Текст книги "Сверхъестественное. Боги и демоны эволюции"

Автор книги: Грэм Хэнкок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 43 страниц)

Неудивительно, что несколько поколений французских археологов рабски преклонялись перед идеями Брейля, как если бы их изрекал сам Господь [283]

   Ibid.


[Закрыть]. Тем не менее современные ученые последовательно отвергли все эти идеи как ошибочные и лишенные какой бы то ни было научной значимости. И дело здесь вовсе не в профессиональном недоброжелательстве, обращенном против одного из основателей дисциплины. Идеи Брейля, равно как и теории его единомышленников, и в самом деле оказались незрелыми, поскольку вступили в явное противоречие с фактическим материалом.

Существует не так уж много научных дисциплин, о которых с полным правом можно сказать, что за шестьдесят лет исследовательской деятельности в них не было достигнуто ничего по-настоящему ценного. Однако изучение пещерного искусства относится именно к этой категории. И все же будет полезно хотя бы вкратце остановиться на том, какие концепции и идеи выдвигались в эти потерянные для науки десятилетия.

Идеи до Брейля

Прежде всего стоит упомянуть о том, что свои теории создавали и предшественники Брейля.

Весьма популярной, однако недолговечной оказалась концепция, согласно которой доисторические люди избирали определенных животных в качестве тотемов, а затем рисовали их на стенах пещер. Однако очень скоро ученые поняли, что если бы это и в самом деле были тотемные образы, то "следовало бы ожидать, что в каждой пещере будут присутствовать однородные изображения, концентрирующиеся вокруг фигуры определенного животного (например, пещера ибекса, пещера льва, пещера северного оленя и т. д.), а не то смешение видов, которое мы видим в каждой из пещер" [284]

   Clottes and Lewis-Williams, The Shamans of Prehistory), p. 66.


[Закрыть].

Габриель де Мортийе, уже упоминавшийся нами в связи с травлей Саутуолы, выдвинул другую теорию. По его мнению, портативное искусство пещер (а также настенные росписи, которые он в конце концов признал подлинными) было создано из чисто эстетического удовольствия – просто потому, что людям нравилось это занятие. И не следует здесь искать каких-то более глубоких мотивов [285]

   Ibid, p. 65.


[Закрыть]. Поскольку сам Мортийе был убежденным дарвинистом (а значит, и яростным антиклерикал истом), нетрудно понять, почему он выдвинул концепцию «искусства ради искусства». Мортийе и помыслить не мог о том, что наши «примитивные» предки, жившие в эпоху каменного века, могли ощущать эмоциональные импульсы и духовные запросы и уж тем более располагать столь сложной и утонченной системой, как религия [286]

   Ibid.


[Закрыть].

Как ни странно, Эмиль де Картальяк, следовавший обычно в русле идей своего старшего коллеги, на этот раз отказался поддержать его теорию. Но только преемник Картальяка, Брейль, смог наглядно доказать, что концепция "искусства ради искусства" не выдерживает никакой критики. Совместно с такими учеными, как Капитан и Саломон Рейнах, он указал на целый ряд существенных недостатков в теории Мортийе [287]

   Count Begouen, «The Magic Origin of Prehistoric Art», Antiquity, 3 (1929?), p. 5.


[Закрыть]. Разве можно, например, назвать это искусством, создаваемым ради чисто эстетического удовольствия, если большое количество пещерных рисунков и гравюр было нанесено на более ранние изображения?

Композиции вроде этой (пещера Труа Фрер), когда большое количество фигур рисуется непосредственно поверх других, создавая настоящую мешанину образов, убедили экспертов в том, что мы имеем дело отнюдь не с «искусством поверх искусства» (Брейль, 1952)

Во многих местах можно встретить композиции, где десятки фигур начерчены или нарисованы одна на одной таким образом, что в итоге получается настоящая мешанина из изображений. И это при том, что рядом находились совершенно чистые стены, которые так и не были использованы! И еще один факт, способный серьезно поколебать теорию Мортийе: наличие гравюр и рисунков в наиболее темных, отдаленных и труднодоступных местах пещер. Если бы это было искусством ради искусства, зачем помещать столько прекрасных изображений туда, где их все равно никто не сможет увидеть?

