Текст книги "Псы войны: пробуждение Ареса"

Автор книги: Грег Бир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Муравьиная ферма

Ребенком я обожал сказки про муравьиные фермы – истории про то, как кучка ничем не примечательных людей оказывалась оторванной от мира – на необитаемом острове, перевернувшемся океанском лайнере или космическом корабле. Неважно где. Оказавшись взаперти, люди начинали вести себя как муравьи на ферме – рыли ходы от одной стеклянной стенки до другой, разыгрывали свои маленькие драмы, бегали по протоптанным дорожкам, врезались друг в друга и тому подобное. Меня приводило в восторг, как быстро все они теряли интерес к внешнему миру. Большинство обитателей фермы, чем бы она ни была, хоть детской игрушкой, не могли и не хотели подняться над ситуацией, увидеть картину в целом. Непосильная задача. Выше их понимания. Они просто делали то, что получается у нас, людей, лучше всего – заводили друзей и любовников, прихорашивались, хвастались, дрались, болтали и сплетничали. Муравьиная ферма – наша жизнь в миниатюре. Мы понятия не имеем, зачем пришли в этот мир и что нужно делать. Но мы есть, и мы стараемся изо всех сил.

Еще одна причина, почему я не хочу называть антагов муравьишками. Ведь тогда получается, что им удалось каким-то образом улизнуть с фермы, сбежать от своих стеклянных стен, долететь до звезд. И теперь они следят за Солнечной системой, следят за нами, намертво застрявшими в марсианской штольне.

Интересно, что они думают о человечестве? Наверное, жалеют нас, таких отсталых и ограниченных?

ВППОЗ.

Сколько раз говорил себе: не думай, выполняй приказы, делай как учили. Это стеклянные стены, защищающие космодесантников.

Диджей снова ведет нас за собой, доходит до развилки и уверенно поворачивает направо.

– Сюда! – командует он.

Бром и Акерли глядят на меня, а наш проводник беспечно насвистывает. По пещере разносится зловещее эхо. Тоже мне, Том Сойер. Люблю его. Выносит мне мозг.

Через пару минут мы приходим к огороженной перилами шахте, метров семь в ширину. В ее каменных стенах выдолблены крутые ступени, спускающиеся по спирали вниз. Напоминают мне винтовую лестницу, на которой фехтовали Бэзил Рэтбоун и Эррол Флинн[28]28
  Имеется в виду сцена финального сражения из фильма «Приключения Робин Гуда», в котором Бэзил Рэтбоун (1892–1967) сыграл Гая Гисборна, а Эррол Лесли Томсон Флинн (1909–1959) – Робин Гуда.


[Закрыть].

Первая шахта такого типа, встретившаяся нам на пути, и далеко не самая плохая.

Мы спускаемся все ниже, на сотню метров, а может, и глубже. С каждым шагом все заметнее металлические переливы на стенах, отражающие свет наших фонариков. Большие такие кристаллы, вылетело из головы, как называются… Формировались веками, по мере того как остывали осколки спутника…

Новости про Джо

– Видманштеттова структура, – говорит Элис Харпер, – кристаллы из никеля и железа. Какого они были размера?

Я развожу руки на полметра или около того. Охрененно бугристые, но отполированы до блеска, точно экспонаты на выставке.

– Боже мой, ты видел ядро древнего марсианского спутника! Ты шел прямо через него!

– Ага.

Голова раскалывается от боли, шея затекла, я устал рассказывать и нарочно тяну время:

– Мне надо выпить таблетки.

– Пей, – пожимает плечами Элис.

Она поглядывает на телефон, словно ждет звонка.

Для смягчения отходняка после космолина нам полагаются особые биодобавки. Я специально не принимал эти таблетки последние несколько часов, потому что иногда от них здорово проносит. Гламурная сторона жизни космонавтов. Я стою в ванной и пялюсь в большое зеркало. Глаза застилает туман, такое чувство, что моя голова оторвалась от тела и парит в воздухе сама по себе. Человек, которого я вижу в зеркале, не вызывает ни симпатии, ни уважения.

Опираюсь руками на раковину. В комнате пиликает телефон. Не мой. Дверь в ванную открыта, и я слышу, как Элис отвечает на звонок и говорит с кем-то тихим голосом. Сжимаю в руке горсть таблеток. Время решать: стать опять человеком, есть как следует, общаться с людьми и обрести постепенно твердую почву под ногами или сдаться на милость космоса у меня в голове.

