Текст книги "Ангел специального назначения(СИ)"

Глава
8 Разбор полётов

Приехав в Москву, Алексей поразился, насколько тяжёлый город для психики – столица нашей Родины. Мегаполис, на подсознательном уровне, говорит: «Ты чужой, не место здесь тебе. В этом мире успешных и самодостаточных людей».

Лехе вспомнилась интересная методика, которую внушал работавший с ними психолог. – «Главное – не противопоставлять себя окружающему пространству. Китайский принцип взаимопроникновения един во всех проявлениях. Стоит подумать, что ты одинок и затерян во враждебной среде, и она, эта среда, тут же начнёт отторгать тебя. Примется, словно разумный организм, бороться с чужаком. В чем беда и проблема эмигрантов? Они приезжают в чужой мир. В новую обстановку нужно входить, словно возвращаешься в давно оставленный, прочно позабытый, но родной мир. Не важно, что ты здесь никогда не был. Важно твоё отношение.

И, ни в коем случае, нельзя сравнивать новое место с тем, откуда человек ушёл. Противопоставление неконструктивно.

Приходят к этим простым и несложным истинам, как правило, интуитивно. Разработчики спецметодичек не стремятся к широкой известности. Это может показаться смешным и в чем‑то несерьёзным разглагольствованием. Однако, почти всё в этом мире смешно и несерьёзно. Самые сложные и закрученные события и хитросплетения политики, бизнеса имеют в основе одну, максимум две изначальных причины. Остальное – камуфляж и сбивающая с толку маскировка».

Леха всё не мог успокоиться и, пользуясь каждой свободной минутой, словно боясь не успеть, пичкал её сознание всё новой и новой пищей.

«Если хочешь спрятаться в большом сообществе, стань как все». Полчаса в модной лавке, короткая стрижка и вот уже неотличимая от сотен тысяч московских тинэйджеров Ольга могла идти хоть куда, не опасаясь быть узнанной. «Конечно, сверстники на раз вычисляли пижонящую старушку. В таком возрасте три года – это почти вечность, но в бандитах народ чуть старше и не учуют». В удобной кожаной сумке вместо ракетки уместился завёрнутый в картон инструмент. Снятый приклад и глушитель преобразили его в компактную игрушку.

Несколько дней, проведённых в московской сутолоке, не пропали даром. Прежде всего, он вышел на офис компании «Галеон», которая чуть заметно обозначала на российском рынке этот криминальный айсберг, и в коридорах узнал достаточно, чтобы составить представление о новостях в фирме. Главой компании стал некий Кривицкий Андрей Петрович. Он же, неоднократно судимый преемник «Камаза», по кличке «Сотник».

Уголовные моменты его деятельности, естественно, не обсуждались, но, имея ноутбук, Интернет и базы данных, выяснить «кто есть кто» в серпентарии преступного мира, несложно. Остальную информацию Леха примитивно подслушал. Закупив на Горбушке несколько слепленных в Китае, но достаточно качественных жучков и лазерный съёмник звука, уже через день знал о настроениях в высших уголовных кругах. Конечно, имей разведчик дело с солидной корпорацией, где безопасность возведена в культ языческой религии, такие примитивные способы, естественно бы не сработали. Но, «поменявшие прикид» уголовники не поменяли образ мыслей. Поэтому, отгородив себя от окружающего «быдла» тонированными стёклами джипов, они, совершенно «не следя за метлой», как принято говорить в их кругах, вели свободные разговоры на самые горячие темы. В результате, сложилась картина вопиющего скандала в благородном семействе.

Новости из Краснодара вызвали замешательство. Не имея времени выяснить, что за «непонятка» там выросла, «Сотник» сорвал зло на Максиме.

