Текст книги "Ангелы тьмы"

Автор книги: Гэв Торп

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

–  Режим ужаса! – рявкнул Борей доспехам, и его собственное зрение мгновенно исчезло, замененное искусственным при помощи сложной системы линз и мощного излучения.

– Будет столкновение, – предупредил он, посмотрев в иллюминатор.

Корпус «Сан Карте» рвался ему навстречу. Обратная тяга двигателей в последний момент чуть замедлила скорость сближения.

Последовал сокрушительный удар, и абордажный бот врезался в цель. Сервоприводы и искусственные мышцы в доспехах капеллана взвыли, заскрипели, пытаясь удержать тело в вертикальном положении, абляционная носовая часть бота оказалась раздавленной, стыковочные зажимы, вырвавшись наружу, вгрызлись в металл вражеского корабля и подтянули бот вплотную к «Сан Карте». Плазменные резаки ожили, вспыхнули белым огнем, в секунды прожгли керамит и металл, прежде чем пневматический таран одним ударом пробил вспоротый отсек неприятельского судна, оставив круглое отверстие с неровными краями в броне метровой толщины. Борей нажал на кнопку, и абордажный трап с лязгом опустился.

Ураганный огонь лазерного оружия моментально заполнил проход. Луч ударил в шлем капеллана, заставив его запрокинуть голову. Болтер Завла наполнил уши ревом и перекрыл визг лазганов. Быстро опомнившись, Борей спрыгнул с трапа и наткнулся на окровавленные трупы четырех врагов. Все они валялись в проходе, на металлической решетке пола, насквозь продырявленные разрывными болтами. Другие противники, присев за столбами и опорами, неистово поливали огнем атакующих космодесантников.

Завл и Гефест прикрывали Борея с флангов, пока он наводил болт-пистолет на ближнюю цель, ею был человек в шлеме с забралом, который остановился, чтобы перезарядить лазган. Перекрестье прицела возникло перед глазами капеллана, переданное с болт-пистолета на визор. Как только цвет перекрестья сменился на красный, Борей плавно нажал на спусковой крючок, и через мгновение, оставив за собой огненную вспышку, болт пошел в цель. Он легко пробил толстый жилет человека, боеголовка, отреагировав на массу, взорвалась, разворотив грудь. Капеллан и другие атакующие теперь неуклонно продвигались вперед по коридору, каждый их шаг сопровождался ревом болтерных и пистолетных выстрелов, воплями умирающих людей.

– Вперед, за Императора! – взревел Борей.

– Воздаяние и смерть! – вторил ему Завл, его болтер выбросил пустую обойму, Темный Ангел вставил новую, плавным движением вытащив ее из-за пояса, тем временем лазерный огонь без вреда поливал его силовую броню.

Лучи лазеров много раз ударяли и по Борею, опалили краску на левом наплечнике, прожгли левую перчатку, не причинив вреда, отразились от формованных пластин защиты, которые прикрывали бедро и пах. Мерцающий шар синей плазмы, исторгнутый пистолетом Гефеста, прошел сквозь стойку с левой стороны и сжег человека, скорчившегося позади нее, дымящуюся руку и голову расшвыряло по палубе. Через двадцать метров показалась развилка коридора, один проход вел прямо, другой – налево. Оставив за спиной три десятка мертвых тел, космодесантники продолжили неудержимо наступать на укрепленную позицию. Борей отстрелил ноги матросу, который попытался бежать, крик человека эхом отозвался в наушниках капеллана-дознавателя. Внезапно наступила тишина, последние враги отступили и скрылись из виду.

– Оценить обстановку, – приказал Борей, его пистолет нацелился на левый коридор. Завл и Тамиил двинулись вперед под прикрытием.

– На входе чисто, хвала Льву! – подтвердил Завл.

– Мы должны взять ориентир на мостик, – сказал Борей, убрал пистолет и передал свой ауспик Гефесту.

Технодесантник активировал устройство и медленно повернул его по дуге сначала влево-вправо, а потом вверх-вниз. Вихри помех на экране соединились в образ окружающего пространства, и границы видимости расширились примерно до пятидесяти метров.

