Текст книги "Гладиаторы «Спартака»"

Автор книги: Георгий Миронов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 37 страниц)

ГЛАВА 5
ДЕРЗКАЯ КРАЖА В ИЛЬИНСКОМ ПОДВОРЬЕ

На закуску были отменные соленые рыжики и волнушки, нежная жирная селедочка с горячей картошкой, прозрачные ломтики розовой семги и палтусовый балычок, черная зернистая икра оставляла во рту приятное солоноватое послевкусие.

– Все свое, – довольно улыбался произведенным на гостя эффектом настоятель подворья Ильинского монастыря в Москве владыка Мануил, в миру Федор Игнатьевич Легостаев. – И грибочки из монастыря присылают, и селедочку. Посол знаменитый, соловецкий, – старинный рецепт.

Гость – генеральный директор холдинга «Фторос» Петр Иванович Забеин, выкушав большую рюмку водки и заев ее сочным соленым груздочком, аппетитно похрумкал кружочком репчатого лука и спросил:

– Ну хорошо, и в грибы, и в селедку, и в балычок поверю – все северное. А вот что икра черная у вас водится......

– Красная – своя, – улыбнулся в бороду владыка, – а черная – по бартеру с Софьино-Корницким женским монастырем.

– Дружите домами?

– А как же! Что нам, монахам, остается, как не дружить. Любовь нам дозволена к Богу, к людям, к каждому человеку, но – духовная, не плотская.

– Плотская – грех?

– Грех.

– А чревоугодие – разве не грех? – подмигнул Забеин.

– Так это как посмотреть, – не растерялся настоятель. – Посты все соблюдаем. А между постами все больше рыбное да овощное, – опять же постное употребляем. Господь не запретил.

На горячее подали суп по-монастырски и дивную отварную форель.

Забеину и возразить было нечего: действительно все постное, а пост неделю как кончился. Лепота! Вкусно, красиво и не грешно.

Этот просвещенный предприниматель, с которым владыка познакомился случайно на какой-то презентации, напросился в гости три дня назад, подарил две иконки, достаточно старые, намоленные, хорошо отреставрированные, но недорогие. Эксперты, приглашенные Мануилом на следующий день, оценили каждую в 3000 рублей. Однако гендиректор позвонил на следующий день после визита и вызвался внести уже пять тысяч долларов на реставрацию колокольни Ильинского монастыря.

Это уже был дар заметный. И владыка пригласил дарителя с ним отобедать....

После обеда выпили по рюмочке хорошего коньяка.

– Дар от армянских братьев по вере, – пояснил настоятель.

Потом пили чай с вареньем, печеньем, душистыми пряниками.

Владыку на подворье любили. Как заметил гендиректор, ловко сновавшая по трапезной послушница так и норовила подвинуть к владыке кусок послаще да посочнее. Вот и блюдце с пряниками выбрала, где каждый был краше другого.

– Да вы угощайтесь, угощайтесь, – благостно кивал разомлевший Мануил. – За дар ваш – спасибо. «Спаси Бог», – так у нас говорят. Одна буква в благодарственном изречении потерялась, и вроде как слова светские, а в них смысл глубокий, божеский. Господь всегда найдет, как отметить мирянина, совершившего богоугодный поступок.

Поднялись из-за стола, прошли в большой, как конференц-зал, кабинет владыки. Однако митрополит в нем не задержался и пригласил в третьи покои, как и трапезная, соединенные дверью с кабинетом. Здесь вдоль стен стояли диваны и кресла, а на стенах в великом множестве висели картины.

– Какое богатство! – поразился гость.

– В разные годы приобретали, – довольно улыбнулся Мануил. – Тогда это недорого было. Собралась своего рода маленькая «Третьяковка».

