Текст книги "Драго нисходящий (ЛП)"

Автор книги: Грег Гифьюн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

По последнему известному адресу Джесси мне удалось найти соответствующий номер телефона, но на аккаунте значилось только ее имя. Когда я попытался позвонить, записанный голос сообщил мне, что номер отключен и никакой дополнительной информации нет. Как и везде, куда бы я ни обращался, Абдиэль не упоминался. Словно этого сукина сына не существовало, а может, и никогда не существовало. Тем не менее я знал, что он собирается связаться со мной в понедельник утром, и хотел быть готовым к тому, что встреча наверняка будет носить конфронтационный характер.

Я решил не спать и отправился в Провиденс, надеясь, что Рэнди Уоллес – та самая надежная зацепка, которую я так долго ждал.

С бескрайних и черных небес грянул гром.

Вилообразное копье молнии пронзило горизонт и исчезло в завесе ночи, а с израненного неба хлынули потоки ледяного дождя.

Я погрузился во тьму, мои крики заглушил шум бури, и я обнаружил, что стою на заднем дворе церкви. Я прислушивался к стуку своего сердца в груди, чувствовал, как кровь пульсирует в венах, и вдыхал аромат душистого воска. Успокаивающие, знакомые лица с витражей смотрели на меня, и страх утих.

Абдиэль стоял у алтаря, единственный свет давало мерцающее пламя пятисвечников по обе стороны от него. Он поднял руки, раскрыв ладони, и медленно кивнул мне.

"Ты любишь ее?" – прошептал он.

Ровный звон далекого колокола постепенно превратился в смех, отражающийся от потолка собора, и я заметил еще одного человека, сидящего на соседней скамье. Он был стар, с обвисшим лицом, кожей с пятнами и черными глазами. Безжизненные... нечеловеческие... бездонные глаза... Его седые волосы отросли настолько, что лицо почти полностью состояло из лба, а несколько оставшихся прядей спереди были зачесаны назад и еще влажные от взмахов мокрой расчески. В его непрозрачных глазах отражалась жуткая картина.

Притянувшись ближе, я позволил темноте поглотить меня.

Пошатываясь по узкому коридору, я задыхался, меня тошнило, а боли, похожие на ножевые, отдавались в паху и в животе. В дальнем конце коридора была открытая дверь, и что-то неуверенно свисало с верхней части дверной коробки, время от времени сверкая, поворачиваясь и раскачиваясь при каждом моем шаге.

Крест – висящий крест, перевернутый вверх ногами и раскачивающийся на серебряной цепочке, измазанной кровью. Я резко остановился и привалился к стене, наблюдая, как он качается взад-вперед, словно маятник. Прогорклый запах доносился откуда-то из-за маленького креста, из дверного проема.

Я оттолкнулся от стены, сбил крест ударом руки и влетел в комнату, залитую белым светом. Пол, стены, потолок – все белое, казалось, сомкнулось вокруг меня, когда мои ноги заскользили, и я чуть не упал. Я посмотрел вниз и увидел рядом со своей ногой пятно крови, такое странное на фоне чистого белого цвета. Приседая, я проследил за мазком по полу до другой двери в дальнем конце комнаты. Отвратительный запах усилился.

За дверью оказалась маленькая, тесная ванная комната – старая, заброшенная, забытая. Грязная потрескавшаяся плитка – некоторые отсутствовали полностью – покрывала залитый кровью пол, серые стены были забрызганы экскрементами и другими нечистотами, обои в большинстве мест отслоились или были сорваны, а потолок был низким, грязным, с многочисленными трещинами и пятнами от воды.

Вокруг шумно жужжал рой крупных мух. Маленькая раковина и древний унитаз медленно переполнялись журчащей коричневой водой, настолько густой, что она была почти студенистой; жидкость шлепала по кафелю с неприятным звуком, пока я шел к ванне у дальней стены. Отдельно стоящая ванна тоже была покрыта грязью по внешним стенкам. Но когда я подошел ближе, скользя ногами по кафелю, я понял, что она наполнена океаном темно-малинового цвета.

"Господи!" Я задыхался, закрывая рот обеими руками, а глаза слезились.

