Текст книги "Синтия"

Автор книги: Говард Фаст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

– Люсиль, – сказал я, – полицейское управление не имеет никаких оснований наводить справки в отелях по этому поводу.

– Причём, первый раз он потребовал президентский номер. Что вы скажете, мистер Джекоби?

– Это и впрямь отличные апартаменты. Неужели вы не испытываете по отношению ко мне совершенно никаких чувств?

– Мы поговорим об этом как-нибудь в другой раз, мистер Джекоби. И как же они велики?

– Столовая, гостиная, кухня, три спальни, буфетная…

– Сколько стоит?

– Четыреста долларов в день.

– Невероятно.

– Это не дорого. В «Карлайне», говорят, это стоит даже…

– Не так громко, Люсиль, – предупредил я, но она, не обращая на меня никакого внимания, продолжала:

– И у вас не возникло никаких подозрений? Появляется граф Гамбион де Фонти, выкладывает уйму денег за несколько меблированных комнаток – и вас это не удивляет?

– Дорогая мисс Демпси, – возразил Джекоби, – у нас возникают подозрения, когда гости не платят. Позвольте заметить, что вы относитесь к этому несколько странно…

– Или как раз разумно. Всё зависит от точки зрения. На второй карточке он регистрируется как граф де Фонти с супругой и заказывает номер для новобрачных. Почему он регистрировался вторично?

– Такое у нас правило.

– Минуточку! – встрял я. – Это случилось в понедельник, ровно неделю назад, так?

– Так, – сказал Джекоби.

– А сколько стоит номер для новобрачных?

– Люсиль, какая разница?

– Разница должна быть, но даже если это и не так, то, считай, это проявление естественного любопытства со стороны человека, который когда-нибудь надеется побывать в роли невесты, хотя и не обязательно в этом конкретном номере для новобрачных.

– Триста шестьдесят долларов в день, – сказал Джекоби. – Ну, с чего мне было строить подозрения?

– Скажи на милость, зачем тебе такая девица? – спросил я его. – С ней хлопот не оберёшься!

– Ничего, я бы с ней поладил. Нет, простите меня, мисс Демпси, я вовсе не это хотел сказать. И вообще он нагло врёт, когда утверждает, что я влюбился с первого взгляда. Я просто хотел сказать, что был бы рад возможности узнать вас немного получше.

– Имя Синтии Брендон не навело вас ни на какие мысли?

– Нет, а почему оно должно было навести меня на какие-то мысли?

– И в самом деле, с какой стати, если не считать такого пустячка, что это дочь одного из самых богатых людей Америки, а именно Э.К. Бренд она.

– Элмера Кэнтуэлла Брендона?

– Так точно.

– М-да, замуж она вышла без лишней шумихи, – хмыкнул Джекоби.

– Значит, они действительно жили в номере для новобрачных? – воскликнула Люсиль.

– По крайней мере, провели ночь.

– А потом?

– Уехали.

– Этого и следовало ожидать, – хладнокровно заметила Люсиль.

Мы стали смотреть в журнале, не оставили ли они нового адреса, но такового не оказалось. Мы допросили швейцара, из которого удалось выдоить предположение, что, уезжая, молодожёны сели в такси и отправились в аэропорт Кеннеди. Швейцар не был уверен. Вернее, был, но не на все сто процентов.

– А кто этот граф Гамбион де Фонти? – полюбопытствовал Джекоби.

– Бандит, – коротко ответил я. – А потому, если увидишь его, дай мне знать.

Он снова предпринял попытки добиться свидания с Люсиль, и она дала ему свой номер телефона. Когда мы вышли из отеля, я спросил, зачем она это сделала.

– Но он так настаивал…

– Он осёл!

– Тебе не о чём беспокоиться, Харви.

– Кто беспокоится?

– Но ты сердишься…

– Немного. Потому что ты таскаешься за мной по всему городу.

– Хочешь, чтобы я ушла?

– В данный момент мои желания, судя по всему, не имеют никакого значения.

– По крайней мере, – сказала Люсиль, – твоя работа куда интереснее, чем моя. Мне она нравится. Ну разве это не прелесть – не надо делать ровным счётом ничего и полностью располагать своим временем.

– Это как же прикажешь тебя понимать?

– Харви, опять ты сердишься.

