Текст книги "Поле боя - Арктика."

Автор книги: Георгий Савицкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Массивное черное вытянутое тело «Северстали» резко контрастировало с окружающей его белой ледяной равниной.

– Я «Альбатрос-1», приготовиться к посадке. Снижаемся.

– Вас понял «Альбатрос-1». Выполняю.

Один за другим самолеты снижались на посадочном курсе, цепляли тормозным гаком тросы аэрофинишеров на палубе подводной лодки и попадали в объятия «кокона» – аварийной системы торможения. Вся посадка выполнялась в автоматическом режиме, но летчики все равно балансировали на тонкой грани. Но все прошло нормально, и крайним на площадку самолето– подъемника опустился миниатюрный спасательный вертолет.

Все люки задраены, подводный атомный авианесущий крейсер «Северсталь» снова поменял стихию.

* * *

Игорь Чайка и Александр Смирнов откинулись на спинки катапультных кресел. Это был их своего рода ритуал – посидеть в «остывающем» после вылета самолете, наслаждаясь мгновениями покоя и тишины.

Вообще-то после событий у берегов Венесуэлы, где авиагруппа «Северстали» сыграла важную роль в отражении агрессии ВМС США, перед экипажем подводного крейсера, и в особенности – перед летчиками, открылись ну просто грандиозные перспективы. Новоиспеченным капитанам Игорю Чайке и Александру Смирнову предложили служить на новейшем, только что сошедшем со стапелей «Севмашпредприятия», атомном подводном авианосце. Но летчики все же остались на родной подводной лодке «Северсталь». Она стала для них домом, а экипаж – семьей. Так и сказал об этом Игорь Чайка майору Ветрову. Майор не возражал, и вот теперь Игорь стал командиром звена и одновременно – командиром авиагруппы ТК-20 «Северсталь».

– Ну, как слетали?

– Нормально, один из супостатов так обделался со страху, что с управлением не справился!

– Рисуй очередную звездочку!

Здесь же, на ангарной палубе, был и сам командир подводного авианосца капитан 1-го ранга Вячеслав Славин. Это стало новой негласной традицией, когда сам капитан, «первый после Бога», на корабле отдает дань уважения своим летчикам, которые в каждом вылете идут на огромный риск – ради Отечества.

Вот и сейчас летчики замерли по стойке «смирно», и капитан Игорь Чайка отрапортовал командиру корабля:

– Товарищ капитан 1-го ранга! Полет прошел нормально, задача по прикрытию буровой платформы выполнена. Во время инцидента один из британских истребителей, «Си Харриер», потерпел аварию, пилот катапультировался. Второй самолет боевым маневрированием вытеснен за пределы русского воздушного пространства. Докладывает командир звена Су-34ПЛ капитан Чайка.

– Вольно. Поздравляю вас, ребята. Идите в кают-компанию, отдыхайте. Капитан Чайка, потом напишете рапорт о случившемся инциденте.

– Есть.

Нервное напряжение после боевого вылета и посадки на подводную лодку, сравнимой с приземлением парашютиста на канат цирковых акробатов, требовало выхода. С шутками и прибаутками летчики пошли в кают-компанию. Там повар выдал каждому из пилотов-подводников «наркомовские» сто граммов – для снятия стресса.

Капитан 1-го ранга направился в центральный пост.

– Погружаемся. Рулевой, дифферент – пять градусов на нос. Глубина сто.

– Есть дифферент пять, глубина сто.

– Штурман, просчитайте курс в точку рандеву с нашей оперативной эскадрой.

– Есть.

Подводный авианосец «Северсталь» продолжал

нести свою скрытную вахту.

* * *

Эсминец «Гремящий» проекта 956 «Сарыч» Краснознаменного Северного флота России нес боевую вахту, ведя наблюдение за совместным маневрированием авианосных ударных групп флотов Великобритании и США. Американцы и англичане, придя из моря Бофорта, вплотную приблизились к территориальным водам России и длительное время шли вдоль ее морской границы.

