Текст книги "Пробуждение чародея"

Автор книги: Генри Кеннет Балмер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

XIII

Мы вообразили, что этот временной прыжок будет последним. И Зверь Времени немедленно отреагировал на нашу упрямую решимость. Мы шли по возделанным полям, по песчаным пустыням, через покрытые ледниками горы… По пути мы становились свидетелями кровопролитных битв, слышали воинственный рев боевых труб… Только мои навыки аквамэна позволили нам уцелеть в пору наводнения.

Не знаю, как бы мы обошлись без Чарли: идя по дну, он переправлял нашу компанию по частям, от одного островка до другого.

И вот, после многих головокружительных скачков через века, мы неожиданно увидели себя в таком времени, в каком еще не бывали: вокруг нас высились сталепластиковые и стеклобетонные громады футуристического города-гиганта.

Мы стояли на широком бульваре; странные блестящие экипажи с тонким звоном проносились мимо нас внутри прозрачной трубы. В воздухе стоял явственный запах свежестираного белья.

– Да это же будущее! – вскричала Фиб, пытаясь пригладить развеянные ветерком волосы.

– Восхитительно!

– Посмотри на эти здания! Они висят в воздухе!

Нас заворожила быстрота и целенаправленность движения всей этой хорошо смазанной машинерии.

– Я за то, чтоб использовать и будущее в нашей борьбе против Зверя Времени, – объявил Бреннан, с интересом рассматривая маленький киоск с испещренной кнопками панелью.

– Если здесь – будущее, – заметила Фиб, – то, значит, мы победили! Камушкей Бессмертный не смог уничтожить наш мир!

– Правильно! – в восторге воскликнула Лотги.

– Поглядите-ка! – указал я на пролетавшие мимо блестящие авто.

Существа, сидевшие в машинах, либо родились не на Земле, либо не были потомками Хомо сапиенс.

– Боже мой! – воскликнул Помфрет. – Что это за дьяволы такие?!

– Это гости с другой планеты, – рассудил я спокойно. – Или же следующая форма жизни, которая получится из нашей. Давайте разберемся в этом, черт возьми!

Каким-то образом Бреннан сумел остановить одну машину. Мы забрались внутрь. Ощущение, что я – в ловушке, не покидало меня. Машина двинулась – именно на юго-запад.

В самый момент отправления мы вдруг успели заметить что-то знакомое – наших железнообутых монстров. Они вошли в прозрачную трубу туннеля. Наша машина просвистела мимо них. Через заднее окошко я увидел, что железнообутые, действуя привычным жестом, остановили другую машину, погрузились в нее… И погнались за нами!..

– Ты не можешь ехать побыстрее, Холл? – умоляюще сложила руки Фиб.

– Я их пощекочу моим старым «Фарли»! – грозно заявил Помфрет. Он выставил в окошко ствол своей пушки, уперся локтем в спинку кресла и нажал спуск.

Мы увидели, как луч ударил по машине наших преследователей.

Но – увы! – она все так же летела в прозрачной трубе. Невредимая, презирающая страшную мощь нашего оружия, она бесшумно мчалась за нами!

– Не сработало! – взревел потрясенный Помфрет.

– Эти будущие люди строят из хороших материалов, – заметил я.

– Вся наша надежда – скорей на юго-запад!..

Преследующая нас машина увеличила скорость: несомненно, ею управлял на расстоянии некий разум, а не сидящие внутри железнообутые чудовища. И я понял: если не сделать решительного, резко враждебного хода против Камушкея Бессмертного, – то на этот раз все окончательно сорвется.

И вот, заставив себя забыть всю фантастичность обстановки, я нащупал ответ; или, по крайней мере, часть его.

– Холл! – закричал я. Все обернулись ко мне, как подсолнухи к солнцу. Они смотрели на меня, как на оракула. – Дай перевод тех семи проклятий с таблички, что мы нашли в глобусе. Скорей!

