Текст книги "Новая хронология и концепция древней истории Руси, Англии и Рима. В 2-х томах."

Автор книги: Глеб Носовский

Соавторы: Анатолий Фоменко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 46 страниц)

Кому завещал престол царь Федор Иванович?

Нам говорят, что «царь Федор Иванович не оставил после себя завещания» [61], с. 106. Это очень странно. Скрынников пытается объяснить это удивительное обстоятельство «умственным убожеством» царя Федора. Так можно объяснить все, что угодно.

Однако, как тут же сообщает Скрынников, после смерти царя Федора СУЩЕСТВОВАЛА ОФИЦИАЛЬНАЯ ВЕРСИЯ ЗАВЕЩАНИЯ ЦАРЯ, СОГЛАСНО КОТОРОЙ ЦАРЬ ФЕДОР «„УЧИНИЛ“ ПОСЛЕ СЕБЯ НА ТРОНЕ ЖЕНУ ИРИНУ, А БОРИСУ „ПРИКАЗАЛ“ ЦАРСТВО И СВОЮ ДУШУ» [61], с. 106. Таким образом, согласно официальным русским документам того времени царство было передано Борису, который, таким образом, был явно указан КАК НАСЛЕДНИК. Что и естественно, если он был СЫНОМ Федора. Ниже мы еще скажем о том, что Борис был еще очень молод в момент смерти Федора. Видимо этим и объясняется то, что Федор в своем завещании временно «учиняет» Ирину на троне (как мать и опекуншу СЫНА). Не была Ирина «сестрой» Бориса (как считают историки)! Она была его МАТЕРЬЮ!

Более того, источники сообщают, что после смерти царя Федора «подданных заставляли принести присягу на верность патриарху Иову и православной вере, царице Ирине, правителю Борису и его детям» [61], с. 107. Скрынников полагает, что такой невероятный текст присяги должен был вызвать «общее недоумение». Действительно, оставаясь на традиционной точке зрения, следует признать эту присягу совершенно нелепой. Присяга всегда приносится НОВОМУ ЦАРЮ. При чем же тут загадочный «правитель Борис», не имеющий, якобы, никакого отношения к царскому престолу? А уж тем более дико приносить присягу детям этого «постороннего правителя».

В нашей реконструкции ничего странного ту, конечно, нет. Страна приносит естественную присягу царю Борису – как сыну умершего царя Федора. И его детям. Царским детям.

Был ли царь Борис «Годунов» сыном захудалого помещика Федора Ивановича?

А что пишут о происхождении «Годунова» историки?

Традиционно, Борис Годунов считается сыном никому неизвестного «помещика Федора Ивановича» ([61], с. 5) (и опять отец – Федор Иванович!). А почему «никому неизвестный»? Да потому, что историки не могут указать никакого другого Федора Ивановича, кроме царя. А назвать реального царя Федора Ивановича отцом «Годунова» они не догадываются. Вот и получается, что пришлось объявить Федора Ивановича – отца будущего царя «Годунова» – безвестным помещиком. Более того, нам сообщают, что когда «московские власти составили списки „тысячи лучших слуг“, включавшие весь цвет тогдашнего дворянства, ни Федор, ни его брат Дмитрий Иванович Годунов не удостоились этого звания» ([61], с. 6), т. е. не вошли в список. «Вытесненные из узкого круга правящего боярства в разряд провинциальных дворян, они перестали получать придворные чины и ответственные воеводские назначения» [61], с. 5. Таким образом, царь Борис Годунов в традиционной истории «возник из ничего», т. е. его непосредственные предки были якобы совершенно неизвестными людьми, не имевшими никакого отношения к царскому московскому двору.

С другой стороны, совершенно неожиданно мы читаем, что «Борис, по свидетельству своей собственной канцелярии, оказался ПРИ ДВОРЕ ПОДРОСТКОМ (т. е., оказывается РОС ПРИ ДВОРЕ, был здесь с ДЕТСТВА – Авт.), а его сестра Ирина воспитывалась В ЦАРСКИХ ПАЛАТАХ С СЕМИ ЛЕТ (и, таким образом, также выросла ПРИ ДВОРЕ – Авт.)» [61], с. 6. А затем Ирина Годунова выходит замуж не за кого-нибудь, а за наследника престола – царя Федора Ивановича и становится ЦАРИЦЕЙ.

