Текст книги "Качели Хроноса (СИ)"

Автор книги: Глеб Максимовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 12 страниц)

Раздался душераздирающий крик Ангелики. Табурет разлетелся на куски. Звериный рык оборвался. Оборотень отлетел к противоположной стене и, распластавшись на полу бесформенной кучей, затих.

«Надолго ли»? – пронеслось в голове Антона, – «надо спешить».

– Придётся, вам барон Церинген, остаться здесь. Там у нас и своих оборотней хватает, – ни секунды больше не мешкая, молодой человек провернул ключ в замке и толкнул открывшуюся дверь.

Глава 23

Если бы, кто – нибудь сейчас увидел старшего оперуполномоченного Лыкова, то ни за что не признал бы в, заросшем щетиной, мужике в спортивном костюме всегда подтянутого и молодцеватого капитана полиции. Уже три дня Михаил Петрович сидел в подвале Смирновского дома напротив таинственной дверцы. Поднимался он только в кухню, и только затем, чтобы сделать себе очередной бутерброд или сварить чашку кофе. Благо еды в холодильнике хватало. Две бессонные ночи превратили моложавого мужчину в старика с красными и опухшими от недосыпа глазами.

Так он и сидел, часами вглядываясь в неровно покрашенную воротину, за которой, как ему казалось, его ждал приз, который обеспечит роскошное существование не только ему, но и его потомкам. Лишь иногда оперуполномоченный коротко говорил по телефону или вытаскивал из кармана табельный пистолет и, ласково поглаживая его ствол, проверял боекомплект, а затем убирал обратно. В другом кармане приятно упиралась в бок граната ргэдэшка.

Так высиживая, Лыков прокручивал в голове события последних дней, до зубовного скрежета анализируя свои действия: всё ли правильно было сделано, не оставил ли он какой зацепки тем, кто наверняка вскорости пойдёт по его следу.

Как только капитану доложили, что бригада Смирнова опять исчезла, он немедленно вызвал на допрос немцев. Наивные пруссаки приехали в отдел на собственном гольфе с германскими номерами. Страшно раздосадованный, что Антон и в этот раз обвёл его вокруг пальца, Лыков сразу занял агрессивную позицию. Он орал, требовал раскрыть настоящую цель визита в Россию, но всё было тщетно. Немцы молчали, как рыбы. Промучившись так битых два часа, капитан решил прибегнуть к крайней мере. Он ненадолго вышел за дверь, а затем, промучившись с бессловесными тевтонами ещё с полчаса, пригласил в кабинет веснушчатого лейтенанта, который представился немцам оперуполномоченным городского отдела наркоконтроля Жуковым. Зарубежные гости недоуменно переглянулись.

– Господа, Генрих Церинген и Карл Шнайдер, мы располагаем оперативной информацией по нашему профилю работы. Поэтому предлагаю вам проследовать к вашему автомобилю и добровольно открыть его. В противном случае будем оформлять вскрытие, – лейтенант добродушно улыбнулся, как будто предлагал немцам выпить по кружечке пива.

В машине германцев, конечно же, нашёлся мешочек с белым порошком. И после того, как Генрих и Карл быстро осознали, что им светит по червонцу несвободы на каждого, допрос пошёл гораздо успешнее.

И вот теперь Лыков сидел в импровизированной, самопальной засаде, словно в охотничьем скрадке. На работе он, разумеется, никому ничего не сказал. Взял отпуск за свой счёт. И предварительно дав команду отключить видеонаблюдение, засел в семейном гнезде Барковых поджидать добычу.

Так, размышляя и анализируя события, Михаил, незаметно для себя, задремал. Сказалось нервное напряжение последних дней.

Вдруг как будто кто – то толкнул его. Полицай открыл глаза и сразу сунул руку в карман, где лежал пистолет. Дверца, за которой он наблюдал последние двое суток, вибрировала и раскалялась красным цветом, как горн в кузнице. Лыков снял пистолет с предохранителя и передёрнул затвор.

Наконец дверь распахнулась, и на пороге появился тот, кого полицейский и ждал – Антон Смирнов собственной персоной. Да не один, а с прекрасной мамзель, которую Лыков до этого и не видел ни разу.

– О, какая встреча! – наигранно – радостно воскликнул оперуполномоченный, – а я вас совсем уже было заждался.

Антон остановился на пороге как вкопанный. Ангелика с разбега ткнулась ему в спину. Но отступать было некуда. За спиной заворчал, приходящий в себя, вервольф. Смирнов решительно шагнул вперёд и, втянув за собой девушку, захлопнул дверь.