Тело – маленькое, похожее на ребенка – плавало и покачивалось у поверхности, его грудь представляла собой открытую полость, а конечности были скручены и повернуты под невозможными углами.

Будто упав с края обрыва и глядя вверх во время падения, я вдруг рванулся назад, прочь из комнаты, прочь от крови, грязи и безумия.

Я моргнул, потом еще раз. Я все это время смотрел в глаза старика.

Он раздвинул бледные губы, обнажив гниющие десны и зубы, обточенные до ножевидных остриев.

"Умрешь ли ты за нее?" – спросил он булькающим голосом. " Сгоришь ли ты за нее?"

Щетки стеклоочистителя скрипели по лобовому стеклу, дождь барабанил по стальной крыше, а вода, стекавшая с окна слева от меня, приглушала приближающийся городской пейзаж. Я вцепился в руль и потряс головой, пытаясь разогнать паутину, все еще не понимая, приснился ли мне дневной сон или я действительно заснул за рулем. Потрясенный, дезориентированный и все более становящийся параноиком, я смахнул бисеринки пота и уверил себя, что не сошел с ума. Опять.

Когда я въезжал в Провиденс, в голове пронеслись разрозненные воспоминания о времени, проведенном в госпитале для ветеранов. Прошло всего пять лет, но мои воспоминания об этом периоде были в лучшем случае неоднозначными. Как и боевой опыт, приведший к госпитализации, я так глубоко похоронил воспоминания о выздоровлении, что даже в тех редких случаях, когда я чувствовал себя склонным к их анализу, они часто оставались раздражающе отстраненными.

Я нашел здание Рэнди Уоллеса в нескольких кварталах от гражданского центра. Это была элитная высотка с просторной парковкой, забитой дорогими, в основном иностранными автомобилями, и швейцаром в полном облачении, стоящим на страже под навесом над входом. Я сидел в своей дыре, чувствуя себя неполноценным, завидуя или просто возмущаясь – не уверен, что именно, – и решил собраться с мыслями, прежде чем идти внутрь.

После двух сигарет я бросился под дождь и укрылся под навесом. Швейцар поднял пару белых кустистых бровей и вызвал восторженную улыбку. "Добрый день, сэр. Могу я вам помочь?"

"Вы не могли бы позвонить Рэнди Уоллесу и сообщить, что к нему приехал Дэвид Драго?"

Он нахмурился и почесал щеку рукой в перчатке. "Вы ищете мистера Уоллеса?"

"Да, Рэнди Уоллес живет здесь, не так ли?" Пока мужчина таращился на меня, словно я говорил с ним на разных языках, я решил подождать в машине. "Думаете, мы сможем сделать это сегодня, шеф? Я тут все яйца отморозил".

"Простите, сэр, но, боюсь, я не смогу".

"В чем проблема?"

"Это невозможно. Произошла ужасная авария".

Я уставился на него в ожидании.

"Мистера Уоллеса больше нет с нами", – тихо сказал он. "Он был убит позавчера вечером".

Глава 12

Я стоял и смотрел на него, а дыхание из моего открытого рта, попадая в холодный воздух, окутывало лицо швейцара густыми облаками тумана.

"С вами все в порядке, сэр?" Он протянул руку и осторожно взял меня за плечо. "Я так понимаю, вы были другом мистера Уоллеса?"

"Да", – ответил я, не задумываясь. "Что случилось?"

Швейцар отпустил меня. "Мистер Уоллес совершал вечернюю прогулку – он часто прогуливался после ужина – и когда он отошел от тротуара, его сбил автомобиль, проезжавший в двух кварталах отсюда. Свидетели говорят, что машина появилась из ниоткуда и даже не притормозила, а мистер Уоллес рухнул на улице как... ну, сэр, как я не знаю что. Представьте себе. Заставляет задуматься, в каком мире мы живем, не так ли? Наверное, какой-то панк подсел на крэк или что-то в этом роде".

"Господи." Я покачал головой, но не для того, чтобы ответить, а скорее для того, чтобы очистить ее. Я всегда был слишком циничен, чтобы доверять совпадениям. "Когда, вы сказали, это произошло?"

