Текст книги "24 часа"

Автор книги: Грег Айлс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

Раздался треск ткани, и пистолет остался в руке Уилла. Отскочив от кровати, он прицелился в блондинку: безоружная, она прятала от него окровавленную руку.

– Что за черт?!

Платье порвалось на груди, обнажив прозрачный черный бюстгальтер. Но Уилл смотрел не на упругую, прекрасной формы грудь. Его внимание привлекло целое созвездие синяков, грязными пятнами покрывающих ребра и живот. Один из них, овальной формы, уходил под черный шелк бюстгальтера.

– Кто тебя так?

Девушка прижалась к резной спинке кровати. Движение инстинктивное, доведенное многократным повторением до автоматизма…

– Никто. Так, пустяки.

– Это не пустяки, а следы побоев.

Шерил прикрыла грудь подушкой.

– Пустяки! А ты, парень, только что совершил большую ошибку.

"Пистолет отнял, злость сорвал, что делать дальше?"

– Хочу кое-что спросить, – начал Уилл.

– Да пошел ты…

– Ты одобряешь это похищение?

Она молчала.

– Мне кажется, нет. Думаю, это идея Джо, а не твоя. А еще думаю, ты пыталась его отговорить. Поэтому он тебя избил, верно?

Красивое лицо стало похожим на маску.

– Для побоев причины не нужны, – пробормотала девушка, вмиг утратив былое красноречие. – Никаких причин не нужно…

Уилл мысленно вернулся в дни, когда работал в отделении экстренной помощи. За те шесть месяцев он увидел больше следов физического насилия, чем за всю остальную жизнь. А объяснения попавших в больницу женщин очень напоминали рассказ Шерил: скупые, мрачные. Но разве за одну ночь решишь семейные проблемы этой девушки? Со своими-то разобраться не получается… Ужасная, леденящая мысль промелькнула в сознании Дженнингса.

– Почему со мной ты? – потребовал он.

Взгляд Шерил пустой, непонимающий.

– Спрашиваю, почему здесь не Джо? То, что он ненавидит меня всем сердцем, очевидно. Окажись он сейчас в этом номере – мог бы всю ненависть выплеснуть! А я бы терпел – выбора-то нет… – Опустив пистолет, Дженнингс шагнул к кровати. – Шерил, что-то тут не сходится. Почему мужчина не сидит с мужчиной, а женщина с женщиной? Мужчине же проще справиться с обезумевшим от страха отцом! Джо всегда так поступает? Всегда выбирает женщину?

Блондинка вытерла кровь наволочкой.

– Послав меня к мужчине, Джо пытается избежать кризиса. Хлыщи вроде тебя женщин не боятся, а значит, вряд ли начнут делать глупости. – Шерил осторожно ощупала правое запястье. – Ты первый драться полез! Руку поранил, скотина…

– А что ты ждала? Вы же дочь мою похитили! За кисть не беспокойся, сейчас перевяжу.

– Не приближайся ко мне!

– Ну, как скажешь. – Уилл подошел к окну и взглянул на залив. В порту стало куда светлее: корабли, яхты и прогулочные катера выходили в море, даже не подозревая, какая драма разыгрывается в сверкающей башне отеля-казино.

– Это Джо решает, кто кого сторожит, – вслух рассуждал Дженнингс. – Мы и пяти минут не разговаривали, а я уже кое-что о нем знаю. Он обожает физическое превосходство и больше всего на свете хочет меня унизить. Отчасти ради этого все и затевалось. Раз его здесь нет, значит… значит там, с Карен, он унижает меня еще сильнее. – Уилл повернулся к Шерил, которая тотчас прикрылась подушкой. – Каким образом он это делает?

– Думаешь, рвет твои драгоценные картины или что-нибудь подобное? Нет, на Джо это не похоже.

Дженнингс придвинул стул к кровати.

– Тогда расскажи, что похоже на Джо. Ну, начинай!

– Ничего я тебе не скажу! Вот позвонит Джо, услышит, что ты натворил, тогда узнаешь все, что нужно.

Доктора снова передернуло от гнева.

– Если ты будешь в состоянии разговаривать!

Шерил засмеялась.

– Больнее, чем было, ты мне не сделаешь. Это просто невозможно, док! – Отбросив подушку, девушка выставила напоказ грудь и рельефную карту синяков. – Вот, посмотри, Джо на три корпуса впереди тебя.