– Господи, я работаю как проклятый на эту чёртову компанию, а ты говоришь «ничего не делать».

– Как проклятый, как проклятый, – поспешно согласилась Люсиль.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Было три часа дня, и месяц март с его любовью к капризам решил, что пора наступить и весне. Ярко засветило солнце, и подул лёгкий южный ветерок. Существует легенда, что худший климат в южном полушарии – в Лондоне, но эта легенда существует только потому, что мы, ньюйоркцы, не любим хвастаться. Поэтому, когда ни с того ни с сего выдаётся такой вот погожий денёк, – небо голубое, воздух чистый и прозрачный, не жарко и не холодно, – то город делается не так уж плох, и его жителей охватывает непонятное воодушевление. Я обнаружил, что держу Люсиль за руку.

– Харви, – сказала она, – пошли в зоопарк.

– Куда, куда?

– Я понимаю, ты думаешь о том, что я тогда сказала. Харви, я была не права.

– Мне надо работать, – сказал я и отдёрнул свою руку от руки Люсиль, словно это была раскалённая кочерга.

– Харви, – с укоризной произнесла Люсиль, – мне было так приятно держать тебя за руку. Я понимаю, ты винишь меня за мою протестантскую этику, смысл которой можно кратко выразить так: тот, кто работает, – хороший человек, тот, кто не работает, – дурной, но ведь есть и другая Люсиль Демпси.

– Где?

– Возьми меня опять за руку и увидишь. Кстати, разве умение шевелить мозгами – не главная часть твоей работы?

Я сказал, что это так, и мы двинулись к зоопарку. Похоже, многим ньюйоркцам показалось, что это самая привлекательная часть города в такой чудесный день, а потому люди превосходили по своей численности животных в соотношении двадцать к одному. У каждого есть свои любимые звери в зоологическом саду Центрального парка. Люсиль, например, помешана на морских львах. Я же разрывался между яками и слонами – возможно, потому что нелепое в этой жизни задевает меня больше всего, а нелепее слонов бывают только яки. Люсиль согласилась с моей точкой зрения и, вдоволь полюбовавшись на яка, мы отправились в кафе.

– Харви, – сказала Люсиль, – это наше самое очаровательное свидание.

На это я только кивнул.

– Ты немного расслабился, что только приятно, продолжала она. – А кроме того, это, пожалуй, наше единственное свидание, ведь те ланчи, которыми ты меня кормил, не в счёт.

– А как насчёт продолжения, скажем, в опере «Метрополитен»?

– Если ты считаешь, что опера – развлечение, то конечно. Хотя, по-моему, это тяжкий долг. Впрочем, я опять начинаю вредничать.

– Ничего, ничего, сейчас у меня кроткое состояние. Но скажи: зачем тебе понадобились ксерокопии вопросников?

– Ах да, видишь ли, Харви, в них что-то сильно не так. Ну, скажи на милость, почему он на ней женился?

– Может быть, из-за гражданства? Но я не знаю процедуры его получения.

– Тут надо посоветоваться с юристом. Но в этих анкетах я мельком увидела раздел под названием «Глубинный анализ личности». Там около тридцати вопросов, а точнее утверждений, на которые нужно отвечать «верно» или «неверно». Обрати внимание на вопрос двадцать один в досье графа. Утверждение: «В любых обстоятельствах я должен быть главным». Ответ «неверно». Утверждение: «Я предпочитаю власть любви». Ответ «неверно». Это пункт двадцать четыре. А вот пункт двадцать девять: «Я довольствуюсь немногим» – «верно». Люсиль озадаченно посмотрела на меня. – Я, конечно, плохо разбираюсь в этой твоей мафии, но у меня складывается впечатление, что они выбрали в главари совсем не того человека, какой им требуется.

– Почему ты думаешь, что он ответил на вопросы искренне?

– Мне так кажется.

– Но почему?

– А почему бы нет?

– Потому что у человека вроде Корсики должны быть хорошие советники и консультанты.

– Харви, по-моему ты гадаешь, как и я?

– Скорее всего. Но, Господи, он не должен стать главой синдиката.

– Где этот твой адвокат, о котором ты говорил? – осведомилась Люсиль. – Мы уже вдосталь нагулялись.

– Его зовут Макс Оппенхайм, он помогал мне разводиться. По-моему, он очень хорошо соображает.