Переваливаясь с волны на волну, русский эсминец «вел» ударную группировку вероятного противника. Парадоксально, но разыгравшаяся непогода существенно облегчила его задачи по слежению. Когда шторма не было, американские и английские вертолеты постоянно висели над «Гремящим», а реактивные ударные самолеты Соединенного Королевства и США имитировали атаки на русский эсминец. На корабле подали зенитные ракеты на направляющие, а шестиствольные автоматы АК-630М провожали холодными зрачками дульных срезов иностранные винтокрылые машины.

Сейчас капитан 3-го ранга Сергей Романов сумел приблизиться почти вплотную к новейшему английскому атомному ударному авианосцу. Дистанция между ними составляла не более четырех кабельтовых. Внезапно от строя кораблей отделился английский эсминец «Даймонд».

Выполнив резкую циркуляцию, он лег на встречный курс с русским кораблем. Вероятно, командование объединенной англо-американской авианосной группой решило раз и навсегда избавиться от непрошеного «эскорта» русского эсминца, который вот уже четвертые сутки «висел на хвосте» мощного ударного соединения. Английский и американский атомные авианосцы, атомный ракетный крейсер, а также эсминцы и фрегаты охранения не то чтобы опасались одинокого русского корабля, но чувствовали себя как-то неуютно, осознавая, что здесь они не слишком желанные гости.

А вот русский капитан действовал решительно, осознавая, что за его спиной вся мощь Северного флота.

– Радиорубка – открытым текстом: «В случае опасного сближения буду вынужден открыть огонь!

– Есть, товарищ капитан, радиограмма передана.

Но капитан английского эсминца, как видно, ее всерьез не воспринял, корабль НАТО продолжал опасное маневрирование. Видя, как «Даймонд» выходит на контркурс, Сергей Романов коротко скомандовал:

– БЧ-2, носовая башня, предупредительный огонь! Упреждение – пол-кабельтова, наведение – визуально, по электронно-оптическому визиру. Пли!

– Есть!

С тихим гулом механизмов, тонущим в звуках штормового моря, носовая башня эсминца плавно развернулась, и дульные срезы 130– миллиметровых скорострельных орудий холодно уставились на англичан. Дистанционные взрыватели снарядов автоматически выставлены на заданное расстояние. Орудийный залп был подобен раскату грома, сорок пять выстрелов в минуту! Сплошная стена водяных столбов перечеркнула курс движения английского корабля.

Но капитан его был, видимо, тем еще сорвиголовой. «Даймонд» снизил ход, но только для того, чтобы дать ответный предупредительный залп. Рядом с бортом «Гремящего» тоже вздыбились фонтаны разрывов 127-миллиметровых снарядов носового орудия английского эсминца.

– Рулевой, держать курс! Машинное – полный ход, БЧ-2 – отстрелить помехи!

Идущий на полной скорости русский эсминец окутался молочно-белой пеленой. Небо за кормой расцветилось салютными разрывами специальных пиропатронов.

– Что теперь, ракетная атака?

«Даймонд» проектировался исключительно как эсминец ПВО, его основным оружием был зенитно-ракетный комплекс SYLVER с сорока восемью ракетами «Астер-15» или «Астер-30». После Второго Карибского кризиса его срочно довооружили двумя счетверенными пусковыми установками «Гарпун», а часть ячеек подпалубной стартовой установки зенитного комплекса переоборудовали под более тяжелые ракеты «Томагавк». Хотя все те же события у берегов Венесуэлы показали их довольно низкую эффективность по сравнению с русскими аналогами.

Два корабля мчались друг на друга, разрезая острыми форштевнями бушующие волны, и никто не хотел уступать – гордость «Владычицы морей» столкнулась с броневой, путиловской, решимостью русских моряков. Материальная, так сказать, сторона этого столкновения тоже была серьезна.

Оба корабля содрогнулись от мощного удара, ведь водоизмещение и того и другого превышало восемь тысяч тонн, да еще помноженных на скорость хода в тридцать узлов! «Англичанин» получил «хук» в правый борт. Тонкая «аристократическая натура» «Даймонда» не выдержала столкновения с русской сталью. Через весь правый бок английского эсминца протянулась рваная рана. Контейнеры ПКР «Гарпун» были выворочены вместе с обтекателями, разорванные кабели били по корпусу, рассыпая бело-фиолетовые снопы искр коротких замыканий. Из пробоины показались языки пламени, за кораблем потянулся шлейф дыма.

