Текст книги "Короли соседнего мира (СИ)"

Автор книги: Глеб Исаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 26 страниц)

Глава 7

Удивило не то, с какой легкостью растворился кажущийся совершенно материальным объект. Видывал Андрей и не такое. Чего стоило действие обычной вакуумной авиабомбы, когда громадная многоэтажка сворачивается в кучку осколков и мусора. С людьми, мебелью и остальными предметами обихода. Удивило, что событие это не вызвало никакой реакции окружающих. А значить это могло одно – суть явления не имеет никакого отношения к реальности.

Либо дело в изгибе покореженной предыдущими событиями психики самого пациента, либо намеренное воздействие третьей силы.

Кто же мог устроить столь впечатляющий фокус, исполненный совершенно в духе Копперфильда.

"Попробую с двух раз. Угадывай. – Разрешил Андрей себе. – Похоже, и это не что иное, как проделки неугомонного Магистра. А что, вполне в духе этого товарища. Запутать, перемешать уровни восприятия и завершить все изящным вольтом".

Довольно сумбурные мысли мелькали в голове Андрея, сидящего на обочине автострады, напротив громадного пустыря, чудом избежавшего застройки. Более всего интересовало свидетеля хамской выходки, какую роль играла в этом симпатичная и, чего уж кривить душой, запавшая в сердце девчонка.

"Возможны варианты. – Вынужден был признать Ильин. – Какую угодно. От случайной жертвы до роли коварной Миледи, заманивающей в свои сети глупого человечка, возомнившего себя равным создателю. И еще десятки вариантов, самый простой из которых, что ничего этого нет, а есть реакция распадающихся связей сложных аминокислот, вызванное воздействием не менее сложных неорганических ингредиентов, именуемых в простонародье гранатометом "Муха".

А уложилось все в те доли секунды, пока его разобранное на молекулы тело, перемешанное с осколками бетона и стекла, растворяется в тысячеградусном пекле взрыва…

Андрей поднял голову и уперся взглядом в поблескивающий антрацитовым лаком лимузин, терпеливо ожидающий седока у обочины дороги.

"Все фигня, и пчелы тоже. – Вздохнул мыслитель. – Не стоит умножать сущности, иначе и впрямь останется одна роль: длинноухого спутника некоего Буридана, возле кормушки с харчем.

Сделаем иначе. Если правила навязанной игры неизвестны, имеет смысл не суетиться в попытках выучить их в процессе раздачи, это бесполезно и заведомо ведет к поражению. Нужно принять свои. Тогда и наступит момент истины. Иными словами. Если меня пытаются развести в три наперстка, то туз треф, вынутый из рукава, окажется для противника совершенно неожиданным. Что следует? Увидев, как девочка, которая моими стараниями потеряла работу, а затем и исчезла, я, по идее, должен испытать моральные терзания. Так? Положим. Ответственность и чувство вины. А как следствие, желание вернуть все в исходное состояние.

А что у нас в активе? Кафе-трактир – это уж точно мое творчество. Захотелось удивить симпатичную незнакомку. Однако я не намеревался поить за свой счет мордатого гонца, несущего дорогостоящую новость неведомому конкуренту… Значит, отмотаем пленку обратно. Похоже, имеет смысл вернуться туда, откуда все пошло не по сценарию. – Андрей, приняв решение, щелчком отбросил давно потухший окурок и выпрямился.

– Если не с чего зайти, заходи с пяти-пяти". – Вспомнилась идиотская присказка товарища по службе, которой он любил предварять бросок РГДшки.

– Извините, задумался. – Он опустился на мягкую кожу сидения.

Водитель повернул голову и, не считая необходимым отвечать, улыбнулся, принимая извинения.

– Вы просили напомнить про багаж, Ваше Величество. – Как ни в чем не бывало произнес он, впервые назвав пассажира его нездешним титулом.

Ильин вздрогнул, но выбрался из салона и заглянул в любезно приоткрытый автоматикой багажник. На светлом велюре лежало его, оставленное в спальне, Гвардарское платье, а поверх него аккуратно завернутая в бордово-фиолетовый бархатный плащ, шпага.

– Ага. – Хмыкнул Андрей, разглядывая резной эфес, торчащий из свертка. – Выходит я принял решение вернуться обратно?