В свою очередь, доложив Шефу нерадостную весть о проколе в Питере, и, понимая, что его жизнь висит на волоске, Геннадьевич развил бешеную деятельность. Но, всё мимо кассы. Единственный разговор, который Алексея насторожил, прозвучал после безрадостного визита его к ревущему от злости шефу. Максим Геннадьевич долго мялся, нерешительно чесал себя в разных местах, наконец, позвонил неизвестному абоненту и попросил выручать. Было заметно, что удовольствия от беседы он вовсе не испытывает, наоборот откровенно побаивается собеседника. Результат его обнадёжил. Он ожил и повеселел. Алексей понял, что просил он никак не совета, а специалиста по антикризисной политике. Интеллигентно говоря, он Ольгу заказал. Причём, не уркам с мыльного завода, а структуре, которая привыкла отвечать за свои поступки. Вот это, как раз, и не радует. Не ошибусь, если предположу, что профессионалов такого уровня он мог найти только в кругу моих сослуживцев. А если продолжить нить рассуждений, то люди эти, наверняка, связаны с торговлей огнестрельным и взрывоопасным товаром. Иными словами, круг замкнулся. Те, кто убили его один раз, облили грязью после смерти, теперь намеревались исполнить фокус в третий раз. Даже в сегодняшнем игривом настроении заскучал. Какой там, заскучал, рассвирепел. Обозлился до невозможности: «Что это за беспредел такой. Одного и того же человека, три раза? Ну, ребята, совесть у вас имеется? Не собирался встревать, простить даже хотел. И ведь почти смог. Честно. Никакой обиды, так, лёгкая надежда встретить их в новом качестве и потолковать. Они ведь тоже не бессмертные, могу подождать. Но теперь, фигушки. Будем выяснять и разбираться. По полной, до упора».

Чтобы противник начал совершать ошибки и подставился, нужно загнать его в ситуацию стресса. А лучший стресс – это угроза жизни: собственной и близких.

К тому же, пришло время платить по векселям. Не имело значения, что не он держал нож у горла её отца. Он отдал приказ. Этого достаточно. Когда играешь в серьёзные игры, нужно быть готовым к любой ставке.

Выяснить, где проживает пресловутый «Сотник» оказалось значительно проще, чем купить упаковку пластита. Ну, не сезон в этом году на пластит. Однако, знание химии, особенно прикладной её части, помноженное на семинар в 43 учебном центре, помогло обойтись подручными средствами.

Алексей упаковал полученную массу в теннисный мячик и забросил его на корт, расположенный в угодьях особняка оружейного барона. Среди десятка других мячей, валявшихся вокруг площадки, он смотрелся абсолютно естественно.

Разжирелому спортсмену лень ходить за мячами, поэтому рано или поздно он подберёт и его. А дистанционный взрыватель, утопленный в пластичную массу и срабатывающий от радиолуча, позволял выполнить задуманное в любой удобный момент. Не хочется выглядеть провидцем, но что‑то Лехе подсказывало, утомлённый делами авторитетный предприниматель вряд ли предпочтёт отдыху в тёплой сауне прыжки по корту. Однако, забота о борьбе с лишним весом, заставит его, хотя бы раз в неделю, посетить этот спортивный объект. А будет это, если он не ошибается, именно в воскресенье утром. Пятница, банный день–это святое, суббота на поправку, а вот с утречка, в воскресенье – милое дело. И, надо же, предчувствия не обманули. «Сотник», обряженный в роскошный спортивный костюм, появился на корте в десять часов. Самое главное, в субботу Леха дозвонился жене «Особиста» и передал личную просьбу господина Кривицкого к её мужу, посетить теннисный корт, на предмет совместного времяпрепровождения.

Мелькнуло краем подленькое желание добавить: «C супругой», но сдержался: «Чем она виновата, если ей в мужья гнида досталась?»

Макс, не избалованный вниманием нового шефа, ломаться и уточнять не стал. В его положении, звонить – лишний раз напомнить о фиаско.

Поэтому, опальный советник безропотно топтался у ворот за пятнадцать минут до назначенного времени. Удивлённый босс мафии почесал в затылке, соображая, мог ли он по пьяной лавочке ляпнуть подобное приглашение, но, вспомнив о необходимости прояснить меры по возврату наследства, махнул рукой и приказал впустить.

Удобно присев на поросшем редким кустарником склоне и открыв термос с горячим чаем, он лениво наблюдал за общением подельников. Вообще‑то, цели подрывать «Особиста» Бессонов не имел. А вот поприсутствовать ему будет полезно, для общего развития. Вряд ли его жизненный опыт изобиловал сценами развешанных по кустам внутренностей. «Большой уже, пусть привыкает. Для психики полезно. Не так спокоен будет».