– У меня тут множественные признаки жизни впереди и справа, – сообщил Гефест, возвращая ауспик. – Обнаружены электрические сети, кажется, в тридцати метрах отсюда, в комнате справа есть терминал. Найден нексус связи, на той же самой позиции.

– Завл, Нестор, обезопасьте эту точку, – приказал Борей и забрал протянутый технодесантником ауспик.

От тридцати до сорока человек из экипажа находились дальше за углом и в помещении слева.

– Будьте готовы к контратаке, – добавил капеллан. – Остальные за мной. Захватить и удерживать комнату с терминалом.

Космодесантники быстро выдвинулись вперед, они уже достигли герметично запертой двери, когда позади загремели болтеры.

– Враг атакует, неся тяжелые потери, – передал Нестор. – Помощь не требуется.

Гефест склонился над клавиатурой рядом с дверью комнаты, чтобы изучить ее. В этот самый момент более двадцати людей из экипажа «Сан Карте» появились из-за угла. Пули застучали о переборки, лучи лазеров ярко вспыхивали, пронизывая коридор. Тамиил открыл ответный огонь сразу же, его болтер стрелял в полуавтоматическом режиме, оставляя кровавые воронки в торсах первой линии атакующих, валил людей с ног, швырял их на идущих следом. Пока враги карабкались по завалу мертвых тел, Борей левой рукой вел огонь из болтера, в слабо защищенных людях болты пробивали отверстия размером с кулак. Последние уцелевшие слишком поздно поняли свою ошибку, они повернулись и попытались удрать, однако их безжизненные тела тут же повалились на груду мертвецов.

– Они включили систему безопасности, область заблокирована, – сообщил Гефест.

– А я могу попробовать? – поинтересовался Дамас, поднимая силовой кулак, который лучился синим светом из-за переполнявшей его энергии.

– Разрешаю. – Борей кивнул и снова перенес свое внимание на ауспик.

Вокруг, в радиусе пятидесяти метров, не осталось ни единого живого врага. Дамас примерился к бронированной двери и занес левую руку. Сжав силовой кулак, он размахнулся. Громовой удар раскатился по коридору эхом, когда кулак пробил металл насквозь. Раскрыв ладонь, Дамас очистил ее от обрывков металла, будто от приставших клочков бумаги. Пробитое отверстие оказалось достаточно большим, чтобы протиснуться внутрь.

– Тамиил, точка за тобой. Завл и Нестор, покиньте охраняемое место и продвигайтесь в сторону нашей позиции.

Получив подтверждение приказов, капеллан-дознаватель пролез внутрь комнаты, а следом за ним туда проникли Гефест и Дамас. Помещение оказалось небольшим, занимало около пяти квадратных метров и было наполнено гудящими проводами и катушками с информационным кабелем в палец толщиной.

– Интерфейс линии связи, – сказал Гефест, указав на экран терминала слева.

Борей кивнул, и технодесантник подошел к машине. Он вытащил из ранца набор проводов и перепробовал пару из них, пока не нашел подходящий разъем.

– Изучаю схемы.

Борей проверил свой хронометр. Не прошло и двух минут с начала абордажной атаки. Еще через пятнадцать секунд Гефест выдал необходимую информацию.

– Мы четырьмя уровнями ниже капитанского мостика и примерно в шестидесяти метрах от него по правому борту, – доложил он, сверившись с трехмерной схемой, полученной из сети связи. – В двадцати метрах отсюда есть шахта подъемника, на нем можно добраться до лестничной площадки возле мостика.

Комм капеллана загудел, получив и расшифровав входящую передачу.

– Лорд Борей, – раздался голос Сена Назиила. – «Сан Карте» почти прекратил стрельбу. Я полагаю, экипаж противника собирается, чтобы отразить абордажную атаку.

– Прием подтверждаю, – ответил Борей, прежде чем обратиться к Гефесту: – Насколько безопасно это место?

– В ста метрах отсюда есть лестница, пригодная для наступления, еще три подъемника на таком же расстоянии, – ответил тот после небольшой паузы.

– Ты можешь прямо отсюда заблокировать подъемники?