Но и «Гремящий» пострадал в этом столкновении. От удара была вырвана и сброшена за борт счетверенная пусковая установка противокорабельных ракет «Москит», разбиты обтекатели антенн, выше ватерлинии зияла довольно внушительных размеров пробоина, штормовые волны стали захлестывать внутренние помещения.

– Радиорубка, передавайте сообщение в штаб флота в Североморске: «Подвергся таранному удару английского эсминца вследствие его провокационных действий. Имею повреждения».

– Есть!

– Команде – осмотреться в отсеках! Доложить о повреждениях. Аварийным партиям приступить к борьбе за живучесть и непотопляемость корабля!

Команда сразу же начала борьбу за живучесть. Моряки подвели к пробоине пластыри, укрепили их домкратами. Мотопомпы стали откачивать воду. Сразу же обесточили некоторые агрегаты во избежание коротких замыканий и пожара. В корабельном лазарете врач оказывал помощь пострадавшим.

Кренясь на правый борт, «Гремящий» продолжал следовать за авианосной эскадрой НАТО.

На борту английского эсминца дела обстояли много хуже. «Даймонд», и вся серия этих кораблей, проектировался по технологии «стелс». Но, получив весьма относительную «невидимость», в мореходных качествах он однозначно проиграл. Можно сказать, что история с опасной приверженностью британского Адмиралтейства «модным» тенденциям повторялась.

В 1940 году в бою с немецким линкором «Бисмарк» первым же его залпом был потоплен английский линейный крейсер «Худ», самый быстроходный корабль в своем классе. В погоне за скоростью англичане предельно облегчили его, сэкономив на толщине брони. Но скорость не спасла английский крейсер от тяжелых крупповских снарядов линкора «Кригсмарине» и последовавшей за этим практически мгновенной и страшной гибели.

«Даймонд» сейчас тоже с трудом выдерживал удары стихии, но он ведь был не один. Сразу несколько фрегатов и эсминцев из боевого охранения авианосной группы поспешили на выручку, прикрыв поврежденный корабль своими бортами от волн. Вскоре шторм стал стихать, и в воздух поднялись спасательные вертолеты.

А вот «Гремящий» боролся со стихией в гордом одиночестве. С борта американских и английских судов даже радиограммы с запросом о необходимости помощи не пришло! Конечно, к русскому эсминцу уже спешили на помощь находящиеся в Баренцевом море корабли Северного флота, но им еще оставалось несколько суток пути, а по курсу самолетов морской авиации встал непреодолимой стеной атмосферный фронт. Пока тяжелые Ту-142М его обогнут...

Мореходные качества эсминцев проекта 956 «Сарыч» были очень высокими, это-то и помогало переносить удары штормового моря. Прошло много изматывающих и томительных часов, пока русский корабль выбрался из штормового района. Но сразу же объявилась другая напасть.

– ГКП ¹, докладывает оператор РЛС. Наблюдаю воздушную цель. Цель одиночная, средневысотная, малоскоростная. Предположительно, самолет– разведчик.

– Вести цель. Зенитным средствам – готовность №1!

– Есть готовность один!

– Товарищ капитан, это «Урод», подходит с кормы.

Базовый патрульный и противолодочный самолет ВВС Великобритании «Нимрод» действительно выглядел как летающий мутант. Непропорционально массивная носовая часть бугрилась бородавками обтекателей антенн, в хвостовой части вытянулся длинный обтекатель магнитометра для обнаружения подводных лодок. Относительно короткие и широкие крылья несли турбовинтовые двигатели, которые позволяли ему часами, если не сутками, висеть над районом патрулирования. И при этом своим радаром и другими следящими системами он мог охватывать огромную территорию в сотни морских миль.

¹ГКП – главный командный пост.

