Текст книги "Цари-жрецы"

Автор книги: Ги Раше

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Однако следовало дождаться отъезда царевны, чтобы убедиться, что ее будет сопровождать свита, способная уберечь Аснат от беды. Нельзя было допустить, чтобы она отправилась на колеснице одна, без сопровождения. Мастерское владение хлыстом и наличие в колеснице оружия в этом случае не спасут ее от злоумышленников.

Поэтому Хети укрылся за деревом неподалеку от дворца царевны в месте, откуда хорошо был виден вход. Долго ждать не пришлось: вскоре на дороге появилась целая процессия. Впереди двигались три колесницы с парой воинов в каждой, за ними – пятнадцать солдат. Аснат восседала в паланкине, который несла дюжина крепких мужчин. Паланкин был очень красивым – с верхом из красной ткани, позолоченными резными опорами и легкими занавесями, защищавшими царевну от пыли и солнечных лучей. Позади паланкина ехала колесница Аснат, которой правил возница, за колесницей – множество повозок, запряженных волами. В повозках сидели слуги – мужчины и женщины, и были сложены вещи царевны. За повозками тянулась вереница ослов, нагруженных корзинами и сосудами. В хвосте процессии шли три десятка солдат, а последними двигались три колесницы с шестью воинами.

Теперь у Хети было две причины для радости: во-первых, можно было не опасаться за жизнь возлюбленной, во-вторых, с такой свитой дорога до столицы, в лучшем случае, займет пять дней, а то и все шесть. Он подумал, что теперь ему не придется возвращаться в Мегиддо в спешке.

Стоило ему появиться в резиденции градоправителя и начать собирать свои немногочисленные пожитки, как прибежал Ямен.

– Господин, я испугался, потому что не мог найти тебя ни вчера вечером, ни сегодня утром. Я был в трактире Сидури, но тебя там не видел!

– Конечно не видел, потому что меня там не было. Я провел ночь в другом месте.

– Все с той же…

– Конечно, с царевной Аснат.

– Слава богам, она только что уехала – решила вернуться к своему отцу. Господин Тарамму вот-вот придет из дворца. Он ходил туда, чтобы попрощаться с царевной. Она еще вчера вечером предупредила его, что сегодня собирается уехать.

«Значит, – сказал себе мысленно Хети, – она была настолько уверена в моей любви, что уже вчера решила отправиться к отцу. Конечно же! Разве смогли бы слуги упаковать ее вещи и подготовить остальную поклажу так быстро!»

– Царевна только что покинула нас, – сказал Хети, – но я тоже собираюсь в дорогу – возвращаюсь в Мегиддо.

– Ты тоже нас оставляешь! – Юноша вздохнул.

– Так нужно: я выполнил поручение царя.

– Ты уйдешь прямо сейчас?

– Не медля ни минуты. Пойду попрощаюсь с Тарамму – и в путь!

– Он скоро вернется из дворца царевны, раз она уже уехала. Я скажу тебе, как только он будет здесь.

Однако Хети не пришлось ждать. Тарамму в сопровождении двух солдат стоял на пороге.

– Хори, – обратился к Хети градоправитель, – мне придется тебя арестовать.

– Арестовать меня? – удивился Хети, удивленный столь неожиданным поворотом. – За что?

– На тебя поступил донос.

– Донос? Кто меня обвиняет и в чем?

– Я не знаю, кто этот человек. Я возвращался из царского дворца, когда ко мне подошел мужчина и предъявил царскую печать. Вернее, это была печать царского дворца в Мегиддо. По его словам, ему поручили следить за тобой, однако он не успел предотвратить самое ужасное, поэтому мне надлежит наказать тебя так, как ты того заслуживаешь.

– Меня удивляют твои слова! Скажи же, о каком преступлении ты говоришь и какое наказание мне уготовано?

– Смерть. Хотя только наш господин, царь Шарек, может вынести приговор.

– И это меня успокаивает. За что же я должен понести наказание?