Как заправский экскурсовод он давал пояснения:

– Это – реплика известной картины Савицкого «Встреча иконы». Предполагается, – поправился владыка, – что авторская реплика. Но возможно, работа кисти кого-то из его учеников. Год 1879-й. По манере письма – Савицкий, а подписи нет. А вот это – подлинный Суриков, атрибутированный портрет стрелецкой дочери, эскиз к картине «Утро стрелецкой казни». А вот этот небольшой холст принадлежит кисти Поленова. «Дворик Зачатьевского монастыря». Чудная вещь! Из любимых мной. Это – эскиз Васнецова к пьесе Шпажинского «Чародейка», был такой драматург в конце девятнадцатого века, – его уж кроме театроведов и не помнит никто. А это Левитан...

– Иудей? – сделал вид, что удивился, предприниматель.

– А для Господа нашего, как сказано в Писании, нет ни эллина, ни иудея. Россию любил, во славу России трудился. Ему и происхождение его простится, – наставительно заметил владыка. – Хотя иудино семя и много вреда Руси принесло, но... Да и картина дорогая, – добавил он рассудительно.

– А это что же такое? – сделал еще более удивленное лицо Забеин. – Почище картины жидовской: обнаженная, так сказать, дама в подворье русского православного монастыря?

Однако и тут не удалось гостю смутить митрополита.

– В самом обнаженном виде женщины греха нет, грех в умысле художника. Тут же не греховность, а назидательность имеет место. Мы эту картину приобрели лет пять назад на аукционе «Ренессанс» в Бирюлеве. Показали видным искусствоведам из Государственного музея изобразительных искусств имени Пушкина. Сам заместитель директора Каменецкий смотрел. Приезжал и доктор искусствоведения Патрикеев Егор Федорович.

В эту минуту владыка смотрел на картину и не обратил внимания, что при произнесении имени Патрикеева гость слегка вздрогнул, перепугался, что выдал себя, и на лице его отразилось смятение. Но ничего этого митрополит Мануил не видел, ибо любовался дивной фигурой Сусанны, спускающейся для омовения в отделанный мрамором водоем.

– Каменецкий, – продолжил владыка, – специалист по творчеству Рембрандта ван Рейна, который тоже написал картину на этот сюжет – «Сусанна и старцы». Он и назвал имя художника, автора нашей композиции – это итальянский мастер ХVII века Джакомо Маренизи. Второго ряда, как говорят искусствоведы, мастер. Но тоже вошел в анналы.

– И сколько же стоит картина? – наконец решился поинтересоваться гость.

– Она бесценна, – лаконично ответил митрополит.

– Однако ж, ваше преосвященство, каждая натуральная вещь имеет свою цену, – не согласился Забеин.

– Каменецкий предположил, что она на хорошем аукционе в Европе – в Париже или Лондоне – могла бы пойти тысяч за 800.

– Рублей?

– Долларов конечно. А вот Патрикеев сказал, что, например, на аукционе «Дом Друо» она пошла бы при хорошем раскладе и за миллион долларов. Поскольку это единственное изображение обнаженной женской натуры у Mаренизи, и во-вторых, исходя из того, что работ этого мастера сохранилось по неизвестным причинам всего 5-6, причем большинство – в крупных музеях: в Лувре, в мюнхенской «Пинакотеке», в Музее изобразительных искусств Будапешта и в Лондоне в Картинной галерее. Еще две, и то предположительно, в частных коллекциях в США.

– Дивная вещь! – заметил гость, подходя совсем близко к картине.

– Кто-то из художников призывал, – усмехнулся владыка, – «не нюхайте мои холсты». Он имел в виду, что картина создается мастером с расчетом, что ее будут рассматривать на некоем расстоянии.

– Я хотел рассмотреть подпись.

– Подпись подлинная, атрибутирована профессором Патрикеевым, о чем есть соответствующий документ, да и роспись на обратной стороне холста.

– Чудная, чудная вещь! – восторгался гость. – Впрочем, мне давно пора. Не откажитесь выпить, как говорят на Руси, со мной «на посошок», ваше преосвященство? – попросил он.

– Ну что ж, Господом не возбраняется, – нехотя согласился митрополит.

Они возвратились в пустую трапезную. Все закуски, посуда были убраны. На длинном столе стояли лишь бутылка коньяка, блюдце с тонко нарезанным крупным лимоном, коробка шоколадных конфет «Вишня в коньяке» да два стакана дымящегося чая в подстаканниках изумительной работы – золото, серебро, чернь...