Адвокатская контора «Фаррел, Адамс и Оппенхайм» находится на углу 48-й улицы и Пятой авеню, и потому мы взяли такси. Мы приехали туда в половине пятого и были препровождены в кабинет Оппенхайма, где он как раз подкреплялся чашкой кофе с датским печеньем. Макс роста невысокого – всего пять футов четыре дюйма, но то, что он теряет в высоту, он восполняет в ширине. Его костюмы являют собой шедевры портняжного искусства, и, странное дело, его двести двадцать фунтов не производят неприглядного впечатления. Он стал усердно потчевать нас датским печеньем, а когда мы отказались, сообщил, что у его партнёра Джо Адамса нет никаких проблем с собственным весом, и он любит лакомиться «наполеонами» и эклерами, потому всегда найдётся парочка для нас. Мы оба покачали головами, на что Макс сказал:

– Беда с вами, худыми, не в том, что вы дразните нас, толстяков, вашими поджарыми фигурами, но в том, что вы отказываетесь от потрясающе вкусных вещей. Вот что сбивает меня с толку и ставит в тупик.

Люсиль взяла печенье, на что Макс заметил:

– Посмотри, Харви, какая добросердечная девушка. У неё есть состраданье. Не думаешь ли ты на ней жениться? Ты ведь теперь вольная птица. Если, конечно, ты уже не женился на этой самой Саре Коттер, что была замешана в дело Сарбина.

– Нет, не женился, – подала голос Люсиль. – Харви зануда, но не дурак.

– В общем-то, он и правда не дурак. Тогда чем могу быть вам полезен?

– У нас есть одна гипотеза, Макс, – сказал я. – Но дело тут серьёзное, так что не думай, что я пришёл отнимать у тебя время попусту.

– Всё равно тебе придётся платить, так что какая разница.

– Я заплачу.

– Харви, ты приходишь за советом, я продаю тебе совет. А случай гипотетический, потому как, возможно, дело не очень законное. За это я беру по двойной таксе.

– Ты этого не сделаешь.

– Может, и не сделаю. Но не всё ли тебе равно – ты спишешь это на расходы по делу, а фирма оплатит.

– Харви всё равно исстрадается. Это надо понимать, – мягко заметила Люсиль.

– Я понимаю, – отвечал Макс.

– Ладно, повеселились и хватит, – угрюмо проворчал я. – Дело состоит вот в чём. Человек приезжает в США. Официально, под вымышленным именем. А это значит, что у него поддельный паспорт. Ему нужно получить гражданство, но его документы и прошлое тому помеха. Ему необходима подпорка. Не исключено, что ради этого он может попытаться жениться на американке, но мы не знаем, какова юридическая процедура.

– Вы только предполагаете, что он женился на девушке или вы знаете, что он женился?

– Женился, женился, – сказал я.

– Мы в этом почти что уверены, – сказала Люсиль, – но у нас нет доказательств, что женитьба реально имела место.

– Похоже, они разделили брачное ложе, – сказал я.

– Какое отличное словосочетание «брачное ложе», – сказал Макс. – Их просто обожают юристы. Но почему бы вам не спросить их прямым текстом?

– Кого спросить?

– Новобрачных.

– Потому что они уехали.

– И не оставили адреса?

– Нет.

– Есть ли ещё указания на брак? Кроме попытки жениха получить гражданство?

– Есть вероятность, что они полюбили друг друга, – сказала Люсиль, на что я сказал:

– Солнышко, прекрати.

– Да, ты у нас ведь не веришь в любовь, Харви.

– Ни за что и никогда, – съязвила Люсиль.

– Ну почему, у него бывают редкие приступы влюблённости, – пришёл на мою защиту Макс.

– Да, да. Например, с той жуткой женщиной, от которой вы помогли ему избавиться, разведя их.

– Она была не так уж ужасна, – запротестовал я.

– И вовсе не я их развёл, – решил защитить и себя Макс. – Это сделал судья. Я только проследил за тем, чтобы Харви вышел из этой мясорубки не нагишом. Ну ладно, дети, вернёмся к делу. Вы хотите, чтобы я начертил схему действий вашего жениха?

– Вы очень точно это сформулировали, – признала Люсиль.

