355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Гера Серебро » Ярый Рай (СИ) » Текст книги (страница 9)
Ярый Рай (СИ)
  • Текст добавлен: 1 января 2019, 23:00

Текст книги "Ярый Рай (СИ)"


Автор книги: Гера Серебро



сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Очередная смерть. Увы, опять не навсегда.

Глава 17
О тотальном взаимоНепонимании

Рональд косил на заднем дворе, почти у самого леса. Получалось плохо. Неудобная коса или втыкалась в землю, или скользила по поверхности травы, или просто прогибала ее под собой – делала все, что угодно, но не срезала. Но Рон упорно продолжал делать вид, что очень, очень занят, чтобы как будто бы случайно столкнуться с Лизой, которая вот-вот должна была прийти, и чтобы Грэгор не догадался, что он намеренно ее тут поджидает. Потому что последние дни Рональд слишком уж навязчиво крутился возле нее, подозрительно навязчиво, и, стыдно признаться, совсем запустил сад, потому что в свободное время мчался не к цветам, а к Лизе.

Утром он был готов умолять и упрашивать девушку, чтобы она никуда не ходила с лесным чудовищем. Потому что своими же глазами видел: Ярый меняет Лизу, и не в лучшую сторону. Она все чаще уходила в себя. Смотрела отрешенным взглядом – точно таким же смотрело чудовище. Странно себя вела. Подолгу щупала предметы, зачем-то нюхала их, пробовала на вкус. Говорила непонятные вещи. Задавала странные вопросы. Сверчки, ромашки, светлячки… Это пугало. На нее было больно смотреть. И Рон едва не ринулся за Лизой, когда после завтрака она встала с супругом и ушла вместе с ним, и только присутствие за столом Грэгора удержало от опрометчивого шага.

И Рональд понимал, что пропал. Совсем. Вчерашний вечер послужил последней каплей и все в нем перевернул. Он знал, что не сегодня, так завтра, но выдаст себя, выдаст с головой, уже выдает. Его трясло от собственного бессилия. Он хотел Лизу, хотел прижать к себе, отдаться, растаять в ее руках; хотел разобраться, что происходит, что именно они там делают, при чем тут Грэгор, зачем он так поддерживает Ярого. Почему жизнь так несправедлива и почему ему досталась роль обычного помощника, незначительного, которому не полагается знать всё, но тут же одергивал себя, сгорая от стыда, потому что понимал, что ему непозволительно роптать на и без того излишне благосклонную судьбу, и что роль помощника в его ситуации – непозволительная роскошь. Что, не попади он сюда, то от него осталась бы только тень, забитая и нелюбимая никем. Когда Рональд вспоминал, как он жил там, ему становилось дурно. И самым страшным кошмаром было бы вновь попасть в тот ад. В котором он никогда бы не познал и десятой доли той гаммы непередаваемых чувств, безумно прекрасных, разрывающих его сейчас изнутри. Окрыляющих. От которых хотелось смеяться и плакать одновременно. Он мог бы всего этого не знать, а ведь после всего испытанного здесь жизнь уже казалась прожитой не зря. И ему следовало бы быть благодарным, судьбе, Грэгору, Лизе и даже Ярому, а не лезть на рожон и сетовать на несправедливость.

Но не думать о Лизе не получалось. Не ненавидеть Ярого и понять Грэгора тоже не получалось. И самое паршивое – девушка до сих пор не воротилась. А она никогда не уходила настолько надолго, что озадачивало и почему-то злило. Злило так, что после очередного взмаха коса неожиданно срезала траву, точно бритвой. А Рональд стоял, смотрел на ровную выкошенную дугу и чувствовал себя дураком, потому что один только факт того, что он схватил косу, до которой ни разу за три года не притрагивался, и ушел туда, где траву никогда не косили, по идее, должен был насторожить Грэгора, и он, размахивая тут руками больше часа подряд, только привлекает его внимание – но почему-то лишь сейчас это понял.