– Ты осмелился дотронуться до царевны, дочери нашего господина. Ты заманил ее в хижину и надругался над ней. Но и этого преступления тебе показалось мало – ты предал смерти людей, которых твой обвинитель позвал на помощь царевне Аснат. Бедные кочевники, остановившиеся в Мамбре! Ты убил, по крайней мере, десять человек!

Хети не смог сдержать смех. И вместе с тем он понял: любым путем надо избавиться от столь подлого и хитрого врага, который не гнушается ничем, лишь бы убрать его с дороги. Однако веселье тут же уступило место серьезности.

– Тарамму, – сказал он наместнику, – знай, что меня зовут не Хори, а Хети. Я – приемный сын царя Шарека, почти что его зять. Царь отправил меня в Хеброн, чтобы я познакомился с его дочкой, не открывая своего истинного имени, и соблазнил ее, потому что она отказывалась от всех претендентов в мужья, которых ей предлагал отец. Теперь скажи мне – ты ведь говорил только что с царевной? Если бы я вчера ее изнасиловал, неужели она ничего бы тебе не сказала? Если ты прикажешь расспросить прислужников в ее дворце, они расскажут, что вернулась она поздним утром и выглядела вполне счастливой после проведенной со мною ночи. А еще знай, что человек, который донес на меня – преступник. Это он заплатил кочевникам за то, чтобы те убили нас – и меня, и царевну. Тарамму, я уверен – если бы задуманное свершилось, царь никогда бы не простил тебя. Пошли своих людей к кочевникам, пусть они порасспросят их. Они убедятся, что на всех трупах имеются следы от ударов хлыстом – подарки царевны Аснат, которая защищалась в момент их нападения. А еще при них должно быть золото, если только его не украли. Ямен, который вместе со мной ходил в трактир Сидури в день моего приезда, подтвердит, что царевна сама подошла к нашему столу, сама вывела меня из заведения на улицу. А потом мы вместе поехали в ту хижину, возле которой вчера вечером на нас напали кочевники. А Си-дури, трактирщица, если ты ее спросишь, скажет, что меня действительно зовут Хети, и я тот, кто вылечил нашего господина от яда змеи, укус которой смертелен.

Ямен был поражен услышанным, однако когда Тарамму вопросительно взглянул на него, кивнул в знак подтверждения слов Хети.

– Каждый житель страны знает, – сказал Тарамму, – что Хети, Повелитель змей, совершил настоящее чудо: он вернул нам нашего господина, нашего царя, когда тот уже одной ногой стоял в царстве теней. Если твои слова правдивы, прости, господин, мне мое заблуждение!

– Я прощаю тебя, но ты должен описать мне внешность человека, который донес на меня, чтобы я мог приказать найти и арестовать его. Он не остановится, пока не убьет нас. Я не знаю ни кому он служит, ни почему ищет нашей смерти, но, как ты понимаешь, мне было бы интересно его расспросить.

– Он разговаривал со мной в присутствии шестерых верных солдат, – ответил Тарамму. – Они видели его, как и я. Я отправлю их на поиски того человека.

– А еще я прошу тебя прогнать то кочевое племя с твоей земли. Они должны понять: их соплеменники поступили очень плохо, совершив попытку убить дочь царя гиксосов и его зятя. Если тебе не удастся найти злоумышленника, который подбил их на преступление, а потом осмелился обратиться к тебе лично, отправь в Мегиддо двоих солдат, которые его видели. Когда этот человек появится в столице, только они смогут его узнать. По прибытии в Мегиддо они должны будут явиться во дворец и рассказать нам, как выглядит тот преступник.

Хети попросил устроить ему встречу с солдатами, видевшими таинственного злоумышленника, чтобы впоследствии иметь возможность узнать тех двоих, когда они придут в Мегиддо. Потом он решил, что сам отправится в лагерь кочевников в Мамбре в сопровождении отряда солдат. Тарамму настоял на том, чтобы идти вместе с ним. Нельзя сказать, что он не поверил рассказу Хети, однако пожелал своими глазами увидеть трупы и удостовериться в том, что на них имеются следы ударов хлыстом.

Придя к лагерю кочевников, они застали всех членов племени, и мужчин, и женщин, за отправлением погребальной церемонии. Они хоронили своих умерших, которых привезли из леса на спинах ослов.