Дождавшись, когда Геннадьевич сообщит о наличии прогресса в поисках. Ну не о том же, что он «в полной заднице», ему докладывать? И отойдёт на свою половину, Леха нажал сенсор передатчика. Кустарный заряд рванул не хуже фабричного. Авторитета, по несчастливой случайности оказавшегося в непосредственной близости от заряда, разнесло по сетке. Обрывки спортивного костюма, с кусками самого бандюгана, живописно украсили скучноватый пейзаж корта. Ждать продолжения не стал, усевшись на новенький велосипед, продолжил поездку, оставив взволнованную челядь мучиться в неведении относительно причин столь грубого обращения с хозяином.

«Сказать, что смертоубийство совершенно мне незнакомого, пусть и не совсем законопослушного, члена общества доставило удовольствие, нельзя. С другой стороны, он дал им возможность избежать неприятных последствий. Но эта сволочная порода никогда не примирится с тем, что кто‑то увёл у них жирный кусок. И, кроме того, посыльные за Ольгой хотели отвезти её вовсе не для светской беседы. Приказ о похищении отдал покойный? Так, простите, о чем говорить?

Надеяться на милость? Или прятаться, вздрагивая от каждого скрипа и косого взгляда? Да, всё понятно. Нет другой альтернативы при решении таких проблем. Если потребуется, не задумываясь, развешу на фонарях и самого «Особиста» и десяток его подручных.

Однако, базар в пользу бедных. Никаких выводов он не сделает, как ни прискорбно это понимать. Испугается. Начнёт дёргаться, но не оставит поиски. Ну, нет, так нет».

Сканер обошёлся как самолёт, дорого. Но, когда засёк его разговор с прибывшим в город контактом, затраты окупились сторицей. Спокойный, чем‑то даже знакомый, голос назначил встречу и дал отбой. «Неужели знаю иуду? Или это кастовая принадлежность накладывает отпечаток? Теперь внимание и осторожность. Проколоться нельзя. Специалист, однозначно, сильнее. Даже, если по опыту и навыкам мы ровня, то физически он в плюсе. На встречу придёт с подстраховкой, а может и не прийти, глянуть со стороны и переназначить. А в запасе всего день.

Задумка снять обоих на месте встречи отпадает. Опытный диверсант, гарантировано обставится, чтобы не светиться. Да и «Особист» не подарок. То, что Леха убрал «Сотника», это не его прохлоп, а скорее вина самого авторитета. Отстранив прежнего «безопасника», и, следуя бандитским «понятиям», усадив «на измену», он не озаботился заменить его ни кем другим. «Нет ничего хуже времени перемен». – Гласит китайская мудрость. Охрана, расслабленная отсутствием контроля, как любая структура, начальника которой снимают, работала спустя рукава.

Но подарки, судя по всему, кончились. Грамотно уйдя от слежки, Геннадьевич домой не вернулся.

«Лёг на тюфяки», как говорят итальянские любители гаротты. В распоряжении наблюдателя остался только двойник его сотового. И когда он его сменил, а сделал это он сразу после звонка наёмника, единственной ниточкой осталось место встречи. Думать Лехе пришлось и за себя, и за них. – »С войскового горлохвата станется вычислить новый телефон заказчика и поменять время и место встречи».

Пришлось и ему пойти на непопулярную меру. Но, на войне, как на войне. Алексей настроил сканер на телефон его жены и, слепив небольшой заряд, подорвал на двери их квартиры. Перепуганный голос тут же сообщил мужу о взрыве. Геннадьевич всполошился, но вида не подал. Успокоил и приказал уехать на дачу. Номер высветился на дисплее. Однако, предосторожность оказалась излишней. В назначенное время Геннадьевич прибыл на берег Москвы–реки и нервно гулял по набережной.

«Отлично понимаю его беспокойство. Он вполне может предположить, что девчонка решит убрать его до встречи с киллером и обрубить все контакты. В принципе, идея здравая, не будь у него желания встретиться с типом, который надеется заработать на очередной смерти. К тому же, этот человек, единственный выход на контр…

«Стоп, а это ещё кто»? – Алексей хоть и сидел далеко, всё же, не мог ошибиться. К дергано озирающемуся Максу небрежно подошёл его старый, проверенный годами и последним рейдом дружок. Вовка, он же «Лютый», он же «Пончик» стоял на гранитной набережной, и ветерок с реки теребил его отросшие волосы. Алексей зажмурил глаза: «Да, это он. «Но ведь, как же так, мы ведь…?» Короче, понял. Всё. Сразу и до конца. Так вот, кто был засланный казачок, вот кого прикрыли от провала смертью капитана Бессонова, вот кто сдал его «духам».