Наше мнение: предки Бориса Годунова по отцовской линии – это ЦАРИ (а не какие-то худородные помещики). В частности, отец его – Федор Иванович – был попросту ЦАРЕМ, и потому, само собой разумеется, не мог упоминаться в списках СВОИХ ЖЕ «лучших слуг».

Подлинные документы о царском происхождении Бориса были, вероятно, уничтожены Романовыми после их прихода к власти. Зачем – мы объясним ниже.

Впрочем, кое-что сохранилось.

«Родоначальником семьи (Годуновых – Авт.) считался ТАТАРИН Чет-мурза, будто бы приехавший на Русь при Иване Калите. О существовании его говорится в единственном источнике – „Сказание о Чете“. Достоверность источника, однако, невелика. Составителями сказания были монахи захолустного Ипатьевского монастыря в Костроме. Монастырь служил родовой усыпальницей Годуновых. Сочиняя родословную сказку о Чете, монахи стремились исторически обосновать КНЯЖЕСКОЕ ПРОИСХОЖДЕНИЕ ДИНАСТИИ БОРИСА, а заодно – извечную связь новой династии со своим монастырем. Направляясь из Сарая в Москву, утверждали ипатьевские книжники, ОРДЫНСКИЙ КНЯЗЬ Чет успел мимоходом заложить ПРАВОСЛАВНУЮ обитель в Костроме. „Сказание о Чете“ полно ИСТОРИЧЕСКИХ НЕСООБРАЗНОСТЕЙ И НЕ ЗАСЛУЖИВАЕТ НИ МАЛЕЙШЕГО ДОВЕРИЯ» [61], с. 5.

А ведь было время, когда Кострома, находящаяся рядом с Ярославлем, была столицей империи (см. главу 6). Именно оттуда и пришла династия. Зря ругают ипатьевских книжников. Они были правы. Итак, мы видим, что Годуновы вели свой род от одного из приближенных родоначальника русско-ордынской царской династии Ивана Калиты = Батыя.

Кем был Борис «Годунов» при царе Иване и царе Федоре?

В «романовской истории» Борис Годунов, начиная с последних лет царствования Грозного, обладает практически неограниченным влиянием на царя. И в последние годы «Грозного», и в последующее правление Федора «фактически правил Борис». В глазах романовских историков Борис олицетворял всю ненавистную им семью Годуновых. Но посмотрим, о чем говорят документы.

Зададимся вопросом: если это так, то какую же должность занимал Борис Годунов при Грозном? Оказывается, – никакой. Высокие должности занимали другие Годуновы – Дмитрий, Степан. А о Борисе – молчание. Более того, когда «Грозный» умирал, «он вверил сына и его семью попечению думных людей, имена которых назвал в своем завещании» [61], с. 16. Если бы Борис Годунов был «фактическим правителем», то он был бы включен в этот список. Это настолько естественно, что Скрынников так и пишет: «Считают обычно, что во главе опекунского совета царь поставил Бориса Годунова» [61], с. 16. Но это, оказывается, не так! Скрынников пишет: «критический разбор источников обнаруживает ошибочность этого мнения. В означенном завещании он (т. е. „Грозный“ – Авт.) ни словом не упомянул Бориса Федоровича Годунова и не назначил ему никакой должности» [61], с. 16–17. Да и далее, уже при Федоре, Борис Годунов опять-таки никакой должности не занимает. «Романовские» историки называют его «царским шурином». Все эти странности легко объяснимы. Должностей Борис не занимает по той простой причине, что он является НАСЛЕДНИКОМ и уже именуется ЦАРЕМ (как наследник). Самая высокая должность! Никаких других более низких должностей у него естественно не было.

Знаменитая история о «долгом упрашивании Бориса принять царство» – политическая выдумка времен Романовых?