Он порылся в кармане многострадального кожана, выудил сотовый и ткнул кнопку. – Сигнал вызова оборвался многозначительной тишиной. Абонент, предоставляя звонящему вести сольную партию, терпеливо ждал.

– Привет, Малыш. Это Андрей.

– Привет. – Отозвался товарищ и вновь безмятежно замолчал.

– Я тут ненадолго отъеду. Ты ко мне не заскочишь? Ваську покормить, глянуть что как?

– Лады, – отозвался Сергей. Подумал и добавил. – Сказать чего, если?..

– Скажи, улетел, но обещал вернуться. – Пошутил Ильин.

Выступавший до ранения в тяжелом весе, Серега Малышев, как-то под настроение обозвал шустрого Андрюху, летающего над татами, Карлсоном. Поэтому шутка оказалась понята им верно.

– Удачи. – Закончил разговор приятель и отключился.

Переодеваться в пусть и просторном, но все же салоне авто, оказалось весьма непросто. Однако кое-как сумел облачиться в суконно-бархатные бриджи и удобные, мягчайшей кожи, сапоги. С не имевшей пуговиц рубахой и кожаным жилетом справился куда легче. Плащ и шпагу цеплять не стал. Просто уложил на колени и обратился к водителю. – Обратно, откуда мы приехали.

Машина пересекла двойную полосу и двинулась в город. Застегивая жилет, Андрей глянул в зеркало заднего вида. И обнаружил, что камень его, невидимого до поры, знака королевской власти вновь сияет рубиновым светом. Будем надеяться, что пока иду до дверей, никто не встретится… А с другой стороны, даже если и обратят внимание, страха нет. Сейчас на улице и не такое встречается.

– Не мое дело, но такое впечатление, что нас преследуют. – Сообщил рулевой Мерседеса. – Сразу за постом приклеился вон тот "форд". – Кивнул водитель за спину. – Особо не светится, но и не отпускает. Оторваться?

Андрей заинтересованно глянул в стекло. Неприметный "Эклипс" спокойно рулил следом, пропустив перед собой потертый фургончик Газели.

– Вот еще. – Фыркнул Андрей. – Что мы им, дети, бегущие от грозы? Едем, как ехали. А остальное – мои проблемы. Он откинулся на спинку, не особенно и заморачиваясь преследователями.

"Похоже, мозгов у представителя властно-мафиозных структур еще меньше, чем я думал. – Заключил оперативник. – Тем не менее, устраивать гонки в городе смысла нет".

Ильин прикрыл глаза и задумался. Понемногу в мысленном взоре сформировался громадный, ревущий пятисот сильным мотором, грузовик. Гордость американского автопрома, изукрашенный наклейками и хромом обвеса, летел навстречу. Видны уже были серебристые полозья решетки радиатора и витые буквы на квадратной морде тягача. "Фрайнчлайнер" рулил, нарушая все мыслимые правила движения, целясь точно в лоб несущегося по своей полосе Мерседеса. Андрей открыл глаза и глянул назад. Старушка "Газель" успела куда-то свернуть, Форд шел следом за преследуемым авто, не решаясь отстать дальше.

"Чудно". – Улыбнулся шутник. И обратился к водителю с вопросом. – У вас крепкие нервы?

Тот пожал плечами: – Не жалуюсь.

– Тогда огромная просьба, ехать, никуда не сворачивая. Просто держать курс. Сможете?

Водитель глянул на пустое шоссе: – Принято.

Андрей вновь прикрыл глаза, вызывая видение.

Возглас встревоженного шофера уведомил. Все идет, как задумано.

– Прямо, я сказал. – Рявкнул Ильин, предупреждая движение водителя. А вздрогнуть было от чего. Прямо им в лоб летел многотонный грузовик. Ревя тепловозным клаксоном и мигая громадными, как глаза дракона, фарами. Рулевой Мерседеса сжался в комок, но, не в силах нарушить приказ, удержал руль.

Несущиеся встречными курсами авто сблизились в долю секунды. Хромированная стена выросла перед глазами, закрывая окружающий мир, и вдруг исчезла, промелькнула мимо и сквозь.

И опять впереди только проплешины заляпанного ямочным ремонтом асфальта.

