Текст книги "Травести"

Автор книги: Глеб Исаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

Вечер Михаил Степанович посвятил занятиям с усердной ученицей. Следующий день прошел без приключений. Хозяин мельтешил по дому, а Оля, которой наскучило сидеть в четырех стенах, обнаружила, что в хозяйстве окончился любимый зерновой кофе "Арабика". Обрадованная возможностью проветриться, подхватила легкую курточку и сдернула с крючка ключ от машины. Хозяин еще в день покупки оформил доверенность на ее имя, и теперь она с удовольствием выезжала покататься. И хотя в город, опасаясь плотного движения, одна соваться не рисковала, но по трассе до ближайшего поселка гоняла с ветерком. Степанович, занятый своими делами, даже не заметил ее отъезда. Вырулив на трассу и законопослушно сдерживая железного коня на положенных девяноста километрах в час, двинула в сторону поселка. Продавец в магазине, где Степанович закупал продукты, улыбнулась внучке обходительного старика. "Тем более, что клиент денежный и сдачу не считает", – подумалось хозяйке прилавка. Оля выбрала кофе, по дороге прихватила пару коробок Рафаэлло и вышла на улицу. Зимний день короткий. Казалось бы, четыре часа, а уже длинные тени легли на сугробы. Солнце сползло на заснеженный холм и уже готово было вовсе нырнуть за горизонт. Оля протянула руку, выключая сигнализацию, и вдруг почувствовала, как в спину ей уперлось что-то твердое. Грубый мужской голос предупредил: – Не дергайся, сучка, перо схлопочешь. Заполошный страх сковал движения куда лучше, чем предупреждение. Она затравленно сгорбилась. И поняла: ничего не изменилось. Та же волна бессильного ужаса зажала сердце. – Будешь дергаться, задавлю... Дед сам виноват... – прорычал, нагнетая ситуацию, злоумышленник. Однако она и не слышала, что говорит страшный голос. В голове вновь возникло яркое видение. Кружевная вязь заледенелых веток, боль, пронзающая виски... И тут, словно разрывая невидимые препоны, где-то внутри естества вспыхнуло невидимое сияние. И вот, багрово-красный всесокрушающий поток энергии ударил в голову. Глаза застелило кровавой пеленой. – Сволочи. Ненавижу, – прошептала совершенно не своим, звенящим от накала, голосом. Она и не думала, что и как делает. Крутанулась и выбросила вперед сжатую в щепоть ладонь. Восторг освобождающейся энергии, вспышка осознанной силы. Движение оказалось настолько стремительным, что враг даже не успел шевельнуться. Удар пришелся в горло, хрящи лопнули, вминаясь в шейные позвонки. В тот же миг громадный мужик начал синеть и заваливаться назад, сипло перхая и свистя перебитой трахеей. Еще секунда, и тело рухнуло на притоптанный снег. Дернулся, держась за шею, и замер, глядя в закатное небо выпученными глазами. Оля застыла, тупо глядя на распростертое перед ней тело. Оцепенение не прервал даже крик продавщицы. Она выглянула из магазина и с удивлением рассматривала непонятную картину. Возле роскошной машины стояла давешняя покупательница, а рядом лежал человек. – Никак плохо мужчине стало? – поинтересовалась торговка. Однако ответа не дождалась. Она оглянулась и приблизилась: – Сердце, что ль? Оля невидяще глянула на доброхотку: – Я человека убила. – Машиной? – охнула любопытная. – Ох, ты, горе-то. – Она глянула на лежащего: – Приличный, ну, ты посмотри. Она кинулась в помещение. И набрала номер местной милиции. Знакомый милиционер известие о сбитом машиной незнакомце воспринял без особого энтузиазма. Слушай, Машка, звони в ГАИ, в город, а? – Ты что, сдурел? – окрысилась тетка. – Чтоб мне всю торговлю поломали? Он тут до ночи лежать будет, а эта, убивица, сбежит еще. И чего я одна возле покойника делать буду? Ты, Василий, власть, вот и принимай меры. А иначе я тебе в долг больше ни грамма не налью. Так и знай. Дежурный ругнулся и пообещал прибыть. А неугомонная свидетельница кинулась назад: – Ты, это, девонька, пошли в помещение, не дело тут стоять. Все будет нормально. Пошли со мной, – напористо тянула она безучастно замершую девчонку. Оля, словно во сне, двинулась следом. Зайдя в лавку, обессилено опустилась на стул и замерла. – На, выпей, – подсуетилась продавщица. – Оно полегчает, – сунула в руку девчонки стакан и подтолкнула. Ольга отпихнула вонючее пойло. Бормотуха разлилась по полу. – Ну что ты будешь? – оскорбилась