Бреннан подчинился без малейшего колебания.

Непромокаемая бумага сохранила свои свойства. Я начал читать с самого начала – громко, пронзительным голосом, нараспев. Мои друзья, вероятно, решили, что я свихнулся. Я понятия не имел о том, что именно я читаю; слова ничего не значили для меня. Я ощущал полноту и округлость гласных, шероховатость согласных… Я читал, срываясь на крик, вкладывая всю свою надежду в произносимые слова.

Не прочел я еще и трех строк, как мне почудилось, что наша машина закувыркалась. Я увидел дно преследующей нас машины с железнообутыми: она ткнулась в корму нашего экипажа и перелетела через него. Я понял, что они опрокинулись, прозрачная труба осталась целой; кувыркание было только ложным ощущением. Но чувство головокружения не покидало нас.

И вот, сцепившись друг с другом, обе машины отправились в странный полет. Вокруг нас возникла знакомая фиолетовая оболочка – вначале огромная, захватывающая дорогу, прозрачную трубу и окружающие здания; но постепенно она сокращалась, стягивалась – и внутри светло-пурпурного пузыря остались только две наши машины.

– Временной пузырь захватил нас! – вскричала Фиб.

– И железноногих! – добавил Помфрет, со злобой глядя на свой пистолет, словно тот его укусил.

Я раздраженно подумал: такое могут сказать только сухопутники… Я бросил чтение и сунул листок в карман своей серой куртки. Если искусство жить – это умение не скучать, то мы все это время жили самой полной жизнью. Что дальше?

Цветовые пятна, полосы, лучи, огненные струи, взрывы фейерверков вокруг нас… мне показалось, что все это – внутри моего черепа. Голова наполнилась звоном.

Бег наших машин прекратился в то самое мгновение, как они покинули прозрачную трубу.

Мы держались друг за друга, используя, как центральную опору, могучий корпус Чарли. Хорошо смазанный, он издавал знакомый запах земного уюта.

– Сильная штука, – проговорил Бреннан.

– Камушкей Бессмертный снова паникует! – прокричал мне в ухо Помфрет. – Почему ты перестал читать, Берт? Видишь, как ты достал старого хрыча!

– Подожди – посмотрим, куда и когда мы приземлимся!

Мы не представляли направления нашего движения с тех пор, как покинули трубу; но по опыту мы уже знали, что в фиолетовом временном пузыре можно перемещаться и в пространстве. И вот наша машина слегка дрогнула, словно опустилась на ровную площадку, и мы замерли в ожидании следующих толчков при исчезновении лиловой сферы.

За этот крохотный промежуток я успел понять, что Зверь Времени в панике. Конечно, я мог и ошибаться, но все же мне казалось: Камушкей Бессмертный так потрясен, что реагирует бездумно и бессмысленно, как сущий идиот, нанося бессмысленные и почти безвредные удары…

Фиолетовая оболочка пропала. Обе машины опрокинулись, и на густой траве получились две кучи-малы: из нас и из железнообутых. Приподнявшись, я разглядел знакомый, совсем недавно виденный пейзаж.

Мы оказались на лужайках усадьбы Ганнетов!

Железнообутые сразу же, не обращая на нас никакого внимания, с топотом бросились бежать к дому.

– Ганнет! – вскричал Бреннан, покраснев от волнения. – Это ведь он?

– Да, – подтвердил Помфрет. Он внимательно стал рассматривать старый дом, желто-серые стены которого обдувал легкий бриз с моря; голубые крыши темнели на фоне вечернего неба.

– Хотя… – с сомнением пробормотал он, – половины северного крыла вроде бы нет… И вертолетная площадка не там, где я помню…

Мы направились к дому, спотыкаясь на крупном гравии дорожки.

