Текст книги "Дети Великой Реки"

Автор книги: Грегори Киз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 25 страниц)

– Не знаю, – ответила девочка. – Надеюсь, ты останешься со мной. Я не перенесу разлуки с тобой.

– Конечно же, принцесса, я твой верный слуга.

– Нет, – возразила Хизи. – Я больше не принцесса, и ты не слуга. Ты теперь останешься со мной только по доброй воле.

Тзэм кивнул и сел на постели, задумчиво глядя сквозь яркий прямоугольник дверного проема.

– Мне бы хотелось выйти из дома, – сказал он.

– Но я не знаю…

– Пожалуйста…

Она не могла помочь Тзэму встать на ноги, но, как оказалось, он нуждается только в ее разрешении. Выбравшись на солнышко, Тзэм прислонился к беленой стене хижины и всмотрелся в даль.

– Мне бы хотелось разыскать племя, откуда родом моя мать, – сказал он. – Она часто рассказывала мне о них…

– Мы можем отправиться туда вместе, – предложила Хизи.

– Не сейчас, – сказал Тзэм, – но потом когда-нибудь…

– Когда-нибудь, – повторила Хизи и улыбнулась. Она положила руку ему на плечо и тоже вгляделась в даль.

ЭПИЛОГ. ОСЕНЬ

Миновал месяц, небо стало чистым и холодным. С севера на юг, где сияло теплое солнце, тянулись стаи уток и гусей. Порывы ледяного ветра заставляли их поторапливаться. Менги много трудились в эти дни. Приручали лошадей, путешествовали: к Реке за орехами и ягодами, в горы за дичью и сосновыми шишками.

Тзэм поправлялся медленно, хотя менг-целитель объявил, что он останется жить, и намекнул на помощь неких богов. Перкар, который не мог пребывать в праздности, устроил охоту, в которой участвовали Нгангата и несколько юношей-менгов. Было решено взять с собой женщин, чтобы устроить долгую стоянку. Женщины должны были разбивать шатры, рыть ямы для костров и сооружать рамы для просушки шкур, пока мужчины охотятся. Хизи училась у женщин племени собирать орехи, выкапывать корешки, скоблить шкуры. Работа была тяжелой, и не однажды девочка с тоской вспоминала дворец, где за нее все делали слуги. Женщины, которые обучали ее, были добры, но часто раздражались. Они не понимали, почему девочка не владеет простейшими навыками. Но Хизи оказалась талантливой ученицей, и вскоре они уже беседовали с ней запросто, беззлобно подсмеиваясь над ошибками в произношении. Мужчины, оставляя стоянку на несколько дней, всегда возвращались с дичью, и женщины только и говорили, что о Нгангате и его луке. Перкара как охотника ценили меньше, но и он часто бывал удачлив на охоте и, возвращаясь, сиял от гордости, «как мальчишка, которого учат охотиться», восклицали женщины.

Прожив на стоянке полмесяца, Хизи почувствовала удовлетворение: ее пальцы все более ловко справлялись со своей задачей, а язык все меньше и меньше запинался на трудных словах незнакомого языка. Один из юных воинов принялся ухаживать за ней, и она сделалась предметом добродушных сплетен, хоть и старалась держаться от воздыхателя поодаль. Урок, который преподал ей Йэн – или Гхэ? – не так-то просто было забыть. Это было одно из трех наиболее болезненных воспоминаний. Дворец и свою семью она уже почти позабыла. Они, как говорят, были ей родные, но не близкие. Но она скучала по Квэй и Гану и очень боялась за них. Она часто думала, что же Ган написал в письме, которое увез сбежавший Цэк.

Однажды вечером Хизи сидела и прилежно скоблила шкуру антилопы, как вдруг вдалеке показались навьюченные лошади. Женщины бросили работу и пошли к расселине посмотреть, кто и зачем сюда едет. Вскоре появились два всадника: к стоянке приближались Братец Конь и Ю-Хаан, его племянник.

В этот вечер у них был праздник. К счастью, охотники не задержались в лесу еще на день или два и к ужину освежевали и поджарили оленя. Братец Конь привез с собой пиво, сласти, медные колокольчики для мужчин и их лошадей, ткань и ножи для женщин. Хизи он дал один из ножей – маленький, с остро отточенным лезвием.

– Говорят, ты быстро всему учишься, – сказал старик. – Каждой женщине племени менгов нужен хороший нож, чтобы скоблить шкуры.

– Спасибо, – обрадовалась Хизи. Нож постоянно одалживала Утка, но девочке хотелось иметь свой.

