Текст книги "Сверхъестественное. Боги и демоны эволюции"

Автор книги: Грэм Хэнкок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 43 страниц)

И в самом деле, если принять во внимание восемь главных аномалий, характерных как для наскальных росписей Южной Африки, так и для пещерного искусства европейского палеолита, то нельзя не признать, что нейропсихологическая модель без труда позволила расшифровать первые семь категорий. Восьмым пунктом в этом списке идут изображения "раненых людей". Вполне естественно, что любая теория, пытающаяся доказать свою научную состоятельность, должна объяснить и эти загадочные образы. На самом деле существует и девятая аномалия, которую также необходимо учесть. Просто она ограничена сферой одного лишь европейского искусства. Сформулировать же эту проблему можно следующим образом: почему так много замечательных рисунков и гравюр находится в наиболее темных и труднодоступных местах пещер? Ведь для того, чтобы увидеть их здесь, необходимо использовать искусственное освещение.

Надо сказать, что одной из наиболее приятных особенностей нейропсихологической модели является ее способность прояснять те моменты, которые прежде казались абсолютно неразрешимыми. С ее помощью, как мы увидим в десятой главе, можно интерпретировать и две последних аномалии. В пользу этой модели говорит и то обстоятельство, что она вновь и вновь подтверждает свою интерпретационную силу практически перед любой композицией, созданной южноафриканскими бушменами или европейцами эпохи палеолита. Не стоит забывать и о том, что в случае с росписями сан правильность этих истолкований легко подтвердить с помощью этнографических записей.

Я успел убедиться в этом во время путешествия по Драконовым горам, куда направился вскоре после событий на реке Гамтус.

Загадки Длинного панно и Змеиной скалы

В Главных пещерах (являющихся на самом деле целой серией скальных укрытий), расположенных в самом сердце Драконовых гор, в заповеднике «Замок Гиганта», я провел немало часов, внимательно изучая весьма необычную композицию, длина которой превышает пять метров. Как раз по этой причине она и получила свое незамысловатое название – Длинное панно. Я уже описал вкратце две главные фигуры, составляющие центр всей композиции (смотри четвертую главу).

Териантропы из «Замка Гиганта». Обратите внимание на змей с головами антилоп, которые обвились кольцами вокруг правой фигуры

Они представляют собой териантропов с человеческими руками, ногами и ягодицами. При этом у существ – головы антилоп. Вокруг правой фигуры обвились кольцами две гигантские змеи, которые при ближайшем рассмотрении сами оказываются разнородными существами – настоящими химерами с телом змеи и головой антилопы. Что касается левой фигуры, то ее характерной особенностью можно считать две длинных перьеобразных ленты, отходящих от центра спины. А слева от нее и чуть выше находится еще одно изображение химеры, на этот раз – полухищника-полуантилопы. Нельзя не обратить внимания и на целый ряд точек, выписанных вдоль хребта животного. При этом каждая точка немного выходит за рамки тела.

Сочетание хищника с антилопой

В нескольких метрах от Длинного панно лежит на земле большой, зазубренный кусок скалы, вес которого составляет, должно быть, не менее двух тонн. Этот обломок, получивший название Змеиной скалы, упал еще в незапамятные времена, отколовшись от потолка. Позднее сюда пришли шаманы сан и расписали эту плиту красной охрой. В числе прочих изображений здесь можно увидеть и двух змей. Первая из них, словно бы выползающая из трещины в скале, изображена с головой и ушами антилопы. При этом из носа у нее сочится кровь. Змея свисает со скалы, опустив голову вниз, а прямо под ней находится многоплановая и многообразная композиция, центральное место в которой занимает вторая змея. В общем и целом, она ничем не напоминает химеру – обычная змея от головы до кончика хвоста. Однако и у нее из носа течет кровь.

«Змеиная скала» – вся сцена полностью

Четырьмя огромными кольцами обернулась она вокруг человеческой фигуры с необычайно длинным и тонким туловищем. Такие же худые, неестественно вытянутые люди парят в непосредственной близости от фигуры.

«Змеиная скала», фрагмент изображения

Разве могли бы мы разгадать хоть один из этих загадочных образов без нейропсихологической модели и тех указаний, которые сохранились в этнографических записях? Но благодаря этим средствам немые ранее рисунки раскрывают перед нами историю трансового опыта.

