Текст книги "Качели Хроноса (СИ)"

Автор книги: Глеб Максимовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Глава 19

Утро выдалось солнечным и четыре конных рыцаря с удовольствием, лёгкой рысью двигались к реке Мемель. Одеты они были в неполные доспехи, двигались без копий и щитов. Даже оруженосцы отсутствовали. Поэтому ехали споро и с хорошим настроением.

– Деньки – то, какие пошли! Душа так и просит весёлого пикника, да в лесочке, да с костерком и верчёным мясцом, – Вальтер Майер мечтательно закатил глаза.

– Вот завтра тебе язычники весёлую прогулку и устроят. Обвеселишься до не «могу», – Оттон фон Штайерн был не так весел и беззаботен, как все остальные.

Чувствовалось, что он нервничает перед предстоящим боем. Граф с удовольствием бы отсиделся за высокими и крепкими крепостными стенами, но вчерашние слова риттера Баркова, словно занозы, засели в его мозгу. Он, конечно, понимал, что если полчища диких варваров ворвутся вглубь страны, маркграфом он может больше и не быть. А если объявят предателем, то и феода можно лишиться. И, наоборот, в случае победы появится возможность стать маркизом. Поэтому он ехал на рекогносцировку, уже почти согласившись с доводами Армана.

Ромашковое поле, по которому до сих пор скакали всадники, неожиданно закончилось, и взорам рыцарей предстала прибрежная луговая пойма шириной не менее пяти километров. Рыцари перешли на шаг и вскоре, подъехав к берегу реки, остановились.

– Ну и как, Арман, вы собираетесь незаметно подобраться к язычникам? – Оттон фон Штайерн испытывающее глядел на Смирнова, – Чтобы построиться в боевой порядок и преодолеть это открытое пространство вам понадобится минимум час. Не забывайте, что за вооружёнными всадниками будет бежать пехота. Это городское ополчение, которое не имеет профессиональных навыков боя. За это время враги вылезут на берег, построятся в фалангу, а лучники натянут тетивы луков. Вы погубите и себя, и людей. Заметьте, моих людей.

– Завтра, с утра будет туман, – коротко ответил Антон. Он невозмутимо гарцевал на своём кауром жеребце, поигрывая травинкой во рту.

Все удивлённо воззрились на него. Но больше всех удивился граф:

– Какой туман? С чего вы это взяли? Который день стоит сухая, тёплая погода. Откуда взяться туману? Ваша самоуверенность меня порой настораживает.

– Дорогой, маркграф. Вам придётся довериться мне. У меня есть твёрдое предчувствие. Победа будет за нами. Если нет – четвертуете меня. Я говорю это при вашем управляющем и благородном рыцаре. Я слов на ветер не бросаю.

Окружающие ошарашено молчали. Феодал надолго задумался, а затем категорично произнёс:

– Ну, хорошо. Будь по – вашему. Как стемнеет – выступаем.

…После обеда Антон вышел на балкон и, опершись на каменную балюстраду, долго смотрел вдаль, где на линии горизонта смыкались зелёное море дикого леса и голубой, весь в кучерявых облаках, купол бездонного неба. На душе было неспокойно. Сейчас вся его жизнь и жизнь друзей зависела от того, выполнит ли своё обещание безумная старуха. При других обстоятельствах, он ни за что не поверил ни в какой морок. Но здесь он сам был свидетелем массового гипноза. Другой вопрос, хватит ли сил у старой ведуньи на то, чтобы одурманить целое войско.

Сзади послышался лёгкий шелест платья. Обернувшись, Смирнов увидел Ларису. Та была одета в традиционный дирндль, состоящий из атласной юбки, белой, кружевной блузки и, василькового цвета, лифа. Волосы были заплетены в косы и уложены венцом вокруг головы. В таком виде она была просто сногсшибательна.

«Не зря Айвенго втюрился», – подумал Антон и повернулся к своей бывшей супруге. Несколько минут они стояли молча.

– Сегодня выступаете, – то ли вопросительно, то ли утвердительно, наконец, произнесла Лара.

– Вообще – то, это военная тайна. Но поскольку, как я вижу, у Уилфреда от тебя секретов нет, да, вечером выдвигаемся.

