Текст книги "Барон Легран Гепард"

Автор книги: Георгий Левин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

В этот момент поднял глаза и посмотрел на лицо Камы. Оно выражало целую гамму чувств. Изумление, удивление, непонимание. Увидел его и замолчал, так и не закончив свою мысль. Кама продолжала смотреть на меня. Затем неуверенно спросила:

– Это всё зачем? Думаешь, твоя "хлорка" отпугнёт их? Хотя и не знаю? Те, кто с ними общался, говорили, что вонь, от них, забивает дыхание. Даже если дышишь ртом. Значит, твои повязки помогут дышать переговорщикам? Но это ничего не изменит! Оброк они возьмут всё равно. Увы!

Кама о моей божественной сути знала. Скорее всего, Дика просветила подругу. Но она была единственная, кто к этому относился спокойно. Я был её "богом" и это было главным. Это позволяло мне не бояться обнаружить перед ней незнание жизни этого времени. Понятно, "богам" нет дела до мелочей, жизни букашек, даже если эти букашки люди. Вот и задал ей свой вопрос прямо:

– Я что-то не знаю? Давай колись!

Кама горько вздохнула:

– То о чём ты говорил это болезнь?

Я кивнул головой и она продолжила:

– Чуми это посланники Охов. Они проходят по всем землям и забирают дань. Людей. Женщин, детей, мужчин. Берут только молодых. С каждых 10 человек жителей поселения забирают двоих. Всех забранных уводят с собой. За всю жизнь людей никто, из угнанного полона, никогда не возвращался. Что происходит с ними? Никто не знает. Приходят эти посланники раз в десять лет. Но в этот раз они пришли почему-то раньше.

Я вздохнул облегчённо:

– Так это просто люди? Посланники других людей? Тогда не понимаю? Почему вы добровольно отдаёте им пленников? Почему не защищаетесь? Неужели вы все трусы?

В глазах Камы мелькнула смешливая искорка:

– Насчёт того люди ли чуми? Ответить могу. Это какие-то монстры, порождения мрака. Точно не люди! А Охов никто не видел, говорить об их облике и сути не могу. Наш мир, мир людей, расположен между пустынями и степями. Что находится за ними? Я не знаю. Никто, никогда не проходил их. Чуми приходят с востока, из этих степей, пересекают наш мир и уходят на западе в пустыню. Они идут медленно. От каждого главного поселения отправляется гонец до следующего главного поселения. Он сообщает о приходе чуми. Дня через два те приходят и забирают выделенных им людей. Эти дни даются людям сделать свой выбор. Так мы и живём. Насчёт сопротивления? Это ты должен знать лучше меня. В моих свитках есть эта легенда. Позже найду тебе их. Но суть перескажу.

… Когда-то всё было честнее и справедливее. Это сейчас в отборе пленников участвуют только поселяне. Титулованные особы и знать себя исключили. А тогда участвовали все. Был такой герцог Лабе. Смелый и искусный воин. Увы, его жене и одному из сыновей выпал жребий стать данью чуми. Наставником и воспитателем герцога был капитан Агор, отец жены герцога и дед их сына. Он первым и восстал против этих порядков. Кликнул клич и собрал большую армию воинов. Одетые в белые одежды его воины принесли клятву на мечах. Умереть, но выступить против Охов и их слуг-посланников. Герцог Лабе примкнул к ним, возглавив добровольцев, из титулованных господ. Они и встретили чуми. Разгромили их и на этом же поле брани сошлись с Охами. Бой, не прерываясь, длился три дня и три ночи. После третьей ночи на помощь Лабе и Агору пришли светлые боги. Охи отступили и почти сто лет о них не слышали. Герцог Лабе состарился и умер, ещё раньше проводив своего капитана и воспитателя Агора, в мир забвения. О них все уже забыли. Затем вновь пришли чуми, всё вернулось на свои круги. Люди бросали жребий, и уходил в пустыню, рыдающий полон. Тогда люди и вспомнили о Лабе и Агоре. Так родилась легенда о Лабе боге, собирающем лучших воинов, в небесную рать. Эта рать под командованием Агора, собирается для последней решающей битвы…

Вот видишь? Я же говорила, что ты знаешь всё это лучше меня, капитан Агор! В глазах Камы были уважение и вера. Как должен был поступить я? Сказать правду? Убить её надежду? Я не смог. Как обычно соврал. Так жить уже привык. Кивнул и ответил:

– Просто хотел проверить. Знаешь ли ты о промысле светлых Богов? А теперь, родная моя жена, прости меня, ухожу спасать этот мир и свою семью.