– Кто эти умершие? – спросил Тарамму у главы племени.

– Бедняги, которых убили за пределами лагеря, и мы не знаем, чьих рук это дело. Мы нашли их недавно…

– Ты прекрасно знаешь, от чьей руки они погибли, – вмешался в разговор Хети. – Тайный враг нашего царя Шарека заплатил им за то, чтобы они убили царевну Аснат, дочь царя, и меня, его приемного сына.

Тарамму приказал снять саваны, в которые облачили покойников. Вне всяких сомнений, следы на их лицах и руках, которые все увидели, мог оставить только хлыст.

– Теперь ты убедился, – обратился Хети к наместнику, – что это следы хлыста царевны. Она защищалась, как львица, будучи достойной дочерью своего отца, царя гиксосов, когда эти шакалы напали на нее с копьями наперевес.

Глава племени распластался на земле.

– Прости меня! – стал он умолять, обращаясь к Хети. – Человек, который пришел к нам и попросил устроить засаду, сказал, что выследил сбежавшего преступника, а его будто бы послал царь гиксосов. В подтверждение правдивости своих слов он показал нам печать. Правда, мы неграмотные и не знаем, как должна выглядеть царская печать. Но он говорил с такой уверенностью, что мы поверили ему на слово.

– Неужели тебе не пришло на ум, что задерживать преступников – дело наместника, то есть мое? – возмутился Тарамму. – Почему ты доверился чужаку, который платит золотом за свершение мести?

– Господин, я признаю, мы поступили плохо. Но ты должен знать, что далеко не каждый согласился участвовать в этом деле. Пошли только те, кто сам захотел, и сделали это вопреки нашей воле.

– Тот человек приходил к вам снова? – спросил Тарамму.

– Нет, господин, мы его больше не видели.

– Думаю, он видел, что случилось с его наемниками, – сказал Хети. – И не решился еще раз появиться в лагере кочевников.

– Вполне возможно, – согласился Тарамму.

Потом он обратился к главе племени, все еще распростертому на земле:

– Встань. Я даю тебе три дня на то, чтобы собрать лагерь и уйти как можно дальше отсюда. Однако если этот преступник придет к тебе снова, без колебаний прикажи своим воинам схватить его и привести ко мне. Если тебе это удастся, я разрешу тебе какое-то время побыть здесь, но потом твое племя все равно должно будет покинуть подвластные мне земли.

Хети вышел из Хеброна ранним утром следующего дня.

– Хети, мой господин, – обратился к нему Тарамму, – позволь двоим моим людям, которые видели того преступника, сопровождать тебя. В случае опасности они защитят тебя, но даже если все сложится благополучно, они тебе пригодятся: встреться тот человек вам на дороге, без них ты ни за что не узнаешь, кто перед тобой. А мои солдаты его узнают. К тому же они выносливые и сильные, поэтому, если вы поторопитесь, то успеете прийти в Мегиддо раньше, чем этот злодей. Если, конечно, он намеревается вернуться в Мегиддо.

– Я уверен в том, что он вернется в столицу. Несомненно, он служит кому-то из приближенных нашего господина, царя Шарека. Он вернется к хозяину, чтобы уведомить его о том, что не смог выполнить поручение.

– Если так, то солдаты узнают его, как только он появится в царском дворце.

Наблюдая в пути за своими спутниками, Хети пришел к выводу, что способность совершать длинные стремительные пешие переходы, выработанная в детстве, является неоценимым преимуществом. Возвращались они той же дорогой, по которой Хети пришел в Хеброн. На этот раз переправа через Яббок не заняла много времени, и еще до наступления ночи они подошли к воротам Сихема. Сопровождающие Хети солдаты, с трудом поспевавшие за ним в пути, добравшись до места ночлега, валились с ног от усталости, в то время как сам он был полон сил.

– Господин, – обратился к нему один из солдат, – нас с товарищем считают выносливыми и быстрыми ходоками, однако мы едва поспеваем за тобой! У меня нет сил даже встать, а ты, кажется, мог бы легко продолжить путь!