"Позавчера вечером, сэр". Швейцар зашаркал ногами от холода. "Для всех нас это был шок".

Я оглядел парковку и прилегающие улицы, не в силах отделаться от внезапного ощущения, что за нами наблюдают. По мере того как я осматривал окрестности, каждый спешащий мимо человек становился подозрительным, каждая проезжающая или припаркованная машина – потенциальной угрозой.

От размышлений меня отвлек мрачный голос швейцара. "Собака не заслуживает такой смерти, тем более такой добрый и порядочный человек, как мистер Уоллес".

"Есть ли у полиции какие-нибудь зацепки?" спросила я.

"Пока ничего, но я надеюсь, что они прижмут ублюдка. Простите, сэр, просто мистер Уоллес всегда был очень добр ко мне". Он сложил руки и положил их на переднюю часть бедер. "И он, и мистер Нидермайер".

"Мистер Нидермайер?"

"Да, Кевин Нидермайер", – ответил он, а затем, оценив мое выражение лица, пояснил: "Сосед мистера Уоллеса по комнате".

"Он дома?"

"Да, но он попросил не беспокоить его. Уверен, вы понимаете".

Скорее всего, Нидермайер не сможет сказать мне ничего такого, чего бы я уже не знал, но я решил, что попробовать стоит. "Лучше скажите ему, что я все равно здесь".

"Как я уже сказал, мистера Нидермайера нельзя беспокоить".

"Я частный детектив", – сказал я ему. "Это важно".

"Вы работаете на юридическую фирму мистера Нидермайера?"

"Да, работаю".

Он терпеливо улыбнулся. "Вы сотрудничаете с полицией?"

"Нет, послушайте..."

Его рот скривился в неодобрительной гримасе. "Оставьте вашу визитную карточку", – сказал он тоном, уже не терпящим возражений. "Я прослежу, чтобы мистер Нидермайер получил ее".

Я потянулся к бумажнику, вынул карточку и нарочно уронил двадцатидолларовую купюру. Мы оба увидели, как она по спирали упала на сухой участок тротуара, защищенный от дождя навесом, но никто из нас не разрывал зрительного контакта.

Швейцар протянул руку. Положив ему на ладонь свою визитку, я бесстрастно посмотрел на его ноги и улыбнулся. "Эй, двадцать баксов. Вы, наверное, обронили".

"Не может быть, чтобы это были мои", – спокойно ответил он. "Я ношу только пятидесятки".

Я нагнулся, поднял купюру и сунул ее в карман его пальто. "Это только для того, чтобы он позвонил. Скажи ему, что приехал старый друг Рэнди, чтобы выразить свое уважение. Сделайте вид, что не можете от меня избавиться. Если он согласится со мной встретиться, я приеду с остальными".

Он направился к парадному входу, остановился у двойных дверей из тонированного стекла и оглянулся на меня. "Подождите в холле", – сказал он, подняв гусеничные брови. "Мы не хотим, чтобы вы отморозили себе яйца, шеф".

У стойки портье вел короткий и приглушенный разговор по телефону, после чего снял с меня еще тридцать долларов и проводил к лифту. Через двенадцать этажей я оказался перед квартирой Кевина Нидермайера.

Молодая латиноамериканская горничная открыла дверь и с ловкостью опытного директора похоронного бюро жестом пригласила меня войти. "Пожалуйста, – прошептала она, – входите".

Я ступил на глянцевый пол в прихожей и почувствовал свежий, благоухающий аромат. По обе стороны от входа на пьедесталах стояли каменные скульптуры, а низкий мраморный столик, расположенный чуть дальше, был покрыт множеством роскошных цветочных композиций.

"Могу я взять ваше пальто?" – спросила горничная.

"Ничего страшного, – сказал я, повторяя ее тихий тон, – я лучше оставлю его у себя, если вы не возражаете".

Она, казалось, была озадачена моим ответом, но угрюмо кивнула и направилась в конец фойе. "Мистер Нидермайер ждет вас".

