Текст книги "Драго нисходящий (ЛП)"

Автор книги: Грег Гифьюн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Я вскочил на ноги и чуть не упал. "Это подстава, ты, урод! Проклятые фокусы, дым и зеркала... Ты хочешь, чтобы я поверил, что я сошел с ума, ты..."

«Бог создал человека с самого начала и оставил его в руках его собственного наставника. Он добавил свои заповеди. Он поставил перед тобой воду и огонь: протяни руку твою, к чему хочешь. Перед человеком жизнь и смерть, добро и зло: что он изберет, то и будет дано ему». Eccleiasticus 16". Он улыбнулся и снова показал мне свою руку.

Рана исчезла.

"Что он изберет, то и будет ему дано".

Глава 15

Холодные капли дождя защекотали мне глаза, и, когда я моргнул, в ребра ткнулся твердый тупой предмет. «Пошли, приятель», – скомандовал угрюмый голос. «Вставай».

Я лежал на боку, растянувшись на скамейке в парке, в нескольких шагах от пруда с утками. Дрожа, я вытер воду с лица и с трудом принял сидячее положение. "Что происходит?"

Полицейский возвышался надо мной, держа наготове дубинку. "Господи, от тебя воняет. Перебрал вчера, парень?"

Я огляделся. Абдиэля не было. "Я не..."

"У вас есть документы?"

Я достал из куртки бумажник и протянул ему водительские права.

"Вставай", – приказал он. "Мне придется задержать вас за появление в общественном месте в состоянии алкогольного опьянения".

"Подождите, – сказал я, – вы не понимаете, я..."

"Не морочь мне голову". Он засунул дубинку за пояс, одной рукой достал наручники, а другой поднес к лицу мои права. "Вы можете отсыпаться в камере несколько часов, и мы даже дадим вам горячую еду. Это не так уж плохо. А теперь встаньте и положите руки..." Его глаза сузились, перебежали с удостоверения на мое лицо, потом обратно. "Господи. Дэйв, это ты?"

Он вдруг показался мне смутно знакомым. "Да, это... это я".

"Это я, Майк. Майк Янтос".

"Привет." Я улыбнулась, узнав его. Мы работали вместе в полиции много лет назад. "Как дела, Майки?"

Он вернул мне права. "Думаю, гораздо лучше, чем ты. Что случилось? Что ты здесь делаешь, ради всего святого?"

После непродолжительного приступа кашля я ответил: "Я должен был встретиться кое с кем".

"Тебе лучше остыть от выпивки, Дэйв". Он присел рядом со скамейкой, чтобы получше рассмотреть меня. "Просыпаться на скамейках в парке – не очень хороший знак, я прав? Я знаю место, куда ты можешь пойти, если тебе это нужно. И это не просто так, но это то, что тебе нужно".

Моя грудь горела с каждым вздохом. "Со мной все в порядке, Майки. Правда, я в порядке".

Он нахмурился. "По крайней мере, позволь мне подвезти тебя домой, а?"

Я оглянулся через плечо, увидел свою "Нову" и его "крузер", припаркованный рядом с ней. "У меня есть машина. Все в порядке".

"Ты можешь забрать ее позже".

"Я в порядке, правда. Я могу вести машину".

"Ты уверен?" Он встал, еще немного понаблюдал за мной, потом неохотно кивнул. "Тебе просто повезло, что тебя нашел я, а не кто-то из новичков. Они бы тебя так быстро накрыли, что у тебя голова закружилась бы".

Мы оба направились к своим машинам. "Спасибо, что дал мне передышку, чувак. Я ценю это".

Он открыл дверь своего крузера. "Ты в порядке?" – спросил он. "Я имею в виду, тебе нужно несколько баксов или что-то в этом роде?"

"Ты меня сейчас ставишь в неловкое положение".

"Ты бы сделал то же самое для меня", – сказал он. "Мне плевать, что они говорят. Ты был чертовски хорошим копом".

Я улыбнулся, но только потому, что не знал, что еще сделать. "Нет", – мягко сказал я. "Я не был".

"Эта человеческая мерзость получила то, что заслужила. Кусок дерьма получил по заслугам, как по мне. И ты знаешь, что твой напарник – этот кусок дерьма – теперь работает в отделе внутренних расследований, вот как".

