Текст книги "Цари-жрецы"
Автор книги: Ги Раше
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)
– Может, так оно и было бы. Вот только если бы я не бежал из плена, он никогда бы не вернулся в столицу, а мы с товарищами были бы обречены дробить камни в карьерах Мегиддо до самой смерти. А все мы знаем, что тяжелый труд в карьерах очень быстро приводит человека в страну, которую мы, египтяне, называем страной Аментит. Но скажи мне, что именно ты рассказал обо мне царю?
– Ту малость, что знал: что ты родом из Египта и то, что ты не только доблестный воин, в чем он сам убедился, – а он восхищен твоим боевым мастерством, – но и Повелитель змей, который не боится их укусов, умеет их дрессировать и исцелять укушенных.
Они разделили пищу, которую принесли в шатер слуги. Хети спросил у своего товарища, знает ли он, что случилось с трактирщицей Сидури и ее девушками, в частности, с Вати. Велико было его разочарование, когда Лупакку ответил, что ничего о них не знает: вернувшись в Содом, он нашел трактир разрушенным.
– Эта Сидури – не какая-нибудь глупая гусыня, – заверил он Хети. – Она знала, что армия Содома не остановит гиксосов и город скоро будет захвачен. Сдается мне, она собрала пожитки, стоило только Магдилю с армией покинуть город. И она бы вернулась, если бы дело приняло благоприятный оборот. Уж она-то знает, что, когда в город приходят захватчики, первой их добычей становятся женщины. Думаю, она спряталась где-то на ближайшем холме и ждала, чем все это закончится. А поскольку то, чего она опасалась, все-таки случилось, ей пришлось отправиться в Эдом или еще куда-нибудь… Я теперь жалею, что нечасто посещал ее трактир. Даже если бы мне ни разу не удалось в доме пива оказаться в компании красавицы Вати, хватило бы и удовольствия от ее танцев. Тем более что я утешился бы и с одной из ее подружек, которых тоже есть за что обнять…
Они вместе повздыхали о счастливых днях, проведенных в Содоме. А когда трапеза подошла к концу, Лупакку встал.
– Для меня поставили отдельный шатер, и я сплю там один. Хочешь разделить его со мной? – предложил он Хети.
– Какое-то время мне нужно оставаться здесь, присматривать за царем. Он обязательно должен поправиться – от этого зависит моя собственная жизнь и свобода моих товарищей. Я должен быть бдительным.
13
Двенадцать дней спустя царь гиксосов встал с ложа и, несмотря на то, что нога слушалась его с трудом, начал понемногу ходить. Когда он вышел из шатра и предстал перед своими воинами, собравшимися по такому случаю, те долго радостными криками прославляли своего царя и подкрепляли свои крики глухим барабанным боем и стуком мечей по маленьким бронзовым круглым щитам.
Царь поприветствовал своих солдат, а потом вернулся в шатер и приказал позвать Хети. Тот, устав от многодневных бдений у постели больного, удалился в шатер Лупакку, где проспал подряд последние двадцать четыре часа.
За Хети пришел уже не тот командир, который в день прибытия в лагерь проводил его в царский шатер, а приближенный царя по имени Житран. Египтянин явился на зов. В шатре Шарека на месте ложа он увидел трон – высокое деревянное кресло, украшенное по бокам изображениями крылатых драконов, вырезанных из слоновой кости. На сиденье трона лежала пышная подушка. Шарек восседал на троне, выпрямив спину. Его ноги покоились на скамеечке. Около дюжины человек окружали его трон, и Хети не знал, кто они, – армейские командиры, гвардейцы, придворные или же служители культа. Все присутствовавшие были в свободной одежде, и ни один, как показалось Хети, не имел при себе оружия.
Хети стал перед царем и поприветствовал его на египетский манер – поднял обе руки вверх и поклонился.
– Господин, твой слуга тебя приветствует и просит для тебя благословения богини Анат. Да будут также и боги Египта к тебе благосклонны: Амон, покровитель великого Города Скипетра, Гор, властелин неба, Ра, по воле которого светит солнце, и Изида, защитница трона, Великая Волшебница, посвятившая меня в свои секреты.