– Не сразу, нужно инициировать обряды управления, – ответил технодесантник, качая головой. – Однако мы можем перекрыть подачу энергии в целый отсек, это задержит подход подкреплений противника.

– Согласен, – кивнул Борей. – Установить мелта-бомбы.

Гефест принялся размещать заряды с помощью Дамаса, который, следуя указаниям технодесантника, ставил их в самых подходящих местах, Борей тем временем нырнул через пролом обратно, к Тамиилу и Нестору, которые ждали его в коридоре.

– Завл, Тамиил, выдвигайтесь за угол и охраняйте подъемник, – приказал он.

Темные Ангелы отправились вдоль по коридору, держа болтеры наизготовку. Гефест и Дамас поспешили выбраться из комнаты связи. Через мгновение помещение озарила пламенная вспышка. Искры фонтаном ударили из разорванных силовых линий, огни погасли, умирая. Искусственное зрение Борея затопила красноватая мгла.

– Быстро выдвигаемся, это ненадолго задержит их.

Космодесантники с капелланом во главе устремились вслед за Завлом и Тамиилом. Повернув за угол, Борей обнаружил боевых братьев, которые заняли позиции по сторонам от шахты подъемника. Силовая броня повышенной прочности позволила ему ненадолго раздвинуть двойные створки двери. Шахта уходила и вверх, и вниз. Сама клеть подъемника находилась всего одним уровнем ниже.

– Тамиил, Завл, займите позицию около шахты. Нестор, охраняй эту точку, Гефест и Дамас со мной.

Отдав все приказы, Борей убрал пистолет, вцепился в трос подъемника и спрыгнул в шахту. Конструкция заскрипела под дополнительным весом. Определенно, она не выдержала бы троих космодесантников в полной броне. Капеллан наклонился к стене шахты, вонзил пальцы в относительно тонкий металл, удерживаясь на руке. Освободив вторую руку, он качнулся над провалом и впечатал носок ботинка в стену. Потом, установив равновесие, начал подниматься вверх по шахте, упираясь руками и ногами. Внезапно верхний портал подъемника открылся, и в тот же миг свет заполнил шахту. Завл открыл огонь, болты просвистели мимо Борея, чтобы разорваться над его головой, тремя уровнями выше. Что-то кровавое и рваное пролетело мимо и приземлилось на клеть с влажным шлепком. Капеллан проигнорировал перемежающуюся стрельбу сверху и снизу, сосредоточившись на сохранении равновесия; он карабкался вверх сквозь беспорядочный лазерный огонь и жужжание пуль.

Одним уровнем ниже открытого проема и этажа, на котором находился мостик, Борей задержался и посмотрел в отверстие шахты. Гефест был в паре метров от него, Дамас следовал за Гефестом примерно на таком же расстоянии. Оба остановились по знаку капеллана, который вытащил из-за пояса осколочную гранату. Перед броском он свободной рукой установил на таймере секундную задержку. Граната пролетела вверх и слегка по дуге, взорвалась в полете, осколки шумно зацокали по броне Темных Ангелов и скосили людей, засевших в открытом проеме портала. Довольно заворчав, Борей подтянулся еще пару раз на руках, а затем прыгнул в портал, его пальцы вцепились в решетку пола.

Встав на ноги, он вытащил свой крозиус и огляделся. Четыре расчлененных тела валялись в коридоре. Живых членов экипажа тут была примерно дюжина, у всех – лазганы или дробовики. Очутившись лицом к лицу с Темным Ангелом, эти люди в ужасе отшатнулись.

–  Внешняя система оповещения.Ни пощады, ни передышки, ни шагу назад! – взревел Борей, динамики превратили его боевой клич в оглушительный рев, который еще сильнее ошеломил предателей.

Капеллан оказался перед ними прежде, чем эти люди успели среагировать, крозиус размозжил кому-то челюсть, обратным движением раздробил чьи-то ребра. Гефест бросился мимо Борея вперед, сверкающий топор перерубил одного врага вдоль диафрагмы пополам и отсек руку другому противнику. Сломленные и обращенные в бегство люди не могли оторваться от космодесантников, которые мчались вслед длинными мощными прыжками. Силовое оружие Темных Ангелов оставляло на полу след из дымящейся крови и обожженной плоти.