– Чего надо?! Кажется, я тебе ничего не должен? По какому праву ты хозяйничаешь в моём доме? Где решение суда об обыске? – Антон решительно наступал на полицейского, не обращая внимания на, направленный в его сторону, пистолет.

– Ключ, – прохрипел опер, – отдай ключ. Или я стреляю и заберу его сам с твоего мёртвого тела, ублюдок.

Смирнов был не из робкого десятка, но сейчас и он струхнул. Было ясно, что капитан не шутит и в следующее мгновения нажмёт на курок. Тем более, что как успел заметить Антон, кроме них, троих, в подвале никого не было, а мент почему – то нарядился в гражданскую одежду.

Парень протянул Лыкову раскрытую ладонь, на котором лежал заветный ключ.

Опер быстро схватил его и радостно рассмеялся:

– Какой сегодня у меня удачный день! Какая сладкая минута! А у вас эта минута будет последней, вы мне больше не нужны!

В последний момент Антон успел сделать шаг в сторону и прикрыл своим телом Ангелику. Грохнуло два выстрела. Запахло пороховой гарью.

Смирнова сильно ударило в грудь. Он попятился назад, расставив руки в стороны, чтобы ещё плотнее прикрыть девушку. Потом стал заваливаться на спину, подминая Ангелику под себя, чтобы и в лежачем положении её не смогли достать пули.

Посмотрев на это, опер в сердцах плюнул и, развернувшись, торопливо сунул ключ в скважину:

– Некогда мне тут с вами. Сами подыхайте, – с этими словами он распахнул дверку и нырнул в образовавшийся проём.

Дверца захлопнулась.

Тут же из – за двери раздался страшный, звериный рык. Потом послышалась беспорядочная стрельба, вслед за которой прогремел взрыв. Красная, раскалённая створка вдруг заискрилась серебристыми молниями. Так же быстро как эти зигзаги появились, так же быстро они и погасли. Полотно двери расколола трещина, сквозь которую стала видна, находящаяся за ней, обветшалая кирпичная кладка.

– Оборотень к оборотню – это правильно, – чуть слышно, синеющими губами, прошептал Антон и потерял сознание.

Ангелика выбралась из – под тела мужчины, и тут же прикрыла свой рот руками, чтобы сдержать рвущийся из глубины души, крик ужаса.

Вся грудь её любимого была залита кровью. Из двух пулевых отверстий, булькая и пузырясь, вытекали ручейки алого цвета.

«Что же делать?! Обратно хода нет! Я здесь никого не знаю! Вокруг никого нет! Надо звать на помощь!» – сутолочно, словно тараканы, бегали мысли в голове девушки.

– Помогите! Кто – нибудь, помогите! – Кричала графская дочь, размазывая по лицу обильно текущие слёзы. Дом отвечал ей гулкой тишиной.

«Надо спасать Антона! Время дорого! Но если я побегу к людям одна, я ничего не смогу объяснить. Ведь я не знаю их языка. Надо тащить Антона. Увидев его, они всё поймут без слов».

Ни секунды больше не медля, Ангелика принялась тащить своего любимого к выходу. Хорошо ещё, что на Смирнове был надет рыцарский плащ. Иначе бы она никогда не вытянула его из подвала. Дальше стало проще. Распахнув входные двери, девушка, скользя ногами по гладкой, мощёной гранитной плиткой, дорожке продолжала волочить бессознательное тело мужчины к воротам ограды. Руки Антона бессильно болтались и постоянно ударялись о серые камни дорожного покрытия. Почему – то именно вид этих рук, которые ещё совсем недавно крепко обнимали ее, и вид беспомощных пальцев, которые ещё вчера ласково гладили её лицо, больше всего угнетало женщину. Сердце сжимала горечь тоски и отчаяния. За раненым тянулся широкий кровавый след, как бы являя собой неотъемлемое продолжение красного плаща, на котором лежал рыцарь.

Ну вот наконец и спасительная калитка. Ангелика буквально вывалилась на тротуар улицы со своим страшной ношей в руках. Прохожие, увидев перед собой перепачканную кровью девицу и изуродованного мужчину, «шарахнулись» от них врассыпную. Им не нужны были чужие проблемы. Драматичность ситуации усугубляло то, что молодая девушка громко кричала на, непонятном никому, древнепрусском языке:

– Люди! Но почему вы так не милосердны! Помогите ему!!!

Маленькая женщина, почти девочка, рыдала, ломая руки, стоя на коленях посреди грязной мостовой и большие слёзы катились по её щекам, смешивались с чужой кровью и падали на небритое лицо умирающего возлюбленного.

Вдруг послышался душераздирающий звук, похожий на вой гиен, незримо подстерегающих в ночи свою добычу.