Я поблагодарил ее и прошел через арочный дверной проем в гостиную, большую, чем все квартиры, которые я когда-либо снимал. Вся задняя стена была стеклянной, и из нее открывался захватывающий вид на город, несмотря на ненастную погоду. Справа от меня в богато украшенном камине горели поленья, а у третьей стены стояла встроенная стереосистема стоимостью в несколько тысяч. Свет светильников, стратегически установленных вдоль высокого потолка, освещал плюшевый белоснежный ковер, различные предметы дизайнерской мебели и несколько современных картин, перемежающихся с несколькими оригиналами. Комната поражала воображение, но при этом была настолько нетронутой, что больше напоминала музей, чем жилое помещение.

Мужчина, сидевший на кожаном диване с бокалом в руке, посмотрел на меня. Его светлые волосы были всклокочены, а пара остекленевших глаз, окруженных темными кольцами, портила в остальном красивое лицо. Словно пресловутый бык в посудной лавке, я осторожно двинулся вглубь комнаты. "Мистер Нидермайер?"

Он встал и подошел ко мне, его походка была плавной и элегантной. Двубортный угольно-серый пиджак от Армани подчеркивал линии его худощавого телосложения, и я подозревал, что при более нормальных обстоятельствах Кевин Нидермайер был человеком, обладающим огромной уверенностью в себе и обаянием. Даже в своем нынешнем состоянии он держал себя с достоинством политика, а возможно, и кинозвезды.

"Я очень сожалею о вашей потере", – тихо сказал я.

"Спасибо". Он безрадостно улыбнулся и пожал мне руку.

"У полиции есть хоть что-нибудь?"

"Только то, что машина была синей двухдверной BMW с тонированными стеклами, вероятно, угнанной".

"Будем надеяться, что этого будет достаточно".

"Простите меня, мистер Драго", – сказал он. "Ваше имя мне знакомо, но я не могу его вспомнить. Швейцар сказал, что вы знакомы с Рэнди".

Боль в его глазах не позволила мне солгать. "Ну... нет".

Кевин выдохнул со вздохом. "Я не понимаю".

"Я частный детектив". Он уставился на меня без комментариев. "Я пытаюсь найти Джесси Гринлоу".

Мышцы на его лице напряглись. "Вот где я слышал это имя. Одно время вы были парнем Джесси".

"Да".

"Она часто упоминала вас в разговорах".

"Я знаю, что сейчас трудное время, мистер Нидермайер, и я бы никогда не стал вмешиваться, если бы это не было абсолютно необходимо, но Джесси исчезла. Я считаю, что она может быть в большой опасности, и, очевидно, я не смогу ей помочь, если не буду знать, где она. Я надеюсь, что вы знаете".

Он кивнул. "Если вы не возражаете, я бы хотел увидеть удостоверение личности".

Я протянул ему визитную карточку и водительские права, которые он проверил и вернул мне. "Поскольку Рэнди был одним из немногих друзей Джесси, я подумал, что она могла обратиться к нему за помощью. Если вы можете мне что-нибудь рассказать, хоть что-нибудь, мистер Нидермайер..."

"Зовите меня Кевином". Он указал на стул напротив дивана, на котором он сидел, когда я впервые его увидел. "Пожалуйста, присаживайтесь. Не хотите ли выпить?"

"Для меня еще рановато".

Кевин взглянул на часы. "Да. Может, тогда кофе?"

"Я в порядке. Правда." Он опустился на край дивана, как медленно сдувающийся воздушный шар. "Мне жаль, что нам пришлось встретиться при таких неприятных обстоятельствах, – сказал я, – но мне больше некуда обратиться".

Он сделал руками "шпиль" и положил подбородок на кончики пальцев. "Расскажите мне, что вы знаете".

"Только то, что у Джесси были какие-то деловые отношения с человеком, с которым она познакомилась через друга. Судя по всему, это было связано с инвестициями, которые провалились. Поскольку Джесси зарабатывала неплохие деньги и, очевидно, считала, что у нее нет другого выхода, кроме как бежать, она должна этому парню серьезную сумму. В остальном я в полном неведении".

Кевин внимательно слушал мои слова, его налитые кровью глаза не отрывались от меня. "И кто-то нанял вас для проведения этого расследования или вы занимаетесь им самостоятельно?"