– Выход очищен! – рявкнул Борей. – Всем перегруппироваться и перейти на мою позицию.

В ожидании Нестора, Завла и Тамиила капеллан снова проверил хронометр. Пять с половиной минут от начала операции. Он вытащил и активировал ауспик, направил его в сторону мостика. Экран заполнило сплошное белое мерцание – сигналы присутствия многочисленных живых врагов.

– Полная готовность, завершить атаку, – приказал он, когда все собрались. – Завл и Тамиил прикрывают огнем, Нестор в арьергарде.

Все они кивнули и приготовили оружие, чтобы начать последний рывок. Гефест ткнул в кнопку, открывая проход.

– За Льва! – выкрикнул Борей, бросаясь к мостику по коридору.

Коридор оказался пуст, после нескольких шагов капеллан остановился, на мгновение озадаченный. Впереди в двадцати метрах находилась тяжелая бронированная дверь капитанского мостика, крепко запертая гидравликой. Ауспик все еще предупреждал о присутствии бесчисленных врагов. Капеллан ударил рукоятью пистолета по прибору, тот издал жалобный свист, и экран потух.

– Брат-капеллан, я обнаружил помехи, они идут с мостика, – объявил Гефест. – Наши сканеры глушат.

Борей прикрепил ауспик обратно к поясу и обвел взглядом космодесантников.

– Враги укрылись внутри, за дверью, – заявил он, осторожно продвигаясь по коридору, в то время как остальные шли следом. – Мы не знаем, сколько их. Надо думать, что мостик под усиленной охраной.

– У нас нет тарана, чтобы проломить дверь, – отозвался Гефест.

– Другие точки доступа найдутся? – спросил Борей уже перед самой дверью.

Тут тоже было пусто. Капеллан заметил следящее устройство на стене и расстрелял его из болтера так, что искры осыпали броню.

– Есть слабые места в самой переборке, – ответил Гефест, покрутив головой и осмотревшись.

–  Усиленный режим ужаса, – пробормотал Борей, и его искусственное зрение преобразилось, показав объемную каркасную схему окружающего пространства.

Теперь он мог видеть конструкцию стены, все машины и консоли позади нее, люди из экипажа «Сан Карте» кровавыми каплями выделялись среди пресекающихся линий. Внутри оказалось не менее тридцати врагов, возможно, даже больше, многие заняли позицию по другую сторону от двери. Борей ткнул в самую тонкую часть переборки, и контур Гефеста зашагал в указанном направлении.

–  Прекратить усиление, —приказал Борей доспехам, и мутновато-приблизительное, зато нормальное зрение вернулось.

– Если использовать оставшиеся мелта-бомбы, можно взрывом пробить отверстие вот здесь, – объяснил технодесантник, вырубая силовым топором пометку в пяти метрах правее двери.

Всего он сделал на стене шесть зарубок, показывая, где устанавливать заряды. Дамас собрал боеприпасы и принялся за работу, деактивируя таймеры, чтобы подрыв можно было произвести по сигналу. Когда дело было сделано, Темные Ангелы встали полукругом в паре метров от места будущей бреши и приготовили осколочные гранаты.

– Завл, Дамас, первыми вперед, потом направо. Гефест и Нестор прикрывают. Тамиил налево и за мной, – отрывисто изложил свой план Борей. – Гранаты на трехсекундную задержку.

Дамас шагнул первым, его силовой кулак светился. Завл, слегка пригнувшись, двинулся следом. Гефест взглянул на Борея, капеллан-дознаватель коротко кивнул. С шипением, а затем и громким треском мелта-бомбы взорвались, металл перегородки растаял в одно мгновение.

Дамас прыгнул вперед, силовым кулаком проломил ослабленную преграду и обрушился на противника, одновременно ведя огонь из болт-пистолета. Завл быстро последовал за ним, в одной руке он держал болтер, другой сжимал боевой нож. Завл к тому же напевал в бою, это пение было слышно по комм-связи, Нестор и Гефест двинулись следом, их пистолеты извергали огонь. Борей, атакуя, развернулся налево, к двери, Тамиил держался сразу за капелланом, рев его болтера разносился по мостику.