– Я привез тебе еще кое-что, – продолжил Братец Конь, когда Хизи убрала подарок.

Он достал из мешка маленький пакет.

– Это тебе от твоего друга.

– От моего друга?

– Да. Ю-Хаан и я ездили в Нол покупать ножи и сахар.

– В Нол?

Хизи взяла пакет и с нетерпением надорвала его. Слезы защипали ей глаза, когда она увидела, что туда вложено. Там была книга: «Пустыни менгов» и небольшой сверток чистой бумаги. К бумаге прилагалось перо и чернильница с песком. Помимо всего, там было письмо.

Хизи, – прочитала она.– Я прожил долгую жизнь, но никогда не знал радости. Утешение мне приносили окружавшие меня рукописи, бумага и чернила. И потому я благодарю тебя за непривычное счастье, которое ты мне доставила. Я не стремился любить тебя, ибо знал, что любовь редко приносит счастье. Но я стал думать иначе, когда услышал о твоей смерти. Но теперь я узнал, что ты жива и находишься в безопасности, и потому не сожалею о своей слабости. Никогда, разумеется, я не сказал бы тебе об этом, но бумага скажет то, о чем человек молчит.

Я знаю: ты беспокоишься о своей нянюшке, Квэй, но с ней все благополучно. Воины обнаружили ее среди мертвых жрецов и решили, что она также стала жертвой твоего обезумевшего слуги. На меня также никто не указал. О побоище возле Южных Ворот предпочитают не говорить, и никто не упоминает твое имя иначе, как Хизината.

Посылаю тебе через менгов перо и бумагу, надеюсь, они не используют ее на подтирки, пока едут к тебе. Если сможешь, пришли мне, старику, одно-два письмеца, расскажешь мне обо всем, что повидала. Вдруг в мире есть чудеса, о которых он еще не прочел?

В Нол, Хизи, ты не должна возвращаться. Тебя здесь не ожидает ничего хорошего. Я верю в тебя – верю, ты выживешь везде, где бы ни оказалась. Это в тебе, это твоя суть, и ты сохранила ее, хоть Река и осталась позади. Будь благословенна, какие бы Боги ни попадались тебе на пути, и не вспоминай обо мне худо, хотя я и был недостаточно добр к тебе.

Ган.

Хизи читала и перечитывала письмо, не зная, смеяться ей или плакать. Да это было и не важно, ибо смех ее оказался бы грустным, а слезы – радостными. Она обняла Братца Коня и вновь поблагодарила его. Улыбаясь, старик похлопал ее по плечу и пошел выпить пива вместе с мужчинами. Вернувшись, он серьезно взглянул на нее.

– Ты можешь сделаться женщиной племени менг, если хочешь, – предложил он ей. – Я удочерю тебя, и мы подыщем тебе хорошего мужа. Кто знает? Порой я замечаю в тебе проблеск прежней силы; она не столь велика в тебе, как прежде, но ты со временем могла бы сделаться шаманкой. Это почетное занятие, и тебе не пришлось бы больше скоблить шкуры.

– Скоблить шкуры не такая уж плохая работа, – сказала Хизи, – но я благодарна тебе за твое предложение. Ты очень добр ко мне, ведь сейчас я для вас – лишнее бремя.

– У наших семей сильные плечи, чтобы нести любое бремя, – ответил старик.

– Я смутно представляю свою дальнейшую судьбу, – сказала Хизи. – Надо бы посоветоваться с Перкаром.

– Ты с ним не связана, – заметил Братец Конь.

– Не связана, – согласилась Хизи, – но у нас есть общий, еще не оплаченный долг, общая ответственность…

Братец Конь покачал головой:

– Такая серьезность не вяжется с молодостью! Наслаждайтесь друг другом, пока кости не высохли от прожитых лет и кожа не стала жесткой, как кора.

– Я попытаюсь, – улыбнулась Хизи.

Перкар обошел раму, любуясь натянутой на ней шкурой.

– Прекрасная работа, – похвалил он. – И не скажешь, что некогда ты была принцессой.

Хизи попыталась улыбнуться, но улыбка вышла довольно кислой.

– Прости, – поторопился извиниться юноша.

– Ничего страшного, – заверила его Хизи. – Что с того, что я была принцессой? Это было бы важно, если…

Но «если» повисло в воздухе.

Перкар, смущенный, притворился, что поглощен разглядыванием шкуры.

– Как ты представляешь себе будущее, Перкар? Отныне ты всегда будешь жить и охотиться с менгами?