Все мы хорошо помним (хотя бы в изложении А.С. Пушкина) знаменитую историю о том, как царь Борис вступил на престол. Якобы, он долго отказывался, уехал в монастырь, притворно изображал стремление полностью отойти от государственных дел. Бояре, народ многократно и безуспешно на коленях умоляли Бориса стать царем. А он все отказывался и отказывался. При этом скромно повторял, будто прав на престол он не имеет. И, наконец, не устояв перед продолжающимися просьбами, принял царство. Все это изложено в определенной группе источников. Хорошо известно, что написаны они были в окружении Романовых [61].

Но сохранились и другие («не-романовские») свидетельства. По нашему мнению – более правильно отражающие действительность. Как мы уже видели, умирая, царь Федор завещал царство царице Ирине и Борису. Вскоре Ирина решила устраниться от дел и уйти в монастырь. «В тот памятный день, когда народ вызвал на площадь царицу, взяв слово после сестры, Борис заявил, что БЕРЕТ НА СЕБЯ УПРАВЛЕНИЕ ГОСУДАРСТВОМ, а князья и бояре будут ему помощниками. Так передал речь Годунова австрийский гонец Михаил Шиль. Достоверность известия засвидетельствована апрельской грамотой. Как следует из ее текста, Борис утверждал, что „с боляры радети и промышляти рад не токмо по-прежнему, но и свыше перваго“» [61], с. 109.

Итак, мы видим, что Борис отнюдь не отказывается от царства. Более того, считает само собой разумеющимся, что будет управлять государством «с боляры», т. е. – с боярами. Это – стандартная формула в устах ЦАРЯ при восшествии на престол.

Наша гипотеза: эта группа источников правильно описывает реальность: молодой царь Борис, оставшись на престоле один, без матери, спокойно берет власть («не ломаясь») и заверяет народ, что все будет по-прежнему и он будет править вместе с боярами.

Отметим, что эти свидетельства дошли до нас лишь потому, что записаны иностранцем и, вероятно, избежали «романовской чистки и правки», поскольку были недоступны Романовым.

А московские документы романовской эпохи излагают события совсем по-другому. Эта версия и вошла в наш школьный курс истории. «Совсем иначе передали речь Бориса составители окончательной редакции грамоты. Годунов будто бы сказал, что удаляется от дел, а править государством будет патриарх» [61], с. 109.

Затем началась некоторая смута. В нашей концепции она совершенно понятна: царь Борис ОЧЕНЬ МОЛОД И НЕОПЫТЕН; нашлись и другие претенденты (Шуйские), которые естественно попытались отобрать престол. «Борьба за власть расколола боярскую думу. Раздор в думе достиг такой остроты, что Борису пришлось покинуть свое кремлевское подворье и выехать за город. Он укрылся В ХОРОШО УКРЕПЛЕННОМ НОВОДЕВИЧЬЕМ МОНАСТЫРЕ» [61], с. 110–111.

Поразительно, как ловко романовские историки, сохраняя в основном фактическую сторону дела, изменили интерпретацию и оценку этих событий. Абсолютно естественный шаг молодого царя – скрыться на время за стенами хорошо укрепленной крепости – монастыря – они преподнесли нам (и вообще потомкам) как хитрый ход старого интригана «Годунова», притворно изображающего «уход от мирских дел» в монастырь, чтобы в итоге добиться царства. Одна из лучших сцен оперы Мусоргского «Борис Годунов» подробно обыгрывает эту сцену. В действительности, все было не так.

Скрынников, хорошо зная документы, сообщает, что «факты обнажают несостоятельность официальных заверений, будто Борис выехал за город по своей доброй воле» [61], с. 112. Это полностью соответствует нашей реконструкцию.

В конце концов, партия Бориса победила и действительно, за ним пришли в монастырь, чтобы препроводить его в успокоенный Кремль [61], с. 113–120.

В каком возрасте умер царь Борис?

Традиционно считается, что родившись в 1552 году ([61], с. 5), Борис Годунов вступил на престол в возрасте 47 лет (в 1599 году). Однако на сохранившихся царских портретах, царь Борис изображается СОВСЕМ МОЛОДЫМ. См., например, два портрета в [61]. Далее, когда Борис умер в 1605 году, ему было 53 года (традиционно). А ведь его наследник в этот момент был еще мальчиком!