Около двадцати офицеров и людей из экипажа, вооружившись лазганами, стаб-пистолетами и дробовиками, столпились возле портала. Они попытались отразить нападение, но капеллан первым открыл огонь. Один болт снес лицо парню в красной бандане, голова которого через мгновение словно испарилась. Второй снаряд разорвался на прикладе вражеского дробовика и отшвырнул еретика, его оружие рассыпалось на части прямо у него в руках.

Борей, проникнув в пролом, продвигался дальше, продолжая стрелять и держа крозиус над головой. Блики света на полированных контрольных панелях указывали на то, что преобразователь поля заработал под лазерными лучами, градом снарядов и пуль. Сильный удар пришелся в колено, и капеллан споткнулся. Меткий выстрел пробил изогнутое уплотнение между листами брони, но доспехи почти мгновенно активировали железы, которые подавили боль. Тамиил навис над капелланом-дознавателем, осыпая болтами врагов вокруг себя, выкашивая их полуавтоматическим огнем.

Борей с ворчанием выпрямился, убрал пистолет и сжал крозиус обеими руками. Первым взмахом он отшвырнул человека на пять метров, и тот рухнул среди вдребезги разбитых приборов и разорванных проводов. Следующий удар размозжил грудь офицеру в длинной синей шинели с золотыми галунами. Человек упал, на его губах появились пузыри крови из разодранных легких. Еще один противник поднял меч и с неистовым отчаянием рубанул им по лбу Борея. Лезвие отскочило от шлема, голова капеллана запрокинулась. Он опустил свой крозиус, отразил следующий выпад бронированной перчаткой и зажал в кулаке чужой клинок. Под давлением пальцев лезвие изогнулось, покоробилось и в конце концов сломалось. Борей пробил человеку горло и отпустил тело, позволив ему упасть на залитый яркой кровью пол.

Уцелело только три человека, все они побросали оружие и подняли руки над головой. Первому из них Завл выстрелил в грудь, раздробив позвоночник и разодрав на части внутренние органы. Голову второго Борей зажал в ладони, свернул шею еретика и с легкостью отшвырнул тело. Третий противник рухнул на колени, слезы потекли по щекам, белые брюки потемнели. Он еще бормотал свои нечестивые молитвы, когда ботинок Борея опустился и растоптал затылок человека, выдавив из врага жизнь.

– Дамас, Нестор, охраняйте вход! – рявкнул капеллан, отворачиваясь от груды тел. – Гефест, найди, как тут отключить силу тяжести и систему жизнеобеспечения.

Мостик был взят.

ИСТОРИЯ АСТЕЛЯНА
Часть четвертая

Голоса доносились из темноты по углам камеры и взывали к Астеляну. Он лихорадочно метался в оковах, его некогда могучее тело ослабело и исхудало. На плоти жестокими стараниями капеллана-дознавателя не осталось живого места. Психическое вторжение Самиила в равной мере опустошило душу Астеляна. Израненный и избитый, с раздерганными в клочья мыслями, он изо всех сил пытался сохранить хрупкую связь с реальностью.

Сдвинуть голову удавалось, но лишь немного, весь мир теперь свелся к двухметровому клочку пространства. Астелян отчетливо, будто карту, помнил все щели на потолке. Он знал, что на полке тринадцать лезвий, три сверла, пять тисков, восемь зажимов, девять клейм и два заостренных крюка. Он на память чувствовал все это в своей плоти, каждый предмет ощущался немного иначе. Даже если Борей не пользовался своими страшными инструментами, Астелян часто просыпался с помутившимся сознанием, ощущая их беспощадное прикосновение.

Чтобы занять мысли, он сотни раз, загибая пальцы, пересчитывал звенья цепей, но стоило хоть на миг ослабить концентрацию, и голоса возвращались.

Он давно прекратил свои прежние попытки бороться со сном. Крики во время ночных кошмаров уже не имели значения. Проснувшись, он ощущал легкое просветление, барьеры между грезами и реальностью ненадолго становились размытыми.