Что-то происходит. Элис говорит по мобильному очень оживленно, но слов не разобрать. Я глотаю витамины и запиваю их водой из-под крана. Выхожу из ванной. Еда наполняет мой желудок приятной тяжестью, боль в ногах стихает, зрение проясняется. Я чувствую прилив сил.

Элис стоит на ступеньке, ведущей в холл, и как-то странно улыбается.

– Это был Джо. Надо уезжать отсюда.

– Куда?

– Он не сказал, думаю, узнаем в свое время. Собирайся.

– Куда мы поедем?

– Не знаю. Честно.

– А отказаться можно?

Элис, та самая Элис, с которой мы гуляли по рынку, которая приготовила чиоппино и слушала мои рассказы с таким сочувствием и пониманием, смотрит на меня не допускающим возражений взглядом.

– Это ведь Джо.

– А почему он сам не пришел?

– Я не спрашивала! Идем!

Она кидает пузырьки с таблетками в пакет и набирает бутылку воды из-под крана.

У меня закончились вопросы.

– Продолжай рассказывать, – говорит Элис, когда мы заходим в лифт. – Сосредоточься. Нельзя упускать ни одной подробности.

На глубине

Мы спускаемся по спиральной лестнице и попадаем в комнату, из которой берут начало три туннеля, расходясь в разные стороны точно спицы в колесе. Лампочки не горят. Я делаю знак, чтобы ребята отошли к простенкам – посреди зала мы были бы отличными мишенями.

Но вокруг лишь безмолвие и темнота.

На поверхности ты все время слышишь завывания ветра – призрачно-тихие в ясную погоду и оглушительные во время песчаной бури, но тут, внизу, тишина нарушается лишь едва уловимым звуком нашего дыхания и шарканьем подошв по каменному полу…

Мы включаем фонари на шлемах. Все три туннеля усыпаны зеленой пылью, но только один хранит отпечатки чьих-то ног, в остальных двух зеленый покров не нарушен, не считая нескольких пятнышек и крапинок. Не стану даже ломать голову, откуда они взялись, и так мозги закипают.

Диджей чертит на полу карту. Подносит указательный палец к губам, точно собирается попробовать пыль на вкус, ловит на себе мой взгляд и объясняет:

– Пещера уходит вниз на шестнадцать уровней и заканчивается в районе великаньего пояса. Уровни соединены двадцатью одной шахтой. Большинство этажей было затоплено еще до ухода форов, но сейчас везде сухо. Вода сохранилась только в самом низу, там, где гидроэлектростанция.

Акерли сидит на корточках и разглядывает следы в пыли:

– Нельзя идти туда. Форы наверняка поджидают нас в засаде.

На лице Диджея появляется странное выражение.

– Этот туннель не ведет к воротам. Он начинается вот здесь, – Диджей тычет в середину карты и проводит несколько линий параллельно оси штольни, – и плавно спускается вниз до пересечения с кольцом. И где-то через полкруга соединяется с шахтами, ведущими к большой пещере. Мы сейчас в районе шеи…

– Чего-чего? – переспрашивает Бром.

– Эта скала напоминает плывущего великана, да, мастер-сержант?

Я киваю.

– И сейчас мы спустились в его шею, – продолжает Диджей.

– Ни хрена не понятно, – перебивает Акерли.

– А ты включи фантазию, хоть раз в жизни, – советует Бром.

Акерли морщит лоб.

– А как он плывет? На спине или кролем?

– Над водой только макушка, предплечья и часть шеи, – объясняет Дидждей, – так что на спине, наверное. Одну руку он выбросил вперед – тут северные ворота, а вторую откинул назад – там южные. Да, на спине.

– Черт, и правда как будто рука: локоть оттопырен, а ладонь под водой. Тогда вопрос: а что внизу, в животе?

– Большая пещера. На карте она обозначена как Церковь.

– Церковь – здесь? Какого хрена?

– У форов спроси. Она где-то в желудке.

– А мы не сбились с пути? – спрашиваю я. – Посмотри на пол, тут сто лет никого не было. Не знаю, откуда взялись следы, может, щебенка с потолка обвалилась или еще что, но это явно не отпечатки человеческих ног.