Летающая антилопа

Два териантропа с Длинного панно – это шаманы, готовые отправиться в мир духов и принимающие с этой целью форму антилоп. Перья, растущие из спины того териантропа, что находится слева, могут свидетельствовать о дальнейшем уровне превращений. Судя по всему, этот шаман преображается в птицу или то крылатое существо, которое часто можно увидеть на рисунках племени сан.

Оно сочетает характеристики птицы и антилопы, так что исследователи называют его alites, "существом из транса", или "летающей антилопой" [573]

  Lewis-Williams and Dowson, Images of Power, p. 72 ff.


[Закрыть]. Естественно, что подобные гибриды – как и другие сверхъестественные создания – можно увидеть лишь в измененном состоянии сознания.

Две змеи, обвившиеся вокруг верхней части тела одного из териантропов, являются химерами, поскольку туловище пресмыкающихся сочетается у них с головой антилопы. Разумеется, и эти существа принадлежат миру видений. Очень важным представляется в данном случае то обстоятельство, что одна из змей изображена с рогами. Ведь когда этнографы XIX века показали схожее изображение пожилой женщине из племени сан, та объяснила, что в прежние времена такие огромные и могущественные создания "жили в реках" – а это выражение, как мы знаем, является общеупотребительной метафорой транса. И в этой связи трудно не вспомнить о загадочных змеях иханти, о которых можно услышать от шаманов нгуни. Иханти тоже живут в реках и являются частью мира видений [574]

  Здесь можно упомянуть об еще одном интересном совпадении. Племя варао, обитающее в дельте реки Ориноко, использует токсичные дозы местного вида табака (Nicotiana rustica), чтобы войти в состояние транса. В своих видениях индейцы нередко наблюдают огромную змею с четырьмя рогами на голове – по два с каждой стороны. Тело этой змеи похоже на радугу. Смотри: Johannes Wilbert, «Illuminative Serpents: Tobacco Hallucinations of the Warao»,/owraa/ of Latin American Lore, 20:2 (1997), p. 322–333, 325.


[Закрыть].

Благодаря антропологическим исследованиям мы знаем и о том, что посвященные из племени нгуни должны совершить своего рода духовное странствие в мир иханти, где им следует "поймать одну или нескольких змей" [575]

  Chippendale and Tacon, The Archaeology of Rock Art, p. 259.


[Закрыть]. В связи с этим можно предположить, что на Длинном панно изображена схожая экспедиция, предпринятая шаманами сан. В частности, один из них схватил двух змей, которые затем обвились вокруг его тела (точно так же другие шаманы сан ловили в мире духов дождевых животных).

Столь же нелегко было бы разобраться без нейропсихологической модели в том, какой смысл вкладывали художники в изображение химеры (полухищника-полуантилопы), которая находится слева от териантропов. В свою очередь, благодаря фактам, собранным воедино Льюисом-Вильямсом, мы можем быть уверены в том, что подобные существа – отнюдь не редкость в мире видений. И даже точки, нарисованные вдоль спины и хвоста химеры, носят "нереалистический" характер, поскольку все они выходят за рамки тела животного. В данном случае, используя все ту же нейропсихологическую модель, можно предположить, что мы имеем дело с энтоптическим узором, объединенным здесь с полноценным портретным образом. Мы можем провести и дальнейшие аналогии, опираясь на этнографические записи, посвященные культуре сан. Вот что пишет по этому поводу Дэвид Льюис-Вильямс:

Бушмены считали позвоночник очень важной частью человеческого тела, поскольку именно по нему сверхъестественная сила поднималась из района живота к голове. Затем она вырывалась наружу, перенося шамана в мир духов. Нельзя не упомянуть и о том, что крупные хищники считались порой олицетворением злых шаманов. Таким образом, этот рисунок вполне может быть изображением шамана, превращающегося в леопарда, а точки на спине указывают на то, что он наполнен сверхъестественной силой [576]

  David Lewis-Williams and Geoffrey Blundell, Fragile Heritage: A Rock Art Field Guide, Witwatersrand University Press, 1998, p. 210.


[Закрыть].