– Мне нравится, что ты заговорил о египетских богах, – ответил на это царь. – Мне понадобится их помощь и их защита. И я приветствую тебя, человек, которому я обязан жизнью, причем не один раз, а трижды.
Он встал со своего трона и, обернувшись к приближенным, сказал:
– Слуги мои, друзья мои, прошу вас поприветствовать Хети, а затем удалиться. Я хочу поговорить с ним наедине.
Каждый из присутствующих, и не подумав возражать, сказал Хети несколько приветственных слов и после этого, призвав для его защиты ханаанейских богов, покинул шатер.
Когда ушел последний из них, Шарек опустился на одну из лежавших на покрытом большой циновкой полу подушку и предложил Хети сесть напротив.
– Я благодарен тебе, господин, за то, что ты так ласков со мной, – сказал ему Хети, – но я хочу знать, почему ты считаешь, что я трижды спас тебе жизнь? Я помню только два случая.
– Первый раз это случилось на поле битвы, – напомнил ему Шарек. – Скажи, почему, сражаясь на стороне царя Содома, ты не позволил своему боевому товарищу убить меня, предав смерти его самого?
– Господин, у нас в Египте первое правило, которому обучают будущих солдат, – никогда не убивать противника, если он упал на землю и к тому же безоружен. Нарушить это правило – значит совершить подлый поступок, противный богу Гору. Врага можно ударить, когда он стоит на своих ногах перед тобой и у него есть оружие, чтобы защитить свою жизнь. Я не знаю, в пылу битвы слышал ли ты, что я приказал солдату опустить оружие, пощадить тебя и взять в плен. Он отказался повиноваться приказу.
– Раз так, я скажу, что вас учили быть храбрыми и дорожить честью воина. Однако это не мешает нам вести счет. Итак, ты спас мне жизнь первый раз. Второй раз ты сделал это, придя к моему ложу в тот момент, когда лекари хотели отрезать мне ногу, что, по правде говоря, не спасло бы меня от смерти: если бы даже я выжил после этого, я все равно не смог бы сражаться как раньше и сам лишил бы себя жизни. И это притом, что мои лекари вполне могли просто зарезать меня, как поросенка, не преуспев в лечении. А ты, как я понимаю, побился об заклад, что вылечишь меня, и поставил на кон свою жизнь. Командир, который тебя привел в мой шатер, пообещал, что убьет тебя, если я умру.
– Да, он пригрозил мне смертью, но, осмотрев рану, я убедился, что смогу тебя излечить.
– А ведь ты мог просто идти своим путем, вернуться в свою страну, не заботясь о моей судьбе… Как я понял, ты обманул бдительность стражей и бежал из плена – я точно видел тебя среди пленных солдат-содомитов.
– Это правда. Твои люди не сомневаются, что я умер. Они сняли веревки, только когда убедились, что меня укусила ядовитая змея. А я знал, что смогу излечиться от ее яда. Солдаты не захотели оскорблять богов и позволили мне умереть свободным. А увидев, как я падаю в реку, решили, что я утонул. Господин, если бы мне не удалось бежать, уже много дней ты бродил бы среди теней, населяющих преисподнюю…
– Ты говоришь правду. Поэтому-то я и не стану наказывать тех, кто тебя стерег, за то, что позволили так себя надуть. Кроме того, они ведь не знали, что ты – Повелитель змей и их укусы не причиняют тебе вреда.
– Я уверен, это Лупакку рассказал тебе о том, что я Повелитель змей.
– Да, именно он.
– И все же ты ошибся, господин. Выходит, что я спас тебя дважды.
– Я скажу тебе, когда это случилось в третий раз. Тогда, когда твой царь послал тебя ко мне с приказом убить при помощи змеи, а ты не только не исполнил приказ, но и сделал все наоборот. Теперь, зная, насколько ты храбр, изобретателен и могуществен, я уверился в том, что ты без труда выполнил бы возложенную на тебя миссию.