– Мог бы, но далеко тоже не ушел бы, – утешил его Хети.

Солдаты Тарамму не могли не отметить, с каким почтением относятся к Хети солдаты гарнизона и сам градоправитель. Это окончательно убедило их в том, что Хети не солгал, рассказывая, кто он и откуда.

Им подали обильный ужин (во время перехода они не ели, только пили воду), после чего Хети предложил своим спутникам устроиться в приготовленных для них комнатах:

– Этой ночью нам надо хорошенько отдохнуть. Завтра рано утром мы продолжим путь. Радуйтесь: завтрашний переход не будет таким длинным и тяжелым – еще до наступления вечера мы придем в столицу моего господина Шарека.

Он сдержал слово: солнце не успело опуститься к горизонту, когда они переступили порог царского дворца в Мегиддо.

24

По прибытии в Мегиддо Хети поручил Житрану, который, помимо прочего, исполнял обязанности его домоправителя, предоставить своим спутникам комнаты, в которых они смогли бы отдохнуть после длительного перехода. Сам же, не мешкая, отправился к царю, в покои которого, с разрешения Шарека, мог входить в любое время дня и ночи.

Шарек наслаждался мягким послеполуденным теплом в тенистом саду в одном из внутренних двориков. Он полулежал на ложе в тени беседки, оплетенной виноградной лозой. Ада, его домоправительница, сидела рядом с ним в кресле с высокой спинкой. Вокруг царского ложа разместились приближенные к царю особы, среди которых Хети узнал и Якебхера.

– Хети! – воскликнул царь, увидев, как он быстрым шагом входит во двор. – Сын мой, любимый зять мой, наконец-то ты вернулся!

– Мой господин, твой слуга перед тобой. Твое задание выполнено.

– Это известие радует мое сердце. Но успел ли ты покорить сердце моей дочери?

– В вечер моего прибытия в Хеброн.

– Клянусь, сын мой, кто-то из богов защищает тебя и шлет успех во всех твоих делах!

– Я ничуть не сомневаюсь в этом. И я знаю, кто именно – богиня Анат.

– Слава могущественной богине! Я с нетерпением ожидаю твоего рассказа о том, как тебе удалось добиться успеха в таком деле, да еще так быстро.

Хети молчал. Ему не хотелось рассказывать о случившемся в присутствии придворных. Шарек, правильно истолковавший его замешательство, сказал:

– Не бойся, говори, собравшиеся здесь – мои друзья, мои родные, мои советники. Это надежные, преданные мне люди, они восхищаются тобой и уважают тебя.

– Прежде всего я хочу, чтобы ты знал, мой господин: я, твой слуга, и твоя дочь, царевна Аснат, чудом избежали смертельной опасности.

– Что я слышу! – воскликнул царь, приподнимаясь на ложе.

– Я говорю правду. Кто-то из твоего ближайшего окружения, кто знает твои секреты, устроил мне ловушку, желая помешать встрече с Аснат. Когда ничего не вышло, он нанял людей – десяток кочевников, остановившихся в дубовой роще Мамбре, приказав им убить меня и царевну.

– Но это невозможно! Этот человек покушался не только на твою жизнь, но и на жизнь моей любимой дочери?

– Это чистая правда, она сама тебе обо всем расскажет, когда приедет в Мегиддо, а это случится в самое ближайшее время. Я сберег время, выбрав дорогу, что вьется меж холмов, она же со своим эскортом и поклажей едет по равнине.

Царь настоял на том, чтобы Хети в мельчайших подробностях рассказал о том, что случилось с ним на берегу реки Яббок, и о нападении на царевну в роще.

– Нужно поймать этого преступника! Кроме того, нужно найти предателя, вхожего во дворец. Без сомнения, тот, кто устроил засаду на берегу реки, прекрасно знал, какой дорогой ты пойдешь.

– Так оно и есть. Вместе со мной в Мегиддо пришли двое солдат из гвардии Тарамму. Они видели человека, который очернил меня в глазах наместника. Они какое-то время поживут при дворе и, увидев злоумышленника, схватят его и приведут к тебе.