Слишком сильным оказался удар, даже для покойника. Признаться, от такого открытия прослезился. Вернее, на глазах у Ольги выступили слезинки. От волнения упустил не только момент заказа, но и то, как они разбежались. Вернее, исчез Вовка, а заказчик безжизненно поплёлся к своему Мерседесу. Но «тянуть» его сил просто не было. Нужна передышка. Чтобы всё осознать и привыкнуть к новому миру.

Новость была настолько дикой, что на это понадобилось с десяток минут, но привычка к неожиданностям выручила. «Ну, продал. Выходит, я в нём ошибся. Такое бывает значительно чаще, чем кажется. Значит, нужно внести корректуру и продолжать. А эмоции оставить на потом. Дело прежде всего. О причинах и мотивах будем думать после. – Смирился Леха. – Однако теперь ситуация коренным образом усложнилась. «Лютый» – профессионал высшего класса. Единственный мой козырь – я знаю его привычки и психологию, а он о моей сущности не догадывается. Будем исходить из этого. Что он сделает? Прежде всего, выйдет на объект и определится. Как бы я поступил на его месте. Зацепка для начала слежки, это «Особист». Резонно предположить, что я буду охотиться на него. А Вова – на меня. Значит, он будет где‑то на дальних подступах к объекту отслеживать контакты и передвижения. Очевидно, и Геннадьевич получил соответствующие указания. Его может привлечь и сам Вовка. В свою очередь, «Лютый» отнесётся к непонятному заказу с полной серьёзностью. И будет работать без скидок на внешнюю легковесность противника. Значит, очень возможна двойная подстраховка. Или подстава. Стоп, я размышляю так, словно имею дело с незнакомым. Стоит напрячь память и подумать, что такого я знаю про его привычки, которые не меняются с годами. Он выдумщик, азартен, но и хитёр. Нет, это не то. Слишком большое количество переменных. Есть десятки готовых наработок.

После выпуска мы с ним почти восемь лет служили в разных частях. Меня распределили в спецподразделение, а его в 167 ОБСН. Это я, после увольнения из группы, пришёл к ним, а он на юге все зубы съел. Они больше войсковыми операциями промышляли. Соответственно и примочки у него свои. Поправку на опыт нужно делать, а не воспоминаниями о тревожной юности душу рвать.

Поступлю следующим образом: он меня ищет, прекрасно, пусть найдёт. А там видно будет. – План вертелся в голове, Алексей отбросил ненужное и выбрал главное. – Высота, он с детства боится высоты. И никакие тренировки не смогли этот страх изжить. Вот на этом и будем играть».

Леха не стал тянуть и засветился у дома Геннадьевича уже на следующий день. Конечно, засечь хвост ему не удалось. Но, ощущение «неодиночества» появилось. Это не описать, уверенность, что ему сели на хвост была почти стопроцентная. Без малейших послаблений, проверяясь и путая следы, он вернулся на съёмную квартиру.

В том, что его пропасут, не сомневался. Единственно о чем позаботился – это пригасить наиболее характерные способы проверки и уходов. «Ни к чему наводить его на размышления о природе столь высокой квалификации. Попроще, в чуть забугорном стиле. Второе: Вова – снайпер, логично, что закладывать мину или бегать за мной с ТТшником, он будет в последнюю очередь. Выберет наиболее привлекательное место и спокойно отработает на дистанции». – Проанализировал все подходы к лёжке. Много подходящих мест. Слишком много. Значит, нужно менять привычки. У него должно быть всего несколько мгновений на выцеливание и работу. С трудом нашёл вариант подходящего развития. Спрессованное время неслось галопом.