Все это он понимал обособленной частью своего сознания, которая сохранила ясность и иногда пыталась одержать верх. Он понимал, что голоса – только эхо в голове, оставленное вопросами Борея и психическим зондированием Самиила. Он знал, что измученное пыткой сознание порождает иллюзии, именно поэтому тени отращивают руки и тянутся к нему. Однако моменты просветления случались все реже и становились все короче.

Астелян потерял счет визитам тюремщиков. Может быть, они приходили пятьдесят раз, может быть, пятьсот. Иногда он пытался спорить, чаще замыкался, не обращая внимания на лезвие, режущее плоть, сверло, пронзающее кости, или на обжигавшее кожу клеймо. Борей приходил и уходил, Самиил приходил и уходил, в их появлениях не было никакой системы, понятной Астеляну. Просыпаясь, он иногда видел Борея, который наблюдал за пленником и слушал его порожденные кошмарами крики. Порой капеллан являлся с вопросами, обсуждал все аспекты ответов, но не причинял боли. Иногда была только боль и никаких вопросов, или коварный шепот в голове, именующий Астеляна лжецом и клятвопреступником.

В моменты мучительного бреда скрежет большого медного ключа в замке вызывал страх. Потом проходило время, искаженный разум не мог удержать бушующие мысли, стремился поделиться ими, и Астелян мечтал о возвращении Борея. Иногда он изо всех сил пытался вспомнить, почему оказался здесь, а затем воспоминания возвращались и накатывали волной, смывая боль. Так в постоянной борьбе Астелян пытался сохранить хоть какую-то часть прежнего себя.

В воображении эта часть была яркой звездой, которая находилась в самом центре разума. Тени пытались схватить звезду, красные светящиеся глаза колдуна изучали ее, но она спокойно светилась в безопасности. Это был замысел Астеляна, его мечта. Вернуться на славный путь Великого крестового похода, избавившись от нелепых институтов и соглашений, которые низвели человечество до столь невысокого уровня. Когда удавалось сконцентрироваться, звезда начинала расти, воспоминания воспламеняли ее, а мечты раздували огонь все сильнее.

Астелян знал, что никогда не увидит Великого Империума, никогда уже не поведет армии Императора по полям сражений под грохот болтеров и треск пламени. Теперь это было выше его сил, саму возможность отняли, когда он сдался Темным Ангелам на Тарсисе. Если бы он, Астелян, понял все раньше, если бы по-настоящему представлял себе их намерения, то сражался бы так упорно, как не сражался никогда раньше.

Сожаление оборачивалось горем, когда он видел свой план развалившимся на куски, золотая звезда превращалась в мутное свечение, клонилась к закату и ускользала. Веками Астелян оставался защитником, командиром, воином-покорителем. Теперь он понял свой крах и проклял Темных Ангелов, проклял Льва Эль'Джонсона, который направил их по ошибочному пути. Горе оборачивалось гневом, и тогда Астелян слабо бился в оковах, сил едва хватало, чтобы приподняться на каменном столе.

В этот раз он ощутил скулой уже знакомый ветерок, бросил взгляд на приоткрытую дверь, и голова снова бессильно склонилась на плиту. Заплывшими от синяков и налитыми кровью глазами Астелян разглядел Борея и ощутил что-то вроде благодарности в душе: капеллан-дознаватель явился один. Борей быстро подошел, раздались лязг цепей и царапание ключа по металлу замка. Одна за другой цепи свалились, освобождая конечности и грудь Астеляна. Избавленный от тяжести железа, он попытался сесть, но понял, что не в силах этого сделать.

– Приложи усилия, – шепнул ему на ухо Борей. – Твои мышцы должны вспомнить, для чего они нужны. Попробуй еще раз, и они начнут вспоминать.

Астелян захрипел без слов, всеми фибрами души стремясь собрать оставшиеся силы. Позвоночник горел огнем, мышцы стонали от напряжения, казалось, минули часы, прежде чем удалось преодолеть себя и принять вертикальное положение.

– Очень хорошо, – сказал капеллан-дознаватель, пройдясь перед пленником, а потом ткнув пальцем в дверь. – Ты можешь уйти прямо сейчас.

