Текст книги "Не оглядывайся, Джин..."

Автор книги: Гермина Блэк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

И ничто не в состоянии вернуть это прошлое!

2

После ланча Блейр и Джин гуляли в лесу за домом. Их окружила зеленая тишина летнего дня; они шли по тропинке меж деревьями, и весь мир словно принадлежал им. Потом они сели на упавшее дерево, и, выколотив трубку, Блейр обнял девушку и привлек ее к себе.

– Еще неделя, моя дорогая, – сказал он чуть насмешливо, – и ты будешь связана со мной на всю жизнь. Тебя не пугает эта мысль?

– Я нахожу ее весьма привлекательной, – ответила она.

– А я все еще чувствую свою вину! – заметил он.

– Ты? Вину? – Она чуть вздрогнула.

Он рассмеялся.

– Да. Каждый раз как захожу в «Золушку», вижу, как ряды этих маленьких кроватей укоризненно смотрят на меня. И мне будет не хватать «сестры». Очень нелогично! Нельзя съесть пирожное и сохранить его. Но ты меня избаловала. Старина Мейнард-Филлипс вчера сказал мне, что меня следовало бы расстрелять за то, что я лишаю больницу одной из лучших когда-либо родившихся сестер.

– Что за вздор! – воскликнула Джин. – Будет другая, такая же хорошая. – Но в глубине души она сомневалась, что найдется сестра, которая будет так глубоко любить свою палату, как она.

Блейр внимательно посмотрел на нее.

– Тебе будет не хватать твоей работы, дорогая, и на работе без тебя будет плохо.

– Конечно, мне ее будет не хватать. Будет не хватать детей и ощущения, что я необходима...

– Вот уж в этом ты не будешь нуждаться! Ты будешь больше необходима, чем когда-либо в жизни. А я настоящий негодяй, – сознался он. – Мое пиратское поведение меня нисколько не смущает. Все во мне – разумное и... остальное, говорит, что я правильно поступаю, похищая тебя. Достаточно ты послужила другим – теперь ты принадлежишь мне.

– Я это знаю. – Ее губы устремились навстречу его губам, и время остановилось, пока он прижимался к ним. А потом потрясенно прошептал:

– Что бы я делал, если бы не встретил тебя, дорогая? – И, чуть отстранив ее, добавил: – Иногда я думаю, догадываешься ли ты, какой пустой была бы моя жизнь без тебя? Как я в тебе нуждаюсь!

Глядя ему в глаза, она прониклась сердечной правдой этих слов и поклялась себе всю жизнь посвятить их счастью.

Когда полчаса спустя они вернулись в дом, ее заполняло ощущение новой радости. Чай накрыли на столе под кедром на лужайке, и, видя за столом появившихся за время их отсутствия людей, Блейр воскликнул:

– Гости! Черт возьми!

Она укоризненно покачала головой.

– Нельзя так сторониться общества. Это плохая черта характера для врача. Пойдем и будь вежлив, дорогой. – Она сразу узнала сэра Джеймса и леди Драммонд, но были еще три гостя, которые неподалеку разглядывали травяную изгородь. Когда Блейр и Джин подошли, эти трое повернулись и тоже направились к столу. Джин перестала улыбаться, увидев Лорну.

– Здравствуйте, вы оба! – крикнула Лорна. – Это снова я! Какую вы для меня приготовили отличную погоду! Когда я уезжала из города, там шел дождь. – И когда Джин поздоровалась с сэром Джеймсом и его женой и села на стул, который показала ей миссис Марстон, Лорна добавила: – Блейр, твоя молодая женщина подгорела.

– Ужасно, не правда ли? – сказала Джин. – На солнце я загораю, как цыганка.

– А я, будучи блондинкой, розовею – поэтому стараюсь не попадать на солнце, – сказала Лорна, которая была в шляпе с широкими полями. – Кстати, вы еще незнакомы с Джин, Синтия? Миссис Эгертон – Джин – мистер Эгертон – сестра Кемпбелл, невеста Блейра.

Йен Эгертон, приземистый светловолосый мужчина, одобрительно взглянул на новую знакомую.

– Повезло Блейру! Здравствуйте, мисс Кемпбелл.

– Да, мы еще не знакомы, но я о вас слышала, – сказала его жена, и во взгляде ее было больше любопытства, чем одобрения. – Мистер Марстон, у меня еще не было возможности поздравить вас. Вас обоих, конечно.

– Спасибо. – Блейр, который здоровался с остальными гостями матери, сказал: – Здравствуйте, Йен. Нет необходимости спрашивать вас, Синтия, вы ведь по-прежнему жжете свечу без остатка13.

*

– Мисс Кемпбелл, вы не можете заставить его быть со мной вежливым? – спросила миссис Эгертон. – Он слишком долго меня знает, чтобы вести себя прилично. – И, не дожидаясь ответа, обратилась к Блейру: – Нас всех эта будущая свадьба приводит в возбуждение.

– Еще бы, – подхватила леди Драммонд. – Весь «женский институт» будет вас охранять, Блейр. Старшие члены института горячо спорили, кто из них помнит вас дольше.

Блейр рассмеялся.

– Не могу поверить, что они нянчили меня, когда я был младенцем.

– Всем очень понравилось, что вы решили венчаться здесь, – сказала ему леди Драммонд. – И вы тоже, мисс Кемпбелл. Мы опасались, что вы устроите шумную лондонскую свадьбу.

За чаем баронет обсуждал с миссис Марстон местные дела, но его жена оказалась менее сдержанной и откровенно спросила:

– Вы ведь были сестрой в больнице Св. Катерины?

Джин кивнула.

– Да, я там уже несколько лет.

– Как интересно. Одна из сестер моего мужа работает сестрой – в Ньюкасле. – Она назвала больницу, и после некоторого колебания Джин ответила:

– Я там проходила практику.

– Правда? Может, вы встречались. Маргарет там уже четыре года и только недавно назначена сестрой – Маргарет Ленгли.

– Нет. Она появилась после меня. – Джин хотела бы, чтобы тема разговора изменилась. Леди Драммонд, настоящая английская сельская дворянка, была в округе не менее влиятельна, чем ее супруг, и решительно настроилась узнать все о невесте Блейра. И хотя не было причин, почему бы Джин не говорить о своем прежнем месте работы, девушка с тревогой подумала, насколько любопытной окажется эта высокомерная леди.

– Ну разве это не интересно? – Леди Драммонд обратилась к мужу. – Мисс или я должна сказать «сестра» Кемпбелл проходила практику в больнице Св. Губерта, где работает Мег. Вы ведь из Шотландии? – спросила она у Джин.

– Да. – Джин неожиданно заметила, что Лорна внимательно наблюдает за ней.

Ее светлость продолжала перекрестный допрос.

– А вы не в родстве с Кемпбеллами из Ардлоха?

– Нет. Мой отец с далекого севера, – спокойно ответила Джин.

Сэр Джеймс жизнерадостно сказал:

– Жаль, что мы не родственники. Но я одобряю выбор Блейра. Шотландская девушка будет держать его в порядке.

– Кстати, говоря о Шотландии, – вдруг вмешалась Лорна. – Вы ведь можете ответить, сэр Джеймс? Что значит «оправдана из-за недостатка доказательств»?

Джин застыла. Залитый солнцем сад мгновенно потемнел, как будто на них упала грозная тень. Посмотрев на стиснутые руки, она обрадовалась, что они не дрожат; но гул колотящегося сердца едва не заглушил голос сэра Джеймса, который ответил:

– Ну, по эту сторону границы такого не случается...

– Но что это значит? – настаивала Лорна. – Я понимаю, что это своеобразная черта шотландского законодательства, но не знаю, что это значит. Присяжные не могут достигнуть согласия, и обвиняемого просто отпускают, или что? Мне казалось, что в уголовном суде может быть только вердикт «виновен».

Сэр Джеймс снисходительно улыбнулся.

– Надеюсь, вы не ждете от меня лекции по уголовному судопроизводству, хотя до женитьбы – и эмиграции! – я готовился вступить в шотландскую коллегию адвокатов. – Он засмеялся, посмотрев на жену. Потом более серьезно продолжил: – Попробую ответить на ваш вопрос, Лорна. В Англии, если нет достаточных доказательств, дело просто не возбуждается, верно?

– Да, вероятно. Я в этих делах просто тупица, – и Лорна улыбнулась старому джентльмену своей самой обворожительной женской улыбкой. – Это то же самое, что «за отсутствием доказательств»?

– В некотором смысле. Вероятно, вы не слышали о знаменитом деле викторианских времен, когда молодую женщину Медлин Смит судили за отравление любовника? Тогда вердикт был «оправдана за отсутствием доказательств», хотя очень сомневаюсь, чтобы это сошло ей с рук в Англии.

– Мне кажется, это одно из самых известных дел в истории, – сказал Блейр.

– Верно, – согласился сэр Джеймс.

– То дело, которое я имею в виду, точно такое же, – сказала Лорна. – И случилось это всего семь лет назад. Может, вы помните, сэр Джеймс? Девушку в этом деле звали Джин Стюарт...

Сэр Джеймс покачал головой.

– Нет, не помню. Семь лет назад я уже отказался от практики.

– Если это было семь лет назад, – вмешалась его жена, – то мы тогда были в Южной Африке. И не помню, чтобы мы читали что-нибудь о шотландском деле. Во всяком случае мы были на сафари и неделями не видели газет.

– По какой-то причине об этом деле писали все английские газеты, – продолжала Лорна. – Думаю, вы о нем должны были слышать, Джин. – Стряхивая пепел с сигареты, она жестким взглядом посмотрела на девушку. – Произошло это в Эдинбурге и стало большой сенсацией, потому что все считали, что вердикт должен быть «виновна», и только чрезвычайно искусный адвокат позволил девушке выпутаться, хотя добиться прямого вердикта «не виновна» и он не смог. – Теперь она смотрела на Блейра. – Мне рассказал эту историю один... один человек, которого я встретила вечером. Разговор зашел о знаменитых судебных делах, и этот человек упомянул дело Джин Стюарт... простите, Джин, но у героини такое же имя, как у вас, и она была привлекательной молодой женщиной.

– Джин – очень распространенное имя в Шотландии, – холодно сказал Блейр.

– Знаю. Но я считаю, что именно эту Джин нельзя было отпускать на свободу. Хочется услышать, что сэр Джеймс со мной согласен. – Лорна посмотрела на него, потом снова на Джин и на мгновение встретилась взглядом с девушкой.

Невозможно было не увидеть злорадство и открытый вызов в этом взгляде. Но хотя Джин понимала, что у нее на глазах в клочья разрывается прекрасная ткань ее мечты, она решила, что не дрогнет перед мучительницей. Она всегда знала, что Лорна ее не любит, и теперь наконец вся видимость отброшена, перед ней открытый враг.

– Надеюсь, я вас не утомила, – сказала Лорна с выражением кошки, играющей с мышью.

– Меня нет, – ответила Синтия Эгертон. – Люблю такие истории, и эта кажется в моем вкусе. Продолжайте.

– Хорошо, вот она. – Лорна откинулась, скрестив стройные ноги.

– Убийство Кардайна, глава первая. Эта Джин Стюарт была дочерью шотландского священника, его приход находился на каком-то далеком острове. Когда ей только исполнилось шестнадцать, ее отец умер, не оставив денег. Джин пришлось зарабатывать на жизнь. На острове работы не было, и старинный друг ее отца (не священник), который жил в Эдинбурге, предложил оплатить курс подготовки к работе секретарши. Думаю, она ухватилась за это предложение, чтобы добраться до столицы. Прошу прощения. Но чтобы все было ясно, мне придется занять какое-то время. – Она не смотрела на тетю, потому что чувствовала, что миссис Марстон не одобряет выбор темы для разговора. Но ведь не зря она, Лорна, сказавшись больной, затратила целый день, читая старые подшивки газет в Британском музее в Коллингдейле?

– Ну, что дальше? – спросил сэр Джеймс.

– Дальше вот что, – повернулась к нему Лорна. – Джин Стюарт окончила курс и нанялась на работу к человеку по имени Рональд Кардайн, который писал для театра и телевидения и считался восходящей звездой. Он вращался в кругах богемы – писатели, актеры, художники. В этом кругу Кардайн играл первые роли. Он был умен – говорят, блестяще умен, – но все же плохой человек, с особенно дурной репутацией в том, что касается женщин; красивый, тот тип мужчин, который привлекает молодых впечатлительных женщин, стремящихся к приключениям. Девушка признала, что восхищалась своим работодателем и была о нем очень высокого мнения, хотя, когда ее допрашивали на суде, ограничилась словами, что «высоко ценила» его и что она невиновна. Разумеется, никто ей не поверил.

– Дело было так – это по ее показаниям: он работал над новой пьесой. Закончил и однажды вечером попросил ее поработать дольше обычного. Она поклялась, что до этого он ни разу не посягал на нее и что ничто не могло удивить и испугать ее больше, чем то, что он начал делать именно это – приставать к ней! Они работали заполночь, и она уже собиралась уходить домой, когда он вдруг воспылал не на шутку. Она боролась с ним, закрылась от него в другой комнате, потому что боялась, что он ее не выпустит, если она попытается уйти через парадную. Случилось так, что в этот вечер один человек – актер, живший в квартире под Кардайном, пришел домой очень поздно. Дом старинной постройки, без лифта и с офисами на первом этаже. Был уже час ночи, когда он – актер – вошел в дом и поднимался по лестнице. Навстречу ему попалась Джин Стюарт. Он был немного знаком с ней и, заметив, что она не в себе, попытался ее остановить, но она пробежала мимо него и выбежала из здания. Решив, что это не его дело и что она просто поссорилась со своим «другом», он решил забыть об этом случае.

– В противоположной от Кардайна квартире жил еще один холостяк – барристер14. Этот барристер как раз ужинал с друзьями. После ужина они долго играли в карты, и был уже пятый час, когда он – этот сосед писателя – вернулся домой. Поднявшись на свою площадку, он заметил, что дверь в квартиру Кардайна открыта. В это время в городе произошла серия краж со взломом, и поскольку он ничего не слышал, то заподозрил неладное и, вместо того, чтобы пойти к себе, подошел к двери и позвал соседа по имени. Ответа не было; вообще никаких признаков, что кто-то не спит; света в прихожей не было, но из-под двери гостиной виднелся свет. Барристер постучал и, когда никто не ответил, понял, что что-то случилось. Он зашел в квартиру и нашел Кардайна лежащим на ковре лицом вниз. Ему выстрелили в спину.

– Естественно, зная все необходимые процедуры, этот человек ни к чему не притронулся и позвонил в полицию. Оказалось, что стреляли с очень близкого расстояния, и это заглушило звук. Полиция не нашла никакого оружия, а когда стали проверять отпечатки пальцев на ручке двери, ведущей в комнату, где лежал убитый, нашли только следы его рук и отпечатки его секретарши. Видны были следы борьбы. Стул лежал на полу, и еще валялся тяжелый пресс для бумаг. Поскольку до возвращения актера, который встретил девушку на лестнице, в квартире внизу никого не было, никто ничего не слышал. Актер рассказал полиции о своей встрече, и казалось совершенно очевидным, что только секретарша в тот вечер была с Кардайном. Когда к ней пришла полиция, она торопливо собиралась и призналась, что хотела в тот же день покинуть Эдинбург, хотя не могла сказать, куда отправляется.

– Девушку, конечно, арестовали, – сказал сэр Джеймс. – Естественно. Дело кажется очень простым.

– Несомненно, – согласилась Лорна. – Тем не менее ей удалось выпутаться. По какой-то причине, филантропической или другой, барристер – тот самый адвокат, который нашел тело и который как будто не очень хорошо относился к мистеру Кардайну, решил защищать девушку. Он, очевидно, был очень хорошим защитником и получил – ну, наверно, не совсем – тот вердикт, которого добивался, но все же такой, который позволил девушке выйти на свободу.

– Гм! – Сэр Джеймс задумчиво нахмурился. – Интересно, почему он стал ей помогать? И избежал ли подозрений он сам?

– Конечно, не избежал, – быстро сказала Лорна. – Но когда стали проверять, врач установил, что Кардайн был уже несколько часов мертв, когда барристер позвонил в полицию. Это означает, что он был убит между часом и двумя ночи, вероятно, еще раньше, а у барристера было неопровержимое алиби: он играл с друзьями в карты до четырех утра и ушел оттуда с человеком, с которым расстался у входа в дом. И хотя впоследствии выяснилось, что у них с Кардайном были очень неприязненные отношения, его не заподозрили.

– Но моя дорогая Лорна! – воскликнула миссис Марстон. – Откуда вам известны все подробности этой ужасной истории? И почему вы ею так заинтересовались?

– Ну, как и Синтия, я люблю захватывающие истории, и меня заинтересовало это дело, в котором не была доказана вина. – Теперь Лорна говорила виноватым тоном. – Не могла не поддаться искушению и не спросить сэра Джеймса. Но сэр Джеймс, не кажется ли вам, что эта Джин Стюарт легко отделалась?

– Может быть. Интересное дело, – ответил сэр Джеймс. – Хотел бы я познакомиться с ним поближе. Несомненно, отчеты должны были быть во всех газетах.

– Так и было. Кстати, я их просмотрела, – сказала Лорна.

– Но как ты о нем узнала? – спросил Блейр, который слушал ее рассказ со смесью раздражения и скуки.

– Ну... – Лорна как будто заколебалась. – В тот вечер я была на приеме, и кто-то начал разговор об убийствах, а кто-то другой рассказал мне эту историю. Но помимо самого дела, меня очень заинтересовало продолжение. Видите ли, похоже, что девушка сменила имя и ведет образцовую жизнь. Больше того – и это кажется мне самым ужасным – она собирается замуж. Меня этот случай особенно заинтересовал, потому что она собирается замуж за врача. Конечно, он ничего не знает о ее прошлом...

– А зачем ему знать? – спросил Блейр. – Если она обратилась к добру, бедняжка заслуживает, чтобы ее оставили в покое – очевидно, что Кардайн был плохим человеком. Вероятно, заслужил, чтобы его застрелили, и хотя я знаю об этом деле не больше остальных присутствующих, кроме тебя, конечно, мне кажется вполне возможным, что она ни в чем не виновата.

– О Блейр, дорогой! – с ужасом воскликнула Лорна. – Конечно, она была виновна! Этот человек был ее любовником, как старалось доказать обвинение, они поссорились из-за какой-то другой женщины, и она в припадке ревности застрелила его. Хотели бы вы обнаружить, что у вашей жены такое прошлое?

– Минутку. – Сэр Джеймс все еще пытался использовать свой юридический опыт. – А были ли доказательства, что она располагала револьвером и могла им воспользоваться?

– Несомненно, были. Она призналась, что еще школьницей иногда с друзьями ходила охотиться на кроликов. Если стреляла из ружья, то почему не могла из револьвера?

– Но Лорна, – впервые заговорил Йен Эгертон, – почему же присяжные не смогли признать ее виновной? Все ясно, как день.

– Ну... – Лорна старалась не показать, что она говорит это неохотно. – Одно из окон выходило на пожарную лестницу и было открыто. Кто-нибудь мог войти и выйти этим путем, хотя на оконной раме не было никаких отпечатков.

– Ну вот и все, – нетерпеливо заметил Блейр. – Все дело рассыпается. Преступление мог совершить какой-нибудь неизвестный мужчина... или женщина.

– Тогда почему эта девушка Стюарт была в таком возбужденном состоянии – и полуодета? Платье ее было порвано...

– Послушай, Лорна! Неужели мы весь день должны об этом говорить? – вмешалась миссис Марстон, больше не пытаясь скрыть раздражение. – Джин, дорогая, твой чай совсем остыл. Давай я его вылью.

В серебряном котелке, составлявшем неотъемлемую часть чайного этикета, еще была горячая вода, но Джин отказалась от новой порции. Разговор перешел на другие темы, и вскоре леди Драммонд встала.

– Нам пора возвращаться, – сказала она. – Не забудь, Джеймс, мы ждем сегодня на ужин гостей.

– Боже, я совсем забыл! – воскликнул сэр Джеймс и, прощаясь, несколько минут спустя сказал Лорне: – Теперь, юная леди, вы знаете, что такое вердикт «оправдана за отсутствием доказательств».

Лорна расстроенно улыбнулась ему.

– Я в опале, – шепотом ответила она. – Тетя считает, что я проявила дурной вкус, заведя об этом разговор. Но вы со мной согласны? Разве не ужасно думать, какой скандал может случиться с тем, за кого эта девица собралась замуж?

Он отечески потрепал ее но плечу.

– Ну, вы тут ничего не можете сделать... Хорошо, дорогая! Иду! – отозвался он в ответ на нетерпеливый оклик жены: «Джеймс!»

Присоединившись к Эгертонам, Лорна чувствовала глубокое удовлетворение: заложенная ею сегодня бомба не может не взорваться.

Глава четырнадцатая

1

Блейр и миссис Марстон пошли провожать Драммондов, а Лорна с друзьями направилась к их машине. Аннет, которая выглядела крайне скучающей и за все время рассказа Лорны не проронила ни слова, с явным неодобрением смотрела вслед родственнице.

– Чего ради Лорна рассказывала эту безвкусную историю? – спросила она. – Она ведь видела, что маме это не нравится: дело об убийстве как единственная тема разговора за чаем. – И неожиданно добавила: – Джин, ничего не знаю о твоем загаре. Но ты кажешься мне бледной. У тебя болит голова?

– Немного. Думаю, пойду немного приведу себя в порядок и, может, приму аспирин. Скажи Блейру, что я ненадолго. – Джин пошла к дому, с трудом сдерживая желание убежать. Она чувствовала, что если не останется одна, больше не сможет демонстрировать сверхъестественное спокойствие.

Прихожая была пуста; пройдя через нее, она поднялась по лестнице и через несколько мгновений оказалась в голубой комнате.

Свадебное платье по-прежнему лежало на постели, и при виде его Джин почувствовала, словно в сердце ей вонзили тысячу ножей. Какое безумие было мечтать о свадьбе! Все сомнения, все колебания, за которые она себя презирала, кончились в тот момент, когда Лорна начала свой цинично-драматический рассказ о судьбе Джин Стюарт.

В хаосе сознания Джин было только одно ясно. Беспокойно расхаживая по комнате, она остановилась у окна и посмотрела на лес, в котором они совсем недавно гуляли с Блейром. Думая о том, какое ослепительное счастье дала ей любовь, она снова и снова переживала ту мучительную пытку, которую со всем своим злорадством учинила Лорна. Когда вынуждена была молча слушать порядком искаженное изложение того, что произошло в эдинбургском суде почти семь лет назад: историю девушки, прошедшей через агонию стыда и страха, которые будут преследовать ее всю жизнь.

Воспоминания вернулись к ней с пугающей четкостью. Какая она была дура, когда поверила, что Джин Стюарт может оставаться мертвой и погребенной, а Джин Кемпбелл жить. Бедная маленькая Джин! Как она была простодушна, как верила красивому умному человеку, как гордилась, что ей разрешили помогать ему в работе!

Сколько представительниц ее пола восхищались Рональдом Кардайном, были его поклонницами, хотя вряд ли их поклонение могло сравниться с преданностью юной секретарши. Он был почти на двадцать лет старше ее, и она никогда ни на мгновение не думала о нем как о возлюбленном. В дни вседозволенности, когда даже детская невинность подвергается испытаниям со стороны так называемых «либеральных» мыслителей, Джин с горечью сознавала, что никто ей не поверит. Поверит ли Блейр?

Неожиданно она поняла, что дело не в том, поверит ли он, что она не убивала Кардайна: она ни на мгновение не сомневалась, что не поверит. Гораздо больше страшило, что он поверит в другое: если она увидит, как исчезло тепло из его взгляда, если будет знать, что его вера в нее умерла, она погрузится в вечную тьму.

«Какой же дурой-идеалисткой я была!» – подумала она.

Как она гордилась, когда ее герой говорил, что она ему очень-очень помогает, что не знает, как бы он обходился без своей «замечательной маленькой секретарши», потому что она «так тонко понимает его настроение».

Неопытной семнадцатилетней девушке он почти заменил потерянного отца. Иногда ее тревожило необычное поведение его друзей; она понимала, что ей нельзя это показывать, и убедила себя, что у этих людей другие критерии поведения, чем те, в которых она воспитана; она говорила себе, что это не может причинить ей вреда.

Бесполезно упрекать себя задним числом. Она не понимала тогда, что внимание Кардайна объясняется отнюдь не отеческими чувствами. Но в тот страшный вечер, когда она попрощалась и готова была уйти, а он грубо обнял ее, она была вынуждена понять, какого ответа он от нее ждет.

С кровоточащими от его яростных поцелуев губами, в изорванном платье, она заперлась в спальне, а он ломился в дверь и требовал, чтобы она открыла.

Неожиданно он смолк, и она поняла, что он ушел в другую комнату. Вскоре она услышала голоса и, зная, что с ним кто-то есть, решилась приоткрыть дверь и прислушаться. Увидела, что дверь в гостиную закрыта, воспользовалась возможностью и неслышно убежала. Боясь, что он услышит звук входной двери, она оставила ее открытой; в своем стремлении как можно быстрее убежать, она не понимала, что может подумать встреченный ею на лестнице человек, – вообще его почти не заметила. Она думала только о том, что больше никогда не должна видеть Кардайна, и к тому времени как добралась до своей квартиры, решила отправиться прямо к старой Элисон Макрей, подруге своей покойной матери, которая после смерти миссис Стюарт присматривала за домом вдовца и осиротевшей дочери.

Она благодарила небо за то, что мисс Макрей переселилась с острова, где она, Джин, родилась, в столь же уединенное место; там девушка надеялась прийти в себя после всего, что произошло. Элисон для нее все сделает.

Но прежде чем она смогла покинуть город, явилась полиция, и началось ее испытание. Оказалось, что единственным ее другом остался сосед Кардайна, адвокат Нил Макнейрн; мисс Макрей была серьезно больна и не смогла приехать.

Если бы она тогда не оцепенела от ужаса, то могла бы задуматься, почему Макнейрн явился ей на помощь; она была едва знакома с ним, хотя несколько раз встречала на приемах, куда ее брал с собой Кардайн; но он не был близок с писателем, и иногда ей казалось, что они не любят друг друга.

Да, Лорна не солгала: обвинение было убедительным. Слова Джин о том, что она слышала, как Кардайн с кем-то разговаривал, – ничем не подтверждались.

Лишь великолепная защита Макнейрна позволила Джин – после того, как присяжные не смогли прийти к единому мнению, – сохранить свободу. Но на ней осталось пятно: никто не мог определенно сказать, виновна ли она в убийстве или нет.

Эта история была на первых страницах всех шотландских газет, поэтому Джин не удивилась, что Лорна, которая сама призналась, что «заглянула в газеты», ее знает. Вначале она подумала, что ее предал Макнейрн, но потом вспомнила, как он теперь выглядит, и ей показалось невероятным, что он мог вступить в контакт с родственницей Блейра. И разве не напоминала себе Джин, что ее, как она ни изменилась, могут узнать другие люди, с которыми она была знакома в Эдинбурге?

Стук в дверь оторвал Джин от мрачных мыслей. Неужели Блейр? Не успела она разрешить войти, как дверь отворилась и вошла Лорна.

2

Несколько коротких секунд, пока девушки молча смотрели друг на друга, показались Джин вечностью.

Лорна заговорила первой.

– Ну? – Ее тон был подчеркнуто вопросительным.

Джин ответила вопросом на вопрос:

– Почему вы именно сегодня решили рассказать мою историю?

Лорна ожидала встретить слезы, мольбы, отчаяние. Но если и была разочарована, то по-прежнему считала, что все преимущества на ее стороне.