«Скоро все всплывет», – окончательно уверился Рональд и поник, но потом произошло такое, что все мысли до единой начисто вылетели из головы. Он услышал ее истошные крики, пронзительные, отдающиеся эхом в ушах, от которых в жилах вскипела кровь, а рассудок помутился. А после – нечеловеческий рык Ярого. Сердце подпрыгнуло, страх объял все его существо, и Рональд, совершенно не контролируя себя, отшвырнул косу и помчался в лес, не разбирая дороги. Когда он нырнул в чащу, вопли пропали. Громко хлопая крыльями, над деревьями врассыпную разлетелись птицы, и стало до жути тихо. Боясь, что не успеет, Рон ускорился. Быстро-быстро забарабанило сердце, когда впереди показался дом с настежь распахнутой дверью – он влетел туда, едва удержав равновесие на пороге, осмотрелся и отшатнулся назад.

Внутри никого не оказалось.

Он выскочил наружу, растерянно посмотрел по сторонам, закрыл глаза, прислушался. На обычно тихом озере сегодня подозрительно громко квакали лягушки, словно их что-то вспугнуло, и Рональд не мешкая побежал туда кратчайшей дорогой, напролом через кусты, не успевая уворачиваться от хлещущих лицо тонких веток. Рон мчался и не знал, что вместе с ним к озеру стекаются и тени, что они кружат вокруг него, пролетают насквозь, что он находится в эпицентре тугого потока, и только чувствовал легкое покалывание в тех местах, где они прикасались к коже.

Покалывало все тело.

Вот показалась водная гладь. Берег. Тело на нем. Рональд сбавил ход и с опаской приблизился – на земле, в неправильной, скрюченной позе лежал Ярый и не шевелился. Он выглядел мертвым. Волосы его смешались с грязью и слипшимися прядями разметались по земле, на тело налипла тина и подсохла на солнце замысловатым узором, широко раскрытые глаза стали казаться светлее из-за белесой пелены. Он не дышал. Лицо застыло в гримасе боли. Рон едва не закричал от ужаса, закрыл рот ладонью, подавил рвотный позыв и с трудом отвел взгляд от жуткого зрелища. Сделал пару шагов и рухнул на колени.

«Лиза, Лиза, Лиза», – стучала по вискам одна и та же мысль. Если чудовище мертво, то что случилось с ней, куда она пропала, жива ли и где ее искать? Взгляд зацепился за обрывок ткани, от ее платья, зеленого. Трясущимися руками Рональд подобрал лоскут и поднял взгляд выше. Увидел следы на берегу, совсем свежие. Одни вели к воде, исчезали в ней и возвращались обратно, большая стопа, определенно Ярого; другие, помельче, вели в чащу. Неровные, смешанные с отпечатками ладоней и округлыми ямками от, наверное, коленей. Она как будто спасалась от чего-то ползком, но, раз Лиза могла ползти, значит, она еще жива – Рон немедля поднялся на ноги и побежал по следу. Воображение рисовало самые страшные картины того, что могло случиться, а страх за нее затмевал разум. Рональд закрыл лицо руками и бросился в чащу, туда, где за тонкие ветви зацепилось платье и оставило след в виде зеленых ниток.

Следы быстро потерялись. Некоторое время еще получалось ориентироваться по надломленным веткам и разворошенным листьям, но скоро стало казаться, что ветки надломлены во всех направлениях, и листья только-только переворошили вообще везде. Рональд застыл на месте, беспомощно осмотрелся, после сообразил что-то и громко закричал:

– Лиза! Лиза!!!

Чуть в стороне услышал совершенно отчетливый всхлип, и уже через несколько секунд раздвигал густые ветви в нетронутой части леса. Из-за обильной зелени он впереди практически ничего не видел, и чуть было не вскрикнул, когда лицом к лицу неожиданно столкнулся с Лизой. Ее глаза безумно вращались, пока не сфокусировались на нем. Дышала она тяжело. С мокрого, разорванного платья стекала вода, а на шее и на плече виднелись отпечатки пальцев.

