Текст книги "Как мы грабили негодяя (СИ)"

Автор книги: Глеб Сердитый

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

– Теперь, когда у вас есть необходимые банки, вы удовлетворены, мистер Пит?! Или вам еще что-нибудь нужно для начала игры в дартс?! Честно говоря, мистер Пит, я в нетерпении.

И он пригубил пива из кружки, что стояла перед ним на столе.

– Последняя просьба, Господин Закон. – Клятвенно поднял открытую ладонь Пит. – Не найдется ли здесь пара-тройка смышленых ребятишек? Мне нужно набрать три дюжины таких насекомых, с палец величиной, с блестящими крыльями, мы с Вином видели их, когда шли в город.

– Вероятно, вы имеете виду хрутальных стрекоз. – Заметил судья и сделал знак толпе.

Мальчишки тут же нашлись. Они и так шныряли по всему бару, или торчали в окнах, пихая друг друга локтями. Так что отказа в помощи Пит не получил. Наоборот, каждую банку вызвались наполнять по двое-трое добровольцев, которые не только были польщены превращением из пассивных зрителей в активных участников, но и рассчитывали пробраться поближе к эпицентру действия.

– Итак, господа! – Пит лучезарно улыбнулся и хлопнул в ладоши. – Теперь игра! Делаем ставки?!

– А покажи-ка, что у тебя есть, лохмотник! – Высокомерно процедил Гримбл. – Неужели деньги?!!

Это было несколько неожиданно для Пита. Он как-то выпустил из внимания вопрос ставок. Вернее то обстоятельство, что друзьям нечего было предложить в качестве таковых.

Пит приблизился к Вину и тихо осведомился:

– Что у нас есть?

– Только мы сами.

По чести говоря, денег у наших друзей давно уже не водилось. Тем более, что всего несколько часов назад они и не подозревали о существовании планеты Вальдос. А Коровья Лепешка был первым населенным пунктом, куда они добрались после насильственной высадки с рудовоза "Настрёме".

Этот корабль делал остановку у орбитального комплекса на стационарной орбите. Капитан рудовоза сбрасывал здесь небольшой попутный груз и прихватывал несколько ящиков самогона из розового молока. Небольшая контрабанда, впрочем, лежащая в рамках предела терпимости судовладельца. Самогон из розового молока можно было выгодно продать вдали от Вальдоса.

На орбитальном комплексе парней и высадили с рудовоза. Друзья сутки проболтались на искусственнике. Пит кое-что и там починил, а Вин привел в порядок настройки погрузочных роботов в грузовых ангарах. Так друзья заработали билеты на планетарный челнок, да еще немного грошей на первое время.

– Итак, – невозмутимо продолжал Пит, словно заправский фокусник, шаря по карманам. Трюк предстоял нелёгкий, но в этот день он был в ударе. – Я играю, я играю, я играю...

Через ткань плаща успокаивающе ощущался твердый и округлый кожух Льюиса. Пит рыскал в карманах и подавлял острое искушение внезапно выхватить пулемет и дать очередь в потолок. Тоже хороший фокус, но время для его исполнения еще не подошло, да и пути отступления с планеты не были разведаны. Кому захочется бегать в темноте после ужина?

К тому же, после синегорловки, Вальдос выглядел вполне приличным местом. Оставалось лишь поставить куда следует хулиганов с дартсом. И черт же его дернул обмолвиться про этот хренов дартс!

Вдруг Пит нащупал нечто квадратное и увесистое. И сразу понял, чем это было.

– Вот моя ставка! – с торжеством объявил Пит и представил толпе корабельный фонарик. – Отличная вещь, можно носить на груди или прикрепить на лоб.

Он тут же продемонстрировал возможности своей ставки. Оглядел публику. Несколько секунд в "Полной фляге" все молчали. Хохот, раздавшийся после, наверное, услышали все икурукаякамы планеты.

Теперь уже никто, ни Гримбл, ни публика не могли воспринимать Пита, как серьезного противника. Все хохотали, хохотали, показывали на него пальцами, держались за животы и поддерживали друг друга, чтобы не упасть. Даже господин Закон смеялся, откинувшись на спинку стула. Даже Вин прикрывшись рукой отвернулся от приятеля. Его плечи вздрагивали.