Диджей принимает аргумент, но стоит на своем:

– Провалиться мне на месте, если этот туннель не ведет к воротам.

– На той карте, что ты видел наверху, коридоры были выделены синим и красным? – спрашиваю я.

– Да. Чем глубже, тем меньше синего. А вокруг Церкви вообще красным-красно.

– В желудке, значит, – уточняет Бром.

– Марсианские кишки, – вздыхает Акерли. – Все, приехали. Ребята, мы увязли в дерьме по самые гланды.

– Тил приняла разноцветные пометки за доказательство того, что раскопки не прекращались даже после закрытия штольни, – говорю я.

– Какая-такая Тил? – интересуется Бром.

– Фермерская женушка, которая вытащила нас из дерьма, – объясняет Диджей.

Через миг до него доходит:

– Работы продолжались под водой? Кто ж на такое способен? Или что?

Бром и Акерли глядят на нас с недоумением. Этот разговор за гранью их понимания.

– Пойдем к восточным воротам, – распоряжаюсь я. – Первым делом надо понять, как форы пробрались в штольню и насколько хорошо верхние этажи защищены от антагов.

Диджей пожимает плечами и уверенно сворачивает в коридор, который, как он думает – или знает – ведет прямиком в восточный гараж.

– Эти туннели очень старые, – бросает он через плечо.

Как ни странно, шарканье ног не заглушает его слова – у Диджея от природы довольно высокий и пронзительный голос.

– С чего ты так решил? – удивляется Бром.

– Посмотри на выемки в стенах. Когда я бегал туда-сюда между воротами, то понял, что некоторые коридоры появились тут задолго до форов.

– Это ж за сколько?

Лицо Диджея выражает странное ликование.

– За миллионы лет. Взгляните на края желобов, – провозглашает он, хлопая перчаткой по стене, – они стерты. Потому что хобо, подземная река, отполировала их. На такое уйдет не один миллион лет, верно? Особенно учитывая, что вода бывает здесь не постоянно – то поднимется, то отступит.

Диджей машет рукой вправо, и по его команде мы сворачиваем в боковой туннель.

– Этот вырыт позднее. Края еще острые.

Не знаю, что и думать. Выемки на стенах действительно отличаются друг от друга. Но ведь форы могли использовать разные машины, разную технику…

– Голова и шея и плечи, – бурчит Бром, – под ними живот. А под животом что? На какую глубину этот засранец ушел в землю?

– Километров на двадцать-тридцать, если верить картам, – отзывается Диджей.

«Он не потрудился сообщить об этом раньше», – отмечаю я.

– Эта пещера… что, черт возьми, она из себя представляет? – спрашивает Акерли.

– Шоколадный батончик, – говорю я, – боженька уронил его здесь, потому что очень спешил на Землю. А в серединке сладкая нуга.

На несколько секунд Акерли впадает в ступор.

– Правда? – спрашивает он наконец.

Святая простота. Ну как такое можно не любить?

Туннель поворачивает, идет в гору, и через пару минут перед нами открывается восточный гараж. Лампочки не горят, фонари на наших шлемах одиноко мерцают в холодном и свежем воздухе. Наши ботинки оставляют первые отпечатки на пыльном полу.

Мы обходим пещеру. Ни багги, ни автобусов, ни других машин. Я освещаю дверь шлюза фонариком и осматриваю ее сверху донизу. Размерами она не уступает южным воротам. Дверь заварена, заколочена балками крест-накрест и вдобавок завалена кучей булыжников – скорее всего, пустой породой.

Нога человека не ступала сюда уже много лет.

Акерли чихает и ковыряется в носу. Потом рассматривает свой зеленый палец.

– Эта хрень – не марсианская пыль, – заключает он, вытирая руку о гермоскаф. – Но забивается повсюду, даже в легкие. Что это?

– Водоросли? – предполагает Диджей.

– А если у меня аллергия? – возмущается Акерли.

– Даже будку управления уничтожили. – Диджей указывает рукой на проржавевший железный каркас. – Спорим, что снаружи они тоже приперли вход камнями – чтобы его вообще никто не заметил? Больные на всю голову, но котелок у них варит, да?

– Форов тут не было, – заключает Бром, освещая по очереди все стены. – Но если им никто не помогал, как они смогли одолеть сестер?