Наверное, ее душили. Топили. Пытались удержать насильно. Но она была жива. Жива. Жива!

– Рональд? Рональд! Рональд, это ты! – взвизгнула девушка и бросилась к нему, заключив в крепкие объятия. – Это ты, это правда ты, я не верю, что это действительно ты, как же я по тебе соскучилась, ты даже не представляешь, как я по тебе соскучилась!.. – прижималась она все сильнее, и сильнее, а сама вздрагивала всем телом и дрожала. Холодная. Мокрая. Рон обхватил ее руками, пытаясь согреть, и чувствовал, как в груди разгорается ярость – никто и никогда не вправе ее трогать, с ней так нельзя!

– Что он с тобой сделал? Лиза, что с тобой, что ты такое говоришь, успокойся, пожалуйста, все хорошо, это я, да, я, – Рональд стянул с себя рубашку, набросил на ее плечи, запахнул спереди и опять прижал девушку к себе. Обнять, он так давно хотел ее обнять, но не вот так, не здесь, и не такую!..

– А-ах, да, мне так холодно и как же я хочу есть! Рональд, число. Скажи, какое сейчас число? Просто, вот, смотри, – сбивчиво заговорила Лиза и зачем-то поднесла к его глазам запястье. – Видишь? Видишь?! Я сама только недавно заметила, и совсем запуталась. Прокол свежий совсем. Даже коростой толком не покрылся! – ее глаза загорелись огоньком сумасшествия. – Времени прошло немного! А мне показалось, что я там навсегда останусь, понимаешь?! Я… да я… я… как будто дня три там провисела, или неделю, и как же мне хочется поесть!

– Лиза, не надо, хватит, пожалуйста, идем домой, завтрак остался, я разогрею, да что с тобой? Лиза, ты меня слышишь?

– А знаешь, что самое странное?! – возбужденно продолжила девушка, не обращая внимая на его слова. – Я хотела выйти, а не могла, совсем! Да я чего только не перепробовала, а не вышло ничего! Понимаешь? А еще, еще он говорил, что что-то там определенно будет, а там вообще ничего не было, но это не самое странное! Мало того, что там не было ничего, так и я ничего не могла сделать! Ни образ поменять, ни изменить хоть что-то – у меня вообще ничего не получалось! Я там, как облако, была, все это время, а сейчас руки-ноги, ртом говорить, так непривычно!

– Лиза. Лизонка, все хорошо. Идем домой, – ласково ответил Рональд. От бреда девушки щемило сердце. Она сошла с ума – сомнений не осталось; всё из-за подлой твари, на его глазах, а он ни-че-го не сделал и не сможет сделать. Рон мягко отстранился, крепко взял Лизу под локоть и, раздвигая ветви, повел ее к тропе. Лиза послушно шла за ним и не переставала возбужденно говорить:

– А после я почувствовала толчки, едва различимые, вроде бы как сигнал, как мы и договаривались. Но у меня опять ничего не вышло, хотя я уже больше всего на свете хотела выйти оттуда! Рональд, ты себе не представляешь, как страшно было там, одной!.. А потом… потом я не совсем поняла, что произошло – но меня выдернуло, резко, и я очнулась там, на берегу, вот в таком вот виде, и он, совсем рядом, ему плохо было, понимаешь? Он так кричал, так страшно, а я не соображала ничего, сбежала, бросила его, думала, что он намеренно меня там запер, боялась, что на вечность, что я не выйду никогда и никогда вас не увижу. Но ведь Котик не мог сделать мне плохо, не знаю, что произошло, но это явно было не нарочно! А сейчас, когда я поняла, что времени прошло чуть больше, чем обычно, то пришла к выводу, что все, о чем я думала в те три дня или неделю, которой не было – ошибочно! Потому что и той недели не было! Понимаешь? Ведь ты же меня понимаешь?.. – на едином дыхании выпалила она и жалобно, с надеждой, посмотрела в глаза.

