Текст книги "Ангел специального назначения(СИ)"

Глава 2

Ольга шла мимо старого, двухэтажного домишки. Такие массово строили в конце пятидесятых. Сейчас дом представлял жалкое зрелище. Расположенный слишком далеко от центра, чтобы заинтересовать крупных торговцев недвижимостью, он тихо разваливался без какого либо ремонта и ухода. Неожиданно, в двух шагах от неё, прозвучал ломкий, срывающийся на визг, голос.

Несуразно звучащий в таком исполнении мат и шум падения привлекли внимание. Она заглянула в тупичок.

Картина, знакомая до слез. Несколько вполне сформировавшихся балбесов с азартом пинали мужика явно бомжеватого вида. Удары, недостаточно сильные, чтобы вырубить разом, но вполне способные, в конце концов, убить, сыпались градом. Что‑то заставило Ольгу остановиться. Глаза избиваемого или бережный жест, которым он укрывал что‑то на груди от малолетних придурков.

«Ох, не стоит». – Одёрнула она себя, уже делая шаг в сторону разошедшихся пацанов.

Короткий толчок открытой ладонью снёс крайнего не хуже удара пудовым кулаком. Агрессор рухнул в набитые мусором пакеты и тоненько завыл, не в силах набрать воздух в лёгкие. Остальные, опешив от внезапного вмешательства, получили своё так же быстро и радикально.

«Не смертельно, оклемаются минут через десять», – окинула Ольга взглядом место битвы, больше напоминающее сейчас лёжку котиков.

– Вставай, дед. – Помогла она подняться бедолаге. К её удивлению от бомжа не воняло, а пальто, даже после столь активного валяния по асфальту, сохранило опрятный вид.

Старик приоткрыл глаза и осмотрелся. – Спасибо, дочка. Только зря ты. Я бы потерпел, а сейчас меня с этого двора точно выгонят. Ну, да всё равно, спасибо. Дед отряхнул брюки и собрал растрёпанные седые волосики в пучок, затянув на затылке в подобие узла.

– Иван Максимович, – он церемонно поклонился и, Ольге показалось, чуть было не приподнял отсутствующую шляпу.

Старик глянул на обидчиков. – Ох, дети, дети. Но, чувствую, скоро детки проснутся, и лучше, если нас с Вами, милая барышня, в этот момент здесь не будет. Он вопросительно глянул на спасительницу. Извините, не представитесь, а то мне неудобно обращаться к Вам так, без имени.

– Оля. – Ей стало смешно. «Чего в наше время ни увидишь. Бомжи – интеллигенты». – Идёмте, она повернулась и вышла на тротуар. Отойдя пару кварталов, старик остановился и задумчиво глянул на неё.

– Позвольте вопрос? – В уже знакомой манере обратился собеседник.

– О чем? – Она оглянулась, прикидывая, не преследуют ли их. У Вас очень характерная манера улаживать конфликты. Ни одна из моих знакомых барышень не вмешалась бы в такой ситуации. Правда, у меня знакомых девушек не очень много, – поправился собеседник, – но всё же. А вот раскидать, так вообще ни одна бы не смогла. Вы спортсменка? Если не хотите, можете не отвечать, это в принципе вопрос вежливости.

«Смешной старик», – подумалось Ольге. – И неожиданно ответила правду.

– Учил меня один китаец, вообще учителей хватило.

– Да, Вы очень интересный человек, – прищурившись, покивал головой Иван Максимович.

– А Вы бомж? – Она тоже спросила напрямик. Почему они Вас били?

– Что значит бомж? Если по документам, то нет. А фактически, – он помялся, – ну, я ночевал несколько раз в подъезде этого дома. Здесь замок на двери простой. А мальчишки прогоняли. – Он сказал это так просто, словно не его только что безжалостно, хоть и неумело, пытались убить озверевшие от безнаказанности сопляки.

Ольга хмыкнула. – Ничего себе выгоняли? Они же Вас могли забить насмерть. Старик пожал плечами, от чего старенький шарф разошёлся, и на шее обнаружился громадный синяк. – Да что с них взять? Они не виноваты. Очевидно, я сам спровоцировал их, не успев убраться вовремя из тупика.