"Последнее", – ответила я, надеясь, что он поверил.

"Изначально Джесси была скорее другом Рэнди, чем моим. Они познакомились во время съемок... фильма... за неимением лучшего слова. Со временем я познакомился с ней, и она начала общаться с нами как с парой, но к тому моменту они с Рэнди уже давно знали друг друга. Джесси была единственным человеком из прошлого Рэнди, который мне искренне нравился. И все же я никогда не мог понять, как два человека с мозгами продолжают позволять так унижать и эксплуатировать себя. Видит Бог, никто из них не нуждался в деньгах".

Он взмахнул рукой, словно отгоняя слова из воздуха. "Рэнди окончательно ушел из бизнеса около двух лет назад. Это был самый счастливый день в моей жизни". Он сделал паузу, чтобы отпить глоток. "После этого мы не так часто виделись с Джесси. Мы с Рэнди начали активно инвестировать в недвижимость, и он взял на себя повседневное управление нашими активами. Я адвокат, поэтому не мог уделять этим проектам столько времени, сколько хотел бы, но у Рэнди было потрясающее деловое чутье, необыкновенная способность оценивать рынок и находить нужные объекты по нужной цене. Более того, он всегда знал, когда нужно покупать, а когда продавать".

"Как долго вы были вместе?" спросил я.

"Двенадцать лет". Впервые вместо печали он изобразил защитную досаду. " Вас это удивляет?"

"А должно?"

"Мне жаль". Он покраснел и отвернулся. "Это было неуместно".

Последовало неловкое молчание, прежде чем он снова заговорил. "Ты работаешь, потеешь и жертвуешь собой, чтобы обеспечить себе хорошую жизнь... а потом появляется кто-то и бессмысленно разрушает все за то время, которое требуется, чтобы сделать вдох". Его глаза наполнились слезами. "И знаете, что самое страшное? Люди, которые могут сбить другого человека своей машиной и продолжать ехать дальше, как будто они просто наехали на кочку на дороге, – это как раз те люди, которых я регулярно защищаю в суде. Если у них есть деньги, то, конечно, без благотворительного адвоката, я. Некоторые люди назовут это окончательным правосудием для того, кто вел свою жизнь так, как я".

"Они ошибаются".

Он продолжал, словно не слыша меня. "Мне сорок три года. Я стал полноправным партнером в своей фирме, когда мне еще не было тридцати, и нашел человека, с которым собирался провести остаток жизни. Я должен был понять, что все слишком хорошо, чтобы быть правдой".

Удивленный тем, что он так быстро открылся мне в столь личных вопросах, я пытался найти подходящий ответ. Но ничего не придумал. Несмотря на то, в каком состоянии находился Кевин, он был опытным и очень успешным адвокатом, которого не так-то просто провести. Мой подход должен был быть не только деликатным, но и осторожным, поскольку я не хотел дать ему даже малейшего намека на то, что подозреваю, что смерть Рэнди могла быть не случайной.

"Что вы теперь будете делать?" спросил я.

"Для начала – напиться до беспамятства". Он допил свой напиток и посмотрел на потрескивающий огонь, пламя отражалось в его остекленевших глазах. "Мы ничего не слышали о Джесси пару месяцев. Однажды вечером я вернулся домой, и Рэнди сказал, что она звонила и собирается заехать. Он был очень обеспокоен, потому что она сказала, что у нее проблемы, но не могла обсуждать детали по телефону.

"Когда она приехала, я был ошеломлен. Джесси выглядела ужасно, как будто не спала несколько дней. Она села вот сюда, – сказал он, указывая на мое кресло, – и сказала, что боится за свою жизнь и нуждается в жилье на некоторое время. Все это выглядело так странно, что я сначала подумал, что у нее, возможно, случился какой-то эмоциональный срыв. Мы пытались утешить ее, заверить, что, в чем бы ни заключалась проблема, мы можем помочь, но она настаивала, что никто не может ей помочь".

Я подался вперед. "Вы точно помните, что она сказала?"