"Это было давно. Сейчас это не имеет значения, я..."

Майк отвел взгляд. "Береги себя, слышишь?"

Когда он уехал, я сел за руль своей машины, слишком напуганный, чтобы даже представить, что Абдиэль был не более чем сном, тенью, шепотом в моем искалеченном разуме.

Был еще один человек, который точно видел его, и только она могла доказать, что я не совсем сошел с ума. Я зажег сигарету, завел машину и направился к кафе "Моби".

Когда я вошел в дверь, несколько стариков, сидевших на табуретах у стойки, с интересом посмотрели на меня, и я увидел Анну, вытиравшую руки на соседнем столике. Посмотрев на меня, она нахмурилась, но затем быстро скрыла это улыбкой. "Доброе утро, Дэйв. Как дела?"

Я остановился у входа и позволил ей подойти ко мне. "Анна, мне нужно с тобой поговорить".

Она перекинула тряпку через плечо и осторожно подошла ко мне. "Что случилось?"

"Помнишь, я заходил сюда в пятницу?" спросила я. "Я встретилась с клиентом, он пришел раньше меня, и вы усадили его за столик сзади. Мне нужно знать, видела ли ты его здесь с тех пор".

"Подождите, когда это было?"

"В пятницу утром".

"Нет, не могло быть. Ты не появлялся здесь по крайней мере пару недель".

Я закусил нижнюю губу. "Анна, ты забыла, вот и все. Это было в прошлую пятницу. Парень был высоким, симпатичным, с длинными вьющимися волосами. На нем было кашемировое пальто, хорошие брюки и толстый свитер".

"Думаю, я бы его запомнила", – сказала она, подмигнув. "Он звучит мечтательно".

"Господи Иисусе, ты думаешь, я тут прикалываюсь?"

"Эй, – сказала она, стараясь говорить тише, – ну же, Дэйв, следи за языком, что с тобой такое?"

Я глубоко вздохнул, посмотрел не нее и медленно обвел глазами кафе. Все выглядели подозрительно, будто напрягались, чтобы подслушать наш разговор, – никому нельзя было доверять. " Слушай, это важно, – сказал я, возвращая свое внимание к Анне, – я говорю о событиях трехдневной давности. Просто остановись и подумай. Пожалуйста, Анна".

"Тебя не было здесь в прошлую пятницу. В последний раз я видела тебя около двух недель назад. Ты пришел один, сел за стойку, как всегда, выпил черный кофе и съел шоколадный пончик. Ты был в плохом настроении и не сказал ни слова ни мне, ни кому-либо еще".

"Ты лжешь".

Она покраснела. " Что?"

Я снова огляделся по сторонам, на этот раз более внимательно изучая лица остальных. Одна пожилая женщина сидела на заднем ряду, одетая в черное, волосы покрывал шарф, завязанный под подбородком. Ее глаза смотрели прямо сквозь меня. Ее лицо было невыразительным, с глубокими морщинами, а кожа напоминала потрескавшуюся землю на полу пустыни. "Они добрались до тебя", – сказал я, не сводя глаз со старухи. "Они велели тебе говорить такие вещи".

Анна придвинулась ближе, ее голос был едва слышен. "Дэйв, послушай меня. Пожалуйста, не устраивай здесь сцен, хорошо?"

Мертвые глаза женщины не отрывались от меня. Медленно ее губы искривились в дьявольской улыбке, обнажив черные и гнилые десны.

"Все, что мне нужно, – это правда".

"Хочешь правду, вот она. Ты выглядишь так, будто не спал несколько дней. Тебе нужно побриться, принять ванну, переодеться и немного отдохнуть. Откажись от бутылки, это не повредит. Ты хороший парень, Дэйв, но эта работа – не совсем воплощение мечты, понимаешь? Она и так тяжелая, мне не нужно это дерьмо".

Я прислонился к двери, колени ослабли. Я посмотрел через ее плечо на старуху. Ее язык, распухший и окровавленный, медленно обводил потрескавшиеся серые губы. "Этого не может быть, Анна, я... я был здесь. Ты усадила парня за тот столик, вон там, и..."

"Иди домой, Дэйв". Она посмотрела на пол. "Ты в полном дерьме. Еще не наступил полдень, а от тебя уже воняет спиртным".