Луч моего фонарика скользит по туннелю, из которого мы пришли, и отражает какой-то свет. Всего на долю секунды, потом огонек вздрагивает и исчезает, словно кто-то прикрыл заслонку.

– Видели? – Я отступаю в центр гаража.

– Что? – спрашивает Диджей.

– Чей-то глаз, – сдавленно произносит Бром. – Мигнул и потом исчез.

Акерли прижимается к нам, и мы вчетвером стоим посередине зала – спина к спине, пистолеты на изготовку.

– Я вот ничего не видел, – упрямо замечает Акерли. – Назад пойдем тем же путем?

– Отсюда только один выход, – говорит Диджей.

Проходит несколько минут, пока мои измотанные, доведенные до отчаяния товарищи находят в себе силы поглядеть правде в глаза: возвращаться придется той же дорогой, по своим следам. Я как завороженный пялюсь на отпечатки наших ног – должен же быть способ понять, где мы и что происходит. Что мы видим на самом деле, а что нам только кажется.

Диджей возглавляет наш отряд. Я замыкающий. Мы крадемся как мыши, стараясь не выдать себя ни единым звуком, стараясь не дышать.

И тут Бром тихо хрюкает.

– Глядите, – говорит он, нагибаясь и направляя свой фонарик в пол.

Мы видим в пыли свежий отпечаток ботинка, ведущий по направлению к гаражу. Принадлежит кому-то из нашего отряда. А поперек – еще один след, более отчетливый. Кто-то или что-то оставило его всего пару минут назад.

И ни одной отметины кругом.

– Муравьишки! – Бром почти срывается на крик. – Они внутри! Нам конец!

– Это вряд ли.

Мысли проносятся у меня в голове со скоростью света: «Не паниковать! Делай что угодно, но не дай им удариться в панику».

– Мы же знаем, как выглядят следы антагов – двойной круг и полоски по бокам. И они намного больше, чем наши.

– Тогда муравьишки отпадают, – признает Диджей.

– Успокойтесь, – говорю я. – Первым делом мы должны выполнить приказ – доложить Джо об увиденном.

Мы возвращаемся к спиральной лестнице и расходящимся веером туннелям. Никто не встретился нам на пути.

– Какая-то штука с блестящим глазом, – задумчиво говорит Бром. – Если это не муравьишки, то кто?

– Давайте прочешем этот уровень и узнаем, – предлагаю я.

Мы проходим пару сотен метров, и тут выясняется, что Диджей не понимает, где мы.

– Далековато забрались. Я потерял ориентацию, – признается он.

– Заблудился? – спрашивает Бром.

– Да нет, просто потерял ориентацию. Если меня развернут в правильном направлении, я найду дорогу. И потом, всегда можно вернуться по своим следам.

Мы свернули не в тот туннель – лампочки не горят, зарубки на стенах сделаны недавно. Диджей молча идет вперед, потом останавливается и оборачивается к нам.

– Этих коридоров на карте не было. Мы забрели не туда.

– Так пошли обратно, – говорит Акерли.

– Будем ориентироваться по зеленой пыли, – подхватывает Бром.

– Которой нет, – показываю на пол я.

– Вот черт, – возмущается Бром, – это дерьмо повсюду, забивается в нос словно табак, а когда оно нам нужно – сразу исчезает? Что за хрень?

– Как назло, – поддакивает Диджей.

Слабовато объяснение. Мы вплотную обступаем Диджея, словно собираемся выдавить из него разумный ответ. Мы ему, разумеется, не угрожаем – космодесантники никогда не грозят друг другу. Скорее ведем себя как курильщики при никотиновой ломке, прослышавшие, что у Диджея заныкана пачка сигарет.

– Чего напираете, дайте продохнуть, – огрызается Диджей, но в свете умирающих фонариков мы замечаем, что голова у него опущена, а глаза бегают.

Фонарики тускнеют, зато воздух стал свежее, я даже ощущаю легкий ветерок.

– В ста метрах сзади остался боковой туннель, проверим его, – заявляет Диджей, проталкиваясь мимо нас.

– Не помню никакого туннеля, – хмурится Акерли. – А ты, Бром?

Выясняется, что боковой коридор видел один Диджей.

– Только я думал, что нам туда не надо. Ошибочка вышла. Бывает.

