Текст книги "Чаша терзаний"

Автор книги: Gita Ogg

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

Глава 23

Очнулась я в незнакомой мне комнате на узкой кровати. В комнате царил полумрак, но было видно, что все стены от пола до потолка заняты книгами. Я огляделась, в комнате кто-то был. Стараясь не производить шума, я пошевелилась. Нога, так удачно проткнутая накануне, затекла, тело чудовищно ныло и болело. Я повернулась, кровать скрипнула, и тень метнулась ко мне. Я зажмурилась.

– Не старайся, – сказал знакомый голос. – Я знаю, что ты пришла в себя.

Я открыла глаза как раз в тот момент, когда комната наполнилась светом. Я поморгала, привыкая к нему. Это был Северус. Его лицо посерело от усталости и нервного истощения, и в нём угадывались чувство тревоги, гнева и в то же время некоторого облегчения.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.

– Весьма сносно, – ответила я. – Где мы?

Он не ответил.

– Пошевели пальцами.

– Так? – я подняла руки, сжала и разжала кулаки.

– Хорошо, – сказал он. – Теперь пальцами ног.

Я сделала вид, что смущена, но он продолжал выжидающе смотреть на меня. Я выставила из-под одеяла ступни и пошевелила пальцами, на недавно травмированной ноге этого сделать не удалось.

– Понятно, – продолжил он. – Где болит?

У меня болело везде, но сообщать об этом Снейпу я не собиралась.

– Нигде, – сказала я.

Он удивился.

– Я тебе не верю.

– Хочешь, я тебе станцую прямо сейчас, – возмутилась я, отбросила одеяло, и вскочила на кровати.

Моё тело пришло в негодование от такой наглости и откликнулось острой болью, лицо исказила судорога, ноги подкосились, и я рухнула обратно на кровать. Снейп поджал губы, но промолчал. Он обернул меня одеялом и вышел из комнаты. Какое-то время я слушала только стук часов, тупо уставившись в потолок. Нужно было столько всего понять и обдумать, но голова гудела, и мысли отказывались задерживаться в ней надолго. Вернулся Снейп. Он подошёл и поставил на столик рядом с кроватью огромную чашку с чем-то дымящимся, ложку и маленький прозрачный флакон с голубоватой жидкостью. Потом сказал,

– Давай попробуем сесть.

Он подхватил одной рукой меня под спину и, придерживая второй, усадил, подперев подушкой.

– Выпей это, – сказал он и протянул мне флакон.

Я послушно отпила, на вкус жидкость была крайне отвратительной. Я поморщилась.

– Ты должна выпить всё.

Я выпила всё до капли и отдала ему флакон. Очень быстро боль начала уходить, оставляя за собой безнадёжную слабость.

– Ну как? – спросил он через какое-то время.

– Уже гораздо лучше, – отозвалась я.

– Дай мне руку, – приказал он.

Я попыталась, но руки были будто прибиты гвоздями к телу.

– Не могу, – пискнула я.

– Очень хорошо, – он взял со столика чашку.

– Что это?

– Обычный бульон, но ты должна съесть его до конца. Давай, Эни, я помогу.

Он присел на край кровати и начал кормить меня с ложки бульоном. Я послушно открывала рот. С каждой новой порцией моё тело наполнялось приятным теплом. Конечности перестали быть тяжёлыми и очень захотелось спать.

Когда чашка опустела, Северус поставил её и наклонился ко мне.

– Какие ощущения?

Вместо ответа я протянула руку и провела по его волосам,

– Я очень утомила тебя, да?

Он рванулся ко мне всем телом и прижал к себе.

– Ты ужасно напугала меня, – его голос дрожал.

– А ты держался очень хорошо, ты молодец.

Он отстранился, и глянул как на диковинку.

– Кто ты такая? – прошептал он.

– Что?

– Кто ты? – повторил он.

Я пожала плечами и сказала первое, что пришло в голову,

– Я человек.

Он покачал головой.

– Ни один человек не может выдержать пытку заклинанием «круцио» более трёх раз и не закричать. Сегодня оно было произнесено не менее десятка раз, а ты даже не упала. Ты действительно не чувствовала боли?

Я устало откинулась на подушку.

– Я не хочу лгать тебе, Северус, я чувствовала всё, что чувствовал бы любой на моём месте.

– Тогда, как? – в его глазах читалось изумление, смешанное с восхищением.

– Мне нужно было, чтобы ты поверил, и чтобы они поверили. Я боялась, если не справлюсь – выдам себя и тебя тоже.