Охотничья магия

Совершенно очевидно, что здесь оказались задействованы какие-то иные мотивы. И Брейль был наиболее уважаемым и влиятельным из тех, кто в качестве возможного объяснения предложил теорию так называемой «охотничьей магии». В свою очередь, благодаря неоспоримому влиянию этого человека выдвинутая им теория вскоре превратилась в настоящую догму [288]

   Clottes and Lewis-Williams, The Shamans of Prehistory, p. 68;


[Закрыть]. Согласно концепции Брейля, рисунки и гравюры были созданы нашими предками не просто ради эстетического удовольствия. На самом деле у этого искусства были куда более серьезные – экономические – основания.

Как писал в 1929 году коллега Брейля граф Бегуэн (владелец пещеры Труа Фрер), "он [пещерный человек] надеялся с помощью изображений установить контроль над животными, как это делают и по сей день во многих примитивных культурах" [289]

   Begouen, «Magic Origin», p. 5.


[Закрыть]. И это была не просто личная точка зрения графа, но общее убеждение, которого придерживались практически все ученые тех лет.

В этой новой ортодоксальной концепции, находившейся теперь под эгидой "Папы древней истории" (как с любовью и вместе с тем весьма выразительно называли порой Брейля) [290]

   David Lewis-Williams, The Mind in the Cave, Thames and Hudson, London, 2002, p. 33.


[Закрыть], в течение целого ряда десятилетий циркулировали одни и те же идеи, не получая сколько-нибудь заметного развития или обновления. Проиллюстрировать положения этой теории можно хотя бы на таком примере. Пытаясь объяснить уже знакомое нам использование рельефа на стенах пещер, сторонники «охотничьей магии» утверждали, что древние художники намеренно переводили фигуры зверей из двухмерного пространства в трехмерное, стараясь таким образом усилить их сходство с животными, на которых они охотились. Ведь человек, «обладающий изображением, имеет в свою очередь власть и над животным» [291]

   Begouen, «Magic Origin», p. 8.


[Закрыть]. Эти же ученые не раз утверждали, что знаки, похожие на прямоугольные окна и решетки и регулярно появляющиеся в непосредственной близости от фигур, обозначают сети и ловушки, тогда как «точки, нарисованные красной или черной краской и соединенные в линии или круги, а то и просто рассыпанные по стене… символизируют число камней, которые использовали в качестве метательных средств» [292]

   Ibid., p. 10.


[Закрыть]. Наконец, Брейль указывал на те – многочисленные, по его словам – рисунки и гравюры, представляющие животных, пронзенных копьями или стрелами. Совершенно очевидно, что это были охотничьи сцены, еще раз подтверждающие то, что именно охотничья магия являлась главной целью пещерного искусства [293]

   Lewis-Williams, The Mind in the Cave, p. 47.


[Закрыть].

И только после смерти Брейля в 1961 году, когда контроль над исследованиями перешел к его преемнику Леруа-Гурану, теория охотничьей магии была признана ошибочной – по причинам, которые мы рассмотрим чуть позже. Однако другая идея Брейля, касающаяся эволюции и постепенного развития пещерного искусства, продолжала пользоваться популярностью и после смерти мэтра. В результате долгой и кропотливой работы Брейлю удалось установить два последовательных цикла – "ауриньяко-перигордейский" и "солютрео-мадленский", – каждый из которых, соотносясь с различными стадиями верхнего палеолита, развивался от простых форм к сложным, начиная с «примитивных» или архаических фигур и постепенно превращаясь в более сложные и детализированные образы. В этой области наблюдается явный прогресс от схематических к натуралистическим, а затем и к упадническим формам [294]

   Paul Bahn, Foreword in Jean Marie Chauvet et al., Daivn of Art: Chauvet Cave, Harry N. Abrams, New York, 1996, p. 9.


[Закрыть].

Брейль мертв; да здравствует Леруа-Гуран!

Сейчас уже трудно понять, как мог столь интеллигентный и сведущий человек, как Брейль, так долго придерживаться теории, опровергнуть которую ничего не стоило.