– Конечно, да, – на всякий случай соврал Рональд, стиснул ее ладонь, а сам отвернулся и от бессилия чуть было не заплакал. Он подумал было о том, что, наверное, Грэгор сможет помочь Лизе, приведет ее в чувство, ведь он же доктор, он должен уметь; потом с горечью сообразил, что хозяин заодно с Ярым. И Рон уже не понимал, кому можно верить, кому нельзя, но точно знал одно – Лизу надо спасать, не подпускать к той твари, дело и без того зашло излишне далеко. Но в то же время Рон отдавал себе отчет, что, начни он препятствовать, его отсюда вышвырнут. Он собственность владельца, и должен делать то, что Грэгор говорит – сближать девушку с Ярым и не мешать им. Не мешать! А как им можно не мешать, если тварь бьет ее, душит и топит, сводит с ума, при этом Лиза чудовище защищает и называет «котиком», а Грэгор видит всё и не предпринимает ничего?!

– Лиза! Рональд! Рональд, Лиза, вы где?! – с озера взволнованно кричал некстати помянутый хозяин. Рон сориентировался, понял, что заплутал, свернул, пошел на голос, все так же крепко удерживая Лизу, и не зря – едва закончились последние кусты и она увидела чудовище лесное, все так же безжизненно лежащее на берегу, то замерла, а после резко рванула вперед и громко закричала:

– Котик! Что с Котиком?! Почему здесь тени?! Рональд, пусти! – она отчаянно задергала плечом, пытаясь высвободиться. Ее пришлось схватить двумя руками и сильно придавить к себе.

– Лиза, ты как? Рональд, не выпускай ее!.. – подбежал к ним бледный, запыхавшийся Грэгор. – Ты целая? Смотри на меня! Ты в порядке? Лиза?!

– Пусти меня! Пусти, пусти! – словно оглохнув, рвалась девушка вперед.

– Лиза, послушай, к нему пока нельзя. Все будет хорошо. С ним так иногда бывает. Поверь мне. Пожалуйста, иди домой. Я скоро подойду. Все объясню. Ты меня слышишь? Лиза. Лиза! – хозяин с силой потряс девушку за плечи. Она, словно очнувшись, перестала вырываться и кричать – но ослаблять хватку Рональд побоялся.

Лиза прислушалась. Перевела взгляд на Грэгора. На распластавшуюся тварь. Задумалась. Расслабилась. Кивнула.

– Рональд, отведи ее домой. Следи за ней. Не оставляй одну. Я скоро подойду. Ну же, давай, не стой, быстрее! – нервно прикрикнул на Рона Грэгор, махнув в сторону дома рукой.

Рональд стиснул зубы, крепче схватил Лизу и торопливо пошел по тропе. Обернулся через плечо – хозяин склонился над Ярым, что-то ему говорил, тварь вроде бы пошевелилась.

Чудовище не умерло. Какая жалость!

Он отвернулся и ускорил шаг.

На душе скребло. Лиза понуро брела рядом, опустив голову, и больше всего на свете хотелось обнять ее, встряхнуть, раскрыть на все глаза, и никогда, пусть даже силой, но не пускать к той твари в лес, но… Хозяин только что впервые повысил на него голос. Он – собственность владельца. И должен делать то, что Грэгор говорит.

Глава 18
Как взрываются люди

«Он же не понимает меня. Он же, наверное, думает, что я сошла с ума…» – внезапно осенило Лизу, когда Рональд вывел ее из лесу. Первоначальное потрясение немного улеглось. Девушка пришла в себя. Начала думать трезво и что-то понимать. И сейчас она очень сожалела, что под порывом эмоций так много всего наговорила Рону. Украдкой посмотрела на его сосредоточенное и хмурое лицо, пошевелила рукой, которую он так крепко держал, что она болезненно покалывала. Высвобождаться не стала, понимала, что сейчас Рональд так просто ее не оставит, и продолжила послушно перебирать ногами.