– Я хочу, чтобы у тебя всё получилось. От этого зависит благополучие нас всех, – с этими словами женщина вытащила откуда – то из – под юбки свой маленький браунинг и вложила его в руки Смирнова.

Тот удивлённо посмотрел на пистолет:

– А разве его не отобрали церковники?

– Они даже не поняли, что это. Темнота! Вернули всё, как миленькие. Возьми, не отказывайся. В критической ситуации будет не до «эффекта бабочки». Когда смерть рядом, какая разница как изменится история, – с этими словами Лариса удалилась во внутренние покои.

… Солнце ещё не зашло, а у крепостной стены уже началось выстраивание боевых порядков графского войска. Негромко ржали лошади, звенели кольчуги, то там, то здесь бряцали мечи и копья. Слышались крики командиров. Над, вытягивающейся в походное построение, толпой стоял нескончаемый гул людских голосов.

Но вот, наконец, шеренги выстроились, и войско двинулось в сторону Мемеля.

Впереди колонны ехал Оттон фон Штайерн со своим ближайшими окруженьем – офицерами Барковым, Майером и Айвенго. За ними, чуть приотстав, двигалась верхом на белой лошадке Ангелика. В руке она держала баннер с графским гербом. На этот раз рыцари практически не разговаривали друг с другом.

Шли всю ночь. И лишь когда забрезжил рассвет, прозвучала команда на привал. За холмистой грядой уже начиналось открытое пространство вплоть до самой реки. Солдаты стали спешно разводить костры, чтобы немного отдохнуть и подкрепиться перед боем горячей пищей.

Каждому из рыцарей кроме оруженосца полагался ещё небольшой индивидуальный отряд, состоящий из нескольких мечников и лучников. Как бы личная охрана. Называлось это формирование, как и оружие – «копьё».

Айвенго, не останавливаясь, ушёл со своими людьми на другую сторону реки. Антон показал ему особый звук трубы, когда потребуется его атака.

Вальтер Майер предложил объединить усилия, и расположить рядом друг с другом палатки графа, обер – капитана и управляющего делами. Вскоре рядом с ними запылал большой костёр. После скромного завтрака Оттон фон Штайерн призвал на военный совет всех рыцарей воинства.

Совещание было крайне коротким. План действий был утверждён заранее. Каждый участник предстоящей баталии знал, что ему делать. Лица рыцарей были суровы и сдержаны. Не было никаких шуточек и улыбок. Прошедшие не через одно сражение, воины прекрасно понимали какая предстоит «мясорубка». Враг был силён и безжалостен, а задача атаки по открытой местности всегда подразумевает большие потери.

– Идём «частоколом», как всегда. Мечники личных отрядов и конные ополченцы за нами. Затем пехота. Главная задача – сбросить жемайтов обратно в воду, и не давать им зацепиться ни за какой береговой плацдарм. Вальтер уходи со своими арбалетчиками вниз по течению и занимай позицию. Ни одна языческая тварь не должна остаться на этом берегу живой! – граф встал. За ним поднялись и все остальные. Командирская палатка быстро опустела.

Через полчаса застучали барабаны: «к атаке».

Солдаты строились в шеренги. Восемь рыцарей встали впереди строя. За ними двигались их «копья». Войско вышло на вершину холма и по команде остановилось. Теперь впереди, вплоть до самой реки, тянулась равнина, изредка перемежаемая небольшими зарослями кустарника. Мемель сверкал яркой голубизной под лучами восходящего солнца. Противоположный берег уже полностью был запружен жмудскими воинами. Казалось, что весь он засажен жёлтыми подсолнухами, поскольку волосы жемайтом были, практически у всех, соломенного цвета. Шлемы они презирали, а из всего облачения на варварах были одеты лишь коричневые стёганки, иногда покрытые короткой кольчугой. Из всей этой общей массы выделялся конник, гарцующий чуть сзади, готовящихся к переправе, колонн. Он выделялся хорошим доспехом и добротным конём. Светлые, песочного цвета, волосы развевались на ветру. Ни на минуту не останавливаясь, он постоянно отдавал приказы на гортанном, похожем на карканье ворона, языке.