– Стало быть, это традиция, – обрадовался гость, – я угадал?

– На Руси много хороших традиций, – отговорился Мануил.

– А здесь, я вижу, только иконы, – кивнул на стены гендиректор холдинга.

– А как же! Молитвой трапеза начинается, молитвой и заканчивается, с благодарностью к Создателю за посланный нам хлеб, – пояснил митрополит.

– И «Святой Георгий» хорош, – снова обратил внимание владыки на стену гость, – шестнадцатый век! Где реставрировали? Не в Русском ли музее в Питере?

– Нет, у нас в монастыре своя иконописная школа, они и «лечат» старые иконы.

При этом Мануил вновь остановил свой взгляд на «Святом Георгии», вспоминая, как эта икона попала на подворье.

Гость же воспользовался длинной паузой и, придвинувшись к владыке, незаметно уронил из левой руки крохотное зернышко в его рюмку. Зернышко мгновенно растворилось в алкоголе, не оставив осадка.

Выпили, как положено, крякнули, закусили лимончиком.

Но дожевать дольку митрополит не успел. Глаза его затуманились, он с удивлением посмотрел на расплывающуюся перед глазами круглую физиономию гостя и, свесив породистое бородатое лицо на рясу, крепко заснул, аппетитно всхрапывая при этом.

Гендиректор, однако, совсем не удивился столь негостеприимному поведению хозяина. Он быстро встал, стараясь ступать бесшумно, прошел через кабинет в картинную галерею, придвинул к картине Джакомо Маренизи стул, небрежно бросил на парчовую обивку свой носовой платок, и, пользуясь тем, что картина была не очень и висела достаточно низко, аккуратно вырезал холст из рамы, воспользовавшись длинной перископной бритвой, выскакивающей из пластмассовой рукоятки на нужное расстояние. Затем он скатал картину в трубку, поставил стул на место и сунул платок в карман. Вынув из внутреннего кармана черного пиджака тщательно сложенную белую ткань, гость завернул в нее трубку и закрепил края скотчем. Потом спокойно вернулся в трапезную, положил сверток на стулья, стоявшие вдоль стола, и прикрыл скатертью, спускавшейся по краям стола почти до сиденья стульев. И лишь после этого подбежал к двери, ведущей в коридор, с криком:

– Помогите, помогите, владыке плохо!

Собрались монахи, послушники, примчался секретарь владыки, вокруг начали суетиться какие-то женщины, все кричали и делали множество бесполезных движений.

– Нужно вызвать «неотложку»! – воскликнул гость и достал из внутреннего кармана мобильный телефон: – Алло, это «скорая помощь»?.. Срочно приезжайте в Ильинское подворье!.. Купавный переулок, дом 5 дробь 7. Вас встретят.... Не знаю, скорее всего сосудистый спазм.

Он обернулся к монахам:

– Владыка страдал сердечными болезнями, гипертонией?

– Бог избавил, – ответили все разом.

Гендиректор фамильярно пощупал пульс у митрополита.

– Пульс есть, но редкий и слабый, – сказал он в трубку и оглянулся на присутствующих: – Сейчас приедут.

И действительно, «скорая» приехала на диво быстро. В трапезную вбежали молодой врач и три санитара с капельницей, аппаратом для измерения давления и прочими кардиологическими прибамбасами. Измерили давление.

– 185 на 110. Высоковато! Пульс еще хуже – 46. Давайте капельницу, – командовал врач.

На освобожденный от остатков пиршества стол уложили носилки, на них с трудом, воспользовавшись помощью монахов и послушников, водрузили грузное тело владыки. Поставили капельницу.

– Давайте быстренько, машина у подъезда, в «Склифосовского» мы уже звонили, там ждут, – поторопил врач.

И все толпой ринулись вниз. В суматохе никто и не заметил, как гость владыки сунул под простыню, под бок митрополиту сверток с картиной.

Так общей группой и промчались мимо двух постов охраны, где зорко осматривали всех выходивших шестеро дюжих молодцов из закончивших семинарию и определенных на подворье молодых жителей Заонежья.