Поцеловав её в лоб, покинул комнату. Только что получил ответ на свой старый вопрос. Это был не мой мир, но это уже значения не имело. Я был перенесен сюда, наверно чтобы спасти его. Это было моё предназначение. Старая жизнь в том моём времени была просто ожиданием этого дня. Он наступил! Теперь это был мой мир! Я был готов умереть за него! Всё встало на свои места. Легенда обрела жизнь, а капитан Агор просто исполнял своё предназначение. Вот так думал тогда. Истину узнал позже. Она была совсем не романтической, а чисто жизненной. Но это узнал позже, а в тот момент верил в сказку, придуманную для себя. Романтик! Мечтатель!

До назначенного времени встречи с моими офицерами оставалось ещё двадцать минут, и я знал, на что их потратить.

Для свадьбы с Камой пошил себе костюм. Белый камзол, белые бриджи, белые сапоги и белый пояс, украшенный золотым орнаментом. В истории моёго времени у некоторых народов белый цвет символизирует смерть. В моём времени жених одевался в чёрный костюм или фрак. В последние годы появился особый шик. Жених в белом фраке. В чёрном костюме я уже женился. Об этой женитьбе и жизни Вы уже знаете. Вот и решил шикануть белым костюмом. А вдруг теперь повезёт? Это и обусловило выбор цвета свадебного костюма. С тех пор он просто висел среди моих вещей, как напоминание о тех событиях. Рассказ Камы подсказал мне, как его использовать.

Нам предстояли тяжёлые испытания. Человек, ведомый верой во много раз сильнее человека без неё. Это знал из жизни своего мира. Примеров таких могу привести много, но Вы и сами знаете их не мало. Утомлять не буду. Теперь этот белый костюм должен был укрепить и вдохновить людей. Они прекрасно будут знать, что многие из них погибнут, но вера в чудо перейдёт в твёрдую уверенность в победе. Да это фанатизм! Но фанатиками очень хорошо пользуются в моём времени. Сейчас этот фанатизм нужен был людям во благо. И я его им давал.

В своей комнате быстро переоделся. Надел меч и кинжал. Осмотрел себя в зеркале, подумав, повязал на шею красный тонкий шарф. Любимый шарф Камы. Пусть её любовь всегда будет со мной. Даже если мне суждена смерть, это будет её последний дар. Она подарила мне счастье и детей, в отличие от жены в моём времени.

Вышёл из комнаты и направился в зал.

Мои старшие офицеры меня уже ждали. Сказать, что мой вид поразил их? Это значит не сказать ничего. Они просто застыли. Очнувшись, дружно выхватили мечи и снова застыли. Но их лица светились от счастья. Для людей с такими лицами не существует страха, смерть их испугать не может. За такой миг счастья отдать жизнь это продолжение счастья.

Вынул свой меч, ответил на их приветствия и сказал:

– Офицеры небесной рати! Наш час настал! Завтра утром на восходе солнца собрать всех поселян из всех селений. Ваши воины примут клятву на мечах. После этого выступаем. Врага встретим в степи, на границе майората. Сейчас все свободны! Оповестите воинов и поселян. Время последней битвы наступило!

Вложив мечи в ножны, они вышли, а я остался. Слухи по замку разлетелись быстро. Меня никто не тревожил. В поселениях царила суета, но я этого не видел. Сидел и думал. Оно и понятно. Вопросов становилось всё больше, и были они не простые.