Украшенная богатой резьбой карета, влекомая парой великолепных, серых в яблоках, лошадей, с шумом и звоном отъехала от главного портика здания. На возницах были пудреные парики. Уступая дорогу, мы отскочили в кусты бордюра. Посмотрев вслед, я успел разглядеть: в карете, словно в витрине музея восковых фигур, сидели мужчина и женщина – в пышных платьях конца XVIII века. Пудра париков отливала серебром. От этой пары исходил некий дух благородства и элегантности.

– Скорее в дом, – объявил я. – У них в арсенале разве что рапиры да дуэльные пистолеты – этого не хватит против наших друзей с железными ногами!

Когда мы подошли к самому дому, из окон его в вечерний воздух вырвались звуки музыки. Мы осторожно приблизились к стене и заглянули в высокие окна бального зала.

Я сразу вспомнил свое первое впечатление от этого зала в Ганнете. Но здесь было не то…

Длинные кринолины, букеты цветов на платьях, атласы и шелка, ослепительно яркие цвета, пудра и блестки, веера и страусовые перья, изящные башмачки под пышными юбками…

Кафтаны с рядами огромных пуговиц и длинными, элегантными крыльями кружев, огромные карманы, раздутые рукава, тончайшие платочки за фигурными отворотами манжет, парики под толстым слоем пудры, башмаки с квадратными носами, быкоподобные лица кавалеров…

Скрипучие, повизгивающие звуки струнного оркестра…

Менуэт, гавот, а повинуясь желаниям старших гостей – и старинный коранто…

– Чудесно, чудесно! – шептала Фиб, в восхищении прильнув к окну.

– Вот как все это выглядело на самом деле, – отметил Бреннан. – Это вам не спектакль, не кино…

– Очаровательно! – согласился и добряк Джордж. В самом деле: кто бы мог (кроме разве что энтузиастов Французской революции) не почувствовать сердцебиения, прилива любви и жалости к этому веселому, смеющемуся серебристому миру, предающемуся безумствам накануне своей гибели…

Дрогнула земля, вечернее небо совсем потемнело, а потом внезапно сверкнул солнечный диск.

Танцоры исчезли – так же как ассирийские колесницы, разрушенные аккадские города, нежная цивилизация Народа Цветов. Теперь мы увидели в зале совсем иную сцену. Весь пол был заставлен кроватями. Сестры в белых чепцах и бело-серых платьях до полу сновали между ними, разнося эмалированные чашки, белые с голубым краем.

У самого моего окна стоял молодой мужчина с невидящим взглядом. В его темных глазах застыло напряжение смертельного ужаса. Его куртка цвета хаки была расстегнута; на майке были изображены крылья и буквы Р. Ф. К. – «Королевский авиационный корпус».

– Так Ганнет был госпиталем!.. – успела произнести Фиб, пока новый толчок не скрыл от нас эту картину времен войны с кайзером…

Теперь мы увидели некое собрание. Произошла смена декорации: изысканно украшенный зал XVIII века превратился в мрачное помещение со стенами из грубых сосновых панелей. Возникла эстрада, и на ней за столом восседала группа людей, до ругани споривших между собой; из зала за ними напряженно следили мужчины и женщины глуповатого деревенского вида.

– Должно быть, это Великие дебаты о Мировой Федерации, – определил Помфрет. – Тогда по всему миру так спорили. Теперь нам трудно представить, о чем они могли спорить; но если б они не договорились, то весь мир бы погиб в диких междоусобицах между мелкими нациями…

– Мне гораздо интересней, что собрался сделать Камушкей Бессмертный, – проворчал Бреннан. – Зачем он перекидывает нас через время?

Я хотел ответить, но уступил это право Фиб:

– Это же очевидно, дорогой! Он ищет табличку!

– Точнее – его железноногие, – добавил я.