– Интересная позиция, Вы дедушка не толстовец, – слегка съехидничала девушка.

– Да какой я толстовец. Вы правильно поняли, бомж, де–факто. Хотя и коренной Ленинградец. Так уж вышло. В моем статусе не до философствования. Кто сильнее, тот и прав. Так что стоит ли… Он не стал продолжать, а просто махнул рукой, отметая тему беседы, как нечто скучное и не стоящее внимания.

– Очень Вам благодарен, – вновь поклонился он, – пойду, постараюсь привести себя в порядок и подыскать ночлег. Он развернулся и шагнул в сторону перехода.

– Иван Максимович. – Повинуясь внезапному порыву, Ольга остановила уходящего.

– Проводите девушку до метро, а то вдруг эти хулиганы вернутся. Мне одной боязно. – Она весело улыбнулась.

– Да уж, – старик тоже сощурил глаза в улыбке. – Вы, я заметил, совершенно беззащитны, но отказать даме, пусть и столь юной, не смею.

Они двинулись по тротуару, неторопливо переговариваясь о каких‑то пустяках, как давно знакомые люди.

История его, похожая на сотни, а то и тысячи подобных судеб, всё же выпадала из общего числа.

Иван вырос в Ленинграде, закончил мореходку, плавать начал четвёртым помощником. За двадцать лет вырос до капитана дальнего плавания. Огромная ответственность, необходимость держать в узде самый разный экипаж. Умение принимать мгновенные решения – всё это у него было. Однако, строгий командир, умелый руководитель в море, на берегу он становился совсем другим. Женился рано, через год родилась дочь. Жили хорошо. Вернее, так считал Иван, когда возвращался из рейса, и встречали его весёлые лица родных. Хорошая квартира, достаток. Машина, дача. В общем – живи, не хочу. А Иван хотел в море. На берегу он скучал. Томился в безделье, не зная, чем занять длинный отпуск. И, кое‑как отгуляв пару недель, сбегал в рейс. Хозяйством и воспитанием дочери занималась жена.

Однако всё хорошее имеет обыкновение заканчиваться. Перестройка застала врасплох. Сокращения в пароходстве ударили в первую очередь по пенсионерам. А Иван Максимович аккурат разменял пенсионный возраст. Не спасли ни заслуги, ни ордена. Моложавый пенсионер оказался в круговерти новой жизни. Как нарочно, неприятности покатились как снежный ком. Накопления сгорели в девяносто первом. А денег было очень даже немало. Если бы не Павловская выходка, то жил бы Иван, припеваючи, до самой смерти. А так, вышло, что и нет больше денег. Жена, последнее время жаловавшаяся на сердце, удар не пережила, инфаркт, второй. Чтобы похоронить по–людски, пришлось продать машину. Не принял берег старого моряка. Работы нет, знаний, кроме штурманского дела, тоже. Пенсия – слезы. Умевший ломать ситуацию, он упёрся и сделал всё, чтобы наладить жизнь. Продал гараж и занялся челночным бизнесом. Благо, что знания языков, хотя бы для грамотной торговли, хватало. Но и тут облом. Прогорел. Вездесущий китайский ширпотреб и мизерные доходы народа подкосили торговлю. Одно радовало, дочка удачно вышла замуж. Муж при деньгах, на своей машине.

«Дёрганый, правда, какой‑то. Однако лишь бы ей по сердцу». – Считал отец. Дочка, прежде спокойная и ласковая, понемногу изменилась. Началось с малого. Пару раз попрекнула куском хлеба. Мол, что мы тебя кормим–поим?