Ухмылка старухи расширилась, и ее язык вывалился изо рта, шлепнувшись на стол с кровавыми брызгами. Теперь она смеялась, а ее хрупкое тело подрагивало, кровь лилась изо рта, заливая подбородок, а скрюченные артритом пальцы схватили со стола кусок мяса и держали его, как какую-то демоническую жертву.

"Анна, ты должна мне поверить, пожалуйста, я..."

"Я не понимаю, о чем ты говоришь. Ты все перепутал".

Старуха наклонилась вперед, поджав губы, и дунула на язык, который держала в руках. Он разлетелся на несколько кусков, осыпая ее и остальных посетителей кафе, как черный снег, похожий на пепел от близкого пожара.

Анна посмотрела на заднюю часть закусочной, явно удивляясь тому, что я увидел, затем обернулась ко мне и покачала головой. "Ради Бога, с тобой все в порядке? На что ты смотришь?"

Старуха медленно встала, кровь все еще текла у нее изо рта и капала на кафельный пол. Она двинулась ко мне, ухмыляясь, и тут я понял, что ее ноги не касаются пола.

Я поднес руки к лицу, протер глаза, не обращая внимания на дрожь в ногах и изо всех сил стараясь восстановить нормальное дыхание.

"Дэйв?" услышал я голос Анны. "Ты в порядке?"

Я уронил руки. Старуха исчезла, стол, за которым она сидела, пустовал. "Пожалуйста, Анна, – сказал я, – просто скажи мне, что это все сон".

Она выглядела так, будто могла заплакать. "Просто иди домой, хорошо? Иди домой и поспи немного. Ты запутался. Тебя не было здесь в пятницу. Просто иди домой. Иди домой, Дэйв".

Последнее, что я увидел, был взгляд ее глаз, ужасный взгляд, который сказал мне, что она говорит правду.

Я ехал обратно в свой офис, чувствуя себя мертвым внутри, точно так же, как я чувствовал себя много лет назад в пустыне. Окруженный гниющими трупами, не в силах определить, где заканчивается их кровь и начинается моя, я наблюдал, как ночь становится днем, ожидая спасения, и молча понимал, что моя жизнь уже никогда не будет прежней.

Зеркало в ванной подтвердило слова Анны. Мои волосы были взъерошены и нуждались в мытье, глаза – налитые кровью щели, под которыми висели тяжелые черные мешки, а одежда – помятая и испачканная.

Я вернулся к своему столу и рухнул в кресло. Теперь я знал, что нужно делать. Я позвоню в госпиталь для ветеранов боевых действий, поговорю со своим врачом и договорюсь о том, чтобы меня взяли на лечение.

Я открыл средний ящик стола в поисках телефонного справочника и увидел фотографию Джесси, которая смотрела на меня.

Фотография, которую дал мне Абдиэль.

В ту же секунду сверхъестественные силы, с которыми я столкнулся, стали реальностью, такой же осязаемой, как фотография в моих дрожащих руках, а нервный смех быстро перешел в неконтролируемые рыдания. Я целовал фотографию Джесси снова и снова, радуясь и ужасаясь одновременно. "Я не сумасшедший", – рыдал я. "Я не сумасшедший. Ты слышишь меня, сукин сын, я не сумасшедший!"

Но чего я тогда не знал, так это того, что безумие было бы предпочтительнее правды.

Глава 16

Я поехал через весь город в YMCA, принял душ, вымыл волосы, побрился и переоделся в свежую одежду. Я все еще не собирался побеждать на конкурсах красоты, но, по крайней мере, я утратил вид бродяги с пустыми глазами. Вернувшись в офис, я позвонил отцу Куинну Джастину, священнику, которого знал с детства.

Отец Джастин был близким другом семьи на протяжении десятилетий. Он крестил нас с сестрой, провел первое причастие и конфирмацию, а я даже прислуживал ему в качестве алтарника в городском храме Святой Анны, где он был пастором более двадцати лет. Он был любим местными жителями, известен своим терпением, добротой и маниакальной любовью к спорту. Бурное чувство юмора, умение обращаться к тем, кому повезло меньше, особенно к молодежи, и дар служить, не выглядя при этом набожным, всегда отличали отца Джастина от других священников.