– Ну уж! – возразил Бреннан, но, видимо, понял логику моих слов. – Да, конечно! Если он сумеет раздавить табличку, то у нас не будет возможности загонять его обратно в Склеп, – усмехнулся он. – Вот и причина всех временных парадоксов, вот почему он нас щадит до сих пор, но когда-нибудь это кончится!

– Когда-нибудь кончится, – мрачно повторила Фиб.

– Мы перелетаем снова! – вскричала Лотти, хватая Помфрета за локоть.

Если не считать отсутствия кое-чего, а именно – оборудования для аукциона и рядов позолоченных стульев с позолоченными зрителями, – то зал был в точности тот самый, куда мы вошли с Джорджем Помфретом, чтобы принять участие в торгах. Я не успел подробно все рассмотреть: Бреннан толкнул меня в бок.

– Смотри, кто подъехал! – странно изменившимся голосом проговорил он. Я обернулся.

Только что приземлился старомодный геликоптер; шофер погнал его в гараж, а вышедший из машины хозяин усадьбы пошел к парадной двери. Загорелый, хорошо сложенный, он был точной копией того странно задумчивого человека, что хмурился на нас со старого портрета, но – молодой копией!

– Это – Вэзил Станнард! – первым сказал Помфрет. – Но моложе, чем на том портрете!..

– И табличка у него в дипломате! – встревожился Бреннан. – Сейчас что-то будет!..

Так и есть – сзади Станнарда из кустов вырос железнообутый монстр. Мохнатая громадина бесшумно оттолкнулась от земли, ее прыжок нес гибель несчастной жертве… Но железные сапоги еще не коснулись гравия, как раздалось шипение – словно яичница с салом на сковороде: своим «Фарли» Помфрет аннигилировал чудовище на лету.

Прыжок и выстрел – все это заняло меньше мгновения.

Станнард обернулся в удивлении, но ничего не увидел и не понял; крепко сжимая левой рукой ручку дипломата, он шарил правой в кармане, ища ключ…

– Хороший выстрел, Джордж! – воскликнул Бреннан, но мир опять закачался, потемнел и завертелся, проходя новую временную петлю…

И снова вечер лег на зеленый край. Оранжевый свет вырывался из высоких окон Ганнета. Звуки оркестра вылетали оттуда в тишину сельского вечера – мелодии, популярные лет тридцать назад. В окно мы видели очередной бал: мужчин и женщин в ярких костюмах, танцы, выпивку с закуской… Нас охватило жгучее желание вернуться в тот век невинности, когда мы ничего не знали о Камушкее Бессмертном…

– Бал-маскарад! – воскликнула Фиб.

– Какая еда! – пустила слюнки Лотти.

– Смотрите на того ассирийского царя! – прищурил Бреннан глаза от яркого света. – Это же Вэзил Станнард! Нацепил свои археологические трофеи!.. Он здесь царит, вообразил себя могучим Ашшурбанипалом. Какая колоссальная наглость!

– Он хорошо веселится, – заметил Помфрет. – А насколько я слышал – жил он не очень счастливо.

– Так сейчас он еще живет.. – Фиб показала на ближайшую к нам фигуру: – А взгляните на этого! Если бы я не видела тех, настоящих, я бы сказала, что он…

– Куда уж натуральней! – оборвал ее Бреннан. – Это он и есть! Берт! Нам нужно туда!

Человек, о котором шла речь, передвигался по залу не без труда – ему мешала сгибать ноги длинная, до лодыжек, юбка. Остальная его одежда состояла из ярких шерстяных кусков ткани, обернутых вокруг тела; за спиной шевелились веерообразные крылья, составленные из множества перьев. Голова скрывалась под орлиной маской; хищный крючковатый клюв и сверкающие глаза были совсем как живые. Он, очевидно, представлял крылатого гения и ходил с конусом, полным «люстральной» – святой – воды для оплодотворения фруктовых деревьев. Этот маскарадный костюм, отвечающий ассирологическим пристрастиям хозяина бала, был великолепен по исполнению…

– На нем не маскарадное платье!.. – дошло наконец и до Помфрета.