Всю переправу окутывала лёгкая дымка, которая никак не влияла на обзор.

– Ну и где туман? – граф смотрел на Смирнова совсем по – недоброму.

Вместо ответа Антон повернулся к Ангелике и негромко приказал:

– Скачи вдоль фаланги и прикажи: в барабаны не бить, в трубы не горлопанить, разговаривать только шёпотом. Все за мной.

После этих слов он тронул своего жеребца и направился к реке. Отон фон Шттайерн ехал рядом, всецело полагаясь на судьбу. Изменить что – либо было уже не в его силах. Двинулись шагом. И у рыцарей, и солдат с ополчением нервы были натянуты, как струны. Противник в любую секунду мог обратить на них внимание и открыть ураганную стрельбу из луков. А уж точностью – то жмудские стрелки всегда славились. Поэтому все были наготове. Рыцари опустили забрала, мечники вытащили из ножен клинки.

Но по мере того, как расстояние до неприятеля медленно, но неумолимо сокращалось, в боевых шеренгах тевтонцев всё ощутимее нарастал ропот удивления. Язычники, не обращая никакого внимания на, приближающихся к ним врагов, спокойно переправлялись на своих низкорослых каурках через речную стремнину. Создавалось впечатление, что они их вообще не видят.

Когда до варваров осталось около пятидесяти рут, Антон поднял руку, и все остановились. Воины с нескрываемым изумлением смотрели на, копошащихся в воде, супостатов. Те, не торопясь переходили вброд речку. Вылезая на берег и спешиваясь, также неспешно отряхивали себя и лошадок от воды, поворачиваясь к, стоящему вплотную к ним, противнику спиной. Луки у них были зачехлены, мечи покоились в ножнах, щиты привешены к сёдлам.

Смирнову же казалось, что он смотрит исторический широкоформатный фильм, сидя в первом ряду кинозала. Настолько всё было неестественно и неправдоподобно. Граф подъехал к нему вплотную и тихо спросил:

– Почему они нас не видят?

Рыцарь Барков лишь усмехнулся:

– Туман… – а про себя подумал: «сейчас начнётся избиение младенцев. Но они сами виноваты. Нечего было «на чужой каравай разевать рот».

Несмотря на удачно складывающуюся диспозицию, Оттон фон Штайерн был мрачен. Червь подозрения, начавший глодать его ещё после вчерашней беседы со святым отцом Бальде, с удвоенной силой принялся за свою чёрную работу после получения новых подтверждений еретичества его верного вассала.

Но Антону в тот момент было не до теологических размышлений феодала. Он мысленно был уже там, в бою. Для Смирнова это было первое настоящее сражение, поэтому внутри у него всё бурлило, как в жерле клокочущего вулкана. Он махнул рукой рыцарю, замершему невдалеке от него, с олифаном в бронированной руке. Тот понимающе кивнул и поднёс ко рту рог из слоновьей кости. Зазвучали оглушительно – резкие звуки, призывающие к атаке. Их, наверняка, должен быть услышать и Айвенго, и Майер.

– Деус вулт! Этого хочет бог! Форвартс! Вперёд! – громогласно закричал Анотн воинственный клич древних крестоносцев и, пришпорив коня, первым бросился в атаку.

Боковым зрением он видел, что рядом, слева и справа, галопом несутся конные всадники, с выставленными вперёд, пиками. Сзади слышался топот конницы городского ополчения. Смирнов на минуту представил свою атаку со сторону, и сам содрогнулся, представив эту картину в ее неописуемом ужасе. Как будто сами ангелы смерти летели в образе железных исполинов со страшным оскалом закрытых забрал, покрытых блестящим металлом, в развевающихся, на ветру, как крылья очищающего апокалипсиса, длинных плащах.

Язычники скорее услышали конский топот и крики, чем, что – либо успели увидеть. Они в испуге озирались, пытаясь спешно выстроиться хоть в какие – то воинские порядки.

Расстояние в несколько десятков рут конные рыцари преодолели за несколько минут. Они врубились в беспорядочную толпу пришельцев, оставляя после себя полосы сплошного поражения, заваленные, окровавленными, искромсанными кусками человеческой плоти.