Обедал и ужинал в кругу семьи. Этот вечер мы провели вместе. Плохие мысли старался гнать. Но получалось плохо. Это мог быть и последний вечер, и последняя ночь в моей и их жизни. Будущее, слава Богу, было скрыто от нас и мы могли насладиться радостью жизни. Радостью этого короткого мгновения. Из нас пятерых это понимали только двое. Я и Кама. Дети ещё были малы и за их будущее, чтобы оно у них было, я со своими воинами шли умирать. Такова судьба людей. За всё нужно бороться и платить…

Цену назначает жизнь.

Утром следующего дня все поднялись, едва ночь отступила. Первые лучи солнца осветили застывшие шеренги воинов. Всё остальное пространство перед крепостной стеной замка занимали поселяне. Здесь столпились все жители долинного поселения. Женщины, мужчины, старики, дети, подростки. Воины были в белом. Артиллеристы нашли выход. На их красные мундиры были наброшены белые плащи. Только Гуд сменил красный мундир на белый мундир. Я в одиночестве стоял на крепостной стене замка. Отсутствовал один Ор. Он принимал клятву у воинов гарнизона речного поселения. Там собрались поселенцы речного и лесного поселений. Меня там не было, но был уверен, что воины и там были в белых мундирах. Легенду знали и к этому были готовы.

Гуд вынул свой меч, положил на его лезвие левую руку. Все воины последовали его примеру и в стоящей тишине зазвучали слова клятвы:

Я, светлый воин небесной рати, клянусь именем бога Лабе младшему богу капитану Агору и всем жителям моего мира отдать все силы, а если понадобиться и жизнь в бою с воинством тьмы. Мой меч, моя честь и все люди моего мира, живые, умершие и ещё не родившиеся тому свидетели. Солнце, воздух и землю призываю в свидетели моей клятвы. Если не выполню или нарушу её, пусть все откажут мне, люди в хлебе и крове, солнце в тепле, воздух в дыхании, вода в утолении жажды. Пусть моим пристанищем станут огненные подземелья Абу. А мой меч поразит меня.

Слова клятвы затихли, а лучи восходящего солнца засверкали на лезвиях мечей. Гуд поцеловал свой меч. Остальные воины повторили его жест, сверкнув ещё раз в солнечных лучах, лезвия мечей спрятались в ножнах. Люди продолжали стоять молча. Я вынул меч, вскинул его вверх и громко произнёс:

– Принимаю Вашу клятву и жизнь!

На мне был мой шлем с резонаторами и мой голос как гром разнёсся над всеми. Текст и ритуал присяги узнал из свитка, который нашла мне Кама. А воины знали его с момента, когда вступали в клан наёмников. Всё прошло как надо, легенда ожила.

В полдень мы выступили. Места воинов на крепостных стенах заняли поселяне. Они не были воинами, но владеть оружием умели не плохо. Постоянные тренировки дали свой результат и преодолеть эти крепостные стены, обороняемые жителями моих поселений, было очень трудной задачей для других воинов этого мира. Тем более, после того, как на их глазах ожила легенда, и у них появился шанс не оплакивать отданных чуми родных и близких им людей.

А мы шли на поле, где должны были принять бой с чуми, слугами Охов.

Путь был недолгим. К вечеру моё войско вышло к будущему полю брани. Костровые приготовили плотный ужин. Воины неспешно поужинали и занялись своими делами. Высланные разъезды умчались в опускающуюся ночь. Караульные заняли свои места. Наступила ночь.

Ночь перед боем очень непростое время. В моей жизни это был второй бой. Всего второй! Но противниками в том, первом бою были люди, а здесь… Противниками были неизвестные твари, о которых не имел, ни малейшего представления. Волновался, боялся, но старался держать себя в руках. Как удавалось? Со стороны себя не видел, судить не могу. Да и не до созерцания себя было. Важных дел хватало.

В своей палатке собрал совещание, мы обсуждали план боя. Дебаты затянулись надолго. Мои офицеры о противнике знали больше меня, но не намного. Просто видели чуми с большого расстояния, а дальше знали не больше моего. В этом отношении мы были в одинаковом положении. Так, наобум и составили план боя. Пришли к общему мнению и разошлись. Остальное время до рассвета так и просидел, не сомкнув глаз.