Рон довел девушку до дома и пропустил на крыльце впереди себя. Лиза толкнула дверь, вошла вовнутрь и первым делом направилась на кухню, где схватила кусок хлеба со стола и тут же жадно вгрызлась в него зубами. Рональд последовал за ней, остановился в проеме и оперся двумя руками о косяк, надежно перекрывая путь к отступлению.

– Со мной все в порядке, – роняя на пол крошки, попыталась Лиза успокоить его.

Рональд прикусил нижнюю губу и отрицательно махнул головой. Крепче вцепился в косяк.

– Я не уйду никуда. Честно, – проглотив крупный кусок, продолжила она. – У меня просто… просто… Рональд, ну не смотри на меня так! Ну что, что мне сделать, чтобы ты мне поверил?!

– Он тебя душил. Топил. А ты его «котиком» называешь… – сказал наконец хоть что-то.

– Да пойми же, я его так называю, потому что он – кот, а Ярый – не настоящее его имя! И не меня он душил, меня там вообще не было!.. Просто, оболочка же… Он вернуть меня пытался, потому что я застряла, Рональд, понимаешь? Я бы по-другому не вышла. То есть, – глаза напротив закрылись, брови нахмурились. – Наверное, это и правда звучит, как бред, – Лиза сильно расстроилась, опустила руки. Уже ненужный ломоть хлеба упал на пол, почему-то ощущение сытости пришло от одного проглоченного куска.

Вид у девушки стал настолько несчастным, что Рон не выдержал, оставил пост и подошел чуть ближе. Остановился в паре шагов. Но сделать что-то еще не решился. Стоял и смотрел. А после пережитого Лизе больше всего на свете хотелось, чтобы он просто подошел и обнял ее, крепко, по-человечески, а не стоял вот так, с неверием в настороженном взгляде – от него такого в груди что-то больно кололо.

Девушка всхлипнула.

– Рональд, я соскучилась, – подняла она на него глаза. – Рональд, ты меня не понимаешь, но я очень по тебе соскучилась. Рон, я так боялась, что останусь там навсегда. Рональд, мне так страшно никогда еще не было. И я так боялась, так сильно боялась, что не увижу тебя никогда, да я о тебе больше всего думала. Рональд, почему ты мне не веришь? Рональд, я… мне… обними меня. Сейчас. Сильно. Крепко. Рональд, иначе я с ума сойду. Рональд, не стой. Рональд! – перешла она на крик.

– Лиза, Лиза, Лизонка, я… я верю тебе, просто это все… Я не понимаю ничего, мне страшно за тебя очень, Лиза, не плачь, пожалуйста, – в следующую секунду Рональд с силой прижимал к себе девушку, так, как она и хотела – Лиза уткнулась ему в шею, зажмурилась, пальцами вцепилась в спину, и нащупала жесткий, давно зарубцевавшийся шрам – глаза ее расширились, и она уже не смогла удержать слезы.

– Лиза, я очень тебя люблю. Очень сильно. Слишком сильно, – говорил он те самые слова, которые Лиза хотела услышать больше всего на свете; гладил по волосам и вытирал ладонями слезы. – Ты все для меня, правда, я не переживу, если… с тобой… если… – вдруг запнулся он и ослабил объятия. Девушка подняла глаза, обернулась – и увидела Грэгора в дверях. На нем лица не было.

Он смотрел на них. И все слышал.

Девушка перевела взгляд на Рональда. Она никогда не видела, чтобы люди бледнели так стремительно.

– Нет. Нет, нет, нет, – прошептал Рональд и в следующую секунду с силой оттолкнул Лизу от себя – она отшатнулась к столу, вскрикнула, и, чтобы не упасть, схватилась за стул – тот с грохотом повалился на пол. – Я не… – попятился. Быстро перевел взгляд с Грэгора на Лизу, она прижалась к столу и испуганно смотрела на него. – Лиза, я… что я наделал… Лиза, Лиза, прости меня!.. – перевел взгляд на Грэгора. – Я не хотел! – голос заметно задрожал. Руки умоляюще прижались к груди, глаза наполнились влагой.