– Ты… – он протянул ко мне руку, но я отвела ёё.

– Не нужно делать из меня того, кем я не являюсь, Северус. Если бы я не тренировалась все эти годы, вряд ли мы бы сейчас с тобой разговаривали.

– Тренировалась?

– Ты видел картину, на которой только глухая комната и манекен?

– Да. Я хотел понять, как она работает с самого начала, но так и не сумел.

– Неудивительно, эта картина специально написана так, чтобы кроме меня никто не смог воспользоваться ею.

– Зачем?

– Манекен знает всего два заклинания: «Империо» и «Круцио», но зато очень хорошо. Вдобавок, у моего «манекеши» есть одна положительная особенность, он не чувствует ни жалости, ни угрызений совести.

– Как часто ты тренировалась? – слабым голосом проговорил Снейп.

– Каждую ночь.

Я почувствовала, как он схватил меня за руку, его пальцы были холодны, как лёд.

– И в школе? – спросил он.

Я устало улыбнулась,

– Когда была с тобой – нет.

– Но я никогда не замечал…

– О, нет, тренировка обычно не продолжалась больше получаса, да, к тому же, перед тем как я приехала в школу, я уже кое-чему научилась.

– Но зачем? – выкрикнул он. – Зачем?

– Я чувствовала, что Тёмный Лорд не погиб, а всего лишь затаился и рано или поздно придёт за мной.

– И что бы это дало?

– Считай меня сумасшедшей, но я больше не могла позволить, чтобы он когда-либо ещё услышал, как я молю о пощаде.

Снейп долго молча смотрел на меня, потом сказал,

– Я не считаю тебя сумасшедшей, Эни, я восхищаюсь тобой.

– Перестань, – я махнула рукой. – Ты же был там. Я была бы омерзительна сама себе, если бы не сделала этого.

Мы помолчали.

– А метка? – вдруг сказал он. – Как ты избавилась от неё?

Я криво усмехнулась.

– Я сказала Лорду правду, помог утюг. Именно из-за него маглы заперли меня в психушку. Вот уж точно, там одни «маглы» работают, – я поморщилась.

– Как это произошло?

– Так случилось, что я решила навсегда порвать с миром магии. Идти было некуда, поэтому я просто бесцельно бродила по улицам с головой, полной самых ужасных мыслей. Если быть совсем честной, то маглы были недалеки от истины, когда ставили мне диагноз. Так вот, не понимая, что делать дальше и с острым желанием покончить со всем разом, я заметила в витрине магазина утюг. Представляешь себе лицо человека, который помогал мне тестировать этот утюг и увидел, что я вместо предложенной ткани, приложила его к собственному запястью, – я невольно улыбнулась, но Снейп, видимо, не разделял моего веселья.

Я продолжила,

– Он, конечно, вызвал полицию, а те, в свою очередь, скорую. Вот так я и узнала что такое психиатрическая лечебница.

– Разве это всё стоило того? – прошептал Снейп.

– Конечно! Ты же видел выражение его лица. Да если бы я тогда могла предполагать такое выражение, я бы ещё раз так сделала.

– Беру свои слова назад – ты сумасшедшая, – выдохнул Снейп.

– Я не скрываю, – улыбнулась я.

Он прилёг рядом.

– И всё же, ты не представляешь, чего мне стоило держать себя в руках.

– Ах, да, Северус, я совсем забыла, где я нахожусь? И как тебе удалось вытащить меня оттуда?

– Ты в моём доме. На данный момент это единственное место, где тебя не станут искать. А вытащить тебя мне было несложно, ты же показала на меня, когда Лорд спросил, чего ты боишься больше всего на свете. Поэтому охранять тебя поручили именно мне. Кстати, почему ты указала на меня? Зелье не сразу сработало?

– Зелье сработало сразу, Севрус, – усмехнулась я. – Ты не делаешь плохих зелий. Если бы я не укусила себя за язык, то обязательно бы рассказала, что больше всего на свете я боюсь потерять тебя, а вот с рукой я справиться не смогла.

Он прижался ко мне.

– Знаешь, ты так эффектно проткнула себя шпагой, что, похоже, у тебя появились поклонники среди Упивающихся.

– Ты серьёзно? – я засмеялась.

– А вот мне было не до смеха, – сказал он. – Хотя это сыграло нам на руку, когда сегодня я «обнаружил, что ты сбежала», никто особо и не удивился.

– Он что уже знает? – испугалась я.