– Могу ли я спросить господина: откуда смог ты узнать, какое задание дал мне царь Египта?
– Тебя предали. Я узнал об этом из уст тех, кто отдал тебе этот приказ.
– Я прошу господина объяснить!
– Знай же, что Аи Мернеферэ, властелин великого Города Скипетра, был убит одним из его вельмож, человеком, которого ваш царь удостоил звания Друга его величества. Зовут его Дидумэс. Во время коронации он принял имя Дьедетепрэ и теперь сидит на троне Гора. Когда Аи приказал тебе убить меня, этот Дидумэс был рядом с царем. Наивностью было для твоего царя надеяться, что моя смерть помешает гиксосам исполнить свое намерение захватить долину Нила. А ведь мой народ уже давно обосновался и в этой долине, и в Нижнем Египте. Я говорю об ааму, которых там теперь больше, чем коренного населения. Должно быть, об этом размышлял Дидумэс, отпуская в обратный путь моих послов. Я посылал их к царю в Великий Город Юга, чтобы тот выбрал между войной и миром. С собой я им дал баранью шкуру, лук и стрелы. Новый царь велел передать мне следующее: он де предлагает совместно властвовать в Египте – я получаю во владение северную часть страны до самого Абидоса, а ему достаются Город Скипетра и южные области. В качестве доказательства своего доброго ко мне отношения устами послов Дидумэс сообщил, что свергнутый царь подослал ко мне человека по имени Хети, Повелителя змей, с приказанием убить меня. «Берегись египтянина, который попытается к тебе приблизиться, немедля предай его смерти», – вот что он мне советовал. И кроме того, он передал мне, чтобы я остерегался змей. – Шарек замолчал, а потом со смехом продолжил: – Как видишь, я не следовал его советам: вошел в храм Анат, позабыв, что эта богиня повелевает змеями. Там на меня бросилась змея, и если бы ты все еще желал моей смерти, тебе оставалось бы только воздать хвалу богине, которая все сделала за тебя, позволив тебе не запятнать честь таким преступлением.
Хети слушал, открыв рот. Он был удручен тем, что услышал: как мог этот подлый Дидумэс принести его, Хети, в жертву? И это человек, который сам был повинен в убийстве, хуже того – в цареубийстве!!! С горечью думал он и о том, что соучастниками Дидумэса вполне могли быть его друг Небкаурэ и отец друга Кендьер. Ведь ни тот ни другой не сделали ничего, чтобы найти «своего друга Хети» и предупредить его о ловушке, в которую тот может угодить.
Царь повернулся и схватил меч с заостренным концом, которого Хети до этой минуты не заметил. Приставив острие к своей груди так, что рукоять оказалась обращенной к Хети, Шарек предложил:
– Смотри, Хети! Можешь этим мечом убить меня, я же трижды твой должник. Потом ты сможешь уйти, и никто не встанет у тебя на пути, чтобы отомстить за мою смерть.
– Что я слышу! – воскликнул Хети, поднимаясь. – Господин, как можешь ты предлагать мне взять твою жизнь, зная, что я приложил столько усилий, чтобы ее спасти! Как можешь ты предлагать мне это, когда сам только что рассказал, что узурпатор трона Гора меня предал!
Он протянул руку и взял меч, потом поднял его в вытянутой руке.
– Я, Хети, клянусь на этом мече, что буду сражаться за тебя, царь Шарек, если будет на то твоя воля. Также клянусь свергнуть с трона узурпатора, предавшего смерти его величество Мернеферэ.
Опустив руку, он продолжил:
– Я считаю, что Мернеферэ был моим господином по воле Амона и Гора, однако я не испытываю к нему уважения – он дал простому солдату задание убить царя, с которым сам не осмелился сразиться. Знай же, мой господин, что еще до прихода в Содом я решил, что не стану повиноваться позорному приказу. Я даже решил поступить к тебе на службу. Вот еще одно объяснение моему поступку там, на поле боя.
– Хети, мой доблестный слуга, мой друг! Ты спас мне жизнь. Скажи, какую награду ты хочешь?
