Текст книги "Псы войны: пробуждение Ареса"

Автор книги: Грег Бир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

И снова вперед

Ноги меня не подводят.

Мне нравится быть на свежем воздухе, идти по улице, спускаться с холма к рынку, а потом подниматься в горку – даже несмотря на трясущиеся колени. Нравится быть рядом с Элис – она одолела подъем без малейшего усилия, даже не запыхавшись – истинная землянка. Очень спортивная и подтянутая – даже несмотря на пышные формы.

Гулять – здорово. Гулять вместе с ней – еще лучше.

Никто не обращает на нас внимания.

Я снова начинаю различать запахи.

Мы останавливаемся возле прилавка с рыбой, где парни и девушки сверкают голыми бицепсами и перекидывают друг другу тушки лосося. Элис покупает вареного краба, моллюсков, треску и морского окуня, мы идем дальше и заглядываем в маленькую крытую лавку. Элис разглядывает тянущиеся вдоль стен деревянные полки и выбирает несколько видов специй и трав. Продавец зачерпывает их из стеклянных банок и расфасовывает по целлофановым пакетикам. Элис уверена, что у нас дома нет таких приправ (и это действительно так), а без них не обойтись, потому что она хочет приготовить рагу из рыбы – чиоппино, – если, конечно, я люблю морепродукты. Понятия не имею, что ей ответить. Люблю, наверное. Я уже сто лет не ел домашней еды.

Обратная дорога дается мне легче. Я несу сумку с продуктами.

Все просто замечательно.

Но я по-прежнему не доверяю ей. И хотел бы, да не могу. Слишком опасно выпускать на волю то, что таится у меня внутри.

Примостившись на высоком табурете возле кухонной стойки, я наблюдаю, как Элис готовит ужин.

– В этой квартире настолько шикарная кухня, – говорит она, – что вы просто обязаны готовить нормальную еду, а не разогревать в микроволновке замороженную пиццу.

– Мы здесь почти не бываем, – отвечаю я, – так, отсиживаемся пару дней после возвращения. А когда проходит вонь и боль в ногах, выползаем наружу.

– Охотиться? – пренебрежительно бросает Элис.

– Ага. Или просто смотреть. Космолин убивает все желания, по крайней мере, на время. Один из минусов космического перелета. Или один из плюсов – если ты монах.

– Типа избавляет вас от необходимости вести себя как нормальные люди? – В этом вопросе проскальзывает какая-то эмоция, но мне не удается ее расшифровать.

Элис нарезает сельдерей и помидоры, складывает в кастрюлю и ставит ее на медленный огонь. Обоняние почти вернулось. Если ты снова чувствуешь запахи, значит, ты уже на полпути домой. Теперь я слышу не только аромат духов Элис, но и естественный запах ее тела. Он не возбуждает меня – пока еще нет, – но мне приятно его ощущать – словно кто-то приоткрыл завесу тайны.

– Первые пару дней наше общество не доставляет удовольствия, – резюмирую я, – скоро сама убедишься.

– Не сомневаюсь, – отвечает Элис, резковато, но без осуждения.

Она приподнимает крышку кастрюли и кидает внутрь еще лука и сельдерея. С хрустом отламывает от пучка несколько стеблей и протягивает их мне. Я верчу сельдерей в руках, разглядываю его. Стебли, хоть и разорванные, остаются свежими и хрустящими, полными жизненных соков. На Марсе такого не найдешь. Уверен, Тил ни разу в жизни не ела сельдерея. Колонисты десятки лет обходились без земных овощей – если вообще их когда-нибудь получали. Сколько же нужно мужества, чтобы бросить все, к чему привык, и улететь на Красную планету лишь затем, чтобы увидеть что-то неизведанное, испытать то, чего никто до тебя не испытывал.

– Когда к нам приходили гости, – говорит Элис ни с того ни с сего, – мама всегда угощала их сельдереем с сырным соусом.

От ее слов в моей голове вспыхивают теплые искорки, их нежное и ласковое мерцание разгоняет темноту вокруг, словно кто-то зажег тысячу ночников.

– Правда?

– Правдивей не придумаешь, – улыбается Элис и продолжает кидать в кастрюлю всякую всячину.

Лук, чеснок, оливковое масло, всевозможные виды трав и перца: черный, белый… невероятно.

Она приглушает огонь и поворачивается ко мне, на приоткрытых губах играет улыбка.