малахольная бабенка и злобно прошипела: – Вином она брезгует. А машиной человека сбивать, так это мы запросто. Буржуи. Мент оказался кругленьким, розовощеким мужичком. Он прошел вокруг места происшествия, сбил на затылок форменную шапку и двинулся в лабаз. – Ну, чего тут? – кивнул участковый продавщице. Та исподтишка кивнула на монотонно раскачивающуюся девушку. – Вот она. Купила товару, вышла, а потом машиной человека – раз. И стоит, понимаешь. Я, говорит, человека убила. Сама мне сказала. Холера. – Тихо ты, – приструнил сельский детектив шебутную соседку. – Нет там следов от машины, и никто его не сбивал. Чего ты несешь? – Так она сама сказала, – удивленно развела руками продавщица. – Убила, говорит, человека. И смотрит так, – округлила она глаза, изображая испуг. – Пили, гражданочка? – склонился мент к Ольге. – Не похоже, – сам себе ответил он, принюхиваясь. – Вы можете пояснить, что случилось? Оля подняла глаза на представителя власти: – Он ткнул меня сзади ножом, я развернулась и ударила его. Он упал и умер, – довольно внятно изложила она свое видение событий. Несмотря на серьезность момента, лейтенант усмехнулся: – Коротко и ясно... Участковый присмотрелся к девчонке: "Не в себе, но держится. Машина не из дешевых... что она в этой дыре делала?" – Девушка, документы есть? – аккуратно поинтересовался милиционер. – Так это ж внучка Степаныча, – влезла разговорчивая продавщица. – Смешной такой дедок к нам приезжает... – Я тебе про него говорила. На заимке живет. Мент замер. Внимательно глянул на лежащего во дворе злоумышленника. – Ты присмотри за ней, – шепнул он разбитной соседке и выскочил наружу. Быстро проверил карманы уже начавшего коченеть покойника. "Опа, не было у бабы забот, так подай, – с досадой сплюнул дознаватель, разглядывая неброскую корочку. "Охранное предприятие Кедр", – прочитал он на развороте. Для сведущего человека название говорило куда как достаточно. "Опричники губернатора", как еще именовались сотрудники этой непростой конторы. Фирма несла охрану первых лиц региона, и сотрудники ее ничем не уступали по подготовленности штатным сотрудникам ФСО. Опытный, хотя и не обремененный чинами и званиями, сотрудник милиции склонился над телом. Тронул багрово-синюшное пятно на шее жертвы: "Ого, всмятку... Девочка шутница, – покачал головой мент. – Стукнула... Ха". "Похоже, дело темное", – Василий Петрович, как незатейливо звался участковый, в силу природной исполнительности и дотошности знал в округе всех, о неказистом старике информацию имел, самую что ни на есть верную. – Держись от него подальше, для здоровья полезнее, – посоветовал хороший знакомый в соответствующей структуре, когда Петрович попытался выяснить подноготную нового соседа. "Умному достаточно, – сообразил лейтенант и вопросов больше не задавал. Но для себя вывод сделал: – Комитетский дедок, из бывших. А они "бывшими" не бывают... И вот теперь, надо же. Внучка и охранник губернаторского уровня... Что можно предположить? Пытались наехать на девочку, телохранитель прикрыл, а ее от шока переклинило? – Логично? Вполне. Только дело все равно тухлое. Ни премий, ни звания с него точно не светит". Василий Петрович вернулся в магазин: – Вот что, Мария. Если тебе здоровье и покой дороже новостей, ты сейчас свернешь лавочку и исчезнешь. Не было тебя тут. И ничего не видела и не знаешь. Ферштейн? Дружески советую, – негромко произнес он продавщице. Та косо глянула на безучастно сидящую Ольгу: – Да я и впрямь ничего... – Покурить вышла, смотрю, девка, а рядом мужик этот лежит... – неожиданно сказала она правду. Участковый согласно кивнул: – Так всем и говори. Тетка промолчала и начала собирать вещички. Служивый мягко, но настойчиво потянул Ольгу к выходу: – Вот что, девонька. Пройдем в отделение. Там и протокол составим, и следователя дождемся. Сама понимаешь, дело-то серьезное. Уже из своего кабинета доложил дежурному по городу. Помощнику губернатора информация дошла через десять минут. Бывший полковник задумчиво выслушал абонента и перевел взгляд на стену. С фотографии на него смотрел изможденный, в длиннополой шинели, Феликс. – Вот что, – наконец принял непростое решение охранитель. Он набрал номер телефона отделения милиции забытого поселка. Следователь областного комитета, выдернутый из дома, и потому