* * *

За туалетным столиком на втором этаже особняка Маргарет Макдилл снимала кольдкремом макияж. Взглянув в зеркало, она увидела лицо мужа, с недовольным видом застывшего в дверях.

– Не желаю это обсуждать, – заявила она.

Доктор Макдилл тяжело вздохнул:

– Я просто хотел…

– Чего? Чтобы я снова начала пить? – Перепачканная тушью салфетка полетела на пол. – Джеймс, я не выдержу! Это же садизм какой-то!

– Ради Бога, Маргарет, я просто понять пытаюсь! – Доктор был готов ступить на запретную территорию. – Может, в ту ночь произошло что-то еще? Нечто, о чем я не знаю? – Он уже задавал эти вопросы, но каждый раз будто на стену натыкался. Сегодня он своего добьется, иначе просто нельзя. – Тот человек тебя мучил?

– Мучил ли он меня? – побелевшими губами переспросила она. – Мучил ли он меня?

– Я твой муж и пытаюсь помочь.

Маргарет Макдилл была похожа на сумасшедшую.

– Ну ладно, ладно! Хочешь знать, почему я не хочу сообщать полиции? Потому что этот человек меня изнасиловал!

Макдилл содрогнулся.

– Он изнасиловал меня, Джеймс… Ну что, легче стало? Ты это хотел услышать? Об этом собирался рассказать полиции? Во всех подробностях?

Макдилл оцепенел от шока.

– Он велел мне раздеться, и я разделась. Велел поцеловать, и я поцеловала… Потом сказал, что придется делать вещи… которые я никогда раньше не пробовала. И я делала… Делала! И сделала бы снова! Все мои мысли были о Питере. Эти люди забрали моего мальчика!

Дико крича, женщина рвала на себе волосы и стучала по голове кулаками, пока подоспевший Макдилл не прижал ее к себе. Маргарет кричала и била его по лицу, а он улыбался и говорил медленно, как с ребенком:

– Все в порядке, милая… Все в полном порядке… Ты ни в чем не виновата… – В глазах доктора заблестели слезы. – Боже милостивый, я ведь что-то подобное подозревал! Все в порядке, милая!

Перестав кричать, Маргарет бессмысленно уставилась в одну точку.

– Ты меня слышишь? – с тревогой спросил доктор. – Маргарет?

Она затрясла головой.

– Милая, я боюсь, этот кошмар может повториться. Ты понимаешь? С другой семьей, другой женщиной, другим ребенком. – Крепко обняв жену за плечи, Макдилл заглянул в лихорадочно блестящие глаза. – Нельзя допустить, чтобы так случилось. Это было бы не по-христиански, правда?

Маргарет кивнула, глядя на мужа невидящими глазами.

– Милая, я позвоню в ФБР, – объявил Макдилл. – О том, что произошло с тобой, мы можем не рассказывать, правда? Это к делу совершенно не относится!

В ответ его жена снова разрыдалась.

– Я люблю тебя, милая! Как никогда в жизни люблю…

Макдилл притянул ее к себе. Сжимая в объятиях хрупкое, судорожно вздрагивающее тело, он почувствовал: в душе что-то сломалось, и из разверстой раны полилась страшная чернота. Каждый вечер, несмотря на усталость, Джеймс Макдилл читал Библию, дважды в неделю ходил в церковь и вел занятия в воскресной школе для Питера и его одноклассников. Каждый день, кроме воскресенья, он спасал стоявших на пороге смерти людей… Но при мысли о том, как неизвестный мерзавец терроризировал женщину, которую он любил еще со школы, мать его единственного ребенка, – разум испуганно замолкал, а вера теряла былую силу. Бурлящим потоком их заливала черная злоба. Из самого сердца вырвалась напоенная ненавистью клятва:

– Я убью тебя, сукин сын!

6

Слезы и отчаяние маленькой Эбби потрясли Карен. Отстраненно сидела она в «форде», ничего не чувствуя – словно бестелесный мозг в вакууме. Джо снова заставил завязать глаза. Похоже, машин на трассе почти не было, по крайней мере свист шин слышался крайне редко.

– Ты что, обет молчания дала? – поинтересовался Хики. Сквозь тонкий шелк повязки Карен пыталась разглядеть беззвездное ночное небо.

– Эй, я с тобой разговариваю!

Ненавистный голос доносился будто сквозь пелену.