Вместо огня и серы с кафедры он предпочитал придвинуть стул и поговорить с человеком один на один, и обычно его можно было найти на соседских баскетбольных площадках, играя с подростками в подвижные игры и незаметно подмешивая к ним несколько уроков Библии. Я привязался к нему еще в детстве, и хотя я не видел и не разговаривал с ним уже несколько месяцев, я знал, что он честный и по-настоящему духовный человек. Если к кому я и мог обратиться за советом и информацией, так это к отцу Джастину.

Из-за преклонного возраста и двух перенесенных инфарктов он был освобожден от обязанностей пастора прихода Святой Анны и несколько месяцев назад назначен на руководящую должность в городском приюте для бездомных.

В дверях меня встретила довольно пухлая чернокожая женщина средних лет, представившаяся Рондой. Ее волосы были сильно завязаны синим тканевым шарфом, а одежда состояла из потертых джинсов, толстовки и недорогих кроссовок. Она вела меня по приюту целеустремленной, почти военной походкой, и я, стараясь не отставать, изо всех сил старалась не смотреть на бесчисленное количество людей, большинство из которых все еще находились в различных стадиях сна. Я чувствовал себя необычно. Я забрел в спальню, пусть и общую, но она все равно заслуживала такого же права на уединение и уважение, как и любая другая.

"Неудобно?" спросила Ронда, не оборачиваясь.

"Немного".

"Хорошо", – ровно сказала она. "Видя, как живут люди, вы должны испытывать подобные чувства. Если бы вы не чувствовали себя некомфортно, с вами было бы что-то не так".

Мы прошли между двумя рядами металлических кроватей, которые вели к подножию большой открытой лестницы, и Ронда поднялась по ней с усердием тренирующегося бегуна. Я преодолел не более половины пути, когда она повернулась и посмотрела на меня сверху. Когда я наконец присоединился к ней, она указала на море кроватей, заполнявших пол под нами. "В основном семьи", – сказала она. "Много женщин, много детей".

"Это печально".

"Когда умирает щенок, это грустно. А это преступно".

Я решил, что сейчас не время говорить ей, что щенки мне нравятся больше, чем люди, поэтому вместо этого я быстро сказал ей: "Да, мэм".

"Когда видишь, что люди – хорошие, честные люди, которые просто хотят получить от жизни честную встряску, – опускаются так низко, трудно не позволить гневу взять верх, понимаете?"

"Наверное, трудно изо дня в день видеть такую душевную боль", – сказала я, наблюдая за тем, как молодая женщина одевает своего маленького сына. "Не знаю, смогу ли я выдержать это".

"Иногда кажется, что это не так, но Бог никогда не дает нам больше, чем мы можем вынести", – сказала она. "Я стараюсь помнить слова Иисуса. Посмотрите в их глаза и увидите Его. Вы удивитесь, насколько по-другому вы увидите людей".

Дверь позади нас со скрипом открылась. Я повернулся и увидел высокого мужчину лет шестидесяти, его серебристые волосы были зачесаны назад с красивого лица. Он был одет в повседневную одежду, и не было никаких признаков того, что он священник, но веселую улыбку отца Джастина невозможно было перепутать.

"Дэвид", – сказал он. Я улыбнулся в ответ и протянул руку, но вместо этого он заключил меня в крепкие объятия. Когда он закончил, то положил руки мне на плечи и отвел меня назад, чтобы я получше рассмотрел его. "Как ты поживаешь, малыш?"

"Хорошо, отец. Отлично выглядишь".

Он закатил глаза. "Я старый". Он игриво посмотрел на Ронду. "Она прочитала тебе пятиминутную лекцию или десятиминутную?"

Ронда помахала ему рукой и улыбнулась. "Пять, пять".

"Тогда я спас тебя как раз вовремя", – сказал Джастин, указывая в сторону офиса. "Заходи. Спасибо, Ронни".

Я вошел в небольшой офис. Там был письменный стол, телефон, два дешевых пластиковых стула, шкаф для документов и кофейник. На стене за столом висело небольшое распятие.

"Кофе?"

"Спасибо". Я опустился на один из стульев. "Черный, пожалуйста".