крайне раздраженный, выслушал короткую просьбу с молчаливым осуждением, однако помочь согласился. Наступившая темнота помешала качественному осмотру места происшествия, а тут еще... Однако спорить с могущественным, хотя и бывшим, полковником поостерегся. Он открыл папку и аккуратно вынул корочку. Какая разница, по большому счету, был ли погибший сотрудником хитрой фирмы "Кедр" или простым гражданином. Разница, конечно, есть, и существенная. Но осторожность победила служебный долг. Теперь убитый проходил в протоколах как обычный гражданин Зверев Геннадий Сергеевич, тысяча девятьсот семьдесят седьмого года рождения, временно не работающий. Опрос заявившей о своей причастности к убийству гражданки вызвал еще больше вопросов. Пахло примитивным самооговором. Возможно, убийца запугал случайную свидетельницу, либо причиной стало шоковое состояние, да мало ли что? Однако на человека, способного с одного удара убить девяностокилограммового здоровяка, девчонка никак не походила. Эксперт дал твердое заключение: Смерть наступила от асфиксии, вызванной переломом трахеи. Кроме того, смещение шейных позвонков говорило о чудовищной силе удара. Нанести подобные повреждения голой рукой невозможно. А ничего похожего на молоток или иное оружие найти не удалось. Кроме того, сомнительно, что взрослый мужчина не мог противостоять субтильной женщине, рост которой едва достигал полутора метров. – Был третий, – уверился в своей версии следователь. И имеем мы теперь чудную промысловую птицу – глухаря. Начальник службы безопасности вновь глянул на изображение железного символа "конторы". Теперь вопрос куда как более сложный. Предстояло определяться. То, что отправленный припугнуть несговорчивого контрагента губернатора сотрудник выбрал самый простой и безопасный способ, полковник знал. Если честно, он и подсоветовал его Геннадию. "Лезть к самому старику с подобными шутками было просто глупо. Однако вышло еще хуже. Или старик приставил к внучке охрану, настолько грамотного спеца, что тот смог уделать прошедшего "Крым и рым" бойца, или, – тут размышляющему над ситуацией поплохело: – А не нарвался ли опер на деда? Внешний вид вполне мог ввести в заблуждение. Он пришел в фирму гораздо позднее и не успел посетить семинар, который провел "божий одуванчик", которого уговорили поделиться секретами мастерства местные ФСБшники, – полковник вспомнил, как летали по татами здоровенные горлохваты. – Но почему, тогда, не остался на месте, а бросил внучку на растерзание операм из ментовки? Выходит, не было? Тогда, кто?" – круг замкнулся. Ничего не сообразив, позвонил хозяину и вынужденно сообщил, как жидко обделался. Виктор Петрович затих размышляя. Однако, поняв, что связать погибшего с "фирмой" не смогут, приободрился. – Может, это и не так плохо, как кажется? – наконец произнес губернатор. – Дед-то сейчас на крючке. Конечно, хлипкий, но следствие может тянуться годами. А кто в конечном итоге виноват, так ли это важно? Нет, пожалуй, ситуация сложилась вполне рабочая. Остается ждать, когда старик сломается и приползет за помощью. "Однако необходимо подстраховаться. Не дай бог что-нибудь сорвется? Тогда ... Лучше и не представлять", – "Губер" вздрогнул, и поманил пальцем помощника. – Паша, свяжись там с людьми, чтобы девочку никто пальцем не тронул. Предельная вежливость, но в соответствии с буквой закона... Как подозреваемую, на сорок восемь часов, все такое. Пусть старик подергается, сговорчивей будет. Степанович хватился Оли часа через полтора после ее отъезда. Выглянул во двор, удивленно хыкнул. Но когда ее телефон не отозвался на звонок, сердце заныло. "Идиот старый. Отчего ты решил, что пугать будут лично"? – Он опустился на стул, ощущая непривычную слабость в ногах. Однако сумел перебороть секундную растерянность: "Тронуть ее не посмеют. Должны понимать, что тогда все сорвется. Скорее всего, задержали, и сейчас позвонят. А если нет? Ну как если натравили хулиганов, решив припугнуть... – он скрипнул зубами. – Как поведет себя изломанная психика девочки предсказать невозможно, – усилием воли отогнал панику и сосредоточился: – Куда она могла поехать? Стоп, не так, – он вырвал из кармана сотовый: – Петр Сергеевич. Здравствуй. Просьба. Важная. Извини, без вступления. Выручи, и я тебе должен всерьез... Ладно, ладно, понял. Мне