– Господин, для себя я не стану ничего просить. Я поступил так, как велел мне долг. Даже если бы ты не был царем, я сделал бы все, что в моих силах, чтобы тебя вылечить. Святая обязанность человека, постигшего искусство обращения со змеями, – спасать тех, кто от них пострадал. Оставить умирать он может только того, кто сеял вражду или покушался на жизнь другого человека. О тебе такого не скажешь.
– Если ты ничего для себя не просишь, скажи, какой благодарности ты ждешь?
– Только одного: верни свободу тем, кого пленили вместе со мной. Царю Магдилю, который для своих подданных был добрым господином, моим товарищам хабиру и всем остальным. Многие пленники – хорошие воины, и они согласятся служить тебе, повергая твоих врагов.
– Хети, не думай, что ты вынуждаешь меня проявить милосердие в отношении этих пленных. Знай, что я решил вернуть им свободу сразу же по возвращении в Мегиддо. Поэтому-то я приказал Якебхеру щадить их и тебя. Однако я полагаю, что, проведя какое-то время в наших карьерах за работой, царь Содома и его друзья получат хороший урок – узнают на своей шкуре, что такое смирение и мужество.
– Если так, то мне больше не о чем просить. Лишь разреши мне служить в твоей армии.
– Хети, неужели ты не слышал, какую награду я обещал тому, кто меня вылечит?
– Должен сказать, что ничего об этом не знаю, мой господин. Мне ничего не известно о награде.
– Так знай же: того, кто сможет меня исцелить, я обещал сделать своим зятем и, возможно, своим наследником. Я обещал, что отдам ему в жены мою дочь, а также подарю слуг, дворец и сделаю своим придворным. Я и представить тогда не мог, что человек, способный спасти меня от смерти, может оказаться хорошим воином. А ты отличный воин. Я видел – ты сражался, как лев пустыни, очевидно, тебя воспитали как воина. Значит, теперь ты женишься на моей дочери и вместе со мной станешь командовать моей армией. Если же я стану властителем Египта, ты получишь самый высокий пост в моем окружении.
Картина будущего, открывшаяся перед глазами Хети так неожиданно, смутила его душу, унесла ее на заоблачную высоту. Однако мысль о том, что в Египет он вернется не просто солдатом, но даже во главе армии ааму – народа, который хочет завоевать его родину, вернула его на землю. Он дал клятву, когда был охвачен яростью, желая свергнуть узурпатора трона Гора, забыв о том, что речь идет о его родной стране.
– Господин, – Хети замялся, подыскивая предлог для отказа, – у меня уже есть супруга…
– Мои послы сообщили, что твою жену убили, – быстро сказал Шарек. – Ее убили ханаанеи, живущие в Аварисе. Для начала я сделаю тебя его правителем. И тогда ты получишь возможность отомстить за это преступление.
– Служанка говорит, что видела, как сводный брат убил мою жену. Но тела ее не нашли, и может быть, она еще жива.
– Друг мой, даже если это так, разве может это помешать осуществлению наших планов? Ты вскоре убедишься – мою дочь не назовешь ни уродиной, ни дурочкой. Ваш брак – не единственное, что будет связывать нас с тобой. Никто и ничто не помешает тебе иметь множество жен, если моя дочь не сможет удовлетворить твои желания. Я понимаю: ты не можешь смириться с тем, что сражаться тебе придется с твоими соотечественниками, египтянами. Но тебя предал твой царь, он отдал тебя на растерзание врагу, ведь не мог он предвидеть, что произойдет между нами. Он точно знал, что посылает тебя на смерть, и на смерть ужасную – будучи царем, я должен был безжалостно покарать человека, осмелившегося посягнуть на мою жизнь. Подумай, как он удивится, когда ты войдешь в Великий Город Юга во главе армии гиксосов как победитель! Его жизнь будет в твоих руках, и ты сможешь предать его смерти – так же, как он умертвил человека, бывшего твоим сувереном, а можешь и помиловать. Вспомни, не ты ли только что поднял меч и поклялся служить мне? А ведь я предлагаю тебе больше – я хочу, чтобы ты стал моим зятем и командующим моей армии…
– Пусть будет так, как того желает мой господин. Хети будет твоим слугой.