Пит сохранил невозмутимое лицо и только снисходительно улыбался и кивал публике, терпеливо ожидая, когда публика успокоится и можно будет продолжить исполнение номера. А когда смех схлынул, со всей серьезностью повторил, не боясь показаться назойливым:

– Это – моя ставка!

Последовал новый взрыв хохота.

Он переждал и его. И вновь объявил:

– Это моя ставка, или на Вальдосе играют на щелбаны?!

– Нет, мы не играем на щелбаны! – к Питу с гоготом подошел Гримбл. – Хотя я тебя потом могу щелкнуть! Не бойся, не до смерти, просто покалечу и всё! Но мне тоже нужно сделать ставку! Что же мне поставить?! У меня нет при себе фонаря!! Эй, у кого здесь есть фонарь?! Мне поставить нечего! Что, даже свечки ни у кого нет?! Эдак я без ставки останусь! Может люстра сойдет? Эй, хозяин, подай-ка мне люстру!

– Мистер Гримбл, – хохот Питова противника прервал стук судейского молотка. – Мистер Гримбл, мистер Пит сделал свою ставку, если она не слишком высока для вас, отвечайте на неё и начнем игру.

– Да-да, судья, три секунды и начнем. Я собирался поставить пару монет, но эти голодранцы как пить дать спасуют. – Гримбл сделал торжествующую паузу. – Поэтому я ставлю свою шляпу!

– За шляпу Гримбл убьёт любого! – прошелестело по рядам зрителей. Быть может, кто-то и желал поставить на чужака, но после ставки Гримбла никто не решался. Зрелище обретало поистине небывалую для Коровьей Лепешки остроту.

– Мистер Пит, вы принимаете ставку Мистера Гримбла? – поинтересовался судья.

Пит критически оглядел головной убор противника. Скорчил гримасу. Покачался с пятки на носок. Неспешно повернулся к Вину и положил на стол фонарик.

Затем Пит обернулся к публике, кивнул, чтобы все видели и громко заявил:

– Меня устраивает!

Раздался восторженный рев, представление начиналось и обещало стать очень интересным.

Знатные дояры и прочие сельские парни Вальдоса толкали друг друга, посмеивались, указывали пальцами на необычно смелых пришельцев, обсуждали, прикидывали ставки и заключали пари между собой. Судя по гулу, не в пользу Пита.

Тем временем хозяин бара выложил на стойку большую коробку со свежими, ни раз не бывавшими в игре дротиками. Игроки выбрали себе по несколько штук, придирчиво осматривая оперенья и острия каждого. Гримбл взял красные, Пит – разных цветов.

– Кто первым бросает? – вежливо улыбнулся противнику Пит. Тот злобно ткнул в Пита зенками и промолчал. Поэтому Пит сформулировал вопрос иначе: – Бросим монетку?

– Играем по-моему, значит первый – я!

– Не возражаю! – согласился Пит.

– А ну заткнулись все! – гаркнул на публику Гримбл. – Кто кашлянет под руку, будет кашлять до конца жизни!

Народ стих и перестал дышать. Нукеры Гримбла погрозили кулаками кому-то в задних рядах. Под полом "Полной фляги" на глубине полутора метров кто-то скребся, наверное, землеройка или некто иной в том роде. Гримбл протопал к тому месту, откуда доносилось шкрябание, и бухнул об пол каблуком кованного сапога. Такими ударами обычно штампуют колеса для вагонеток. И что стало с несчастным животным осталось неизвестно. В лучшем случае – погибло от разрыва аорты. Не в гробовой, в крематорной тишине Гримбл вернулся к барьерной черте и изготовился к первому броску.

– Кхм! – полузадушено и тонко донеслось со стороны зрителей.

– Жить надоело! – рявкнул Гримбл.

– Прошу тишины! – потребовал судья. – Пожалуйста, мистер Гримбл, начинайте. Больше вам не помешают.

Гримбл грозно обозрел первые ряды и вновь изготовился к броску. А потом вдруг быстро и сильно бросил свои дротики один за другим.

– Девять, семь, десять!!! – выдохнула счет публика. Послышались некоторые аплодисменты. Впрочем, никто из местных не сомневался в мастерстве Гримбла.

– Мистер Гримбл взял двадцать шесть очков. – Объявил судья. – Теперь ваша очередь, мистер Гривенник.