Я пытаюсь ткнуть ее пучком сельдерея как рапирой, она защищается деревянной ложкой, купленной на рынке вместе с овощами. Победа остается за Элис. Я складываю, а точнее, съедаю свое оружие.

– Придется немного подождать, – говорит Элис, опуская ложку, – но оно того стоит. Обещаю, ты пальчики оближешь.

Она выуживает из холщовой сумки бутылку белого вина – настоящий виноград, а не какая-нибудь генномодифицированная дрянь. Недешевое. Элис вливает в кастрюлю щедрую порцию и спрашивает, кивая на бутылку:

– Будешь?

Меня уже не воротит от алкоголя.

– У нас нет бокалов, только стаканы для сока.

– Бедняжки, – хмыкает Элис.

За окном смеркается. Вот и еще один сол прошел. Нет, не сол – день. Звучит как-то нереалистично. По квартире разносится волшебный запах. Я больше не потею, не трясусь, ноги пришли в норму, и даже воспоминания ранят уже не так сильно.

Я мог бы сказать себе, что худшее мы уже пережили, но не хочу обманываться. Худшее еще впереди. Я пытаюсь продолжить свой рассказ – говорю урывками и то и дело замолкаю, но хотя бы голос не дрожит. По крайней мере, пока.

Элис разливает вино по стаканам. Мы пьем за Землю и за Марс, за мертвых и за живых, и за все бессмысленное и незавершенное. Слова излишни – тишина говорит сама за себя. Вино на вкус просто божественное – терпкое и зеленое словно холмы, омытые весенним дождем. Элис откидывает содержимое кастрюли на дуршлаг, затем выбирает из него кости и сморщенные рыбьи головы. Меня коробит при виде этих отбросов – они напоминают месиво, в которое превращаются космодесантники после попадания бактериальной иглы.

Слив воду, Элис возвращает рагу в кастрюлю, добавляет еще овощей и подливает вина.

– Лишним не будет, – бормочет она, – рыбу и краба закинем через пару минут, а моллюсков положим в последнюю очередь – они еще живые…

При этих словах Элис осекается – боится, как бы сваренные заживо моллюски не навели меня опять на мрачные мысли, но я в порядке.

– Просто объедение, – говорю я.

Мы возвращаемся к дивану и креслу.

– Как ноги? Болят? – спрашивает Элис.

– Нормально.

Она закидывает ногу на ногу и осушает свой стакан. В его стеклянных стенках, зажатых у Элис между пальцами, отражаются городские огни. Мне удается рассказать еще немного, потом еще. Воспоминания уже не так мучительны, как прежде. Элис возвращается к плите, закидывает в кастрюлю еще рыбы и краба. Через пару минут рагу готово. Восхитительный, волшебный вкус! Я съедаю четыре тарелки. Из окна видно, как черепаха-и-двойное-яйцо пролетает над заливом Пьюджет-Саунд. Космодесантники возвращаются с Марса в КЛУ. Я отодвигаю тарелку и сдерживаю отрыжку – впервые за долгое время.

– Могу продолжить, – говорю я.

Элис внимательно слушает.

О чем хотят рассказать большие мальчики

В гараже нас тридцать два человека, считая Диджея, который еще не спустился из своей будки управления, и Тека, который старается держаться подальше от всех вновь прибывших, включая и меня – в наших гермоскафах могли застрять иглы. До того как с небес пролился смертоносный дождь и северные ворота закрылись навсегда, мы успели завести внутрь две трети личного состава, три «скелла» и две средних «тонки». Маскианский багги и несколько маленьких автомобилей остались снаружи, возле великаньей руки. Если, конечно, антаги не разнесли их в пух и прах.

Мы понятия не имеем, сколько машин и тяжелых орудий наши товарищи сумели доставить к южным воротам.

Джо приказывает Теку осмотреть наши гермоскафы, но руками не трогать. Один из новичков, тот самый, кто подал Джо мешочек для игл, выуживает из штанов и держит наготове еще несколько таких же пакетов. Тек проверяет нас с головы до ног, мы поворачиваемся перед ним, поднимаем руки, ноги, показываем подошвы. Наконец, он заключает: все гермоскафы в порядке, ни дыр, ни застрявших дротиков.

Диджей спускается из будки управления.

– Есть вода и новые фильтры? – спрашивает Джо.

– Сейчас погляжу, – отвечает Диджей.