– Конечно, нет! – выдохнула Фиб. – Он – реальный!!

– К черному ходу, быстро! – крикнул Бреннан. И мы побежали вокруг дома, к заднему крыльцу усадьбы. Можно понять ужас, охвативший нас.

Чарли вошел в особняк с черного хода. Его жуткий внешний вид вполне сходил за маскарадный костюм – несколько экстравагантный, но тем более удачный. Что ж, по безобразному лицу мы узнаем своего Чарли.

Мы распахнули первую дверь из прихожей. Здесь на ковре сидели мужчина с женщиной; судя по состоянию костюмов, они не ждали посторонних. Парочка уставилась на нас с ужасом, как на выходцев из преисподней. Я было повернулся, но Бреннан не разделил моей деликатности.

Он совершенно спокойно свалил мужчину на пол ударом по голове. На гостях были костюмы Самсона и Далилы. С быстротой автомата Бреннан надел на себя леопардовую шкуру, а на Фиб – накидку из перьев с алмазами, сорвав ее с девушки, которая в немом ужасе смотрела на нас.

– Не бойся, куколка! – сказал ей Бреннан. – Сиди здесь, и тебе ничего не будет. Так нужно!

Мы хотели бежать, но дверь открылась и вошел, шатаясь и икая, человек в шлеме шахматной – желто-голубой – окраски и с бутылкой в руке.

– Хватай его, Берт, это твой! – указал Бреннан. – И скорей за нами! Джордж… ну, вы с Лотти уже готовы для маскарада. Охотники из Африки, потрепанные зверями. Пошли!

Я понимал, что дело не терпит промедления, но попытался выразить слабый протест. Человек в шлеме глупо смотрел на меня. Я сорвал с него шлем – классической, гладкой коринфской формы – и этим же шлемом ударил его по голове. Человек молча свалился и остался лежать без сознания. Ничего, очнется. Накидывая его голубой плащ и застегивая золотые цепочки, я подумал: странно, что Камушкей Бессмертный забросил нас именно сюда. Ведь он прекрасно понимает, что мы можем помешать ему и похитить табличку…

Не додумав этой мысли до конца, я насадил на голову шлем и бросился в открытую дверь. Надо держаться вместе, а не то Зверь Времени легко раскидает нас по разным эпохам. Я побежал.

По просторным холлам и комнатам Ганнета слонялось множество людей. Звуки смеха и музыки, экзотические запахи дорогих духов, шуршание богатых платьев, наэлектризованная атмосфера вечера – все это будоражило мое воображение. Здесь я был как дома, в то же время хорошо понимая, что все окружающее – мираж, обман… Но все же я наслаждался тем, что снова здесь!..

У входа в бальный зал, где меня оглушили фанфары, игравшие последние дикие такты какого-то местного танца, – ко мне бросилась Фиб. На ее лице я прочел страх.

– Они пошли к библиотеке! Холл не мог здесь стрелять!.. – Она кивком показала мне на толпу танцующих. Оркестр загремел «Веселые Гордоны». Она взяла меня за руку, и мы побежали по коридору.

– Библиотека, наверно, там, в конце… – Я взглянул ей в лицо и увидел, как дрожат ее губы. – О Берт! Я все думаю о той девушке, что бежала… и я…

– Ты говорила Холлу?

– Да, но он не поверил, что это была Лотти. Но мы-то знаем!

– Будем разбираться тогда, когда это придет. Мы ведь еще живые…

В библиотеке Бреннан и Помфрет осматривали глобус, который мы раньше видели на собственной вилле Помфрета. Лотти стояла у двери, нервно кусая пальцы; она не сразу увидела нас. От крылатого гения не осталось никаких следов. Разве только запах паленого мяса в воздухе…

– Он уничтожен, Берт. Но я не могу разобраться в этом глобусе с табличкой… если все время…

– Понимаю, – прервал я Помфрета. – Камушкей Бессмертный должен попытаться снова. И он уже начал.

