Текст книги "Дорогие мои, хорошие!… Стихи друзьям: оды, мадригалы, посвящения, поздравления, тосты, пародии и другие экспромты"

Автор книги: Герман Дробиз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

ПОЛИТИЧЕСКАЯ БАЛЛАДА
на вручение Вениамину Элинсону японского стирального порошка

Про реваншистов мы не забываем,

и наш суровый дух неукротим,

мы порошок японский покупаем,

но мы Курилы им не отдадим.

Да, повторю: народ мы уважаем

трудолюбивой маленькой страны,

но пусть не угрожают нам «банзаем»:

Курилы во как нам самим нужны.

В борьбе за мир нам хватит резолюций,

мы их писать умеем хорошо,

а если реваншисты вдруг зарвутся,

мы их сотрем в японский порошок.

Но, граждане японцы, это – лишку,

мы предлагаем благородный путь.

Не лучше ли нам общее бельишко

в Охотском море вместе простирнуть?

Пусть в этот день везде умолкнут пушки,

развеется кошмаров прошлых сон,

от СССР для этой постирушки

посланцем нашим будет Элинсон.

А ты, наш друг, старайся там ударней,

все, что дадут, нормально отстирай.

Ведь у японцев кто стирает? Парни.

Хоть каждый по натуре – самурай.

И чтоб не оставалось подозрений,

чтоб тихим стал бы Тихий океан,

«За чистоту дальнейших отношений!» —

ты так скажи им, Венемура-сан.

Ну, а пока, в канун Восьмого марта,

а также дальше, в будничные дни,

для тренировки перед важным стартом

чего-нибудь в квартире простирни.

Душа твоя немного устыдится,

она того…

для этого нежна.

Жена, конечно, дико удивится,

на то, она, конечно, и жена.

Но подтвердит японовед Арсений,

и я, и Марик – каждый подтвердит:

за чистоту семейных отношений

маленько пострадать не повредит.

7 марта 1981 г.

Вениамину Элинсону в день его славного сорокалетия

Нынче в моде знаки Зодиака:

кто под чьим созвездьем родился?

Есть созвездья Близнецов и Рака,

Козерога, Девы и Стрельца.

Есть созвездья Мухи и Дракона,

есть Индеец, Гидра, Гончий Пёс.

Среди прочих светится законно

странное созвездие Насос.

Под Насосом жить довольно глухо,

Под Драконом – вообще труба,

ну, а вот ходить всю жизнь под Мухой —

это перспективная судьба.

Если 6 сами выбирать могли бы,

фатализм небесный прекратив!

Ты родился под созвездьем Рыбы —

видно, оттого и молчалив.

Ты, как сом, в секретных водах скрытен,

как налим, пронырлив и хитер,

смех твой, словно шпроты, дефицитен,

ум, как будто рыба-меч, остер.

Рыба, рыба – верная подруга!

Нам, за исключением ерша,

Сайра Моисеевна, Бельдюга —

всяких наций рыба хороша.

Мы пришли к тебе на именины,

чтоб на землю пали небеса,

и чтоб под созвездьем Осетрины

посидели мы хоть полчаса.

Сорок лет ты плавал в океане,

в нашем общем, дружном косяке,

вместе с ним порой плутал в тумане,

иногда болтался на крючке.

Но при этом овладел наукой,

как срываться вовремя с крючка,

стал теперь зубастой, мудрой щукой —

триста проживешь наверняка.

Нам нужны и мускулы и нервы,

надо быть все время начеку,

чтоб из нас не сделали консервы,

да к тому же – в собственном соку.

Пусть тебя не выловят из моря

ни передовые рыбаки,

ни напасти, горести и хвори,

никакие снасти и крючки.

Мы сейчас за это выпьем вместе,

и закусим – в том и интерес! —

чем-нибудь из твоего созвездья,

что упало вроде бы с небес.

5 марта 1982 г.

ТОВАРИЩ ЭЛИНСОН
Музыка Б. Чарного. Стихи Г. Дробиза

Время нами, граждане, движет неуклонно,

оставляя каждому на макушке след.

Нашему товарищу Вене Элинсону

стукнуло по черепу ровно сорок лет.

Припев:

Столы накрыты – надо же,

на сорок пять персон!

Гудит сегодня в «Ландыше»

товарищ Элинсон!