Он кивнул. "Она упомянула о деловой сделке, о которой вы говорили ранее. Очевидно, она познакомилась с этим человеком через друга несколько лет назад и вложила в него деньги. Джесси сказала, что он обманул ее. Я предположил, что лучше всего будет позволить мне представлять ее интересы, привлечь этого парня к суду и уладить все по закону. Я попросил показать ей все документы, касающиеся сделки, но она продолжала говорить, что я ничего не понимаю. Она объяснила, что этот человек не из тех, кто вращается в юридических кругах, и что привлекать адвоката или полицию слишком опасно.

"Рэнди никогда не встречался с вами, но из прошлых разговоров с Джесси мы знали, что вы для нее особенный человек. Он предложил ей связаться с вами, думая, что вы сможете помочь, но Джесси не хотела привлекать кого-то еще, особенно близкого ей человека, и сказала нам, что чем меньше мы будем знать обо всем этом, тем лучше. Все, что ей было нужно, – это место, где она могла бы спрятаться на некоторое время, а поскольку мы владеем несколькими владениями по всей Новой Англии, обращение к нам было вполне логичным.

"Мы разрешили ей воспользоваться нашим домиком в Нью-Гэмпшире. Он находится недалеко от границы с Массачусетсом, в уединенном и спокойном городке Болтон. Это было именно то, что она искала. Мы с Рэнди проводим здесь время", – его голос прервался на полуслове. "...Мы проводили там несколько выходных в год. Болтон – это такое место, где люди держатся особняком и занимаются своими делами. Мы были уверены, что Джесси сможет остаться в хижине так, что никто не узнает о ее присутствии".

"Когда это было?"

"Четыре недели назад", – сказал Кевин. "За несколько дней до смерти Рэнди Джесси позвонила, поблагодарила нас и сказала, что собирается двигаться дальше".

"Она не дала вам никаких указаний на то, куда она может направиться дальше?"

"Боюсь, что нет".

Я зажмурил глаза, когда надежда уступила место разочарованию. "Есть ли еще кто-нибудь, к кому она могла бы обратиться за помощью?"

"Не совсем, нет. Как вы сказали, у Джесси было мало друзей".

"Кто-нибудь еще связывался с вами по поводу ее местонахождения?"

"Только вы".

"А что насчет Рэнди?"

"Если бы к нему кто-нибудь обратился, он бы мне сказал". Кевин уставился на меня, когда на его лице промелькнула мрачная мысль. "Как вы думаете, то, что случилось с Рэнди, как-то связано с людьми, от которых убегала Джесси?"

"Нет, конечно, нет", – настаивал я. "Как они могли узнать, что Джесси вообще была здесь?"

"А как вы?"

"Кевин, даже если эти люди способны на убийство, какая у них причина причинять вред Рэнди?"

Он отвел взгляд, но я видел, что он еще не отказался от этой идеи. "В полиции мне сказали, что свидетели не думали, что водитель сбил его намеренно", – сказал он, скорее себе, чем мне. "Но..."

"Вы искренне верите, что жизнь Джесси в опасности?" спросил я.

Как и подобает хорошему адвокату, Кевин сделал паузу, чтобы обдумать свой ответ, словно готовясь раскрыть решающую улику ничего не подозревающим присяжным. "Позвольте мне сказать это так: Люди любят ругать адвокатов, но когда они попадают в беду, первое, что они делают, – это нанимают лучшего защитника, которого могут себе позволить. Каждый день я имею дело с людьми, находящимися в состоянии огромного стресса", – сказал он. "Некоторые из них обвиняются несправедливо, а некоторые – нет. В моей работе вина или невиновность не имеют принципиального значения, но я достаточно долго проработал, чтобы понять, когда кто-то говорит правду". Джесси была загнана в угол, причем настолько глубоко, насколько это вообще возможно. Сказать, что она была напугана этим человеком, было бы преуменьшением. Жаль только, что она не позволила нам сделать больше, чем предоставить временное убежище".

Мне до смерти захотелось закурить, но я не увидел ни одной пепельницы. "Джесси называла какие-то конкретные имена?"