Если же мы обратимся к Змеиной скале, расположенной справа от Длинного панно, то увидим здесь изображение змеи с головой антилопы. Это существо расположено над Другими фигурами, и из носа у него течет кровь. Таким образом, перед нами – явное указание на то, что художник нарисовал здесь шамана, запечатлев его в момент превращения в химеру. У второй змеи также течет кровь из носа, и это опять же свидетельствует об опыте вхождения в транс. Что касается неестественно вытянутой человеческой фигуры, сжатой со всех сторон кольцами змеи, то и тут нейропсихологическая модель может предложить нам вполне разумное объяснение. Как установили ученые, у человека, входящего в транс, очень часто возникает ощущение, будто тело его удлиняется и утончается. Соответственно, перед нами может быть наглядное отображение этого процесса [577]

  Lewis-Williams and Dowson, Images of Power, p. 77.


[Закрыть].

Но почему вторая змея вообще обвила тело человека?

Мы можем лишь догадываться о том, какой смысл вложил художник в этот безусловно значимый символ. Лично мне вспоминаются в данном случае речные люди, которых нередко отождествляли со змеями, а также шаманы, которые превращались в змей, чтобы попасть в подводное царство. Наконец, я готов утверждать на основании личного опыта, что подобные вещи очень часто можно увидеть в состоянии транса. В частности, я уже описывал в третьей главе одно из таких видений – золотую змейку, обвившуюся вокруг моей левой ноги и приподнявшую голову (как если бы она желала получше рассмотреть меня).

И вот теперь, находясь в самом сердце Драконовых гор и внимательно изучая загадочные росписи сан, я внезапно обнаружил, что меня окружает уже знакомая атмосфера потусторонней реальности.

Видение аяуаски. Фрагмент картины перуанского шамана Пабло Амаринго

Полицейские и контрабандисты

Змеи являются неотъемлемой частью подземных и подводных миров, попасть в которые можно лишь в состоянии транса. В свою очередь, мы вправе предположить, что уже упоминавшиеся нами «существа из галлюцинаций» олицетворяют собой противоположное ощущение полета и безмятежного парения, которое также нередко возникает у тех, кто входит в состояние транса. Большое количество этих неприглядных созданий изображено на стенах убежища Джанкшен, расположенного к северо-западу от Главных пещер, в пятидесяти километрах от Длинного панно и Змеиной скалы. Находится это место неподалеку от входа в необычайно красивое и торжественно-мрачное ущелье Дидима.

Весь путь от лагеря Дидима до убежища Джанкшен занимает около четырех часов – сорок минут езды на машине и еще три часа пешего подъема. Но это при условии, что ваш проводник знает, где находится это убежище. С другой стороны, если он никогда там не был, вы сможете насладиться трехчасовой прогулкой, состоящей главным образом в карабканье по склонам гор, прежде чем проводник не признает наконец, что заблудился. И все, что вам останется в этом случае, – совершить тот же путь в обратном направлении, торопясь попасть в лагерь до наступления темноты.

Вторая наша попытка оказалась более удачной. Большой грузовик отвез нас до полицейского участка, расположенного в нескольких милях от дороги. Здесь пограничники устраивают засады на контрабандистов, которые доставляют из соседнего Лесото грузы с марихуаной. На этот раз нашим проводником оказался высокий мужчина без передних зубов. Из-за пояса у него торчала рукоять автоматического пистолета. И хотя похож он был не столько на полицейского, сколько на контрабандиста, он тем не менее прекрасно знал дорогу до убежища Джанкшен, куда и повел нас быстрым шагом.

Спустившись с холма, на котором размещался полицейский участок, мы пошли вдоль возделываемых полей, пока наконец не оказались возле широкой, но в то же время не слишком глубокой реки. На другом берегу ее, метрах в двухстах вниз по течению, была расположена небольшая ферма, состоящая из полудюжины тростниковых хижин. Ферма эта, судя по всему, была давно заброшена. В отдалении возвышались зазубренные отроги гор, а вокруг нас простиралось настоящее царство пышной зелени.

Мы скинули ботинки и шагнули в воду, кристально чистую и в то же время холодную как лед. На другом берегу мы свернули направо и пошли вверх по течению, все больше удаляясь от заброшенной усадьбы. Мы двигались в полном молчании, среди океана густой травы, возвышавшейся у нас над головами. Когда же мы вышли наконец на открытое место, я обнаружил, что находимся мы теперь на склоне холма, полого спускающегося в глубокую долину. На дне ее, окруженная рядами деревьев, текла та самая река, через которую мы перебрались немногим ранее.