– А еще он будет моим зятем. И, надеюсь, отцом моих внуков, тем, кто подарит моей дочери сына, будущего наследника моего трона, потому что я сам не смог породить сына. Очевидно, мой бог Эл не захотел дать мне отпрыска мужского пола. Но, быть может, он подарит мне его с твоей помощью.
14
На следующий день царь приказал командирам и вельможам, сопровождавшим его в походе, а также всем солдатам собраться на равнине за пределами лагеря. На деревянном помосте установили трон – чтобы каждый мог увидеть и своего суверена, живого и невредимого, и Хети – человека, которого царь желал представить своей армии в новом качестве и которому намеревался оказать особую честь. Хети одели в длинную тунику, украшенную вышивкой, перетянули талию широким поясом из плотной ткани, а к поясу привесили саблю с изогнутым клинком. Затем его подвели к сидящему на троне Шареку. Когда все собрались – командиры и вельможи в первых рядах, перед помостом, остальные – за их спинами, – царь встал, и раздался его звучный голос:
– Мои доблестные воины, мои верные товарищи! Рядом со мной сегодня вы видите Хети. Знайте, что отныне он – мой отец и мой сын, как я, в свою очередь, – его отец и его сын. Я его сын, потому что дважды обязан ему жизнью. Второй случай я приравниваю к воскрешению из мертвых, потому что я наверняка умер бы от укуса ядовитой змеи, а благодаря ему вы сейчас видите меня – на своих ногах, живого, готового вести вас от победы к победе. Цари двух мятежных городов долины – Адама и Белы – поступят так же, как и правители Себоима и Гоморры: они согласятся платить дань. И тогда мы повернем назад, домой, в Мегиддо. Не пройдет и десяти дней, и все случится, как я сказал. Ко мне уже явились послы из Себоима и Гоморры. Их жители страшатся нашего оружия и не хотят повторить судьбу Содома. По возвращении в Мегиддо Хети возьмет в жены мою любимую дочь, прекрасную Аснат. Я обещал ее руку тому, кто излечит меня от яда. Я тем более рад сдержать свое обещание, что Хети – не старик, сведущий в магии, но сильный молодой мужчина, доблестный воин. Он нанес нам немалый урон во время битвы под Содомом, но я не поставлю это ему в вину. Он доказал на деле свою храбрость и силу – качества, которые он отныне обратит нам во благо. Прошу вас поприветствовать Хети, одного из наших командиров, и, если захочет этого Ваал, наш господин, правящий на небе, Хети будет отцом моего наследника, того, кто после меня станет во главе гиксосов!
Ряды солдат взорвались криками радости и шумным лязганьем клинков о щиты, однако от царя не укрылось, что некоторые близкие к нему командиры и вельможи присоединились ко всеобщему ликованию после недолгого колебания.
Жители Гоморры устроили для гиксосов настоящее пиршество. Овощей и фруктов, сыров, домашней птицы, свинины и баранины – всего было вдоволь.
Несмотря на столь внезапный взлет – ведь у него теперь был статус наследника престола, – Хети так и жил в палатке Лупакку. Проведя весь день и половину ночи за едой и питьем – пиво и вино лилось рекой – они наконец остались одни. И тогда хиттит сказал своему товарищу:
– В твоей жизни случилось настоящее чудо, Хети. Думается мне, что в тот день, когда мы встретились в оазисе, ты и не мечтал по прошествии нескольких месяцев стать сыном царя гиксосов и супругом его дочери.
– Я не помышлял об этом еще вчера, хотя знал, что царь ко мне расположен, ведь я спас ему жизнь. Такой щедрости я не ожидал.