А сейчас он просто висел над поврежденным русским эсминцем и действовал на нервы морякам.

– Сбить бы эту суку! Где же наши...

Свои самолеты они услышали уже скоро. Именно услышали – рев четырех двигателей с восемью соосными винтами диаметром восемь метров, казалось, заполнил все небо. Из-за туч показались два огромных воздушных корабля – дальних противолодочных Ту-142М. Они быстро нагнали «Нимрод» и заняли позицию по бокам от него. Дистанционно управляемые стрелковые турели со спаренными 23– миллиметровыми пушками красноречиво повернулись в сторону английского самолета.

* * *

– Уходи, не доводи до греха. – Командир головного Ту-142М повернул голову в защитном шлеме и поджатой кислородной маске к боковому окну.

– Смотри, гад, висит и не уходит. – Голос второго пилота звучал приглушенно из-за кислородной маски.

– Ваня, шугни-ка нашего «денди». – И уже серьезно командир корабля отдал приказ: – Штурман-оператор, упреждающую очередь по курсу «Нимрода»!

– Есть! Выполняю.

Дистанционно управляемая верхняя турель развернулась на девяносто градусов и уткнулась стволами в английский самолет. Второй пилот двинул рычаги управления вперед, и ведущий Ту-142М вырвался вперед. Коротко протрещала поперек курса «англичанина» очередь трассирующих снарядов.

«Нимрод» курс не изменил.

– Ну что, таранить его, что ли...

Гигантские лопасти двойных винтов русского

самолета могли нашинковать «Нимрод», словно кочан капусты.

– Командир, он снижается. Уходит, – прозвучал в наушниках доклад командира огневых установок из задней кабины.

– Это штурман, вижу наш эсминец! Справа по курсу.

– Ракету! Любую сигнальную ракету!

Есть.

Под крылом медленно проплывал эсминец, казавшийся с высоты игрушечной лодочкой. От головного самолета отделилась россыпь зеленых звезд. Им навстречу потянулись такие же зеленые светляки с палубы «Гремящего».

– Товарищ капитан 3-го ранга, радиограмма с самолета: «Сопровождаем вас до границы наших территориальных вод. На помощь уже вышли самолет амфибия Бе-200 и экраноплан «Спасатель». Держитесь».

– Ясно. Идем прежним курсом.

А сводная американо-британская эскадра повернула к берегам Аляски.

Глава 3 СУ-207

Пара необычных самолетов появилась в крымском небе просто из ниоткуда. Только что горы хранили молчаливое спокойствие, и вдруг в один миг оно было разорвано грохотом турбин истребителей. Причиной необычного вида были крылья обратной стреловидности, как У знаменитого экспериментального истребителя

ОКБ Сухого Су-47 «Беркут». Солнце играло бликами на остеклении их кабин, острых кромках крыльев, переднего горизонтального оперения и чуть «разваленных» наружу вертикальных «акульих хвостах».

Как будто это были не экспериментальные многоцелевые истребители ОКБ Сухого, а боевые космолеты пришельцев. Истребители слитно сделали «горку» и перешли в пикирование. Потеряв одним махом полторы тысячи метров высоты, самолеты выполнили крутой вираж, а потом уж затеяли такой невообразимый пилотаж, что у зрителей просто глаза на лоб полезли.

Зрителями были летчики 324-го Отдельного истребительного авиаполка, базирующегося на аэродроме Бельбек. Звено многоцелевых истребителей Су-35 сопровождало «пришельцев» в их испытательном полете.

Командир полка подполковник Юрий Рощин, который вел сейчас звено, невольно залюбовался этими самолетами, уже на секунду представив себя в кабине суперистребителя. Интересно: кому доверено пилотировать этих сверхсекретных «птичек»? Узнать это было невозможно, так как летчикам звена сопровождения категорически запретили вести какие-либо переговоры с «инопланетянами» – по-другому и не скажешь, видя, какие фигуры выписывают в небе новейшие русские истребители.

Летные испытания прикрывались не только с воздуха, но и с моря: далеко внизу распустили пенные усы ракетные катера класса «Молния». Чуть ближе к берегу патрулировали закрытый район два сторожевых катера ОВР [8]8
  ОВР – охрана водного района.