Пит шагнул на линию огня. Гримбл с издевательской ухмылкой чуть поклонился противнику, немного отступая в сторону и вроде бы освобождая тому место, но, резко выпрямившись, ловким и неожиданным ударом под локоть выбил дротики из Питовой руки.

– Не повезло тебе, парень, всё промазал! – одновременно с превосходством, торжеством и с самым оскорбительным сочувствием в голосе молвил объездчик, больно похлопав Пита по плечу, от чего тот немного присел

Затем Гримбл повернулся к публике и взмахнул лапой, сельские парни взревели, радуясь, как легко и ловко их лидер надул городского лопуха. Здесь было над чем посмеяться.

– Но я даже не кинул ни одного дротика?! – удивился Пит. – Господин Закон, объясните почему я проиграл?

Судья, сдержано улыбаясь, сообщил Питу следующее:

– Видите ли, мистер Гривенник, по нашим правилам, если игрок, во время игры, выпускает дротик из рук, это считается броском. Даже если снаряд не достигает мишени! Таковы правила. По моему мнению – весьма справедливые правила.

– Однако меня не предупредили об этих правилах!

– Тем хуже для вас. По нашим законам – незнание их не освобождает от ответственности. В этом сете вы ни разу не поразили мишень и набрали всего лишь ноль очков. Мистер Гримбл ведет: двадцать шесть-ноль. И теперь вновь наступила его очередь бросать.

Пит быстрым шагом подошел к Вину.

– Что скажешь?!

– Здесь в ходу грязные приёмы. – Развел руками Вин. – Или ты ждал иного?

– То-то и оно. Но они не представляют, на какие правила способен я.

Тем временем Гримбл делал свои броски. Каждое попадание сопровождалось дружными возгласами толпы, которой дирижировали гримбловы нукеры.

– Десять, десять, девять! – считал хор.

Затем судья торжественно объявил:

– В этом сете мистер Гримбл набирает 29 очков; в сумме он имеет 55 очков. Очередь переходит к мистеру Гривеннику.

– Что предпримешь? – спросил друга Вин.

– Не дам мне помешать. – Шепнул Пит.

После чего он направился к белой черте, но, не дойдя до неё трех четырех шагов, не останавливаясь ни на полсекунды, один за другим метнул дротики. Публика ахнула и повернулась мишени.

– Семь, девятка и восьмерка. – Констатировал господин Закон. – Мистер Гривенник набирал двадцать четыре очка и в сумме получает двадцать четыре очка. Черед мистера Гримбла.

Между тем, продолжая шагать в одном ритме Пит по широкой дуге приблизился к Гримблу и как бы невзначай коротким и неожиданным ударом шлёпнул снизу лапу с дротиками. Последние взлетели в воздух словно остроносые колибри. Однако на пол упасть не успели. Подручные Гримбла бросились, едва не сбив вожака с ног, и поймали дротики у самого пола.

– Смотрите-ка, мистер Гримбл тоже уже сделал свои броски? – просиял Пит. – Что скажите на это, судья?

Господин Закон хмыкнул раз и заявил:

– Не совсем, мистер Гривенник. Для данного случая предусмотрено особое специальное правило: если брошенные дротики не коснулись ни пола, ни стен, и ни чего-либо другого в помещении, в коем проводится игра, бросок не считается совершенным и объявляется переброс. Кстати, мистер Гривенник, постарайтесь быть осторожнее. Если вы еще раз столь неаккуратно коснетесь своего противника, я оштрафую вас на десять очков, вы поняли меня?

– Понял во всей полноте. – Пит клятвенно поднял руку и обернулся к Вину. – Неплохая попытка, неправда ли. Похоже, мне придется дать этому Гримблу фору.

– Чего ты там бормочешь?! Чего ты хочешь мне дать?!

– Думаю, не повысить ли ставку, уважаемый. Бросай скорее, а то мы так до утра не закончим.

Гримбл прорычал что-то невнятное подручным и встал на линию бросков.

На этот раз он совсем не торопился и выцеливал центр мишени особенно тщательно. Бросил первый дротик – выбил десятку, да так, что снаряд вошел в мишень чуть ли не по оперение.

С угрозой и торжеством он уронил взгляд на Пита.