Джастин взял со стойки пенопластовую чашку, наполнил ее дымящимся кофе и протянул мне. "Очень рад тебя видеть, Дэвид. Ты все еще руководишь следственной фирмой?"

"Не знаю, можно ли назвать это фирмой, но да".

"Должно быть, у тебя много дел".

"Почему вы так говорите?"

"Давно не видел тебя в церкви", – сказал он с ухмылкой. "Что не оставляет мне выбора, кроме как предположить, что ты невероятно занят".

"Так как вы себя чувствуете?" быстро спросила я.

"Боюсь, тикер уже не тот, что раньше, но я в порядке, просто в порядке". Он заколебался, обогнув край стола. "Я так понимаю, у вашей сестры и семьи все хорошо?"

Я отпил кофе. "Насколько я знаю".

Он посмотрел на меня с подозрением. "Когда вы в последний раз разговаривали с ней?"

"На прошлое Рождество".

"Как тебе не стыдно, Дэвид", – мягко сказал он.

"Она в Канзас-Сити". Я сказал. "Вы знаете, мы никогда не были так близки, отец. То есть мы любим друг друга и все такое, но у нас не так много общего. Она занята своим мужем и детьми".

Он кивнул и опустился в кресло за столом. "Так что у тебя на уме? Выглядишь озабоченным".

"Не возражаете, если я закурю?" спросил я.

Отец Джастин достал из ящика стола пепельницу, поставил ее между нами и невозмутимо просунул между губами сигарету из спрятанной от посторонних глаз пачки. "Никто больше не курит, Дэвид, что с тобой не так? Мерзкая привычка, совершенно отвратительная, тебе действительно стоит бросить". Он подмигнул и зажег сигарету. "Только не говори Ронде".

"После двух сердечных приступов вам, наверное, не стоит..."

"Конечно, не стоит", – сказал он. "О чем ты хотел со мной поговорить?"

Я некоторое время молча курила сигарету, не зная, с чего начать. "Я работаю над одним странным делом, отец, и я надеялся, что вы поможете мне каким-нибудь духовным советом".

"Я не могу заинтересовать тебя разговорами о спорте, да? После того как мои любимые " Рэд Сокс" в очередной раз провалились, я с нетерпением ждал начала баскетбольного сезона, но, похоже, "Селтикс" чем-то разгневали Господа. Ты смотрел игру вчера вечером? Моя бабушка лучше всех в команде бросает из-за пределов поля, а ведь она умерла раньше, чем ты родился". Он хихикнул, затем, почувствовав мое напряжение, стал более серьезным. "Извини. Ты хотел сказать?"

"Отец, каковы ваши взгляды на реальность зла?"

Он изогнул бровь. "В каком смысле?"

"Ну, вы всегда говорили, что присутствие Бога в нашей жизни настолько ощутимо, насколько мы сами хотим его ощутить".

"Верно".

"А присутствие Сатаны тоже ощутимо?"

Он сделал затяжку и выдохнул через нос. "Хммм... Это зависит, полагаю, от того, как человек относится к Сатане в целом. Некоторые библеисты – буквалисты, то есть они считают, что каждое слово в Библии следует воспринимать буквально, дословно. Если следовать этой линии мысли, то, конечно, сатана и его влияние на нашу жизнь так же ощутимо, как и влияние Христа. Лично я всегда считал, что один из самых прекрасных аспектов Библии – это ее интерпретационная природа. Не пойми меня неправильно, я верю, что все, что написано на ее страницах, – правда, но совершенно очевидно, что большая часть историй носит чисто символический характер. Помните, что символизм – это один из самых эффективных инструментов, который можно использовать, обращаясь к сознанию масс. Возьмем, к примеру, Апокалипсис. Сама книга была написана святым Иоанном Евангелистом на греческом языке. Он написал ее на острове Патмос примерно в 95-96 годах н. э. Является ли эта книга символом последних времен или же ее следует воспринимать буквально? Как и в случае со многими другими книгами в Библии, это открыто для спекуляций. Я думаю, что в основе всей христианской веры лежит знание о том, что однажды Иисус вернется, и с Его возвращением наступит конец мира в том виде, в котором он сейчас существует. Я, конечно, верю, что Христос придет снова, но я не могу честно сказать, что у меня есть хоть какое-то представление о том, как и когда. Книга Апокалипсиса – это набросок возможных вероятностей, на мой взгляд, одно из многих потенциальных будущих событий, зависящих от курса человека и принимаемых им решений. Есть те, кто утверждает, что знамения, описанные в книге, уже сбываются. Может быть, это так, а может быть, и нет. Может быть, мы ошибаемся, а может быть, мы правы. Может быть, все религии правы. А может, ни одна из них. Никто не может быть уверен, это вопрос веры. Я предпочитаю думать о том, что мне известно ".