– Понимаю, ты расстроена, но иначе быть не могло. Ничего страшного, справишься!

– Нет, не уверена…

– Вот видишь, оказывается, умеешь разговаривать.

Чиркнула зажигалка, и в салоне запахло дымом.

– Повязку можешь снять.

– Мне лучше в ней.

– А мне без нее!

Карен развязала шарф. Лампа на приборном щитке светила, словно маяк борющемуся с волнами кораблю. Подняв глаза, она увидела на цифровом компасе, укрытом между солнцезащитными щитками, букву «В», что означало восток. «Форд» ехал по двухполосной дороге. Так, это нужно запомнить. Судя по звукам и скорости, после выезда из Джексона они часа полтора двигались по федеральной автостраде. Значит, остается два варианта: они до сих пор на шоссе И-55, которое тянется с севера на юг, или свернули на И-20, пересекающее штат с востока на запад. Получается, если Хики едет по федеральной, Эбби держат где-то на юге от Джексона, а если по И-20, вариантов побольше. Хотя, раз позволили снять повязку, можно будет оглядеться и выяснить. А еще крайне желательно не ссориться с Хики: чем лучше его настроение, тем безопаснее для дочки.

– Спасибо, что разрешил сделать Эбби укол.

Приоткрыв окно, Хики выпустил сизую струйку дыма.

– Вот это мне нравится! Благодарность… Настоящая редкость в наше время… Забытая добродетель. Но ты, похоже, старомодная девушка, умеешь ценить доброту.

Выждав секунду, Карен посмотрела налево. Профиль Хики напоминал изъеденный ветрами булыжник: тяжелые брови, чуть приплюснутый нос и вызывающе торчащий подбородок. Лицо человека, который способен многое вынести, да ему скорее всего и пришлось.

– У нас целая ночь впереди. – На секунду отвернувшись от дороги, Джо заглянул в глаза своей пленнице. – Слушай, зачем собачиться? Давай дружить?

Внутренний радар Карен переключился на аварийный уровень.

– Знаешь, ты красивая женщина! Волосы рыжие, но не вульгарные, а как же это его… Такой цвет клубничный блондин называют, вот! Да и я парень хоть куда, правда?

– Послушай, не знаю, чем ты занимался в предыдущие разы, но…

– Детка, я хочу увидеть твой кустик! – Глаза Хики вспыхнули. – Уверен, у тебя он просто загляденье!

Разве похотливые слова могут так сильно напугать?! Нельзя, нельзя демонстрировать извергу свой страх, но отказывающееся подчиняться голосу разума тело инстинктивно прижалось к дверце.

– Да и загар что надо! – не унимался Хики. – Конечно, бассейн-то прямо за домом!

Чувствуя, как пылают щеки, женщина смотрела прямо перед собой.

– Мне есть что показать тебе, Карен, – не унимался Хики. – Много нового узнаешь, гарантирую.

Она чувствовала: с каждой оставленной без ответа фразой, с каждой остротой Хики становится наглее и увереннее.

– Ну, не стала бы на это рассчитывать, – промурлыкала Карен. – Мой муж в постели хоть куда!

– Да что ты? – самоуверенно рассмеялся Хики. – Почему-то не представляю старину Уилла жеребцом! Он скорее на теннисиста похож, этакая серость и посредственность. А вот я в койке не робею… С мужской силой все в порядке! – Джо выбросил окурок в окно. – Знаешь анекдот про президента Джонсона? Во время вьетнамской войны министр обороны Макнамара нахваливает ему Хо Ши Мина: Хо Ши Мин то, Хо Ши Мин се… Тогда Джонсон расстегивает ширинку, достает своего петушка и спрашивает: "А такой конец у старины Хо есть?"

Джо дико заржал.

– Прямо посреди гребаного Овального кабинета, представляешь? Интересно, почему мужской конец петушком называют?

– Джонсон ведь проиграл ту войну, верно?

Внезапно Хики перестал смеяться:

– Снимай джинсы. Потом неделю рогаткой будешь ходить!

В груди застыл ледяной ком.

– Думаешь, я шучу? Мы этот номер пять раз проигрывали, и каждый раз жены оказывали мне маленькую услугу. Небольшой бонус идейному вдохновителю операции и величайшему мудрецу на свете!

– Сегодня никаких бонусов!

– Правда? – рассмеялся Джо. – Да через тридцать минут я тебе по самые гланды засажу! Давай снимай джинсы.