Добравшись до воды, они разворачивались и продолжали неистово прореживать скопище, обезумивших от страха, варваров. Гвалт боя смешивался с предсмертными криками людей и ржаньем, взбесившихся от суматохи, лошадей.

Для Антона эта резня слилась в одно большое, цветное мельтешение. Как будто, в кинотеатре механик пустил воспроизведение фильма на повышенную скорость. Сквозь прорези шлема он видел только то, что происходило впереди. Панорамное изображение отсутствовало напрочь, что ещё больше усиливало сходство с кинотеатром.

Жемайты в горячке боя представлялись ему размытыми жёлтыми пятнами, в которые он неустанно вбрасывал копье. Раз за разом, удар за ударом. Он уже сбился со счёта, сколько он заколол врагов. Пять, десять… А, может и ещё больше.

Подоспела пехота и иноверцам стало совсем худо. Ополченцы огромными баграми стаскивали нехристей с коней, а потом закалывали их, прямо тут же, заточенными острогами. Уцелевшие вражины бросались в мутные от крови воды Мемеля. Но и там их настигали стрелы местных охотников. Кучи брызг взлетали над, бурлящей от множества ударов копыт, водяной поверхностью. Тела павших захватчиков сначала скрывались в водной пучине, а потом всплывали бесформенной массой и, покачиваясь на волнах, плыли вниз по течению, как никому не нужные брёвна.

В этот решающий, ключевой момент битвы, Смирнов, вдруг, увидел впереди, недалеко от себя, того самого жемайта, который руководил переправой войска через реку. Тот неподвижно восседал на лошади посреди круговорота беснующихся вокруг всадников. Но это неуправляемая, казалось бы, толпа по мере приближения к своему вожаку, неизвестно каким, колдовским, образом успокаивалась. И вот уже рядом с предводителем стал выстраиваться отряд, вполне похожий на боевую единицу.

Тут же Антон заметил на голове главаря узкий золотой обруч с неровными краями.

– Корона! Жемайтийская корона! – мгновенно пронеслось в голове рыцаря, – неужели это сам великий князь – кунигус Эрдивил?!

Тем временем языческий князь указал копьём в сторону Антона и пришпорил коня. Вслед за ним с диким улюлюканьем понеслась вся немногочисленная часть, оставшегося боеспособным, войска варваров.

Но этот манёвр увидели и соратники Смирнова. Графские рыцари и стражники устремились на помощь своему капитану. Впереди всех неслась Ангелика.

«Ну, что ж, покончим разом с этой бандитской шайкой. Без главаря, обычно, разбойники превращаются в пугливых баранов», – Антон пустил лошадь галопом в сторону приближающего противника. Насколько успел заметить Смирнов, вооружение жемайта состояло только из короткого протазана и палаша. Пользуясь преимуществом более длинного копья, он надеялся насадить князя на свою пику, как бабочку на иглу, ещё до «сшибки».

Противники стремительно сближались. Когда до столкновения осталось не более двадцати локтей, Эрдивил резко приподнялся в стременах и сильно бросил свой дротик в голову рыцаря. Видимо, предводитель жемайтов был искусным воином. Протазан попал в забрало шлема со страшной силой. Наконечник копья смял металлическую маску, защищающую лицо, как бумажную. Если бы забрало было поднято, то Антон был бы уже мертвецом. А, так, его лишь сильно отбросило назад, но в седле он всё – таки удержался. После такого нокдауна, пикой Смирнов, конечно же, никуда не попал, но главное, что остался жив. Поединок ещё не был закончен. Смирнов из – за деформированного забрала, практически, ослеп. Он судорожно хватался руками за сыромятные ремни, которыми шлем крепился к латам, но чувствовал, что катастрофически не успевает сбросить эту треклятую «кастрюлю» с головы. Враг был рядом. Вот уже зазвенела сталь палаша, доставаемого из футляра, притороченного к седлу, а Антон всё ещё возился с неудобной застёжкой. Наконец помятая каска слетела с головы и покатилась по истоптанной копытами, траве. Над головой Антона засверкал вражий меч. А, он же ещё только вытаскивал свой клинок из ножен.