– Очень хорошо. Я прикажу, чтобы с него живьем содрали кожу. Тогда-то он назовет имена изменников, которые предали своего царя и посмели покушаться на жизни тех, кто ему особенно дорог!

Шарек отпустил придворных, желая остаться наедине с Хети, – им предстояло обсудить план дальнейших действий. А сделать это следовало незамедлительно: вскоре могла прибыть царевна Аснат, которая сразу же придет к отцу, чтобы сообщить о том, что сама выбрала себе мужа.

Нетрудно предположить, что, покидая царский дворец, Якебхер бы вне себя от гнева и страха. Он злился на Мансума, который, не желая смириться с провалом своего задания, поступил неразумно, осмелившись в присутствии посторонних явиться с наветом к наместнику Хеброна. В первую минуту он принял решение убить солдат, сопровождавших Хети при переходе из Хеброна в Мегиддо. Однако вскоре Якебхер отказался от этого плана, найдя его слишком рискованным. Даже если бы ему удалось убрать этих двоих, все равно оставалось еще четверо свидетелей, не считая самого Тарамму. Царь непременно послал бы за ними, ведь он захочет во что бы то ни стало найти и наказать предателя. К тому же, если бы этих двоих нашли убитыми вскоре после их прибытия в столицу, стало бы понятно, что убийца и организатор покушения на жизнь Хети и царевны слышал рассказ Хети в беседке. А ведь в саду их было всего шестеро, не считая Шарека, Ады и Хети. Скорее всего, царь приказал бы взять под стражу всех шестерых, и тогда кто предупредил бы Мансума об опасности быть узнанным здесь, в Мегиддо? План дальнейших действий был теперь ясен Якебхеру: он встретит Мансума на подходах к городу и устранит его как опасного свидетеля. Однако что будет, если одного из самых верных слуг Якебхера, который в течение долгого времени отсутствовал, найдут мертвым? Это вызовет всеобщее подозрение. Труп покажут тем двоим из Хеброна…

Мысленно всячески проклиная своего слугу, умудрившегося совершить роковую ошибку, Якебхер поспешно вернулся домой и велел позвать к себе Акирума, еще одного доверенного слугу.

– Акирум, выйдя из этой комнаты, ты отправишься к южным воротам города и будешь там ждать появления Мансума, – приказал ему Якебхер. – Следи за тем, чтобы он ни в коем случае не вошел в город. Отведи его в мой дом на окраине, и пускай он там укроется от посторонних глаз, а я позднее приду его навестить.

На следующий день, ближе к полудню, Акирум уведомил хозяина о том, что Мансум ждет его в указанном месте. Якебхер поспешил на встречу со своим слугой.

– Якебхер, господин мой! – вскричал Мансум, падая ниц. – Перед тобой твой слуга, сгорающий от стыда. Я не сумел выполнить поручение! Небеса не были ко мне благосклонны. Боги хранят этого египтянина!

– Я знаю это не хуже тебя. Можешь не рассказывать мне о том, что твой непобедимый силач не устоял перед этим Хети, и о том, как египтянин расправился с кочевниками, которым ты поручил его убить. Теперь я понимаю, что он – сильный и мужественный воин. Но скажи мне – у тебя помутилось в голове, раз ты приказал убить царевну? Я велел тебе избавиться от египтянина, но ни в коем случае не от нее!

– Господин мой, прости меня, но я видел, что царевна как сумасшедшая влюбилась в египтянина, хотя никто этого не ожидал. Тогда я понял, что она ни за что не согласится выйти замуж за другого. А я боялся, что мой господин может наделать глупостей, ведь я знаю, как сильно он ее желает.

– Не тебе решать, что мне, твоему господину, делать, а чего не делать! Я сожалею, что у тебя ничего не вышло. Аснат не откажется вступить в брак с египтянином, и он станет законным наследником трона. Наибольшая твоя оплошность – вера в то, что твой донос наместнику о том, что Хети якобы убил десяток кочевников, поможет избавиться от него. Тебя видели несколько человек, двое из которых пришли в столицу вместе с Хети.