– Прямо здесь?

– Можно подумать, никогда в машине не трахалась!

Карен сидела очень прямо, сделав вид, что не слышала последнего замечания.

Покачав головой, Хики взял сотовый и стал набирать номер.

– Снимай джинсы! Иначе сейчас позвоню, и твоей принцессе не поздоровится!

Помедлив еще пару секунд, Карен расстегнула молнию, приподняла бедра, изогнулась и спустила джинсы.

– Ну что, доволен?

– Для начала неплохо, продолжай!

По груди Карен потекла тонкая струйка пота.

– Только не в машине.

Безысходно опустив глаза, Джо снова начал набирать номер.

– Нет!

– До сих пор одета? – прищурился Хики.

Свернув джинсы, женщина целомудренно прикрыла ими колени, спустила трусики и положила на брюки.

Мерзко хихикнув, Хики нажал на красную кнопку, схватил хлопковые трусики и столкнул джинсы на пол.

– Да уж, не "Секреты Виктори"! Это чтобы муж лишний раз не подходил?

Карен почувствовала непонятный укол вины. Пока Джо смеялся, она расправила длинный подол рубашки, пытаясь прикрыть обнаженные бедра. Хики включил лампу над пассажирским сиденьем, и поток желтоватого света озарил тело сгорающей от стыда женщины. Почему-то вспомнилось детство, когда она играла в прятки с двоюродными братьями. Однажды маленькая Карен спряталась в подвале дома в Форт-Ливенуорте и, слыша приближающиеся шаги, отступала все глубже в пораженное плесенью помещение. Куда ни прячься, братья не отставали, и девочка знала, что задумали проказники: вдали от взрослых в сырой темноте подвала они заставят ее играть в ромашку.

– Классные ноги! – похвалил Хики. – Длинные, красивые…

– Зачем ты это делаешь? – спросила женщина, дрожа на сквозняке.

Засопев, мучитель потянулся к прикуривателю, вытряхнул из пачки «Кэмела» сигарету и снова закурил. Сизый дым затуманил лобовое стекло.

– А что, разве нужен особый повод?

– Конечно!

Словно горячий свет лампы, плотоядный взгляд скользил по коленям.

– Ну, за ночь и повод придумаем! Убери рубашку с бедер!

Карен хотелось отказаться… Но разве тут откажешь? Глубоко дыша, она старалась успокоиться и не обращать внимания на гнусные выпады Хики.

– Ты что, со светом в салоне ехать собираешься? Разве это не опасно?

– Честно говоря, меня так и подмывает, но это было бы не слишком умно, правда? – Заскорузлый палец скользнул по изгибу женских бедер. – Вообще-то у нас вся ночь впереди, так что какого черта?!

Он выключил свет, и защитная вуаль темноты вновь сомкнулась над Карен. Однако в безопасности она себя не чувствовала. Какое там! Хотя в тот момент безопасность была не так важна, по крайней мере не в общепринятом смысле. Главное сейчас – Эбби. Другие матери за детьми в огонь идут, значит, Карен сделает то же самое. Она готова терпеть любые издевательства, только бы спасти дочку от кошмара. Но это не значит, что о мести и думать нельзя… Джо Хики хронически болен высокомерием, а высокомерные мужчины совершают промахи. Ошибется хоть раз – и сам Господь не спасет мерзавца, который заставил страдать Эбби Дженнингс.

В сердце теплилась еще одна крохотная надежда. Уилл, где бы сейчас ни был, тоже думает, как спасти дочку. И думает совсем иначе, чем Карен. На вступительном тесте она набрала на пятнадцать процентов больше и выписку со счета проверяла в два раза быстрее, зато муж обладал совершенно иным мышлением. И мастерски им пользовался. С головокружительной быстротой его голова работала не в одном, а сразу в нескольких направлениях. Карен мыслила логически, от начала до конца прорабатывала вариант, критически его оценивала и только потом переходила к следующему. А Уилл за долю секунды успевал сравнить несколько и инстинктивно выбрать лучший. Объяснить, почему поступил именно так, получалось далеко не всегда, но его внутренний компьютер почти не давал сбоев. Как-то раз супруг признался: объективно его решения не могут считаться верными. Порой важно просто принять решение – какое угодно, – а потом своим упорством и целеустремленностью превратить его в верное.