Понимал, что остальным воинам было не легче. Я не представлял, с кем придётся сражаться, а они теоретически знали, а практически недалеко ушли от меня. Плюс давили вековые традиции безропотного подчинения. Легенда была, но это была легенда, сказка, а так на памяти людей никто и никогда не противился этим сборщикам людского полона. Даже для опытного воина это было впервые. Первым быть всегда трудно и страшно.

Утро тоже не принесло особого облегчения, неизвестность давила. Но въевшаяся за эти годы выучка помогала всё делать автоматически.

Первыми заняли указанные позиции "артиллерийские" телеги. За прошедшее время успел их модернизировать. Теперь пусковые стволы могли двигаться, меняя угол наклона. Телеги выстроили, с командирских телег произвели выстрелы цветовыми шарами-зарядами. На поле появились белые, красные и чёрные пятна-отметины. По ним "метатели" выставили углы наклонов пусковых стволов.

Костровые вскипятили воду и приготовили "горн" местный напиток на травах и мёде. Перед боем есть, не полагалось, так было заведено и в моём мире. Вместе со всеми одолел глиняную кружку горна и почувствовал себя лучше. Воины неспешно занимали места указанной диспозиции. Строилась фаланга, конные колоны, колесницы-тачанки лучников и арбалетчиков. Взошло солнце. На бескрайном небосводе оно было ослепительно ярким, его лучи отражались от всех блестящих предметов. Сегодня их здесь было много, очень много. Вот и казалось, что солнце опустилось на землю и своим блеском залило всё вокруг. Но это был холодный блеск атрибутов войны. Он не имел ничего общего с тёплым живым светом самого солнца, хотя и был его отражением.

Пошёл к своей колеснице. Проверил ружья, пистолеты, гранаты. А по степи заклубились полосы пыли. Это возвращались дозоры и разведка. Было ясно, враг приближается. Пути назад для нас не было. А впереди был враг, бой и как кому повезёт…

Это путь и сутьба воина. Бояться её глупо.

Отбросил ли я свой страх? Можно не говорить. Понятно нет! Просто спрятал его под глухим шлемом и стал ждать. На степной дороге клубилась пыль. Она медленно приближалась. Враг двигался не спеша.

Вскоре он приблизился на расстояние метров в 1000–1200 и замер, уставившись на нас.

Даже с такого расстояния можно было хорошо их рассмотреть. Увиденное, было для меня лишним подтверждением, что это был не мой мир. Такого в нём просто не могло существовать. Эти уродливые существа были порождением кошмара или очень ущербленной психики.

Кабаны-секачи метра полтора от земли до холки и метра два с половиной в длину, обросшие шерстью с огромными клыками, были ещё красавцами. Зато остальные! 3–4 метровые обезьяны с палками размером с деревья и лошадиными головами. Бегемоты с крокодильими головами. Мамонты с бивнями, росшими из тел и с тремя хоботами. И ещё куча уродов, описать которых не могу. Было ли мне страшно от всего увиденного? Сказать сложно. Я был просто в шоке, от увиденных кошмарных созданий!

Они стояли и рассматривали нас, а мы их. Так продолжалось минут десять. Для меня они показались вечностью.

Но вот из их рядов вылез огромный жук. На концах его усиков сверкали какие-то шарики. Он постоял, поводил ими. Потом снова исчез в толпе стоявших перед нами монстров. Казалось, прошла вечность, но вот они зашевелились. Сколько их было? Точно не скажу, думаю тысяч 5–7. Считать их даже не приходило в голову. Монстры перестраивались. Перестраиваясь в колонну по десять единиц вряд, первые ряды занимали "мамонты", места по бокам занимали бегемоты, с головами крокодилов и обезьяны с лошадиными головами. Кабаны строились отрядами впереди. Остальные монстры занимали места в тылу колоны или залазили на стоявших уже сородичей. Даже на таком расстоянии ощущался смрад, идущий от них.

Не выдерживая строй эта свора, двинулась на нас. Кабаны трусили трусцой, злобно сверкали их глаза. Вал монстров катился в нашу сторону.