Астелян медленно повернул голову, посмотрел сначала на дверь, а потом на Борея. Он нахмурился, не в состоянии вспомнить слова; мысли, которые он хотел выразить, тоже притупились.

– У тебя есть вопрос?

Астелян закрыл глаза и сосредоточился. Усилием воли он прекратил кружение мыслей. В горле было сухо.

– Дать тебе немного воды? – спросил Борей.

Астелян кивнул, голова бессильно мотнулась из стороны в сторону.

– Очень хорошо, – проговорил Борей и вышел.

Астелян сидел, уставившись на светильники за приоткрытой дверью. После долгого пребывания в унылом сумраке свет жег ему глаза. Нужно было всего лишь встать, пройти пять шагов и покинуть камеру, но Астелян исчерпал самого себя. Все равно он сейчас соберет все силы, а потом уйдет и будет свободен.

Капеллан вернулся с кувшином воды и чашей.

– Ты хочешь уйти, да? – спросил он, и Астелян вдруг понял, что руки сами потянулись к двери.

Он отдернул руки и прижал их к себе.

Борей шагнул вперед, налил воды в чашу и поставил кувшин на пол. Взял руку Астеляна, слегка согнул ему пальцы и прижал их к сосуду с водой, потом то же самое повторил с другой рукой. Как только капеллан отнял свои ладони, Астелян уронил чашу, и она с грохотом полетела на пол, разбрызгивая воду. Холод этой воды сразу обострил чувства.

– Попробуй еще раз, – настоятельно попросил Борей, он снова наполнил сосуд и поднес воду ближе. – Тебе удалось сесть, теперь ты сумеешь напиться сам.

Пальцы Астеляна вцепились в чашу, но, пока он не взял ее понадежнее, Борей не разжимал хватку. Чаша качалась в ладонях Астеляна, когда он поднес ее к губам и вылил несколько капель на язык. Наслаждаясь ощущением, он влил в рот еще немного воды, а потом не сумел противостоять искушению и проглотил все до дна. Вода тут же освежила его, отчасти смыв замешательство и боль.

– Я точно могу уйти? – спросил он, и голос его дрогнул.

– Дверь там, все, что тебе нужно сделать, это встать и уйти.

– И в этом нет обмана?

– Я выше обмана, я следую своему священному призванию.

– Ты не закроешь дверь прежде, чем я до нее доберусь?

– Нет, клянусь тебе клятвой космодесантника, что не закрою. На самом деле я вообще ее больше не закрою, пока ты в камере. Можешь уйти, когда захочешь.

Астелян сидя обдумывал слова Борея, его мысли, поначалу медленные, прояснялись и набирали обороты. Приняв решение, он кивнул самому себе и слез на пол. Колени подогнулись, пришлось ухватиться за плиту. Борей отступил в сторону и жестом указал на дверь.

– Очень хорошо, командир, – сказал он тоже с кивком. – Всего несколько шагов, и ты уйдешь из этой камеры.

Выражение лица капеллана оставалось непроницаемым. Собрав все силы, Астелян шагнул вперед, продолжая опираться о каменный стол. Ноги едва держали вес тела, он осторожно убрал руку и встал свободно, покачиваясь из стороны в сторону. Потом сделал второй шаг, шаркая по полу и ощущая, как от нагрузки трещат суставы. Боль пронзила колени, бедра, позвоночник, заставив его стиснуть зубы. Светлый прямоугольник двери то становился расплывчатым, то опять оказывался в фокусе.

– А ты понимаешь, что означает уход? – спросил Борей.

Астелян проигнорировал насмешку и сделал еще один судорожный шаг.

– Ты оставляешь эту камеру, потому что боишься и считаешь свои убеждения ложными.

Астелян обернулся и посмотрел на капеллана.

– Я не понимаю, – сказал он.

– Твоя великая мечта, громадный план, – объяснил Борей. – Я тебе не верю. Думаю, что ты лжец и тиран, тобою всегда двигали только эгоистические желания.

– Неправда, – заспорил Астелян. – Я сделал это ради Императора, ради всего человечества.