"Помню, Рэнди спросил, не знает ли он этого друга, который впервые познакомил ее с человеком, с которым она сделала инвестиции", – сказал он. "Я запомнил имя, потому что оно меня тогда поразило. Уитни Блю".

"Рэнди знал ее?"

"Знал, хотя сам я с ней никогда не встречался. Позже, когда он объяснил, что она была кем-то, с кем они оба работали в прошлом, стало ясно, что он не слишком высокого мнения о ней". Он прищурился, сосредоточившись на воспоминаниях. "Рэнди ничуть не удивился, что Уитни знала кого-то вроде того человека, которого так боялся Джесси. Очевидно, она была практикующей сатанисткой, и он никогда не мог понять, почему Джесси вообще поддерживал с ней дружбу".

"Я никогда не знал, что Джесси замешан в таких вещах", – сказал я, пробуя воду.

"По словам Рэнди, отношения Джесси с Уитни были основаны скорее на преданности, чем на чем-то еще. Насколько я понимаю, поскольку Уитни помогла ей пробиться в бизнес, Джесси чувствовала себя в долгу перед ней и часто не обращала внимания на ее весьма неблаговидные религиозные интересы".

"А что насчет мужчины, который ее преследовал?" спросил я. "Он тоже увлекался этим?"

"О, я не могу сказать. Единственная причина, по которой я знаю, что Уитни Блю была втянута в эту ерунду, – это то, что мне рассказал Рэнди".

"Она когда-нибудь называла вам его имя?"

"В какой-то момент – да". Он поднес руку к голове и помассировал виски. "Оно было необычным, я это точно помню. Кажется, арабское имя".

"Абдиэль?" спросила я, с трудом сглотнув.

"Нет", – быстро ответил он. Оно начиналось с буквы "Б".

Уолтер Рицци сказал то же самое. Я смочил губы, сделал несколько глубоких вдохов и притворился терпеливым, пока он рылся в памяти.

"Bareth... Babeth... Bal... Balbeth". Кевин поднялся на ноги и подошел к задней стене, глядя на горизонт, продолжая вслух проговаривать различные комбинации. "Балберит", – сказал он наконец, повернувшись ко мне лицом. "Балберит".

Я вынул блокнот и записал имя, произнося его так, как оно звучало. "Это имя или фамилия?"

"Я полагаю, что это его фамилия, но не уверен".

"И это имя ничего не значило ни для кого из вас?"

"Нет".

"Как вы думаете, Джесси может попытаться связаться с вами снова?"

"Возможно, когда-нибудь", – сказал он, а затем, словно эта мысль только что пришла ему в голову, добавил: "Боже мой, она будет потрясена, когда узнает, что случилось".

Я присоединился к нему у окна. "Еще раз извините, что побеспокоил вас в такой момент".

Ему удалось слабо улыбнуться. "Надеюсь, я вам помог".

"Безусловно, и если я могу чем-то помочь, у вас есть моя визитка. Не стесняйтесь, звоните мне. Если вы вспомните еще что-нибудь, что может быть полезным, пожалуйста, дайте мне знать".

"Джесси заставила нас с Рэнди пообещать, что мы никому не скажем, что она пришла к нам за помощью", – сказал он, глядя мне прямо в глаза. "Но мы уже достаточно настрадались. Если я снова услышу о ней, то немедленно свяжусь с вами. С чем бы ни столкнулась Джесси, она не должна проходить через это в одиночку". Мы пожали друг другу руки. "Это ужасно... быть одному".

Я ответил слабым кивком. Я прекрасно понимал, что он имел в виду.

Глава 13

Поздно вечером в воскресенье я вернулся в офис, облокотился на стол и решил разобраться в ситуации. Дальнейшее преследование Уолтера Рицци казалось бессмысленным. То, что он так быстро изменил свою точку зрения и согласился помочь мне, было любопытно, но я уже получил от него больше, чем ожидал, и он оказался настолько чист, насколько это вообще возможно. И наоборот, я не сомневался, что Уитни Блю по уши завязла в этой неразберихе, но истинная личность Абдиэля все еще оставалась главной «дикой картой» в колоде, укомплектованной джокерами.