"Что именно?"

"Что люди умирают от голода на улицах самой богатой страны в мире. Что преступность, ненависть и насилие процветают, и что мы как народ сбились с пути. Я могу накормить голодных, дать им кров и любить их так, как люблю Иисуса. Я могу стараться жить так, как, по моему мнению, хочет Он. Это я знаю наверняка, и именно на этом я сосредоточен".

Я дал этим словам впитаться, прежде чем задать свой следующий вопрос. "Но как насчет зла, отец? Может ли оно проявляться в человеческой форме? Может ли Сатана посылать сюда своих последователей, чтобы они творили зло, так же как Бог часто посылает тех, кто совершает добрые дела?"

"Конечно", – непринужденно ответил он. "Опять же, если это вписывается в ваши убеждения. Как бы то ни было, зло окружает нас каждый день нашей жизни. Даже самый набожный атеист не станет с этим спорить. Искушение существует всегда, сынок, и искушение, как и страх и смятение, – один из самых мощных инструментов Сатаны".

"Значит, если предположить, что Сатана реален, то и демоны тоже, верно?"

"Да, конечно".

"А если эти демоны существуют, могут ли они прийти к нам в человеческом обличье?"

"Теоретически они могут предстать перед нами в человеческом облике, да, как и ангелы". Он встал, налил себе чашку кофе и вернулся в кресло. "Помните Михаила, Архангела? Многие христиане верят, что он – ангел смерти и что он часто приходит на Землю под видом человеческого странника. Что-то вроде Каина. Он стал кочевником после убийства своего брата Авеля в книге Бытия, похожая идея".

"Итак, следуя этой мысли, – сказал я, – если Бог может посылать ангелов..."

"Сатана тоже может посылать своих", – перебил он. "Послушайте, Дэвид, в каком деле вы участвуете?"

Я глубоко вздохнул. "Я столкнулся с некоторыми людьми, которых считаю закоренелыми сатанистами", – сказал я. "Я пытаюсь выяснить, в чем именно заключается их система верований".

"Верх – это низ, удовольствие – это боль, тьма – это свет, рабство – это свобода, безумие – это здравомыслие", – сказал он. «Это основное кредо их религии».

Я отпил кофе. "Но эти люди просто кучка психов или они имеют дело с реальностью?"

"Зависит от конкретного человека, я полагаю. Есть много сатанистов, сатанинских групп и церквей, которые даже не верят в Сатану как в буквальное существо. Но для самых стойких он так же реален, как для нас Христос", – сказал он. "Все зависит от того, по какую сторону забора вы сидите. Конечно, есть те, кто считает, что все мы – кучка сумасшедших и что религия в любой форме – не более чем одеяло безопасности, сказки, которые мы убеждаем себя в реальности, чтобы помочь нам пройти через жизнь. Лично мне жаль таких людей. Но это не значит, что они не правы. Что касается меня, то в глубине души, я думаю, каждый человек знает, что есть Бог, некое высшее сознание".

"А дьявол?"

"Может быть".

Я раздавил сигарету в пепельнице и откинулся на спинку кресла. "Отец, вы когда-нибудь слышали имя Абдиэль?"

Он на мгновение задумался. "Да".

Мне потребовалось все, чтобы не дать своему рту раскрыться. "Да?"

"Вы были невнимательны в школе", – сказал он с улыбкой. " Потерянный рай" Джона Мильтона ничего не напоминает?"

"Смутно, да, то есть я знаю, что это такое, я читал это миллион лет назад в школе, но..."