[Закрыть].

А почти у самого горизонта низко над волнами в стремительном броске вытянулось стальное тело экраноплана-ракетоносца «Лунь», одного из пяти, несущих службу на Черном море. Широкие крылья и создающие тот самый «эффект экрана», благодаря которому полусамолет-полукорабль скользит и над морем, и над сушей. «Батарея» из восьми турбин в носовой части, высокий «самолетный» киль с раздвоенным, как у ласточки, стабилизатором. И три сдвоенных пусковых контейнера противокорабельных ракет «Москит-М». Удивительное зрелище – парящий над волнами корабль-самолет!

Тем временем пара истребителей с обратной стреловидностью завершила пилотаж и, покачав на прощание крыльями четверке Рощина, стремительным переворотом через крыло ушла на сверхмалую высоту. А звено Су-35 направилось в противоположную сторону, летчикам было строжайше

запрещено наблюдать, куда уходят эти самолеты.

данским. Планировалось даже открыть международные рейсы на Стамбул. Но, как всегда, «не хватило денег»: младодемократы разворовывали, гребли тогда все. С некоторых крымских аэродромов даже снимали плиты, чтобы замостить дороги! Какие уж там международные рейсы...

Рядом с авиабазой и поселком военных летчиков открылись летний лагерь отдыха, пара санаториев – земля-то на курортном полуострове выросла в цене. Рядом даже открылся нудистский пляж А уникальный аэродром тем временем тихо умирал. Волны разрушали берег, все ближе подходя к ближнему приводу, подвижки почвы ломали железобетонное покрытие взлетно-посадочной полосы. Здесь еще ютились в капонирах МиГ-29, но все чаще богатенькие нувориши устраивали на уцелевших участках полосы автогонки...

Сейчас все изменилось. Берег укрепили, построили мол, защищающий его от разрушительного действия волн, капитально отремонтировали полосу, привели в порядок и модернизировали немалое аэродромно-техническое хозяйство. Аэродром Бельбек вновь стал военным. А предпринимателей мягко, но настойчиво отсюда «попросили». Справедливости ради стоит заметить, что взамен им выделили участки земли не хуже или же довольно солидные суммы денег.

Единственное, что осталось от былого разгула демократии, – тот самый нудистский пляж. Причем летчики сами его хотели оставить. И командование согласилось, несмотря на гневные протесты местного Комитета жен офицеров. «Для поддержания боевого духа», и точка!

К стоянке только что остановившегося командирского истребителя подрулил «газик». Оттуда выскочил солдатик и, четко бросив ладонь к виску, отрапортовал дежурному по стоянке:

– Комполка срочно вызывают в штаб.

– Вольно. Подожди, он сейчас спустится из кабины.

Коротко простучал по перекладинам дюралевой аэродромной стремянки молодой командир полка. Расписавшись в техжурнале, принесенном техником самолета, он, как и был в летном снаряжении и шлеме, сел в «газик». Водитель-лихач стартовал с места, оставив на серых плитах черные следы шин.

* * *

В штабе, в приемной «родного» кабинета Юрия Рощина, его поприветствовали трое незнакомых офицеров ВВС: два майора и полковник.

– Здравия желаю. Проходите, товарищи, – пригласил хозяин. – Саша, принеси чая, – приказал он ординарцу.

Войдя в кабинет, офицеры представились: полковника звали Александр Орлов, а майоров – Сергей Игнатенко и Михаил Аксенов.

– Юрий Владимирович, – начал полковник, когда чай был выпит. – Вы сегодня наблюдали полет новейших русских истребителей, которые уже в очень скором времени придут на замену семейству самолетов Су-27. И, я думаю, пора вам познакомиться с ними поближе. Да-да, не удивляйтесь, здесь предсерийные машины проходят очередной этап Государственных испытаний, согласно которому будет отрабатываться их взаимодействие с тяжелым атомным авианесущим крейсером «Слава», который тоже сейчас проходит испытания. Частично базироваться новые самолеты будут на вашем аэродроме. Так что передавайте на время дела заму и поедемте с нами.