Внезапно дверь открылась и вошел Ашшурбанипал. Лишь на миг на лице его промелькнуло удивление; в руке появился пистолет, и во взгляде блеснула холодная ненависть хозяина к вору:

– Попались?! Наконец-то! Хорошо! Сейчас здесь будет полиция. – Он пошел к телефону.

Но Бреннан перехватил инициативу.

– Одну минуту, Станнард! – Я был восхищен той уверенностью, что звучала в голосе Холла Бреннана. – Не остаться бы вам в дураках. Вы же не знаете, в чем суть. А мы знаем. – Не боясь пушки, он опустил руку в карман и вынул пакетик. – Поглядите на это. Потом – на ваш глобус. И начинайте думать.

Бреннан сам развернул пакетик и показал Станнарду табличку. И этот человек – угрюмый фанатик порядка, хозяин многих людей и многих денег, повелитель огромной промышленности империи – потерял свою железную уверенность. Да, Вэзил Станнард в недоумении покачал головой:

– Я положил ее туда на прошлой неделе – а глобус цел… Совершенно цел! Та самая табличка… но вы не могли вынуть ее оттуда…

– Ладно, не нудите! – Бреннан победил в этом поединке. – Мы знаем, о чем написано в этой табличке. – И он кратко рассказал, что произошло с нами. Я не удивился реакции Станнарда. Как старая акула, чующая поживу или угрозу, он приготовился к действию:

– Значит, если мы не запрем этого монстра обратно в его Склеп Времени, то…

– Да, это будет конец!

– Что ж, вы можете рассчитывать на меня. Я много лет не был в хорошей драке. Но такая удача – с голыми руками пойти на Зверя Времени! Хо-хо!..

Тут пол вздрогнул, и яркие огни растворились в полутень; мы еще стояли в библиотеке Станнарда, но знали, что переброшены через время.

Станнард этого не знал, но сразу догадался:

– Библиотека! Как она изменилась! Это же она… ох, двадцать лет назад! Мы перепрыгнули через время!

У меня блеснула мысль: если у кого ненормальная реакция, так это у нас. Любой будет изумлен после путешествия во времени, и лишь наша фамильярность с Камушкеем Бессмертным позволяет нам не удивляться. Станнард же был и потрясен, и заинтригован: он бегал по комнате, узнавая обстановку двадцатилетней давности…

– Это значит – старый дьявол сделал новый ход, – заметила Фиб. Ее лицо потеряло ту живость, которая так понравилась мне при нашей первой встрече; ужасы, следующие один за другим, слишком хорошо отразились на ее внешности. Если мы проиграем этот бой с агентами Камушкея и они уничтожат табличку, – тогда пропадет всякая надежда удержать Зверя Времени, а сами мы будем навсегда выброшены в какую-нибудь чужую эпоху…

Повернулась ручка двери. Мы сразу бросились в дальний, темный угол комнаты и укрылись за выступ огромного шкафа. Чарли скрипнул своими железными суставами, и Помфрет тихо выругал его:

– Достань масла, Чарли!

– Есть, босс!

Дверь открылась, и вошел Вэзил Станнард – на двадцать лег моложе того человека, что стоял среди нас с открытым от изумления ртом. У нашего хозяина отвисла челюсть! Он еле пробормотал:

– Но это же я!

Вслед за этим младшим Станнардом появился он, долгожданный агент уничтожения – им управлял далекий Зверь Времени из своего Склепа, погребенного в песках.

Молодой Станнард обернулся и с криком ужаса рухнул на пол с раскинутыми руками. В эту секунду Бреннан выступил вперед и всадил короткий луч своего «Крейтона-80» в железнообутого монстра. Но почти в то же время комната задрожала и огни замигали во временном переходе.