Визг тормозов и свист теряющих сцепление с дорогой покрышек подтвердил. Водитель едущего позади "Эклипса" к испытанию оказался не готов. Повинуясь рефлексу, он рванул руль, уходя от неминуемой гибели, и полетел навстречу закономерному финишу. Совершать подобные маневры на скорости сто пятьдесят километров в час не рекомендуется ни в одном учебнике по вождению.

Форд вылетел с дороги и плавно, словно взлетающий альбатрос, унесся на встречу с горизонтом. Однако сила тяжести подвела. Цапнув откос, авто изобразил неправильную бочку и закрутился по насыпи, превращаясь в груду искореженного металла.

"…Выдали Ванечке "клифт" полосатый". – Не к месту процитировал Андрей классика шансона. И закончил. – Будем надеяться, подушка сработала.

Остаток пути ехали уже спокойно. Лимузин замер у входа в неприметную кафешку.

– Доброго пути. – Попрощался Ильин ГАИшной присказкой, выбираясь из уютного нутра VIP-такси.

– Желаю удачи, Ваше Величество. – Отозвался кучер шагнувшему к дверям пассажиру.

Уже потянув на себя дверь, Андрей с удивлением сообразил, что в запыленном окне отразился не лаковый бок автомобиля, а изогнутая в немыслимый крендель стальная рессора и большое, с частоколом спиц, колесо кареты.

"Вот и добрались". – Выдохнул путешественник, склоняя голову под низкой притолокой.

Дверь отворилась, впуская нового гостя, звякнул колокольчик. Андрей зажмурился, привыкая к полутьме таверны, и недоуменно оглянулся. Еще недавно уютное и обжитое, сейчас помещение несло следы ожесточенной схватки. Перевернутые скамьи, разбитый шкаф, густой дым от горелой выпечки…

Взгляд наткнулся на темное пятно, разлитое возле стойки. Шагнул вперед и увидел лежащего навзничь трактирщика. Из разбитой головы натекла уже приличная лужа темной, почти черной крови.

Понимая, что хозяину уже не помочь, Ильин развернулся и двинулся к выходу. Подобрал оброненную кем-то широкополую шляпу и нахлобучил на голову, скрывая обруч королевской короны.

Выйдя наружу, увидел, что разительно изменился не только интерьер трактира. Исчезла и залитая светом осенняя улица. Пустой, с несколькими промерзшими на сыром осеннем ветру деревцами, двор, косо болтающаяся на стене из белого известняка вывеска.

"Пьяный Вепрь". – Разобрал Андрей надпись под игриво ухмыляющейся клыкастой мордой зверя, намалеванную на темной от времени и дождей жестянке.

– Вот тебе и вепрь… – Вырвалось у озадаченного правителя. Привыкая к новому виду своего такси, осмотрел стоящий перед входом экипаж. Заляпанная потеками грязи, пыльная карета с двойкой пятнистых, непонятной масти лошадей. Спутник, правда, почти не изменился. То же серьезное, чуть добродушное лицо, однако, сейчас оно выражало некоторую озабоченность.

– Поторопитесь, Ваше королевское величество. – Произнес кучер с высоких козел. – Они возвращаются. Возможно, заметили нас. Нужно уезжать. Немедленно. Возница всмотрелся вдаль. – Не менее десятка…

– Кто? – Крикнул Андрей, распахивая неудобную дверцу экипажа.

– По виду ландскнехты. – Отозвался кучер, взмахнув кнутом. Не дожидаясь, когда король захлопнет дверцу, щелкнули о спины лошадей вожжи. Карета дернулась, затряслась по истертому булыжнику двора.

Выбравшись на проселочную дорогу, экипаж, качаясь и норовя завалиться в глубоких выбоинах, двинулся к виднеющимся вдалеке зарослям. Андреас покрутил головой, пытаясь углядеть, кого так испугался кучер. Не сумел и откинулся на жесткое сидение. Бархат, покрывающий обычный войлок, спасал слабо. От неимоверной тряски зубы начали выстукивать канкан.