нужно выяснить, где сейчас находится телефон. Да. Вот этот номер... – он продиктовал короткую серию цифр. – Точность? Предельно возможная. Тебе денег не предлагаю, но исполнителю заплачу, сколько нужно. Срочно жду, – дед убрал трубку и отправился в спальню. Однако надевать пижонский костюм не стал. Вытянул из-под шкафа старый чемодан, вынул аккуратно уложенные вещи. Удобная кожаная куртка, штаны из прочной джинсы с десятком карманов. Спецназовские берцы. Напоследок вынул мягкую сбрую с небольшим пистолетом в открытой кобуре. Вынул ствол, вщелкнул обойму и приладил снаряжение под себя. Попрыгал. Распихал в карманы запасные обоймы, сунул в куртку аптечку с противошоковым препаратом. Пара ножей уместилась в специальных кармашках на поясе и в рукаве. Нетерпеливо глянул на молчащий телефон. И, словно по команде, аппарат ожил. – Алло? – отозвался Степанович. – Где? Поселок Новый? Райотдел? Спасибо огромное. До связи. Дед выбежал во двор и завел верный "Жигуль". Непрогретый двигатель сердито заурчал. Но торопливый ездок не стал дожидаться, когда стрелка температуры сдвинется с места. Вырулил на проселок и вдавил педаль газа. Машина скрипела, тряслась, но ехала. Пока тащился по снежным ухабам, прогрелась, а когда выбрался на трассу, "втопил" всерьез. Словно догадываясь, что бодаться с взбесившейся "копейкой" опасно, попутные водилы сноровисто уступали дорогу. В поворот вошел с таким заносом, что снесло до правого ряда. Однако четко выровнял и, не сбрасывая скорость, переключился на третью передачу. Машина подлетела к зданию отделения милиции и, завизжав тормозами, едва не воткнулась в дежурный "уазик". – Ты что, дед, сдурел? – вскинулся постовой у дверей. Не закончив мягко осел в сугроб. Барахтаясь в глубоком снегу, служивый пытался сообразить, отчего в глазах все плывет и двоится. Михаил Степанович рванул дверь в дежурку. Хряпнула, отлетев в угол, щеколда. Сидящий в "аквариуме" сержант удивленно взглянул на посетителя. – Прокуратура. Где задержанная? – Гость махнул перед лицом дежурного бордовой корочкой. Сержант вскочил и молча кивнул на дверь в следовательский кабинет. В три шага миновав коридор, Михаил Степанович отворил дверь и с облегчением выдохнул, увидев сидящую возле стола девчонку. Напротив нее, сосредоточенно водя ручкой по бланку протокола, устроился щупленький следователь. – Все в порядке? – спросил старик, кладя руку на плечо Ольге. Она взглянула на него, словно из глубины. – Да, – ответ прозвучал безжизненно и отстраненно. – Кто вы такой? – вскинулся "следак". – Почему входите без стука? – Стучать тебе другие будут. А дело это теперь не ваше, – ткнул под нос следователю раскрытое удостоверение Михаил Степанович. – Прокуратура. Я забираю подозреваемую. Под свою ответственность. Пишите расписку. – Есть, – понятливо согласился чиновник. Он, конечно, подозревал, что все кончится достаточно быстро, но не думал, что так скоро. – Однако я вынужден буду подать рапорт... – формально возмутился следователь, в душе даже довольный таким окончанием мутной истории. – Конечно-конечно, хоть в ООН... – не слушая его, пробормотал Степанович. – Что случилось, Оленька? Она, отозвалась, глядя в пол: – Поехала в магазин. Только вышла из машины, как кто-то подошел со спины, схватил за шею, приказал не дергаться. Я испугалась. Пришла в себя, когда он упал. Ударила, как ты учил. Но я не хотела его убивать. И вообще, не собиралась бить. Не знаю, как это все вышло. Степанович покосился на милицейского следователя: – Ты ничего не слышал. Видишь, не в себе. У девочки шок. Капитан с готовностью закивал головой: – Да я и сам так решил. Мужик под два метра. Она ему и до плеча не достанет. Переклинило ее просто, вот и наговаривает. Но, порядок требует... – Я уже понял, – оборвал Михаил Степанович. – Давай бумагу, подпишу, – он забрал листок и черкнул внизу короткую подпись. Степанович заботливо обнял Ольгу: – Сейчас приедем домой, все будет хорошо, – обволакивал он ее убеждающими интонациями. Мимо настороженных сотрудников райотдела Михаил Степанович прошел, не обращая никакого внимания. Только увидев участкового, который задержал Олю, остановился. Внимательно глянул на лейтенанта: – Машину завтра пригонишь, – сунул ключи от "Ауди" ему в ладонь и добавил: – Подъезжай, поговорим.