– Не убежден. Но ты же уходишь, не так ли? Больше не имеет значения, верю я тебе или нет. К тому же ты, разумеется, умираешь. Даже космодесантнику не вынести всего, что я с тобой сотворил. Даже с твоими совершенными органами и сверхчеловеческой силой тебе это не удастся, и без медицинской помощи ты вскоре умрешь. Ты держался долго, очень долго, у тебя сильное геносемя. Возможно, после твоей смерти его изучат наше апотекарии. Но сам ты умрешь мирно.

– Я живу не для мирной смерти! – Голос Астеляна походил на скрежет.

– А для чего ты живешь?

– Чтобы умереть в бою за Империум Человечества, чтобы служить Императору, – слабо прохрипел Астелян.

– И что – ты добьешься этого, если выйдешь за дверь, а потом ляжешь и скончаешься в каком-нибудь всеми забытом углу? – Насмешка Борея ударила по Астеляну, снова смешав его мысли. – Бежишь от борьбы, командир ордена? Наверное, боишься, что твои убеждения не столь крепки, как ты думал, и твоя ложь становится явной? Впрочем, уходи. Убирайся и умри, сознавая, что не посмел пройти последнее испытание, что отказался от шанса рассказать мне о своей великой мечте и убедить меня в собственной ценности. Уходи, и ты избавишь себя от страданий и боли, но я буду знать, что ты умираешь как еретик, потому что твой уход докажет, что ты слаб. Человек вроде тебя способен только нарушать клятвы, нападать на собственных командиров и развязывать кровавую войну против тех, кому раньше служил. Давай, уходи!

– Нет! – Астелян шагнул к Борею, гнев вызвал внезапный прилив сил. – Я прав! Мой путь истинный, это ты заблуждаешься!

– Тогда остается только доказать это, – предложил Борей. – Какую боль можно вытерпеть ради Императора? Такую, как твоя? Вдвое больше? Втрое? Какую боль ты вытерпишь, чтобы остаться верным Императору?

– Всю боль Галактики, если это докажет, что я прав.

– Веришь, что я сумел держать тебя живым целых сто дней?

– Да, да, верю. – Астелян снова свесил голову на грудь.

– На самом деле я занимался тобой только пятнадцать дней, – сообщил капеллан с мрачной улыбкой.

– Пятнадцать? Невозможно.

Сила, которую ощутил Астелян, снова ушла из его тела. Неужели это правда? Он вытерпел всего пятнадцать дней этой муки?

– Я не лгу, зачем мне лгать? – Борей скрестил руки на груди. – Тебя привезли сюда пятнадцать дней назад. Эти мучения и эта боль – работа пятнадцати дней. Ты можешь положить всему конец. Только три шага, и ты уйдешь из камеры и оставишь страдания позади.

Астелян посмотрел на сияние в дверном проеме, оно манило и в то же время издевалось над ним, потом сделал пару шагов, добрался до самой двери и остановился, давая передышку протестующему организму.

– Шаг, всего один шаг, – подстрекал Борей.

Астелян оперся о косяк, обернулся и поглядел на капеллана-дознавателя. Размахнувшись, захлопнул дверь так, что лязг разнесся по всей камере. На мгновение, всего лишь на долю секунды, с лица Борея словно сползла маска, в выражении мелькнуло одобрение, которое быстро исчезло, стертое обычной ничего не значащей манерой держаться.

Потом Астелян выпрямился, целеустремленно прошагал назад к плите, лег на нее и уставился на капеллана. Борей подошел и склонился над пленником.

– Очень хорошо, ты сделал свой выбор, – сказал он. – Но есть и другой способ. Путь, который мы можем пройти без цепей, без боли, без брата Самиила.

– Я слышать больше не хочу о твоих трюках, – отозвался Астелян, отвернувшись в сторону.

– Трюки тут не нужны. Я уберу ножи и крючья, и мы поговорим как космодесантник с космодесантником. – Голос Борея звучал тихо и мягко. – Прошу об одном – открой мне свои разум и сердце. Проверь чувства, определи мотивы. Пусть вековая ненависть, годы изоляции и непонимания не застят твои глаза. Внимательно изучи свои желания, и ты увидишь, насколько они чисты.