– Спасибо. Ну что ж. Я обращаю внимание на некоторые факты, упомянутые вами. Этот человек хочет получить право постоянного пребывания в Соединённых Штатах. Ему необходимо положение куда более прочное, нежели то, на что может рассчитывать иммигрант. Кстати, эта американская невеста родилась в Америке?

– Да.

– Как же он отыскал её, позвольте узнать?

– А это важно?

– Может быть, может быть.

– Он и девушка заполняли анкеты компьютерной службы знакомств.

– Что, что?

– Ну, разве вы не знаете? – улыбнулась Люсиль.

– Компьютеры подбирают идеальных партнёров.

– Первый раз слышу такое.

– Кончай, Макс, об этом знают все, – вступил в разговор я.

– Всё равно не слышал.

– Ладно. Это пользуется большим успехом у школьников в старших классах, студентов и даже у взрослых. В этих конторах люди получают анкеты, куда вносят разные сведения о себе. Ну там, сколько лет, как вы относитесь к сексу, какого цвета у вас глаза и кого вы больше любите – Тома Кортни или Берта Ланкастера.

– Вот, значит, как это делается в наши дни? – недоверчиво спросил Макс.

– Скорее всего, так будет делаться в ближайшее время. Над всем этим нависла тень будущего. У каждого из заполнивших анкет есть номер. Все эти номера вносятся в большой компьютер и так далее и тому подобное.

– Вы надо мной издеваетесь, – сказал Макс, – а это не лучший способ обращаться с опытным, хотя и располневшим адвокатом.

– Увы, Макс, такова горькая правда, – сказал я.

– Так теперь живут люди. Компьютер должен выявить номера, у которых наибольшее количество совпадающих или дополняющих друг друга ответов.

Есть идиотская, но очень популярная теория, смысл которой состоит в том, что если ты любишь клубничное мороженое и я люблю клубничное мороженое и мы оба курим марихуану, то нам предстоит счастливая совместная жизнь, пока нас смерть не разлучит.

– Плохо в это верится, Харви, – заметил Макс. – У меня, например, жена и пятеро детей. Тебе не известно, что в семье, где пять и больше детей, разводы случаются крайне редко? Бывает, кто-то может и сбежать, но разводов раз два и обчёлся. Ну ладно, этих двух свёл компьютер. Они поженились. Вы хотите знать, что онй предпримут дальше?

– Так точно.

– Они поедут в Канаду.

– Почему в Канаду? – удивилась Люсиль.

– Ничего другого им не остаётся делать, – авторитетно отозвался Макс. – Вы очаровательная девушка, но, как говорится, во многих отношениях совершенно невинны.

– Не понимаю.

– Естественно, потому что вам неизвестны законы об иммиграции. Я и сам тут не большой специалист, но кое-что всё-таки знаю. Ваш молодой человек заимел американскую жену, но это не означает, что он получает американское гражданство или право на постоянное проживание в стране.

– Но я-то думала…

– Ну конечно. Так все думают. Стоит жениться на американке – и дело в шляпе? Нет, это только первый шаг. Кстати, этот ваш гипотетическим новобрачный – он что – полный идиот или у него есть консультанты?

– Есть, есть, – уверил я Макса, – и очень неплохие.

– Тогда он знает, какие шаги предпринимать. Первое – жениться на американке. Второе – уехать в Канаду. Третье – пойти в американское консульство и попросить постоянную въездную визу на том основании, что он женился на американской гражданке. Если не вмешаются какие-то непредвиденные обстоятельства, он получит такую визу.

– Вот как, значит, делаются такие дела, – сказала Люсиль.

– Именно так и никак иначе, – подтвердил Макс.

– Но это просто глупо.

Наступила долгая пауза, после чего Макс сказал:

– Да. Наверное, это выглядит глупо. Но тем не менее это делается именно так.

– Но всё равно нам от этого немного пользы, – сказала Люсиль, – если мы не узнаем, куда именно в Канаду они поехали. Вы уж нас просветите!

– Люсиль, опомнись! Откуда Максу знать это?!

– Скорее всего, я вам могу это сказать, – услышали мы Макса.

Мы оба изумлённо уставились на него, а я спросил:

– Это как прикажешь понимать?

– Но ты, кажется, говорил, что у него хорошие консультанты?

– У меня есть основания это предполагать.