Я бы не хотел навязывать вам никаких сравнений, и все же должен сказать, что горы Франко-Кантабрии с их удивительными пещерными росписями и Драконовы горы, известные своей наскальной живописью, имеют между собой немало общего. И там, и там можно увидеть красочные горные пики и отвесные скалы, поросшие лишайником. И в европейских, и в южноафриканских горах вы встретите те же глубокие долины, изумрудные луга, поросшие лесом холмы, то же синее небо и удивительно чистый воздух. И потому немного странно путешествовать в одном регионе сразу после того, как вы уже побывали в другом. Не только искусство, но и пейзажи двух этих земель настолько похожи, что у вас невольно возникает чувство дежавю.

Около 11 часов утра мы перешли реку в том месте, где долину, с правого ее конца, пересекала еще одна, более глубокая и широкая, долина, по которой тоже текла река. Измученный утренней жарой, я с облегчением вылил себе на голову несколько пригоршней холодной воды, затем наполнил флягу и двинулся дальше за своим беззубым и, судя по всему, неутомимым проводником.

Теперь нам предстояло подняться по склону долины. Поначалу мы довольно уверенно шли прямо вверх, но затем, оказавшись среди глубоких расщелин, стали продвигаться вперед с большой осторожностью, обходя наиболее опасные участки пути. В результате весь подъем занял у нас не меньше часа. Наконец мы добрались до подножия отвесной скалы, венчавшей собой один из склонов долины. Несколько сот метров в сторону – и вот мы уже находимся под обширным навесом убежища Джанкшен.

Область, прикрытая этим навесом, занимает в глубину не более двух метров, а общая длина ее составляет метров тридцать. Однако в самом центре ее находится значительное углубление. Именно здесь, на правой его стене, можно увидеть изображения "летающих антилоп". Еще несколько групп этих существ разбросаны по всей поверхности скалы. При ближайшем рассмотрении эти странные создания с крыльями птиц и крупными телами млекопитающих (не столько пегасы, сколько летающие свиньи) неожиданно представляются не лишенными грации. Такое чувство, будто они то выплывают из поверхности скалы, то погружаются в нее вновь, как если бы сами они, невзирая на упитанные тушки, были легче воздуха.

«Летающая антилопа» из убежища Джанкшен

Однако я потратил два дня на то, чтобы добраться сюда, не только ради возможности лицезреть эти причудливые создания. Где-то здесь находилась еще одна композиция, на которую обратил мое внимание Дэвид Льюис-Вильямс. Произошло это несколькими неделями ранее, когда мы беседовали с ним в Центре изучения наскальных росписей Йоханнесбурга.

Очень часто рисунки сан выглядят на фотографиях куда больше, чем они есть на самом деле, так что бывает достаточно сложно отыскать ту или иную композицию. И потому, желая найти нужное мне изображение, я начал внимательно и систематично осматривать поверхность скалы. Время уже перевалило за полдень, и солнце припекало с нещадной силой. Изнемогая от жары, я скинул рубашку и тут же обнаружил, что вокруг летают пчелы. Одна из них вяло стукнулась о мою грудь и сразу отлетела в сторону. Эти пчелы были гораздо больше европейских, а своим узким брюшком и длинным, изогнутым жалом они отчасти напоминали ос. В прошлом укус пчелы неизбежно вызывал у меня приступ аллергии, однако на тот момент я даже не испугался. Вполне возможно, объяснялось это тем простым обстоятельством, что у меня был при себе препарат адреналина, который я мог использовать в случае анафилактического шока.

Мост загадок

Наконец, в нескольких метрах от правого края убежища я нахожу интересующую меня композицию. Общая площадь ее составляет не более квадратного метра.

Среди горстки ученых, которые отважились добраться сюда, чтобы лично взглянуть на сцену, бытует убеждение, что художники племени сан изобразили здесь целую группу людей, переходящих подвесной мост. Так оно и кажется на первый взгляд.

Изображение «моста», убежище Джанкшен

Однако опыт знакомства с искусством сан должен был предостеречь нас от любых поспешных выводов. Вот одно из наиболее прямолинейных описаний сцены, пренебрегающее любой возможностью нюансов или символизма. Оно было сделано Бертом Вудхаусом в 1978 году:

Внешне это напоминает мост, который пересекает группа воинов, вступившая на него с правой стороны. На них смотрят два юноши и одноногий человек средних лет, а две женщины приветствуют их прибытие. Что касается истолкования этой сцены, то тут можно предположить следующее: группа охотников, пересекающих мост, – это бушмены. Они прибыли сюда, чтобы вернуть двух женщин своего племени, которых похитили негры. Последних, кстати говоря, нет на месте – за исключением двух юношей и двух пожилых мужчин, один из которых в состоянии опьянения лежит под мостом [578]

  Lewis-Williams, Images of Mystery, p. 87.