– Есть, – только и смог ответить обескураженный таким крутым поворотом событий подполковник Рощин.

* * *

Черная «Волга» последней модели с тонированными стеклами и белыми цифрами и буквами номерных знаков на черном фоне [9]9
  Военные номера.
  Технико-эксплуатационная часть авиаполка.


[Закрыть]петляла по извилистому серпантину, все выше поднимаясь в Крымские горы.

Расположившийся на заднем сиденье Юрий Рощин глядел на пейзаж за окном и думал: «Не врали, значит. Все-таки существует в горах сверхсекретный аэродром».

Об этом часто писали падкие до сенсаций журналисты. Якобы внутри гор на Южном берегу Крыма построен аэродром для защиты правительственных дач. Самолеты, дескать, разгонялись по специальным тоннелям, выходящим в сторону обрыва, и, взлетев, сразу же оказывались над защищаемым объектом. Приземлялись истребители на яйле – плоскогорье, расположенном под обрывом стартовых тоннелей и уже по другим тоннелям возвращались в секретные ангары.

Попетляв еще немного, «Волга» затормозила перед неприметными зелеными воротами с красной пятиконечной звездой. Из таблички на КПП значилось, что это специальный радиотехнический батальон. Таких воинских частей по всему Крымскому полуострову было понатыкано множество и в самых невообразимых местах.

Часовые внимательно проверили документы, и после этого ворота с лязгом разъехались на направляющих. «Волга» проехала дальше, миновав чисто выметенный плац со щитами по строевой подготовке, и остановилась у здания штаба. Дальше тянулись ряды казарм и различные здания с антеннами.

Внешне это все и походило на радиотехнический батальон, если бы не характерные плоские антенны станций обнаружения и наведения зенитно-ракетной системы С-400, которые выглядывали из-за деревьев и масксетей, массивные камуфлированные колонны ТПК ¹боевых машин и прикрывающие их зенитные ракетно-артиллерийские самоходки «Тунгуска».

В штабе полковника Рощина встретил генерал– майор и, не откладывая дела в долгий ящик, протянул карточку магнитного пропуска, на котором еще дополнительно был нанесен штрихкод для лазерного сканера.

– Пойдемте. То, что вы сейчас увидите, – одна

из наших самых охраняемых тайн.

* * *

Юрий Рощин шел вместе с генерал-майором, который так и не представился, и с офицерами, которые привезли его сюда, по наклонному коридору. Сводчатый потолок из фортификационного бетона освещался редкой цепочкой электрических плафонов в защитной сетке.

У площадки лифта, уходящего куда-то в недра горы, их встретил пост с двумя молодцами в камуфляже бронежилетах и с компактными автома-

¹ТПК – транспортно-пусковые контейнеры.

тами «Вихрь» в руках. Молодцы молча взяли у всех карточки и по очереди пропустили через определитель. Все это время за процессом бесстрастно наблюдала зрачком видеоприцела дистанционно – управляемая пулеметная турель под потолком.

После недолгой проверки все офицеры зашли в лифт. Кабина с жужжанием стала опускаться куда-то в глубь горы. Наконец на одном из подземных этажей они остановились, и дверцы распахнулись прямо в залитый светом ангар.

В самом его центре, весь опутанный проводами, шлангами, оптико-волоконными и силовыми кабелями, возвышался невиданный самолет с крыльями обратной стреловидности. Непроницаемый, блестящий золотым напылением фонарь кабины был сейчас закрыт.

Этот летательный аппарат был одновременно похож и непохож на другие самолеты знаменитой «фирмы» Павла Осиповича Сухого: плавные изгибы сопряжения крыла и фюзеляжа, по лебяжьему изогнутая носовая часть фюзеляжа, широкое «разваленное» наружу вертикальное хвостовое оперение. И вместе с тем было в нем нечто футуристическое – сразу становилось понятно, что к своим предшественникам новый истребитель относится как первый серийный реактивный боевой «Мессершмитт-262» к своим поршневым винтомоторным собратьям.