«Главное, чтобы не попал по незащищённой голове!», – заполошно думал Смирнов, пытаясь поднять своего жеребца на дыбы. Но всё было тщетно. Казалось, сама смерть смотрит на него голубыми глазами жемайтиского князя.

Вдруг, неожиданно Эрдивил чуть покачнулся в седле, и из – за этого мощный удар палаша пришёлся не в голову Антона, а вскользь по груди рыцаря, где броня самая крепкая. Князь недоуменно оглянулся, и ещё больше удивился, когда увидел перед собой красивую девушку, облаченную в кольчугу. Норманнский шлем не мог скрыть необыкновенную красоту девичьего лица. Из – под каски выбивались белые локоны, а взгляд горел неподдельной яростью.

Это Ангелика первой прорвалась на помощь к любимому, и бесстрашно налетела своей лошадёнкой на огромного мерина жемайтийского вождя. Эта минута растерянности стоила королю язычников жизни. Смирнов, не дожидаясь второго подарка от судьбы, нанёс рубящий удар своим бастардом, разрубив главаря варваров, практически, до седла. Конь убитого князя громко заржал, почувствовав запах крови, и неистово понёсся по полю, волоча за собой бездыханное тело своего хозяина.

Жемайты сначала ошарашено смотрели на эту кровавую развязку поединка двух предводителей, а затем, видимо осознав, что теперь, оставшись без командира, они беспомощны перед организованным рыцарским войском, побежали, бросая оружие и щиты, к реке.

Смирнов, видя, что дело близится к развязке, решил отъехать чуть в сторону, чтобы оглядеться и понять истинное положение дел. Он остановился на небольшом взгорке и всей грудью вдохнул чистый, речной воздух. Антон, осмотрев поле битвы, остался весьма доволен открывшимся видом. С его берега, практически, все жемайты были сброшены в реку. На противоположном берегу славно поработал Айвенго со своим отрядом. Там оставались лишь отдельные островки сопротивления, которые, прямо на глазах, неотвратимо таяли. Основная масса, оставшихся в живых, вражеских конников плыла, держась за холки или сёдла своих лошадок, вниз по течению.

Тут же, рядом с ним возникла Ангелика. Вся растрёпанная, бледная, как смерть, но весьма довольная и радостная. Она вытирала клинок, с которого сочилась кровь, и лукаво поглядывала на Антона, видимо, желая услышать от него поощрение.

– Ну, ты, блин даёшь! – с неподдельным изумлением, только и смог вымолвить Смирнов.

– Какой блин? Кому даю? Чего? – Девушка удивлённо глядела на рыцаря, – Мой господин, вы говорите загадками.

– Не думал, что ты можешь резать живых людей, – то ли осуждающе, то ли восхищённо произнёс Антон.

– Каких людей? Они же враги! – непосредственно, по – простому ответствовала девица, – А короля ихнего я и, вообще, не смогла завалить – копьём промахнулась, мечом не успела. Только и делов – то, что стукнула его моей Беляночкой.

– Да, за ту минуточку, что ты мне подарила, каждый день, до самой смерти вином поить положено.

– Я столько не выпью, – засмеялась девушка, – а вот от пары яхонтовых серёжек не отказалась бы.

Обер – капитан крепко обнял графскую дочь и страстно поцеловал её в алые губки.

Тут вдалеке, за поворотом, вновь раздались новые громкие крики и завывания, конские хрипы, переходящие в предсмертные вопли. Эта какофония жутких, агонических звуков продолжалась где – то с полчаса. Потом всё стихло.

– Вальтер Майер со своими арбалетчиками хорошо знает дело, – негромко промолвил Антон, – всё кончено. Поехали к твоему отцу.

После этого молодые люди поскакали бок о бок к маркграфскому шатру, расположенному на невысоком холме, с которого Оттон фон Штайерн наблюдал за ходом битвы.

Настроение у Смирнова было отличным. Он уже предвкушал славу, награды и почести. А может быть даже и Ангелика соизволит принять его предложение руки и сердца, которое он собирался сделать ей после того, как получит во владение, обещанный графом, феод.