Я ничего не имею против капрала Дена Джонсона, честно. Он толковый инженер, всей душой предан космодесанту и порой даже сносно шутит. Но расстаться с жизнью из-за того, что Диджей возомнил, будто у него феноменальная память – это уже чересчур. Акерли и Бром стоически переносят закидоны Диджея – они смирились с худшим, когда убегали от антагов в облаке пыли, и теперь воспринимают все происходящее лишь как прелюдию к неизбежному.

Я шевелю мозгами – почему в коридорах нет пыли? И выемки на стенах совсем свежие… Туннели вырыты недавно?

После того как вода отступила?

Неужели в эту странную игру замешана третья сторона, кто-то, о чьей природе и происхождении мы даже не догадываемся?

И у кого есть камера.

– Чего ржешь? – злится Диджей. – Ни хрена не смешно.

– Не огрызайся. Ищи туннель.

– Есть, сэр. Но что, если его не будет на прежнем месте?

– Ищи.

Через десять шагов Диджей оборачивается и направляет свой фонарик прямо на нас. Указывает вправо (для нас влево) и радостно кричит:

– Нашел!

Диджей с трудом протискивается в узкий коридор, а через миг вылетает оттуда, как пробка, и бешено машет руками. К его шлему и плечам прилипли куски странной полупрозрачной паутины, похожие на эластичные стеклянные полоски или на фунчозу – китайскую лапшу. Диджей остервенело хрюкает, срывает с себя «стеклянные» нити и швыряет их на пол. Мы с Бромом и Акерли осторожно отходим назад. Кто знает, во что вляпался Диджей? Наконец ему удается избавиться от всех клочков, за исключением самых мелких.

– Хватит, не трать энергию. Дай посмотрю, – говорю я.

Диджей застывает, подбородок задран, руки опущены.

– Иглы, да? – пищит он.

– Вряд ли. Не ерзай.

Я осторожно беру одну нить и осматриваю ее с разных сторон. Двадцать сантиметров в длину, два в диаметре, напоминает лапшу из китайского супа, но менее эластичная. Я легонько сгибаю ее, она поддается на миг, а потом распрямляется и затвердевает. Странный материал.

Диджей стоит в куче прозрачных ошметков, но его гермоскаф, кажется, не пострадал.

– Долбаные пауки, – негодует Бром.

– Нет! – вопит Диджей. – И думать не смей про чертовых пауков!

– Ладно, – соглашается Бром.

– Нет так нет, – пожимает плечами Акерли.

Все ждут моего вердикта. Я наклоняюсь и свечу фонариком в туннель, который – если верить Диджею – должен был стать нашим спасением и защитой.

– Там внутри – ловушка! – предполагает Бром и тут же получает затрещину от Акерли.

Я заинтригован до глубины души. Страха нет, только странное любопытство с примесью горечи, как будто мне – или какой-то части меня – заранее известно, что я обнаружу. Часть меня чует в этой находке что-то…

Нечеловеческое?

– Эта штука не двигается, – кричу я через плечо.

Я продираюсь сквозь ломкие волокна, и моим глазам предстает сотворившее их существо. Оно похоже на поделку безумного стеклодува: одноглазое, сине-зеленое и полупрозрачное, с цилиндрической головой и коротенькой шеей, а из спины торчит клубок «стеклянных» конечностей, каждая толщиной с запястье. Очевидно, когда-то они были гибкими и прочными, а теперь засохли и пошли трещинами, ткни пальцем – рассыпятся.

– Это не антаг, – кричу я товарищам, – и оно лежит неподвижно. Такое древнее, что того гляди развалится.

Таинственное существо заползло в эту нору и погибло в ней. Или вышло из строя. Что мне напоминает этот комок из стеклянных волокон?

Бром сует голову в проход и светит фонариком мне в спину.

– Тупик, – констатирует он, – что у тебя там, ископаемое?

– Не знаю. Но вряд ли оно приползло снаружи. Это создание обитало здесь, внизу.

– Вылезай, и пошли отсюда, – просит Диджей слегка дрожащим голосом.

Но любопытство берет свое, я опускаюсь на колени, очень осторожно, чтобы не порезаться об осколки, и ощупываю ботинки, лапы, ступни, одним словом, то, чем заканчиваются нижние конечности существа – если, конечно, передо мной одно существо, а не несколько, и если это название вообще к нему применимо. Пытаюсь поднять его лапу. Тяжелая! Она отламывается, и меня окутывает облако белой пыли. Пора вылезать, нам ведь надо искать дорогу, а этот туннель никуда не ведет. Да и тесновато здесь.