Наблюдать, запоминать обстановку и анализировать новую информацию. И вот, наконец, засёк признаки его деятельности. Осматривая возможные направления засады, в самом конце длинного бульвара на месте канализационного люка неожиданно обнаружилась старая, до неприличия ржавая и замасленная бадья, навроде тех, что применяют строители для растопки битума. Неподъёмная на вид, вросшая в асфальт, она казалась неотъемлемой частью пейзажа. Спроси кого‑нибудь из ежедневно проходящих по этому маршруту местных жителей, любой из них поклянётся, что помнит её с детства. В том и состоит мастерство оборудования и маскировки засады в городе. Место выбрано идеально. Стрелок, вооружённый не самой лучшей винтовкой с ПБС, имеет шансы сделать своё дело и уйти незамеченным в ста случаях из ста. Он рассмотрел умело изготовленный

«городской пенёк», как называют такое приспособление снайперы. В мощную оптику разглядел замаскированную под потёк битума пластину в нижней части бочонка, которая в нужный момент легко убирается изнутри и предоставляет возможность, практически не высовывая ствол наружу, вести прицельную стрельбу. «Пути отхода, вероятно, тоже продуманы. Колодец уходит в коллектор, а оттуда на сотни метров в любую сторону. Запах? Ну, ему с дерьмом не впервой». Была у Алексея мысль натравить на Вову «конторских», однако, зная, как работают «смежники», раздумал. Вполне могут упустить и к тому же потерять кучу народа. «Это наше, семейное, дело. Сами разберёмся».

Когда с лестничной площадки, на которой располагалась дверь съёмной квартиры, исчезло оконное стекло, понял: вышли на финишную прямую. Сделал это противник с одной целью: иметь возможность отслеживать перемещение объекта. Чем проще, тем эффективней.

Спать лёг рано. День предстоял суматошный.

И даже не удивился, когда, едва Олина голова коснулась подушки, как вновь пришёл сон.

Сон, из старой, советской ещё жизни, вынырнул в растревоженном сознании. Снилось давным–давно забытое.

Счастливые курсантские годы, он сидит за потёртой, исцарапанной партой и, уперев ручку в конспект.

«Ах, как она ему понравилась. Стройная, c волосами, заплетёнными в невероятно тугую, русую косу, девчонка неуловимо походила на тургеневских барышень». Препод, затаившись у кафедры, уныло бубнил – При стрельбе спереди, солнечное сплетение является основной точкой прицеливания «по корпусу». Поскольку средняя точка попаданий всегда отклоняется от точки прицеливания, поражение пневмоторакса само по себе ничего не означает, наиболее эффективно попадание в сердце или в коронарные сосуды. Внешним признаком его является падение стоящего человека «мешком» – вертикально вниз на подогнутые ноги. Уловив в невнятном бормотании капитана последнее слово, Леха с замиранием сердца вспомнил вчерашнее свидание. «Такие ноги красят человека, – отыскал возвышенно–философское сравнение. – Папа профессор, мама искусствовед, значит, девушка правильная, не какая‑то там. Хотя и с такими ногами… «Он вновь уткнулся мечтательным взглядом в тетрадь, бездумно записывая мудрёные термины: «Может, стоит пригласить в кино? Или в театр?» Инструктор, акцентируя внимание, заговорил громче: Поскольку, стреляя спереди, перебить спинной мозг пулей можно скорее случайно, из этого положения эффективнее целиться лишь в точку между глаз, в переносицу.

«Ой, а глаза синие, синие». – У Лехи сладко сжалось сердце от воспоминания о взгляде, который бросила девчонка на него, прощаясь. – …Касательное ранение позвоночника вызывает рауш – кратковременное оглушение. Спустя какое‑то время оно проходит. Поэтому, приближаться к раненому противнику всегда следует осторожно, наблюдать за ним из укрытия и сохранять готовность к производству немедленного выстрела – Зудел капитан.

Алексей перевернул страницу, добросовестно законспектировал что‑то и решительно сжал губы. – «Немедленного… Точно, чего ждать, вот после пары, немедленно иду на КПП и звоню.

Только куда? В кино, или всё же в театр? – Вновь засомневался он. – В театр, конечно, приличнее и вообще, но в кино, не серьёзно, а в «Оперный» дорого. Да и вообще, как потом из города в «Академ» добираться… Хотя, у Вовки, кажется, есть прихват в Доме Учёных? Только, он тот ещё жук, за билет его СВДху после стрельб неделю чистить. А, ладно, дел‑то. Почищу».