– Конечно, а как ты думала? Я сам сообщил ему об этом.

Я с тревогой спросила,

– Он ничего не сделал тебе?

Он поднял брови и улыбнулся,

– Ты бы лучше о себе побеспокоилась.

– И всё же?

– Нет, только прогнал, хотя не скрою, он разбил пару вещиц в доме Малфоя.

– Пару вещиц?

– Ну да, пару десятков вещиц.

Я засмеялась.

– Зря ты так несерьёзно относишься ко всему этому, – сказал он строго. – Тебя теперь нужно спрятать как можно скорее. В следующий раз нам уже так не повезёт.

– Так, – он поднялся и задумался. – Сейчас ты отдохнёшь, потом я отправлю тебя в один надёжный дом на какое-то время, а вскоре придумаю, как быть с тобой дальше.

Он нагнулся и поцеловал меня в висок.

– Поспи, Эни, тебе это необходимо. Свечи не зажигай, можешь вызвать подозрения.

Уже от двери он бросил,

– Сегодня ты ещё очень слаба, но завтра перед отъездом ты снимешь заклятие!

– Но, Северус…

– Это не обсуждается! – рявкнул он. – Я больше не намерен рисковать тобой.

Он вышел и хлопнул дверью.

Сон как рукой сняло, мой мозг лихорадочно соображал. Это я больше не могла позволить себе подвергать его риску. Кроме того, я понимала, что у него достаточно дел гораздо важнее меня. Раньше, когда я была неприметным профессором Хогвартса, ещё можно было что-то придумать, но теперь, когда Том знает, что я жива и охотится на меня, оставаться на шее у Снейпа просто непозволительно. Кроме того, Снейп был агентом и служил более высокой цели – избавлению мира от этого чудовища, а я была всего лишь маленьким винтиком в его огромном механизме. Причём весьма опасным винтиком, угрожающим развалить всё к прамагам.

Я вскочила с постели, слабость ещё была, но не такая как прежде, поэтому я быстро оделась, походила по квартире и очень обрадовалась, увидев свою сумку, моя палочка тоже была здесь. Всё складывалось как нельзя кстати, и указывало на то, что я приняла правильное решение. Я уже собралась трансгрессировать, но тут мне в голову пришла мысль, что Снейп не успокоится, пока не найдёт меня, нужно было что-то, что остановило бы его.

Я схватила с письменного стола перо и пергамент и трясущейся, непослушной рукой, написала записку:

«Снейп!

Все мои слова были ложью от начала и до конца. Моей единственной целью была месть Воландеморту. Цели я достигла. Ты сам знаешь, что для достижения целей, любые средства хороши, потому прощения просить не буду. Как ты теперь понимаешь, никакого заклятия не существует, поэтому я так пугалась каждый раз, когда ты требовал снять его.

Прощай! Никогда больше не ищи со мной встречи».

В полумраке было плохо видно, да и смелости перечитать написанное у меня не хватило. Я положила записку на кровать и увидела на полу номер «Прорицателя», где на главной странице была статья, посвящённая назначению нового директора Хогвартса и его большая колдография. На ней тот пытался сделать вид, что доволен назначением, но у него это плохо получалось, он хмурился и снова пробовал. Я схватила со стола нож для бумаги и, аккуратно вырезав колдографию, бросила её в сумку, а газету сложила и запихнула под огромную кипу бумаг на столе. Кивнув самой себе, я трансгрессировала.

Уже сидя в маленьком кафе, на одной из старых улочек Лондона, я осознала, что натворила. Теперь все пути были отрезаны.

– Что желает мисс? – спросил услужливо официант.

– Мисс желает виски! – рявкнула я так, что тот отпрянул и быстро растворился в полумраке.

Я достала колдографию, маг на ней нахмурился.

– Ты никогда не простишь меня, правда? – я уронила голову на руки и разрыдалась.

* * *

Снейп чувствовал, что невероятно устал. Всё это, похлеще вурдалаков, высасывало жизненные силы, но дело требовало завершения, и он снова и снова устремлялся туда, куда не хотел и делал то, что было ему отвратительно. Лишь одна мысль грела его – сегодня он уснёт в её объятиях, только за одно это можно было отдать половину жизни.

«Она, конечно, опять будет спорить, – он улыбнулся. – А потом будет с жаром отвечать на его поцелуи, и хотя бы на время он забудет обо всём».