В частности, если бы речь и в самом деле шла об охотничьей магии, можно было бы ожидать близкого соответствия между видами животных, изображенными на стенах пещер, и теми видами, которые были обнаружены во время раскопок и которые составляли, так сказать, повседневный рацион древнего человека. Однако статистические исследования Леруа-Гурана, проведенные после смерти Брейля, показали, что соотношение в данном случае было минимальным и "кости, обнаруженные при раскопках, очень редко соответствовали тем видам животных, которые изображались на стенах пещер" [295]

   Bahn Journey through the Ice Age, p. 60.


[Закрыть].

В качестве наиболее типичного примера можно вспомнить ту же пещеру Ласко. Учитывая характер костей, обнаруженных поблизости, можно с уверенностью сказать, что северный олень был главным пунктом в меню первобытного человека. Однако на стенах пещеры удалось обнаружить только одно изображение северного оленя (да и то, как мы помним, с перепончатыми лапами!) [296]

   Смотри главу пятую. Смотри также: Lewis-Williams, The Mind in the Cave, p. 258; Evan Hadingham, Secrets of the Ice Age, Walker, New York, 1979, p. 108: лишь в 19 пещерах Западной Европы имеются изображения северного оленя – основного продукта в меню наших предков. В качестве объекта изображения северный олень занимает седьмую или восьмую строчку в списке предпочтений доисторических художников, значительно уступая лошади или бизону.


[Закрыть]. Северные олени были главным блюдом в меню и в окрестностях пещеры Виллар, но в самой пещере нет ни одного изображения этого вида. Что касается Пэр-нон-Пэр, то здесь древние художники чаще всего рисовали ибекса. Зато при раскопках, проведенных в окрестностях пещеры, вовсе не было обнаружено костей этого животного [297]

   Bahn, Journey through the Ice Age, p. 177.


[Закрыть].

Другим слабым местом в теории Брейля оказалось утверждение, согласно которому многие животные изображены на стенах пещер с воткнутыми в них копьями [298]

   Lewis-Williams, The Mind in the Cave, p. 47.


[Закрыть]. Как показал анализ Леруа-Гурана, подобное представление весьма далеко от истины. Тогда как в некоторых пещерах (вроде Нио) и в самом деле имеется немало фигур, которые можно интерпретировать подобным образом [299]

   Bahn, Journey through the Ice Age, p. 173. Подобных изображений много и в Коске – 28 фигур из 142.


[Закрыть], более широкомасштабные исследования позволяют установить, что лишь от трех до четырех процентов от всего числа животных изображено с разного рода метательными снарядами, которые находятся либо в них, либо рядом с ними [300]

  Ibid.


[Закрыть]. Более всего «пронзенных» среди бизонов, но и в этом случае общее число таких фигур не превышает 15 % [301]

   Ibid.


[Закрыть]. Наконец, есть пещеры, где вообще невозможно увидеть подобных изображений [302]

   Ibid.


[Закрыть]. Все эти факты, по сути своей, опровергают теорию Брейля. Ведь «охотничья магия» неизбежно предполагает преобладание фигур, «отмеченных стрелами или ранами» [303]

   Clottes and Lewis-Williams, The Shamans of Prehistory, p. 70.


[Закрыть]. Учитывая же относительно небольшое число таких образов (в число которых, как мы знаем, помимо животных, входят и териантропы), необходимо понять, что в данном случае следует искать совсем иное объяснение.

Таким образом, прослужив 50 лет в качестве единственной интерпретации пещерного искусства, теория охотничьей магии внезапно была отвергнута как ложная и бесполезная. И в самом деле, ведь Леруа-Гуран полностью развенчал идею Брейля. При этом, однако, он остался верен другой концепции своего наставника, согласно которой опытный специалист способен классифицировать пещерное искусство в соответствии с различными стилистическими фазами, начиная от самых простых форм – к более сложным, а затем и просто к упадническим.

В завершение следует упомянуть и о собственной концепции Леруа-Гурана, так называемой структурной теории пещерного искусства, которая стала очередной догмой в этой сфере исследований, продержавшись в таком качестве с середины 60-х годов двадцатого века до самой смерти Леруа-Гурана в 1986 году.