Вновь неспешно примерился и снова выбил десятку. И тот час же швырнул третий дротик, который вонзился в мишень с такой силой, что пробил в её центре дыру.

Гримбл повернулся к Питу всем телом, глядя, оценил ли тот этот последний бросок. Затем Гримбл усмехнуться, указал на Пита пальцем и грубо заржал самым варварским хохотом. Этот смех подхватили и его нукеры, и часть зрителей.

– Ты проиграл! Это тридцатка, тебе никогда так не кинуть! Я победитель! Победитель! Тащи сюда свою дрянь! – не переставая хохотать грозный объездчик протопал к столу, схватил Питов фонарик и, швырнув на пол, размозжил его каблуком. – Вот твоя ставка! Вот она! Получи свою дрянь!

Продолжая орать, он не замечал, что вокруг воцарилась довольно неприятная тишина. Только через некоторое время Гримбл остановился и оглянулся на свидетелей игры и безобразной сцены. И лица этих людей не выражали одобрения его действий.

– Вы чего?! – гаркнул Гримбл зрителям. – Я же победил!

– Мистер Гримбл. – прозвучал голос судьи.

– Чего еще?!

– Мистер Гримбл! – голос судьи стал жестче. – Не спешите праздновать победу. Игра еще не завершилась. Сейчас сломанную мишень заменят, мистер Гривенник сделает свои броски. На этом завершится первая половина игры, после чего вам потребуется сыграть по правилам мистера Гривенника. Исходя из вышесказанного, посоветую вам поберечь силы. Вам ясно, мистер Гримбл?!

Объездчик не спешил с ответом и согласно кивнул лишь после того, как судейский молоток угрожающе взвился над столом.

– Один момент, господин Закон. – Пит поднял палец. Пока меняют мишень, разъясните, пожалуйста, как быть с моей ставкой? Она уничтожена и не по моей вине! Это видели все!!! – Пит повысил голос и повернулся к зрителям, ища в их рядах свидетелей и сочувствия. – Синегорловка бурлила в его крови и Пит, как никогда был готов к речам и подвигам. – В случае проигрыша мне нечего будет отдать победителю! А если повезет мне, я все равно уже понес ущерб, как душевный, так и материальный! Разве это справедливо!!!

Некоторое время зрители молчали, но по их рядам явно катились волны перешептывания и разночтений. Они становились громче и громче, когда стук молотка потребовал тишины.

– Ваши претензии справедливы, мистер Гривенник. – Объявил господин Закон. – Виновный должен возместить уничтоженное, после чего игра возобновиться.

Взоры всех обратились к объездчику и его приятелям.

– Чего вам надо!? – рявкнул Гримбл. – Я же сказал, нет у меня никакого фонаря!

– Тогда вы должны найти замену. – Констатировал судья. И прошу вас поторопиться!

– У кого есть фонарь! Мне он нужен!!! – Зарычал на толпу Гримбл. – Я сказал – фонарь!!!

Зрители не торопились прийти на помощь. Тогда Гримбл повернулся к хозяину заведения, но был остановлен негромкими словами Пита. Он говорил тихо, но настойчиво, как говорят обычно с капризными больными или упрямыми подростками:

– Мистер Гримбл, я не приму в обмен чужую вещь. Фонарик принадлежал лично мне, он был мне действительно дорог, и я хочу, чтобы вы отдали взамен только то, что принадлежит непосредственно вам.

Гримаса ярости исказила лицо Гримбла, давно никто не смел говорить с ним в подобном тоне. Но он умерил гнев и полез в карманы шорт. С напряженным и злым лицом он выудил полную пригоршню монет разного достоинства.

– Э! Э! Э! – улыбнулся Пит, отводя в сторону руку с деньгами. – Денег я не приму! Ведь мы с вами играем не на деньги, а на вещь. Поищите что-то иное, на что я соглашусь. И помните, я – взыскательный человек!

Вин за столом закряхтел, заворочался на стуле, видимо сдерживаясь не то от смеха, не то от желания подать Гримблу идею, чем можно заинтересовать Пита.

Желваки заходили на скулах объездчика. Видимо ему страсть, как хотелось пристрелить чужака. И при других обстоятельствах он так наверняка бы и поступил. Но сейчас, ведя в счете, на глазах десятков свидетелей и судьи, к слову которого не то, что в Коровьей Лепешке, на всем Вальдосе прислушивались многие, это было бы неверным ходом. Со всех сторон – неверным!