– В таком случае у меня есть основания предполагать, что он отправился в Торонто. Видишь ли, Харви, если бы все мои клиенты были такими, как ты, я бы рехнулся. Адвокат – это тот же доктор. Разве ты спрашиваешь своего врача всё время «Почему? Почему?»

– Я, например, спрашиваю, – сказала Люсиль.

– Я хожу только к психоаналитику, – сказал я. – Психоаналитикам такой вопрос задавать бессмысленно. Знаете, что отвечает мой, когда я всё-таки спрашиваю его: «Почему?»

– Нет, скажи, – отозвалась Люсиль.

– Он отвечает, что я псих. Ну ладно, хватит об этом. Значит, он поехал в Торонто?

– Поехал, имея на то веские основания, – сказал Макс без тени улыбки. – Дело в том, что Квебек, Монреаль и Галифакс – морские порты, и потому у тамошних консульств хватает специфических вопросов, связанных с иммиграцией – и ответы тоже имеются. Если ваш приятель – человек с извилинами, он не поедет к морю. С консульством в Торонто у него будет меньше хлопот, а теперь авиакомпания «Америкен эрлайнз» открыла рейс, который доставляет вас в Торонто из Нью-Йорка за сорок пять минут.

– Не знаю, не знаю, – задумчиво произнёс я. – Что же делать?

– Это твой ребёночек, – отозвался Макс, – так что делай, что хочешь. У меня и без того хлопот полон рот. В конце месяца получишь от меня счёт. Ты на ней женишься? – вдруг спросил он, кивая в сторону Люсиль.

– Ты же знаешь, что сейчас я не в состоянии жениться, – буркнул я.

– Разговоры о браке приводят Харви в уныние, – сказала Люсиль. – Как его адвокат вы должны это прекрасно знать.

– Вы умная девушка, – отозвался Макс, – и мой совет вам црост: чуть надавить в нужном месте, и всё выйдет по-вашему.

– Пошли, – буркнул я Люсиль.

Я встал, двинулся к двери. Макс крикнул мне вдогонку:

– Харви!

Я открыл дверь перед Люсиль.

– Харви! Небольшой бесплатный совет.

– Слушаю.

– Позови полицию.

– Что?

– Позови полицию, Харви. Им платят деньги за то, чтобы убирать мусор.

– Большое спасибо, – сказал я.

– Приглядывайте за ним, – сказал Макс Люсиль.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

На улице золотистая дымка весеннего солнечного дня потускнела, уступая место нью-йоркским сумеркам. Здания из стекла и бетона выбрасывали на улицы миллионы людей, устремлявшихся по домам. Пройдёт ещё час, и настанет лучшее время суток: улицы совсем опустеют, загрустят. Кое-где ещё временами напоминает о себе бурный деловой день, но такие всплески делаются всё реже и реже, и наконец наступает блаженная тишина. Только те ньюйоркцы, кто живут в центре, могут по достоинству оценить эти часы. Но в ближайшие сорок минут улицам суждено было напоминать бурлящие реки. Некоторое время я постоял в середине людского потока вместе с Люсиль, размышляя, что мы провели вместе полдня, и это оказалось совсем неплохо, даже если учесть её стремление сочетать роли матери, диктатора, учителя и переводчика. В целом всё вышло неплохо. Я решил, что должен как-то извиниться за своё неважное настроение, и сказал, что мне очень понравился сегодняшний день.

– Мне было сегодня очень хорошо, Люсиль. Правда, я пару раз на тебя огрызнулся…

– Что ты, Харви…

– Но это мои нервы…

– Ну, конечно, Харви…

– Ну, а теперь у меня миллион дел, – учтиво сообщил я ей, – надо доделать то и сё, узнать, когда следующий рейс из аэропорта Кеннеди.

– Ла Гардиа, – мягко поправила меня Люсиль.

– Что значит, Ла Гардиа?

– То, что вылетать нам надо из аэропорта Ла Гардиа, а не Кеннеди. Самолёты компании «Америкен эрлайнз» летают из Ла Гардиа. Последний рейс был в пять. Следующий в семь. У нас полно времени. А в Торонто мы будем в восемь тринадцать.

– Макс сказал, что нам лететь всего сорок пять минут, – промямлил я.

– Правда? Это преувеличение. Конечно, если будет попутный ветер, то мы уложимся в час, но по расписанию полёт занимает час тринадцать.