Лиза переглянулась с Грэгором. Он был растерян не меньше, чем она сама.

Рональд медленно опустился на колени, посреди кухни, между ней и доктором, и переводил взгляд с нее на него, с него на нее и обратно.

– Простите меня. Простите меня. Что я наделал. Простите меня. Лиза. Грэгор. Лиза, хозяин, Грэгор, простите, простите, простите! – в его голосе появилась истеричная нотка, руки и губы мелко задрожали, глаза быстро-быстро заморгали.

Грэгор схватился за голову. У Лизы затряслась душа.

– Рональд, прекрати. Встань, – попытался вразумить его Грэгор, но слова прозвучали слишком громко и резко, и Рон перепугался еще сильнее.

– Не злитесь. Не злитесь. Я люблю ее. Я ее обнимал. Дарил цветы. Ухаживал. Я вас подвел. Не оправдал доверия. Я больше никогда не притронусь к ней. Близко не подойду. Только простите меня. Простите, простите, Лиза, прости за то, что я сейчас сказал, но мне по-другому нельзя, я сильно тебя люблю, но мне нельзя, нельзя, нельзя, нет мне прощения, я тебя толкнул, обидел, мне нельзя к тебе приближаться, я чудовище и ненавижу сам себя. Делайте со мной, что хотите, я заслужил, что угодно, что хотите, только, пожалуйста, смилостивитесь, не выгоняйте меня, я без вас не смогу, я что угодно сделаю, не буду вам мешать, пожалуйста, хозяин, не выгоняйте меня, я там не смогу, я без вас всех не смогу, я вас всех слишком люблю, оставьте меня, не выгоня-а… – голос у Рональда сорвался, по щекам покатились крупные слезы. Он спрятал лицо в ладони, сжался и задрожал всем телом.

У Лизы сердце кровью обливалось. Такого она еще никогда не видела. Девушка растерялась, ей очень хотелось помочь ему, ей невыносимо было смотреть на все это, но как, что для этого нужно сделать, она не знала. Она сама стояла и роняла слезы, и не за себя, а за него. «Он сбросит цепи. По кусочку. Звено за звеном. Но ему будет очень больно», – вспомнила Лиза слова Ярого. Но девушка и не представляла, что это будет происходить вот так.

– Лиза, оставь нас. Не ходи в лес. Ярому нужен покой. Я надеюсь на тебя, – Грэгор быстрее вернул самообладание. И девушка не стала с ним спорить, она понимала, что сейчас он Рональду нужнее, что он оказывает на него большее влияние; поэтому стрелой метнулась к выходу, прикрыла за собой дверь, оставив узкую щель – и припала к ней одним глазом.

А без нее Рону стало еще хуже. Наверное, для него весь мир рухнул, стоило ей оставить его наедине с владельцем – он сгорбился, хотел что-то сказать, но голос срывался, дыхание перехватывало, и наружу вырывались совершенно бессвязные звуки. И было видно, что он сейчас боится Грэгора больше всего на свете: попятился ползком, спасаясь от него, пока не уперся спиной в стену, накрыл голову руками, замер – а тот приблизился к нему и молча сел рядом, бок о бок. Положил руки Рону на плечи, подтянул к себе, обнял, погладил по волосам – точно так же, как еще минуты две назад Рональд гладил ее саму. Перед глазами поплыло, Лиза быстро утерла глаза рукавом льняной рубашки и опять припала к щели.

– Ш-ш-ш, тихо, Рональд, тихо, – с очень теплой интонацией негромко сказал Грэгор, продолжая подтягивать не сопротивляющегося Рона к себе, пока тот не лег головой головой ему на грудь, продолжая трястись, как от сильнейшего озноба. – Все хорошо. Никто на тебя не злится. Ты меня не подвел. Все хорошо. Ничего страшного не произошло. Я тебе все объясню. Ну же, маленький, все, тихо, тихо, тихо, – терпеливо говорил он и гладил его по спине, по плечам и волосам, долго, все время что-то приговаривая, пока мышцы у Рона не перестали напрягаться от прикосновений, как перед ударом, а дыхание не перестало клокотать. – Ну что ты такое говоришь? Ну как мы можем тебя выгнать?.. А мы, без тебя, как?

