Текст книги "Гладиаторы «Спартака»"

Автор книги: Георгий Миронов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 37 страниц)

– А ты прими зятя к себе, вот и будет дочь на глазах.

– Она свободы хочет. Скопили мы с женой денег, купим им однокомнатный кооператив. Только вот на кооператив скопили, а на мебель нет. Пустовато у них на первых порах будет.

– Что, вопрос решенный?

– Ты насчет замужества дочери?

– Да вопросы кадровых перестановок последнего времени обсуждать неохота.

– Решенный: парень неплохой. А все равно отдавать жалко.

Марина внесла два стакана горячего чая с лимоном. Вышла.

– Что с киллером-взрывником? Знал, что он камикадзе?

– Не все просто. Догадывался, что его могут уничтожить. Но надеялся, что уйдет. Получит крупную сумму за акцию, и растворится, как говорится, в бескрайних просторах Санкт-Петербурга. Город у нас старый, столько в «бандитском Петербурге» закрытых «малин»....

– Ты рассказывай все, что знаешь....

– Киллер с крыши, который стрелял в охранника Свиридова, прицельно бил и по киллеру. Есть такие показания, причем многократно проверенные разными экспертизами. Был прицельный огонь на поражение. Но киллер-взрывник был в бронежилете. Получил легкое ранение руки, прошел перекресток, сел в машину, припаркованную впереди перекрестка метрах в двадцати, вписался в левый ряд и уехал. Пока объявили операцию «перехват», его и след простыл.

– Машину?..

– Машину, конечно, нашли – в трех кварталах. Взяли все следки, какие могли, запаховые пробы, «пальчики». Но «пальчики» надо сравнить с другими, а нам не с чем. Запаховые пробы храним, но они пока ничего не дали. Собачки-то сразу след взяли, довели через сквозной двор до параллельной улицы, там и потеряли. Там его другая машина ждала. Нет следа, Борис Михалыч, нет.

– В таких случаях, сам знаешь, группировка, организовавшая акцию, обязательно не только постарается киллера-шестерку убрать, но и территорию зачистить. Была зачистка?

– Была. В суматохе, неизбежной в такой ситуации, как бы милиция хорошо ни действовала, люфт для чистильщика всегда есть. Опять же собрали наши следователи весь полезный материал – со слов многочисленных зевак, свидетелей, жильцов соседнего дома. Вот что вышло: есть основания полагать, что работала бригада чистильщиков: под видом милиционера один чистильщик попытался собрать пульки и исчезнуть. И то и другое ему удалось. Он же проверил, все ли пассажиры погибли. Охранника Свиридова, с оторванными рукой и ногой, посчитал не жильцом, тело его осмотрел, но физического воздействия оказать не пытался. Хорошо, на месте оказался настоящий врач, наложил жгуты из поясных ремней, и, хотя противошоковых препаратов у него с собой не было, он фактически спас охранника с травматической ампутацией от смерти: оттащил в сторону, прыснул в рот сосудорасширяющее средство – сам оказался сердечным больным – «Изокет аэрозоль», предотвратил сердечный спазм. А тут и «скорая» подошла, раненого увезли. Кстати......

– Ну, что кстати? Договаривай.

– Есть показания, что «скорых» было две. Первая увезла раненого и, как нам известно, доставила его на операционный стол, парня спасли, хотя и останется глубоким инвалидом. Но была и вторая.

– Что значит «вторая»? Четыре однозначных трупа – это не на «скорой» увозить, на «труповозке». Может, не разобрались?

– Не может. Проверили: по вызову пришла одна «законная» машина.

– А вторая?

– На второй прибыли врач и два санитара, в повязках на лицах, осмотрели место происшествия, трупы, машину, было такое впечатление, что прибыли за раненным.

– Интересно. Что-то уж больно крупномасштабная операция получается. О чем это говорит?

– О том, что организация, стремившаяся устранить Свиридова, хотела действовать наверняка.