Дальше, больше. В большой трехкомнатной квартире сталинской постройки сделали роскошный ремонт. Евро, как похвалилась подружке дочка. Отец, правда, считал, что ремонт сделал квартиру похожей на третьеразрядный офис в слаборазвитой Испании, но не спорил. Дочке нравится и слава богу. Подрабатывал, где мог, пока не начало прихватывать. То спина, то сердце. Одно, другое. В общем, не работник, если руками. А самое главное, после ремонта из трёх комнат вышло две, но громадных. «Зал, – сказала дочка, – должен быть большим, чтобы в углу мог стоять аквариум, где сможет тихо плескаться бегемотик. А спальня, это наше семейное гнёздышко».

– Короче, батя, проблема у нас одна, и эта проблема – ты. – Конкретно объяснил тестю её муж, поигрывая толстенной золотой цепью. – Выбирай. Или в пансионат, но там «башлять» надо. У тебя есть чем? Нет? Тогда, это, решай сам. Я послезавтра замки поменяю. Барахло твоё выкидывать пока не буду. Может, найдёшь какую.., тогда и заберёшь.

Онемевший от удивления Иван Максимович кинулся к дочке. – Доча, да куда ж я денусь‑то. Та, осторожно, чтобы не поплыла тушь, уронила слезинку и сочувственно покивала головой. – Ты знаешь, папа, он у меня кремень. Как сказал, так и сделает. А ты, вот что…, у тебя же полгорода приятелей флотских, может, кто на квартиру пустит. Мы заплатим, потом. Она вспомнила, что записалась к парикмахеру, и унеслась. А через несколько дней, вернувшись из магазина, он обнаружил, что ключ к замку не подошёл. На звонок вышел зять и веско рекомендовал испариться. – Ты что нервы мотаешь, козёл старый, дочку пожалей, она вон и так извелась от твоих вздохов.

Стоя перед захлопнувшейся дверью, старик хотел стукнуть в обшитое панелями железо, но постеснялся соседей. А этот амбал может и с лестницы спустить, как обещал. На первое время, действительно, приютил старый приятель. Но в однокомнатной квартирке на Лиговке, где, кроме него, жили ещё трое домочадцев, было тесно. Пришлось Ивану Максимовичу осваивать жизнь бомжа.

Судиться с дочкой было стыдно, да и сам он как‑то махнул на всё рукой. «Менять квартиру точно не захотят, а жить с ними вместе после всего не смогу». – Решил он и крепко понадеялся, что возраст возьмёт своё, и долго он так не протянет. Однако организм, словно вспомнив молодость, когда Ивану приходилось сутками мотаться с мостика на палубу на пронизывающем ветру Атлантики, сам выгнал все хвори. Нигде не кололо, не болело. Даже сорванная поясница перестала о себе напоминать. Он приноровился оценивать парадные и чердаки. Иногда заходил на вокзалы. Там главное – не примелькаться милиции. Тогда начнут гонять. Пуще всего следил за собой. Деньги, которые удавалось добыть, тратил аккуратно. При любом раскладе выделяя сумму на баню, в которой мылся по субботам. Угнетало то, что дочкин муж не разрешил забрать паспорт.

– Мы ж пенсию за тебя получить не сможем. – Резонно объяснил он своё решение. – А ты, потом, заскочишь – мы тебе денежку и отдадим. Однако, сколько ни пытался пенсионер выскрести своё, вечно что‑то мешало. Да и то сказать. Дочке общаться с ним было морально тяжело.

Заботливый супруг пояснил. – В положении она, так что ты смотри, не волнуй её. Понял? Иван Максимович не то, что смирился, он прибрел некую философскую уверенность в том, что сам заслужил подобное завершение жизни. Своей беззаботной морской жизнью или может ещё чем. Однако заслужил.

К спиртному он с юности был равнодушен. Не переносила печень алкоголь и всё. Хмель вылетал через десяток минут, а вот жесточайшее похмелье мучило после невинной бутылки пива три дня. Спасительное в его положении свойство организма помогло выстоять и не сорваться на самое дно. Однако и жить так было сложно. Не такой уж и старый по нынешним меркам, всего шестьдесят пять, он чувствовал, может ещё многое сделать. Силы и знания были, но вот что?

Ольга историю его скорее домыслила по тем коротким фразам, что бросал спутник. «Странно. – Она пригляделась к собеседнику. – Вот как бывает.