– Мой господин говорит правду? Этот Хети уже побывал во дворце, хотя я вышел из Хеброна раньше, чем он?

– Очевидно, он передвигается быстрее, чем ты. Хотя вы выбрали одну и ту же дорогу. Слава богам, что вы не встретились! Двое его спутников тотчас же тебя узнали бы. Учитывая, какой Хети воин, ты вряд ли ушел бы от него живым.

– Нужно избавиться от этих двоих. Верь мне, я сделаю так, что они умрут до заката.

– Бедняга, ты сошел с ума! Ты уже однажды проиграл этому Хети, и теперь думаешь, что сможешь убить людей, живущих в резиденции Шарека, в покоях царского зятя? Я не желаю, чтобы ты появлялся при дворе.

– Мой господин опасается, что самый верный его слуга может его предать?

– Я хотел бы, чтобы подобная мысль никогда не приходила мне в голову! Нет, я опасаюсь того, что тебя могут узнать, схватить и привести к царю.

– Даже если это случится, я не предам моего господина!

– Ты сам в это веришь? Знай же, царь решил, что, поймав злоумышленника, он подвергнет его пытке – палач заживо сдерет с него кожу, чтобы он назвал имя своего хозяина. Нет на свете человека, который смог бы вытерпеть такую ужасную пытку… Сегодня ночью к тебе придет Акирум. Он отведет тебя в мой дом в Бет-Шеане, что в долине Иордана. Ты спрячешься там и будешь ждать, когда я тебя позову. Радуйся: какое-то время поживешь в покое в окружении финиковых пальм и виноградников. Но будь осторожен, никому не попадайся на глаза, сделай все, чтобы тебя не схватили. В противном случае тебя ждет смерть в страшных мучениях.

– Господин мой, разве о таком можно забыть? Я благодарен тебе за твое милосердие, за то, что ты согласился с тем, что в постигшей меня неудаче нет моей вины. Откуда было мне знать, что этот египтянин, которого ты характеризовал как человека слабого телом и духом, сможет не просто победить гиганта, которого я послал ему навстречу, но даже утопить его в реке? Как мог я предвидеть, что наемного убийцу, который уже готов был проткнуть его копьем, сразит стрела самой царевны? Царевны, которая по воле небес оказалась в этом самом месте! Не иначе как боги решили помешать нашим планам!

– Я не обвиняю тебя в том, что египтянин все еще жив. Я ставлю тебе в вину то, что ты осмелился посягать на жизнь царевны, а потом явился с доносом к Тарамму. Слава богам, что он не знает, кто ты такой! А теперь иди, чтобы я какое-то время тебя не видел, пусть мой гнев поутихнет.

– До тех пор, быть может, когда тебе, мой господин, снова понадобятся услуги твоего самого верного слуги…

– Именно так. Но если настанет день, когда я поручу тебе новое дело, будь осмотрительнее. И если и в нем ты не преуспеешь, то лучше бы тебе никогда не попадаться мне на глаза. Очередной неудачи я тебе не прощу.

25

Спустя два дня, после полудня, посланец царя сообщил Хети, что царевна Аснат находится во дворце. Хети удивился: как могла она так скоро добраться до Мегиддо, ведь караван повозок двигается очень медленно? Оказалось, что царевне надоело плестись черепашьим шагом, поэтому утром она сменила паланкин на свою колесницу. Пустив лошадей галопом, она умчалась вперед, пропустив мимо ушей уговоры начальника гвардейцев – он умолял ее не подвергать свою жизнь опасности, когда до цели оставалось не более двух дней пути.

Шарек пришел к Хети без свиты.

– Я решил, что лучше приду к тебе сам, чем стану посылать за тобой, ведь Аснат может застать нас вместе, – сказал он Хети, прочитав в его глазах удивление.