– Все равно, очень уж масштабно.... Это говорит о том, что и организация сама масштабная. Привыкли все операции с размахом проводить, с максимальной зачисткой, так что обычных рэкетиров тут, как сам понимаешь, искать не стоит. Нужно искать организацию.... По ней есть зацепки?

– Как ни странно, есть. Я ведь в том же направлении думал. В Парголово, в офисе Свиридова, в то же утро был убит охранник, вскрыта решетка на первом этаже, на окне кабинета Свиридова, и вынесены малый сейф с документами и компьютер.

– Компьютер-то зачем?

– В компьютере было кое-что, более ценное, чем содержимое сейфа, если речь идет о крупной организации.

– Что же это?

– База данных на все спортивные команды «Спартака», на Клуб «Спартак», на Международный Фонд «Спартак», адреса, телефоны, в том числе мобильные, всех игроков, тренеров, их родственников, данные медицинских карт всех спортсменов и – вот тут, возможно, зарыта собака – все данные о готовящихся трансферах. А это очень, очень закрытая в спортивном мире информация, с указанием сумм.

– Кого же это все может заинтересовать?

– Прежде всего, клуб, а скорее, как ты говоришь, организацию, которая заинтересована в проигрыше футбольного «Спартака». Мы проанализировали ситуацию с другими спартаковскими командами – хоккейной, баскетбольной, волейбольной, ватерпольной, гандбольной, входящими в Клуб. Нигде нет выхода на такие большие деньги, как в «ЕвроТОТО». А в этом турнире принимает участие московский футбольный Клуб «Спартак». Ставки там чрезвычайно высоки....

– Я знаю. Мы тут с Егором Патрикеевым уже просчитывали всякие криминальные варианты, которые возникают в связи с этим турниром. Похоже, в ближайшие месяцы прибавится работы и у МВД, и у ФСБ, и у нас.

– Это в том случае, если «Спартак» не проиграет в ближайших матчах. Там ведь, насколько я помню, олимпийская система с выбыванием, встречи – по жребию. Фальсификация при жребии невозможна, но можно подкупить судей, создать ситуацию на матче, когда результаты будут аннулированы, или, как в данном случае, лишить команду комфортного места для тренировок и полноценной релаксации. К этому добавь базу данных, похищенную в Парголово. Можно заранее узнать, кого из зарубежных классных футболистов «Спартак» намерен заполучить в ближайшее время, и подгадать так, что спартаковцы, в расчете на «молодую кровь», уже отдадут кого-то из своих классных игроков, например, как поговаривают, Тихонова, а взамен не смогут получить того, на кого рассчитывали. Например, если бы успели «перехватить» Маркао, возможно, матчи последних двух месяцев складывались бы иначе.

– Согласен. Что же касается организации, то есть следочки...

– Нy так не томи душу, выкладывай.

– Случилась вещь, крайне редкая в таких ситуациях: мы вышли на след киллера, который работал по целям с крыши. Он заблаговременно, за двое суток до акции, снял квартиру на верхнем этаже здания возле перекрестка. Отработал – хотя и не совсем удачно, «снял» первым же выстрелом охранника, помешал ему сбросить мину, но не сумел достать пулей киллера-взрывника. После акции зачистил место, но бросил там снайперскую винтовку Драгунова....

– А что зачистил-то?

– "Пальчики" убрал спецсоставом, даже запахи перекрыл спецспреем.

– Профессионал?

– Уверен. Именно поэтому и согласился сотрудничать.

– Не понял?

– Мы вышли на него по логике: рассудили, что мог быть такой вариант, когда киллер сбрасывает оружие, но уходит не через подъезд и двор, что все опасно, ибо есть возможность идентифицировать человека, стрелявшего минуту назад, в толпе других людей – имеется такая аппаратура. Он не стал рисковать и нырнул в квартиру. Хотел отсидеться всего-то пару часов. Полагал, что за это время мы не выйдем на квартиру, снятую совсем недавно. А у нас компьютерщики тоже не ленивые, просчитали варианты и вышли. Угро и группа быстрого реагирования СОБРа взяли тепленького, даже не отстреливался. И сумели мои ребята поймать «момент истины» – раскололся, паршивец, дал признательные показания, – благо приперли вещдоками и блиц-пробами на его глазах. У нас сейчас идентификационные пробы запахов делают на глазах изумленных преступников. Доказали. И вышли. На кого бы ты подумал?