А по нашей реконструкции, Борис родился существенно позже – поскольку он был сыном Федора Ивановича. При восшествии на престол в 1599 году Борису могло быть около 20–25 лет. Таким образом, в нашей реконструкции БОРИС ОКАЗЫВАЕТСЯ СУЩЕСТВЕННО МОЛОЖЕ ЧЕМ В ТРАДИЦИОННОЙ ВЕРСИИ. Поэтому и сын его был совсем еще мальчиком в момент смерти Бориса.

Смута
Царь Дмитрий Иванович = «Лжедмитрий»Неразрешенная загадка русской истории

«В русской истории история царевича Димитрия занимает до настоящего времени НЕРАЗРЕШЕННУЮ ЗАГАДКУ. Он вошел в историю под названием „Самозванца“… В его сознании с детства была укреплена вера в его ЦАРСКОЕ ПРОИСХОЖДЕНИЕ… „Димитрий“ ребенком был взят в семью бояр Романовых, затем передан на воспитание в один из монастырей, где получил хорошее образование и стал послушником, а затем патриархом Иовом был посвящен в дьякона… Через некоторое время в разговоре с одним монастырским служащим „Димитрий“, носивший имя Григорий, по секрету сообщил, что он – царевич, чудом спасенный в Угличе. Новость эта была сообщена Годунову и он приказал сослать Григория в Соловки. Григорий, не ожидая ссылки, решил бежать и, несмотря на установленный над ним надзор, бежал в сторону Литвы и появился в Путивле, где и был принят архимандритом Спасским. Из Путивля Григорий направился в Литву» [3], т. 2, с. 95. Затем Григорий появился в Киеве, где сообщил, что он имеет царское происхождение. Он был представлен польскому королю Сигизмунду, который разрешил Григорию «набирать добровольцев для его армии, и отпустил на их содержание средства. Григорий переехал в замок князя Мнишек. Началось движение против Годунова» [3], т. 2, с. 96.

Мы напомнили здесь основные факты начала истории Дмитрия. История эта всегда производила на исследователей странное впечатление. Вот, например, типичное высказывание историка: «Тень невинной жертвы в лице до сих пор невыясненной личности, вошедшей в историю под названием Лжедмитрия, опрокинула все расчеты Годунова, стихийным порывом очистила занятый им трон, и произвела страшное разрушение в жизни русского народа, сопровождавшееся многолетней междоусобной войной и потоками крови. Какими реальными силами мог располагать человек, воплощавший собой призрак царевича Димитрия, для борьбы с укрепившимся на троне, утвержденным Земским Собором, умудренным опытом в управлении страной, выдающимся среди окружения по уму, энергичным и властным Борисом Годуновым?» [3], т. 2, с. 97.

С точки зрения нашей концепции объяснение истории Лжедмитрия совершенно очевидно.

Он действительно был сыном царя Ивана, а именно, Ивана Ивановича, правившего с 1563 по 1572 годы и лишенного затем престола (см. выше). Напомним, что сам Иван Иванович был воспитан в семье Захарьиных-Романовых и именно они от его лица управляли государством, поскольку он был в то время еще молод. Поэтому и его сын Дмитрий («Лжедмитрий») также воспитывался в семье Романовых (см. выше). Чтобы не допустить Димитрия на трон, его постригли. Напомним, что пострижение царевича, согласно старым русским законам, автоматически лишало его права занимать престол.

Но, – скажет нам читатель, – ведь считается, что царевич Дмитрий был действительно убит в Угличе? Но напомним читателю, что при «Грозном» были, якобы, ДВЕ трагических гибели якобы ДВУХ разных царевичей с одинаковыми именами: оба – Дмитрии Ивановичи. И оба – дети Ивана «Грозного». Одна – из-за неосторожности няньки, утопившей ребенка. Мы уже говорили об этом выше. Вторая – знаменитая угличская трагедия.

По нашему мнению, гибель царевича была ТОЛЬКО ОДНА. И только в XVII веке во время смуты была придумана версия убийства Димитрия в Угличе. Авторы версии пытались представить живого царевича Дмитрия Ивановича (боровшегося в то время за власть) – самозванцем.