– Я подумала, – с холодным презрением ответила она, – что это самый милосердный способ зажечь перед вами красный свет. Я ведь могла просто рассказать все Блейру, но хотела, чтобы он вначале увидел реакцию других людей. И чтобы вы поняли, что не сможете за него выйти. Вы ведь понимаете, что человек в его положении не может позволить, чтобы с его женой был связан такой скандал? Вам решать, рассказывать ли ему, что вы героиня моего «триллера». – Ее холодность неожиданно сменилась жгучей ненавистью. – Как вы посмели поймать его в западню, вы, проклятая авантюристка! Я с самого начала разгадала вашу игру: вы нацелились на него. Предупреждаю, что не остановлюсь ни перед чем, чтобы помешать ему рисковать женитьбой на вас...

– Можете не бояться этого риска, – ответила Джин. – Вряд ли я за него выйду.

– Это вы так говорите. Но даже если вы что-то еще задумали – какой-нибудь способ выйти из положения, – я бы на вашем месте не пыталась.

– Давайте закончим этот разговор, – спокойно сказала Джин. – Пожалуйста, уходите.

– У меня нет никакого желания с вами разговаривать. – Глаза Лорны сузились. – Но предупреждаю в последний раз – убирайтесь из жизни Блейра! Как вы несомненно, знаете, он рыцарь до глупости. Но я не позволю ему жениться на вас...

– Разве вы не понимаете, что уже сделали это невозможным? – спросила Джин.

Правда ли это? Лорна помолчала. Ей пришла в голову новая беспокойная мысль.

– Послушайте, – начала она. – Вы к нему действительно неравнодушны или рассматривали его только как средство обезопасить свое будущее?

Джин презрительно взглянула на нее.

– Вы смеете меня об этом спрашивать?

– Хорошо. Докажите это единственным возможным способом, – сказала Лорна. – Не давайте ему возможности погубить себя, оставаясь верным вам. О, конечно, – мстительно добавила она, – не сомневаюсь, что он достаточно мужчина, чтобы ему не понравилась мысль о вас и том другом человеке, и это может изменить его чувства. Не думаю, чтобы он относился к вам по-прежнему. – Впервые она увидела, что поразила соперницу; заметив, как стиснула зубы Джин, возрадовалась всем своим злобным мелким сердцем. Она знала, что сама пошла бы на такой риск и что теперь каким-то образом должна помешать Блейру узнать, что именно она причина того, что он потерял эту девушку; ту, которая, по ее словам, его одурманила.

– Если вы его действительно любите, вы ему не скажете, что вы и есть Джин Стюарт, – сказала она.

– Что! Вы с ума сошли? Зачем вы тогда все это проделали, если не хотите, чтобы он узнал...

– Послушайте, – приказала Лорна. – Я избрала самый... самый милосердный... – несомненно, это слово едва не застряло у нее в горле, – способ дать вам понять, какая вы порочная. Неужели вы не понимаете, что есть только одна возможность облегчить положение Блейра? Вы должны уйти – просто исчезнуть из его жизни. Если хотите, напишите, что не любите его или... что угодно. Если не сделаете, я поступлю, как обещала...

– И устроите скандал, от которого так хотите его избавить? – спросила Джин. Неожиданно все это показалось ей нереальным; как будто она слушает планы совершенно другого человека, чья жизнь разлетается вдребезги.

Лорна, жестокая от природы, наслаждалась этим зрелищем, но понимала, что нужно действовать осторожно, поэтому умудрилась изобразить сочувствие. Она сказала:

– Я не хочу, чтобы вы вынуждали меня к этому. Вижу, что у вас есть оправдания, и если вы действительно любите Блейра, то поступите так, как я сказала. Уязвленная гордость поможет ему пережить любовь к вам. – Голос ее снова прозвучал жестко. – Это единственный выход. Вы должны уйти.

Ей не приходило в голову, что в своих уговорах и угрозах она сама себе противоречит. Как уже обнаружила в прошлом Джин, сестра Темпл в сущности была очень недалекой. И следующие ее слова подтвердили это:

– Правда о вас разобьет ему сердце...

Прежде чем она могла еще что-то сказать, послышался настойчивый голос Блейра:

– Джин! Джин, где ты?

Джин машинально направилась к двери, но Лорна схватила ее за руку.

– Даю вам время до завтра... – И когда Блейр снова позвал, сама открыла дверь и крикнула: – Она здесь! Сейчас придет!