– Даже гадать не буду.

– На Славу Меншикова, по кликухе Меньшой, одного из королей питерского блатного дна.

– Как Станиславский говорил: не верю.

– И я бы не поверил. Взяли Славика, отправили в СИЗО. Но не учли длинные руки истинных заказчиков преступления и посадили в общую камеру. Прикинули, что вора в законе никто там не тронет. А он ночью «повесился».

– Не сам, конечно.

– Не сам. А и не докажешь.

– И что же, потеряли следки?

– Повезло. Чистильщики от заказчиков оказались менее расторопны, чем мы. Славик повесился ночью, а утром к нему домой звонок, к его сожительнице Анне Ивановне Замышонок: дескать, уважаемая Анна Ивановна, на ваш валютный счет пришла платежка на 50 тысяч американских долларов, дескать, от кого, за что – не наше дело, но поскольку вы лично просили сразу вам сообщить о факте перевода на ваш счет, то мы и сообщаем, поскольку вы теперь у нас клиентка из самых престижных. Mы бы вам советовали перевести эти деньги на новый цифровой счет, на него больше процентов идет, и налоговая инспекция не вмешивается.

– А вы догадались там в квартире, где жила «машка» Меньшого оставить не просто группу, а и включающую женщину?

– Да, слава Богу, у нас в прокуратуре женщин и умных и пригожих хватает.

– Что же дальше?

– А дальше – наша сотрудница тут же отправилась с любовницей Меньшикова и по горячим следам выяснила, от кого платежка.

– От кого же?

– Так сразу и не ответишь. Проследили мы, воспользовавшись помощью наших зарубежных коллег, – пришлось, минуя Интерпол, выйти на прямую на полицию Чехии, Лихтенштейна, Андорры и Парижа, – проследили деньги через все промежуточные стадии и офшорные банки.

– И кто в сухом остатке?

– Вы сильно удивитесь. Парижская фирма «Диамант». Крупнейший в Европе картель по производству и продаже драгкамней и драгоценностей. Глава фирмы...

– Барон де Понсе.... Знаю. Хорошо сработали.

– Кто, мы?

– Вы, конечно. А вот Барончик как раз ошибся. Ну, да это не первая его ошибка в этой операции. Пока счет – в нашу пользу. Хотя потери велики и непоправимы. Ну что ж, теперь все стало значительно яснее. Спасибо, Петрович. На войне как на войне. И следующий выстрел за нами.

ГЛАВА 2
УБИЙСТВО В «СУЛТАН-САРАЕ»

...В дверь купе постучали.

Поль мгновенно выхватил из кармана куртки прибор «сквозного видения», позволявший определить сквозь предметное пространство примерное количество людей. Получив этот прибор, закамуфлированный под портсигар с зажигалкой, Верду сам проверил его: сквозь двери комнаты или лифта точно определял, сколько за ней людей – 1, 2, 3, 4...

Сейчас за дверью было от 3 до 5 человек. Значит – это не проводник.

Сунув «портсигар» в карман, сержант одним движением руки открыл бутылку минеральной воды, наклонил перстень к горлышку и нажатием кнопки сбросил в воду крохотную дозу яда, действующего мгновенно. Подумав, открыл и вторую бутылку итальянской минералки, всыпал туда такую же дозу и тщательно закрыл пробку. Он не первый год был на нелегальной работе в системе Барончика, и у него давно развилась звериная чуткость на опасность. В Африке было иначе – там он слышал, чувствовал врага и стрелял на опережение. В каменных джунглях европейских городов, где приходилось выполнять самые деликатные поручения, выработалась иная реакция: ощущение близкой опасности и быстрое принятие решения. И решением было, как правило, в отличие от военных условий Центральной Африки, не бросаться в погоню, подобно ягуару, а приготовиться к неожиданному прыжку, подобно тигру.