Глава 20

Но на полпути к пирамидальному, раскрашенному яркими красками, дворянскому шатру, влюблённые вынуждены были остановиться.

Они увидели вдалеке, несущуюся во весь опор, небольшую группу всадников. Антон, обладающий острым зрением, сразу же опознал в, скачущем впереди всех, коннике своего злейшего врага, барона Церингена.

– Какой же сегодня замечательный день! Какая удача! Наконец – то я разделаюсь с этим мерзавцем! Он мне ответит за все свои подлости! – ликующе, вскричал Антон и пустил своего коня стремительным галопом наперерез, приближающейся кавалькаде.

Ангелика ринулась вслед за ним.

Люди графа тоже заметили вооружённую конницу. Было видно, как Оттон фон Штайерн махнул рукой в белой перчатке, и десять вооруженных стражников из охраны феодала, стоящих всё время наготове, вскочили в сёдла и тоже понеслись навстречу, невесть откуда появившимся, конным латникам.

Расстояние между тремя отрядами быстро сокращалось.

По мере приближения к врагам, Смирнов обратил внимание, что ни барон, ни его сподвижники, как и разбитые язычники, не замечают приближавшуюся опасность. Опять никто из бандитов, а в этом сомневаться уже не приходилось, не видит подступающих противников.

– Ай, да бабка! Ай, да молодец! – Антон мысленно похлопал в ладоши.

Бой был коротким. Церингену удалось собрать в свой отряд лишь пятнадцать человек. И то, в основной массе своей это были рутьеры – бродячие наемники, одним словом – отморозки. Никто из вассалов графа не рискнул выступить против своего феодала и принять участие в баронской авантюре.

Когда Антон с Ангеликой подскакали к месту схватки, большинство разбойников были уже сбиты наземь. Никто из них от неожиданности не смог перестроиться навстречу атакующей коннице. Поэтому графским стражникам не составило особого труда поскидывать злодеев с коней, и теперь те улепётывали со всех ног в сторону небольшой рощицы. Лишь Церинген и ещё, неизвестный Смирнову, рыцарь в чёрных доспехах остались в сёдлах и, побросав бесполезные в ближнем бою копья, отмахивались от, окруживших их, солдат мечами. Те хоть и были людьми служивыми, но до ратного искусства рыцарей им было далеко. Церинген и его спутник уже почти прорвали вражеское кольцо, когда Антон с Ангеликой подлетели к этой круговерти боя.

Увидев Смирнова, барон и чёрный рыцарь, видимо, поняли, что путь к отступлению отрезан. Они расположились спиной к большому дубу, чтобы исключить возможность нападения сзади. Стражники, образовав полукруг, замерли, ожидая команды от своего обер – капитана. Антон с Ангеликой стояли напротив. Кони их чуть пригарцовывая, тревожно пряли ушами. Смирнов молча смотрел на противников, дожидаясь дальнейшего развития событий. Деваться клятвопреступнику и его приятелю было некуда. Оставалось только подождать, когда они сами запросят о пощаде и сдадутся в плен.

Церинген спешился и стал, не спеша, снимать доспех. Вот на землю легли шлем, напоминающий ведро, и латные рукавицы, за ними последовали кольчуга и бригантина, наручи, поножьи и шоссы. Венчал всю эту кучу посеребрённого металла рыцарский пояс с медным кинжалом в кожаном чехле. Вскоре барон остался лишь в нательной рубахе.

Окружающие его воины с глубоким изумлением смотрели на это непонятное действо. Антон с Ангеликой тоже сначала недоуменно переглядывались, но когда Церинген достал из ножен стилет и воткнул его в землю, остриём вверх, Смирнов начал смутно догадываться о намерениях врага.

«Неужели «обернётся» прямо сейчас, здесь, при дневном свете»?! – напрягся молодой капитан.