И тут её осенило. – Моряк, штурман. Это же самое то, что надо». Картинка, возникшая перед глазами, стояла так зримо, что она даже зажмурилась.

– Вот что, Иван Максимович. – Разговор серьёзный. – Вопрос у меня к Вам один. Вы с моторной яхтой управиться смогли бы? И, к примеру, выйти на ней в открытое море?

– С яхтой? – переспросил старик раздумчиво. – Ну, если эхолот и GPS будет, то вполне. А курс, он, что для яхты курс, что для лайнера. Это при условии, что движок хороший.

«Ага. – Ольга ещё раз пробежала все пункты своего плана. – А гори оно. Будь, что будет. Решила. Всё».

– Вот что, хочу нанять Вас капитаном на яхту. Собираюсь отправиться в Америку, к примеру. Денег у меня в достатке. Желания тоже. А родных никого, так что, если Вы откажетесь, придётся объявление давать. Блефовала она.

Старик почему‑то замер, и тут она заметила, что рука его слабо подрагивает.

– Зарплату я Вам положу в соответствии с мировыми расценками. Не обижу.

– Иван Максимович как‑то по–детски шмыгнул носом и хрипло произнёс. – Не надо по мировым. Сколько дадите, столько и ладно. Я согласен. Он отвернулся и посмотрел вдаль, но, похоже было, не видел ничего.

– Решили. – Ольга торжественно протянула старому мореходу ладонь. – По рукам?

Он дёрнулся пожать руку, однако, сник и замер. – Ох, я ж забыл. Паспорта у меня‑то и нет. А заграничный никто без этого не даст, да и регистры у дочки в доме все.

– Ну, это не Ваша проблема. – Ольга почему‑то очень сильно захотела познакомиться с семейством, так лихо решившим судьбу его знакомого.

– Документы они вернут. Это вопрос решаемый. А сейчас мы сделаем вот что. Заедем в магазин, в счёт аванса приобретём Вам приличное платье. И снимем номер в гостинице. Сегодня приводите себя в порядок, а с завтрашнего дня займёмся поиском судна. Вперёд. Она вскочила. И двинулась к обочине, на ходу вытягивая руку. Иван Максимович, сражённый недевичьим напором и решимостью спутницы, поспешно двинулся следом.

Сняв два номера в недорогой гостинице, Ольга оставила спутника отдыхать, а сама отправилась за покупками. Не забивая голову, заглянула в первый попавшийся бюджетный магазин и, объяснив габариты своего работника, ткнула в проходящего мимо мужчину средних лет.

Через двадцать минут свёртки с вещами уже оттягивали её руки. Закинув барахло в номер всё ещё отмокающего в ванне старика, она развернулась и двинула в банк. Номерной счёт дело знакомое. Перевод поступил вчера. Да, вся сумма, хотите перевести? Куда? Она оформила несколько операций, перегнав деньги на пару транзитных счётов, и сняла тридцать тысяч. «На оперативные расходы», – всплыло явно Лехино выражение. Он словно невидимо возник рядом с ней. Странно, но она почувствовала это присутствие. Стало так тепло и спокойно, словно два больших, похожих на огромные пуховые платки, крыла укрыли её от остального мира.

– Лёша, ты здесь? – Мысленно задала вопрос Ольга. И вдруг огромное облако, закрывавшее солнце, словно по мановению волшебной палочки исчезло.

Открылось бездонное небо с ослепляюще ярким диском солнца.

«Это он», – поняла Ольга и улыбнулась.

Следующий адрес она вспомнила из рассказа моряка. Дом на набережной Фонтанки. Войдя во двор, спросила у дремлющей возле подъезда старухи: «Не подскажете, Антонов Иван Максимович, в какой квартире живёт?»

– В сорок третьей он прописан. – Словоохотливо отозвалась бабулька. – Тока не живёт тут. Дочка с мужем его в интернат отправили.