Я выбираюсь из узкого прохода. Бром и Акерли освещают фонариками мою добычу, Диджей тоже придвигается ближе. Лапа весит примерно полкило, снизу твердая и зазубренная. Напоминает вращающийся резак горнопроходческого комбайна.

– Камнерез! – ахает Диджей.

Его любопытство наконец пересиливает страх. Мы встречаемся взглядами. Диджей, как и я, догадывается, что именно мы нашли. Я отворачиваюсь прежде, чем он успевает кивнуть мне, прежде чем мы становимся членами очень странного клуба.

– Вот кто прорыл новые туннели, – говорит Бром. – Чертов кобольд!

– Ты это слово прямо сейчас придумал? – спрашивает Диджей.

– Нет, дружище, кобольды – духи погибших шахтеров. Типа гремлинов, только живут под землей.

– Нам пора, – напоминаю я, сжимая лапу-камнерез.

Надо показать ее Джо. Ситуация настолько вышла из-под контроля, что я потерял логическую нить.

Потому что в заброшенном гараже мы с Бромом видели отнюдь не ископаемое животное. То существо было оснащено похожей на глаз камерой, и оно двигалось.

Туннели выкопаны совсем недавно.

Трудяги-кобольды продолжают работать.

Диджей не может сосредоточиться. Слишком растерян, слишком вымотан. Он идет впереди и бормочет себе под нос, надеется, наверное, обнаружить еще одну пропущенную шахту или боковой туннель. Бром рассказывает, как в детстве играл с друзьями в кобольдов. Так называются кровожадные привидения, обитающие под землей, духи умерших шахтеров. Они пробивают тебе череп киркой и ловят своими пеликаньими клювами брызжущую кровь, а потом разрывают твой труп на части и сжирают его вместе с костями.

Эти байки напрягают нас не меньше, чем бурчание Диджея, и в конце концов Акерли просит Брома заткнуться.

– Ладно. Простите, ребята.

В этот раз честь обнаружить новый туннель выпадает мне. Я свечу фонариком на стены слева, все как обычно: металлические кристаллы, черный базальт, и тут мой луч натыкается на широкий прямой проход, идущий вниз с десятиградусным уклоном.

Диджей озадачен:

– Не помню, чтобы на карте был туннель под таким углом.

– Да ты вообще ни хрена не помнишь, – огрызается Акерли.

Мы сворачиваем в коридор. К моей радости, он постепенно расширяется. Диджей по-прежнему рвется идти первым. Я не спорю – он имеет хоть какое-то представление о нашем местоположении, все остальные – нет. Диджей больше не бубнит под нос, Бром и Акерли тоже молчат. Тишина давит на нервы.

Через десять минут Бром сдается:

– Может, посвистишь, а, Диджей?

– Не, во рту пересохло.

Нам всем не помешало бы как следует подзарядить гермоскафы – они работают автономно уже много часов кряду. В идеале наши костюмы могут продержаться без подпитки два-три дня, но последний раз мы заряжали их полностью еще перед броском, и сейчас это чувствуется. Не помрем, конечно, но ощущения не из приятных.

– В какой части тела мы сейчас? – спрашивает Акерли.

– В районе грудной клетки, – отвечает Диджей.

– Рядом с желудком?

– Ближе к сердцу. Примерно под восточным гаражом.

Внезапно Диджей замирает, горбится и издает стон. Мы пришли в круглый зал, очевидно, старый – на стенах ржавчина, пол влажный. Диджей отступает на шаг, и луч его фонарика выхватывает из темноты лежащий на полу труп.

Человеческий.

Мы обступаем мертвеца и направляем на него тускло-оранжевые лучи наших угасающих фонариков. Картина омерзительная: тело мужчины разорвано пополам, а уходящие во тьму стены покрыты странными спиралевидными отметинами.

– «Газонокосилка», – констатирует Бром.

Я направляю фонарик на лицо убитого.

– Это фор? – спрашивает Диджей.

– Да. Его звали Хендриком.

Бром осматривает еще один примыкающий к залу коридор, тоже идущий под наклоном, но не вниз, а вверх. Через шесть метров от входа он обнаруживает второй труп.