– Ну, хорошо! – прорычал Гримбл. – Вот моя шляпа!

– Нет-нет-нет, мистер Гримбл! – отрицательно замахал руками Пит. – Ваша шляпу я получу и так, если сумею выиграть! Предложите другое! Или вы признаёте поражение?! Тогда я согласен и на шляпу...

Когда смысл последнего оборота дошел до сельских парней, они оживились. Некоторые даже засмеялись, в голос, довольно громко, и принялись пихать приятелей и окружающих локтями и растолковывать, что имел виду этот коротышка – чужак.

– Мистер Гримбл, нельзя ли по быстрее, – раздался голос судьи. – Игра затягивается!

– Точно, Гримбл! – Донеслось из толпы зрителей. – Хорош возиться! Вываливай, что там у тебя есть!

Подручные бросились к толпе, чтобы схватить крикуна, но сомкнувшиеся ряды зрителей не дали им втиснуться даже на пол пальца. Чувствовалось, что симпатии публики меняются. Что теперь дояры готовы вспомнить все обиды, испытанные от Гримбла. Что симпатии и нему не просто тают, испаряются!

Из рядов зрителей Гримблу уже сыпались насмешливые советы поставить собственные трусы, или жилетку, или разные органы, не при дамах будут названы. Гвалт нарастал и был усмирен лишь новым требованием судьи, сделать ставку.

– Ставь "Мастера Дюзи"! – донеся вдруг юный, вероятно мальчишеский голос из задних рядов.

Пит оглянулся на крик, но не сумел разглядеть того, кто внес предложение.

Судя по шуму, который вскипел в туже секунду, когда предложение было оглашено, это была действительно хорошая, недурная вещь.

Раздался вопль:

– Й-и-еХо!!!

И предложение горячо поддержали несколько развеселых мужских голосов.

Видя, как побелело от гнева лицо противника, Пит решил, что теперь непременно согласиться именно на неведомого "Мастера Дюзи".

Приняв решение, он приблизился к столу, за которым сидел Вин, жестом потребовал еще полстаканчика синегорловки, получил и употребил требуемое.

– Что скажешь, друг? – Обратился он к Вину в полголоса. – Как игра?!

– Держу за тебя пальцы!!! – Вин показал поднятые вверх большие пальцы.

– Ладно, надо еще узнать, что это за Дюз.

И Пит подошел к официантке, что подавала им выпивку. Та стояла, вернее, тряслась от напряжения в первом ряду зрителей и грызла край фартучка.

– Милая, скажите, что это за "Мастер Дюзи"? – тихо, насколько это было возможно в орущей толпе, поинтересовался Пит.

– Это автомобиль Гримбла!!! – ответила девушка

– Что?! Автомобиль!!! Здесь!!! И на ходу?!

– Что вы! Это лучшая машина во всем графстве!

– Вин! Ты слышал?! – вскричал Пит. – У них тут водятся автомобили и графства!!! Ей богу, Вальдос мне нравится всё больше и больше!

Он повернулся к противнику и поднял руку, требуя тишины:

– Итак, мистер Гримбл, давайте скорее покончим со всем этим. Вы испортили мою ставку и должны её заменить. Взамен я приму только ваш автомобиль. Ставите его, и мы продолжаем игру, либо сдавайтесь и уходите отсюда. Таковы мои условия. Ваше слово?

– Игру! Игру! Игру! – принялась дружно скандировать толпа, и вопрос стал ребром.

Гримбл соображал, нукеры подобострастно нашептывали ему, что преимущество уже завоеванное достаточно велико, что такого мастера дартса еще поискать, но как-то не хорошо свербело у объездчика под ложечкой.

Плохо было, что эти чужаки приперлись в его город. Следовало их поскорее спровадить, даже если для этого придется рискнуть автомобилем. Да и фора имелась действительно солидная, даже если коротышка выбьет тридцать очков, в запасе у Гримбла оставалось еще больше тридцатки.

Он озабоченно взглянул на судью.

Тот молвил:

– Мистер Гримбл, требования вашего противника вполне справедливы. Вам следовало держать себя в руках. Принимайте решение, но имейте виду, я готов трижды ударить молотком и присудить победу мистеру Гривеннику.