– Я… я помню, это! – прохрипел Станнард.

Мы напряженно ждали.

– Он не может запустить сюда своего киллера, не затащив вместе с ним и нас! Боже мой! Это может длиться…

– Чертовски долго! – подхватил я. – Думай, Холл! Надо расколоть этот орех, найти выход из вечного шаха!

Быть может, думал я, с жалостью поглядывая на красно-золотые волосы Лотти, на ее белоснежную кожу, – быть может, нам удастся как-то вырваться из страшной временной петли – так, чтобы не произошло этого ужасного бегства по картинной галерее… и, может быть, – находки обезглавленного тела девушки в беннетовском комоде…

На ковре отвратительной кучей лежал застреленный Бреннаном железноногий – вместе с нами его захватило во временной прыжок; и теперь я разделался с этой падалью одной вспышкой своего «Фарли». Только запах паленого мяса повис в воздухе, да черное пятно осталось на ковре.

– Экономка так и не поняла, что это такое, – заметил Станнард. – Мы продвинулись вперед лет на пять. Если не ошибаюсь…

Он не кончил: мы услышали тяжелое дыхание человека, в безумном страхе ломящегося в дверь; дверь распахнулась настежь, и вбежавший Станнард подскочил к одному из ящиков письменного стола. Он открыл его наполовину и уже вынимал оттуда пистолет, когда в дверях появился крылатый орлиноголовый гений…

Я не мог бы сказать точно, чья именно пушка испарила этого демона. Конус смертоносной радиации стянулся в луч – и ничего не осталось.

– А я-то голову ломал – ведь мне тогда не удалось и прицелиться, – сказал Станнард, глядя на своего двойника. Пол покачнулся. – Кажется, мы снова улетаем!

Во время временного прыжка я подумал, что комедию пора кончать. Нужно скорее найти способ остановить эту карусель и проломиться к Камушкею. Как сказал Бреннан, эта попытка Зверя Времени раздавить табличку – может продлиться весьма и весьма долго…

Не хватит ли с нас этих прыжков? Когда библиотека приобрела четкие очертания и Вэзил Станнард начал прикидывать дату, – я двинулся к двери.

– Куда ты, Берт? – крикнул Бреннан. – Табличка же здесь. К. Б. посылает свою банду именно сюда…

– Держи Лотти. Я думаю, что дом унесет меня через время вместе с вами; а эти твари, очевидно, болтаются где-нибудь снаружи, скажем – около тех ломаных машин из будущего города. – Я открыл дверь. – Я буду очень рад, если найду железноногого!

– Если так, – взволновался Помфрет, – то, я думаю, Лотти не стоит здесь держать!.. Да и Фиб тоже!

– Да-да, Джордж! – ко мне вернулась моя обычная раздражительность. – Я имею в виду – чтоб она не попадалась на пути железноногих!

– Я, пожалуй, согласен: они все – из той шайки, что прикатила с нами в той футуромашине, – сказал Бреннан. – Так что ты останешься с нами во всех скачках, Берт. Но…

– Нет времени для «но»! – Пол тряхнуло, лампы замигали. – Пока!

Я выбежал наружу. По коридору ко мне приближался монстр, и я почти машинально выстрелил в него. Давно прошло то время, когда отвращение к убийству задерживало мой палец у спуска; теперь во мне не было жалости к этим агентам уничтожения, чудовищным порождениям времени. За окном желтая луна разливала по саду свой мягкий свет, и я отчетливо увидел опрокинутые машины; из одной выбирались новые дьяволы.

Решение напрашивалось само собой. Я бросился к машинам, выхватив свой «Фарли-экспресс», и устроил тотальную позитронную аннигиляцию. Закончив с этой малоприятной задачей, я повернулся к дому.

И ясно увидел в освещенном окне верхнего этажа силуэт девушки – с криками ужаса она убегала от железнообутого монстра.