"Н-н-афиг надо, т-такой ехать". – Ругнулся вельможный пассажир, прицепил шпагу и накинул слабо спасающий от осенней прохлады плащ. – Лучше уж пешком. Но скорость не уменьшалась. Более того, вскоре дорога пошла под уклон, и лошади понеслись быстрее, уже под крики пытающегося удержать их возницы.

"Тормоза, похоже, никакие". – Андрей поежился, представив, как летит по обшитой светлым шелком кабине. Распахнул дверь и попытался перебраться к слуге. Едва не оборвав перевязь, сумел забраться на узкое сидение, возвышающееся над сводчатой крышей. А кучер, уже стоя, из всех сил тянул вожжи.

– Ну-ка. – Андрей вырвал у него упряжь. Лошади хрипели, задирая морды от разрывающей пасть боли, однако, замедлить ход были уже не в силах. Карета набрала инерцию, и всей своей массой подгоняла обезумевших животных.

– Поздно. – Заорал кучер. – Бросьте, Ваше величество. Нужно прыгать, пока не поздно, прыгать…

– Хрен ты угадал. – Ильин бросил взгляд на дорогу и понял, что послужило причиной бешеной скачки. Позади них, отстав метров на пятьсот, неслась группа всадников. Развивающиеся плащи, надвинутые шляпы. А главное, блестящие в руках шпаги.

– Похоже, они всерьез намерены нас догнать. Эй, любезный, как у вас с нервами? – Вновь поинтересовался он, перекрикивая стук копыт и вой ветра в ушах.

Спутник автоматически отозвался. – Не жалуюсь, – и вздрогнул.

– Не пугайтесь. – Успокоил Андрей, оставляя бесплодные попытки сдержать повозку. – Ничего такого не будет. Нам просто нужно перепрыгнуть на лошадей и обрезать постромки.

Возница замотал головой, выражая сомнение в выполнимости озвученного плана.

– Ну, не пойдешь, так я один… – Прорычал король, ненароком цитируя поэта.

Примерился и в сумасшедшем прыжке сумел оказаться на спине лошади. Вцепился в хлопающую по лицу гриву, прижимаясь к шее скакуна. Под ним словно несущийся вразнос двигатель ходили мышцы животного. Король рванул из-под спутанного плаща клинок, намереваясь разрубить постромки. Однако то, что актеры в кинофильмах делали легко и просто, в жизни оказалось исполнить куда сложнее. Плохо заточенные грани не желали рубить жесткую кожу.

"Вот она, проза жизни". – Ругнулся наездник, с трудом удерживаясь на трясущейся спине лошади.

Дорога начала медленно поворачивать. В душе возникло отчетливое понимание неизбежности крушения.

Андрей обернулся и увидел, что возница уже исчез со своего пьедестала и, словно бесформенный куль, катится по каменистой обочине. Судя по тому, как его тело швыряет о неровности почвы, шансов остаться в живых у каскадера почти не было.

Лошади неслись дальше, входя в поворот, карета накренилась, колеса оторвались от дороги и конструкция начала заваливаться на бок.

"Пора". – Решилcя Ильин и рванул ворот плаща. Лопнул крючок, тяжелая ткань хлопнула по спине, словно раскрывающийся купол, вырвалась и полетела назад.

– Пошел. – Заорал десантник, сполз на бок и, бешено перебирая ногами, понесся рядом с лошадью, рискуя попасть в жернова мелькающих копыт. Сверкнул налитый кровью, кажущийся невероятно огромным, глаз, и вот уже инерция оторвала Андрея от лошади. А еще через мгновенье ноги заплелись, и он кубарем покатился по сухим зарослям прошлогодней полыни.

В себя пришел, когда стих топот волочащего за собой обломки кареты лошадиного дуэта, и пронеслись следом преследователи. Он открыл глаза и уставился на ползущую по ворсистому стеблю божью коровку. Квелое от осенней прохлады насекомое нехотя раскрыло красно-черную скорлупу, но не улетело, а лишь показало сложенные, словно страховочный парашют, бесцветные крылья.

"На Мазератти похоже", – удивился наблюдатель, изучив принцип раскрытия крыльев насекомого.

"Видно здорово приложило, раз такое в голову лезет. – Сообразил Ильин. – Теперь главное – собрать себя в единое целое. – Он шевельнул рукой. – Нормально". Тело не отозвалось на движение болью. Подвигал конечностями, крутанул шеей.