Тем временем барон встал спиной к, торчащему из травы, острию спиной и забормотал какое – то заклинанье. Затем присел на корточки и с гортанным, непонятным вскриком, сделал заднее сальто через кинжал. Приземлившись на четвереньки, Церинген стал мотать головой из стороны в сторону, высунув красный язык, который с каждой минутой становился всё больше. Глаза сделались безумными, а на затылке встал дыбом звериный загривок. Затем послышалось утробное рычание, которое уже не могло принадлежать человеку. Полотняная рубаха лопнула по швам и взору присутствующих предстали, увеличивающиеся на глазах, сплетения мышц и мускулов, быстро покрывающихся волчьей шерстью.

– Ну, с этим надо заканчивать, – произнёс, пришедший в себя после первой оторопи, Антон.

Он перекрестился и зычно крикнул:

– Воины Христа! Перед нами исчадье ада. С именем бога на устах и крестным знаменьем мы должны его одолеть!

После этих слов стражники тоже вышли из оцепененья и двинулись на оборотня всё теснее сжимая строй. Откуда – то появилась охотничья сеть, которую тут же набросили на ликантропа.

Нелюдь страшно заревел и бросился на своих врагов. Но тут же на сетке был затянут специальный узел, а сама сеть привязана к крепкой ветке дерева.

Обезумевший барон яростно бился внутри ловушки, пытаясь разорвать плетёные верёвки. Но, не сумев до конца осуществить своё перевоплощение в зверя, он не набрал необходимой энергии, чтобы справиться с, обвившей его, паутиной. И поэтому сейчас бился, как муха в тенётах, не имея сил разорвать, сковавшие его, путы.

Антон так увлёкся этой необычным зрелищем, что совсем не заметил, как чёрный рыцарь, вплотную приблизившись к Ангелике сзади, взял её шею в локтевой захват. Пережав девушке сонную артерию, он практически, довёл её до беспомощного состояния.

Оглянувшись на девичий крик, Смирнов оторопело увидел приставленный к горлу любимой острый стилет.

– Су. ка, – только и смог выдохнуть он.

– Слушай сюда, рыцарь! Я не знаю, как тебя звать. Да и не время знакомиться. Предлагаю тебе вариант, при котором всё обойдётся без крови. Ты освобождаешь моего приятеля – я отпускаю эту девку. Слово рыцаря.

После этих слов, видимо для подтверждения реальности своих угроз, бандит слегка надавил на нож, из – под которого сразу же заструилась алая змейка крови.

Антон среагировал молниеносно. Он ни в коем случае не мог допустить гибели своей возлюбленной любой ценой. Её жизнь была бесценна.

Смирнов взмахнул мечом и отрубил конец сетки, привязанный к дереву. Довольно урча, Церинген выбрался из верёвок и припустил со всех, то ли ног, то ли лап, в сторону реки, видимо, намереваясь, перебравшись через неё, укрыться в соседней Литве.

– Ха, ха, ха… – громогласно захохотал чёрный рыцарь так, что у лошадей вздрогнули холки. Он по – прежнему держал нож у горла Ангелики, – Как всегда. Одно и то же. Почему – то вы, порядочные люди думаете, что и с вами всегда будут обходиться по – честному. Глупо было думать, что из – за какого – то там рыцарского слова, я буду рисковать собственной жизнь. Девчонка теперь мой щит. И никто из вас даже не посмеет пуститься вдогонку за бароном или приблизиться ко мне. Не говоря уж о том, чтобы попробовать воспрепятствовать мне уехать отсюда.

С этими словами негодяй, всё ещё держа стилет у горла своей жертвы, втащил девушку к себе на лошадь.

Момент был критичным.

«Если этот подонок сейчас ускачет вместе с Ангеликой, то с высокой долей вероятности, убьёт её тут же, как только удалится от нас на безопасное расстояния. Беречь невольницу, даже если он узнает, что это графская дочь, ему ни к чему. Судя по всему, этот латник – пришлый рутьер. Так, что ему всё равно кого убивать, и нет смысла задерживаться на месте преступления», – всё это пронеслось в голове Антона в считанные мгновения, – «мечом и стрелой не успеть – он её зарежет! Что же делать»?!