"Такое мышление мне сейчас и нужно", – подумала Карен.

* * *

В тот самый момент Уилл смотрел на телефон в спальне своего люкса. Аппарат только что зазвонил, а Дженнингс, даже отняв у Шерил пистолет, чувствовал себя крайне неуверенно. Стоит девушке пожаловаться мужу, и никакой «вальтер» не поможет. Но если не давать ей трубку, Хики заподозрит неладное и отыграется на Эбби.

Телефон снова зазвонил.

– Ну, умник, что будешь сейчас делать? – подначила Шерил. Она сидела прижавшись к передней спинке кровати, "Да пошел ты!" – молча говорили разорванное на груди платье и жуткое созвездие синяков.

Уилл бросил пистолет на покрывало, а девушка, ловко его поймав, рассмеялась и взяла трубку.

– Уже случилось, – после недолгого молчания проговорила она. – Док вспылил… Набросился на меня и отнял пистолет. Совсем как тот парень из Тьюпело… Ладно, сейчас. – Девушка протянула трубку Уиллу. – Он хочет с тобой поговорить.

– Джо? – неуверенно позвал Дженнингс.

– Док, напортачишь еще раз – получишь свою крошку разделанной на кусочки размером со спичечный коробок.

– Понятно…

– Ты ударил мою старушку?

– Да, но я, похоже, был не первым.

– Слушай, разве это тебя касается? – почти тут же парировал Хики.

– Нет.

– Не забудь, что я сказал про твою малышку…

В трубке послышались длинные гудки.

– Ну ты и ничтожество… – протянула Шерил. – Как школьник, которого дорожный патруль остановил. Сама покорность, настоящий ягненок.

– Кажется, ты тоже знаешь толк в покорности, верно?

– Ну ударит он меня пару раз, что такого? – пожала плечами девушка. – Ты сам что, никогда жену не бьешь?

– Нет!

– Хорош врать!

Уилл решил не спорить.

– Такие синяки парой ударов не поставишь. Это следы регулярного физического насилия.

– Неужели вы с женой не ссоритесь?

– Еще как, но до рукоприкладства не доходит. А что вы с Джо не поделили? При подготовке к похищению разногласия возникли?

– Ничего подобного! Мы не новички…

– Может, ты просто устала? – Уилл сделал небольшую паузу, чтобы Шерил подумала над его словами. – Лично мне это представляется именно так… Ты поняла, сколько страданий причиняешь людям, и детям особенно.

Блондинка опустила голову.

– Можешь представлять и говорить что хочешь. Ты же не знаешь, кем я была, до того как меня нашел Джо…

– Что?

– Я работала в баре на трейлерной стоянке. Клиентов мы обслуживали по полной программе.

– Хочешь сказать…

– Да, именно!

– Как же ты дошла до такого?

– Умник, самый настоящий умник! Знаешь, сколько раз я нечто подобное слышала?! "Шерил, ты ведь умница и красавица, как так вышло?" Винить тут некого, разве что отчима, но он уже умер. Маме еще хуже приходилось.

– Проституция заслуживает куда больше уважения, чем твое нынешнее занятие.

– Ты когда-нибудь занимался проституцией?

– Нет.

– Тогда откуда тебе знать? Когда вижу продажных девушек в кино, хочется чем-нибудь тяжелым в экран швырнуть! А от «Красотки» вообще тошнит! Помнишь, в конце фильма дружок Ричарда Гира пытается использовать Джулию Робертс по прямому назначению? Это единственная непристойная сцена во всем фильме!

– Кажется, помню.

– А в жизни такое случается сплошь и рядом. И в самый нужный момент Ричард Гир не врывается в номер, чтобы защитить твою честь. Вот заказать девушку в подарок – это пожалуйста! – Голубые глаза прожигали Уилла насквозь. – Представь, каково сидеть в баре целый день, зная, что любой грязный, вонючий, насквозь больной, три дня не мывшийся гаденыш, заплатив за вход, имеет на тебя права. Вот что значит быть шлюхой!

– Тебе не разрешали выбирать клиентов?

– Клиентов? – хрипло рассмеялась Шерил. – Я не в адвокатской конторе работала! У шлюх не клиенты, а члены, и я их не выбирала, потому что знала: откажусь – не получу бонус.

– Какой еще бонус? Кокаин?

– Мой сутенер говорил: на деле мы дурь на дурь меняем!

– А Джо вытащил тебя из той жизни?