И уже осмысленно приподнял голову, разглядывая окружающее пространство.

"Поле, или степь. – Хотя какая разница. Главное, никого"…

Встал, испытывая легкую тошноту от бунтующего вестибулярного аппарата.

Глава 8

– Ничего себе, за хлебушком сходил. – Пробурчал венценосец, поднимаясь с земли и огорченно рассматривая нанесенный вынужденной посадкой ущерб. Мало того, что в сумасшедшей скачке потерял плащ, так еще и умудрился сломать шпагу.

"Спасибо хоть не проткнул себе ничего. – Отыскал положительный момент в неприятном событии Андрей, вертя в руке обломок королевского клинка.

– Хотя, так себе железяка, на троечку, – вынужден был признать он. – Могли бы самодержцу и покрепче ножик "спроворить". Однако, припомнив читанный в детстве роман Дюма о приключениях гасконского авантюриста, расставаться с покалеченным клинком не стал. Зябко ежась от порывов осеннего ветра, отряхнул траву с пришедшего в беспорядок гардероба.

"Главное, шляпа на месте. – Поправил чудом удержавшийся на затылке фетр. И хлопнул себя по лбу. – Нет, как это называется? – Имея корону, способную выполнить самую изощренную фантазию, устраивать этакое… Не балбес ли?

Волшебник сосредоточился и представил, как плечи приятно согревает теплый, подбитый мехом плащ. Представил и с удивлением провел ладонью по изодранному полотну сорочки: "Это еще чего?"

По всему выходило, что на предметы гардероба действие артефакта не распространялось. Но после непродолжительных экспериментов выяснил огорчительную истину, корона не желала исполнять ничего.

"Новое дело… То работает, то не работает. Прямо как китайский чайник. – Хмыкнул Ильин. – И, поди узнай, в чем тут причина. Или место не то, или условия. Остается только надеяться, что это временно, иначе совсем тускло. Оказаться неизвестно где, без одежды, без оружия, да и без денег. Хоть ложись, помирай"…

– Не дождетесь… – Поднимая настроение, пробормотал король. – Я еще на ваших поминках спляшу. – Пригрозил он неведомо кому. – Жаль, конечно, что корона барахлит, но жизнь продолжается. Первое дело в такой ситуации – определиться со сторонами света и идти на север. – Процитировал слышанное где-то наставление по выживанию… Осмотрелся по сторонам и весело, от души, рассмеялся. – Какой север? Тут вообще не поймешь: что, где. – Вытирая проступившие слезы, решил он. – Поэтому, идем вперед. Подняв настроение, глубже натянул шляпу и двинулся по кочковатой, мерзлой земле в сторону, противоположную той, куда ускакали преследователи.

Прогулка очень быстро перестала доставлять какое-либо удовольствие. Низкое серовато-похмельное небо неожиданно затянуло тяжелыми, грязными тучами, ветер усилился, и вскоре капли промозглого дождя застучали по пыльной одежде путника.

"Все правильно… – Андрей запахнул ворот рубашонки и втянул голову в плечи. – Ежели герой оказался один, посреди открытого пространства, конечно, обязан пойти дождь, промочить путника до нитки, и когда замерзающий бродяга уже потеряет надежду, по закону жанра должна появиться лачуга, или еще какое-нибудь жилье…

А может, и нет. Кто его разберет". – Развлекая себя такими мыслями, продолжил путь.

То ли фортуна сжалилась, или для него был уготован иной сценарий, но промокнуть совсем не успел. Едва перевалил небольшой пригорок, взгляду открылся городок, даже поселок, если измерять населенный пункт категориями современного градостроительства. Маленькие, крытые потерявшей свой изначальный цвет черепицей, крыши. Домишки – словно рассыпанные нетерпеливой рукой ребенка по склону пологой лощины кубики. На возвышении разглядел островерхий шпиль церкви.

"Католики, или протестанты. – Глубокомысленно заключил путешественник, слабо разбирающийся в изгибах христианства. – Не язычники ведь. – Успокоил он себя.

– А вот это, скорее всего, постоялый двор". – Определил Андрей принадлежность стоящего на самой дороге двухэтажного строения. И уже не обращая внимания на дождь, потрусил к очагу цивилизации.

Дверь в харчевню, как про себя окрестил он заведение, открылась без труда. Однако и без мелодичного звука колокольчика. Просто скрипнула, впуская гостя в пахнущую горелым маслом большую комнату. Стоящие в два ряда грубые столы и лавки и гомон мужских голосов, подтвердили принадлежность к общепиту.

Не останавливаясь у порога, Андрей присел на вытертую скамью и незаметно огляделся. Нельзя сказать, что его появление вызвало переполох. Голоса продолжали звучать также неразборчиво громко, постукивали катящиеся по столу кости. Временами пробегал по небольшому залу неопрятный господин с подносом в руках.

А вот гости заведения заслуживали отдельного рассказа. Впрочем, достаточно было ограничиться и одним, но емким словом. Сброд. Подобные рожи можно наблюдать в стоящих на отшибе пивнушках, где коротают свой досуг маргиналы спальных районов какого-нибудь Урюпинска. Провинциальность публики, впрочем, скрадывалась наличием огромного количества колюще-режущих предметов, лежащих и висящих в непосредственной близости от своих владельцев.

– Это я удачно попал. – Пробормотал Андрей, испытывая, впрочем, некоторую опаску. Ясно было, что публика хорошо знакома между собой, и чужаку, в случае непонятностей, окажется куда как непросто найти понимание и поддержку.

– Ну, мы тоже не подарки. – Подбодрил себя новый персонаж. – Это еще поглядим.

Впрочем, никто не спешил задать ему сакраментального вопроса и не просил угостить папиросой. Увлекшись разглядыванием окружающей обстановки, Андрей и не заметил, как возле него замер половой.

– Что желает сударь? – Произнес неопрятный господин в фартуке.

Гость порылся в карманах и лениво махнул рукой. – Погуляй, пока еще не решил. Когда будешь нужен, позову.

Хозяин притона стрельнул глазами на висящую у бедра рукоять дорогой шпаги, оценил качество выделки сапог и отвалил.

Понятное дело, – или господин и впрямь не определился с выбором питья и закуски, или, что вполне возможно, кого-то ждет.

"Долго так, конечно, не просидеть, нужно что-то придумать, иначе выпрут. – Сообразил гость. – А может, сыграть? Было бы здорово выиграть пару монет и обрести статус платежеспособного клиента".

Кстати, во многих произведениях, герой именно так решает свои материальные проблемы. Сложность в том, что, во-первых, нечего поставить на кон, а во-вторых, не факт, что удача намерена повернуть свой симпатично-загадочный профиль. Куда проще спустить все… Да еще и оказаться в долгах.

Понемногу отогреваясь, Ильин заметил, что в трактире не только пьянствуют и жуют мясопродукты. Возле стены, как бы на отшибе от остальных, сидел неприметный человечек. Он даже внешне отличался от постоянного контингента. Строгий, застегнутый на два десятка мелких костяных пуговиц, сюртук, круглая, похоронного цвета, шляпа и снулая физиономия потомственного счетовода контрастировали с вольным нарядом окружающих.

То и дело от стола, за которым шла азартная игра в кости, отделялся какой-нибудь человек и подсаживался за столик к господину в черном. Короткая беседа, разглядывание предъявляемого посетителем и либо обмен вынимаемых из мешочка монет на оставляемую в залог реликвию, либо короткий, но категоричный отказ. И тогда соискатель наличных, хмуро косясь на привереду, отходил прочь.

"Все понятно. Ростовщик за работой. Выездной пункт кредитов". – Сообразил Андрей, впрочем, совершенно без какого-либо практического интереса. Заложить было абсолютно нечего.

Он отвел взгляд и вернулся к раздумьям. Громкий крик прозвучал неожиданно. Разорялся один из несостоявшихся заемщиков. Он свирепо таращил залитые кровью глаза и тыкал зажатой в громадном кулаке вещью в воробьиную грудь сквалыжника.

– Что значит дерьмо? Это старинный медальон. Ты, вонючий крючкотвор. -

Далее следовала маловразумительная игра слов, явно оскорбляющая человеческое и мужское достоинство оппонента.

Меняла проворно спрятал мешочек в складки кафтана и замер. Без особой, впрочем, тревоги ожидая продолжения спектакля.

Из-за соседнего стола поднялся довольно крупный мужчина. Он шагнул к дебоширу и уставился на грубияна. Но того не смутило неожиданное вмешательство: – Ах ты, коровья лепешка, вшивый прислужник… – Заорал бретер, переключаясь на нового персонажа, и, не закончив фразы, со всего маху врезал в удачно выставленную челюсть защитника.

Удар, что называется, прошел. Верзила качнулся, снося со стола посуду и выпивку, а затем рухнул под ноги спорщиков.

– Ну? – Злобно скаля желтоватые, неровные клыки, вернулся к беседе отчаянный заемщик. – Что скажешь? Попробуй повторить. Как ты назвал мой талисман?

Бегающие глазки огорченного таким поворотом дел ростовщика выдали обуревающее его смятение.

"Плохо дело. – Хмыкнул Андрей. – Похоже, с "физзащитой" у банкира вышла промашка. Самое время предложить услуги".

Он поднялся со своего места и махнул рукой, привлекая внимание потенциального работодателя: – Эй, любезный. Сдается, у вас освободилось местечко охранника? Не желаете ли воспользоваться услугами профессионала".

Шляпа сюртучника задергалась в такт согласно качающейся голове. – Вы наняты, сударь, условия обычные, – даже в столь отчаянной ситуации крючкотвор не забыл подстраховаться.

– Согласен. – Андрей в два шага пересек зал и приблизился к местному экстремисту.

– Ага, еще один… – Злорадно ощерился поймавший кураж бузотер. Его рука шмыгнула к поясу и выдернула короткий, но смотрящийся весьма хищно, стилет. Уклон, подбой, удар локтем в кадык. Связка сработала. Потеряв ощущение пространства, соискатель халявы отлетел в дальний угол, а его клинок оказался в руке неожиданного заступника.

– Готово, принимайте работу. – Сообщил Андрей, тем не менее, внимательно следя за окружающими. Впрочем, сраженные ловкостью нового работника банковской сферы, посетители предпочли сделать вид, что происходящее их не касается.

– Отлично. – Скупо улыбнулся сутулый ростовщик. – Ты его, случаем, не прибил? Нет? Но все равно, я не желаю оставаться в месте, где совершенно не уважают законы. Пойдем отсюда.

Сопровождаемый пятящимся к выходу охранником ростовщик покинул трактир. – Вот, теперь это твоя лошадь. – Кивнул наниматель на потертую конягу, привязанную под навесом. Сам же подвернул полы сюртука и взгромоздился на козлы укрытой куском толстого холста повозки, очевидно хранящей невыкупленные игроками вещи. Он взмахнул кнутом, направив смирную, с меланхоличной мордой водовоза, лошадку со двора.

Промелькнула улица, вымощенная булыжником, а вскоре небольшая кавалькада выехала с обратной стороны городка.

Андрей правил лошадью, зябко ежась от ветра.

– Как тебя зовут? – поинтересовался ростовщик.

– Андре. – Сковеркал имя Ильин.

– За отраженное нападение тебе причитается премия три форинта, плюс подъемные, итого – пять. – Собеседник вздохнул, но лезть в мошну не торопился. – Кстати. Я гляжу, одет ты не по сезону. Предлагаю сделать так. Я дам тебе плащ, почти новый, отличного качества. Зачтем как три монеты, тогда, при расчете, плачу два и… сколько набежит…

Андрей с сомнением оглядел потертый, в непонятных, буроватого оттенка, весьма напоминающего кровь, пятнах плащ. "Сдается мне, этот тип даст фору многим своим соратникам. Будем следовать правилам игры". – Он выпятил челюсть, и произнес, в точности повторяя интонации неповторимого Арни. – Мне нужны мои деньги… Плащ сойдет за один форинт, и то лишь потому, что негде взять другой. Но, если не согласен, я могу потерпеть до ближайшей оказии.

"Скрудж" помялся, но, решив не начинать сотрудничество со скандала, нехотя отсчитал четыре монеты.

– Я смотрю, ты парень не промах, – с некоторым уважением пробормотал босс. – Меня будешь звать гер Шальке, но после захода солнца, когда мы будем общаться в свободное от работы время, можешь называть Габсом. – Он порылся в повозке, вытягивая на свет еще один плащ.