Сама по себе обратная стреловидность в пред– серийном, а в перспективе – в серийном, а не экспериментальном истребителе уже была огромным технологическим прорывом. Такое крыло открывало перед летательным аппаратом массу совершенно уникальных возможностей: отличную управляемость на закритических и сверхкритических углах атаки, когда «нормальный» самолет попросту валится в штопор, управляемость на малых скоростях и, как следствие, замечательные взлетно-посадочные характеристики, пониженную радиолокационную заметность.

Но до сих пор обратная стреловидность реализовывалась исключительно в экспериментальных самолетах, таких как американский Х-29 и русский С-37 (Су-47) «Беркут». Дело в том, что под действием набегающего потока воздуха обратно– стреловидное крыло стремится согнуться – это называется аэродинамической дивергенцией. Решить проблему можно, только увеличив общую жесткость конструкции, а это чревато увеличением веса. Но разработка и использование специальных композитных материалов успешно решили такую проблему.

Кроме этого новшества, на самолете было еще много технических «изюминок», но сейчас они прятались под обшивкой и за непроницаемым остеклением фонаря кабины.

Рядом с истребителем были установлены стенды с различными приборами. Назначение большинства из них было для подполковника Рощина неведомым. По экранам бежали зеленые синусоиды, на компьютерных дисплеях отображались непонятные графики, таблицы и полигоны, а руководили здесь люди в белых халатах – исследователи, хоть и в офицерских званиях. Они произносили какие-то одним им понятные фразы, пересыпанные техническими терминами. И Рощин почувствовал себя чужим в царстве яркого света и электроники.

– Юрка! Здорово!

Рощин обернулся на знакомый голос, который он чаще слышал сквозь треск и шипение статики в наушниках летного шлема. Так и есть: через освещенную площадку широкими шагами к нему шел Олег Щербина, командир и ведущий пары, с которым они прошли и огненный ад воздушной войны за Донбасс, и ожесточенные бои в небе Венесуэлы над Карибским морем и джунглями.

А рядом с ним – еще трое молодых офицеров в летной форме. Остальные летчики звена суперистребителей. Высокий светловолосый старший лейтенант, напоминающий чем-то самого Рощина в недавней молодости. Невозмутимый майор с восточными чертами лица и заметной проседью в черных как смоль волосах. И низенький капитан плотного телосложения.

Рукопожатие командира было как всегда крепким, плотно сбитая невысокая фигура излучала спокойствие и уверенность, но на виски лег первый снег ранней седины. А глаза Щербины были все такими же – веселыми, прищуренными, с искоркой иронии в глубине. Они крепко обнялись.

– Вот и рассекретил ты меня, Юрка! Как жизнь? Подполковником стал, меня уже почти догнал по звездочкам.

– Да вам, Олег Николаевич, уже давно пора генералом быть!

– Вот, захотел спокойной жизни, отказался от полка. Мы с женой в Ахтубинск переехали, там я в ГЛИЦе ¹имени Чкалова окончил школу летчиков– испытателей. И понеслось...

– А почему все же режим секретности нарушили?..

– Да все просто, завтра четверка вот этих красавцев, – Щербина махнул в сторону опутанного проводами самолета, – перелетает к вам, на аэродром Бельбек. Будем проводить очередной этап

¹ГЛИЦ – государственный летно-испытательный центр.

испытаний – взаимодействие с тяжелым атомным авианесущим крейсером «Слава». Но прежде будут еще боевые испытания оружия в сложных условиях рельефа местности и радиоэлектронного противодействия.

– А мы, стало быть, будем вас прикрывать...

– Да, так что знакомься с моим звеном: майор Жалол Рахимов, капитан Иван Акимов, старший лейтенант Евгений Соколов.

– Здравия желаю!

– Здравствуйте, товарищ полковник. Нам полковник Щербина очень много о вас рассказывал.

Надеюсь, что только хорошее, – улыбнулся Рощин.

– Что вы, конечно!

Значит, будем вас прикрывать.

– Как в старые добрые времена: «Ведомый, держи хвост!» – улыбнулся Щербина.