Затяжные страшные шли бои на свете,

полыхал катюшами год сорок второй,

в этих обстоятельствах возникали дети,

каждый от рождения сразу был герой.

Вырастал ребеночек в очень скромном месте,

но у нас, товарищи, нету скромных мест,

вырастал наш Венечка в городе Асбесте,

вместе с Кагановичем добывал асбест.

В институт технический навострил он лыжи,

но тогда эстрадою расцвели года,

и сказал наш Венечка всем: «А что я, рыжий?»,

так сказал, поскольку он рыжим был тогда.

Он теперь работает на фабрике игрушек,

в производстве «зайчиков» главный командир,

этим странным способом против чуждых пушек

наш товарищ Венечка борется за мир.

Он слегка дубленовый и вполне джинсовый,

с ног до головы всегда – фирма и фирмА,

он совсем не старенький и почти что новый,

не случайно девочки сходят все с ума.

5 марта 1982 г.

* * *

Друзья! В канун рожденья Элинсона

над Библией я ночь сидел бессонно

и вычитал: его, Вениамина,

назвали в честь любимейшего сына

Иакова. Последний был сынок

и оттого был храб и резвоног.

Отныне все мы с вами знать должны;

Вениамин – «сын правой стороны».

Что это значит? Значит, что он прав,

хоть у нею слегка кошмарный нрав.

Пусть иногда на Гасю он орет,

пусть он порой талантливо, но врет,

пусть он над чукчей любит посмеяться,

а сам в «аляску» любит одеваться,

пусть он мухлюет в шахматы со мной,

пусть, повторяю, резковат с женой,

пусть хвастается новыми джинсами —

пусть он кипит, шумит, бурлит, острит —

во всем он прав – так имя говорит,

признаем это мы отныне сами.

Мне в умной книге объяснил профессор:

библейский Веня – попросту агрессор.

Еще он говорун, а не молчальник,

и одного из дюжины колен

Израйлевых он был родоначальник,

библейский легендарный Бенджамен.

И сказано, что это вот колено

в веках любило драться неизменно.

И под любым родившись зодиаком,

Вениамин рождался забияком.

Ведь хоть бы и родился он в Асбесте,

а гены у него на том же месте.

Вот почему наш друг и именинник

характером все тот же Вениамин.

Пьем за тебя, дружок Вениаминик,

наш забияка, Венечка. Аминь!

5 марта 1983 г.

ВЕНИАМИНУ ЭЛИНСОНУ
при вручении романа Ф.М. Достоевского

Вениамин! Венюся! Веник!

Теперь диктует жизнь сама:

пускай не достает нам денег,

но пусть нам достает ума.

Все не хватает нам чего-то,

все что-то с каждым днем нужней…

Пусть, прочитавши «Идиота»,

ты станешь чуточку умней.

5 марта 1983 г.

ИНСТРУКЦИЯ К СКОВОРОДЕ
(прочти, запомни и т. д.)

1. В этой новенькой посуде

давно нуждались наши люди.

2. В ней намазан полимер

для принятья важных мер:

а) если завод не привирает,

в ней ничего не пригорает;

б) экономия жиров – будь здоров!

И совсем не надо дров!

в) устраняет кухонные запахи —

как на Западе;

удлиняет эксплуатационные сроки —

как на Востоке.

г) все, что ты зажарил в ней,

будет чуточку вкусней!

3. Правила ухода:

а) не шуруй в ней когтистою лапой,

и ножом полимер не царапай!

б) Не три ни пастой, ни песком,

не будь, товарищ, дураком!

в) Если появятся темные пятна —

с уксусом кипяти неоднократно.

Если не исчезнут пятна – сдай ее обратно.

Неофициальная часть

Призывы, поговорки, стихи

Кто ест из этой сковородки,

того полюбят все молодки.

Эта скромная посуда

весь твой быт преобразит.

Гася в ней нажарит мяса:

«Ешь, любимый паразит!»

А Восьмого марта Веня

в ней на натуральном газе

с пылом, жаром, вдохновеньем

испечет блины для Гаси.

Если ж ты изменишь, Веня —

будет жизнь твоя короткой:

очень крепко вдарит Гася

по головке сковородкой.

Наливай, Венюсик, водку,

мы обмоем сковородку!!!

Дорогим друзьям – Вене и Гасе

в день их серебряной свадьбы!

Приятственно, когда страна в развале,

припомнить те давнишние года,

когда нас молодыми называли

и таковыми были мы тогда.

Был крепок рубль, была дешевой водка,

не говоря уже о каберне.

И Гася С. – красивая молодка

шла под венец с Вениамином Э.!

С тех пор какие перемены, сэр!

вот одна хотя бы, для примера:

вы заключали брак в эСэСэСэР,

а нынче нет того эСэСэСэРа.

Везде и всюду суверенитет,

Прибалтика отныне заграница,

в России же покой нам только снится,

где демократы, там покоя нет.

Все крепче мы скучаем по застою,

он симпатичным кажется весьма,

а судя вот поэтому застолью,

нас точно ждет голодная зима.

Но молодые, – рядом, как когда-то!

Сегодня нам не подчеркнуть нельзя,

что доживает до подобной даты

не всякая советская семья.

Пусть торжество ударит в потолок

шампанского старинной канонадой,

друзья, вы честно отмотали срок,

серебряная свадьба вам наградой!

Но хочется и дальше помечтать:

сегодня – промежуточная веха.

Я попрошу вас этот лист достать

еще разочек через четверть века.

Останешься ты, Гася, эталоном.

Ты, Веня, будешь старый. Но крутой!

Вода и воздух будут по талонам.

А свадьба будет все же – золотой!

19 октября 1991 г.

Вениамину Соломоновичу Элинсону в день его рождения

Месяц март, он – весна формально,

но ни луж не видать, ни проталин.

Впрочем, может, быть, и нормально —

все же умер товарищ Сталин.

Но могла бы явить природа

и журчанье ручьев весенних,

все же дело такого рода:

умер Сталин – родился Веник.

Я прощения попросил бы —

не впервые о том говорится,

но я вижу тут образ и символ,

потому не грех повториться.

Вождь глядел за страной бессонно,

отливал людей из металла!

А в душе малыша Элинсона

независимость клокотала.

Он мечтал, слегка холодея,

чтоб ценили у нас не покорность,

а энергию и идею,

предприимчивость и проворность.

Он, мужая в стране суровой,

так пробиться мечтал скорее!

Он и в партию был готовый,

но спасла графа про еврея.

И теперь он, чистый душою,

крутит-вертит заводский бизнес —

и с надеждой большой-большою

к стародавней мечте приблизясь:

быть богатым – то есть свободным,

быть свободным – то есть богатым,

жить на уровне международном

и не ведать счета затратам.

Я желаю тебе удачи,

предприимчивый современник!

Чтоб сбылась мечта, не иначе,

дорогой наш товарищ Веник!

6 марта 1993 г.

Генриетте ЭЛИНСОН
Непревзойденной Гасе, даме с собачками

* * *

Ехали к Западу танки

в сорок четвертом году,

в этой весенней болтанке

видя Победы звезду.

Жутко взрывались фугаски,

были большие дела,

нашу советскую Гаську

мама тогда родила.

Маме, и папочке тоже —

светлая память, покой…

Выросла Гаська пригожей,

а по-уральски – баской.

Возрастом вставлены в раму,

только ничуть не скорбя,

выпьем за папу, за маму,

стало быть, и за тебя.

Будь хороша, как легенда,

в трудные эти года.

Пью за тебя, Гасиенда,

как это делал всегда!

3 декабря 1977 г.

Генриетте Моисеевне Элинсон 2 декабря 1979 года

То не корабль в тумане тонет,

заваливщися на бок,

а это наша Гася стонет,

будто сизый голубок.

Приближаясь к дню рожденья,

ей бы. выкрикнуть: «Ура!»

А у ней плохое настроенье,

по-французскому «хандра».

По-английски кличут «сплином»,

по-турецкому – «кисьмет»,

а на русском, на былинном,

и приличных слов-то нет.

Ну, тоска, печаль-кручина,

а задуматься – с чего?

Если Веня в том причина,

мы сейчас к ногтю его.

Если гости виноваты,

дружно выйдем, как вошли,

хоть и ради этой даты

в новых мы штанах пришли.

Жизнь – реальность, не легенда,

на дворе двадцатый век,

брось трепаться, Гасиенда,

ты ж советский, человек.

Пой, танцуй, рисуй картины,

перестань, не унывай,

как себе на именины,

испеки нам каравай.

Рядом пусть искрится водка.

И вкусивши то и то,

скажем: «Гасенька! Молодка!