– Ну ладно! Хорошо! Вместо разбитого фонаря я даю свою машину, моего "Мастера Дюзи"! Но с условием, что ежели выиграю, то заберу и его.

– Вы не возражаете, мистер Гривенник? – Поинтересовался судья.

Пит кивнул.

– Да!!! – взревела публика. Народу в "Полную флягу" набилось столько, что зрители висели буквально в три ряда друг на друге, но никто не замечал ни давки, ни духоты, увлеченные поединком сельские парни даже забыли о нецензурных выражениях.

Все лишь смотрели, как Пит направился делать броски третьего сета. И все были страшно возмущены, когда перед носом у игрока завертелись и запрыгали подручные Гримбла. Раздался страшный свист, женщины завизжали, а мальчишки, выглядывавшие, откуда только можно, застучали кулаками по всему, до чего дотягивались. Судье пришлось долго колотить молотком и требовать порядка. Наконец он объявил:

– Господа! Честная игра! Всякого нарушителя я лично выкину на улицу и оштрафую! Ваши броски, мистер Гривенник.

Пит прищурился и бросил. Дротики легли рядом, будто стежки белошвейки. Но дали всего лишь двенадцать очков: тройку, четверку и пятерку.

– Итак, господа, – торжественно объявил судья. – Первая половина поединка завершена. Со счетом восемьдесят пять на тридцать шесть ведет мистер Гримбл. Теперь мистер Гривенник расскажет нам свои правила игры и поединок продолжится. Перерыв нам не потребуется, мистер Гривенник?!

– Только для того, чтобы пропустить стаканчик синегорловки, господин Закон! – учтиво ответствовал Пит.

Он был уверен, это его день.

Освежившись новой порцией синегорловки. Пит вышел на середину и поднял руку, требуя внимания. Когда шум среди публики стих, он начал излагать правила собственного варианта игры:

– Мы, на глазах у вас, сыграли в дартс по правилам моего уважаемого противника. Мистер Гримбл ведет в счете. Теперь мы будем играть по-моему. Мои правила просты и всякий, кто хоть раз держал дротик в руке, сможет показать здесь неплохой результат. Кстати, вернулись ли мои помощники, которых мы послали за насекомыми? Они здесь?!

Мальчишки были на месте. Три группы по двое сорванцов вышли на середину зала с банками в руках. В банках метались стрекозы – три дюжины. Мальчишек усадили на пол и велели быть внимательными. Один должен был держать банку, другой – откручивать и по знаку открывать крышку. Пит потребовал тщательно закрыть все двери и окна. Было исполнено.

– Итак, – продолжал Пит. – Сейчас я возьму шесть дротиков и приготовлюсь к метанию. По моему знаку "АП!" одна из банок будет открыта и стрекоз выпустят. Играющий должен будет сбить шесть штук. Следующий игрок сбивает оставшиеся шесть штук. Потом открывается другая банка и так три раза. Каждый удачный бросок приносит десять очков, промах – ноль. Ну, как, всё понятно? Вопросов у моего уважаемого соперника нет?! У публики?

– Нет! Давай-давай, начинай! – закричали из зрительских масс. Гримбл тоже не возражал.

– Отлично! – воскликнул Пит, поднял руку, словно стартер, и дал сигнал. – АП!!!

Первый мальчишка сорвал с банки крышку. Стрекозы брызнули из неё словно искры бенгальского огня. Размеры каждой стрекозы не превышали мизинца десятилетнего пацана.

Это были дневные, даже рассветные существа. Ночь они проводили в траве, сложив крылья. Неудивительно, что попав из вечернего сумрака сперва в банки, а потом ярко освещенную залу "Полной фляги" они чувствовали себя, мягко говоря, взбудоражено, непривычно и поэтому стали носиться над толпой зрителей со скоростью молний.

Вскинутые руки и вопли так же не способствовали их успокоению.

Среди публики начало формироваться мнение, что попасть в одну этих стремительных мишеней человеку не под силу. Что для того, чтобы сбить стрекозу, необходим, по крайней мере, вычислитель траектории и электронная система слежения. Однако Пит сохранял олимпийское спокойствие и выжидал, когда насекомые чуть привыкнут к новой обстановке и начнут зависать под потолком хотя бы на два стука сердца. Этого времени ему бы хватило.