[Закрыть].

В связи с вышесказанным хотелось бы отметить, что так называемый "Одноногий мужчина" на самом деле обладает двумя ногами (в чем читатель может убедиться, взглянув на иллюстрацию). Просто одна его нога частично скрыта за отметиной в скале [579]

  Ibid.


[Закрыть]. Я понимаю, что это всего лишь недосмотр, который не способен нарушить общий ход рассуждений Вудхауса. Однако он проигнорировал и другой аспект сцены – в частности, вторую группу лиц, которые словно парят в пространстве под «мостом». И эти фигуры уже позволяют усомниться в любом реалистическом истолковании. Вот, например, гораздо более вдумчивая попытка интерпретации, предпринятая в 1975 году Гаральдом Пейджером:

В загадочной композиции убежища Джанкшен мы наблюдаем трех «летающих антилоп». Здесь же изображено несколько человек, бегущих по веревочному мосте Складывается впечатление, что одна из фигур падает вниз – возможно, навстречу своей смерти. Нижняя часть сцены может символизировать потусторонний мир, где «летающие антилопы» и другие мифические существа приветствуют новое лицо. Тем не менее истинное значение этой сцены по-прежнему ускользает от нас [580]

  Cited in ibid, p. 86.


[Закрыть].

Опять же хотелось бы уточнить, что на композиции на самом деле представлено на три, а целых шесть "летающих антилоп" [581]

  Личные наблюдения; и смотри там же.


[Закрыть]. Помимо них здесь же представлены 13 человеческих фигур. Однако это ни в коей мере не вредит аргументации Пейджера, поскольку наличие даже одной-единственной летающей антилопы (в мире, где эти животные никогда не отращивают крыльев и не поднимаются в воздух) способно поставить под сомнение любую реалистическую интерпретацию.

Кроме того, летающие антилопы – далеко не единственный элемент композиции, требующий объяснения. Почему, например, восемь из тринадцати человеческих фигур представлены в итифаллической форме – то есть с эрегированными пенисами? Да и в самом ли деле некоторые из них являются людьми? Ведь изображения их лиц и голов отличаются большой специфичностью, напоминая то животных, то существ, которых вообще невозможно встретить на земле… И опять же: почему две фигуры представлены с текущей из носа кровью? Почему многие "люди" размахивают на бегу метелками? Почему от головы одной из фигур тянутся странные линии? Почему у женщин, стоящих слева от моста, на руках всего по четыре пальца? И, наконец – что самое важное – как объяснить то обстоятельство, что "мост" на самом деле вовсе не мост? При внимательном изучении становится понятным, что две горизонтальные линии нигде не соединяются поперечными перекладинами – как можно было бы ожидать от обычного моста. Напротив того, штрихи, которые некоторым хотелось бы принять за подобные перекладины, свободно свисают с каждой из параллельных линий, не позволяя интерпретировать их как единое целое.

Некоторые ответы

Я находился практически вплотную к композиции. Лучи полуденного солнца обжигали мне плечи и слепили глаза, отражаясь от поверхности скалы. И даже две пчелы, ударившиеся одна за другой в мою спину и затем улетевшие прочь, так и не смогли вывести меня из глубокой задумчивости. Я думал о том, что вновь нахожусь перед изображением, которое более чем очевидно с точки зрения нейропсихологической модели и теряет всякий смысл, если рассматривать его под каким-либо иным углом зрения.

Возьмем, к примеру, такую деталь, как итифаллические мужчины. Они неизбежно представляли проблему для любой чересчур прямолинейной интерпретации этой сцены. Если предположить вслед за Бертом Вудхаусом, что перед нами – изображение межплеменной битвы, то тут же возникнет вопрос: почему "сражающиеся" стороны находятся в состоянии эрекции? Ведь именно ситуация сражения делает подобное состояние совершенно неприемлемым.