– Я поеду с ними! – решил гость, влезая в машину вслед за носилками.

– Ну, тогда и я, – заявил секретарь владыки, тщедушный мужчина лет 45 с седенькой жидкой бороденкой.

– Это вы зря, – сказал ему уже в машине один из дюжих санитаров и, коротко размахнувшись, ударил секретаря по шее ребром ладони.

До Института имени Склифосовского добрались без приключений. Там подъехали прямо к шестому подъезду, передали носилки с владыкой под капельницей спустившимся из отделения реанимации санитарам, расписались в каком-то дурацком журнале и резво убрались с территории института.

Проехав несколько кварталов, свернули в небольшой переулок и, припарковав машину у районной судмедэкспертизы, сбросили халаты. Что же касается гендиректора холдинга, то он отклеил усы и короткую седую бородку, сунул их в карман и пощупал пульс секретаря владыки.

– Будет жить, – довольно заметил лжедиректор, взял сверток с картиной и протянул «врачу» с «санитарами» пачку купюр. – Тысяча баксов, как и договаривались, Пахом, – сказал он, глядя в лицо «доктору» честными глазами. – Клянусь мамой, это десять процентов от моей прибыли!

– Все путем, братан! – ухмыльнулся тот. – Будь! Если еще понадобимся, так мы можем и под «пожарных», и под «ментов» закосить. И даже за меньшие бабки: работы-то на полчаса!

...Когда сотрудники районной судмедэкспертизы обнаружили возле своего парадного крыльца бесхозную «скорую помощь», к ним никакого отношения не имеющую, и позвонили в милицию, оказалось, что машину разыскивают уже два часа. Когда же милиционеры и сотрудники Первой Градской больницы прибыли на место, они с удивлением обнаружили в салоне худенького, лядащего мужичка в рясе, с жиденькой бородкой, подающего слабые признаки жизни. И на этой же машине его доставили в находившийся неподалеку Институт имени Склифосовского.

Владыка и его секретарь встревожились происшедшим уже в палате.

А организатор всей заварушки в это время ехал на своем автомобиле «вольво», припаркованном, как ни странно, в том же переулке, где нашли машину «скорой помощи», в сторону «Шереметьево-2», – до начала регистрации пассажиров и багажа на рейс до Парижа оставалось меньше часа.

На таможне подозрительный служака заставил-таки развернуть сверток с картиной. Но поскольку ориентировка на нее придет из Генпрокуратуры и милиции лишь через три часа, а справки из Министерства культуры у выезжающего господина были в полном порядке, то и оснований чинить ему какие-то препятствия не было.

С картиной за весь полет лжедиректор расстался всего на пять минут, когда выходил в середине рейса в туалет.

Но лучше бы он потерпел до Парижа! Да разве угадаешь все наперед? В аэропорту «Де Голль» Забеин сел в ожидавшую машину. Водитель знал, куда его отвезти.

И к роскошному зданию офиса всемирно известного торгового дома «Диамант» машина подошла ровно в 16:00.

В это же время к офису подъехала на новой модели «рено» секретарь президента торгового дома «Диамант» красотка Мадлен. В руках ее был спиннинг в парусиновом футляре, что явно бросилось бы в глаза любому, кто наблюдал бы за домом.

Любому, кроме некоего господина спортивного телосложения, уже час наблюдающего за подъездом из окна находившегося напротив «Диаманта» отеля «Мазарини». Номер господин снял еще утром.

Убедившись, что Мадлен вошла в подъезд и не обращая внимания на лжедиректора холдинга «Фторос», не существовавшего ни в одном списке российских предприятий, он перевел бинокль на окна кабинета барона де Понсе, которые, учитывая приятный солнечный день, были свободны от роскошных парчовых штор.

Так что приехавший на «ситроене» лжедиректор спортивного господина не интересовал. У каждого – своя работа.

Однако Петр Иванович Забеин, известный в криминальных кругах России как Петька Штемп, весьма заинтересовал другого господина спортивного телосложения, сидевшего в машине «мерседес», припарковавшейся у главного входа отеля «Мазарини» в ту же минуту, когда у входа в «Диамант» остановился «рено» с Мадлен.