Согласно этой теории, все пещеры были обустроены в соответствии с тайным замыслом наших предков, и мы в силах разгадать этот замысел путем тщательного статистического исследования всех без исключения рисунков и гравюр. Эту же идею активно поддержала Аннет Ламин-Амперер – еще один известный ученый той эпохи. Помимо всего прочего, именно она стала автором совершенно бесполезной идеи (поскольку ее невозможно было ни доказать, ни опровергнуть, ибо базировалась она исключительно на мнении самой Ламин-Амперер), согласно которой изображения лошадей в пещерах представляли собой абстрактную концепцию "женского начала", а изображения бизонов – концепцию "мужского начала" [304]

   Lewis-Williams, The Mind in the Cave, p. 57.


[Закрыть]. Позднее она сама отказалась от этой идеи, выдвинув взамен предположение, в соответствии с которым истоки пещерного искусства следовало искать в структуре первобытного общества в совокупности с мифами о творении мира [305]

   Ibid.


[Закрыть]. Но поскольку нам ничего не известно ни о структуре общества, ни о мифах творения эпохи верхнего палеолита, мы опять получаем в свое распоряжение очередную академическую причуду, не основывающуюся ни на чем конкретном.

Навязчивые фантазии Леруа-Гурана

По мнению той же Ламин-Амперер, рисунки и гравюры в пещерах следовало рассматривать как продуманные композиции, которые составляли часть общего плана, а вовсе не изображались по отдельности, «в соответствии с потребностями охоты» [306]

   Ibid.


[Закрыть]. Все это подразумевало кропотливый сбор данных и составление особых карт, которые отражали бы «положение рисунков в пещере, соответствующие археологические находки, используемые знаки, а также форму и содержание изображения» [307]

   Cited in ibid.


[Закрыть].

Именно эту схему Леруа-Гуран положил в основу своей собственной программы исследований [308]

   Cited in ibid.


[Закрыть], которая позволила ему обнаружить структурную группировку образов – «когда у всего есть место и все находится на своем месте» [309]

   White, Prehistoric Art, p. 56.


[Закрыть](как, собственно, и предполагала Ламин-Амперер) [310]

   Bahn, Journey through the Ice Age, p. 190.


[Закрыть].

В геометрических формах перестали видеть ловушки и орудия охоты. Теперь их начали рассматривать как особые знаки, служащие дополнением к фигурам животных. Сами фигуры предполагалось отныне изучать в качестве мифограмм, структуру которых можно было выявить тем же способом, что и структуру мифов, излагаемых живыми людьми [311]

   White, Prehistoric Art, p. 56.


[Закрыть].

Разумеется, все это было не более чем фантазиями. Так, например, Леруа-Гуран подсчитал на основе 66 пещер количество животных каждого вида, а затем произвольно разделил их на четыре группы (лошади и северные олени попали в первую группу; зубры и бизоны – во вторую; олени, ибексы, мамонты и часть других зверей – в третью; медведи, носороги и хищники семейства кошачьих – в четвертую) [312]

   Bahn, Journey through the Ice Age, p. 190; lewis-williams, The Mind in the Cave, p. 60–61.


[Закрыть]. Наконец, как и Ламин-Амперер, он приписал первым двум группам чисто символическое значение. Лошади и северные олени должны были, по его мнению, представлять «мужскую сущность», а зубры и бизоны – женскую [313]

   Lewis-Williams, The Mind in the Cave, p. 61.


[Закрыть]. Помимо всего прочего, Леруа-Гуран разделил каждую пещеру на четыре зоны – вход, центральную часть, боковые комнаты, а также дальние и наиболее темные помещения. После этого он определил соотношение различных групп животных в каждой из этих зон. Все это позволило мэтру (старый титул Брейля перешел теперь к Леруа-Гурану) [314]

   Rosenfeld and Bahn (Eds.), Rock Art and Prehistory, p. v.


[Закрыть]создать грандиозную теорию, которая должна была стать новой догмой своего времени. Согласно этой теории, существовал «идеальный, или стандартный, план, под который по мере возможностей подгонялась топография каждой пещеры» [315]

   Bahn Journey through the Ice Age, p. 190.


[Закрыть].