Ответ можно почерпнуть из исследований, посвященных измененным состояниям сознания. Люди, на себе испытавшие подобное состояние, говорили потом о безудержном "всплеске энергии… течение которой было направлено затем в единое русло, обратившись на область гениталий" [582]

  Felicitas Goodman, Where Spirits Ride the Wind: Trance Journeys and Other Ecstatic Experiences, Indiana University Press, 1990, p. 23. Смотри также: Mircea Eliade, Shamanism: Archaic Techniques of Ecstasy, Princeton University Press, 1974, p. 79.


[Закрыть]. А вот что сообщал один из информантов после погружения в глубокий транс: «Энергия, бушевавшая во всем теле, внезапно сконцентрировалась в области гениталий, а затем начала подниматься вверх» [583]

  Cited in Goodman, Where Spirits Ride the Wind, op. cit, p. 23.


[Закрыть].

Другой описывал этот процесс так: "Возбуждение пронзило мою грудь. Более всего это чувство напоминало мне оргазм – только сконцентрирован он был в моей голове. Какая-то сила словно бы выжимала все из моего тела" [584]

  Cited in ibid.


[Закрыть]. Все это очень похоже на описание той сверхъестественной мощи (fgi, смотри главы семь и восемь), которая, как утверждали шаманы сан, «вскипала» во время танца в нижней части их живота, затем поднималась вверх по позвоночнику и «взрывалась» в голове, выбрасывая их в потустороннюю реальность [585]

  Lewis-Williams, The Mind in the Cave, p. 139.


[Закрыть]. Не исключено, что именно этим внезапным пробуждением энергии и объясняется состояние мужчин на мосту [586]

  По поводу эрекции, наблюдаемой в состоянии транса, смотри также: Andreas Lommel, Shamanism: The Beginnig of Art, McGraw-Hill, New York, 1967, p. 99.


[Закрыть].

Теперь мы подходим к проблеме четырехпалых женщин, стоящих слева от моста. Возможно, читатель припомнит, что мы уже встречались с подобным отклонением от нормы, когда говорили о пещерной живописи европейского палеолита. В частности, во французской пещере Ласко, у основания узкой и глубокой Шахты Мертвого Человека можно увидеть изображение птицеголового териантропа с четырьмя пальцами на руках.

Археологи Деморест Девенпорт и Майкл А. Джохим интерпретировали его как шамана, находящегося в процессе трансформации. Надо сказать, что и эта фигура представлена в итифаллической форме – что опять-таки полностью соответствует измененным состояниям сознания, в которых происходят подобные преображения (фактически, это единственные состояния сознания, в которых вообще возможны такие превращения!). Но не только птицеподобная голова и клюв заставили археологов усомниться в человеческой сущности этой фигуры, но и четыре пальца на ее "руках":

Четыре – это как раз то число пальцев, которое находится на лапах у птицы. Замещение человеческих рук четырехпалыми птичьими лапами было совершенно намеренным. Таким образом художник хотел еще больше подчеркнуть птичьи черты этого облика… Изображенный гуманоид – не человек и не птица. Он – существо, сочетающее черты двух этих видов… [587]

  Demorest Davenport and Michael A. Jochim, Antiquity, 62, 1988, p. 561.


[Закрыть]

И поскольку в рисунках сан можно увидеть немало образов людей, превращающихся в птиц [588]

  Смотри, к примеру: Clottes and Lewis-Williams, The Shamans of Prehistory, p. 34; Lewis-Williams and Dowson, Images of Power, p. 136; Peter Garlake, The Hunter's Vision: The Prehistoric Art of Zimbabwe, British Museum Press, 1995, p. 78–79.


[Закрыть], вполне допустимо предположить, что четырехпалые женщины из убежища Джанкшен служат той же самой цели – показать, что перед нами не просто люди, но люди, превращающиеся в птиц. Нам доподлинно известно, что в обществе сан были женщины-шаманы – как есть они и сейчас среди бушменов Ju/'hoansi (!Kung) [589]

  Смотри главу седьмую. Примерно треть всех женщин IKung являются шаманами.