Ольга отлично поняла ход рассуждений выживших старика из собственного дома кукушат. – Интересоваться, спрашивать всё равно будут, а так – в приюте и всё. Какие вопросы?

«Вопросы, однако, есть. – Ольга шмыгнула в открывшуюся дверь, за выходящей из подъезда молодой женщиной с малышом на руках.

Дверь в квартиру распахнулась, едва она нажала кнопку.

– Тебе чего? – Встретил её вопросом полураздетый цыганистый крепыш в тренировочных штанах. Волосатая грудь и наглые глаза довершили картину.

Разговаривать с таким, только время терять.

Вместо приветствия Ольга ткнула пальцем под кадык навороченному хозяину и прошла в комнату, перешагнув через рухнувшее на пол тело.

Крепыш, судорожно выпучив и без того круглые глаза, пытался справиться с внезапной слабостью, лишившей его сил. Он сидел, привалившись к стене, и едва мог вдохнуть глоток воздуха.

– Двери закрывай, – попросила Ольга. – Что? Не можешь? А когда замок ставил? Смог? Ладно, давай поговорим.

Где документы Ивана Максимовича? Только не врать, иначе, прости за грубость, яйца раздавлю.

– Хозяин без хозяйства, – хмыкнула она каламбуру. – Ну? Приближённый к криминальным кругам, а потому враз понявший, что с ним не шутят, и при всей миниатюрности ножки, обутой в остроносые сапоги, угроза совершенно реальна. Опыт великая вещь.

Он молча ткнул пальцем на фибровый чемоданчик.

Ольга раскрыла потёртый замок и увидела сложенные в прозрачный пакет документы, лежащие поверх фотографии, на которой бравый курсант, улыбаясь, держал в объятиях девушку, неуловимо напоминавшую встреченную в подъезде молодую мамашу.

«Паспорт, мореходка». – Англоязычные документы с якорем и земным шаром на обложке.

– Всё? – Она угрожающе нависла над начавшим подавать признаки жизни собеседником. Тот поднял слабую руку и прикрыл орган.

Оля уже было собралась выйти, но остановилась: «Нет, всё же учить таких надо. Иначе они весь мир под свою задницу упихают».

Нагнулась к криминальному гегемону и, проведя пальцем по плечу, упёрлась в соединение нескольких пульсирующих жилок. Хозяин побледнел, глаза затуманились, и сквозь наползающее беспамятство донеслись слова.

– Без руки проживёшь, пособия по инвалидности сейчас хорошие. Да и жена прокормит, если захочет. Ну, бывай, здоровья, извини, не желаю. Незнакомка вышла, прихватив маленький чемоданчик, а здоровяк, побледневший как мел, пытался ущипнуть ставшую внезапно чужой и неподвижной левую руку.

«Может и жестоко? – Размышляла Ольга. – Ну, а старик, которого выгнали умирать на улицу, без документов, это что, нормально? Дочку трогать не стоит, всё же мать. Да и понятно, здесь этот битюг всё решал. Нормально. Проживут. Не война».

Зайдя в номер Ивана Максимовича, Ольга увидела сидящего в кресле пожилого импозантного мужчину совершенно роскошной фактуры. Аккуратно подстриженная белоснежная шкиперская бородка. Такие же платиновые волосы, стянутые на затылке резинкой, делали его совершённым двойником знаменитого Шона. Джемпер со скандинавским орнаментом и неброская тенниска совершенно преобразили давешнего бомжа.

– Бог ты мой. – Всплеснула Ольга. – Да Вы, прямо, киногерой. Поставила чемодан на столик. – Вот, здесь документы и остальное. Привет Вам от дочки и внучки. Они очень рады за Вас.

Он огладил чемоданчик по вытертой крышке. – А Вы знаете, Оля, это мой курсантский чемодан. Я с ним на флот пришёл. Надо же, думал, и нет его уже. Дочка сохранила.

Он прикусил губу. – Оля, Вы не передумаете? Что‑то в его голосе заставило её отнестись к словам серьёзно. – Нет. – Твёрдо ответила она. – Но при одном условии. Суша кончилась. А на море мне нужен не интеллигент «толстовец», а решительный и твёрдый капитан. Ясно? Он подобрался и даже попытался привстать. – Есть. – Ответил коротко, даже как‑то по–военному.