Иными словами, эти пещеры (подобно современным церквям с их строго продуманной архитектурой) были "организованными святилищами", устроенными в соответствии с той религией, которая и послужила стимулом к их возникновению [316]

   Ibid.


[Закрыть].

У этой на первый взгляд весьма привлекательной схемы существует немало слабых мест, но два из них являются фундаментальными.

Во-первых, решение распределить животных по группам (например, группа оленя/ибекса/мамонта) было принято Леруа-Гураном на основе чисто субъективных критериев. Не существует никаких свидетельств того, что первобытные художники подразумевали между этими животными какую-то особую связь. Столь же спорным оказалось и разделение пещер по зонам. Нет никаких оснований предполагать, будто пещерные люди обладали общим с Леруа-Гураном чувством пространства и делили его именно таким, а не каким-то иным способом. Иными словами, мы имеем дело с чисто умозрительной гипотезой, основанной, в свою очередь, на субъективных фантазиях одного-единственного человека. Но самое интересное, что на протяжении двух десятилетий к этой гипотезе относились как к серьезной научной теории. Стоит ли удивляться, что Пол Бан с легкой иронией заметил по этому поводу: "Наверняка Леруа-Гурану приходилось порой бродить внутри пещер довольно-таки причудливыми путями, чтобы подогнать под увиденное свою теорию. Думаю, ему не раз случалось доходить до самой дальней от входа стены, чтобы зафиксировать там знаки "первой серии", а затем в спешном порядке возвращаться назад" [317]

   Ibid., p. 191.


[Закрыть].

Вторая фундаментальная проблема, неотъемлемая от гипотезы Леруа-Гурана, заключается в его представлении о том, что расположение рисунков в пещере напрямую зависит от некоего заранее продуманного плана. Однако мы уже говорили в предыдущих главах о том, что эти изображения наносились более чем спонтанно. Во многих случаях местоположение их определялось соответствующим рельефом на стенах или потолке пещеры. Так, небольшой кремневый выступ становился бизоньим глазом, а след кальцита – хоботом мамонта, ну и т. д. Вряд ли художник стал бы обращать внимание на подобные детали, если бы он действовал по заранее продуманному плану.

Наконец, еще одним слабым местом этой теории можно счесть ее ориентацию на относительную частоту повторения в пещерном искусстве тех или иных видов животных. А поскольку теория Леруа-Гурана с самого начала базировалась на 66, а отнюдь не на всех известных нам пещерах, это делало ее весьма уязвимой с точки зрения новых открытий, позволяющих иначе взглянуть на соотношение видов. В качестве наиболее яркого примера можно вспомнить ту же пещеру Шове, обнаруженную в 1994 году. Как оказалось, в ней содержится больше изображений носорогов, чем во всех прочих пещерах эпохи верхнего палеолита [318]

   Bahn in Chauvet et al., Dawn of Art, p. 8.


[Закрыть].

Отказ от догм

Как уже отмечалось ранее, еще одним вкладом Леруа-Гурана в сферу исследований пещерного искусства была его эволюционная хронология, представлявшая собой переработку и усовершенствование системы Брейля, согласно которой любой должным образом подготовленный ученый способен распределить рисунки и гравюры по классам, отличающимся друг от друга стилистическими особенностями. Так, первый стиль – предположительно, самый древний, охватывающий период с 40 до 25 тысяч лет назад, – характеризуется грубыми угловатыми фигурами, размещавшимися исключительно в освещенных местах пещер или ущелий. Второй стиль (25–20 тысяч лет назад) был представлен гораздо более натуралистическими изображениями животных, хотя и эти – явно улучшенные – фигуры еще отличались некоторой грубоватостью. Помещались они, как и прежде, только в освещенных местах. Изображения третьего стиля (20–15 тысяч лет назад) смещаются в более темные места пещер. И тут уже можно увидеть весьма причудливых животных – вроде лошадей из Пеш-Мерль с их несоразмерно маленькими головами. И только с появлением четвертого стиля (от 15 тысяч лет назад и до конца эпохи пещерного искусства) изображения окончательно смещаются в самые темные и отдаленные уголки пещер, достигая при этом наиболее развитой формы [319]

   Ibid., p. 10.


[Закрыть].