Наконец нужный момент настал. Одна из стрекоз притормозила, пораженная видом люстры. Щелк! И она лежала уже на полу, нанизанная на иглу дротика. Пит поднял трофей над головой и сказал:

– Примерно так.

– Десять очков мистеру Гривеннику. – Прозвучал вердикт судьи.

– Едрен батон! – донеслось с задних рядов. – Вот ловкач!

И публика зааплодировала. Под аплодисменты и восторженные возгласы Пит сбил еще пять стрекоз, складывая их в пустую банку.

Потом наступил черед Гримбла.

Зрители стихли.

Объездчик целился долго, очень долго.

Потом вдруг "хекнул" и швырнул первый дротик.

Раздался громкий удар и дротик завибрировал, вонзившись в потолок.

– Гримбл промахнулся! Гримбл промахнулся! – Прошелестело по рядам зрителей

– Гримбл промахнулся! Теперь он – мертвый объездчик! – не удержался от маленькой мести Пит.

Эти слова видимо здорово задели Гримбла, потому что он не стал целится долго и швырнул снаряд почти наугад, на удачу.

Удача его не постигла.

Второй дротик воткнулся в потолок.

Тогда он решил испытать другой способ и попытался сбить стрекозу ниже, над самыми зрителями. Дротик просвистел и вонзился в шляпу какой-то дородной дамы, как раз у неё над темечком.

Она же заверещала, будто её только что лишили глаза. Народ ахнул и присел.

Игра становилась все оживленнее и не шла в сравнение с пресным старым дартсом.

Одним словом, Мистер Гримбл не попал ни разу.

Откуда ему было знать, что Пит и Вин однажды неудачно забрались в трюм угольщика и два месяца не могли оттуда выбраться. Питание было самое скудное; жареные крысы и угольные мотыльки – трудные, быстрые мишени – каждого из которых требовалось добыть, ловко метнув в цель куском антрацита.

Баллистика куска угля не идет ни в какое сравнение с летучими свойствами дротиков для дартса. Однако голод – лучший из стимулов. И практика, практика и еще раз практика, постепенно переходящая в привычку. Можно иметь самые выдающиеся задатки, в любом деле, но успех приходит лишь с обретением привычки.

Гримбл привык к неподвижным мишеням. Пит – к движущимся. Так сложились обстоятельства.

Через некоторое время в банке у Пита лежали восемнадцать мертвых стрекоз, еще восемнадцать, сверкая крыльями, носились под потолком, украшенным дротиками.

Посреди залы стоял мистер Гримбл и готовился к последнему броску. Он проигрывал Питу сто тридцать одно очко и не имел возможности даже приблизиться к победителю.

Публика нетерпеливо ожидала, когда же он, наконец, бросит последний дротик и можно будет приступить к халявной выпивке и обсуждению соревнования. Пит, тем временем, сидел за столиком вместе с Вином, хозяин уже распорядился подать им напитки.

– Ну, давай, бросай, все равно промажешь. – Кто-то крикнул Гримблу.

– Промажу?! – Лицо объездчика перекосилось от сдерживаемой ярости.

– Прошу тишины! – Повысил голос судья. – Прошу, мистер Гримбл, заканчивайте соревнование, вам никто не помешает.

– Хорошо судья! – Прорычал Гримбл, вновь примерился, но передумал и швырнул дротик на пол. – Я – промахнулся.

– Да, мистер Гримбл! – Молвил судья и, выждав секундную паузу, торжественным голосом объявил: – На сегодня игра закончена! Победил наш гость, мистер Гривенник! Шляпа и автомобиль мистера Гримбла переходят в безраздельное владение к победителю! Таков вердикт!

Толпа зрителей взревела, засвистала. Стул с Питом уже хотели поднять на плечи.

Вдруг в зале бара раздался оглушительный и страшный хлопок.

Это Гримбл схватил с пояса длинный кнут и щелкнул им в воздухе.

Народ прыснул от него в разные стороны.

Вокруг Гримбла образовалась широкая поляна. Сельские парни повжимались в стены.

– Интересное это место – Вальдос! – Воскликнул Вин.

– Мистер Гримбл! – Тем временем возвысил голос судья. – Я предупреждаю вас, вы проиграли в честной игре!