"Ну, до войны на небесах Сатана был высокопоставленным ангелом с несколькими другими ангелами под его командованием. Когда началась война, Абдиэль был единственным из его подчиненных, кто отказался восстать против Бога. Сатана воздвиг себе трон на небесах, что, конечно же, было кощунственно, и принялся убеждать остальных последовать за ним, как только началось восстание. Обращаясь ко всем подчиненным ему ангелам, Сатана говорил им, что они глупцы, раз повинуются Богу, и что они должны править, а не быть слугами Господа. Абдиэль, однако, насмехался над Сатаной и говорил, что восставать против своего создателя – это безумие. Абдиэль утверждал, что раз Бог создал всех ангелов, включая Сатану, то он явно выше и сильнее их. Абдиэль оставил своих бывших товарищей, чтобы те манипулировали им и склоняли к совершению, как оказалось, огромной ошибки. Некоторые люди верят, что Бог вознаградил Абдиэля за его верность и часто посылает его на Землю, чтобы помочь тем, кто оказался в похожей ситуации, когда Сатана пытается обманом заставить их восстать против Бога."

Чувствуя, как кровь отливает от моего лица, я спросил: "А что насчет Балберита? Слышали о нем когда-нибудь?"

"Это имя нечасто услышишь. Балберит – якобы секретарь и архивариус Ада. В мифологии считается, что именно он нотариально заверяет сделки между Сатаной и людьми. Что-то вроде исполнительного помощника или офис-менеджера в Аиде". Он усмехнулся. "Надеюсь, ты не хочешь сказать, что встречался с кем-то из них?"

"Нет, нет", – сказал я сквозь принудительный смех. "Я просто наткнулся на эти имена в ходе своего расследования и задался вопросом, кто они такие".

"Можете ли вы рассказать мне что-нибудь конкретное об этом деле?"

Хотя мне не хотелось врать этому человеку, в тот момент у меня не было выбора. "Обычное дело о пропавшем человеке", – сказал я. "Девочка-подросток связалась с сектой и сбежала".

Джастин покачал головой. "Вам удалось найти этого бедного ребенка?"

"Пока нет". Я отставил кофе в сторону. "Отец, вы сказали, что Балберит нотариально заверяет сделки между Сатаной и людьми..."

"В мифологии", – вмешался он.

"Верно, в мифологии. Но может ли такая концепция существовать на самом деле?"

Он докурил сигарету, вернул пепельницу на место и смахнул затянувшийся дым руками. "Вы имеете в виду, могут ли люди действительно заключать сделки с Сатаной? Продавать ему свои души в обмен на мирские богатства и тому подобное?"

"Да".

"Вы хотите знать мнение руководства или мое личное мнение?"

"Последнее".

"Публично церковь никогда официально не признавала, что Сатана вообще существует, но я могу сказать вам, что почти в каждой епархии есть священник, который проводит экзорцизм. Мало кто из нас знает, кто это, и, насколько я понимаю, эти священники выполняют свои обязанности в приходах, расположенных далеко от их родных мест. Другими словами, священник из Калифорнии может проводить экзорцизм здесь, в Новой Англии, где никто не знает, кто он такой. Его тихо привозят, он делает все, что может, и отправляется домой. Если бы на этой планете не было реальной и разрушительной злой силы, зачем нужны были бы экзорцисты? Можно ли определить эту злую силу как красного дьявола с рогами и вилами? Кто знает? Большинство людей считают, что одержимость – это просто психическое расстройство или истерия, и это вполне может быть так. Но какую бы форму она ни принимала, разве не кажется логичным, что если Бог может войти в ваше сердце, дать вам духовное пробуждение и изменить вашу жизнь к лучшему, то сатана, вероятно, может сделать прямо противоположное? Если сделать еще один шаг вперед, то дьявол не сможет попасть к вам в руки, пока вы ему этого не позволите, а кто в здравом уме захочет этого? В результате Сатана вынужден обманом склонять людей на свою сторону, предлагая им успех или что-то подобное. Так возникает традиционная сделка с дьяволом, в которой смертный продает свою душу. К сожалению, его обещания пусты и скоротечны. Иисус говорит нам жить для следующего мира, а не для этого, и как христиане мы знаем, что защищены от сил зла благодаря нашей вере в Бога. Вера, по сути, является нашей последней линией обороны. Если вы относитесь к тому типу людей, которым нужно, чтобы каждая тайна была объяснена и доказана осязаемыми человеческими словами, у вас проблемы. Вера – вот ключ".

