Текст книги "Голова"

Автор книги: Генрих Манн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 36 страниц)

– Знаешь ты способ спросить у него, действительно ли нам следует умереть?

– В этом вопросе я всецело полагаюсь на собственный наш здоровый инстинкт. Не будь мы оба до последней капли крови к этому готовы, разве пришла бы нам хоть отдаленно охота умереть? Бог свидетель, как мы зубами и когтями держались за жизнь.

– Ужасно! – Глухой стон проник в сердце другу.

– Бог, несомненно, требует от каждого лишь то, что он может дать. От нас он требует гордости, – горячо произнес Терра.

Тогда Мангольф выпрямился.

– Где взять оружие? Револьвер исчез. Он лежал вот тут.

Терра последовал за ним.

– Тут он и лежит, – показал он.

Револьвер лежал под лампочкой, у кровати. Мангольф взял его: тот же маленький браунинг.

– Непостижимо, – сказал он.

– Что именно? – спросил Терра.

И Мангольф:

– Они положили его возле кровати, чтобы я сам покончил с собой. Я швырнул его на пол, комната была полна людей, он исчез. А сейчас он снова лежит тут.

– Значит, заинтересованное лицо все еще здесь, – уверенно сказал Терра. Мангольф стал возражать, они поспорили, принялись шарить под мебелью и, лишь столкнувшись под каким-то диваном головами, опомнились.

– Какое нам дело до того, почему револьвер снова лежит там!

– А с другой стороны, у нас не осталось дела интереснее.

Оба беззвучно рассмеялись.

Но так как и после этой ночи должно было настать утро, они не видели повода спешить с осуществлением своего намерения. Оно было достаточно твердо, и они могли, решил Терра, преспокойно распить в его честь бутылку вина. Торжественно совершил он возлияние вместе с другом.

– Твое здоровье, дорогой Вольф! – сказал он, но потом и сам заметил неуместность традиционной формулы. – Вот какова, значит, жизнь, – заговорил он, глядя в стакан. – Вот она какова.

– Удивительно, – сказал Мангольф, глядя в свой, – как много мы от нее ожидали, несмотря на крайний скептицизм. А ведь получили много меньше, хоть и достигли вершины. Если бы мы еще мыслили во времени, то могли бы сказать: мы оставили след.

– Всякая песчинка оставляет след, – сказал Терра. – Но почему она именно в этот миг и на этом месте производит в текучих песках свое ничтожное, но такое значительное и важное трение, то ведает один бог.

Они замолчали, ибо заметили: что бы они ни сказали, – все тотчас же приводило к одной цели.

Рассвет забрезжил. Издалека сквозь тишину слабо донеслись звуки марша.

– Вот и другие идут тем же путем, что и мы. Чокнемся, дорогой Вольф. – На этот раз они выпили, уже стоя.

– Но те ничего не понимают, – сказал Мангольф. – В этом их великое счастье.

– В каждую данную минуту нашей жизни нет ничего важнее, чем облагородить нашу обязанность, поняв ее, – сказал Терра и достал из кармана свой револьвер. Мангольф взял свой. Звуки марша приближались.

– Бедняги! – воскликнул Мангольф. – Они-то за что умирают? Еще сотни лет не перестанут они верить всякому, кто будет толковать им о долге и величии – и зарабатывать на них.

– Даже много дольше. Ибо у них неугасимая страсть к самопожертвованию, – сказал Терра. – Но, очевидно, они получают какую-то компенсацию. Я за всю жизнь не встретил человека, который не помнил бы о своей выгоде. – При этом они уже переплели руки, как будто собирались выпить на «ты»… но в руках были револьверы.

– Куда? – крикнул Мангольф, окрыленный горячкой ожидания. – В голову!

– В голову, – повторил Терра.

Они прицелились, спустили курки. Последним у Мангольфа было непреложное сознание, что он в образе того Христа легко и радостно поднимается на тот холм. Он чуть ли не видел себя, но только взор его уже угас. Все существо Терра трепетало в ожидании, чтобы тот голос, последним зовом которого было когда-то его имя, вновь позвал его. Но прежде чем сестра успела позвать его, он упал. Они упали крест-накрест друг на друга.

Снаружи гремела военная музыка, маршевый шаг и тяжелые колеса сотрясали комнату. Но во всем, что двигалось мимо, Мангольф и Терра не видели ни величия, ни скорби, не видели ни одичалых, ни испуганных лиц, ни тех, что еще продолжают борьбу. Терра и Мангольф покоились, образуя свой крест.

Одна из дверей раскрылась, показалась фигурка. Очков уже не было, двигалась она ловко, держалась смело. Обнаженные ноги ее брезгливо избегали прикоснуться к мертвецам. Не останавливаясь, прошла она к окну, с силой распахнула его и звонко выкрикнула навстречу сверкающему дню войны:

– Ура!