Глава 10

Степанович дал Ольге успокаивающего, а когда уснула, прошел в гостиную. Его ничуть не тревожило, что пришлось подписать заведомую "липу". Если и возникнет у кого-то желание проверять полномочия, то уж не во владениях замазанного в этом деле губернатора. Тот, наверняка, и сам не рад такому повороту. Хотя нити, связывающие убитого с охранной фирмой, обрубили, однако, при желании, концы вычисляются "на раз". А копать в своем огороде Виктор Петрович не позволит. Мало ли, какие скелеты могут выплыть. Злился старик в первую очередь на себя. На собственную бестолковость и неосмотрительность. Подвела привычка к одиночеству. " Вот, называется и подергали за усы тигру. Тряпичный зверюга оказался, – Степанович хмыкнул. – А девочка молодец. Моя школа. Вот только как теперь с психологией быть? Первый, он и для матерого диверсанта первый, а уж для девчонки и подавно. Через это нужно пройти. Сжиться. Здесь многое зависит от мотивации. Будем надеяться, смогу убедить ее, что все сделала верно, и другого выхода не было". " Но с кем нужно разобраться, так это с губернаторским помощником. Старший охранитель вельможного тела, он же наушник и советчик не первый год в деле, и можно дать на отсечение голову, без его вмешательства не обошлось. Губернатор, скорее всего, и не знал, какой способ убеждения выберут его опричники, а вот этот паршивец наверняка..." Старик заглянул в спальню, убедился, что Ольга спокойно спит, и вышел во двор. "Ехать нужно. Время решающий фактор. Сейчас никто в дом не полезет". В город его раздолбаный автомобиль въехал под мигание желтых пятен светофоров. Михаил Степанович отлично понимал, что делает глупость. Учить балбесов уже поздно. Однако ничего не мог с собой поделать. Слишком велик оказался страх потерять Олю. И сейчас дед дал выход злости.

Помощник губернатора вернулся домой поздно. Сообщение о визите представителя " прокурорского" и его вмешательстве в ход расследования заставило призадуматься: "Ах, дед, но каков нахал? Хотя, кто знает, что у него за душой? Неужели и вправду? Ерунда. Не стал бы он проявлять сущность, не рискнул. Наверняка засветил левую ксиву. Рискнул, и угадал. Упустив девчонку из рук, "папа" решил больше не суетиться. И дал отбой. А старик, похоже, психанул не на шутку. Судя по рассказу очевидцев, был готов на все. Возможно, если бы ему не удалось вытащить девчонку добром, мог применить и силу". " Любовь к близким – дело хорошее... – Благодушно подумал бывший чекист, поднимаясь в кабине лифта на свой этаж. – А впрочем, теперь Степанович на крепком поводке, и будет куда сговорчивее". Павел зевнул и покрутил шеей, разминая затекшие позвонки. Повернул ключ в замке, щелкнул замаскированной кнопкой, снимая квартиру с охраны. "День был длинный, стоит выпить пять капель, и на боковую", – удовлетворенно подумал отставной полковник. И внезапно напрягся, интуитивно сообразив, что в комнате кроме него кто-то есть. Медленно, стараясь не выдать себя, потянул руку к оружию. Голос, насмешливый и спокойный, остановил: – Стареешь, Паша. – произнес Степанович, выходя из-за приоткрытой двери. – Заигрался ты. Неужели совсем мозги отморозил? – Да я не знал... – попытался, сознавая беспомощность отговорки, выкрутиться верный опричник губернатора. – Не гони пургу. Все знал, однако решил прогнуться, – оборвал Михаил Степанович. – И виноватить сейчас некого. Ничего личного, но ты, мил друг, знаешь теперь слишком много. Это плохо. Полковник, сообразив, что последние слова ничего хорошего ему не сулят, напрягся. "Момент не самый подходящий, но лучшего уже не будет", – сообразил он, услышав, как скрипнула дверь. И кинулся в сторону, выхватывая оружие. Не успел. Дед, словно даже нехотя, шагнул вперед и мягким, обволакивающим движением перехватил прыгуна. Короткая связка, и отставник затих на полу. Степанович сконцентрировался, набирая энергию. Удар вышел коротким, и почти незаметным. – Ты не виноват, что таким стал. Служба тебя поломала. – Произнес дед в раздумье, глядя на тело. Он тихонько прикрыл входную дверь и вышел из квартиры бывшего уже "цепняка" губернатора. Степанович ничуть не сомневался в целесообразности этакой жестокости. Увы. Полковник, как человек воспитанный системой, наверняка не собирался останавливаться на предпринятых мерах. Его ликвидация была необходима, и диктовалась логикой". Беседа с Олей началась трудно. Девчонка замкнулась. Сидела, глядя мимо. Молча. – Я все понимаю. Нормальному, цивилизованному человеку сама мысль о лишении другого человека жизни противна, даже когда он, этот ближний, угрожает ему и готов причинить вред. Почему? Скорее всего, дело в особенностях восприятия. Обычный человек не готов вот так просто, ни с того, ни с сего, ударить, изувечить или даже убить другого. Подсознательно он проецируют свое отношение на других. Но факт в том, что есть и те, для кого подобные вопросы не стоят. Они, не задумываясь, перережут горло или убьют человека так же просто, как выпьют стакан воды. – И это не фантазии, уж тебе, прости, должно быть известно, как никому другому. Ведь так? Оля автоматически кивнула. – Теперь ответь мне, только честно: разве твоя жизнь менее ценна, чем жизнь какого-то подонка? Ведь это он вывел себя за рамки человеческих норм и морали. В его сердце нет жалости. Он хищник, и человеческая жизнь для него не имеет никакой ценности. Старик замер, глядя на собеседницу вопросительно. Дождался согласного кивка. – И как противостоять такому нелюдю? Отвечу. Нужно воспитать в себе готовность ответить адекватно. То есть убить. Только так ты сможешь защитить себя. А для этого мало лишь тренироваться и оттачивать удары. Для чего мы нарабатываем эти приемы? Чтобы применить их для отражения агрессии. И совсем не секрет – очень часто, в момент экстрима, все навыки вылетают из головы. Сколько раз я видел, как опытные бойцы, мастера, забыв обо всех приемах, вели себя, как простые школьники, дерущиеся на перемене. Почему? Они не смогли психологически собраться перед лицом смертельной опасности. Но постоянно быть настороже и находиться в боевой готовности невозможно. Человек не машина. Я уже не говорю о гормональном всплеске. Ну, вот, а теперь о главном. Есть интересная методика. Ее разработали, кажется, англичане во время Второй мировой войны. Суть в том, чтобы выработать у себя готовность переходить от психологии потенциальной