Я рассеянно кивнула. "Именно так он и сказал".

"Что кто сказал?"

Я быстро пришел в себя и улыбнулся. "Иисус".

"О. Да, конечно".

"Отец, если кто-то по какой-то причине заключит сделку с дьяволом, – спросил я, – есть ли способ ее расторгнуть?"

Выражение лица Джастина стало мрачным. "О чем мы вообще говорим?"

"А что, если эта девушка, которую я пытаюсь найти, продала свою душу, когда присоединилась к культу", – осторожно сказала я. "Может ли она все еще быть спасена?"

"Вы искренне верите, что это возможно, что она сделала такое?"

"Я не уверен, что это возможно, вот о чем я спрашиваю". Я посмотрел на пол. "Я не знаю, во что верить в данный момент, отец".

Он поднялся со стула, пересек комнату и бросил свою чашку в корзину для мусора. "Независимо от силы сатаны, Божья сила всегда больше. Любой грех может быть прощен – даже такой большой, – но только если человек раскаивается и просит прощения у Бога. Если человек действительно раскаивается и искренне ищет искупления, Иисус простит его".

"А если не так?" спросил я.

"А если нет, то человеку лучше не бояться вечного проклятия". Он сложил руки на груди. "Вечность – это большой срок, Дэвид. Даже дольше, чем в последний раз, когда "Сокс" выиграли Мировую серию, а это, поверь мне, чертовски долго".

Я кивнул и коротко улыбнулся. "Спасибо, отец. Вы мне очень помогли".

"Я всегда здесь". Он придвинулся ближе и положил руку мне на плечо. "Ты уверен, что это дело – единственное, что тебя беспокоит?"

"Да", – сказала я, вставая. "Я в порядке".

"Знаешь, – мягко сказал он, – у меня так и не было возможности сказать тебе, как я горжусь тобой после того ужасного дела в Ираке".

Я посмотрел ему в глаза. "С чего бы вам гордиться мной?"

"Я провожу два дня в месяц в госпитале для ветеранов в Бостоне. Многие из этих парней никогда не выходят оттуда". Он тепло улыбнулся. "После всего, через что ты прошел, я был рад услышать, что ты выкарабкался, взял себя в руки".

"Только по милости Божьей".

"Аминь". Он крепко похлопал меня по спине. "Не будь странником, Дэвид. Ты хороший парень, успокойся. Помни, что в этом мире много боли, но в следующем нет и намека на нее. Когда ты придешь туда, я буду ждать тебя и первым скажу, что я тебе это говорил".

Я молился, чтобы он был прав, но что-то подсказывало мне, что это будет последний раз, когда я увижу отца Джастина.

Ни в этой, ни в следующей жизни.

Глава 17

Ночь застала меня в круглосуточном магазине, где я потратил еще немного денег Абдиэля. Я купил что-то, выдаваемое за сэндвич, термос с кофе, проигрышный лотерейный билет и две пачки «Кэмел», а затем, воспользовавшись оригинальным адресом, который дал мне Уолтер Рицци, отправился посмотреть, чем занимается Уитни Блю.

Я взял машину напрокат в обычном месте. Поездка в Бостон прошла без происшествий.

Я нашел ее дом на Мальборо-стрит – причудливую, тихую, усаженную деревьями улицу с коричневыми домами в бостонском районе Бэк-Бэй, – припарковался у одного из подъездов и устроился там. В ее квартире на втором этаже горел свет, но я не заметил никакой активности или признаков жизни.

Поскольку это был вечер понедельника, я решил, что ее ночной клуб либо закрыт, либо не приносит достаточно прибыли, чтобы оправдать ее присутствие. Оставалось надеяться, что у нее другие планы.

К десяти часам эта надежда стала угасать. Я сидел в машине уже более четырех часов, и, хотя дождь утих, на улице все еще было сыро и холодно. Меньше всего мне нужен был разряженный аккумулятор, поэтому я пользовался автомобильным обогревателем через короткие промежутки времени, завернулся в старое одеяло, которое привез с собой, и бросил его на заднее сиденье, делая все возможное, чтобы не заснуть.