Поль выждал мгновение, небрежно растянул галстук, зевнул и медленно открыл дверь.

Как он и предполагал, это были полицейские. Двое в форме и один в штатском. То, что один в штатском, это плохо. Это уже не перестраховочная проверка документов. Это не ошибка. Пришли за ним.

«Где прокол? – мучительно думал Поль. – С самолетом все должно пройти гладко. Следов нет. С гостиничным кельнером? Ну, возможно, и наследил».

– Извините, сеньор, в поезде произошла кража. Надеюсь, вы будете столь любезны, что дадите нам возможность проверить ваши документы и вещи.

– Разумеется, – ответил Верду и подумал, что при кражах такие повальные «шмоны» не устраивают, да и по осторожным взглядам карабинеров он понял, что относятся они к нему совсем не как к пассажиру, вещи которого проверяют наравне со всеми.

– Ваши документы, пожалуйста. И еще раз извините за беспокойство.

Итальянец в штатском, плотный лысоватый шатен, уверенно державшийся мужчина лет 45, был безукоризненно вежлив. Но Поль заметил: пока он рассматривал документы пассажира отдельного купе, оба карабинера не спускали рук с кобур. Верду еще усмехнулся: «Карабинеры, где же ваши карабины». Но, хотя они и были насторожены, страха в их черных как маслины глазах не было, и, похоже, с оружием они обращаться умели.

– Вы Поль Маше, коммивояжер из Парижа?

– Да, в документах сказано, что я Поль Маше, а в специальной водительской карте, что я коммивояжер; судя по месту выдачи документов, можно предположить, что из Парижа. Что еще вы хотели бы знать? В конце концов, не нужно быть ни Эркюлем Пуаро, ни комиссаром Мегрэ, чтобы прийти к этим выводам.

– Более того, – ухмыльнулся полицейский в штатском, – не нужно быть инспектором Дерриком, чтобы догадаться, что в Риме вы останавливались в пансионе сеньора Луиджи Орсини...

– Это имеет какое-то отношение к краже в поезде?

– Это имеет отношение к последствиям вашего пребывания в пансионе.

– У сеньора Орсини остались ко мне претензии?

– Вы будете удивлены, но да.

– Неужели имущественные? – усмехнулся сержант. – Я оставил хорошие чаевые.

– О да. Вполне достаточные, чтобы оплатить установку нового стекла в вашем номере.

– Когда я уезжал, стекло было цело, и это мог бы подтвердить коридорный.

– Это не смог подтвердить пансионный бармен, выполнявший и обязанности коридорного, и носильщика, юный Пьетро.

– Почему же он отказался сказать правду?

– Он вообще не смог сказать ни слова. Мертвые не умеют говорить.

– Сожалею, но что случилось с юношей?

– Вам ли не знать, сеньор?! Не берусь судить, что произошло в номере. О мертвых, как говорили древние римляне, аут бене, аут нихил – либо хорошо, либо ничего. Может быть, он запросил слишком большие чаевые, или отказал вам в сексуальных домогательствах, или украл у вас какую вещицу, а вы человек, судя по всему, самолюбивый, могли и превысить нормы наказания за мелкую провинность.... Но факт остается фактом. Пьетро мертв.

– Боже мой, но при чем тут я?

– Он, судя по данным экспертизы, был буквально выброшен из окна. И, как утверждают специалисты по баллистике, этот «выстрел» был произведен кем-то посторонним. По словам медэксперта, смерть наступила в то время, когда вы еще находились в отеле.

– Ну, бросьте, нет еще такой судмедэкспертизы, которая с точностью до минуты определила бы смерть. Я мог покинуть номер, а он, скажем, неосторожно повернулся в узком пространстве и просто выпал из окна.

– Эксперты утверждают, что его выбросили. И у меня как у следователя нет оснований им не верить.