Леха прислушался и, выхватив начало фразы, быстро зачеркал в тетради, едва поспевая за майором, торопящимся отчитать тему до перерыва.

«Оболочечные пули калибра 7,62 и 5,45 оставляют незначительные кровяные следы, даже при ранениях навылет. Отверстия имеют диаметр меньше калибра и затягиваются кожей, забиваются. Поэтому, особо сомнительны случаи поражения мягких тканей или конечностей, когда цель дёргается. Такой противник опасен, он способен и убегать и защищаться, особенно в состоянии боевого стресса». – Выдохнул, встряхивая занемевшей от быстрого письма кистью. – Действительно, стресс, – Сознание вернулось к прерванному размышлению. – Поэтому, надо собраться, подготовить первую фразу и…, главное – не мямлить… В театр и точка… А ну, как скажет: занята? Тогда – послезавтра. И точка. – Алексей перевёл дух, успокаивая застучавшее, словно он уже набирает заветный номер, сердце, с волнением глянул на часы. До перемены ещё пять минут.

– Ох, стресс. Да не откажется она. – Попытался успокоиться он. – Cама сказала – звони.

– А может, из вежливости?» – Не оставляло сомнение.

– Ранение шеи с повреждением позвонка приводило лишь к оглушению жертв, выстрел в шею отнюдь не обязательно приводит к поражению сонной артерии. – Майор, продолжая диктовать, неожиданно встал и двинулся между рядами.

– Курсант Бессонов. – Заметил преподаватель спецдисциплины Лехин мечтательный взгляд. – Повторите, что я сказал? Алексей напрягся, пытаясь вспомнить. – … Ранения лицевой части черепа болезненны, но не смертельны. – Медленно произнёс он, косясь в тетрадь, и, чувствуя, что несёт чушь. – При стрельбе сзади… – идеальной позиции для боевого стрелка… – подобное ранение головы может быть нанесено снизу – вверх… – Он неуверенно замолчал, очумело представив сказанное. – Ясно, – инструктор постучал указкой по столу. – Сам‑то понял, что сказал?

– Ворон считаем? Плохо, курсант.

– Командир отделения. – Обернулся к передней парте майор. «Комод» подпрыгнул. – Я!

– Доложите «классной даме» – Объявляю курсанту Бессонову лишение увольнительных, на неделю, за… Звонок прервал гневный монолог. – Дежурный, собрать тетради, все свободны. – Отвлёкся инструктор, подхватил с кафедры тетрадь, развернулся и двинулся к выходу. Леха стоял возле стола и с удивлением чувствовал, как в глазах невольно выступали слезы.

– Как же так? Мы в театр собрались? – Прошептал он, понимая, что Ольги ему уже не видать, как своих ушей. – «Прохиндей Вовка, явно имеющий на неё виды, ждать не станет. Уведёт. Точно уведёт. Вся личная жизнь псу под хвост».

– И всё из‑за этой «мокрухи», – в сердцах ругнулся он на спецпдисциплину.

Оборвался сон так же внезапно…

Наступило утро следующего дня. Ровно в восемь девчонка открыла дверь и, не спеша, двинулась вниз по лестнице, но едва миновала окно, как опустилась на колени и, стараясь не высовываться, проскочила наверх, а затем ещё выше, на чердак.

Леха занял подготовленную позицию, Винтовка, укрытая рваной тряпкой, уже стояла, нацеленная в пенёк. Сыграл на том, что Вова не станет устраивать засаду на втором ярусе. Поэтому, когда отщелкнул крышку прицела, увидел заваленную мусором битумную поверхность, был твёрдо уверен, что за подтёками скрыт противник. Чуть сдвинул ствол и осторожно выбрал ход спускового крючка.

Расцвела на чёрной поверхности розочка разорванного металла. Тяжёлая пуля прошила тонкий слой маскировки и лист жестянки, словно картон. Ещё одна, чуть выше. Контрольная. Вот, пожалуй, и всё. Можно…

Удар в плечо отбросил на стропила. Огонь, разливаясь по телу, пошёл в руку. Настоящая боль ещё не пришла. Только одна мысль. «Переиграл. Посадив в укрытие напарника, сам занял позицию на соседней крыше. Когда я «купился» на его заготовку и проявил себя, Вова спокойно поразил цель. Единственный прокол: стреляя вторым номером, не учёл отдачу и немного промазал, пуля вошла в плечо, чуть ниже ключицы, а не в висок, как задумывалось. Прижав рану, Алексей выскреб аптечку, вколол антишок и попытался наложить повязку. Пуля прошла навылет, но, судя по всему, напакостила изрядно, кость точно задела.