– Верно! И помог завязать с наркотиками. Самый тяжелый период для нас обоих… Так что хорошенько подумай, прежде чем предложишь мне предать или продать Джо. Даже если он время от времени распускает руки, по-твоему, мне не все равно?

– По-моему, нет. Это не любовь, и ты не обязана всю жизнь быть рабыней Хики только потому, что он помог слезть с иглы. Ты заслуживаешь счастья не меньше, чем любая другая девушка.

Шерил покачала головой с таким видом, будто слушала шумно нахваливающего товар продавца.

– Отчим постоянно говорил: человек получает от жизни то, что заслуживает.

– Извини, но, похоже, он был настоящим кретином.

Блондинка невесело рассмеялась:

– Это точно! Ты ходишь к проституткам?

– Нет.

– Ну разве кто в этом признается? Хотя тебе я верю, похоже, ты один из редких чудиков, что родились быть мужьями.

– И отцами.

Шерил болезненно поморщилась.

– У тебя есть дети? – спросил Уилл.

– Эта тема закрыта.

– Почему?

– Ну, скажем так: я залетала столько раз, что больше не получится.

Что это могло означать? Многочисленные аборты? Или один, но неудачный?

– Ты уверена? Знаешь, до анестезиологии я занимался акушерством, сейчас появились новые способы лечения…

– Хватит, не надо больше! – взмолилась Шерил.

– Ну ладно.

Отвернувшись, Уилл подошел к окну. Над заливом висел ущербный месяц, так что где кончается небо и начинается вода, сразу не определишь. Далеко внизу перед зданием отеля виднелись голубой прямоугольник бассейна и бледные пятна гидромассажных ванн. Справа пристань со стилизованным маяком и яхтами, каждая стоит больше миллиона долларов. В небе – россыпь ярких звезд, но ослепительный неон отеля полностью затмевал их молочно-белый свет. Наклонив голову, Уилл увидел отражающуюся в окне Шерил: с совершенно потерянным видом она сидела на кровати, прижимая к груди пистолет.

– Не люблю тратить время попусту и в чужие дела никогда не лезу. Просто очень хотел бы узнать, как ты стала проституткой. Ты не похожа на продажную женщину: слишком свежая, молодая и, видит Бог, красивая. Сколько тебе лет?

– Двадцать шесть.

– А Джо сколько?

– Пятьдесят.

"Двадцать четыре года разницы!"

– Откуда ты?

– Мы что, в "Двадцать вопросов" играем? – вздохнула Шерил.

– А чем еще заняться?

– Я бы с удовольствием выпила…

Уилл подошел к телефону.

– Ты что делаешь? – вскричала блондинка, хватаясь за пистолет.

– Заказываю напитки. Что ты любишь?

– Надеюсь, никакого подвоха… Мне ром с колой.

Позвонив в обслуживание номеров, Дженнингс заказал баккарди, двухлитровую бутылку кока-колы, а для себя чай.

– Ты англичанин? – изумилась девушка.

– Нет, просто люблю чай. – На самом деле Уиллу был нужен кофеин, который поможет пережить то, что его ждет в ближайшие двадцать часов. Хотелось выпить болеутоляющие, чтобы успокоить суставы, но слишком расслабляться ни в коем случае нельзя: сегодня требуется полная концентрация внимания.

– Так откуда ты? – снова спросил Уилл.

– Ниоткуда и отовсюду одновременно.

– Как это?

– Отец был военным: когда я была маленькая, мы с родителями много переезжали.

– Моя жена росла точно так же. Все детство на колесах.

– Не думаю, что точно так же. Наверное, она была дочерью полковника.

– Нет, мастер-сержанта.

– Правда? А мой отец был командиром орудия, по крайней мере мне так сказали. Похоже, он где-то напортачил, потому что во Вьетнам его так и не послали. Злобу и недовольство он постоянно срывал на маме, и в конце концов она от него ушла. Мы уехали в ее родной городок, Богом забытое место в округе Мэрион. Там маменька и подцепила моего отчима. – Голубые глаза стали тусклыми и безжизненными. – Мне было тогда десять – вот уж началась новая жизнь. Мама отчиму быстро надоела, и он стал лезть ко мне. Я пыталась жаловаться, но она и слушать не желала: очень боялась снова остаться одна. В результате, едва справив шестнадцатый день рождения, я сбежала из дому.