– Конечно, судья. Просто я не люблю оставлять не разбитые мишени. – С этими словами объездчик в полной тишине резкими и точными ударами посшибал всех стрекоз. Одна из женщин вскрикнула, её обрызгало размозженным насекомым.

– Теперь порядок. – Сказал Гримбл, со зловещей улыбкой сматывая своё оружие и пряча его, под жилет. – Да вот еще что, лови выигрыш, коротышка.

С этими словами он запустил шляпу под потолок в сторону Пита, но не дал ей упасть к ногам победителя, превратив в горелое тряпьё метким выстрелом из плазмомета.

– Вот твой приз, наслаждайся!

Затем он махнул лапой подручным и направился к выходу.

– Эй, Гримбл! – возглас Пита остановил объездчика в дверях. – Ты это, машину-то подгони!

– Всенепременно! – Гримбл осклабился словно росомаха. – Бармен, пусть все выпьют. Запишешь на мой счет.

С этими словами он, наконец, вышел вон.

Увы, Гримбл Пальцеед не умел красиво проигрывать.

Веселье в «Полной фляге» поутихло далеко за полночь. Наши друзья за это время успели чокнуться за здравие и везение практически со всеми взрослыми мужчинами Коровьей Лепешки. Были много раз целованы местными красотками.

Народ оценил новый способ игры. Хотя новых насекомых в темноте ночи найти было невозможно. Поэтому сельские парни просто кидали дротики в потолок, пока у бармена не закончился запас снарядов. Так как в цель попадал каждый, это было очень весело.

Выйдя на крыльцо, наши друзья с наслаждением втянули в легкие прохладный ночной воздух. И некоторое время стояли закрыв глаза и покачиваясь. Потом Вин спросил:

– Хочу спросить, чтобы ты поставил на кон, если бы не нашел фонарик?

– Тебя! – не задумываясь ни на секунду ответил Пит.

– Вот как?! А почему не себя?

– Я был нужен себе на случай, если бы пришлось отыгрываться.

– Логично.

– Точно.

– Взгляни-ка, дружище Пит! Кажется, здесь лежит и второй твой выигрыш! – Вин указал на груду помятого металла, жестоко избитого твердыми тупыми предметами.

Особенно жалко выглядели истыканные заточками шины.

Тут на крыльцо вышел хозяин бара с большим фонарем в руках.

Он вывел на воздух группу дояров и аккуратно направил их прямо по центральной улице городка.

Повернувшись к нашим друзьям, он спросил:

– Господа, вам есть, где переночевать? Если пожелаете, могу предложить отличные номера на втором этаже, завтрак и чистые простыни за отдельную плату.

Тут он проследил, на что уставились Пит и Вин и, отпрянув сторону от жалкого зрелища, которое представлял из себя автомобиль, воскликнул:

– О, черт! Бедный "Мастер Дюзи"! Теперь его не починить!

– Хозяин! – вдруг начал Вин. – А не хотите ли новое пари?!

– Пари?! – вскричал бармен. – Что вы окончательно разнесете моё заведение?! Вы посмотрите на мой потолок! И это только первый ваш спор, а вы уж толкуете о новом!

Говорил он горячо и достаточно громко, так что внутри "Фляги" его услышали и с криками: "Слышите, там новое пари! Снова спорят? О чем?! Не может быть!!! В чем там дело? Да что вы говорите, о чем там спорят?! Люди, идемте! Любопытно, любопытно! Вот чужаки дают...". И так далее, в том же роде. В итоге на крыльцо высыпала половина посетителей заведения.

– Господа! Господа! Прошу тишины! – потребовал Вин. – Здесь важнейшее дело.

Ропот утих.

– Мы с приятелем предлагаем уважаемому хозяину побиться об заклад, что мой друг, Пит Гривенник... – При этом имени толпа одобрительно взревела, надо же, только выиграл спор, и уже ввязывается в новый, ай да парень. – Так вот, мой друг берется починить эти обломки и превратить их в автомобиль за три дня!

Народ оглядел автоостанки.

Послышались голоса:

– Вот мерзавец, Гримбл! Что сделал с машиной! Нет, тут одной рихтовки на неделю, ни в жизнь не справиться за три дня! А на что спорят-то?!