Здесь и проявился талант Гуда. Он не растерялся. По его приказу фаланга и конники оттянулись назад. Колесницы-тачанки заняли их места и развернулись навстречу монстрам. Обслуга "артиллерийских" телег увеличила угол больших стволов и опустила малые пусковые стволы. Слаженная работа расчётов и быстрое выполнение команд позволило сделать это мгновенно. Гуд изменил весь план боя и диспозицию, это было правильное решение. Оно спасло нас.

Кабаны приблизились метров на 200–250, и тогда начался кошмар для монстров. Стрелы лучников украшали наконечники в виде листка с острыми гранями, этот вытянутый заостренный лист пробивал панцирь. Четырёхгранники арбалетных болтов делали это ещё проще, оставляя дыру размером в кулак обычного человека. Тела монстров по прочности уступали панцирям. Да и било это всё практически в упор. Не отставали и "артиллерийские" телеги. Большие "громовые" шары летели по крутой дуге и разносили монстров на куски десятками, а "огненные" шары били в упор. Они прошивали монстров, обливая их жарким огнём. Покрытые шерстью тела были для него хорошей пищей. Катящийся на нас вал горел, разметаемый взрывами он оставлял за собой разливающееся огненное море. Монстры выли, но продолжали приближаться к нам. Видно инстинкт самосохранения был им чужд.

Моё сердце сжималось от страха. Наши копья, щиты и мечи, против этих чудищ были слабой защитой. Слишком они были огромны. Накатившись на нас, они могли просто раздавить нас своей массой.

Здесь не растерялся Кат. Колесницы-тачанки имели одетые, на обод колёс острые металлические полосы. По его команде лучники и стрелки с арбалетами покинули колесницы-тачанки, завязали глаза коней, возницы развернули их и ринулись в накатывающийся вал монстров. Острые полосы на ободе колёс колесниц-тачанок увлекаемых обезумевшими конями косили монстров, разрубая их на куски, рубя головы, конечности и тела.

Пал и Ор тоже не теряли времени. Их воины связывали копья и пики, делали ежи и вкапывали их в землю.

Из катящегося вала до нас докатилась четверть монстров. Многие из них были обожжены, имели раны и отрубленные конечности. Часть осталась на ежах, остальных встретили мечи фаланги, спешенной кавалерии, стрелков и метателей. Закипел самый страшный и не предсказуемый бой. Ближний бой на мечах.

Я тоже не остался в стороне. Вместе с телохранителями ринулся в гущу боя. В нём участвовали все. Стоять, не остался, никто.

Безумство боя охватило меня. Страх пропал. Мои пули имели металлические сердечники и верхний надпил. Пробивали панцирь, оставляли в нём дыру. Делал что-то наподобие разрывных пуль, запрещенных в моём мире давно. Но это был не мой мир и осуждения общественности не боялся.

Сначала гранаты, а потом эти пули создали вокруг меня шевелящуюся воронку из тел убитых и умирающих монстров, их конечностей. Мой белый костюм и броня были покрыты кусками плоти и залиты кровью. Я рычал и ревел как зверь. Резонаторы звук усиливали и разносили вокруг. Он перекрывал все остальные звуки боя. Кончились гранаты и патроны. Выхватив меч, метался среди этой воронки тел, по превратившей от лившейся крови в грязь земле. Ни на что хорошее не рассчитывал. Мечом владел очень слабо, прекрасно понимал, что любой, первый из монстров, вставший передо мной будет, для меня и последним. Но сдаваться без боя не собирался. Злость предавала силы. Крутился и орал минут пять. Потом навалилась усталость, я опустил меч и покорился судьбе.

Но вокруг не было никакого движения. Забраться на эту гору не было ни сил, ни желания. Желудок был пуст, но спазмы сотрясали тело. Сбросил шлем. Запах крови, палёной шерсти и горелого мяса ударил в нос и заполнил лёгкие. Рвотные спазмы скрутили тело. В этот момент сверху кучи началось шевеление. Поднял меч. Но оттуда раздался голос:

– Господин капитан! Это я! Кат! Не метайте молнии! Убьёте! И так еле дышу!

Ответить ему не смог. Только заревел. Для меня это был рёв радости. А Кат, услышав его, минут пять не шевелился. Только выждав это время, осторожно выглянул.

Он был не один. Сбросив мне верёвки, воины вытащили меня, но старательно держались подальше. Причину такого отношения понял, выбравшись с воронки. Мой курган был в высоту метров пять и довольно обширный. Он возвышался над всем полем страшной битвы. Бой закончился. Мы победили, но это была "Пиррова" победа.

Из пяти тысяч воинов, пришедших со мной на это поле, 2347 погибли, 1438 имели тяжёлые увечья и ранения. Остальные имели лёгкие ранения. Невредимым был один я. Пал погиб, Гуд лишился руки, Ор имел перелом ноги и левой руки, Кату монстр когтями разодрал руку, а его лицо было сплошным синяком. Досталось дубиной, но шлем спас. Выдержал удар, хотя и треснул. Из сотни колесниц-тачанок можно было привести в порядок десятка два. Из "артиллерийских" телег уцелели 11, но зарядов не осталось, ни одного. О копьях и пиках молчу.

Монстров, правда, положили всех. Сосчитать их было не возможно. Взрывы, огонь, полосы колесниц-тачанок и мечи, покрошили их тела, сожгли и разметали. Думаю, не сильно ошибусь, если скажу, что их было 5–6 тысяч. Из основного это было то, что отбили дань. Тысяч 15 женщин, детей, подростков и молодых мужчин. Чуми прошли только два герцогства и были вначале своего пути. Здесь узнали страшные, но не удивившие меня вещи. Чуми в пути питались ослабевшими и обессиленными людьми, не могущими продолжать путь. Понятно! А чем могли питаться эти монстры? Не травой же!

Освобождённые пленники помогали нам собирать своих убитых, раненых, оружие. Только благодаря их помощи справились быстро и смогли покинуть зловонное обгоревшее поле, над которым уже тучами кружились стервятники. Никогда не думал, что их в этом мире так много! Да ещё и подлетало пополнение.

Раненых перевязали, уложили на трофейные телеги. Собрали убитых, их тоже уложили на телеги, укрыли плащами и отправились в обратный путь.

Освобождённые люди отправились с нами. Они помогали обессиленным воинам и раненым. Скорбный обоз тащился целых полтора дня. Приходилось часто останавливаться в пути. 734 раненых, особо тяжёлых, заняли места под плащами, увеличив число павших в этой битве. Остальные должны были поправиться. Но сколько из них сможет вернуться в строй? Понимал, что это будет очень малая цифра. Монстры давили и рвали воинов. Панцири не спасали. На алтарь бога войны мы положили много жизней своих воинов. Печальный результат…

… Встречали нас не песнями и цветами, а слезами и истериками. Многие семьи лишились кормильцев и защитников. Многие женщины были обречены надеть скорбные наряды вдов. Скорбь и горе вошли во многие дома.

На заре следующего дня на лугу у озера в долине полыхал погребальный костёр. Воины уходили на небо. Они пополняли ряды небесной рати. Все кто мог двигаться были здесь, а я стоял перед ними, вскинутым мечом приветствуя пополнение рати.

После проводов собрался совет. Гуд был, ещё очень слаб, мы собрались в его комнате в моём замке. Погибшего Пала заменил, Греб. До этого он командовал правым крылом фаланги. По кругу пошла поминальная чаша. Каждый отпивал с неё глоток и немного отливал в очаг, душам погибших. Потом молчали.

Долго предавался скорби, возможности не было, дел было много. Я начал подводить печальные итоги:

– Итак, мы победили, но в строю остались 974 воина, это те, кто оставался в крепостях для обороны. Остальные 215 легкораненых встанут в строй месяца через два. Об остальных раненых вопрос не предсказуем. Выживут? И, слава Богу! С оружием, боезапасом и техникой положение тоже плохое. Охи уничтожение своих слуг не простят. Если придут сейчас? Возьмут нас голыми руками. Надеяться на помощь герцогов и их окружения нечего. Они сдадутся на милость Охов, свалив всё на нас. Вот и всё!

Гуд покряхтел и ответил:

– В этом году Охи не придут. Обычно чуми, проходят наш мир, за время до начала сезона дождей. Их не дождутся и постараются узнать, что случилось? В сезон дождей воевать никто не будет. Да и Охам нужно собрать, подготовить силы. За сотни лет это первый случай не повиновения им. Вряд ли они постоянно готовы к бою. Тем более мы уничтожили их слуг-воинов, вот им и придётся искать и готовить новых. Думаю, минимум год у нас есть, а то и два. Сумеем подготовиться и собрать новую армию. Освобождённые пленники разнесут весть о питании чуми. Добровольцев у нас будет много. Главное работать не покладая рук и не жалея себя. А там всё решат сталь и мужество воинов.

Обессилев, он откинулся на подушки. Ор, которого принесли на ношах, согласно кивнул головой. Греб тоже, согласился со сказанным Гудом.

Я думал над сказанным Гудом недолго. Правота его слов сомнения не вызывала. Возразить было нечего, подумал и согласился. Значит, время было и нужно было его использовать. Это было уже моей задачей. За неё и принялся, забросив семью, забыв о сне и отдыхе.

Прежде всего, направил гонцов по всем поселениям, градам и весям. Наёмников призывал в небесную рать. Ничего не обещал, только под призывом подписался именем капитана Агора, уничтожившего чуми. От герцогов и титулованных помощи не ждал. Да и толку от них было бы мало. В основном они воинами не были уже давно.

Поток добровольцев-наёмников хлынул сразу, поддержали их порыв и поселяне. Но их пока не брал. Нужно было убрать урожай, заготовить корма. Поселенцев записывали, но приходить предлагали перед началом сезона дождей, после окончания полевых работ. Кузни, тележные мастерские были завалены работой. Они гремели день и ночь. Ковали мечи, доспехи. Делали луки, арбалеты, копья, пики, щиты, стрелы и болты. Изготавливали артиллерийские телеги, колесницы-тачанки. Отобрал три десятка самых толковых ремесленников и с ними изготавливал заряды для "артиллерийских" телег.

Кама не обижалась. Она тоже помогала мне. Собрала женщин, они готовили перевязочный материал, мази и разные другие средства для ухода за ранеными. Весь мир людей трудился с нами. Вспоминал военные лозунги моей страны, в моём времени:

"Всё для победы над врагом!"

Правда его переделал и теперь он звучал иначе:

"Всё на алтарь выживания людей!"

Суть осталась одна и та. Люди трудились не покладая рук. Уцелевшие мои воины учили прибывающих добровольцев-наёмников. Удивили меня младшие сыновья титулованных особ. Они собрали отряд в 300 человек, и пришли ко мне. Легенда о Лабе ожила. Её знали все без исключения. И шли, шли, шли…

… Начался сезон дождей и ветров. Пришли поселяне. Их смешал с воинами и готовил, как воинов для фаланги. Им было тяжело. Но никто не роптал и не бежал прочь. Другим доставалось не меньше. Гут и Ор оправились от ран. Гут и одной рукой гонял всех усердно. К окончанию сезона дождей и ветров, располагал армией в 15 тысяч человек, 150 "артиллерийскими" телегами, 200 колесницами-тачанками. Все имели полные комплекты доспехов и оружия. На каждую "артиллерийскую" телегу было по два комплекта боеприпасов.

Осенний сев лёг на женщин, подростков, стариков и увечных воинов. Они справились. Охи дали нам ещё три тёплых месяца. Они шли на нас с запада, куда не дошли уничтоженные чуми. Новички принесли клятву на мечах, моё войско выступило навстречу Охам. Шли все. На крепостных стенах стояли те, кто провёл весенний сев. Они провожали нас, салютуя поднятыми мечами. А мы шли навстречу своей судьбе.

Семь дней пути и моё войско вышло в бескрайнюю степь, за которой начиналась пустыня. Поселения и грады людей остались за нашими спинами. Разведка донесла, что враг на расстоянии одного перехода. Собрал своих старших офицеров. Совет шёл не долго. Решили не двигаться навстречу врагам, а встречать их здесь. На границах своих земель. Разработали и планы сражения. Наученные опытом, предусматривали самые невероятные сценарии.

К вечеру подошли Охи. Они разбили лагерь напротив моего войска. Всю ночь там была зловещая темнота, но масса ощущалась. О врагах старался не думать. Знал, что это ничего не даёт. Думал совсем о других вещах.

" Кто-то перенёс моё сознание в этот мир. Всё время подталкивал оживить легенду о Лабе и Агоре. Получалось, что я был пешкой в чужой игре?"

Этот очевидный вывод меня не расстроил и не озадачил.

"Пусть это так! В игру играют от скуки и чтобы убить время. А мы пешки живём! Любим, ненавидим, боремся, умираем. И я, и Гут, и Ор, и Кат, и погибший Пал живём полной человеческой жизнью. Горькой и тяжёлой жизнью. Но мы живём! Пусть мы пешки, но у нас есть любимые, друзья, соратники, дети и последователи. Есть, кому продолжить нашу жизнь и борьбу! Есть за что умереть!"

Придя к таким выводам, лёг и спокойно проспал до утра. Встал утром, умылся, выпил принесенный оруженосцем "горн". Оделся и вышёл на возвышенность, служившую командным пунктом. Все старшие офицеры уже были здесь. Хмурые, молчаливые, они смотрели в сторону противника. Посмотрел и я.

Чёрная туча закрывала всё до самого горизонта. Мои воины, в белых кафтанах под панцирями были светлым пятнышком на этой стороне поля. Увиденное не заставило сжаться от страха моё сердце. Страха не было! Посмотрел на скучные лица старших офицеров, улыбнулся и сказал им:

– Чего скисли, офицеры небесной рати? Много врагов? Впереди смерть? Так разве от такого скисают? Во-первых, Вы воины! Выбрав этот путь, Вы выбрали смерть на поле брани, а не в тёплой постели. Вы выбрали смерть от меча, а не от старости. Вы разгромили чуми и покрыли себя воинской славой. Возродили легенду о небесной рати и её благородных воинах. Пусть и Вы и погибнете сейчас, но память о нас будет жить. Найдутся новые воины Агоры, Гуды, Оры, Палы, Каты, Гребы, они заменят Вас, спасут людей от гибели. Во-вторых, погибнув, вы займёте свои места в рядах небесной рати, в легендах и памяти людей. Разве я не прав?

Мои офицеры ожили. На их лицах расцвели улыбки. Отсалютовав мне, они отправились к своим воинам, повторить мои слова. А я мысленно прощался с Камой и детьми. Мой настоящий возраст приближался к 60. Даже в моём мире это не очень сладкий период. Особенно в то время когда я покинул его. А в этом мире это был возраст, до которого не дотягивал никто. Здесь познал то, что было мне не дано в том моём мире. Большего было хотеть грех. Вот и пришёл финал моей жизни. Стоит ли подводить итоги? То, что сказал своим офицерам, было правдой, моими мыслями и чувствами. Печали не было. Пора было делать последний шаг. Достал меч, повернулся к воинам и замер…

… Синий бездонный небосвод разомкнулся. Из образовавшегося широкого пролома на землю опустилось полотно широкой серебряной дороги, по нему сходили шеренги воинов в белых доспехах. Следовали ряды конников на ослепительно белых конях. Впереди ехал воин, на его пике развевался штандарт. На нём ясно был виден бегущий гепард. Мой тотем. Спускающиеся воины занимали правый и левый фланг моего войска. А воин со штандартом занял место за мной. Лучи солнца осветили мою рать. Рать света. Дальше смотреть не стал. Повернулся и направил свой меч в сторону врагов. С него слетела белая молния, она, а вслед за ней другие неслись к врагам, вонзались в чёрную тучу, крошили, ломали её.

Моя рать ринулась на врага. Бой света и мрака, добра и зла начался. Он шёл всегда и это был только один из эпизодов, этой бесконечной битвы…

Она не имеет конца и будет продолжаться вечно. Пока есть люди. Пока есть свет и тьма, начало и конец жизни. А есть ли её конец? На этот вопрос отвечать придётся уже другим, тем, кто придёт после нас. А мы свой ответ дадим сейчас, на этом поле брани…