– В основе этого подхода, – отмечает австралийский специалист по наскальной живописи Роберт Беднарик, – лежит гипотеза, согласно которой исследователи обладают способностью быстро идентифицировать те разновидности искусства, которые и составляют основу его стилей. Однако никто так и не смог удовлетворительно объяснить, почему исследователи должны обладать такими способностями, как их можно развить и существует ли метод, позволяющий определить уровень этих способностей [320]

   Robert G. Bednarik, «А Major Change in Archaeological Paradigm», Antbropos 98, 2003, p 514.


[Закрыть].

Еще более уязвимым местом в хронологии Леруа-Гурана оказалась идея об эволюционном развитии, предполагавшая постепенный переход от ранних, грубых и примитивных форм к более совершенным и утонченным [321]

   Bahn in Chauvet et al., Dawn of Art, p. 10.


[Закрыть]. Однако прямая датировка доказала ошибочность подобных взглядов. В частности, оказалось, что возраст лошадей из Пеш – Мерль составляет 24 тысячи лет, а не 19 и менее, как предполагал Леруа-Гуран [322]

    Bahn Journey through the Ice Age, p. 197.


[Закрыть]. Но окончательный удар по концепции этого ученого нанесло открытие пещеры Шове.

Оказалось, что все ее изображения противоречат теории мэтра. В частности, фигуры львов и носорогов были представлены в центральных помещениях пещеры. А ведь если бы Леруа-Гуран был прав, то мы бы обнаружили их где угодно, только не здесь. Львам, например, следовало находиться либо у входа, либо в одном из наиболее темных, угловых помещений пещеры [323]

   Jean Clottes, in Christopher Chippendale and Paul S. Tacon (Eds.), The Archaeology of Rock Art, Cambridge University Press, 1998, p. 122. See also Chauvet et al., Dawn of Art: Chauvet Cave, p. 127.


[Закрыть]. Но куда более серьезным оказалось то обстоятельство, что изображения Шове были созданы 32 тысячи лет назад и при этом они ничуть не уступали по утонченности и совершенству форм гораздо более поздним работам из Ласко, чей возраст составляет 20 тысяч лет [324]

   Jean Clottes, in Chippendale and Tacon, The Archaeology? of Rock Art, p. 121–122.


[Закрыть]. Совершенно очевидно, что подобный факт вступал в явное противоречие с эволюционной схемой, согласно которой 32 тысячи лет назад могли появиться лишь очень грубые поделки, не имеющие ничего общего с настоящим искусством. Так что сегодня мы имеем полное право повторить вслед за Жаном Клоттом: «С открытием Шове теориям Леруа-Гурана пришел конец» [325]

   Ibid., p. 121.


[Закрыть].

Схожую мысль высказал и Роберт Беднарик, заявивший, что в результате этого и многих других открытий "схема эволюционного развития пещерного искусства, существовавшая в той или иной форме на протяжении всего XX века, окончательно утратила свое значение" [326]

   Robert G. Bednarik, «А Major Change», p. 515.


[Закрыть].

Южная Африка

Регресс в этой сфере исследований, вызванный безоговорочным господством теорий Брейля и Леруа-Гурана, имел свое продолжение и за пределами Европы. Даже в восьмидесятых годах XX века подавляющее большинство исследователей, изучающих наскальную живопись Южной Африки, находилось под влиянием тщательно проработанных, но абсолютно бесполезных идей Леруа-Гурана. Все это привело к тому, что люди, склонные переоценивать научную репутацию мэтра, начали подавлять все свежие и оригинальные идеи, идущие вразрез с общепринятой догмой.

Причина, по которой южноафриканские исследователи столь активно поддержали схему Леруа-Гурана, заключалась скорее всего в том, что интеллектуальную основу для этого заложил еще первый мэтр – аббат Брейль, проведший здесь несколько лет в качестве беженца из оккупированной нацистами Франции. Именно с его подачи доисторические росписи бушменов сан, обнаруженные в Намибии, были приписаны финикийцам. Ведь предки бушменов были, по мнению Брейля, слишком примитивными, чтобы создавать столь замечательные произведения искусства (в свою очередь, им приписывали одни лишь маленькие, "пугающе-уродливые фигурки") [327]

   Cited in David S. Whitley (Ed.), Handbook of Rock Art Research, Altamira Press, Walnut Creek, CA, 2001, p. 643.