Ты живи еще лет сто!»

Гасе, Гале, Генриетте —

чтоб сто лет жила на свете!

Тройные есть одеколоны,

тройные есть суперфосфаты,

прыжки тройные и поклоны,

тройные имена и даты.

Сегодня месяца начало,

сегодня Кирова не стало,

но главное его значенье:

сегодня Гасино рожденье.

Она сама себя не старше,

она сама себя моложе,

три имени у юбилярши,

которое из них дороже?

Когда я думаю о Гасе,

тогда не думаю о кассе.

Пишу бесплатно я, и это —

тебе, родная Генриетта.

Промчалась жизни половина,

а ты живи себе, Галина!

Когда я думаю о Гасе,

то я мечтаю об указе,

чтоб орденом была согрета

подруга наша Генриетта.

Чтоб песни пели и былины

о дивных прелестях Галины.

Когда я думаю о Гасе,

поет струна на контрабасе,

и раздается вздох кларнета,

как только в мыслях Генриетта.

Но громче прочих – пианино:

на нем работает Галина.

Когда я думаю о Гасе,

я думаю о высшем классе,

с каким обута и одета

всегда по моде Генриетта,

то коротко оно, то длинно,

а все тебе идет, Галина!

Когда я думаю о Гасе,

я размышляю об окрасе:

едва опять настанет лето,

свой пол покрасит Генриетта.

Напрасно ждать Вениамина:

все в доме делает Галина.

Когда я думаю о Гасе,

я весел, как Чапаев Вася,

и весь танцую, как Одетта,

как только рядом Генриетта,

и весь дрожу, как мандолина,

когда передо мной Галина.

Так выпьем за красотку Гасю,

свой тайный жар в душе погасим.

Подымем тост за Генриетту,

за нашу мирную планету!

И в нашу дружбу – так, Галина? —

не вбить американцам клина!

ГАСЮ ПРИВЕТСТВУЮТ…

Маргарет Тэтчер:

«Когда бы ты была премьер,

с тебя бы я брала пример.

Прими, май дарлинг Генриетт,

привет от Тэтчер Маргарет.»

«Благодарю тебя, Ритуля,

за эти теплые слова.

Ты на руководящем стуле,

ты всей Британии глава.

А я всего лишь правлю мужем,

но выше пост мне и не нужен.

И кстати: я прочла в газете

про дыры у тебя в бюджете.

И наш бюджет протерт до дыр…

Боритесь, милая, за мир!»

«О Генриетта! Ты согрета

и не берет тебя мороз.

Я так завидую! Ведь это

в Британии – больной вопрос.

Меня упрямые шахтеры

задумали с ума свести.

И даже для моей конторы

угля не могут завезти.

Пишу дрожащею рукою

и поздравляю от души,

увы, не знающей покою.

Не забывай меня. Пиши.»

Муженек:

«Гася! Брось и оторви!

Я, как зверь, ревную!

Окромя моей любви

знать не знай другую.

Я терплю, терплю, пока

под ночным покровом

что ты делаешь в ДК

с Яковом Свердловым?

Если что – ведь загублю…

Как не дам вот денег!

Ладно. Я тебя люблю.

Твой мерзавец Веник.»

Геннадий Хазанов:

Дай, поцелую, дай, поцелую… Почему? Смотри, какой я красивый! У тебя муж тоже красивый? У, ты, какая! Ладно. Я не красивый. Я попугай. «Ваш муж курит, курит, курит!» Сама куришь? У, ты, какая! А он еще и пьет, пьет, пьет! Гама пьешь? А он еще и в карты проигрывает! Не веришь? Почему? Выигрывает? У, ты, какая! Ладно. Я не попугай. Я физик. Оптический. Очки носишь? Мое изобретение. Ну, сними их, сними, дай, поцелую… Ну, почему? Он у тебя тоже оптик? У ты, какая! Ладно. Скажу. Но только тебе. Я Хазанов. Артист. Тот самый. Веришь? Ну то-то. Ну, дай, дай, поцелую… Да почему?! Он у тебя тоже артист? И еще лучше меня?! У, ты, какая!!!

Кот Матроскин:

Здравствуй, дорогая тетя Гася!

Пишет тебе кот Матроскин из деревни Простоквашино. У тебя девичья фамилия сельская, хозяйственная, так что приезжай сюды. И дядю Веню бери. Я экономить буду, корову куплю. А дядю Веню запряжем в тележку, будем молочко на рынок возить. Славно заживем!