Вид у него грустный и виноватый. Он проталкивается сквозь толпу наших товарищей – ошалелых, дрожащих, с безумными глазами – залезает в «скелл», прочесывает все контейнеры и ящики и возвращается с уловом – пачкой свежих фильтров. Потом Диджей переходит к «тонке», сливает чистую воду из системы обогрева и передает канистру товарищам.

Одна из пополнивших наши ряды сестер – капрал Вита Берингер, совсем молоденькая, сущий ребенок с виду – находится в шоке и упорно пытается стянуть с себя гермоскаф. Джо бьет ее по рукам и застегивает разошедшийся шов – раздеваться рановато. Мы не знаем наверняка, могут ли форы выборочно перекрыть кислород в отдельных частях штольни – задушить нас – но я вижу, что Джо побаивается этого, хоть и не высказывает опасений вслух. Он знает, когда надо прикрикнуть на бойцов, а когда проявить мягкость. Этого у Джо не отнимешь.

Диджей отводит меня в сторону и говорит, что ворота долго не продержатся. Тоже мне новость.

– Ворота проржавели насквозь, – шепчет он, – почему антаги их еще не выломали?

– Они терпеливые, вряд ли пойдут на штурм, – отвечаю я.

У антагов свои резоны, запросто могут махнуть рукой, проскочить мимо и отправиться куда-нибудь еще. Как туристы, переезжающие с одного острова на другой. Думаю, штольня – самый близкий марсианский аналог острова.

К нам подходит Джо. Он машет Теку рукой, и мы заходим за «тонку», чтобы поговорить без посторонних ушей. У Джо с Теком за плечами три или четыре совместных броска и офицерские курсы в Макгилле. Мы сбиваемся в кучу точно мальчишки, играющие в шарики, и рассказываем Джо то немногое, что нам удалось разведать о штольне.

– Спасибо, что приютили, – говорит он, – в этом броске все перемешалось черт знает как. Братья, сестры, фреймы, взводы. Хрен разберешься.

– De nada, сэр[27]27
  Не за что (исп.).


[Закрыть], – отвечает Тек, – не только у вас такая беда.

– Какая тут глубина? – тычет пальцем вниз Джо.

– Километра полтора, а может, и намного больше, – пожимаю плечами я, – в нижних шахтах рудокопы нарвались на хобо – что-то вроде блуждающей подземной реки. Эта пещера простояла затопленной двадцать лет – земных лет, – а сейчас вода отступила и можно продолжать работы. Но мы не спускались очень глубоко, так что все на уровне догадок.

– Как далеко вы заходили? – спрашивает Джо.

– Диджей прошелся пару раз до южных ворот и обратно, а Тил показала мне несколько боковых коридоров. Плюс пара смотровых башен и пунктов наблюдения. Они наверху, в голове у великана… то есть внутри холма. Западные ворота заварены, а насчет восточных непонятно – по идее, тоже должны быть закрыты, но есть подозрение, что через них в шахту проникла вторая группа форов.

– Мы не уверены, но предполагаем, что было именно так, – добавляет Тек.

– У поселенцев осталось тут оборудование? Припасы?

– Принтер в одной из боковых комнат. На вид исправен.

– А «чернила» есть?

– Несколько бочек. Может, больше.

– Надо узнать точно. Мы должны захватить полный контроль над здешними ресурсами. Хорошо, что Диджей ориентируется в пещере.

– И он может открыть южные ворота, – напоминаю я.

По сути мы вернулись к тому, с чего начинали с Бойцовым Петухом, но выбора особо нет. Будем надеяться, во второй раз все пройдет более гладко.

– Первым делом пошлем людей к южным воротам. И нужно валить отсюда – пока антаги не надрали нам задницу.

Тек подзывает к нам Диджея и еще троих выживших космодесантников: высоченного майора по имени Джек Акерли, не менее высокого и худосочного уорент-офицера Джорджа Брома и низкорослую сестру по имени Шелби Симка. Троица с грехом пополам вытягивается по стойке смирно. Джо хочет поднять экран шлема и почесать переносицу, но Симка останавливает его:

– Не забывайте про пыль, сэр. У нас ведь не было времени отряхнуться.

– Верно. Спасибо, – отвечает Джо, – вы трое пойдете с капралом Джонсоном – Диджеем – к южным воротам и впустите внутрь всех наших товарищей и столько машин, сколько сможете. Выставьте часовых, проведите разведку. Помечайте дорогу хлебными крошками. А потом кто-то один вернется и обо всем доложит. Мы тем временем пойдем вам навстречу.

– Есть, сэр, – отвечает Симка, и все трое удаляются.

Диджей наверняка придет в восторг от общества.

Джо продолжает раздавать приказы: построиться, проверить оружие, зарядить болтометы, осмотреть еще раз «скеллы» и «тонку» на предмет припасов. Одним словом, готовиться к выступлению.

– Рано еще вслед за товарищами, – подбадривает Джо своих бойцов.

Мысль о раздутых трупах, валяющихся по ту сторону ворот, – лучшая мотивация, чтобы работать в темпе. После пережитых ужасов бойцы хотят покинуть гараж как можно скорее.

Джо возвращается за «тонку».

– Что, черт возьми, с вами приключилось? Винни пытался мне объяснить, пока мы убегали, но я прослушал – не до того было. Повторите-ка еще раз, помедленнее.

Тек пытается в двух словах описать наши злоключения:

– Месяц назад Космические вооруженные силы сбросили в Красную пустыню батальон из Евразии. Задача была подготовить фонтаны и оружейные склады. Защитить их от противника. Создать базу для последующих бросков.

– Встретились с ними? – спрашивает Джо.

– С некоторыми. Сначала мы видели только трупы, потом нашли палатки, одна была заражена бактериальными иглами, но две другие целые и невредимые. Фонтанов поблизости не было. Позже нас разыскали подполковник Руст и корейский генерал. Отвезли на «скелле» в лагерь, который выжившие – в основном евразийское начальство – разбили вокруг сломанного фонтана. У них там был командный шатер, но ресурсов не хватало. Почти все – с ранениями, некоторые – с тяжелыми. Мы пытались починить фонтан, да запчастей не хватило. А потом приехала маскианка на багги…

– Подружка нашего Винни, – перебивает Джо.

– Девушка, которую прогнали из Зеленого лагеря, – объясняю я, пропуская подколку мимо ушей, – ее зовут Тил. Мы подохли бы в пустыне, если бы не она. Из командиров не выжил никто, кроме генерал-майора Квака. Тил подобрала нас всех – Бойцового Петуха, Квака, Тека, Казаха, Диджея, Ними, Ви-Дефа, Мишлена, – поделилась фильтрами, воздухом и водой и привезла сюда. Она называет это место восточной штольней.

– А чуть погодя сюда заявились сестры во главе с капитаном Койл. Остатки еще одного неудачного броска, как я полагаю. По дороге они взяли в плен агрессивно настроенных поселенцев – форов, которые тоже направлялись в сторону штольни, очевидно с целью захватить Тил.

– Форов – это которые фортреккеры? – спрашивает Джо, и я уже второй раз замечаю в его глазах странный огонек.

Очевидно, встреча с форами не стала для него такой уж неожиданностью.

– Да. Пока мы с Теком были на разведке снаружи, внутри что-то произошло, все кроме Диджея куда-то исчезли. Диджей ничего не видел и не слышал – он был у южных ворот, пытался поймать связь со спутником.

– Винни думает, другая группа форов зашла через западные ворота и захватила наших товарищей врасплох, – поясняет Тек, – но тот вход должен быть заперт. Черт его знает, что случилось на самом деле.

Джо опускает глаза, проводит рукой по полу, растирает зеленую пыль между пальцами. Большая часть крупинок осыпается вниз.

– Как вышло, что мы проморгали скопление антагов на Солнечной орбите и не заметили, как муравьишки взяли курс на Марс?

– Как вышло, что мы проморгали кометы? – добавляю я.

– Дурдом какой-то, – резюмирует Джо, – отсутствие координации и бездарная разведка. Если вернемся на Землю, первым делом подам рапорт.

Мы рассказываем ему про злобный характер форов и делимся опасениями, что придется воевать на два фронта.

– Форы нас ненавидят, это я усек, но не станут же они подставляться, лишь бы нам навредить?

– Как знать, – отвечаю я, – глава общины, де Грут, строит из себя черт-те что, но с его сыном, Рейфом, еще можно договориться. Остальные… потеряли голову от горя. Комета уничтожила их поселение и, возможно, убила всех их родичей.

Джо распахивает глаза:

– Форы хотят воевать на стороне антагов?

В его взгляде – дикий, беспросветный страх. Неужели Джо и в самом деле теряет остатки надежды? Потому что, честно говоря, нам чертовски нужен кто-то, кто готов поделиться глотком оптимизма.