– Какого черта?!

– Наверное, тут была перестрелка, – предполагает Диджей.

Оба убитых – форы, оба порезаны на кусочки при попытке к бегству. Кто-то вслепую палил из «газонокосилки» по всему коридору – лишь для того, чтобы расправиться с двумя колонистами.

Меня пронзает ужасная, пугающая догадка.

– Надо возвращаться. Немедленно! – говорю я.

Но наши открытия на этом не заканчиваются. Вслед за Диджеем мы проходим мимо второго трупа и поднимаемся вверх по коридору, и через пару десятков метров попадаем в круглую комнату, из которой берут начало четыре туннеля. Там лежат еще три фора – их поставили к стенке и пустили им пулю в затылок. Самая настоящая казнь. Я не узнаю никого из них. Очевидно, Хендрик и его товарищ попытались сбежать от палачей.

– Это просто хрень! – вопит Диджей.

– Какой урод устроил эту бойню? – спрашивает Бром.

Бойцовый Петух тут ни при чем, я уверен. Надо еще раз проанализировать всю информацию. Восточные ворота закрыты, значит, подмога к форам не пришла. Если бы антаги проникли в штольню, они расправились бы с нами в два счета, но мы целы и невредимы, да и в пещере заметных разрушений нет. Этот вариант отметаем.

Значит, убийства на совести Койл и ее команды. Девушки словно с цепи сорвались – без всякой видимой причины. Но почему они ушли от южных ворот? Зачем покинули оба гаража одновременно? Мы в любом случае поддержали бы их, неважно, что они натворили. Ведь они наши сестры.

Какие приказы получила Койл? Она знает что-то, о чем мы не догадываемся?

И знает ли про это Джо?

Мы разбредаемся в разные стороны. Диджей исследует самый широкий туннель. Не успевает он отойти на двадцать метров, как до нас доносится его вопль:

– Твою мать! Да это настоящее кладбище! Они повсюду!

Нехотя мы идем на крик и оказываемся в огромном зале со стенами из темного камня – метров шестьдесят в диаметре, стены опоясаны полкой из дымчато-серебристого металла.

Я ожидаю увидеть тела форов и космодесантников – жертв разыгравшегося здесь побоища.

Ничего подобного.

– Кобольды! – шепчет Бром.

Сотни и тысячи этих странных существ громоздятся возле стен точно поваленные деревья на берегу реки. Они спутались в единый комок, из которого хаотично торчат трубкообразные конечности, лапы, продолговатые головы и выпученные глаза-камеры. Все еще гибкие, но беззвучные и неподвижные. Даже не представляю, на что был похож этот клубок, когда в нем кипела жизнь и работа.

Может, кобольды собрались вместе – как «Тинкер Той», детский конструктор из палочек, – чтобы стать единым организмом и синхронно вгрызаться в лаву и металл сотнями когтистых лап…

Посреди зала лужа – Диджей шлепает прямо по ней, вода достает ему до лодыжек. Похоже, пещеру расширили несколько дней или недель назад. Вода все еще стояла в нижних туннелях, и кобольды могли работать там, а потом они пробили дорогу к сухим отрезкам пещеры, и вода ушла из нижних коридоров. Но кобольды погибли не от этого. Они ведь передвигаются и по суше – я сам видел. Может, даже роют туннели на суше.

Этот горнопроходческий комбайн работал с размахом…

Пока кто-то, Койл или де Гузман, не схватил «газонокосилку» и не принялся крушить все без разбору. Отработанная материя оставила спиралевидные подпалины на стенах и расколола нагромождение кобольдов от пола до потолка. «Газонокосилка» по сути своей оружие избыточного поражения, а если еще и переборщить с ним… Кромешное безумие.

Сестры могли испугаться, что форы готовят атаку. Может, на них действительно напали. Но мы не видели ни крови, ни трупов – за исключением казненных поселенцев.

Акерли, Бром и Диджей стоят в центре зала, ошеломленные.

– Это наше дерьмище, – тихо говорит Акерли.

Он изо всех сил старается найти оправдание, причину.

– Что, если чертовы кобольды – радиоуправляемые шпионы антагов? Дроны или вроде того. Шлындают по пещере, вынюхивают, высматривают… Конечно, сестрам пришлось порубить их в капусту!