– Ну вот и все: первая часть операций закончена, – заметил господин в «мерседесе», когда Штемп вошел в дверь «Диаманта».

Точно такими же словами подытожил свой рабочий день и господин, снявший номер в отеле «Мазарини».

Когда же его взгляд опустился ниже, на мостовую, он настроил бинокль и внимательно всмотрелся в людей в припаркованных машинах. Это была профессиональная привычка. Внимание его привлек лишь водитель «мерседеса». Он покрутил настройку и не удержался от восклицания:

– И Бич здесь?! Значит, снова работаем вместе. Отлично!

Человек на пятом этаже отеля «Мазарини», только что названный Бичом, тоже заметил блеск окуляров бинокля в окне отеля, но не сказал ничего. И это тоже было профессиональной привычкой.

ГЛАВА 6
УБИЙСТВО В «СУЛТАН-САРАЕ». ПРОДОЛЖЕНИЕ

День выдался непростой.

Во-первых, неприятные известия из Хайфы: Шypa Магазинер, пока еще в узком кругу израильских ювелиров, проговорилась о том, кто дал ей деньги для открытия магазина в центре Хайфы, и главное, откуда этот человек взял первоначальный капитал. Шура слишком много знала о его первых месяцах пребывания в Бельгии. Нужно было ее срочно убрать, пока она не сказала больше, чем надо, пока не прозвучало его имя. С этим забот не будет, главное, чтобы следы не вели в Париж.

Барон де Понсе, известный в среде «русской мафии» за рубежом как Барончик, полировал холеные ногти длинной золотой пилочкой, украшенной россыпью бриллиантов.

Во-вторых, эта сволочь, заместитель премьера России, отказался принять брошь с драгоценными камнями для жены.

«В подарок, в подарок», – заверял его по спутниковому телефону барон.

«Я дешевые подарки не принимаю», – холодно заметил вице-премьер.

Барончик передернул покатыми плечиками.

«И это он называет „дешевым подарком“?! Целое состояние! Дивная работа! Удивительной чистоты камень. И сколько крови на нем?.. Сколько было забот с переправкой броши!.. Теперь надо начинать сначала. Интересно, сколько же он хочет за контроль над алмазодобывающей промышленностью Архангельска, за монопольное право на покупку некондиционных сырых алмазов? Понятно, что одной брошью не откупиться. Но надо знать хотя бы порядок цифр!.. Эти русские (Барончик незаметно для себя в последние годы стал дистанцироваться от исторической по рождению родины) совсем обнаглели! Ну, да ничего, – откроем для него золотую дисконтную карту в Париже у Ротшильдов, положим на счет для начала миллионов 5 долларов. А там посмотрим. Главное – он же, сволочь, ничего за эти деньги и подарки существенного не делает. Одна-две подписи в год и все!..»

Все убытки Барончика в торговле с Россией, связанные с гигантскими взятками, с лихвой покроет выигрыш в «ЕвроТОТО». Но его еще надо заполучить. «Спартак» начал круг уверенно. Похоже, все гадалки и предсказатели, все хитроумные ТЗ и расшифровки компьютерных прогнозов реализовывались на деле – на футбольных полях Европы, в блестящей игре «Спартака».

Этот придурок Верду не справился (кажется, впрочем, впервые) с такой простой задачей: физически уничтожить команду. Как получилось, что над Средиземным морем взорвался самолет с богатыми арабами, а борт с командой «Спартак» благополучно долетел до Москвы? Можно было бы, конечно, разобраться. Но сейчас опаснее потерять темп.

Барончик сбросил с себя голубой махровый халат и, виляя женоподобным задом, прошел в огромную ванную комнату, пощупал мизинцем воду в джакузи – к температуре придраться было нельзя, – лег и шумно выдохнул несвежий воздух изо рта.