– Я буду счастлив служить под твоим началом. Я имел возможность убедиться, что ты хороший военачальник и бесстрашный воин, и ни минуты не сомневаюсь в твоей честности и преданности. Но позволь высказаться откровенно: я боюсь, что благодаря внезапному восхождению ты в одночасье нажил себе много опасных врагов.
– Ты говоришь о вельможах и командирах, которые завидуют мне еще сильнее из-за того, что я не только не их соплеменник, но и совсем недавно сражался в рядах противника?
– Конечно, по-другому и быть не может. Я слышал обрывки разговоров, из которых понял, что одни завидуют тебе, считая, что ты отнял принадлежащее им по праву, а другие, наоборот, радуются, потому что никакой выгоды для себя не ждали и боялись тех, кто рассчитывал стать царским зятем, получив таким образом власть. Ты должен знать, что есть много желающих стать зятем царя Шарека. Тем более что, если верить молве, его дочь совсем не похожа на обезьяну.
Он засмеялся, а потом снова обратился к Хети, которого мысли о будущем браке только огорчали, ведь каждый раз он вспоминал свою Исет.
– Хорошо, если ты станешь вести себя осмотрительно со всеми этими придворными, даже и с теми, кто будет с тобой любезен: такие качества как хитрость и коварство в большом ходу у приближенных к царственным персонам. На досуге я расскажу тебе немало интересного, ведь в свое время я потерял все в результате заговора, во главе которого стоял не кто иной, как мой суверен.
– Я знаю, Лупакку. И все же считаю, что могу доверять царю. Интриг с его стороны я не опасаюсь.
– Я с тобой согласен, но разве можно заранее угадать, как сложатся обстоятельства и какое из них сможет изменить его отношение к тебе? А пока опасайся интриг завистников, козней знати, злобы особенно близких к трону – тех, кто недобрыми глазами следит за тем, как царь осыпает милостями проходимца, появившегося внезапно и укравшего все их надежды.
Хети вздохнул: и без поучений и предостережений своего товарища он понимал, что отныне должен помнить о существовании завистников в окружении царя. И еще он вдруг подумал, что роль простого наемника при дворе царя Содома была куда менее обременительной, хотя и не столь блестящей.
– Лупакку, я знаю, что новое положение грозит мне многими опасностями. Твоим товарищам-хабиру все равно придется поступить на службу к Шареку. Поэтому я хотел бы, чтобы вы, оставаясь моими верными друзьями, стали моей гвардией и разделили бы со мной блага этого мира, а в трудную минуту защитили бы от тайных врагов, и в первую очередь от этих двуличных царедворцев, осыпающих меня похвалами и готовых при случае ударить в спину.
– Ты можешь полностью положиться на меня и наших товарищей. Думаю, за те месяцы, что мы провели вместе, ты успел понять, какие чувства связывают нас – всех семерых, потому что ты стал настоящим хабиру, таким же, как и мы. Ты сам видел, что даже когда мы ссорились или высмеивали недостатки друг друга, неизменным оставалось одно – преданность. И ты сам подал яркий пример дружбы и преданности: я слышал, что ты просил у Шарека свободу для твоих товарищей и ничего – для себя.
Этой ночью Хети заснул счастливым и уверенным в завтрашнем дне.
Утром Житран, командир, который привел Хети к выздоровевшему царю, появился перед шатром.
– Хети, господин мой, наш царь Шарек послал меня, чтобы я служил тебе, – сказал он. – Прошу, пойдем со мной и прими во владение первый подарок царя.
Хети охотно последовал за командиром. Тот привел его в загон, где держали царских лошадей. Здесь же стояли колесницы.
– Я слышал, что в твоей стране, в Египте, – сказал Житран, – не известны эти животные – степные бегуны, не знающие себе равных.
– Мне кажется, что они не известны даже жителям Сиддимской долины, а она расположена куда ближе к владениям нашего господина Шарека, – заметил Хети.
– Местные жители видели лошадей, но сами их не разводят. В этих краях лошади встречаются редко. Кочевники с северных гор продали нашему царю несколько десятков пар. Они же научили нас запрягать их попарно, объезжать и воспитывать. Лошадь – животное нервное, с диким нравом, и бегает так быстро, что поймать ее – нелегкая задача. Теперь мы научились подчинять лошадей своей воле и запрягаем их в колесницы. Ты сам видел, что лучший бегун ни за что не догонит колесницу, запряженную лошадьми.