– Откуда ты это знаешь?

– Я попросила секретаршу Макса навести справки.

– Когда?

– Пока ты препирался с Максом.

– Я не заметил, чтобы ты выходила из комнаты.

– Просто дверь была открыта, я подошла к порогу и тихо попросила её всё узнать.

– Ты обожаешь шептаться. Это дурная привычка.

– Что ты говоришь!

– А что ты имела в виду, когда сказала: мы вылетаем из аэропорта Ла Гардиа?

– Харви, ты делаешься невыносим. Ты не в себе.

– Ничего подобного. Я абсолютно спокоен. Мы прекрасно провели день. Ты была просто прелесть. Ты мне нравишься. Тебе хочется командовать всеми, кто попадётся на пути, но тем не менее ты мне нравишься. Возможно, я отнюдь не герой-победитель, и мною нужно руководить, и я не жалуюсь. Ни в коем случае. Но сейчас я лечу в Торонто. Причём лечу туда один!

– И бросаешь меня на произвол судьбы? После того как я блуждала с тобой весь день по лабиринтам. Тайны о Синтии Брендон. Когда начинается самое интересное, ты задаёшь стрекача, Харви, ты не можешь меня бросить! Я просто не верю, что ты на такое способен.

Она вытащила из сумочки платок и стала промокать им глаза, но я холодно ответил:

– Убери платок. Твои слёзы притворны. Лучше скажи прямо: чего ты хочешь.

– Ну ладно. Мне никогда до этого не было так интересно. Я хочу лететь с тобой.

– Нет.

– Да.

– Ты знаешь, сколько времени у тебя уйдёт на то, чтобы вернуться домой и упаковаться?

– Я готова лететь прямо сейчас. Господи! Час Тринадцать. Это всё равно что поехать в Бруклин.

– Нет.

Мы препирались ещё минут десять, а затем у нас ушло ещё пятнадцать минут на то, чтобы найти такси. В аэропорте Ла Гардиа мы выкроили время, чтобы съесть по сэндвичу, да и в самолёте нам кое-что предложили вместе с коктейлем. Самолёт взмыл в воздух, и в восемь ноль девять, на четыре минуты раньше, чем полагалось по расписанию, совершил посадку в торонтском аэропорту Милтон. Только тогда мы с Люсиль вдруг поняли, что оказались в другой стране – без багажа и (по крайней мере это касалось её) без денег. Когда мы шли по вокзалу, я сообщил, что она должна мне пятьдесят четыре доллара шестьдесят центов.

– За что?

– Я купил два обратных билета. Каждый из них стоит пятьдесят четыре шестьдесят. Ты же сказала, что хочешь играть вместе со мной.

– Харви, неужели я должна ещё платить за билет, когда у тебя полны карманы денег, специально выданных тебе фирмой на расходы? – Она открыла сумочку, порылась в ней и объявила: – Всё равно у меня только двенадцать долларов. Так что теперь тебе придётся либо поверить мне на слово, либо принять от меня чек.

– А вдруг нам придётся задержаться до утра?

– Харви, – мягко спросила она. – Где обратная часть моего билета?

Я вручил ей билет, она сунула его в сумочку и повернувшись зашагала к стойке «Америкен эрлайнз».

– Люсиль, ты куда? – крикнул я ей вслед.

– Обратно в Нью-Йорк. А чек я пришлю тебе по почте.

– Не валяй дурака, – сказал я и пустился её догонять, но она прибавила хода, и догнал я её только лишь у стойки. Я схватил Люсиль за руку и сказал:

– Ладно, я поверю тебе на слово. Хватит об этом.

– Уберите вашу руку, сэр, – холодно сказала она.

– Я был не прав.

– Ты самый фантастический жмот, каких я только встречала, Харви Крим, и единственно, почему я возилась с тобой, – это из чувства сострадания.

Девица за стойкой внимала нашему диалогу с живейшим интересом.

– У всех у нас одни и те же проблемы, – заметила она.

– Это как прикажете понимать, что у всех у вас одни и те же проблемы? – поинтересовался я.

– Когда следующий самолёт на Нью-Йорк? – осведомилась Люсиль.

– Настоящие мужчины перевелись, сэр. Через сорок минут, мисс.