[Закрыть]. Среди всего прочего Брейль настаивал на том, что фигура, которую он окрестил «Белой Дамой из Бранденберга», имеет белую кожу и средиземноморский профиль [328]

   David Lewis-Williams and Thomas Dowson, Images of Power: Understanding Bushman Rock Art, Southern Book Publishers, Johannesburg, 1989, p. 7.


[Закрыть].

Расистская и псевдонаучная подоплека такого подхода очевидна. Удивляет лишь то, как долго другие ученые готовы были следовать подобным идеям. Самое интересное, что тщательное исследование в любой момент могло открыть им то, что известно нам на сей день – а именно, что так называемая Белая Дама на самом деле является мужчиной, изображение которого дополнено пенисом. Да и профиль у него вовсе не финикийский, а самый что ни на есть бушменский – точно такой же, как на тысячах других рисунков. К тому же фигура эта изображена с луком и стрелами, какие носят только бушмены. Что касается белых ног этого человека, то тут, как отметили Дэвид Льюис-Вильямс и его коллега Томас Доусон, следует помнить о том, что бушмены часто использовали нереалистические цвета, и в искусстве их очень часто встречаются белые фигуры с отчетливо выраженными африканскими чертами лица. Ну а реализм этого изображения и так был поставлен под сомнение той деталью композиции, которую Брейль просто проигнорировал (поскольку она совершенно не вписывалась в рамки его теории). Как раз над фигурой так называемой Белой Дамы изображена антилопа с человеческими ногами [329]

   Ibid.


[Закрыть].

Пустота

К началу 90-х годов двадцатого века, когда идеи Брейля были давно позабыты, от структуралистских схем Леруа-Гурана успели отказаться, а в научных кругах Европы и Южной Африки, начиная с 1986 года, был введен добровольный «мораторий на истолкование», в сфере исследований доисторической живописи возникла, говоря словами Льюиса – Вильямса, «интерпретационная пустота» [330]

   Lewis-Williams, Л Cosmos in Stone, Altamira Press, Walnut Creek, CA, 2002, p. 166.


[Закрыть].

Большинство ученых, следуя духу времени, сосредоточили всю свою энергию на сборе фактов и чисто эмпирической деятельности. Как уже отмечалось ранее, вся их надежда была на то, что с накоплением достаточного количества сведений правильная теория возникнет сама собой. При этом другие исследователи – как, например, тот же Льюис-Вильямс – утверждали, что фактов собрано и так уже более чем достаточно. Главное, что требовалось теперь, – по-новому взглянуть на них. И вот, невзирая на мораторий, некоторые исследователи стали выдвигать свои собственные, весьма отличные друг от друга теории.

К сожалению, в подавляющем большинстве случаев эти концепции носят слишком вялый и бесцветный характер и, что еще хуже, ничуть не приближают нас к пониманию того, что же представляет собой пещерное искусство.

Прежде всего я имею в виду теорию кембриджского археолога Энн Сивкин, которая пыталась интерпретировать первобытное искусство в терминах социального и территориального разделения, имевшего место на юго-западе Европы в эпоху ледникового периода. Истоки же этого разделения следует искать в сезонных перемещениях первобытных людей [331]

   D. Bruce Dickson, The Dawn of Belief: Religion in the Upper Palaeolithic of Southwestern Europe, the university of arizona press, tucson, 1996, p. 152.


[Закрыть]. Клив Гэмбл, профессор археологии Саутгемптонского университета, также сконцентрировал свое внимание на социальной основе пещерного искусства. В частности, он предположил, что стимулом к его возникновению в эпоху верхнего палеолита послужили определенные «изменения в количестве и качестве информации, необходимой первобытному обществу» [332]

   Cited in ibid., p. 152.


[Закрыть].