«Молодец. Грамотно сработал». – Рассуждал Леха, лёжа на пыльных досках, и ждал. Вова наверняка понял, что промазал, и будет зачищать. Поднимется и добьёт.

Ждать пришлось недолго. Ничего такого не думалось, разве что насмешила мысль: Это входит в привычку. Ожидание смерти.

«Хотя нет, будь он один, возможно. Не стал бы и дёргаться. Проиграл, ничего не попишешь, плати.

Но где‑то там, глубоко, дремлет её сознание. А умирать ей рано.

«Хрен‑то вы угадали». – Cцепил зубы и встал. Придерживая руку, которую уже вовсю дёргало болью, укрылся за вентиляционной шахтой. Замер.

Тихо скрипнула дверь, мелькнуло неясное пятно. Умело зашагивая, и тут же прячась, приятель осматривал чердак, пробираясь через завалы.

Алексей сосредоточено ждал, воспроизводя в памяти все трубы и провода, через которые охотнику нужно перебраться.

Наконец решился: «Пора». Ухватил нож здоровой рукой и, сделав короткий шаг из‑за трубы, взмахнул рукой. Бросок был практически наугад. Но, опыт не пропьёшь. Всё же он неплохо изучил своего кореша. Вовка стоял, чуть пригнувшись, спиной. Звериная реакция кинула матёрого диверсанта в сторону. Однако, нож уже летел. Сколько раз Леха выполнял это упражнение? На тренировках и в боевых. И всегда в десятку. Не промахнулся и сейчас. Сталь вошла в спину, точно под правую лопатку. Лезвие перерубило нерв и застряло глубоко в теле. Пистолет выпал из отнявшейся руки, поднять, перехватить его он уже не успел. Кирпич, не новодел, крошащийся от лёгкого толчка, а старый, красный в белую крапинку, удобно лёг в руку. Противник уже почти успел выхватить второй ствол из поясной кобуры, когда кирпич смачно влепился в поределую макушку. Ноги подкосились, и охотник без сознания рухнул на усыпанное керамзитом перекрытие. Алексей охнул, от резкого движения руку обожгло ледяным ветром, но, собрав силы, доковылял к лежащему. Назвать его другом как‑то не повернулся язык. Обыскал. «Два ствола. Нож на лодыжке». Всё. Сцепив браслетами безвольно опадающие кисти, примотал знакомца к стропилам. «Так‑то надёжней. Иначе он меня и с завязанными руками уделать может».

Хлопнул по щеке. «Голова у тебя, Вова, сейчас точно болеть будет, но ничего, потерпишь. Недолго».

«Лютый» очнулся, навёл резкость, сплюнул кровь и криво ухмыльнулся. – Ну, ты, девка… Признаю, мастер.

– А ты, Вова, тогда, кто? – Не стал Алексей тянуть резину, чувствуя, как набухает бинт кровью.

Пленник удивлённо поднял бровь. – Откуда…?

– Оттуда… – Зря ты наверх полез. Ты же всегда высоты боялся, или уже привык? После вышки, что ли?

– Какой вышки? – Вовка переспросил, но видно было, что всё отлично понял. Он не мог понять одного. «Как девчонка могла узнать про ту парашютную вышку. Кто рассказал?»

– Надо было мне тебя в самолёте бросить, а не тащить через полАфгана. Тогда бы и Влад жив остался.

Он не мог поверить. – Кто рассказал? – Как заведённый повторял он, словно это было так уж важно.

– Никто, Вова. Я это. Леха, которого ты на той горке сдал. А после в дерьме вывалял.

– Как это? – Недоверие в его глазах сменилось мистическим страхом.

– Как? А ты это скоро сам узнаешь. – Не стал тешить его несбыточной надеждой Алексей. – Одно мне интересно. Почему? Не могу понять. Ты ведь меня не просто убить хотел. Ты и память обо мне постарался испоганить.