– Хочешь, я встану на колени? – спросил я Люсиль.

– Да.

– Я на коленях, – сообщил я.

– Это не правда, но я принимаю извинения при одном условии: пока мы в Канаде, ты больше ни разу не упоминаешь про деньги, понятно?

– Понятно.

– Ну ладно, а теперь бери такси и едем в отель «Принц Йоркский».

Я поплёлся за ней, мы сели в такси, и лишь когда машина поехала, я поинтересовался, почему она выбрала именно этот отель.

– Знаешь, если бы мы с тобой поженились, – начал я, но увидев, как на лице её появилось выражение полного понимания и участливости, сам себя перебил: – К чёрту! Фред Бронстайн лопнул бы со смеху. Короче, почему ты выбрала именно этот отель?

– Кто такой Фред Бронстайн?

– Мой психоаналитик.

– Какое право он имеет смеяться над тобой?

– Но почему всё-таки отель «Принц Йоркский»?

– Потому что это самый большой отель в Торонто, во-первых, и самый большой отель в мире, во-вторых.

– Ты сильно ошибаешься. Это самый большой отель в мире, только его ошибочно соорудили в Торонто, штат Канада.

– Можешь спросить у водителя, Харви, – невинным голосом предложила Люсиль.

– Джек, – обратился я к водителю, – как ты думаешь, это самый большой отель или не самый большой?

– Во-первых, я не очень-то люблю янки, во-вторых, меня зовут не Джек, в-третьих, я должен довезти вас от аэропорта до отеля, но я вам не справочное бюро. А в-четвёртых, дама права.

– А почему вы не любите американцев? спросила Люсиль.

– Послушайте, дама, я не хочу ни с кем ни о чём спорить. Я же сказал, что вы правы. Это самый большой отель в мире. И точка!

– Где ещё он мог бы остановиться? – прошептала мне в ухо Люсиль.

– В Торонто много отелей.

– Разве он не захочет остановиться в самом большом?

– Но у неё могут быть другие мысли на этот счёт.

– С какой стати ему её слушать?

– А?

– Что значит «а»? – подозрительно осведомился я.

Так мы разговаривали, пока не подъехали к отелю. Если он и не был самым большим отелем в мире, то по крайней мере не намного уступал рекордсмену. Люсиль поинтересовалась, что мы скажем, если кто-то спросит, почему у нас нет багажа, но я её успокоил, заметив, что вряд ли нам зададут столь нескромный вопрос.

– Сюда ежечасно входят сотни людей и сотни выходят.

– Но они же не регистрируются.

– А кто тебе сказал, что мы будем регистрироваться? – спросил я, удивлённо посмотрев на неё.

– Но сейчас половина девятого, и мы в Торонто. Ну что ты на меня так смотришь, Харви? Ты большой мальчик, я большая девочка, и мы никогда не были до этого в Канаде. Учти, что ты можешь купить здесь английские свитера высокого качества, а я хотела бы осмотреть достопримечательности.

– И сегодня же мы сядем на самолёт и вернёмся в Нью-Йорк.

– А я думала, ты хочешь разыскать свою Синтию.

– Может, и так. Но, может, парочка голубков прилетела и улетела так же спешно, как улетим и мы.

– В таком случае имей ввиду, – коротко проговорила Люсиль, – что последний самолёт улетает в Нью-Йорк в половине десятого, а сейчас уже без десяти девять.

Её слова не приходилось ставить под сомнение. Я прекратил спор и предложил ей осмотреть торговые точки в огромном вестибюле отеля, пока я буду искать сотрудника службы безопасности.

– Без меня? – удивилась Люсиль.

– Без тебя, – отрезал я.

– Ладно, Харви, – согласилась она, – я не буду упорствовать, потому что, скорее всего, они уже разошлись. Но можно я позвоню в американское консульство?

– Зачем?

– Им всё равно пришлось бы обратиться в него за визами. Ведь именно это сообщил нам твой друг Макс.

– Так поздно? Но они уже закрылись.

Я не стал противоречить и разрешил ей позвонить. Мы договорились встретиться в той части вестибюля, где был отдел регистрации гостей. Молодая дама за стойкой администрации сообщила мне, что безопасностью здесь заведует некто капитан Альберт Густин. Когда я сообщил ей, что являюсь частным детективом, она, в свою очередь, сказала, что капитан Густин работает в Скотланд-Ярде, и что сейчас его вряд ли можно застать у себя в кабинете, но попытаться я могу.