– Вряд ли. Они терпеть не могут, когда ими командуют.

– Прям как папашка мой, – протяжно говорит Джо, – тот еще сукин сын. У него была своя водопроводная компания в Мемфисе, так он всех обманывал – и клиентов, и баб, да еще налоги скрывал. Но уж задницу никому не лизал.

Мы с Теком вяло улыбаемся в ответ. Джо постоянно рассказывает про папашку, и всякий раз по-новому. Он никогда не видел своего отца.

– Кто тут у вас всем рулит? – спрашивает Джо, прикрывая ладонью дубовый листок.

– Бойцовый Петух.

– Хоть бы раз оказался на месте, когда нужен. Хватайте барахло, и погнали отсюда.

Тут, в подкрепление его слов, по пещере разносится гул, будто кто-то швырнул в ворота пригоршню камней. Мы быстро собираем пожитки и уходим из северного гаража.

Голова и яйца есть – к бою готов

Разведгруппа посылает к нам Акерли. Мы успеваем пройти около трети пути и встречаемся с ним на том самом месте, где мы с Тил свернули в боковой коридор по дороге к первой смотровой башне.

– Возле южных ворот все чисто, – докладывает Акерли.

Диджей открыл шлюз и впустил всех, кому удалось обогнуть великанье плечо целыми и невредимыми.

– Ребят накрыло второй волной игл до того, как они успели добежать до ворот. Мы потеряли все «тонки» кроме двух, а также «трандл» – он не поместился в шлюз. «Чести» мы затащили-таки в гараж, но его здорово потрепало.

– Сколько бойцов спаслось? – спрашивает Джо.

Акерли опускает глаза.

– Тринадцать.

Джо беззвучно шевелит губами. Поворачивается к нам с Теком.

– Нужно посчитать, сколько наших еще могут держать в руках оружие, и привести в порядок огневые расчеты, – говорит он, – а потом поищем капитана Койл и форов.

Акерли приводит нас к южным воротам. Тринадцать спасшихся космодесантников представляют самые разные расы, религии и слои общества, но все до единого вымотаны, доведены до предела. И все до единого прекрасны. Шесть капралов, три сержанта, уорент-офицер пятого ранга с орлиными глазами, окруженными сеткой морщин, еще один майор, сурового вида первый сержант и капитан, до того избитый и пришибленный, что от него вряд ли будет толк.

Кроме того, мы заполучили две «газонокосилки», шесть тяжелых болтометов, кассеты с отработанной материей – целых восемь ящиков, – и кинетические снаряды всех сортов. Плюс «Чести», он же «генерал Пуллер», – длинная и узкая платформа буро-красного цвета, водруженная на восемь высоких колес и оборудованная четырьмя пушками «Эгида-7» и стреляющей болтами трехрельсовой баллистой. Последняя – весьма грозное оружие, но заряжена лишь на десять процентов.

Джо спрашивает, у кого из бойцов кислорода и воды хватит больше чем на несколько минут. Руку поднимают только двое. Мы раздаем фильтры и канистры, найденные в машинах, в том числе в автобусах форов. Спасенные космодесантники не говорят ни слова – пытаются прийти в себя от потрясения. После боя на нас частенько нападает ступор. Во время битвы думать некогда, адреналин и тому подобное дерьмище гонит нас вперед, и мы несемся как оголтелые, доказывая себе, что мы по-прежнему космодесантники с железными яйцами, а не порченый товар.

Привести нас в чувство – та еще задача. Джо подзывает уорент-офицера Вильгельмину Бродски – она стреляный воробей, а ее лицо словно вырезано из тика – и приказывает ей разделить нас на две огневых команды. Тек помогает раздавать оружие. На всех не хватает, но ничего, перебьемся как-нибудь.

– Будем обороняться тем, что есть, – говорит Джо, – большая часть отряда останется тут. Отдохнем, почистим фильтры.

Он поворачивается к Теку:

– Выставь троих часовых возле северного гаража. Рация тут внизу работает через пень колоду, так что бери тех, кто пошустрее. Винни, возьми еще троих. Проверь эту хрень насчет восточных ворот.

Диджей заявляет, что он научился ориентироваться в системе коридоров. Я интересуюсь, каким образом.

– Панель управления в смотровой башне разболтала мне пару секретов, – отвечает он.

В той самой смотровой, где мы с Тил впервые заметили форов.