– Мне нужна океанская моторная яхта, не большая, но экипированная полностью.

– Вот проспекты. – Выложила она на стол красочные буклеты.

– Ориентируйтесь на триста – триста пятьдесят тысяч евро. Подготовка, топливо, продукты, разрешения, карты. В общем, Вам виднее, что нужно. Ещё сто. Конечная точка плавания Перу. Выйти нужно по–возможности быстрее. Маршрут выбирайте сами. – Ольга выдохнула.

– Что могла, сказала. Я в этих вопросах профан. Идём не то, что по делу, скорее за приключениями. Ну как, реально?

Похоже только сейчас, глядя на рассыпавшиеся по столу проспекты, Иван Максимович всерьёз поверил в реальность всего творящегося. – Да, постараться уложиться можно, – он уже прикидывал первые затраты и нужды. – Вполне реально.

Правда, кое–какие моменты я не знаю, но в пароходстве у меня ещё знакомые остались, подскажут, и помогут. – Да. – Ольга вспомнила. – Вот вам деньги на расходы и аванс. – Она протянула тысячу Евро. – Отчитываться будете раз в неделю. Если нужны дополнительные – спрашивайте. И ещё, не смотрите, что я молодо выгляжу. Всего сказать не могу, но, если поверите, то, образно говоря, по возрасту, мы с Вами почти ровесники, а по опыту, боюсь, я впереди. Если выпадет случай, расскажу.

– Я верю, – вполголоса произнёс моряк. – Верю.

– Ладно, что мы всё о делах. – Сменила тему Ольга. – Иван Максимович, раз мы затеяли морской поход, то можно вопрос? – Как на судне зовут капитана?

– Кэп, Мастер. – Начал перечислять мореход. – Стоп, – оборвала девчонка. – Мастер. – Можно я буду так Вас называть?

– Да ради бога. – Улыбнулся капитан. – Тем более, что мне и самому будет приятно.

Ольга распрощалась с новоявленным компаньоном и отправилась спать, а Иван Максимович долго ещё сидел за столиком, перебирая проспекты, делая короткие заметки на обратной стороне, ерошил волосы, перекладывал бумаги. И, наконец, откинувшись в кресле, с удовольствием потянулся и вполголоса произнёс. – А ведь и впрямь, может получиться.

– Мастер. Ишь, ты? – Он задремал в кресле и только ближе к утру прилёг на кровать.

А Ольга вернулась в свой номер и, едва дойдя до кровати, заснула. И опять приснился сон.

Сон, вроде, как сон. Может, только реальный слишком. Снился ей путь Алексея в союз, и как он по возвращении пришёл в свой дом, он тогда жил в Ленинграде. Квартирка маленькая, но отдельная. Гостинка, как называли их в то время. Окраина, виднеются поля и берёзовые рощи, и стрелы башенных кранов. Жены не было. Он походил по комнате, больше похожей на пенал, и в ожидании начал вынимать подарки, рука наткнулась на свёрток. Железяка, тяжёлая и грязная, вызывала желание убрать с глаз долой. «Мария не оценит, это точно». – Мелькнула мысль. Да он и так привёз ей красивые бусы и прочие Кубинские безделушки. Алексей запрыгнул на табурет и точным броском закинул небольшой, но тяжёлый свёрток на антресоль, заваленную разным барахлом. Стук о стенку и шорох строительного мусора подсказал, что артефакт провалился в щель, между стенкой и перекрытием.

– Ведь собирался замазать этот пылесос, да всё руки не доходили? – коротко удивился снайпер. Однако звук открывающейся двери мгновенно перевёл мысли в другую, гораздо более приятную плоскость. Визг жены и последующие объятия вконец выкинули из памяти мысли о браслете. Дальше Ольге, почему‑то сон не понравился, да он и забылся, а вот стук упавшей вещицы врезался в память.