При дворе было принято, чтобы подданные являлись на зов царя, а сам он никогда не наносил кому бы то ни было визитов. Не дав Хети времени на вопросы, суверен продолжил:

– Аснат явилась ко мне без церемоний, как обычно. Давным-давно она решила, что только подданным приличествует просить у царя аудиенции, но не его дочери, и я с этим согласился. Так вот, она пришла и сказала примерно так: «Мой любимый батюшка, твоя дочь вернулась к тебе, потому что нашла себе мужа». Я ей ответил следующее: «Это хорошая новость. Я тоже выбрал тебе супруга. Надеюсь, что наш выбор пал на одного и того же человека». «Сомневаюсь в этом, – возразила она, – потому что, если верить гонцам, привозившим от тебя новости из Сиддимской долины, ты хочешь выдать меня за престарелого лекаря, который спас тебе жизнь. Я уважаю его и благодарна ему за то, что он преуспел в том, в чем самые лучшие маги оказались бессильны, за то, что ты сейчас передо мной, живой и невредимый. Ты выглядишь таким здоровым и сильным… Я бы не удивилась, узнав, что лекари сгустили краски и укус змеи был вовсе не таким опасным, как они говорят». «Знай, Аснат, – сказал я ей, – что бы ты ни думала, я был в шаге от смерти, не приди он вовремя, я давно бы покинул мир живых. А ты, дочь моя, тут же стала бы разменной монетой в руках власть имущих, оспаривающих друг у друга трон, поскольку у меня нет наследника мужского пола. Ты всех их прекрасно знаешь, – напомнил я ей, – поскольку речь идет о людях, которые в свое время просили твоей руки. Помни всех, кому ты отказала, и помни, в какой форме и какими словами. Стоит мне умереть, как, независимо от твоего желания, ты станешь женой победителя – того, кто сядет на трон царей-пастухов. Поэтому ты должна быть признательна юноше, спасшему тебя от необходимости стать женой нового царя, который, поверь, не стал бы с тобой церемониться». Однако, судя по всему, мои доводы ее не убедили. Она сказала, что, ты, конечно, смог бы ее уберечь от большого несчастья, но это вовсе не обязывает ее подарить тебе девственность. И, стоило прозвучать слову «девственность», как она воспользовалась моментом и сообщила, что лишилась оной в объятиях своего избранника.

Царь замолчал и, прежде чем снова заговорил, сделал большой глоток из чаши с пивом, которую ему подал Хети.

– Хорошо, что я знаю, кто этот счастливый избранник. Поэтому я не разгневался, чем очень ее удивил – она-то ждала бури! Очень спокойно я напомнил ей, что подобный поступок, совершенный мужчиной, который не является ее мужем, карается смертной казнью. Она охотно со мной согласилась, не преминув уточнить, что закон не карает того, кто согласился загладить вину, сочетавшись с опозоренной девушкой законным браком. «А он готов на мне жениться, и я хочу выйти за него замуж». Она сказала, что счастливца зовут Хори. Это ли имя ты ей назвал?

– Да, я сказал, что меня зовут Хори. Но расскажи мне, мой господин, что было дальше!

– Ты понимаешь, хладнокровие, с которым я воспринял подобные новости, могло заставить ее заподозрить неладное. Поэтому я приказал ей уединиться в своих покоях до утра, и тогда, мол, я сообщу ей мое решение. И что ты думаешь? Эта бесстыжая девчонка заявила, что в случае, если я откажусь отдать ее за этого Хори, она убежит с ним! Я спросил, куда же она намерена бежать? Она ответила: неважно куда, но ради любви готова «жить в нищете, перебиваясь куском хлеба, как живут хабиру, скитаться, как они, по свету». Сказала, что хочет жить с любимым, потому что такова воля самой богини Анат! Что мог я ей ответить?

– Не знаю, мой господин. Я понимаю теперь, что она любит меня сильнее, чем я предполагал.

– Эти девчонки влюбляются без памяти и делают глупости! И моя дочь – не исключение. Она привыкла все делать по-своему, ее поступки невозможно предугадать. Теперь твоя очередь действовать. Она не выйдет из своей комнаты, я прослежу, чтобы у ее двери дежурили гвардейцы… которые уснут, как только настанет ночь.

– Лучше, если я проникну в комнату через окно. Я видел, что по стене к ее окну тянется виноградная лоза, а кладка стен шероховатая, так что я смогу подняться. Это нелегко, но возможно.