жертвы к готовности защитить себя поэтапно. Называется она "Цветовой код готовности". Кстати, соответствует и эзотерическим принципам. Итак, исходим из того, что нормальный человек доброжелателен и спокоен. Он склонен заниматься самокритикой, оценивать свое поведение, размышлять. Это состояние потенциальной жертвы. Соответствует оно зеленому или белому цвету. Преступники обожают нападать на человека, находящегося в этом состоянии. Он беззащитен. Извини, что наступаю на больную мозоль. Вспомни, о чем ты думала, когда на тебя напали скинхеды? Наверняка, переживала свои проблемы? А еще боялась? Оля кивнула: – Да, задумалась, и когда вынырнули эти, прямо обмерла. – Теперь следующее, – дед прищурился, чуть успокаивая ее психику энергетическим посылом. – Что было вчера? О чем думала перед нападением? Ольга вздрогнула. Но Степанович был непреклонен: – Нужно. Понимаю – трудно, но ты должна перебороть себя. Вздохнула и замерла: – Я думала, как буду заниматься после возвращения домой. Какие упражнения нужно проработать. Потом... И тут возник он, будто из ниоткуда. Рванул, сдавил шею. Я испугалась. – Все верно. – Удовлетворенно продолжил учитель. – Это состояние, покоя и погруженности в себя, по шкале кода готовности имеет нулевую степень – зеленую. А для отражения атаки цвет должен быть красным. Ты понимаешь, о чем я? Каков переход от зеленого к красному. Сперва – желтый, после – оранжевый, и только потом – красный. Все эти цвета соответствуют центрам, которые отвечают за прохождение и накопление энергии соответствующего вида. Чакра, окрашенная в зеленый цвет, – это сердечная, она наполняет душу состраданием, созерцательностью, умиротворением. Но если чуть спуститься по шкале, то переходим к центру, спроецированному на солнечное сплетение. Это деловая хватка. Трудолюбие, активность. Человек, наполняясь энергией этого цвета, уже не созерцает, он создает. Крутится. Потому находится в более-менее мобилизованном состоянии. Далее, оранжевый цвет, – сексуальность и возрождение. Самосохранение. Так можно описать состояние под воздействием энергии этого цвета. Поскольку для мобилизации готовности к отпору желтый цвет вторичен, сразу перейду к оранжевому. Находиться в зеленом секторе можно дома, в хорошей, знакомой компании, тогда как находясь на улице, в незнакомом, но оживленном месте, необходимо перейти в желтый сектор, а при изменении обстановки, к примеру, переходя из освещенного места в темный переулок, – в оранжевый. Как это сделать? Тренировками. Нужно научиться вызывать состояние уверенности и настороженности искусственно и дополнить соответствующей мыслеформой. Я имею в виду представление определенного цвета. А в конечном итоге, при выходе, к примеру, из дома, достаточно вспомнить о необходимости перейти в желтый уровень готовности. И увеличить поток энергии этого цвета. Из зеленого сектора переместиться в красный мгновенно практически невозможно. А вот из оранжевого – вполне. Итак, красный сектор. Это цвет агрессии. Цвет борьбы, адреналина. Недаром кровь красная. И одно созерцание красного вызывает агрессию и настраивает на схватку. Красный сектор – это готовность к схватке и сама она. Постоянное напряжение, контроль ситуации, и способность применить свои навыки к отражению атаки. Переходить в состояние красного кода необходимо в случае первых признаков возникновения потенциальной опасности для жизни. Размышления и взвешенные решения хороши во всех состояниях, кроме красного. Это цвет действия. Находясь в оранжевом коде, реши, будешь ты стрелять в ответ на агрессию, либо сумеешь, к примеру, убежать. Но решив и включив красный, думать нельзя. Пусть решение окажется ошибочным или чрезмерно жестким. Это неважно. Думать нужно раньше. В момент схватки нужно действовать. Включать рефлексы и мышечную память. Дед выдохнул: – Фуу. Утомился. Короче, Оля. Сейчас скажу жесткую истину. В схватке, или в минуту опасности, ты должна принять для себя простую истину. Человек с оружием – противник, он должен быть уничтожен. Я не говорю о работе, связанной с противодействием преступникам, где требуется взять живым. Это совсем другой уровень подготовки. Возможность, образно говоря, на фоне красного кода различать и другие цвета. А вот при защите своей жизни и здоровья – только так. Честный поединок хорош на ринге, а кладбища переполнены честными людьми. На такие глупости, как гуманизм, когда на карту поставлена жизнь, отвлекаться нельзя. – И последнее, – продолжил старик. – Простой тест. Он неуловимо изменился, голос стал жестким и