– А, так вы – следователь, и вас интересует не кража несессера в поезде, а смерть Пьетро?

– Я думаю, теперь всякие «легенды» уже излишни. В ваших интересах, если наш разговор будет открытым и искренним.

– Итак, после моего отъезда из окна моего номера выпал бармен и носильщик нашего маленького пансиона по имени Пьетро?

– Вы правильно реконструируете события, за одним исключением, – я настаиваю, что он выпал тогда, когда вы еще находились в номере. И выпал не без вашей помощи.

– Аргументы?

– В глазу покойного судмедэксперт обнаружил мелкие осколки стекла....

– Что неудивительно, если учесть, что он, возможно, почувствовал себя дурно: вещи я снес вниз сам, он остался убирать номер, нагнулся, собирая белье, потерял сознание, мало ли что с сосудами бывает, – неловко повернулся и, сбив оконную раму, разбив стекло, выпал во двор.... Возможно?

– Это было бы возможно, если бы эксперты не утверждали, что осколки в глазу юноши – не от оконного стекла, а от стекла его очков.

– Трудно приготовить яичницу, не разбив яйца, – хмыкнул Верду, – извините за шутливое cpавнение, но упасть с такой высоты и не разбить очки невозможно.

– Эксперты утверждают, что юноша умер не от падения.

– А, так я и предполагал: какие-то затруднения с сосудами.

– У него действительно возникли затруднения с сосудами, выражаясь вашим языком. Но по другому сценарию. Он, должно быть, что-то увидел или услышал, чего ему видеть и слышать не полагалось. Вы в моих глазах, сеньор Маше, представляетесь достаточно таинственным господином. Мы сделали экспресс-запрос в Интерпол, послали факсом ваши «пальчики». И оказалось, что у вас такой послужной список...... Словом, моя версия имеет право на жизнь. Скорее всего, потому, что юноша стал свидетелем в драме, где он не был запланирован драматургом, он был приговорен. И вы его ударили основанием правой ладони в нос...

– С чего, черт возьми, вы все это решили?! Скажете, и на носу остались мои отпечатки?

– Скажу. Не отпечатки рисунка кожи на ваших пальцах, – такие отпечатки мы легко нашли в номере и в ванной комнате. А на носу юноши остался отпечаток... вашего фирменного удара. Как нам сообщили из штаб-квартиры Интерпола в Лионе, у вас, когда вы в юности были известным марсельским хулиганом, и потом, когда служили в Иностранном легионе в Центральной Африке, был фирменный удар: не кулаком, не ребром ладони по шее, а основанием ладони по носу. Руки у вас всегда были накачанные. И после такого удара хрящи носа буквально вдавливались в носоглотку, перебивая кровеносные сосуды, перекрывая дыхательное горло....

– Какие-то сказки вы тут рассказываете, – с кривой улыбкой пробормотал Поль, в то же время хладнокровно рассуждая про себя: «Они уже с полчаса ведут беседу в купе, до ближайшей станции еще часа полтора. Жара. Если они захотят пить, дело сделано, если нет, то через час будет тоннель, свет гаснет на несколько мгновений, пока врубят аварийное освещение, с тремя он легко справится, справлялся и с большим количеством противников».

– Вот копия справки, представленной судмедэкспертом. Вот подтверждение патологоанатома.

– Никогда не предполагал, что медлительные в деле итальянцы умеют так быстро работать.

– Это медлительность пантеры перед броском, – довольно ухмыльнулся следователь. – Вы, французы, всегда нас недооценивали.

– Похоже на то, – сделав вид, что смущен и приперт к стенке, согласился Поль.

– За что вы его убили?

– Я его не убивал.

– Мы за короткий промежуток времени успели собрать достаточно много свидетельских показаний и вещдоков. Сопротивляться бессмысленно. А сотрудничество со следствием зачтется.

– Я готов сотрудничать со следствием. Более того, даже хотел бы предложить вам выпить глоток-другой минеральной воды. Не кривитесь, вода местная, итальянская.