– Мой дорогой сын, не стоит ломать себе шею ради того, чтобы исполнить роль влюбленного, готового на любые безрассудства ради своей возлюбленной!

– Моему господину нечего бояться. Сейчас, когда я знаю, как сильно я любим, я не стану без необходимости рисковать жизнью. Но ради того, чтобы окончательно покорить ту, которая держит в руках мое сердце, мне все же стоит пренебречь опасностью.

– По правде говоря, Хети, я восхищаюсь тобой и радуюсь тому, что остановил свой выбор на таком достойном мужчине.

Хети дождался наступления темноты, чтобы незаметно выйти из комнаты и пробраться к окну Аснат. На нем была набедренная повязка, сандалии он решил не надевать – чтобы удобнее было карабкаться по стене дворца, увитой виноградной лозой. Без труда он взобрался наверх, к большому оконному проему, занавешенному тонкой тканью. Передвигаясь бесшумно и ловко, как нубийская пантера, он спрыгнул в комнату. Луна уже пошла на убыль, однако светила еще достаточно ярко для того, чтобы рассеять темноту.

Согласно египетской традиции, ложе устраивалось на основе из кирпичей, сложенных на полу, – на них клали циновки и подушки, однако в Ханаане и в Стране Двух Рек, а также в Ассирии и Вавилонском царстве ремесленники изготавливали деревянные кровати на ножках. На каркас натягивали кожаные ремни, получалось подобие сетки. На сетку клали подушки и покрывали их простынями. Именно такое ложе стояло в комнате Аснат, с той только разницей, что ложе царевны было украшено резьбой, а изголовье и ножки были отделаны слоновой костью.

Хети разделся и скользнул под простыню к Аснат, которая спала на спине. Прикосновение его тела разбудило ее. Она попыталась было сесть, но Хети прижался губами к ее губам, заглушив ее крик. Когда он отодвинулся, она вздохнула и прошептала:

– Неужели это ты, Хори?

– Душа моя, кто, кроме меня, любящего тебя больше жизни, мог осмелиться проникнуть в твои покои и забраться в твою постель?

– О Хори! Ты сумасшедший, раз решился предаться со мной страсти в этом месте!

– Разве это не лучшее доказательство моей любви к тебе?

Вместо ответа она прижалась к нему, решив, что не стоит тратить драгоценное время на упреки.

В эту ночь, которую Хети считал их первой брачной ночью, они любили друг друга так долго, что проснулись, когда на улице ярко светило солнце. Аснат резко села на ложе и, увидев рядом с собой возлюбленного, воскликнула:

– Это не приснилось мне? Это ты, мой Хори, здесь, в моей комнате, в моей постели? Что же теперь делать? Если кто-то из служанок тебя здесь увидит, то побежит к отцу с доносом. В противном случае она будет первой, кого он накажет, когда узнает об этом.

Хети был рад тому, что она даже не задалась вопросом, каким путем ее любовник узнал, кто она, и как смог пробраться во дворец.

Однако именно эти вопросы пришли ей, ослепленной страстью, на ум мгновение спустя:

– Но… Но, мой Хори, как узнал ты, кто я и где меня искать?

Стоило ей произнести последнее слово, как послышался шум и дверь широко распахнулась. Аснат успела только соскочить с ложа и завернуться в простыню, в то время как Хети поднялся совершенно обнаженный. На пороге стоял царь Шарек, один, без свиты. Аснат, к которой вернулось хладнокровие, постаралась скрыть свое волнение и обратилась к отцу с такими словами:

– Отец мой, добро пожаловать в мои покои! Ты пришел как раз вовремя, я хотела познакомить тебя с моим женихом. Его зовут Хори.

– Моя возлюбленная дочь, – сказал на это Шарек, делая два шага вперед, – я счастлив познакомиться с твоим Хори. Однако я тоже хочу тебя кое с кем познакомить – с человеком, которому я решил отдать тебя в жены.

– Мой любимый отец и господин, ты знаешь, что я не хочу в мужья никого, кроме Хори. Но я все же прошу тебя представить мне твоего избранника.

– Вот он, его зовут Хети.