«Невероятно, – думал он. – Как в такой маленькой женщине таится столько всего: и огромная сила воли, и острый ум, и безграничная нежность». И всё это принадлежит ему. Как такое вообще могло случиться.

Окна его квартиры были темны, и когда он вошёл, стояла гнетущая тишина. Он решил, что Эни, должно бать, ещё спит, но пройдя в комнату, не услышал звука дыхания. Он резко зажёг свечи, постель была пуста, её одежды не было на месте, а на подушке лежала записка. Он схватил записку и стал читать, потом ещё раз и ещё раз, как будто хотел увидеть что-то, кроме тех ужасающих признаний, которые были в ней. Но он видел только то, что видел. Ярость поглотила его, он упал в кресло и одним движением смахнул со стола, лежащие на нём бумаги. Ярость сменило опустошение. Он чувствовал, что силы покидают его, но тут заметил перед собой аккуратно сложенную газету, он взял её и машинально развернул. На первой странице в самом центре зияла огромная дыра, а под ней стояла подпись: «Директор школы волшебства и магии Хогвартс, профессор Северус Снейп». Снейп со всего размаха стукнул кулаком по столу и крикнул в тишину,

– Кого ты хочешь обмануть, Эни Блэкстоун! Кто дал тебе право решать всё за меня?!

Его била яростная дрожь. Как она посмела усомниться в его силе? Как она посмела считать себя умнее? И теперь она думает, что перехитрила его? Что глупый Снейп, ослеплённый гневом, не станет искать и поверит в её сказки?

– Нет уж мисс, теперь я ещё быстрее найду Вас, чтобы сказать, как Вы горько ошибаетесь, и Вы снимите заклятие, чего бы мне это не стоило.

Глава 24

Выйдя из кафе, где провела не менее часа, так и не притронувшись к виски, я побрела по улицам Лондона, соображая, почему Дамблдор забрал меня в Хогвартс. Мой предмет был слишком незначительным для юных волшебников, и они прекрасно смогли бы обойтись без него. Но Дамблдор говорил, что я обязана приехать, что я нужна им. За всё время пребывания в школе, директор ни разу не попросил меня ни о чём, кроме как порвать со Снейпом. Я и делала-то всего лишь, что учила детей да писала картины.

«А ещё, – я тяжело вздохнула. – Ещё я любила».

Нужно было возвращаться в Хогвартс. Нужно было понять, чего хотел от меня профессор Дамблдор. Но как вернуться? Снейп уже однажды сказал, что способен расправиться со мной голыми руками, а после письма, он вряд ли не задумается об этом всерьёз. Да и Упивающиеся наверняка будут искать меня там. Тем не менее, возвратиться было необходимо иначе всё, что сделал для меня Дамблдор станет напрасным.

Исполнить задуманное оказалось весьма непросто. Трансгрессировать на территорию школы у меня почему-то не выходило, а о том, чтобы добираться на поезде не было и речи – Хогвартс-экспресс уже не ходил. Оставалось только одно – идти пешком. Я собрала всё необходимое для такого похода и двинулась в путь. Чтобы не сбиться с курса, я шла по железнодорожным путям, изредка сворачивая с них, сделать привал, поесть и восстановить силы. Так продолжалось несколько дней, пока я, наконец, не увидела на горизонте высокие башни Хогвартса.

Уже издалека я поняла, что со школой что-то не так, купол стал видимым и периодически, то здесь, то там, его озаряли вспышки. Выйдя на пригорок, я мгновенно припала к земле. Огромное пространство перед школой было заполнено десятками Упивающихся.

«Неужели они напали? – ужаснулась я. – А как же Снейп?»

Я знала, что Снейп жив, потому что на нём было моё заклятие и если бы что-то случилось, я бы уже почувствовала.

Пробраться в замок не представлялось возможным. Однако я помнила, что существует как минимум три известных мне подземных хода к нему. Два из них не годились, а вот вход через Визжащую хижину был как раз то, что нужно. В детстве трое мальчишек с моего факультета часто бегали туда. Я никогда не знала, как им удавалось проникнуть через Гремучую иву. Однажды Блэк даже заманил туда Северуса, я тогда ещё чуть не поссорилась с Лили. Я так кричала, умоляя её заставить Джеймса вытащить Снейпа оттуда, что она серьёзно на меня обиделась. Я всегда уважала правила школы, и мне было невдомёк, почему Лили водится с четырьмя самыми главными хулиганами нашего потока. Она говорила – они просто весёлые, а я так любила её, что не спорила, хотя и знала, эта компания откровенно недолюбливает меня. Они считали меня странной да к тому же занудой и терпели только благодаря моей лучшей и единственной подруге.