– Это не дроны, – еле слышно шепчет Бром.

Я согласен с ним. Кобольды не похожи ни на одно виденное нами устройство, у них нет оружия, они не угрожали нам и не причиняли вреда.

– Может, кобольдам смерть нипочем, – рассуждает Акерли. – Может, они сейчас как прыгнут на нас да как схватят… Типа ожившие мертвецы!

– Закрой пасть! – Диджей трясется от ярости.

Все трое выжидающе поглядывают на меня. Когда космодесантники получают пищу для размышлений, это не сулит ничего хорошего.

– Надо вернуться к Санке, – решаю я.

Спихнуть с себя ответственность – вот и весь мой план. Найти Джо и доложить ему обо всем, что мы узнали: восточные ворота закрыты, антагов в штольне нет…

Зато есть чертовы кобольды…

Мы идем вслед за Диджеем, тихонько переговариваемся и сворачиваем по команде то вправо, то влево. Двигаемся в темпе. От резких перепадов давления начинает болеть голова.

В одном месте туннель расширяется, и мы видим вмурованную в пол крышку люка – два метра в поперечнике, не шлюз, но воду пропускать не должна.

– Эта шахта уходит вниз на пятьдесят метров, – говорит Диджей. – Никто кроме форов не забирался еще так глубоко. Можем спуститься – если удастся открыть люк, конечно.

– Откуда ты знаешь? – спрашиваю я.

– Оттуда! – радостно орет Диджей. – Панель управления, помнишь? Все картинки у меня вот здесь! – И он стучит пальцем по лбу.

Меня охватывает буйная, безудержная ярость. Хочется вмазать Диджею или треснуть кулаком по стене. Сплошной бред! Господи, ну почему ты не можешь послать нам хоть капельку логики и здравого смысла?

Вместо этого я спрашиваю:

– Шахта ведет к южному гаражу?

Диджей на миг задумывается.

– Нет, – отвечает он, – она ведет к огромной пещере, а что мы найдем внутри – понятия не имею.

Диджей опускается на колени и пытается приподнять крышку люка.

– Смотри-ка, открыто.

Крышка довольно легкая – сразу видно, не из железа. Скорее всего, полимерная, напечатана на принтере.

– Там внизу может спрятаться большой отряд?

– Еще как! Пещера здоровенная.

– Не стрелять! – женский крик долетает до нас из глубины туннеля. – Седьмой батальон морской пехоты, ко мне!

Голос принадлежит капитану Койл.

– Вот черт! – цедит сквозь зубы Бром.

Из коридора выходит понурый Ви-Деф, подгоняемый сзади лейтенантом Музой. Я ловлю его предостерегающий взгляд. Между Ви-Дефом и сестрами явно нет идиллии.

– Твою мать! – устало выдыхает он и тут же получает по шее рукояткой пистолета.

Ви-Деф теряет равновесие и падает на колени.

Мы с Акерли, Бромом и Диджеем сбиваемся в кучу и хватаемся за пистолеты.

– Сам напросился! – заявляет Муза, но протягивает Ви-Дефу руку.

Из темноты туннеля выходит Койл в сопровождении еще четырех сестер. Они невозмутимо обступают нас и деловито обыскивают, проверяют, заряжено ли наше оружие. Деликатные, как пинок под зад. Как мартышки, выбирающие блох.

Голова гудит, адреналин зашкаливает.

Ви-Деф не принимает помощь Музы, поднимается сам. Взгляд тяжелый, в нем читается не только боль, но и злоба. Нас предали!

– Что тут, черт возьми, произошло? – спрашиваю я у Койл.

Не глядя мне в глаза, она размеренно и тихо рассказывает, как двенадцать вооруженных до зубов форов ворвались в штольню через восточные ворота и напали на сестер. Голос бесцветный, лишенный эмоций, словно она под наркотиком.

– Форы сбежали на нижние уровни, – сообщает Койл, расхаживая вокруг люка.

Диджей наклоняется и пытается отвинтить крышку, но осекается, поймав на себе тяжелый взгляд Музы.

– Пришлось отбиваться. Мы застрелили двух форов. Двое наших убиты снарядами. В конце концов мы усмирили оставшихся. Но потом они сбежали на нижние ярусы. Мы пустились в погоню, и они повторно напали на нас из засады.