Грохнул выстрел. Стражники изумлённо смотрели на руку Смирнова, из которой только что с грохотом и пламенем вырвалась молния. Чёрный рыцарь, скорее удивлённо, чем с испугом, посмотрел на ровную, дымящуюся дырку на груди своей кирасы. Затем глаза его закрылись, и он с громким, металлическим стуком вывалился из седла на землю, к копытам своего скакуна.

Антон тут же спешился и поспешил к, лежавшей под грудой, теперь уже металлолома, Ангелике.

– Как ты?! В порядке?! – приподняв за плечи девушку, почти кричал Антон.

Графская дочь приоткрыла глаза:

– Ну, с тобой точно не соскучишься. Мы знакомы меньше месяца, а я уже за это время трижды оказывалась на грани смерти, и всё время пребываю в какой – то эйфории безумия любви.

Девушка обняла парня тёплыми руками и, застонав, приникла своими влажными губами к устам любимого мужчины.

В это время со стороны шатра к ним прискакали конники во главе с графом. Увидев дочь живой и почти невредимой, Оттон облегчённо вздохнул.

Антон поднялся с земли, бережно придерживая Ангелику за талию. Затем поднял в качестве приветствия правую руку и бодро доложил:

– Ваше Сиятельство, войско неверных разбито. Их предводитель, князь Эрдивил зарублен лично мной, отряд Церингена рассеян, ближайший сподвижник барона убит! Победа за вами, маркграф!

Начал обер – капитан задорно, но по мере того, как он рапортовал, глядя в лицо графа, настроение его становилось всё менее радостным. Не было и тени доброжелательности на властном лице феодала. Скорее наоборот, оно было жёстким и мрачным.

Только сейчас Антон заметил, что за спиной суверена маячат, наряду с солдатами охраны, два монаха – доминиканца. Он их узнал по символу, начертанному на плащах с глубокими капюшонами, – собаке с факелом в пасти. На кожаных поясах монахов висели короткие мечи. Один из них выехал чуть вперёд и сурово произнёс:

– Риттер Арман Барков, у меня есть приказ святого отдела расследований еретической греховности на ваш арест. Сдайте оружие и следуйте за нами.

Смирнов в растерянности переводил взгляд с графа на Ангелику, и обратно. Девушка со слезами бросилась к своему родителю:

– Отец, что всё это значит?!

Маркграф погладил дочь по голове:

– Я сейчас же поеду к епископу и всё узнаю. Пока же я должен способствовать действиям святых отцов.

– Хотя бы в чём меня обвиняют?! – выкрикнул Смирнов, – я не делал ничего еретического!

– Это вы узнаете по итогам расследования, – проговорил монах и протянул руку за его мечом.

Сопротивляться было бесполезно.

Тем временем от реки стали доноситься странные звуки, перемежаемые громкими криками.

Приглядевшись, Антон понял, что это люди Айвенго волокут на двух арканах полуобратившегося барона Церингена, который ещё напоминал собой человека, но всё его тело уже было покрыто густой звериной шерстью. Видимо, он «нарвался» на отряд Айвенго, когда пытался перебраться на другой берег. Сейчас же, этот недоделок – оборотень постоянно пытался, грозно рыча и брызгая слюной, наброситься на, сопровождающих его, солдат. Но те, в свою очередь, пресекали эти попытки, непрестанно покалывая зверя, острыми пиками.

Сам Айвенго, уже без шлема, ехал чуть поодаль и весело поигрывал своим копьём.

– А вот мой подарок тебе, дорогой Арман! – жизнерадостно прокричал английский паладин, но увидев обезоруженного друга и воинственных монахов, невольно осёкся. Перехватив пику поудобнее, он направил острие оружия против церковников и солдат, окруживших его товарища.

– Что здесь, чёрт возьми, происходит?! Кто – нибудь может мне объяснить?!

– Не поминай имя дьявола всуе, брат мой, – один из доминиканцев подъехал к Уилфреду и уверенно отвёл в сторону, направленное на него, древко копья, – твой друг не в плену у врагов, а в руках строгих, но всё – таки, отцов – единоверцев своих. Мы спросим с него о деяниях его, и если ответы нас удовлетворят, отпустим с миром. Тем более, что и ездить – то далеко не надо. Его Сиятельство милостиво разрешило произвести следствие в его замке.