«Это конец света», – сначала подумала Ангелика, – сейчас появятся всадники апокалипсиса». Но вместо всадников перед ней вдруг остановилась белая карета с красным крестом посередине. Девушка даже не обратила внимание на то, что карета была без лошадей.

«Тамплиеры – это хорошо. Рыцари храма Пресвятой Богородицы нам помогут», – была последняя мысль перед тем, как графская дочь лишилась чувств.

Эпилог

Палата хирургического отделения городской больницы купалась в ласковых лучах заходящего солнца. Антону сегодня первый раз разрешили свидание с родными и близкими. Смирнов лежал на ортопедической кровати в полусогнутом положении. Из-под расстёгнутой пижамной рубахи виднелась, перетянутая белыми бинтами, грудь. В палате больше не было ни одного пациента. Каждый день к Антону приходил следователь и подолгу допрашивал его. Особенно его интересовали Лыков и Ангелика. Вопросов про золото не было.

«Значит они ничего не нашли», – радостно подумал бывший рыцарь. Про Ангелику он сказал, что это его гражданская жена с диагнозом частичная амнезия. Документов у неё нет.

– Проверим, – покачивая лысой головой, промолвил полицейский, – а что же капитан Лыков?

– Он в меня стрелял. Больше я ничего не помню.

– Поищем, – опять проговорил следак.

Это было вчера.

От этих мыслей Смирнова отвлёк лёгкий скрип двери. На пороге стояла Ангелика. Антон не сразу узнал её. На девушке под белоснежным халатом проглядывался деловой костюм, состоящий из юбки и жакета лилового цвета. Присмотревшись повнимательнее, парень понял, что это одежда его матери.

Девушка бросилась к молодому человеку и осыпала его лицо поцелуями. Было заметно, что она боится прикасаться к больной груди раненого возлюбленного. Заметив его взгляд, Ангелика сказала:

– Ты не обиделся, что я надела костюм твоей матери? Я вынуждена была это сделать, потому что когда я носила свой старый наряд, все на улице почему – то оборачивались и показывали на меня пальцами. Пришлось попросить бабушку Клаву подобрать мне что-нибудь более современное.

– Нет, я наоборот очень рад, что на тебе костюм моей матери. Он тебе очень идёт. Но как же вы общаетесь?

Девушка смущённо улыбнулась:

– В основном жестами. Дед Трофим знает немного слов по – германски. Я же уже выучила несколько слов по-русски.

– Ну-ка скажи.

– Блини, – смешно произнесла Ангелика и громко рассмеялась.

Антон тоже улыбнулся.

– Как ты себя чувствуешь? – спохватилась очаровательная посетительница.

– Ты знаешь, просто повезло. Наверное, потому что ты была рядом. Одна дырка насквозь в лёгком, без задёва каких – либо важных органов. Другая, в плече – тоже очень удачно. Врачи говорят «в рубашке родился». А я думаю, потому что родился, чтобы любить тебя. Ну да ладно. Расскажи лучше, как у тебя всё сложилось, после того, как меня увезли в больницу.

– Да обычно, – легкомысленно ответила девушка, – приехали стражники в красивых одеждах, на красивой карете без лошадей. Я гляжу, у вас тут не принято ездить на лошадях. Забрали меня в тюрьму. Тюрьма, как тюрьма. Только кормили плохо. О чём – то меня спрашивали. Я ничего не понимала. Они ничего не понимали. Привели какого – то старичка, который, на очень плохом германском, принялся переводить. После того, как я принялась рассказывать про свою прежнюю жизнь, лица у них вытянулись, и меня перестали спрашивать. Через два дня пришёл некто, дед Трофим. И забрал меня. Кто он такой я понятия не имела.

При этих словах Антон загадочно улыбнулся.

Женщина продолжила:

– Он сказал, что я твоя гражданская жена. Что это такое я понятия не имею. Наверное, я теперь твоя наложница?

– Ты моя любимая, – Смирнов приобнял здоровой рукой девушку и зарылся лицом в её белокурые волосы.

– Что же теперь будет?

– Всё будет хорошо. Проверят тебя на предмет гражданства в других странах, и выдадут временное удостоверение личности. Жить у тебя есть где. Подучишь язык. И будем мы с тобой жить – поживать, да детишек наживать.

Ангелика покраснела и, чтобы Антон не видел этого, прижала голову к груди любимого.

– А ещё ответь мне на один вопрос. Ты представляешь, как выглядит золото весом в двести марок? – Антон не мог сдержать самодовольной улыбки.

При этих словах, от неожиданности графская дочь аж отпрянула от его груди:

– О, это огромная куча денег! А почему ты об этом спросил?

– Потому, что она у нас есть, – засмеялся Смирнов и опять крепко прижал девушку к себе.