– Куда ты поехала?

– Моя подруга поступила в колледж и вместе с двумя другими девушками снимала квартиру в Джексоне. Пару недель я болталась с ней и устроилась работать официанткой. Платили мало, так что свою долю аренды я едва наскребала, и соседки по квартире дико злились. Одна из них танцевала в ночном клубе и за ночь зарабатывала по три сотни. Чистыми, представляешь? Пару раз мы с подругой ходили на нее смотреть. Все оказалось совсем не так, как я думала. То есть некоторые мужчины позволяли себе вольности, но ничего унизительного не было. Девушки полностью контролировали ситуацию, ну или почти полностью. По крайней мере так выглядело со стороны.

– И ты стала стриптизершей?

– Не сразу. Моя подруга забеременела, а ее парень сбежал во флот. Она вернулась домой в крохотный городишко Мейберри, и ее долю аренды пришлось платить мне. В клуб приняли сразу. "У тебя талант! Эмоционально, выразительно, естественно!" – нахваливал администратор. Большинство ночей я зарабатывала по шесть сотен, хотя половину приходилось отдавать администрации.

– Разве таких денег не достаточно, чтобы со временем найти работу поприличнее?

– Все не так просто. Видишь ли, стриптиз мало чем отличается от другой ночной работы, как у музыкантов, например. Если весь день спишь, когда с нормальными людьми общаться? Устаешь жутко. Ты когда-нибудь танцевал восемь часов подряд? А в перерывах только пиво и коктейли… К тому же со временем понимаешь: стриптиз – это не просто движения под музыку. Приватные танцы еще ничего, но за ними начинаются интимные. Название говорит само за себя: раз интимные, парню подавай интим. Приходится рукой взводить его через штаны. Главная задача танцовщицы – как следует раззадорить клиента к концу песни. Тогда с готовностью тридцатку еще за один номер выложит: спустить-то надо. Восемь часов таких танцев, и нужен стимул, чтобы на следующий день на работу выйти. Чтобы по уши в этой грязи не завязнуть…

– Кокаин?

Пухлые губы изогнулись в слабом подобии улыбки: будто улыбалась не девушка, а овладевший ею демон.

– Да, лекарство от всех бед.

– Подсев на кокаин, ты попала к ним на крючок.

– Совсем скоро даже во время танцев начинаешь нюхать, потому что терпеть не получается. Денег практически не видишь: восемь часов стриптиза ежедневно, только чтобы проценты от долга заплатить. И тут объявляются «кредиторы» и объясняют: основную часть можно отработать.

– Дополнительные услуги?

– Минеты в сортире, групповуха на заднем сиденье, трах в мотеле после смены…

– О Боже!

На нежном холеном лице – голубые глаза старухи.

– Долго так не протянешь. Танцовщицы ведь тоже люди, док. Матери-одиночки, пытающиеся поднять на ноги детей, девушки, работающие, чтобы заплатить за колледж.

– И Джо тебя вытащил?

– Добродетельный сэр Галахад, вот кто такой Джо! Однажды заплатил мне за целую ночь, усадил в машину и отвез в Новый Орлеан. В Джентилли у него маленький домик. Джо обил стены матрасами, заколотил окна и запер меня на ключ. – Шерил задрожала. – Ломка была ужасная. Он убирал блевотину и приносил мне суп. Вот тебе и кошмар!

Уилл попытался взглянуть на эту драму глазами Хики: он, наверное, рыцарем в блестящих доспехах себя представлял! А девушка, нужно отдать ей должное, умеет быть благодарной. Работая в отделении экстренной помощи, Дженнингс видел двадцатишестилетних проституток, которые выглядели на пятьдесят. Шерил же была похожа на выпускницу Университета Миссисипи, которая вот-вот выскочит замуж. Ну может, взгляд немного суровый, а так настоящая юная красавица.

– Как же ты, черт возьми, начала детей похищать? Для этого тебя спас сэр Галахад?

– Так было не всегда, по крайней мере не сразу. Но без денег никуда, сам понимаешь. Джо несколько раз пытался открыть собственное дело, причем абсолютно законное… ничего не получалось. Зато моя грация и пластика никуда не делись, и он пристроил меня в клуб в Метейри, это городок недалеко от Нового Орлеана. Очень хороший клуб. Джо каждый вечер оставался смотреть мои выступления. Ни наркотиков, ни алкоголя. Зарабатывала столько, что поверить трудно, все говорили, я танцую лучше, чем столичные звезды и модели из «Пентхауса»! Так что некоторое время нас кормил клуб. – Неожиданно глаза Шерил вспыхнули, совсем как у Эбби, когда она рассказывала подругам о новых куклах. – У меня было десять разных костюмов, реквизит… Со временем купила «чероки» и вместе с клубом объехала полстраны: Техас, Монтана, Колорадо… Боже, это было нечто!