[Закрыть]. Мы знаем также, что роль женщин во время ритуального танца (в том числе и тех, которые были шаманами) включала в себя, помимо прочего, ритмичное хлопанье в ладоши [590]

  Смотри, к примеру: Richard Katz, «Education for Transcendence:! Kia Healing with the Kalahari IKung», in Richard B. Lee and Irven de Vore (Eds), Kalahari Hunter-Gatherers: Studies of the IKung San and their Neighbours, Harvard University Press, 1976, p. 286: «He– обходимой основой для возникновения! Ыа [транса] является танец, который продолжается чаще всего от заката до рассвета… Женщины собираются вокруг огня, поют заклинания и ритмично хлопают в ладоши. Мужчины движутся по кругу за спинами женщин, вводя себя таким образом в состояние! Ма».


[Закрыть]. И то обстоятельство, что женщины, изображенные в убежище Джанкшен, представлены хлопающими в ладоши, играет очень важную роль – причем вне зависимости от того, превращаются они в птиц или нет. И дело здесь, конечно, не в том, что они – как предположил в свое время Вудхаус – приветствуют прибытие своих соплеменников (смехотворно этноцентрическая идея!), но в том, что ритмичное хлопанье в ладоши является неотъемлемой составляющей ритуального танца. При ближайшем рассмотрении выясняется, что еще одна фигура в композиции представлена не с пятью, а с четырьмя пальцами. И она также хлопает в ладоши. Изображена она справа от «летающих антилоп», в пропасти под мостом. Рядом с ней можно увидеть фигуру мужчины (вновь в итифаллической форме), руки которого отведены за спину.

Вот как Дэвид Льюис-Вильямс оценивает всю сцену:

Две женщины слева, хлопающие в ладоши, и еще одна (видимо, женская) фигура, расположенная в правом нижнем углу сцены… указывают на обстановку ритуального танца. Рядом с самой нижней из этих фигур представлено изображение мужчины, чьи руки отведены назад – что опять-таки типично для состояния транса. К другим факторам, свидетельствующим о переходе в иную реальность, можно отнести кровотечение из носа у двух фигур на «мосту» и метелки [согласно утверждениям этнографов, эти предметы использовались исключительно во время ритуального танца] [591]

  Смотри главу седьмую.


[Закрыть]. Что касается «крылатых антилоп», то они, судя по всему, представляют шаманов, находящихся в процессе преображения. Отходящие от них линии символизируют сверхъестественную силу, проникающую в их спины либо же покидающую их. Наконец, длинные полосы, пририсованные к голове третьей слева фигуры (из тех, что находятся на «мосту»), могут свидетельствовать о том, что дух этого человека отправляется в потустороннее странствие. Все эти характеристики являются элементами ритуального танца. Таким образом, что бы ни означал этот самый «мост», данная композиция имеет безусловное отношение к тем превращениям, которые шаманы сан осуществляли в состоянии транса. И уже одно это обстоятельство позволяет усомниться в правильности интерпретации, подразумевающей, что перед нами – веревочный мост [592]

  Lewis-Williams, Images of Mystery), p. 88–89.


[Закрыть].

Раскрываем тайны моста

И все же, как отмечает Льюис-Вильямс, если мы желаем разгадать всю сцену, нам необходимо двигаться дальше. И прежде всего он обращает наше внимание на научные изыскания Ричарда Катца, работавшего с бушменами Ju/hoansi из пустыни Калахари, чьи традиции, связанные с опытом вхождения в транс, вполне сопоставимы с практикой шаманов сан. Катц, будучи по профессии психиатром, просил бушменов Ju/hoansi нарисовать себя такими, какими они сами себя представляли. Те, у кого не было опыта вхождения в транс, рисовали простые фигурки из прямых линий (сверху).

Спирали и зигзаги, автопортрет шаманаJu/'hoansi (по Катцу, 1982)

Зато изображения шаманов, привычных к измененным состояниям сознания, были совершенно иными (о чем свидетельствует два нижних рисунка).

Один шаман начертил семь параллельных зигзагов. Та линия, к которой были приделаны ноги, представляла, по его словам, позвоночник. Другие зигзаги олицетворяли уносимое прочь тело. Другой шаман нарисовал три вертикальных спирали и сказал, что это и есть его тело [593]

  Ibid., p. 89.


[Закрыть].