властным, фразы рублеными: – Вот сейчас, в эту минуту, в дверь ломятся безжалостные убийцы. Уже ворвались. Идут по коридору. Ответь, ты сможешь противостоять им в эту секунду. Сейчас. Сможешь вскочить, мобилизовать силы, ударить, достать оружие? У тебя в запасе уже нет времени. Ну? Оля вскинулась: – Нет, пожалуй, я еще не готова. Нужно собраться, как-то осмыслить, потом... – А потом будет поздно. Все. Ты убита. Он выстрелил с порога тебе в голову. Вот так-то, – дед встал. – Ну, ладно, к деталям вернемся после. Отдохни пока. А после обеда прошу на занятия. И так уже два пропустила... Вести телефонный разговор с губернатором Михаилу Степановичу пришлось с некоторым внутренним напряжением, однако неуверенность и легкий испуг сыграл искусно. Поведал, что внезапно раздумал заниматься самодеятельностью и намерен продолжить сотрудничество. Выслушал ответные заверения в готовности оказать любую посильную помощь и с облегчением положил трубку. – Ничего, Витя, еще не вечер. Сочтемся. – Михаил Степанович не сдержался и цветисто обрисовал малоприятные для чиновника будущие перспективы. – А пока потерпим, не убудет. Он посмотрел на телефон. Ехать куда бы то ни было сейчас, оставив Олю в доме одну, не хотелось до крайности, но информация о производимых заводом комплектующих, полученная Степановичем, требовала проработки. После нескольких телефонных звонков дед выяснил, что помочь ему в этом сможет только один человек. Бывший конструктор изделия, работал на заводе с незапамятных лет и ушел на пенсию, только, когда стало совсем невмоготу. Пенсионер жил в двухкомнатной "хрущевке", полученной от завода еще в застойные годы. Визитами бывших сослуживцев был не избалован, и появление человека, искренне интересующегося производством, его обрадовало. Он засуетился, включая чайник, и полез в холодильник. Пить предложенную наливку Степанович не стал, а вот от чаю не отказался. Разговор вышел дельным. Несмотря на преклонный возраст, память разработчик изделия 9КВ4-У, как называлась в секретных документах советского времени, система наведения ракет, не потерял. Он обстоятельно и красочно принялся за рассказ о своем детище. А когда Михаил Степанович ненавязчиво сообщил о возобновлении производства этих приборов, старик всплеснул руками: – Ну что за идиоты. Я даже слов подобрать не могу. Хоть ракета, так сказать, мое детище, однако, вынужден признать, время ее прошло. Я еще два года назад говорил, что опыт мирового использования противокорабельных ракет дает четкую динамику ухода производителями от заложенных в этих моделях принципов. Взять хотя бы все последние операции американцев в Иране и в заливе. Они сместили акценты на максимальное использование авиации. И не хотят посылать корабли под удар ракет. Бомбят до последнего. Пока не останется ни одного носителя, и только потом идут вперед. Спокойно, как на прогулке. И кому, мне интересно, хотят сейчас впарить этот металлолом? Степанович извиняясь улыбнулся и развел ладони, давая понять, что не может выдать тайну. Подумаешь, секрет.– Ответно усмехнулся старый конструктор. – Ладно. Попробую сам. Англичане, французы, и прочие европейцы отпадают. Это аксиома. – Хорошо, выведем за скобки... – заинтересованно поддакнул Степанович. – А если их соседи на африканском континенте? К примеру, два примерно равных по силе государства поссорились и решили прояснить все вопросы, так сказать, в честном бою? Инженер хлебнул остывший чай. – Ерунда, – категорично отрезал он. – Купить носитель, а это "Миг" или "Сушка", банановые республики не в состоянии. Крупных покупателей вообще можно пересчитать по пальцам. Кто остается? Индия, Китай, Малайзия, отмороженный Уго и, может, еще парочка шейхов. Так? И, скажите на милость, с кем из соседей они будут воевать? Индусы? Но у Пакистана нет столько кораблей нужного класса, чтобы организовать массированное вторжение с моря, китайцы вообще не боятся никого. Арабы уже затарились по самые уши. Остается Латинская Америка. А конкретно Венесуэла. Но у них общий с соседями бизнес... Им никто не станет ломать наркотрафик. – Не понимаю... – пенсионер задумался. – Тут какая-то игра. Но игра серьезная. Да ну их... развалили страну... паразиты. – он уже охладел к теме разговора и принялся вспоминать старое время. А вот для гостя сказанное конструктором оказалось весьма полезным. Именно тот факт, что системы наведения вовсе не отвечают требованиям сегодняшнего дня. Он терпеливо выслушал парочку историй, одновременно размышляя над новостью, и откланялся, едва возникла недолгая пуза.