– Но?

Блондинка с тоской посмотрела на лежащий на коленях пистолет.

– Джо начал ревновать. Я так здорово танцевала, что стали поступать интересные предложения. Сниматься в кино, например. Конечно, не на уровне Сандры Баллок, но все-таки в Голливуде. Мягкое порно, примерно как «Синемакс» крутит. А Джо это раздражало. Он…

– Не спешил давать тебе свободу, – договорил Дженнингс. – Хотел, чтобы ты ему одному принадлежала.

– Да, – грустно кивнула девушка.

– Неужели не могла сбежать?

– Я ведь обязана ему, верно? Стольким, что только мы с ним можем понять…

– Тем, что помог соскочить с крэка?

– Не только, уверяю.

– Что ты имеешь в виду?

– Где чертова кола?

Будто в ответ на ее вопрос в дверь постучали. Доля секунды, и Уилл принял поднос из рук молодой мексиканки. Щедрые чаевые; табличка "Просьба не беспокоить" на ручку замка – и Дженнингс понес напитки в спальню.

– Так чем ты обязана Джо? – спросил он, наполняя баккарди с колой запотевший ото льда бокал.

Шерил пригубила сладковатую жидкость, сделала еще один глоток… Похоже, пока не допьет, дальше рассказывать не будет. Уилл налил себе чай, добавил сахар и ломтик лимона. По спальне поплыл чарующий аромат бергамота.

Выпив ром с колой, блондинка потянулась за добавкой. Уилл снова смешал коктейль, на этот раз покрепче, глотнул чай и присел на краешек кровати.

– Ну, Шерил, чем ты ему обязана?

– Работу вроде той, что была у меня в Джексоне, просто так не бросишь, – чуть слышно начала девушка. – За мной остался долг, и в клубе хотели, чтобы я его отработала. Когда я начала выступать в Метейри, они об этом узнали и послали двух головорезов. Джо предложил погасить долг, но громилы и слушать не желали. Им приказали вернуть меня в клуб, потому что хозяин… неровно ко мне дышал.

– Как все закончилось?

От смеха на белом, испещренном синяками животе появились складки.

– Джо поладил с громилами.

– Каким образом?

– Весьма убедительно.

– И они оставили тебя в покое?

– Те двое – да.

– И что потом?

– Хозяин подослал еще одного громилу.

– А с ним чем все кончилось?

Блондинка снова пригубила коктейль.

– Джо лишил его обратного билета.

– Хочешь сказать, убил?

Шерил посмотрела Уиллу в глаза.

– Да, именно это я хочу сказать. Убил, и очень жестоко, чтобы другим было неповадно. И знаешь, это помогло – из Джексона больше никого не присылали. Я стала свободна.

– Ну не совсем, просто хозяина сменила.

– Я сама себе хозяйка!

– Слушай, кого ты пытаешься убедить?

– Заткнись!

– Тебе пришлось многое вынести, правда?

– А кому не пришлось?

– Верно… Только Джо, похоже, этого не понимает. Думает, он один страдал, и обстоятельства чуть ли не с самого рождения складывались не в его пользу.

– Тебе легко рассуждать! Живешь себе в уютном домике с женой, ребенком, картинами, машинами и бассейном. Все идет по плану, все в шоколаде… Знаешь, некоторым не так сильно повезло!

– Ты правда так считаешь? Думаешь, я в достатке вырос? Шерил, мой отец восемнадцать лет на мельнице проработал и ни в каком колледже не учился. Потом мельницу закрыли, и папа вложил сбережения в свою мечту – музыкальный магазин. Все до последнего доллара пошло на органы Вурлитцера, пианино Болдуина и духовые инструменты. Через пять месяцев после открытия магазин сгорел дотла, а двумя днями раньше истекла страховка. – Схватив с подноса бутылку баккарди, Уилл сделал небольшой глоток. – Неделю спустя папа бросился с моста. Мне тогда было одиннадцать.