Мы уже говорили в прошлых главах о том, что узоры подобного рода являются не чем иным, как энтоптическими феноменами, наблюдаемыми в измененном состоянии сознания, и что люди нередко воспринимают их в связи с полноценными портретными образами. Кстати говоря, это свидетельство в очередной раз сводит на нет нападки Бана и Гельвенстон на нейропсихологическую модель Льюиса – Вильямса. Как утверждают два эти критика, ни один "естественный" транс (то есть ни одна форма транса, за исключением тех, которые были вызваны приемом ЛСД, мескалина или псилоцибина) не способен вызвать ту последовательность энтоптических феноменов и портретных галлюцинаций, которые необходимы для подтверждения нейропсихологической модели. Однако то состояние транса, в которое входят шаманы Ju/'hoansi, обретается естественным путем – а именно, с помощью ритуального танца. И все же, как доказывают рисунки бушменов, их видения состоят из того же смешения энтоптических и портретных элементов, которое было предсказано нейропсихологической моделью. И вряд ли можно счесть случайностью то обстоятельство, что зигзаги – как обособленные, так и в соединении с другими фигурами – постоянно встречаются в наскальных росписях сан. Мы уже говорили в пятой главе о том, что в Драконовых горах можно увидеть весьма примечательное изображение человеческой фигуры с шестью пальцами на каждой руке.

Превращение в зигзаг (справа, RARI)

Интересно, что шея и ноги этого существа сформированы из зигзагов [594]

  Ibid., p. 78; Lewis-Williams and Dowson, Images of Power, p. 87. В ответ на утверждение Бана и Гельвенстон о том, что ни один из трансов, кроме тех, которые были достигнуты с помощью ЛСД, мескалина и псилоцибина, не соответствует теории «трех стадий», Льюис-Вильямс приводит слова психолога и гипнотизера Этцеля Кардены. Тот совершенно недвусмысленно заявляет, что «в состоянии глубокого гипноза многие люди наблюдают геометрические узоры». Смотри: J. D. Lewis-Williams, «Neuropsychology and Upper Palaeolithic Art: Observations on the Progress of Altered States of Consciousness», Cambridge Archaeological Journal, 14:1, p. 107–111.


[Закрыть]. Фигура из Юниондейла (рисунок вверху, справа) представляет человека, погруженного в ритуальный танец – о чем свидетельствует специальная «палка танцора». Таким образом, можно предположить, что шаману, все глубже погружающемуся в состояние транса, собственное тело казалось чем-то вроде зигзагообразной линии.

Все это свидетельствует о наличии в культуре сан весьма своеобразного феномена, который был отмечен в том числе и среди западных добровольцев, принимавших участие в нейропсихологических экспериментах. Оказалось, что вхождение в состояние транса нередко сопровождается значительными изменениями в восприятии собственного тела [595]

  Lewis-Williams, Images of Mystery, p. 89.


[Закрыть]. В результате таких исследований, подтвержденных, в свою очередь, многими рисунками сан, оказалось, что «соматические галлюцинации» включают в себя полимелию (появление дополнительных рук, ног и пальцев), а также ощущение того, что собственные тело и конечности удлиняются самым невероятным образом [596]

  Ibid., p. 90; Lewis-Williams and Dowson, Images of Power, p. 78.


[Закрыть].

Наконец, благодаря этнографическим записям мы знаем и о том, что шаманы сан рассказывали о волосах, которые вырастают у них на теле в момент вхождения в транс. Льюис-Вильямс предполагает, что это описание является не чем иным, как попыткой истолковать то ощущение покалывания и дискомфорта, которое ассоциируется обычно с ранними стадиями транса [597]

  Lewis-Williams, Images of Mystery, p. 90.


[Закрыть].

Наскальные росписи сан служат наглядным свидетельством того, что шаманы, входя в измененное состояние сознания, начинали по-новому видеть свое тело

Наконец, внимательно присмотревшись к некоторым изображениям "летающих антилоп" в убежище Джанкшен, можно обнаружить, что крылья этих существ состоят из параллельных линий, весьма напоминающих параллельные полосы предполагаемого "моста". А от этих линий отрастают перья, совершенно идентичные тем "нитям", которые свисают с "моста".

Неудивительно, что Льюис-Вильямс, сложив вместе все эти свидетельства, пришел к выводу, что так называемый "мост" состоит на самом деле из двух преображенных шаманов, стоящих на некотором расстоянии друг от друга. Руки этих шаманов вытянулись и обросли перьями или волосами (подобно крыльям "летающих антилоп"). По замыслу художника, оба эти человека обращены лицом друг к другу, а руки их соединены и образуют таким образом единое целое. Отсюда и возникает впечатление "опорных линий" моста.