– Да, но я видел и то, что в бою они легко уязвимы. Если лошадь убита или ранена, колесница останавливается, к тому же ее легко перевернуть.
– Да, это их слабое место. И все равно колесницы незаменимы, когда нужно быстро передвигаться. Лошадь намного выносливее, чем человек! Смотри, царь приказал запрячь для тебя колесницу, и отныне она принадлежит тебе.
Воин, правивший колесницей, запряженной парой лошадей, подъехал ближе. Когда колесница остановилась перед ними, Житран сказал:
– Этот человек – возничий твоей колесницы. Его зовут Жимна. Он покажет тебе, как управлять колесницей, как запрягать лошадей и как вести себя в бою.
Колесница представляла собой деревянную конструкцию, укрепленную бронзовыми пластинами, с открытой в задней части площадкой, на которой и находились возница и воин. К бортам площадки изнутри с одной стороны крепился узкий и длинный чехол с дротиками, с другой – просторный чехол с парой луков и колчанами со стрелами.
Возница спрыгнул на землю, прижал ладонь к груди и поклонился, приветствуя Хети, а потом сказал:
– Господин, наш царь оказал мне честь, назначив твоим возницей. Мне поручено с сегодняшнего дня начать обучать тебя обращению с колесницей и с оружием, которое ты видишь.
– Что до оружия, то мне нечему учиться, хотя я с удовольствием постреляю из лука, – ответил ему Хети. – А с лошадьми я научусь обращаться, конечно же, с твоей помощью, еще до того, как армия покинет Сиддимскую долину.
Так Хети стал одним из воинов армии гиксосов.
Хети с присущим юношам воодушевлением очень быстро освоил мастерство обращения с лошадьми и управления колесницей. Проведя весь день со своим возницей – временами на колеснице, а временами учась запрягать лошадей и разговаривать с ними, – к вечеру Хети мог самостоятельно управлять колесницей, мчащейся по равнинам Гоморры.
Жимна рассказал Хети, что во время боевых действий и на охоте на колеснице обычно едут двое – возница и солдат. Возница правит лошадьми и почти безоружен – при себе у него только короткое копье да кожаный щит, который лежит у ног на случай, если придется защищаться от стрел неприятеля. За спиной у возницы стоит воин. Он вооружен луком и дротиками (они всегда под рукой – в чехлах на бортах колесницы), кроме того, у него есть и личное оружие для ближнего боя – меч, кинжал или секира.
– Самые ловкие, – рассказывал Жимна, – умеют сражаться и править колесницей одновременно. Они обвязывают поводья вокруг пояса и управляют лошадьми движениями туловища, что позволяет рукам оставаться свободными. Этому искусству обучают всех на случай, если возничий будет ранен или убит, но очень немногие достигают такого уровня мастерства, чтобы разом править лошадьми и наносить точные удары мечом.
Хети, взбудораженный новизной происходящего, решил во что бы то ни стало научиться править лошадьми и сражаться на колеснице без возницы. Его не пугали трудности, напротив – пока армия гиксосов готовилась к возвращению в Мегиддо, Хети почти все свое свободное время посвящал тренировкам: правил колесницей и упражнялся во владении предоставленным в его распоряжение оружием.
Царь гиксосов был поражен его усердием и настойчивостью.