– Это вы, французы, терпеть не можете ничего иностранного. Мы люди более широких убеждений, – самодовольно улыбнулся следователь и уже собрался было налить себе в чистый (чистоту он проверил и визуально и белоснежным носовым платком) стакан воды из открытой бутылки, но, беспокойно глянув в лицо Поля, попытавшись прочесть его тайные мысли, в последний момент передумал, отставил начатую бутылку в сторону, еще раз подозрительно посмотрел на сержанта и, открыв лежащим на столике ключом пробку, налил себе пузырящейся прозрачной минералки из второй бутылки.

Беспокойство при этом с лица не сошло, он скользнул глазами по лицам карабинеров, увидел страстное желание присоединиться к нему и приказал:

– Оденьте на подозреваемого наручники и присоединяйтесь. Субъект он опасный. И, хотя инкриминируемое ему преступление еще не доказано, и преступником его признает лишь римский суд, но, судя по тому досье, что прислало на него Бюро из Лиона, личность он весьма и весьма искушенная.

Карабинеры завели руки Верду за спину и надели наручники. После чего спокойно уселись напротив, вытянули усталые ноги и с удовольствием сделали пару больших глотков не успевшей еще остыть воды.

– Пейте и вы, – милостиво согласился следователь.

– Ну уж нет, после всего сказанного... я действительно начинаю думать, что мои соотечественники правы, предпочитая, по крайней мере, свои вина и свою минеральную воду. Кстати, вы хоть раз в жизни пробовали «Виши»?

– "Виши"? – следователь на мгновение задумался, было такое впечатление, что простой вопрос поставил его в тупик, как если бы Поль попросил его назвать годы жизни королевы Марго или точный адрес винного погребка мадам Рошаль на рю де Маркизетт.

Яд уже начал действовать. Глаза всех трех итальянцев подернулись некоей мечтательной дымкой и закатились, движение крови по артериям и венам становилось все медленнее и медленнее. Проникнув в кровь, препарат настолько быстро замедлил ее движение по сосудам, сделал ее столь вязкой и густой, что сердце уже не справлялось с перекачкой этого густого сиропа, кислород вместе со свежей кровью уже не поступал в нужном количестве в мозг, сознание становилось пульсирующим, пока не пропало совсем. А с ним и жизнь.

– Одно хорошо, смерть была безболезненной, – усмехнулся сержант.

Однако надо было действовать. Препарат, к сожалению, имел один недостаток: хоть и был без вкуса и запаха, действовал быстро и незаметно, но следы его достаточно долго оставались в организме.

Надо было уходить.

Вывернув гибкое еще тело так, что кисти рук снова оказались на коленях, а не на пояснице, Поль нашел ключи от наручников на поясе одного из карабинеров. Несколько мгновений виртуозной работы, и наручники расстались с усталыми запястьями.

– Ишь ты... Через Интерпол они все узнали. И как быстро! Недаром босс говорит: «Кто владеет информацией, владеет всем».

Сержант открыл окно. До тоннеля оставалось еще минут пятнадцать ходу. Поезд войдет в тоннель без него. Его задача: подняться на гору, сквозь которую прорезан тоннель, выйти на автомобильную дорогу, захватить машину и уйти. В конце концов, преодолеть итало-французскую границу не представляло труда. Даже при том, что итальянцы могли выставить специально для него кордон. Он оставит машину километров за пять. И уйдет через горы. Слава Богу, выносливость есть. Через три-четыре часа он уже будет там, на родине.

Верду усадил мертвых «поудобнее». Сам не знал, почему это сделал. Тот факт, что после его ухода их найдут и объявят тревогу, ничего не меняло в его сценарии. Может быть, потому он это сделал, что всегда работал один, без чистильщика, и привык «зачищать» место акции даже внешне.

– Чтоб все было аккуратно, – сказал сам себе Поль. И добавил: – Это ж надо, как они меня быстро вычислили! Сплошная кибернетика, черт бы ее побрал! Похоже, таким, как я, на смену идет новое поколение.