«Но и все плохо не бывает, – рассудительно заметил он своему отражению в зеркальном потолке. Двести миллионов долларов Барончик потерял при перевозке из Якутии. Зато груз из Архангельска на скромном СРТ-3200, ушедшем ловить треску в Атлантику и завернувшем на подзаправку в Амстердам, удалось без проблем переправить на 300 миллионов баксов сырых алмазов. – Учитывая, что брошь этот русский придурок вернул, вообще сплошной плюс. А минус – придется ему послать что-то подороже, миллиона на два. Может, яйцо Фаберже? Или бриллиантовый комплект для жены? Или построить вице-премьеру дворец на Клязьме? Не понять этих русских: уже ртом и жопой нахватали всего – домов, денег, драгоценностей, а все мало. И ведь под Богом ходят... В любой момент... Вот что нужно сделать: купить ему, сучаре, дворец в Ницце! Не потому ли он и встречу со своим посланцем назначил в Ницце, что он там не просто отдыхал, а присматривал место? И теперь эта молодая сволочь ждет моего предложения. Сам не говорит, ждет, когда я догадаюсь».

Барончик вытянул белую ногу из мыльной пены, полюбовался ею. Он себе всегда нравился – и физически и интеллектуально. Гордился собой, любовался собой и при этом оставался хотя и вялым, но гетеросексуалом.

Мальчики у Барончика вызывали омерзение, во всяком случае, чужие анусы его не привлекали. Что же касается самой мысли, что кто-то может войти в его холеное, любимое тело, вызывала ужас. Нет-нет, ласки женщин ему были приятны, но не более того. Оргазма он не ощущал. Ну и ладно. Не сильно его данный факт беспокоил. Главное – это деньги и власть. А для наслаждения – картины с обнаженными женскими фигурами. Женщина на картине прекрасна – у нее нет неприятного запаха, она не говорит глупостей и, что важнее, не просит денег. То есть поначалу хорошая картина с обнаженной натурой стоит гораздо больше самой дорогой кокотки, в тысячи раз... Но зато потом – полная покорность и подчиненность ему, ее хозяину.

Барончик прикрыл веки: перед его взором предстала прелестная пухленькая фигурка обнаженной Сусанны, к ее полным грудям тянулись старческие руки одетых в восточные одеяния старейшин, на головах стариков были диковинные тюрбаны древних иудеев, на самой Сусанне было лишь бриллиантовое колье. Барончик внимательно с помощью лупы рассмотрел это колье: отличная работа, хорошие камни, потянет на 800-900 тысяч долларов...

Вдруг он ощутил странное беспокойство: он забыл, были ли какие-то драгоценности на Венере, похищенной в Петрозаводске? Барончик быстро встал, едва не поскользнувшись на гладком мраморном дне джакузи, накинул на покрытое мыльной пеной тело халат и прошел в кабинет.

Огромный холст был уже снова натянут на подрамник. В результате оперативной реставрации следов его варварской выемки из рамы в Музее изобразительных искусств столицы Карелии почти не было.

Какое счастье, что когда-то это дивное творение Лукаса Кранаха было переведено с деревянной доски на холст – такую «деревяшку» было бы невозможно вывезти. Вещь, конечно, подлинная, – вот и печать Минкультуры на оборотной стороне полотна, и клеймо мастера – монограмма, личный знак – дракон и дата – 1509 г.

Барончик всмотрелся в полотно, отойдя от него на несколько шагов, благо кабинет позволял.

«У Амура простенькие бусики. А вот у Венеры – хорошего качества жемчуг. Правда, чуть потускневший. Впрочем, скорее потускнели краски, а не сам жемчуг. Дивная вещь! И больших денег стоит!..»

Он был удовлетворен так, словно вместе с двумя новыми «ню» в его личной и тайной, на треть состоявшей из ворованных картин, коллекции появились и новые драгоценности. В действительности, если бы мог, Барончик снял бы с шеи Сусанны роскошный бриллиантовый кулон, а с шеи Венеры сорвал бы жемчужное ожерелье...