– У нас тут большая международная торговля, и если я вам чем-то могу помочь, мистер Крим… Это была ваша жена или нет?

– Нет, нет…

– Как замечательно, когда молодой неженатый мужчина путешествует со своей секретаршей… А впрочем, может, вы женаты, мистер Крим?

– Нет, нет.

– А!

– И она не моя секретарша.

– О! – она подумала с минуту, потом сказала, – Вам, может, нужен двойной номер? Правило у нас такое: гости без багажа платят вперёд. Глупое и устарелое правило. Вы не согласны?

Я взял два отдельных номера, заплатил вперёд, удивляясь, каким ветром меня сюда занесло. Причин было две – гипотеза толстого юриста и предположение сумасшедшей библиотекарши.

В офисе службы безопасности в другом конце украшенного пальмами вестибюля, отделанного в египетском стиле, мне посчастливилось застать капитана Густина. Он был в твидовом костюме с трубкой, походил на Джона Уэйна, говорил с английским акцентом. В кабинете его было целых три зеркала, и ему не составляло никакого труда увидеть своё отражение – стоило только чуть чуть покоситься вправо или влево. Он объяснил, что задержался только потому, что обедает с кем-то в этом же отеле. Когда-то Густин любовно пригладил свои волосы, я понял, что он носит парик. Он был шести футов роста, а я чувствую себя не очень уютно с такими гигантами. Он крепко пожал мне руку, и я стойко снёс боль от его тисков.

– Наша фирма почти такая же большая, как «Ллойд», – сказал я, надеясь поразить его воображение.

Он изучил свою нижнюю часть лица в одном из зеркал и сообщил, что не имеет права разглашать тайны гостей отеля.

– Не беспокойтесь, всё это ради их же блага, – попробовал я сыграть роль честного и открытого парня.

– Так, так. Ну ничего, ничего. Я думаю, мы поладим.

Он взглянул на часы и сказал:

– Где же моя птичка? Мне обещали позвонить, когда она появится. Вы женаты, мистер Крим?

– В разводе.

– А, значит, мы с вами одного поля ягоды. Говорят, вы путешествуете с прелестным багажом. Очень вас понимаю.

Я поблагодарил Бога, что он не наделил меня грубой физической силой и агрессивностью – ведь тогда я врезал бы Густину по морде и оказался в канадской тюрьме.

– А, собственно, какой от этого вам навар? – спросил он, мешая жаргон с метафорами. Я объяснил, в чём состоит мой навар.

– Ерунда! Не верю ни единому слову!

– Это как же прикажете вас понимать?

– Догадки и романтические бредни. Мафия! Ха! Никакой мафии нет. Вы, янки, обожаете мир приключений. Просто вы не в состоянии честно признать, что у вас полно гангстеров, вот и начинаете придумывать сказки про мафию.

– Значит, мафии не было и нет?

– Вот именно.

– Выходит, это я изобрёл мафию?

– Вовсе нет, Крим, не надо брать на себя лишнего. Просто так у вас принято считать.

– Я вешу сто пятьдесят три фунта без одежды, – сообщил я.

– Правда? Вы стало быть не в форме. Упражнения, тренировки и всё будет отлично!

– Может, я также изобрёл Валенту Корсику, он же граф Гамбион де Фонти?

– Ладно, ладно, Крим, зря вы кипятитесь. Вы хотите сказать, что если бы мы были в одной весовой категории, то у нас мог бы состояться мужской разговор? Напрасно вы так. Я считаю вас отличным парнем. Сейчас мы закроем эту проблему. – Он взял телефонную трубку и сказал: – Это Густин. Посмотрите журнал регистрации за последние десять дней.

Узнайте, останавливался ли у нас Валенто Корсика или граф Гамбион де Фонти. – Как там пишутся эти имена, Крим? – осведомился он и передал своему собеседнику их по буквам, одновременно любуясь на себя в зеркало. Это у него получалось отлично. – Вот и молодец, – сказал он, кладя трубку, а я, не претендуя на лавры Генри Хиггинса из «Пигмалиона», решил, что Густин такой же британец, как и я. – Подождите минуту, – обратился он ко мне.