Сегодня от былого стража, наводившего ужас на большинство моих одноклассников, осталось только жалкое подобие. Ещё в начале года Упивающиеся всласть поиздевались над невинным деревом, так что можно было попытаться использовать этот вход.

Я уже почти подобралась к хижине, когда резкая, пришедшая из неоткуда боль вынудила меня опуститься на траву. Я в панике стала оглядываться по сторонам, пытаясь найти её источник. Вокруг совершенно никого не было. Немного придя в себя, я оперлась рукой о землю, чтобы подняться, но тут новая боль обрушилась на меня. Казалось, какое-то огромное чудовище раздирает зубами мне плоть. Уже не помня себя от ужаса, я стала кричать и беспорядочно размахивать руками, но новые и новые вспышки боли вырывали из меня душу. Последний приступ сознания заставил моё тело изогнуться в страшной судороге. Когда всё кончилось, я даже не почувствовала, я увидела как жизнь покидает меня. Она уходила медленно, как будто кто-то тянул за невидимую нить.

– Северус, – прошептала я.

И пришла тьма.

* * *

Северус Снейп лежал, распростершись на полу, а его убийцы – Тёмный Лорд и преданная ему змея, уже давно находились в Запретном лесу, ожидая свою главную жертву. Темнота перед глазами начала понемногу рассеиваться и он увидел, что в комнате кто-то есть. Усилием воли он смог сесть, тряхнул головой и снова поднял взгляд на того, кто стоял перед ним.

– Лили, – выдохнул Снейп.

Видение было настолько ярким, что он мог различить в её глазах маленькие лучащиеся огоньки, и всё же это было только видение. Она была такой же прекрасной, какой он помнил её, и лишь лёгкая грусть чуть-чуть меняла её черты. Снейп подался ей навстречу и дотронулся до платья, рука прошла насквозь. Он поспешно отдёрнул руку, и тихо сказал,

– Лили, я предал тебя.

Она покачала головой и улыбнулась. В воздухе зашелестело, словно прозрачный мотылёк трепетал своими крыльями. Она заговорила,

– Ты всегда был мне другом, Северус, и всегда им останешься, но ты должен отпустить меня. Иди, ты ещё успеешь.

Она исчезла, будто и не приходила вовсе. Снейп провёл рукой по лицу и поднялся. Он, пошатываясь, вышел из хижины. Далеко впереди на земле он увидел кого-то. Сделав несколько шагов вперёд, он присмотрелся и побежал. Спотыкаясь и поскальзываясь на влажной траве, он добежал и бросился на колени перед недвижимым телом.

– Эни! – закричал он, и его голос эхом отозвался в утренней тишине.

Он сгрёб её в охапку и прислушался. Дыхания не было. Её глаза были закрыты, а лицо расслаблено. Она будто спала спокойным, безмятежным сном. Он прижал её к себе и стал качать как маленького ребёнка.

– Что же ты наделала, Эни, – шептал он. – Что ты наделала. Как же я теперь без тебя. Зачем мне всё, если тебя не будет рядом.

Его голос сорвался. Он стал целовать её глаза, волосы, губы.

– Я не мог опоздать – прошептал он и закричал. – Зачем ты снова бросаешь меня! Не поступай так со мной, Эни! Вернись, ты так нужна мне!

Глава 25

Как отрезанный кадр фотоплёнки идеальная темнота упала вниз и уступила место безграничному свету. Я поняла что стою. Даже не стою, а просто нахожусь в вертикальном положении. Кроме света, заполнявшего собой всё вокруг, не было ничего. Это всепоглощающее «ничего» окутало, словно саван, и стёрло чувство времени, заменив его чувством ожидания. Внезапно, в самом центре не имеющей границ белизны появилась крошечная женская фигура. Очень плавно она стала приближаться, приобретая знакомые очертания, и вскоре остановилась прямо передо мной.

– Ну, здравствуй, Эни, – сказала она и печально улыбнулась.

– Лили… Что же это?

Она не ответила, а просто взяла меня за руку. Я всё поняла по её глазам, но страха не было, как, впрочем, и надежды.

– Я так виновата перед тобой, Лили, – сказала я. – Я так виновата перед вами.

Она снова улыбнулась.

– Ты не виновата. Никто не виноват. Я очень благодарна тебе, Эни. Мой сын жив, а это единственное, чего может желать мать.