Не переодеваясь, он сел в кресло за рабочим столом. Что еще? Из срочного? Конечно, «Спартак». Строительство спортивно-оздоровительного комплекса «Спартак» в Парголово, кажется, удастся отложить. Смерть Свиридова, разбирательство, похищение большой партии строительных материалов, организованное его людьми прямо со стройки, вывод в котлован проходящих в стороне грунтовых вод, следствие по фактам якобы имевших место хищений, начатое не без финансовой поддержки с его стороны, отказ тормозов у «лендровера» Петра Зрелова, излишне активного и инициативного президента Клуба «Спартак», и, наконец, пусть неудавшееся, покушение на команду, но не без психологических последствий, – все это должно повлиять, как минимум, на настроение в команде.

Теперь пора начинать влиять и на игру спартаковцев. В результате целого комплекса мер удалось выдавить из команды Тихонова. Заменивший его Романцев, по дважды проверенной и оплаченной информации, собирается взять двух новых игроков из турецкого «Галатасарая». Молодые, неженатые, талантливые... И трансфер, кажется, оплачен и консенсус достигнут. Парни в отличной форме и хоть завтра готовы выступить, после пары тренировок, за «Спартак».

Завтра... Что у «Спартака» завтра? «Боруссия»? Непростая команда. И если Романцев накануне игры, оставшись без Тихонова, не получит турецкого полузащитника и рослого центрального защитника из «Галатасарая», вряд ли «Спартаку» удастся двинуться дальше.

Барончик набрал номер спутникового телефона.

– Поль? Ты где?.. Уже в Швейцарии? Все спокойно?.. Учти, итальянские карабинеры только с виду такие неторопливые: «красная карточка» на тебя уже пошла в Интерпол... Нет, к сожалению, пока у меня нет возможности проверить это. С документами, деньгами все нормально?.. С получением денег по счету в банке «Сюисс-централь» проблем не было?.. У тебя в Турции свои люди есть? Оружием, взрывчаткой обеспечат?.. Это точно: за деньги и на необитаемом острове можно ствол заполучить и граммов триста пластита в придачу. Может, и хватит. Цель?.. Центральный защитник «Галатасарая» Раши Бакир и его напарник, полузащитник Ахмед Забар-оглы.... Нет, не на время. Навсегда.... Если не сможешь, хотя бы одного на время, второго навсегда.... Что значит, сомневаюсь в тебе?.. А разве после провала в Риме у меня нет оснований?.. Вот я и говорю: если сможешь! Главное на данном этапе: исключить из игр полузащитника Забара. Через две недели встреча в Мюнхене. «Спартак» должен проиграть!

Закончив разговор, Барончик устало откинулся в кресле и только тут почувствовал неприятную сухость и скованность кожи. За столько лет жизни на западе он так и не научился этой дурацкой привычке европейцев – вместо душа и полотенца пользоваться после пенной ванны махровым халатом. Кожа ссохлась и неприятно зудела. Не к добру....

«Не к добру», – подумал Иса Назимов, перелистывая аналитические справки и оперативные информационные сообщения от своих людей из России. Старых олигархов вытесняют, на смену им приходят новые, а опыт показывает: на завязывание контактов требуется куда больше денег, чем на их поддержание. И в правительстве чехарда.

От своей разведки в России Иса знал, что на двух заместителей премьера уже вышли два авторитета «русской мафии» за рубежом. Одного «пac» Гюнтер Шломм, из «русских немцев», вернувшихся на историческую родину, он возглавлял могущественную криминальную группировку, базирующуюся в Мюнхене. Второй «вице», похоже, уже куплен Барончиком.

Брать, что осталось, Назимов не привык, да и не вечны эти вице-премьеры. Тут нужно тоньше, тоньше. А не проще ли скупить второй слой русского чиновничества? Мало ли, что там, наверху подписано: если на втором эшелоне все проплачено, то эта бумага дальше не пойдет, а пойдет бумага, нужная другому.

«Если бы знали миллионы честных, простых обывателей, от каких неожиданных рокировок зависит их материальное положение и социальная защищенность, они бы давно перестали митинговать и бастовать, устраивать голодовки и писать страстные призывы в газеты. От мелких чиновников, на которых они выпускают пар, ничего не зависит. Самые же крупные давно куплены, и от них по большому счету тоже уже ничто не зависит. А вот второй эшелон – это сила! На него и будем делать ставку. На министров и их замов, начальников главков и управлений, заместителей глав Госдумы и Совета Федерации. А премьер и вице-премьеры давно стали заложниками ранее достигнутых договоренностей».