– Понял, командир, не подведу!

– Слушай, Юра, ты как, на завтра какие-нибудь дела есть?

– Так выходной же...

– Слушай, оставайся у нас, посидим, за жисть, как говорится, побеседуем. Ребят погибших помянем...

– А давай! Столько времени не виделись.

те, а в номере неброской, но уютной гостиницы. Жилые комнаты на одного-двух человек находились на самом верхнем подземном ярусе секретного аэродрома в Крымских горах.

Щербина с хрустом «свернул голову» бутылке и разлил водку по рюмкам.

– Ну, давай – за встречу!

– Давай.

Звякнули рюмки. Закусив, Рощин указал на бутылку.

– О, «Немиров»! Слава богу, что сейчас там не только ликеро-водочный завод, но и аэродром работает.

– Ага, это ж, получается, после Второй Переяславской Рады туда снова ракетоносцы перелетели.

Рощин рассеянно кивнул.

– Скажи, Олег, а как там, в Школе летчиков– испытателей?

– В ГЛИЦе, что ли? Нормально. Учат таким вещам, что строевикам и не снилось... Полеты на одном двигателе, вынужденные посадки, закритические режимы... Но я пока что только летчик– испытатель 2-го класса. Видел бы ты, что наши «зубры» на самолетах вытворяют! А ты как? Женился?

– Ага, Нина сейчас в Симферополе, в Университете преподает. Мы в Москве познакомились, когда я в Академии учился, а она – в МГУ.

– Жаль, не довелось у тебя на свадьбе погулять, я как раз тогда экзамены в ГЛИЦе сдавал. Да, кстати, завтра же моя Оксанка прилетает, я с ней по телефону недавно разговаривал. Поможешь встретить?

– Конечно! Не вопрос.

Ну, давай за наших дам.

Юрка поддел ломтик ветчины на вилку. Чуть погодя выпили по третьей.

С каждой выпитой рюмкой Олег Щербина становился все задумчивее. И Юра его прекрасно понимал. Четвертый тост... За тех, кто не вернулся. Молча. За их командира, полковника Михайлова, таранившего американский АВАКС, за летчиков, которые погибли, защищая Днепропетровск, Краматорск, Донецк, в жестокой и быстротечной войне с НАТО на территории Украины. За летчиков «инструкторской эскадрильи», которые защищали Каракас и Маракайбо от волн американских палубных истребителей во время войны в Венесуэле, названной современниками Карибским кризисом XXI. За пилотов-республиканцев полковника венесуэльских ВВС Рамона Риверы.

– Ну, Юрка, давай за ребят наших... За Батю, комполка нашего, который жизни не пожалел, но АВАКС проклятый в землю вогнал! Вечная память.

– Вечная память.

Выпили. Помолчали.

– Я ведь знаю, командир, как действительно можно бороться с любым проявлением национализма. Помнишь, у нас майор в ТЭЧ ¹был, Нодар Георгиевич Мгеладзе.

– Да, но он ушел потом.

– Точнее, его «ушли». А ведь какой человек – умный, интеллигентный. Увлекался восточной поэзией, даже сам стихи Омара Хайяма переводил. И никто, Олег, заметь – никто, не назвал бы его «нацменом», не унизил бы его происхождение. Потому что он прежде всего – Личность. И самое простое стать над национальностью – это заслужить уважение.

– Да, но ведь это так сложно, – грустно усмехнулся Щербина. – Проще обвинить во всех бедах соседа. У него ведь и хата больше, и хозяйство толще. А на тех, кто думает иначе, – навесить ярлыков. Помнишь, Юр, как нас грязью поливали поначалу в «демократических средствах массовой информации». «Фашисты», «изменники» «провокаторы», «суки», извини за выражение. Все потому, что мы уже не могли терпеть эту гнусь и начали действовать. А они боялись. Боялись нас. И ничего уже не могли сделать, только «пригласить» сюда натовских «наймитов». Как в 1918-м. «На поезде Директория – под колесами территория», а в Киеве – немцы и австрияки. История повторилась.