Рональд отвернул лицо и уткнулся ему в грудь. Поднял одну руку. Вцепился в одежду, зажав ткань в кулак.

– Вы правда не злитесь? Правда? – дрожащим голосом, все еще недоверчиво, переспросил он.

– Ох, Рональд, чудо ты мое маленькое… Я же тебе говорил. И еще раз скажу. И буду говорить столько, сколько потребуется. Рональд, я тебя люблю. Я тебя любить буду, что бы ты ни сделал. Люби, кого хочешь. Делай, что хочешь. Я тебя всегда поддержу. Никогда не осужу. Я только рад за тебя буду. Не оглядывайся на меня. Это твоя жизнь. Твои чувства. Рональд, не надо так. Не делай так больше. Хорошо?

Он шмыгнул носом и неуверенно кивнул.

– Обещаешь?

Рональд кивнул увереннее.

– И неужели ты и правда думал, что я тебя выгоню? Я, тебя? Что я так смогу? Почему ты до сих пор меня боишься? Ну разве я хоть раз давал тебе повод, словом или делом, чтобы ты вот так сильно меня боялся?.. – и под конец слов в тон Грэгора вплелась предательская горечь.

Рональд ее расслышал. Выпрямился, быстро смахнул слезы, посмотрел на него заплаканными глазами, протянул руки – одернул – протянул – одернул, а потом осмелился и обнял его сам.

– А-ах, нет, конечно, никогда, – сиплым голосом, торопясь, заговорил он. – Ни словом, ни делом, никогда. Вы, вы, вы самый лучший в мире. Простите меня, я не знаю, почему так думал. Я, я, я не знаю. Не понимаю. Мне стыдно. Не расстраивайтесь, пожалуйста. Мне так стыдно!.

– Ох, Рональд. А я говорил тебе, что ты – самое настоящее чудо? – устало улыбнулся Грэгор.

– А-ах, да, постоянно говорите. Спасибо. Спасибо, спасибо, спасибо. Ой… – вдруг выпустил его и сел на пол, хлопая широко распахнутыми глазами. – Грэгор. Я же… Лизу… что я наделал?.. А она же теперь… никогда… никогда-никогда, да? – и голос его опять задрожал.

– Нет, нет, нет, – навалилась Лиза на дверь и ворвалась на кухню, доползла до него и заключила в крепкие объятия прежде, чем Грэгор успел закатить глаза. – Нет, я не обиделась, и я очень счастлива, что теперь ты будешь меня обнимать, когда захочешь, и не бояться, что кто-то нас увидит.

– А…

– Нет! Я тебе все-все буду рассказывать, что мы там делаем и чему он меня учит, чтобы ты не волновался и не думал, что я сошла с ума.

– И…

– Да! Я все видела, подсмотрела, нет, ты не упал в моих глазах, наоборот, мне тебя теперь выпускать не хочется, мне… я… – задержалась она взглядом на зареванных, но безумно счастливых синих глазах напротив, на щетине с колючими волосками, на приоткрытом рте с манящими губами, не утерпела, наклонилась, и… отвлеклась на некстати заговорившего Грэгора.

– Ох, Лиза, – вымученно простонал он сбоку. – Меня на тебя не хватит. Можно я чуть позже расскажу, что там произошло?.

Лиза обернулась, посмотрела на выжатого до предела Грэгора.

– Нет, нет, нет. Хватит на сегодня. Я поняла, что там случилось. Ярый умер. Ему надо отлежаться и прийти в себя. Схожу к нему завтра. А пока давайте просто попьем чай и поиграем в карты. Я так соскучилась по обыкновенной жизни!

И никто не возразил.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю