Текст книги "Тополь стремительный (сборник)"

Автор книги: Георгий Гуревич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 46 страниц)

14

Лукавая восточная мудрость гласит: «Человек – хозяин своего слова, потому что он всегда может взять его обратно».

Свадьба Игоря и Вали была назначена на первые числа сентября. Они решили никого не звать, чтобы были только свои: Валя и Игорь, Валины родители и две ее тети. А со стороны Игоря некого было пригласить. У него не было в Москве родственников.

– У меня есть один друг, – сказал он как-то, – старик… Он мне вместо отца и родных.

– Это твой тренер? – хитро спросила Валя.

– Это не тренер. – Игорь улыбнулся. – Он доцент. Фармаколог. Ткаченко Михаил Прокофьевич. Можно?

– Зови, кого хочешь, – шепнула Валя и улыбнулась Игорю одними глазами.

С трудом оторвавшись от Валиных глаз, Игорь отправился к своему другу. Он шел по центральным улицам в кипящей толпе и через головы людей улыбался солнцу. Московское солнце радовало его – чистое, свежее, с утра умытое. Незнакомые люди показывали друг другу на Игоря, кивали, приветливо улыбались.

Популярный журналист долго разговаривал с ним у остановки о перспективах развития спорта. Директор Театра Комедии, проходя мимо, приподнял шляпу. «Человек-Ракета… – все время слышал Игорь за спиной, – Человек-Ракета… Человек-Ракета…»

Он зашел в комиссионный магазин, приценился к зеркалу в бронзовой оправе и нескольким натюрмортам. У них с Валей будет уютная квартирка, хорошая мебель, картины на стенах. Впрочем, пусть Валя выбирает на свой вкус. Она говорила, что любит покупать вещи.

– Хорошо, я зайду в другой раз с женой, – сказал Игорь продавцу.

Тот с отменной вежливостью ответил:

– Может быть, прикажете оставить за вами? Ведь вы Человек-Ракета. Я сразу узнал вас.

Фармаколог жил неподалеку. Игорь открыл тяжелую дверь и, ничего не видя на прохладной сумрачной лестнице, стал привычно подниматься, не держась за перила. На третьем этаже он остановился и, ощупью найдя кнопку звонка, позвонил три раза.

* * *

Полчаса спустя Игорь снова шел по мостковским улицам и через головы людей смотрел на солнце. Но теперь солнце было почему-то тусклое, вялое – какой-то отвратительный багрово-красный шар, который висит над тесными улицами, раскаляя крыши, плавя асфальт, наполняя переулки зноем и известковой пылью.

– Курносая девчонка в синем жакете показала на Игоря пальцем. На нее бы показали – не понравилось бы, небось! Директор Театра Драмы, проходя мимо, приподнял шляпу. «Человек-Ракета… – шептали за спиной. – Человек-Ракета…»

Нет, Игорь не ракета – он человек, и прежде всего человек. Он студент, будущий врач и никакая не ракета.

И вот наконец кривой переулок на Самотеке, где трава прорастает сквозь мостовую. Проходной двор. Скрипучее крылечко. Шнурок от звонка… Наверху заливается колокольчик. Сейчас откроется дверь… И вот Валя на пороге.

Всегда она удивляла Игоря. Сколько бы он ни думал о ней, живая Валя оказывалась в тысячу раз лучше воображаемой. Его так радовали ее пушистые волосы, высокий чистый лоб, блеск глаз. Как можно жить без этого блеска!

Не глядя в глаза Вале, Игорь теребит полу пиджака:

– Валечка, ты хотела… Ты хотела знать… То есть у меня к тебе один вопрос: как бы ты относилась ко мне, если бы оказалось, что я не чемпион… И даже не спортсмен?

– То есть?.. – Валя не понимает. – О чем ты говоришь?

– Ну, если… – мнется Игорь, – если бы я обманывал всех?

– И меня? – спрашивает Валя.

– И тебя.

– Я ненавижу лгунов, – говорит Валя. – Я бы не могла смотреть на тебя. Я бы перестала разговаривать с тобой.

– Валя, – говорит Игорь очень тихо и очень ясно, – я обманул тебя и всех. – Какая-то гордость сквозит в его словах.

– Уйди, – шепчет Валя. – Уйди!

Ей кажется, что она летит вниз головой с высокой башни. Сверкают этажи. Каждое слово – этаж. Не чемпион. Не спортсмен. Обманщик. Все ниже и ниже падение. Сверкают слова – этажи. Сейчас будет земля… Удар!

Безмолвная, неподвижная, Валя лежит на земле. Ни слов, ни мыслей.

Что это был за удар? Ах да! Это хлопнула входная дверь. Он ушел!

Валя выбегает на площадку, на лестницу, на улицу:

– Игорь!

Нет Игоря. Незнакомые люди проходят мимо, толкают Валю, говорят о своих делах.

Нет Игоря. Ни человека, ни спортсмена.

15

Международный марафонский бег был в центре внимания прессы, радио, кино, рекламы всего мира. Лучшие из лучших бегунов съехались в Москву со всех концов света. Особый интерес бегу придавало участие в нем Человека-Ракеты. Вся столица устремилась в этот сверкающий солнцем день к огромному центральному стадиону.

Десятки тысяч машин доотказа забили стоянки. Поезда метро уже три часа ходили только в одном направлении. А людское море все прибывало. Оно заливало трибуны сотнями ручейков, пенилось на лестницах и в проходах. Мальчишки с боем прорвались на круглую трибуну, раскатились по полю горохом. Блестящие белые скамьи расцветали, яркими летними платьями.

Выскочив из метро, Валя поспешила на трибуну. Два чувства боролись в ней. Гордость ее негодовала и возмущалась. А любовь хотела все понять. Игорь был ей нужен. Игорь был нужен, чтобы выругать его, чтобы он мог все объяснить, оправдаться и можно было бы простить его и помириться. Валя чувствовала, что Игорь все сумеет объяснить. Ведь были же у него какие-нибудь причины, основания…

Она ждала, что Игорь придет. Но он не пришел больше. Все оставалось непонятным. По дороге на стадион Валя даже беспокоилась: уж не случилось ли чего?

Над стадионом висел неумолчный гул. Шестиметровая стрелка на огромных часах ползла к массивной двойке – времени начала бега. И чем ближе придвигалась стрелка к заветной цифре, тем сильнее на трибунах нарастало возбуждение, глуше и тяжелее становился гул. Рупор гулко кашлянул.

– Внимание! – загремел басистый голос. – Внимание! В центральном соревновании – Международном марафонском беге участвуют: от СССР – мировой рекордсмен в беге на все дистанции Надеждин и экс-чемпион Голубев.

– Человек-Ракета, Человек-Ракета!.. – оживленно и радостно зашумели трибуны.

Валя не могла больше оставаться на месте. Наступая на ноги соседям, она выбралась из ряда, спустилась с лестницы и побежала к павильону участников.

«Стану в стороне, – подумала она. – он должен меня увидеть».

Они шли мимо Вали, прославленные чемпионы, рекордсмены своих стран, герои кинохроник и газетных статей – самые выносливые, самые сильные, самые быстрые. Француз с трехцветной кокардой на груди, негр, чья кожа казалась синей на фоне белой майки, голландцы и яванцы, американцы и болгары, норвежцы и новозеландцы… Но Игоря не было среди них.

Несколько человек в белых брюках и белых туфлях пробежали по проходу. Коля Казаков в их числе. Заметив Валю, он бросился к ней, резко схватил за плечи:

– Где он?

Валя холодно высвободилась.

– Кто?

– Кто? – Казаков усмехнулся ее непониманию. – Конечно, Надеждин. Два часа ищем – ни дома, ни в институте, ни в общежитии. Непостижимо! Где он может быть, скажи?

Коля что-то взволнованно говорил о чести и свинстве, безобразии и дисциплине.

– Это позор! – кричал он. – Это позор! Своими руками отдать победу!

Валя не слушала. «Что бы это значило? С Игорем что-то случилось. Ни дома, ни в институте, ни в общежитии… Единственно, кто может знать что-нибудь, – это Ткаченко… А если и Ткаченко не знает?..»

– Поеду искать его! – решительно сказала Валя.

– Куда там! – Коля безНадежно махнул рукой. – До старта остались считанные минуты.

Но Валя уже мчалась к справочному бюро – узнавать адрес доцента Ткаченко Михаила Прокофьевича.

16

Вихрем ворвалась она в шаткую квартирку Ткаченко. Смешной усатый старик, на голову ниже Вали ростом, встретил ее на пороге, загораживая дверь в комнату.

Комната доцента не была приспособлена для жилья. Свежему человеку при входе казалось, что старик подрабатывает починкой примусов и дверных замков. Приборы, книги, провода, скобы, уголки, бутыли заполняли комнату, вытесняя владельца за дверь. На кровати стояли штативы с пробирками, под кроватью – бадья с водой. Вороха пакетов с сухим шиповником, саго, морской капустой пирамидой были навалены на столе. В углу гудела большая, похожая на комод электрическая печь, гирлянды проводов со всех сторон свисали к ней. На пианино громоздились цветные бутылки, журналы, книги; аптекарские пакеты лежали прямо на полу.

– Порядочек у меня! – говаривал обычно Михаил Прокофьевич посетителям. – Верите ли, каждые каникулы неделю трачу на уборку и никакого результата.

Соседка Ткаченко, с ужасом взиравшая на печь и разбросанные бумаги, на прошлой неделе привела даже пожарную инспекцию. Но старик запер дверь на крючок и свет погасил.

– Где Игорь? – задыхаясь, крикнула Валя.

– Игорь? Ах, это вы – невеста! – догадался старик. – Порядочек у меня! – добавил он сокрушенно. – Верите ли, каждые каникулы неделю трачу на уборку…

– Понимаете, – с трудом переводя дух, объясняла Валя, – ни в квартире, ни в общежитии, ни в институте… Бег начался без него.

– Как бег?.. Начался? – доцент проворно прыгнул в комнату, и в полуотворенную дверь Валя увидела Игоря, который ногами вперед вылезал из-под печи.

– Это что же? – закричал Ткаченко, подпрыгивая от ярости. – Бег начался!.. Негодяй! Мальчишка! Вы бессовестно лгали мне, что бег отменяется!

– Бег действительно отменяется – для меня, – мрачно ответил Игорь отряхиваясь. – Желающие побегут, а я – нет. Я свалял дурака в этой истории и сыт по горло.

– Голубчик! – старик мгновенно першел от ярости к отчаянию. – Но как же я обойдусь без этого бега? Ведь это должен быть решающий момент… Решающий! Это проверка всей системы!

– Не пойду! – упрямился Игорь. – Я оказался обманщиком в глазах любимой девушки. Я дал себе слово не обманывать ее больше.

Тогда Валя открыла дверь.

– Но любимая девушка просит тебя участвовать в беге, – сказала она.

Игорь как будто не удивился ее присутствию.

– Я выполнил все твои просьбы, Валя. Ты просила меня уйти – я ушел. Тебе еще что-нибудь нужно? – он явно хотел оскорбить ее.

Валя закусила губы.

– У меня последняя просьба к тебе: принять участие в марафоне.

– Да? Ты хочешь этого?

И вдруг Игорь преобразился, проворно схватил кепку. Кинулся к печи, открыл дверцу. Голубое пламя полыхнуло оттуда. Он выхватил из огня какую-то красную палочку, обжег руки, покидал ее с ладони на ладонь и сунул в карман.

– Куда? – крикнул доцент. – Подождите!

Но Игорь уже бежал вниз по лестнице.

Валя секунду постояла и так же стремительно бросилась к выходу. Ткаченко поймал ее за руку.

– Невеста! – крикнул он умоляюще. – Прошу вас: как только будут результаты – порадуйте старика! Центр три сорок шесть двадцать. Не забудьте: три сорок шесть двадцать!

Он еще кричал что-то, но Валя, вырвавшись, уже стучала каблучками где-то далеко внизу.

17

Давным-давно, сделав круг по стадиону, исчезла в далеком лесу цветная цепочка марафонцев. Дорожки заняли бегуны на короткие дистанции, прыгуны, метатели копий и дисков. Потом и они ушли, и начались приготовления к футбольному матчу. Кое-кто из публики спустился вниз, другие сидели на местах, стойко выдерживая лучи палящего солнца. И вдруг Колю Казакова, меланхолически стоявшего в проходе, кто-то схватил за руку. Он обернулся.

– Надеждин, ты? Это такая низость! Слов нехватает!

– Слов не нужно. Организуй старт.

Коля с печальной усмешкой кивнул на часы.

– Сорок восемь минут, – сказал он.

– Догоню! – упрямо сказал Игорь.

Коля пожал плечами и побежал разыскивать судей. Несколько минут спустя он не спеша вернулся.

– Не выходит! – еще издали крикнул он. – Не хотят считать опоздания. Говорят – пусть бежит, если хочет, как будто бы стартовал вместе со всеми.

Конечно, со спортивной точки зрения это было издевательство. Все понимали, что можно выиграть в таком соревновании пятнадцать, самое большее двадцать минут, во никак не целый час. Но Игорь сказал:

– Давайте старт!

Рупор откашлялся и сказал отчетливым басом на весь стадион:

– Внимание! – и еще раз, на октаву выше: – Внимание! Сейчас берет старт на марафонскую дистанцию мировой рекордсмен в беге на все дистанции Игорь Надеждин. Опоздание не засчитано.

Судьи даже не захотели выйти на старт. Коля выбежал один с флажком и секундомером, и Игорь, не останавливаясь, прошел белую черту старта.

Зрители встретили его жидкими хлопками. Не все заметили его выход, большинство было удивлено – что это за старт с опозданием на пятьдесят девять минут? И что значит «опоздание не засчитано»?

В полном одиночестве Игорь сделал круг по пустому стадиону и скрылся в воротах. «Сумасшествие! – сказал кто-то. – Чистое сумасшествие».

Игорь чувствовал себя отлично. Ноги сами собой мелькали, лихо выскакивая из-под туловища, и руки двигались, как поршни. Свежий ветер обдувал его. Скрылись последние дачи, и по обеим сторонам дороги замелькали кудрявые березы. Оглянувшись на холме, Игорь в последний раз увидел вдалеке под горой правильный овал стадиона и сотни тысяч муравьев на трибунах.

Широкая и длинная асфальтовая дорога вела его по полям и перелескам. Голубая лента ее взбиралась на пологие холмы, пропадала за гребнем, вновь появлялась на следующем и дальше блестела изломанной линеечкой. Игорь видел ее, может быть, на десять километров вперед. Дорога была пустынна. Редкие машины, гудя, обгоняли его.

Проходили минуты. Холм оменялся холмом, и Игоря начала тревожить пустота асфальтовой ленты. Почему он не видит никого? Почему не догоняет? Должен ли он уже догонять? Игорь попытался сосчитать.

Если он опоздал на час и лучшие бегуны прошли за это время семнадцать километров, а худшие, скажем, – четырнадцать, – с какой же скоростью он идет?

Но внимание Игоря было слишком занято, и он несумел решить эту арифметическую задачу на бегу. Тем не менее, кажется, цифры были таковы, что победа его была сомнительна, почти невозможна. Тогда Игорь остановился, вынул из кармана трусов деревянную коробочку, похожую на фонарь, и перевел указатель с семерки – на девятку.

«Потом посчитаемся, – сказал он себе. – буду жать до последнего».

18

По свисту ветра в ушах Игорь почувствовал, как прибавилась скорость. Придорожные кусты начали сливаться в зеленые мазки… Встречные люди появлялись и исчезали, мелькали, как телеграфные столбы в окне вагона. Даже машины не очень уверенно обгоняли Игоря, а тяжело груженную полутонку он сам обогнал у въезда в деревню.

За деревней контролер указал ему на проселок. Игорь знал дистанцию – он прошел двадцать километров. Но, пролетая мимо контролера, Игорь не успел спросить, давно ли прошли остальные. Впрочем, вскоре он увидел мелькающие в колосьях цветные майки. По проселку бежать было труднее – при скорости Игоря очень сложно было следить за кочками и поворотами, приноравливать бег к ухабам полевой дороги. Игорь спотыкался; не раз его, как разогнавшуюся машину, заносило в рожь.

Все ближе и ближе яркие майки. Вот проносится Игорь мимо коренастого плотного китайца, отставшего от долговязых стайеров… Какой-то европеец,… негр, потом кто-то из наших – Вася Коротков, кажется.

Густое облако пыли тянулось за Игорем. Соперники один за другим скрывашись в дымовой завесе, кашляя и глотая горькую пыль. А Игорь все шел и шел ровным, механическим шагом.

Маршрут вновь выводил его на шоссе. Тут-то он развернется во-всю, покажет все свои возможности, всю свою силу!.. И вдруг…

Холодный пот проступил на лбу Игоря. Он сбавил ход… Пробежал несколько шагов… Остановился… Ему казалось, словно он просыпается, словно все эти кусты, придорожные катмни, канавы, соперники, затянутые прежде розовой дымкой, вдруг проявились, только теперь приобрели настоящую форму и вес.

Игорь почувствовал себя разбитым, совершенно бессильным и беспомощным. У него дух захватило от ужаса – впереди двенадцать километров! Пробежать это расстояние и то казалось подвигом для Игоря в таком состоянии, но пробежать эти двенадцать километров, обгоняя чемпионов, было немыслимо. И он стоял, растерявшись, а бегуны тянулись мимо него один за другим.

«Попробовать разве?» спросил Игорь себя и пробежал несколько шагов… Быстрее… Еще быстрее… Так же внезапно, как ушла, сила вновь вернулась к нему. Вновь кусты, камни и соперники затянулись красноватым туманом, и ноги Игоря сами собой уверенно двинулись по шоссе.

Сколько времени потерял он с этим перебоем? Скорее нужно, скорее!

Снова за Игорем тянулась пыль и в клубах ее тонули кашляющие бегуны. Игорь шел в невиданном, небывалом темпе – девять движений, девять шагов в секунду. Контролер, стоявший на повороте, не поверил своим глазам, увидя бегуна, котоый шел марафонскую дистанцию быстрее, чем лучшие спринтеры проходят сто метров. И тем не менее, чтобы выиграть дистанцию, нужно было еще усилить темп.

Игорь остановил себя не сразу. И, вновь вынув из кармана деревянную коробку, перевел указатель на десятку.

Ему показалось, что скорость затметно увеличилась. Или дорога пошла под гору, или шаги стали крупнее, главная масса соперников осталась позади. Теперь Игорь обходил самых лучших, но и они не сумели оказать заметного сопротивления.

В семи километрах от финиша знакомый контролер крикнул Игорю:

– Впереди трое! Прибавьте шагу!

Но, как назло, маршрут шел извилистой лесной тропинкой, и Игорь должен был притормаживать сам себя, чтобы не разбиться о деревья. Он никого не сумел обогнать в лесу и, только выйдя на опушку, увидел довольно далеко впереди себя троих лидеров бега.

19

Теперь прямая и широкая дорога шла прямо к стадиону. Уже виднелся внизу зеленый эллипс, усаженный черными точками зрителей.