Если предположить, что Уитни и этот персонаж Балберит действительно были членами какого-то убийственного сатанинского культа, то почему Джесси продолжала с ними общаться? А если она это делала из-за какого-то извращенного чувства преданности Уитни, то в какую инвестиционную схему она могла ввязаться? У Джесси, конечно, была своя доля недостатков, но плохое суждение (особенно в финансовых вопросах) никогда не входило в их число. Да и вообще, зачем бежать? Она получала приличный доход, снимаясь для взрослых. Если сумма была ей не по карману, почему бы не заключить сделку? Даже ростовщики принимали планы выплат и прибегали к убийству только тогда, когда это становилось абсолютно необходимым. Нельзя получить деньги с трупа.

Я зажег сигарету, откинулся в кресле и прислушался к дождю. У меня болела челюсть – видимо, я ее сильно сжал. Что бы ни сделала Джесси, это уже не имело отношения к деньгам, которые она задолжала. Либо Балберит пришел к выводу, что ему никогда не заплатят, либо Джесси решила, что, даже если она попадет к нему с вигом, он все равно убьет ее.

А что насчет Рэнди Уоллеса: действительно ли его смерть была несчастным случаем? Если нет, то зачем им убивать человека, который мог бы рассказать им, где находится Джесси? Кевин Нидермайер утверждал, что никто больше не обращался к ним по поводу местонахождения Джесси, и если бы кто-то обратился, Рэнди сказал бы ему. Возможно, у него не было такой возможности... а может, смерть Рэнди совершенно не связана с этим делом и является не более чем бессмысленной трагедией.

Но тогда кем был Абдиэль? Почему я не смог найти никаких записей о нем? Откуда он знал Джесси и почему нанял меня для ее поисков? Почему он лгал о том, кто он и что он? И почему Уитни Блю была единственной, кто, казалось, знал это наверняка?

Поначалу, как и предполагал Уолтер Рицци, я думал, что Абдиэль может работать с остальными. Если у них возникли проблемы с поиском Джесси, не имеет ли смысл нанять меня, отсидеться в сторонке и позволить мне привести их прямо к ней? Но Уитни пришла в ужас, как только я упомянул имя Абдиэля. Если они были заодно, почему она должна была бояться его?

"Она бы не стала", – сказал я вслух.

Они оба хотели найти Джесси, в этом я был уверен, но по разным причинам. Ни Абдиэль, ни Уитни, ни Кевин Нидермайер не встречались со мной раньше, но все они знали, кто я такой, из разговоров с Джесси. Если она все еще любила меня, понимала, что уход был ошибкой, и чувствовала себя спокойно, открыто обсуждая наше прошлое, почему она не попыталась примириться? Если предположить, что она боялась отказа на романтической почве, Джесси все равно знала, что, если бы она обратилась ко мне за помощью, я бы ей не отказал.

Все это не сходилось, и теперь я должен был беспокоиться об этом ублюдке Балберите, каком-то сумасшедшем сатанинском биржевом маклере. А тут еще эти странные сны, которые снились мне в последнее время, – о чем они, черт возьми, были? Весь сценарий был нелепым, но в одном я был уверен. Как бы я ни подходил к этой загадке, все пути неизменно приводили меня к одному человеку.

Абдиэлю.

Я сверился с часами. Было чуть больше пяти, и на улице уже стемнело. Я не спал более двадцати четырех часов, и усталость начала брать свое. Абдиэль должен был связаться со мной на следующее утро, и я хотел быть в полном порядке, если встреча состоится. О еще одной бессонной ночи не могло быть и речи.

Внезапный стук в дверь заставил меня вскочить с кресла.

Зная, что потенциальные клиенты редко появляются без предупреждения и что круг моего общения практически исчерпан, я мало чем мог успокоить свои нервы. Я взглянул на ящик стола, где хранилась моя 9-миллиметровая "Беретта". Несмотря на большой опыт обращения с огнестрельным оружием, время, проведенное в бою, оставило во мне глубокий дискомфорт. Я носил оружие только в случае крайней необходимости и быстро пришел к выводу, что сейчас не один из таких случаев. Ты устал и страдаешь паранойей, сказал я себе. Успокойсяи открой дверь.