Согласно нашей реконструкции, малолетний царь Дмитрий Иванович погиб при трагических обстоятельствах в 1563 году, когда ему было около 10 лет. Историки считают, что он погиб грудным младенцем. Когда Шуйскому пришла в голову мысль объявить царевича Димитрия самозванцем, была придумана история угличской трагедии. При этом действительная могила царя-мальчика Димитрия Ивановича была объявлена могилой того самого царя Димитрия Ивановича, который боролся с Шуйским. А таким образом, Димитрия Ивановича объявили самозванцем.

Романовы были в то время на стороне Шуйского и потом, вероятно, развили эту версию уже для своих целей.

Напомним, что угличская трагедия теснейшим образом связана с именем Шуйского. ОН ЛИЧНО РАССЛЕДОВАЛ угличское дело, как следует из документов. И что же мы видим? Скрынников откровенно пишет: «Давно возникли подозрения насчет того, что подлинник „углицкого дела“ подвергся ФАЛЬСИФИКАЦИИ. Даже при беглом осмотре бросаются в глаза следы его поспешной ОБРАБОТКИ. Кто-то разрезал и переклеил листы „обыска“ (следственного дела), придав им неверный порядок. Куда-то исчезло начало» [61], с. 70.

«Следствием в Угличе руководил князь Шуйский. И следователей смущало то, что Шуйский НЕСКОЛЬКО РАЗ МЕНЯЛ СВОИ ПОКАЗАНИЯ» [61], с. 72.

Более того, «существует мнение, что сохранившиеся угличские материалы являются беловиком, составленным в Москве. Черновики допросов в Угличе не дошли до наших дней» [61], с. 71. Таким образом, вся «угличская история» могла быть попросту написана в Москве.

Скрынников резюмирует: «Есть основания утверждать, что угличский источник стал жертвой ретроспективной оценки событий» [61], с. 72.

Боярский заговор против царя Бориса

Мы не будем подробно повторять известную историю прихода Дмитрия («Лжедмитрия») к власти. Подчеркнем лишь, что это был явный боярский заговор против царя Бориса. Его отравили. «13 апреля (1605 года – Авт.) он в час дня находился в думе, потом обедал, и едва встал из-за стола, почувствовал себя дурно. Затем хлынула кровь изо рта и носа и он наскоро был пострижен в монахи под именем Боголепа, а через два часа умер» [3], т. 2, с. 113–114. Это была вторая (и на этот раз успешная) попытка бояр свергнуть царя Бориса. Во главе заговора стояли те же люди: Шуйские, Голицыны, Романовы. Как показали дальнейшие события, царевич Дмитрий был для них лишь орудием в этой борьбе. Меньше чем через год те же люди попытались его убить и, как говорят нам историки, действительно убили (с чем мы не согласны; см. ниже). Царем стал Шуйский, который уже давно рвался к власти.

«Лжедмитрий» – настоящий царевич Дмитрий, сын царя Ивана

Воспитанные на стандартном «романовском» курсе русской истории, мы обычно глубоко убеждены, что «Лжедмитрий» был действительно самозванцем, неким Гришкой Отрепьевым. Историки романовской эпохи настолько часто и упорно твердили об этом, что теперь это уже кажется самоочевидным. Ниже мы скажем – для чего это им было надо.

Но то, что вроде бы так «очевидно» сегодня, спустя почти четыреста лет, было почему-то совсем не очевидно современникам «Лжедмитрия».

В самом деле, с самого начала борьбы Дмитрия за престол, ВСЕ, КТО ЕГО ВИДЕЛ, ПРИЗНАВАЛИ В НЕМ ЦАРЕВИЧА. И польские аристократы, и польский король, и русские бояре, и крупные стечения народа в Путивле и других городах и, наконец, ЕГО СОБСТВЕННАЯ МАТЬ – царица Мария Нагая (к этому времени – инокиня Марфа). См. [61],[3]. Находясь еще в Путивле, Дмитрий «рассылал повсюду грамоты, призывая русский народ под свои знамена. В его руках находилось 18 городов и население в 600 верст с запада на восток признавало его действительным царевичем. В Путивль Димитрий вызвал настоящего Отрепьева и показывал его народу» [3], т. 2, с. 113.