Трое были впереди Игоря. Ближе к нему – рослый негр, а дальше, почти на полпути к стадиону, очень близко друг к другу шли трехцветный француз и бывший чемпион Советского Союза Анатолий Голубев.

Игорь пустился вниз по дороге на полной скорости. Но и лидеры, щедро тратя силы на последних километрах, быстро приближались к стадиону. Теперь негр почти поровнялся с Голубевым. Голубев рванулся вперед, и оба они обошли француза.

Игорь прикинул наглаз расстояние до стадиона, сравнил с разрывом между собой и лидерами и, снова, в третий раз, вынув коробку, перевел рычажок на полделения… И, подумав, еще на полделения, так что стрелка стала против одиннадцати.

Он упорно смотрел под ноги, и дорога желтой лентой стремительно текла ему под колени. Ноги мелькали так быстро – трудно было понять, которая впереди. На второй минуте сбоку прошла цветная тень: Игорь обошел француза. Ему трудно было дышать, ветер набивался в глотку, и, закинув голову, Игорь жадно глотал воздух. Опять мелькнули сбоку яркие майки: негр и Голубев… Желтая лента… Зеленая полоса впереди… Канава… Прыжок! И с судорожно поджатой ногой Игорь летит кувырком, обдирая локти, колени, лицо.

Он разбился так, как только может разбиться человек, упавший на каменистую дорогу с поезда, идущего со скоростью сорока километров в час. На нем живого места не было. И только приближение Голубева заставило Игоря вскочить на ноги и, скрипя зубами от боли, прихрамывая продолжать бег. Он опять почувствовал себя больным и разбитым.

Дорога уже не стелилась под ноги полосатым ковриком, на ней появились отдельные камни и колеи.

Игорь снова сунул руку в карман, уколол обо что-то палец, нащупал деревянный футляр, потянул и вытащил щепки и металлические бляшки. Коробка была разбита вдребезги – на футляре висели только оборванные проволочки и осколки стекла.

Игорь отшвырнул ненужную коробку и крупными шагами бросился догонять плечистого Голубева.

Экс-чемпион все еще шел ровным, неторопливым шагом бегуна, идущего сорок второй километр. Игорь быстро обогнал его. Голубев узнал Человека-Ракету и не стал менять темп. Финишировать было слишком рано, а с Человеком-Ракетой соревноваться бесполезно.

Метров триста, которые отделяли Игоря от ворот стадиона, он пробежал с максимальной скоростью и оторвался от Голубева на полсотни метров. На большее нехватило сил. У Игоря захватило дыхание, кровь ударила в виски. Он сбился с темпа, пошел неровными, захлебывающимися рывками, и Голубев, перейдя на бурный финиш, стал его догонять. Теперь Игорь понял, что чувствовали все те чемпионы, которых он оставлял за собой. Обидное и злое бессилие росло по мере того, как уменьшалось расстояние между ним и Голубевым. Опытный бегун вкладывал все силы, скопленные для финиша, а у Игоря не было ни сил, ни дыхания – ничего, кроме тупой боли.

Прямая… Последний полукруг… Топот ног Голубева все слышнее. Слышно дыхание его. Оно обжигает плечо Игоря… Голубев пытается обойти его. Но Игорь делает рывок… Еще усилие… Еще!.. Последняя прямая. Опять Голубев выходит из-за спины, становится рядом, энергично работает руками… Прямая дорожка с белыми лентами ведет к финишу. Игорь видит ленточку, и судей, и огромные часы позади них. Десятки тысяч поднявшихся с места зрителей надвигаются на него. Но вперед выходит Голубев – его левый локоть и левое плечо заслоняют стадион… Уже не видно финиша! За широкой спиной экс-чемпиона, и только одна девушка, девушка в белом платье, плывет навстречу Игорю. Губы ее раскрыты, руки охватили голову. Она зовет его… Это Валя.

Игорь бросается к ней… И ленточка финиша падает к его ногам.

Голубев оказался на корпус позади.