– Осень. Паршивое время для путешествия. – Укутываясь, произнес возница. – Эх, Андре, мог ли я еще месяц назад думать, что вынужден буду скитаться по городкам этого проклятого богом края… А все этот сумасшедший правитель Гвардарии. Кто же так поступает? Скажи на милость? Коли нет желания править, так откажись, а не ввергай королевство в неразбериху и сумятицу. А теперь всех, даже старших служащих, отправили в разъезды. Никто не хочет брать деньги в долг. Боятся, что может начаться война… Вот и приходится общаться со всяким сбродом.

Похоже, гном отыскал свободные уши и коротал время, болтая о пустяках.

Андрей, которому не пришлось изображать недоумение, поинтересовался. – Скажите, герр Шальке, а в чем причина столь бурной реакции на события в соседней стране? Я не местный, к тому же, как вы, верно, заметили по беспорядку в одежде, слегка пострадал. Налетели какие-то босяки, назвались… – Он пощелкал пальцами, припоминая. – Короче, наемниками, и отобрали все. Лошадей, багаж и даже платье. Сам я успел выскочить на ходу, они решили, что расшибся и не стали останавливаться, но без последствий не обошлось, похоже здорово ударился головой и сейчас почти ничего не соображаю.

– Понятно…, – кивнул ростовщик, – это бывает. Однако сразу оговорюсь, сумма платы не изменится… Будь ты даже переодетый принц крови. Хотя, ежели и впрямь принц, я мог бы выдать кредит, под весьма приемлемые проценты. – Пошутил возница, но тут же поправился и ответил серьезно и обстоятельно: – Причина в том, что как только в той или иной стране нашего столь крепко переплетающегося сообщества меняется власть, происходят изменения и в остальных государствах. Почему? Как знать, но так уж есть. И все шло к тому, что новым правителем Гвардарии станет граф Алекса. Собственно и моя нынешняя незавидная миссия связана с этой уверенностью. Граф набрал целую кучу кредитов. А еще выдал с десяток расписок, за своих протеже. Им тоже были выданы приличные денежки. И вдруг, за день до своего вступления на трон граф погибает. Как? Почему? Никто не знает. А те из его сторонников, кто мог поручиться за взятые кредиты, или в каземате, или тоже мертвы.

Андрей не выдержал. – Интересное дело, но если король вступил в права по закону, то почему править должен был Алекса? И, так понимаю, это признавалось всеми, и под его будущее правление ссужались, как вы сказали, большие средства.

– Э, молодой человек, тебя, похоже, здорово тяпнуло по голове. – Протянул собеседник, взмахивая кнутом. – Так всегда было. Король фигура номинальная. Болванчик. Все дело в том, что корона может быть принята только им… Это нечто вроде традиции. А может еще какие-то причины…

Я не знаю, но издревле повелось, коронуют совершенно неизвестных наследников, а правят достойные… Теперь понимаешь? Естественно, наш король, Эдуард Восьмой-прекрасный, как главный финансист Свабии, повелел восстановить баланс всеми доступными средствами, а уж после взыскать убытки. Понятно, что сам он не в состоянии выступить во главе войска, но вот финансировать кампанию, вполне. Да тут целая куча мотивов.

– Послушай, ты, правда, не принц? – Вернулся к теме бродячий ростовщик. – Уж больно грамотно изъясняешься. – Пояснил он. – Я бы мигом закрыл необходимую сумму и мог вернуться обратно. К семье.

Ильин, которому весьма не понравилась меркантильность работодателя, не стал испытывать судьбу. Партнер способен сдать его первому встречному, кто предложит более-менее приемлемую цену. Кроме того, заинтересовало другое…

Охранник пришпорил плетущуюся рядом с повозкой лошадь и сделал небольшой круг, обозревая окрестность. Андрей не без основания предположил, что одинокая парочка, сидящая на приличной сумме, вполне может стать лакомой добычей для многочисленных разбойников. Однако все было спокойно. Всадник вернулся к беседе. – Послушайте, а почему вы так спокойно говорите о возможном кредите принцу? А будь я проходимцем и реши объявить себя таковым, как вы сможете вернуть долг?