1 декабря 1984 г.

Гасе Элинсон в день 3 декабря 1989 года

Я скажу про Гасю… Только… Тише, мыши…

Я начну с того, что есть у нас два Миши.

Первый всем известен из программы «Время»,

он весь мир изъездил, встретился со всеми.

Он встречался с Папой в стенах ватиканских!

А второй известен только на Испанских.

Он, второй, известен нам лишь с Гасей вместе,

только в нашем доме да в своем подъезде.

Да, с подобным фактом встретишься не часто:

кроме общей клички – все полно контраста.

Первый Миша – бравый, без волос, но гордый,

а второй – кудрявый от хвоста до морды.

Первый носит галстук на прием у Папы,

а второй не знает ни штанов, ни шляпы.

Первый возглавляет к коммунизму гонку,

а второй лишь лает алкашам вдогонку.

Первому повсюду почести и знаки,

а второго знают лишь одни собаки.

Но теперь мы спросим Гасю не без дрожи:

а который Миша все же ей дороже?

А в какого Мишу влюблена подруга,

позабыв про Веню, верного супруга?

С кем она гуляет, не стыдясь знакомых,

и кого в обнимку носит возле дома?

И когда, бывало, Миша ее бросит,

по сугробам мчится и вернуться просит…

Ну, какому Мише жарятся котлетки

и какому Мише дарятся конфетки?

Все ему прощают – воровство, погромы…

Но какому Мише? Странно, но – второму.

Что тут скажешь, сестры? Что тут скажешь, братцы?

Разве в чувствах острых можно разобраться?

Что нашла в нем Гася – я не угадаю…

Раз влюбилась снова значит, молодая.

И с твоей любовью – верим, разделенной! —

оставайся, Гася, юной и влюбленной!

К ПРЕДСТОЯЩЕЙ РАЗЛУКЕ
Элегия

Мы живем на Испанских рабочих…

Как названию не удивиться?

Только двое средь жителей прочих,

заимев подходящие лица,

на испанцев немного похожи,

это Гася и я – только двое.

И когда нас встречает прохожий,

долго крутит он головою.

Уточненье желательно, впрочем,

объясненье нужно для порядка:

я похож на испанских рабочих,

ты – испанская аристократка.

И когда ты гуляешь во мраке

возле стен родового поместья,

две породистые собаки

важно ходят с синьорою вместе.

Гордой поступью, полной свободы,

ты проходишь порою вечерней,

две собаки роскошной породы

охраняют тебя от черни.

Ты нас скоро покинешь… Мы выйдем…

Станет грустно нам, здешним людям.

«Мы тебя никогда не увидим,

мы тебя никогда не забудем!»

Мы припомним тогда не без грусти,

как гуляла ты с Мишей и с Капой,

и как Капа садилась под кустик,

и как Миша вставал кверху лапой.

Но и ты не забудь между прочим

и родного двора и забора.

Заходи к нам, к испанским рабочим,

и мы скажем: «Буэнос, синьора!»

3 декабря 1994 г.

Гале Элинсон

А за что мы любим Галю?

В чем пример бы взять нам с Гали?

В том, что все событья века

нашу Галю не путали.

Не поверив Горбачеву,

Галя Ельцину не верит,

от политики закрыты

все ее стальные двери.

Ей коммуно-патриоты

далеки, как киприоты,

ей любые демократы

непонятны, как домкраты.

Мы политиков хвалили,

мы политиков ругали,

Галя знает: врут, как врали,

все они до фени Гале.

Рождена, как видно, Галя

под счастливою звездою,

оттого при всех режимах

остается молодою!

3 декабря 1994 г.

Генриетте Элинсон

Генриетта, Генриетта,

у меня сомнений нет:

ты вниманием согрета!

А Венюсику за это

каждый день согрет обед

из хорошеньких котлет.

Генриетта, Генриетта,

любит он тебя за это,

и за это и за то

и еще за кое-что!

Он собрался по секрету

осчастливить Генриетту,

он уже составил смету

и тебе примерно к лету

купит новое пальто,

после – новое манто,

а захочешь – и авто!

Потому что, Генриетта,

любит он тебя за это,

и за это и за то

и еще за кое-что!

3 декабря 1994 г.