Он тихонько пошевелился, проверяя крепость связывающих верёвок.

– Зачем? – Повторил он, раздумывая. «Не то, чтобы он поверил мне. Хотя? Кто его знает? Может, и поверил».

– Леха, говоришь? – Он как будто приучал себя к новому облику старого приятеля. – Ну, если так, то жаль, что я промахнулся. – Отрезал он. Была бы возможность, зубами бы погрыз.

– Да ты что ж такой кровожадный? – Леха даже удивился.

Он упёрся ногами в хрустящие окатыши и приподнялся, упираясь спиной в стропила.

– Если ты Леха, скажи. Наташку помнишь? – В свою очередь спросил он.

«Здрасте. А это причём»? – Даже оторопел Алексей, вспомнив сон.

Давным–давно, в курсантские годы они чуть было не рассорились из‑за девчонки. Нравилась она обоим. Только, так уж вышло, Вовка оказался ловчее и увёл из‑под носа. Правда, роман у них был недолго. Она с родителями уехала за границу, кажется во Францию».

– Ну и что? Причём тут Наташка. – Леха искренне недоумевал.

– А помнишь, в 91, когда в загранке работал, тебе задание на партийного было? Он какие‑то деньги замылил. Тебе команду дали, его убрать, а его жена под пулю сунулась. И ты ведь, сука, секунды не подумал. «Есть, так точно, лапу к уху». А то, что это Наташка была, тебе по барабану? Я ведь её до сих пор каждую ночь во сне вижу. Удивляется он.

«Вот как? – Задумался, вспоминая.

Работал тогда из «Взломщика», на полторы тысячи и, если честно, даже знай, ничего бы не сумел изменить.

Жалко девочку».

– Хорошо, выходит, за Наташку ты мстил. Но почему тогда не всадил мне рожок в спину в рейде, а вот так…

– Ишь, какой. Героем умереть легко, а ты гнидой помер. – Усмехнулся Вовка.

– Огорчил ты меня, Вова. Да, выходит, убил я Наташку, а то, что хотел, не хотел – не извиняет. И то, что приказ выполнял, тоже. Одно могу сказать, сегодня ты тоже не на меня охотился, а на девчонку эту. Её Ольгой, кстати, зовут, и она моложе той, погибшей, Наташки.

Сам бы как поступил? Если ты не сработал, всю группу подставил, а? Ты что, хочешь сказать, ради незнакомой девчонки всё бы бросил?

Вовка покраснел и рванулся в немыслимой попытке разорвать браслеты. Не смог.

– Ты, сволочь, и так всю жизнь перед носом, как красная тряпка, и сейчас мне мораль читать. С первого дня в любимцах у «Груздя» ходил. Всё тебе. И после «Вышки» направление в группу тебе одному дали. Что, лучше всех, да? А мы, значит, быдло? Не прогибались, как некоторые. Все в войска, а его в белую кость. На валютные командировки….И девчонку…, убил… – Он уже не пытался вырваться, ему просто необходимо было высказать наболевшее. Бессвязно, рвано, но Леха его понял.

– Так ты из‑за этой ерунды? – Не поверил он. Из‑за валюты…, и всей этой, херни?

Наконец, Леха собрался, резко выдохнул, успокаивая нервы, и закончил. – Понял, но это всё лирика. О чем теперь говорить? Ты меня уже кончил, можешь радоваться… Только, вот что, я тебя убивать не буду. Я тебя здесь оставлю. В пеньке, наверное «Особист» сидел? Угадал? Вот и объяснишь теперь людям из конторы, кто «Сотника» и его шестёрку завалил. И по каким таким делам. Как ты с «Камазом» стволы с Кавказа гнал. Как с той засады живым ушёл. Вопросов к тебе много будет. И если за жизнь Наташкину ты со мной рассчитался, то за остальное – я с тобой. Пусть, в школе, где бюст герою во дворе стоит, и о тебе правду узнают. Я думаю, справедливо. Мне что с тех наветов? Я же умер. Там, на горке. «Мёртвые сраму не имут». Да клал я на вас на всех, я сейчас самый счастливый человек в мире. Тем, что за всё рассчитаться сумел. И девочку эту уберёг. Мне помирать не страшно. А тебе с этим ещё жить придётся.