Мне хотелось плакать, но откуда-то пришло понимание, что здесь это невозможно.

– Ты возьмёшь меня с собой, Лили? – прошептала я.

Она отрицательно покачала головой.

– Не сейчас. Я в долгу перед тобой – пришло время отдать долг. Уходи. Он зовёт тебя, слышишь? Уходи!

Она толкнула меня с такой силой, что я закашлялась.

Засвеченный кадр разорвало пополам, и вернулась темнота. Но она уже не была такой безусловной. Я снова закашлялась не в силах набрать в грудь воздух.

– Я не могу дышать, – сказала я вслух и открыла глаза.

На меня смотрел Северус. Он улыбался, и слёзы текли по его щекам. Я протянула руку и стёрла их.

– Почему ты плачешь?

Он прижал меня к себе и тихо сказал,

– Я люблю тебя.

Я обняла его, несколько минут мы слушали только дыхание друг друга, потом я немного отстранилась.

– Мы должны помочь им, – я указала в сторону Хогвартса.

– Я не могу туда вернуться, – грустно сказал он. – Не считай меня трусом, я уже сделал всё что мог. Теперь он должен завершить всё один.

– Ты думаешь, у него получится?

– Я уверен.

Он поднялся и протянул мне руку.

– Боюсь, я больше никогда не вернусь сюда, – проговорил он. – Ты со мной?

Я вложила в его ладонь свою и сказала,

– Навсегда.

* * *

Много позже, когда мы в объятиях друг друга лежали на кровати маленькой лондонской гостиницы, впервые за долгие годы я не пыталась скрыть свою любовь к нему, хотя всё ещё не до конца верила в то, что всё закончилось и можно отдаться своему чувству без оглядки на запреты и обстоятельства.

– Хочешь, я прямо сейчас расскажу тебе, так же как и ты рассказала мне? – сказал он вдруг.

– Что расскажешь?

– Когда ты заняла место в моём сердце.

– Хочу.

– В тот самый день, когда ты стояла у кабинета Дамблдора, бледная и усталая и на твоей груди красовалась эта ужасная надпись.

– Ты говоришь неправду, – засмеялась я.

– Нет, я говорю правду.

– Тогда зачем же ты обругал меня? – я посмотрела ему в глаза и хитро прищурилась.

– Потому что твоя майка действительно была ужасной, – он принял игру.

– Я так не думаю, – сказала я и чмокнула его в нос. – Ты же обратил внимание и даже прочитал.

Он улыбнулся и перевернул меня на спину,

– Скорее меня заинтересовало то, что под ней.

– О, Мерлин, – притворно застонала я. – А Вы, оказывается, не так просты, профессор. Ругали девушку, а сами раздевали её глазами.

– Да, я тот ещё негодяй, – сказал он и снова стал целовать меня.

Когда мы вдоволь насладились друг другом, я нежно погладила его по щеке и тихо спросила,

– А всё же, что на самом деле произошло с тобой тогда?

Он взял мою руку и прикоснулся к ней губами,

– Я сам не знаю. С того самого вечера я так часто стал думать о тебе, что сам себя боялся. Представляешь, я даже был уверен, что ты навела на меня чары или подлила мне что-то. Я ведь и противоядие пил, а однажды даже попросил Дамблдора помочь мне избавиться от этого, правда, не признался, кого подозреваю.

– Ты параноик, Снейп, – я ласково провела рукой по его груди.

– Вот-вот, он тогда сказал мне то же самое.

– Но я всё равно люблю тебя.

– И за это я готов простить тебе всё что угодно.

– Что, например?

– Например, что ты позволяла себе так дерзко со мной разговаривать.

– Я не считаю себя виноватой. И поделом тебе. Тем более что я никогда не позволяла себе этого на людях, ты же, напротив, пытался, чтобы нас окружало как можно больше ушей.

Он задумался.

– А ты знаешь, ты ведь права. Значит, это я виноват?

– Конечно ты, – я запустила руки ему в волосы и взлохматила их.

Он внимательно посмотрел на меня и сказал,

– Но я ведь люблю тебя.

– И за это я готова простить тебе, что угодно!

Впервые я увидела, как он смеётся.

– Скажи, как у тебя это получается? Всегда, когда мы о чём-то спорим, я неизменно остаюсь побеждённым.

Я улыбнулась и пожала плечами.

– Зато во всём остальном победитель – ты.

– И хочу им оставаться, – прошептал он, покрывая меня новыми поцелуями.