– Я восхищен, – говорил он Хети, вернувшемуся после отработки боевых приемов на колеснице, – упорством, с каким ты осваиваешь науку обращения с колесницей. Твой волевой характер мне нравится, для меня это еще одно доказательство того, что боги дали мне самого достойного зятя. Должен тебе сказать, что моя дочь ищет себе жениха несколько лет, и многие просили ее руки, в том числе самые знатные мужчины моего царства. Однако никому из них не удалось получить моего согласия и, что еще сложнее, – согласия моей дочери. Пришло время сказать тебе правду: чтобы стать супругом моей дочери, недостаточно моего согласия на брак. Она сама должна захотеть, чтобы ты стал ее мужем, а насколько я ее знаю, добиться этого – дело непростое. Так что, если она не захочет за тебя замуж, я не смогу ее заставить, хотя я не просто отец, я царь. – После недолгой паузы он продолжил: – Ее мать умерла, когда Аснат была совсем маленькой. Моя любовь к дочери была безграничной, поэтому девочка выросла капризной и требовательной. Я и теперь не хочу стать причиной ее несчастья, заставив выйти за человека, который ей неприятен. Давая обещание выдать дочь за того, кто сможет меня исцелить, я уточнил, что, получив мое согласие, ему придется завоевывать Аснат. А это будет непросто, потому что ее можно соблазнить, но взять эту прекрасную крепость силой – никогда. В скором времени, – сказал Шарек после недолгого молчания, – ты лучше узнаешь наши обычаи и нравы. Гиксосы – это несколько кочевых племен пастухов и скотоводов, которые объединил еще мой отец, он же стал их предводителем. И мы чтим обычай предков: наши дочери сами выбирают себе мужей. Мы, отцы, можем только предлагать им женихов, которые нам подходят, но право согласиться или отказать – за ними.
Эти откровения об отеческих чувствах погрузили Хети в пучину невеселых размышлений. Он сомневался, что ему удастся взять крепость, которая, судя по всему, была неприступной. Да и мысли об Исет не покидали его, он считал, что ему следовало остаться ей верным.
А еще он подумал, что обычаи гиксосов сильно отличаются от обычаев племен ааму, давно осевших в Египте, если, конечно, верить жрецу, которого он собственноручно убил. Жрец говорил, что в их семьях вся власть находится в руках отца семейства – он может отдать дочь замуж даже против ее воли. Очевидно, гиксосы вопросы брака решали по-другому.
15
Царь Шарек пожелал, чтобы на обратном пути его победоносная армия шла через города царства, предоставив населению возможность поприветствовать храбрых воинов-гиксосов и их славного командующего. Поэтому, вместо того чтобы идти вдоль берега Соленого моря, войска двинулись по старой дороге, уходящей в горы, на восток. Новое положение Хети обязывало его следовать в составе войска на колеснице с возницей. Давно привыкнув к продолжительным пешим переходам, Хети не испытывал удовольствия от езды на колеснице, тем более что на идущей в гору ухабистой дороге его укачивало. Поэтому он часто спрыгивал на землю и шел рядом с колесницей, что, по всей видимости, забавляло царя, колесница которого, как и колесницы военачальников, двигалась не во главе войска, а в середине колонны – как объяснили Хети, из соображений безопасности. Враг, решивший напасть на армию гиксосов на марше, обычно налетал спереди или сзади, и тогда воины, следовавшие в начале колонны или в ее конце, могли защитить царя.
– Но разве земли, по которым мы идем, не подвластны моему господину? – спросил у Шарека Хети. – Ведь ты покорил эти земли. Мы уже в Сиддимской долине, а цари всех ее городов признали себя побежденными и покорными твоей воле и согласились платить тебе, мой господин, дань.
– Всегда следует опасаться нападения кочевых племен, – отвечал на это царь. – Кроме того, найдутся мятежники, лелеющие планы вернуть утраченное, попытавшись захватить меня врасплох. Это один из неприятных моментов царской власти. Но нет ничего хуже угрозы, исходящей от самого близкого окружения – от тех, кто потихоньку примеривается к моему трону. Для таких все средства хороши. И они не успокоятся, пока не состряпают заговор, чтобы сесть на место их суверена… Знай, что более других надо опасаться самых близких тебе людей, начиная с братьев и сыновей. У меня нет ни брата, ни сына, и я благодарю Ваала за то, что он послал мне тебя, ты теперь мне вместо сына, и я верю – мне нечего бояться человека, который спас мне жизнь, в то время как имел не одну возможность отнять ее у меня.