– Нет, – ответил Перкар. Он и сам часто задумывался над этим. – Сейчас я оплачиваю долги и начал со своих ближайших друзей. Мне часто говорили, что здесь, на западных склонах, суровая зима. Но с наступлением весны я отправлюсь на отцовские земли. На мне лежит тяжелая вина перед соплеменниками, и я должен ее искупить.

– Эта же вина лежит и на мне, – сказала Хизи.

– Сомневаюсь, – сказал Перкар. – Мне кажется, ты ни в чем не виновата.

– Но тогда и ты ни в чем не виноват. Но если ты берешь на себя ответственность, Перкар, так же поступлю и я. И ты не должен сомневаться. Мы все делали вместе – ты и я. Что бы ни говорил Братец Конь, этот клубок запутывали мы оба, каковы бы ни были наши опасения и надежды. Я почти не знаю тебя, но мы – пусть на короткое время – принадлежим друг другу.

Перкар попытался засмеяться, но не смог.

– Сколько тебе лет? – спросил он. – Почему ты не хочешь больше оставаться ребенком?

Девочка взглянула на него с грустью.

– У меня отняли детство, – сказала она.

– Утраченное можно обрести вновь, – возразил Перкар. Но он прекрасно ее понял. Ведь и он уже давно не тот мальчик, которому подарили новый меч.

– У нас много месяцев впереди, чтобы все обдумать, – сказал он. – Возможно, ты еще передумаешь.

– Возможно, – согласилась Хизи. – Тзэму я тоже много наобещала. И над этим тоже надо подумать.

Перкар хмыкнул:

– Я тебя немного побаиваюсь.

– Меня? Это я приняла тебя за демона, когда впервые увидела.

– Возможно, я становился демоном, когда брал в руки Харку. Но ты…

– Чем я могу быть страшна тебе?

– Кто знает… Все время, пока я был возле реки, твое лицо постоянно было передо мной… Я не могу этого забыть, не могу забыть, что ненавидел тебя.

– Ты все еще ненавидишь меня?

– Нет. Это всего лишь воспоминание. Но воспоминание довольно отчетливое.

Перкар сел на землю, скрестив ноги. Хизи смотрела на него, раздумывая.

– Ты собирался убить меня, – вдруг жалобно сказала она.

Перкар горько усмехнулся.

– Мы едва не убили друг друга, разве не так?

Хизи кивнула и вдруг задохнулась от внезапно нахлынувших слез. Перкар поглядел на нее встревоженно. Хизи, закусив нижнюю губу, попыталась встать на ноги. Перкар, к собственному удивлению, ласково протянул руку и положил на плечо Хизи. Поколебавшись, он встал на колени и притянул девочку к себе. Сердце ее билось, как пойманный дрозд. Хизи всхлипывала ему в плечо, и он почувствовал ком в горле.

– Прости, прости, – повторял Перкар, неуклюже обнимая ее. – Я понимаю, тебе должно быть больно…

– Я не предполагала такого, чтобы… – всхлипывала Хизи.

– Тсс. Не важно, – утешал он ее.

Они некоторое время сидели так, пока Перкар не подумал, что хоть он и прошел из-за нее полмира, но прикоснулся к ней впервые.

– Послушай, – сказал он, отодвигаясь, но все еще держа руку на ее плече. – Все эти разговоры об общем долге и ответственности превосходны, но я бы предпочел, чтобы мы хоть немного при этом друг другу нравились.

Хизи кивнула и вытерла слезы.

– Ты… нравишься мне немного, – сказала она не совсем уверенно.

Перкар улыбнулся, но на этот раз по-мальчишески, без горечи.

– Ты мне тоже. Возможно… – Он свел брови. – Возможно, нам удастся помочь друг другу. Надеюсь, ты пойдешь вместе со мной, когда я отправлюсь на родину.

– Да, мне бы хотелось пойти с тобой, – сказала Хизи.

Перкар вдруг умолк и вновь уставился на натянутую на каркас шкуру.

– Я думаю, можно было бы попутешествовать. Мне по нраву конь, которого подарили мне менги. Он напоминает того, что был у меня… Поедем вместе?

Хизи взглянула наверх. В небе тянулась запоздалая гусиная стая.

– Да – сказала она. – Поедем вместе.

Перкар встал и подал ей руку, но девочка поднялась сама и только потом, улыбаясь, протянула ему свою руку.

– Куда мы поскачем? – спросила она.

Перкар улыбнулся ей в ответ.

– Куда пожелаем. Мир такой большой.

Они вернулись вместе к поджидавшим их лошадям.