«Первым делом по прибытии в Москву, Димитрий принял меры по возвращению матери инокини Марфы из заточения» [3], т. 2, с. 116. Оказывается, еще при царе Борисе она была опрошена и заявила, что сын ее жив, после чего она была заключена в Троице-Сергиеву Лавру под строгий надзор [3], т. 2, с. 116. Дмитрий встретил в Москве свою мать при большом стечении народа. «Никто теперь не сомневался, что на московском престоле настоящий сын царя Ивана. Инокиня Марфа была помещена в Вознесенском монастыре и была окружена исключительными заботами. Димитрий бывал у нее каждый день и оставался по несколько часов» [3], т. 2, с. 116. Более того, оказывается еще и раньше, до бегства в Литву, Димитрий тайно встречался со своей матерью Марией Нагой в монастыре на Выксе. Об этом говорит известная летопись «Иное сказание» [61], с. 159. Эти сведения Скрынников, конечно, расценивает как «совершенно фантастические» [61], с. 159. Мы же тут ничего фантастического не видим. Так оно и было. Наша концепция ставит все на свои естественные места.

Романовы – авторы версии о самозванстве Димитрия
Зачем им это потребовалось?

То, что мы сейчас объясняем, – вроде бы лежит на поверхности. Почему же историки отказываются верить всем этим многочисленным утверждениям современников (о том, что Дмитрий – настоящий сын царя Ивана) и объявляют всех очевидцев либо обманутыми простаками, либо притворщиками? Вспомним, что русская история окончательно писалась при Романовых. Романовы специально объявили Димитрия самозванцем и «Лжедмитрием». Зачем? Ответ очень прост. У Дмитрия, ставшего царем и имевшего царское происхождение, оказывается, БЫЛ СЫН. Романовские историки называют его «воренком». После гибели Дмитрия ему должен был наследовать его сын. Но Романовы сами рвались к власти. Они узурпировали престол еще при живом сыне Дмитрия. А, следовательно, избрание Михаила Романова царем было попросту НЕЗАКОННЫМ: ведь был еще жив сын настоящего предыдущего царя Дмитрия. Единственный выход для Романовых из создавшегося положения – объявить этого Дмитрия «самозванцем». Что и было сделано. Правда, оставалось еще одно препятствие: живой сын Дмитрия. Проблема была решена очень просто. Романовы повесили его на Спасских воротах.

Краткие итоги нашей реконструкции:

1) Романовы узурпировали власть, после чего убили сына царя Дмитрия – законного наследника.

2) История этой эпохи писалась уже после. Писалась она Романовыми.

3) Объявив Дмитрия «самозванцем», Романовы убивали сразу двух зайцев. Во-первых, они скрыли незаконность избрания Михаила Романова. Во-вторых, они избежали обвинения в цареубийстве (если Дмитрий «самозванец», то убийство его и его сына цареубийством не является!).

Это – действительно сложный момент русской истории. А для Романовской династии это – узловой пункт. Романовы нуждались в доказательстве законности своего воцарения на троне. И они решили эту задачу вполне понятными и доступными им средствами.

Конечно, сначала убедить удалось далеко не всех. В Польше, например, в XVII веке были еще распространены произведения, выставлявшие Михаила Федоровича Романова в неприглядном свете. В частности, его называли почему-то не царем, а «вождем Федоровичем» [27], с. 414. Его называли также «ПРОЗВАННЫМ великим князем», т. е. НЕНАСТОЯЩИМ (см. там же). Ясно, что Романовым нужно было задушить в зародыше все эти неприятные для них свидетельства современников. И действительно, «в начале 1650 года царь (Алексей Михайлович Романов – Авт.) послал в Варшаву послом боярина Григория Пушкина с товарищами. Его царское величество, – говорил он (Пушкин – Авт.), – требует, чтобы все бесчестные книги были собраны и сожжены в присутствии послов, чтобы не только слагатели их, но и содержатели типографий, где они были печатаны, наборщики и печатальщики, а также и владельцы местностей, где находились типографии, БЫЛИ КАЗНЕНЫ СМЕРТЬЮ» [27], с. 416.