Иса включил ноутбук, прошелся по записям срочных дел.

«Этому дала, этому дала, этому дала, – усмехаясь, повторял он, по мере появления и пропадания с дисплея строчек, свидетельствующих о выполнении им самим установленного плана на этот день. – Ренату жаль. Красивая была девушка. И волевая. Вырвалась. Новую жизнь начала. Но другого выхода не было. Слишком важен был добытый ею банк данных Интерпола, чтобы оставлять следы и свидетелей вильнюсской операции».

Назимов вставил в ноутбук, работавший как консоль с выходом на большую базу данных его системы, лазерный диск, и на экране стала появляться страница за страницей докладная главы Центрального бюро Интерпола во Франции на имя руководителя штаб-квартиры Интерпола в Лионе.

Слава Богу, ничего нового по его системе в докладе не было. А вот Барончик где-то засветился. На него из России в Лион пришла ориентировка. Подозревается в организации хищения из российских музеев уникальных произведений искусства, в организации краж из квартир владельцев личных коллекций и даже в заказе на убийство коллекционеров. Это уже серьезно.

В течение 15 минут Иса просмотрел значительную часть важнейших документов Интерпола.

«Спартаковская» тема в документах не проходила. Значит, «ЕвроТОТО» оставалась полем битвы двух гигантов – его и Барончика. Интерпол в нее не вмешивался. Либо не было информации, либо – желания.

Но вот интересная «утечка» из структуры Барончика. Докладная записка по электронной почте из Нанси в Лион. Докладывает агент Швронек. Есть серьезные основания полагать, что по заказу Барончика готовится убийство двух игроков турецкой команды «Галатасарай». Источник – ближайшее окружение Барончика. Достоверность информации – 50 на 50. Судя по отсутствию резолюции инспектора Интерпола по региону и следов каких бы то ни было мер пресечения готовящегося преступления, интерполовцы оставили это письмо без реакции.

А с другой стороны, сколько ложных доносов, сколько докладов о готовящихся преступлениях: против видных политиков, промышленников, старших офицеров правоохранительных органов, судов и прокуратуры?.. А тут какие-то футболисты! Должно быть, посчитали информацию «шумовой», не заслуживающей внимания. Подумали, возможно: Барончик и так под колпаком Интерпола – по торговле сырыми алмазами и бриллиантами, по хищениям картин и драгоценностей, по серии убийств в России и Израиле... Зачем ему два турецких футболиста?

Если не знать сценария, действия персонажей покажутся лишенными логики.

А вот если сценарий не только внимательно прочитан тобой, но ты еще и один из его соавторов, тогда выстраивается очень интересная игра.

«Следующий шаг мой», – подумал Иса и набрал на аппарате спутниковой связи, защищенном от прослушивания, номер мобильного телефона киллера системы. Его задача: опередить киллера Барончика и предотвратить убийство или иную нейтрализацию двух турецких футболистов.

Увы, человек Назимова опоздал.

События на фешенебельном пятизвездочном курорте в Кеммере, на средиземноморском побережье Турции, развивались столь стремительно, что даже опоздание на полчаса грозило потерей игры.

Когда Рено Шарден, свободный или, как его называл Иса, «мобильный» киллер, и он же чистильщик, прибыл рейсом Белград – Анталия в Турцию, в купленной в аэропорту местной газете на первой полосе в глаза бросился текст: «Полузащитник „Галатасарая“ Ахмед Забар-оглы через два дня после свадьбы, во время свадебного путешествия, в роскошном номере пятизвездочного отеля „Султан-сарай“ на берегу Средиземного моря в порыве ревности жестоко убил свою жену Фатиму...». Тут же были помещены фотографии. Окровавленное обнаженное тело девушки и испуганное лицо Ахмеда. Почему-то на фотографии одна щека у него была намылена, другая – чисто выбрита. Впрочем, далее из текста статьи становилось понятным, почему так выглядел убийца.