Безусловно, и социальная, и экономическая подоплека искусства вызывает значительный интерес и заслуживает самого серьезного исследования. Но способны ли мы проникнуть таким образом во внутренний мир древних художников или постичь смысл их творений? Некоторые ученые думают, что да, но подавляющее большинство исследователей считают это попросту невозможным. А в итоге, как отметили антропологи Ольга Саффер и Маргарет Конки, получилось вот что: "Целое столетие усердных исследований… так и не привело к созданию полноценной теории пещерного искусства. Все, что мы имеем на данный момент, – несколько противоречащих друг другу концепций" [333]

   Conkey et al., Beyond Art, p. 1.


[Закрыть].

Схожего мнения придерживается и Пол Бан: "После смерти в 1986 году Андре Леруа-Гурана никто так и не смог выдвинуть новой всеобъемлющей теории, способной объяснить природу доисторического искусства. Я говорю о такой теории, которая бы хорошо согласовалась с фактами и потому могла быть воспринята всерьез" [334]

   Bahn, «New Developments in Pleistocene Art», p. 213.


[Закрыть].

Глобальные проблемы человечества…

Сам Бан, судя по всему, разделяет мнение тех специалистов, которые «избегают любой попытки интерпретации, считая это пустой тратой времени» [335]

   E. g. Robert Layton. See Bahn Journey) through the Ice Age, p. 211.


[Закрыть]. Но если это и в самом деле так, и подавляющее большинство специалистов по пещерному искусству намерены ограничиться одним лишь сбором и систематизацией фактов, то их монопольное право на доступ в пещеры находится отныне под большим вопросом. Что бы ни значили эти удивительные места для людей эпохи верхнего палеолита (а это нам еще предстоит выяснить), они, без сомнения, составляют необычайно ценное наследие для всего человечества. И те ученые, которые на сегодняшний день обладают правом единоличного доступа к этому наследию, берут на себя серьезную ответственность, не позволяя другим принимать участие в процессе исследования. И потому не может не вызывать возмущения тот факт, что теперь эти ученые, опасаясь повторить судьбу своих предшественников, попросту отказались «от какой бы то ни было попытки интерпретации», планируя провести двадцать первое столетие за подсчетом всех без исключения точек и загогулин на стенах пещер.

Мы и в самом деле пока еще не знаем, что значило это искусство для людей эпохи верхнего палеолита. Тем не менее мы не должны просто так отказываться от любых попыток разгадать эту загадку. Более того, если данная задача все же невыполнима, – во что лично я ничуть не верю – и Раз уж ученые продемонстрировали свою неспособность к эффективному решению данного вопроса, не означает ли это, что пещеры, эти удивительные и преобразующие места, следует использовать для каких-то особых целей? Проблемы, затрагиваемые европейским искусством эпохи верхнего палеолита, напрямую касаются тайны происхождения всего человечества. А это как раз тот вопрос, который мы имеем право решать наравне с экспертами и специалистами. Думаю, что многие из нас согласятся со словами профессора Мигеля Гарсиа Гвинеа из университета Сантандера, который сказал буквально следующее:

Эти изображения исполнены особой глубины и религиозной силы и потому с полным правом могут быть классифицированы как Священное Искусство, первое в истории человечества. Такие изображения, как те, что были обнаружены в Альтамире или Нио, далеко выходят за рамки обыденных произведений искусства и потому должны рассматриваться и оцениваться с точки зрения философии и глобальных проблем человечества [336]

   Garcia Guinea, Altamira and other Cantabrian Caves, p. 67.


[Закрыть].

Не исключено, что нейропсихологическая теория Дэвида Льюиса-Вильямса значительно превосходит все прочие попытки истолкования пещерного искусства как раз потому, что сам он старается оценить древние изображения именно с этой точки зрения, затрагивая попутно тайны нашего сознания и пытаясь понять, в чем заключается суть человеческой природы. Именно глубокое почтение к идеям Льюиса-Вильямса, а также желание на практике опробовать некоторые положения его теории подтолкнули меня к опытам с ибогеном и аяуаской, побудив также совершить путешествие к пещерам Франции и Испании, а затем и к наскальным росписям Южной Африки. И более всего я был заинтригован вопросом, который поднял в своих работах Дэвид Льюис-Вильямс: могли ли доисторические рисунки стать отражением тех видений, которые наблюдали в состоянии транса древние художники? И может быть, именно эта практика легла в основу искусства и религии – наиболее значимых достижений за всю историю человечества?