– Убивал время, пока вы резвились снаружи. Какой-то мертвый чувак оставил зашифрованную карту, ну я и разглядывал картинки.

– Передал на спутник?

– He-а. Просто смотрел. Я же говорил: со спутниковой связью засада.

– Значит, ангел записал их?

– Сколько успел. А потом панель сдохла – экраны разом погасли. Все картинки сохранены вот здесь, – Диджей стучит пальцем по макушке, но имеет в виду не ангела, а свой мозг.

Помнится, Тил сболтнула при мне, что раскопки велись и после того, как хобо вырвался на свободу и штольню закрыли. Наверное, не стоит говорить про это Диджею. Зачем морочить людям головы рассказами о том, чего я не видел своими глазами и чего не понимаю сам?

– Так восточные ворота открыты? Приняли гостей? – спрашиваю я.

– Может, форы с алжирцами и заварили двери, но в компьютере такой инфы нет, – отвечает Диджей. – Карта говорит, что надо идти полкилометра в ту сторону, – он машет рукой вправо, – и спуститься на пятьдесят метров. Там, на нижних уровнях, велись основные работы. Очевидно, тот вход предназначался для тяжелой техники. А может, для вывоза руды.

– Кто-нибудь входил или выходил через эти ворота?

– Я спрашивал у панели управления. Как только не формулировал запросы. Но она молчит.

– По пути к воротам нет препятствий? Затопленных коридоров или завалов?

– Наверное, нет.

– Если антаги ворвутся в пещеру через северные ворота, компьютер доложит об этом?

Диджей пожимает плечами.

– Не факт. Он очень старый, на ладан дышит.

– Часовые, – напоминаю я.

Бродски все еще занята делением нас на огневые команды. Тек помогает ей раздавать новое оружие.

– Да, – говорит Джо, – Диджей, объясни ребятам, как дойти до северных ворот.

Диджей старается изо всех сил.

Джо посылает в северный гараж Берингера, Стенвика и еще не оправившегося от шока капитана Виктора Галлегоса, потом прислоняется к стене и закуривает воображаемую сигарету. Эта нелепая пантомима продолжается несколько минут, затем он выпрямляется и гасит невидимый бычок о камень. Я и не знал, что он курит.

– Ну, Винни… пойдем глянем, что к чему?

Я веду Джо в южную башню. Как и докладывал Диджей, панель управления не подает признаков жизни, поэтому мы достаем перископ. Картина ясна. Антаги остановились за километр от штольни, окружив ее плотным кольцом, черные головы их «гусениц» поблескивают во тьме словно гигантские бусины, за ними виднеются темно-серые платформы, озаряемые время от времени тусклыми вспышками света. Они заряжены, огневые расчеты готовы к бою. Целая дивизия, насколько мы разбираемся в боевом порядке антагов. По меньшей мере пять пехотных бригад и больше сотни «гусениц», шесть передвижных орудийных батальонов – и это только ближнее кольцо.

Они не стали выставлять посты у ворот, а рассредоточились по всему периметру. Не стреляют. Ждут. Сотрут нас в порошок в первой же попытке выйти из окружения.

Не прячутся. Уверены в своем превосходстве.

Самодовольные ублюдки.

Джо корчит кислую мину и водворяет перископ на место.

– Антаги могли бы взять шахту за час, – бормочет он, – чего ждут, уроды долбаные?

– Приказа? – предполагаю я. – Нам без тактических установок даже чихнуть нельзя, может, у них та же беда?

– Нет, они играют с нами в кошки-мышки.

Джо нервно сцепляет пальцы. Вполне возможно, он не спал с самого приземления.

– Возьми Диджея, Брома и Акерли и разведай обстановку у восточных ворот, – говорит Джо, – проверь, цел ли замок и нет ли следов второго отряда форов – машин, припасов и так далее. Смотри по ситуации. Разведывай местность, хватай все ценное, дополняй карту Диджея и возвращайся поскорее.

– А если наткнемся на форов, что делать?

– Постараться, чтобы тебя не убили. – Веки Джо тяжелеют. – Скажи им правду – если мы не объединимся, то погибнем здесь.

Мы возвращаемся к южным воротам. Тек замечает состояние Джо, обнимает его за плечи, косится на меня и уводит его.

– Вам нужно отдохнуть, сэр. Хоть пять минут.

Жесть.

– Акерли, Бром, Диджей, ко мне! – командую я.