Текст книги "Пробуждение чародея"

Автор книги: Генри Кеннет Балмер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

XII

Двери фургона открылись.

Я вскочил, готовый к любым самым невероятным и нелепым событиям, но Чарли, проходя мимо, оттолкнул меня на скамью с такой легкостью, словно я был вырезан из бумаги, и высунулся из дверей первым, сверкая металлом своего тела в золотых лучах утреннего солнца.

– Но ведь еще ночь! – прошептала Фиб.

Между полусогнутыми ногами Чарли появилось лицо полицейского инспектора. Меня поразило это лицо: оно было цвета заплесневевшего сыра. А вид у бедняги был такой, будто его загнали в психушку старых времен.

– Это… э… – пытался он говорить. Мое знание арабского было не лучше его владения английским; он перемежал эти два языка, вставляя также французские и итальянские слова.

– Да Бог с ним, выйдем скорей отсюда! – не выдержал Бреннан.

Там продолжалась перебранка голосов.

Мы друг за другом спрыгнули на песок.

Багдад исчез! Вокруг расстилались только сплошные песчаные дюны. И Тигр тоже исчез. От города Аббасидских халифов ничего не осталось.

Бреннан сдержал вскрик удивления и лишь коротко хмыкнул:

– Багдад был дважды разграблен монголами: в 1258 и еще раз – в 1401. Но такого они никогда не делали!..

Полисмены стояли на коленях: обратив головы к Мекке, уткнувшись в песок и высоко подняв зады, они с жаром молились. Я ощутил жалость к ним и осознание своей вины перед беднягами: ведь они ни с того ни с сего оказались втянуты в нашу собственную войну со Зверем Времени!

Но нелепость этих мыслей заставила меня резко сказать Бреннану:

– Получилось, что мы набрали на битву новых рекрутов. Что ж, человечество должно включиться в наши игры и помочь собственному спасению!..

– Интересно, если вдуматься, – заметила Фиб, подойдя к нам и с иронической улыбкой глядя на молящихся полисменов. – Если бы мы сразу предупредили их о возможной опасности, они бы нам не поверили. А теперь они здесь – волей-неволей. И они нам пригодятся, черт возьми! – мрачно закончила она.

– Подождите-ка! – вмешался обеспокоенный Помфрет. – Как нам дальше пробиваться? «Черный ворон» не проедет по этой сыпучке!..

– Придется пешком, – ответил ему Бреннан и оглядел горизонт, прикрывая глаза рукой от яркого утреннего солнца. – Нет! Нам не удастся. Смотрите туда!

По пескам прямо к нам, с порядочной скоростью, приближалось шесть-семь колесниц!.. Их высокие безрессорные колеса и пышно украшенные невысокие лошадки недвусмысленно говорили о высоком ранге владельцев этих боевых экипажей. Это не были рядовые армейские колесницы. Развевались огромные перья, звенели колокольчики, скрип смазанных салом деревянных осей, громкие выстрелы бичей – все это сливалось в грозную песнь величия и мощи пустынных царств, частицей которых были теперь и мы…

Колесницы, подымая клубы песка и пыли, съезжались к нам, как американские индейцы, окружающие обоз переселенцев. И это сравнение оказалось ближе к жизни, чем нам бы хотелось. Возглас команды перекрыл скрип и звон – колесницы застыли на месте. И вот уже первая одиночная стрела сорвалась с лука воина, стоящего справа от царя; она гулко ударилась в стенку полиц-фургона. Отскочив от металлической панели, стрела сверкнула на солнце и вонзилась в песок.

Я рассмеялся:

– Они этого не ждали. Смотрите на них! Думали – стрела пробьет стенку. Это было бы предупреждением. А получилось наоборот!

У воинов были массивные прямоугольные бороды, на голове – конические или округлые шлемы, низко нависавшие над бровями; каждый имел туго натянутый мощный лук из наборного дерева, стрелы, ждущие лишь команды, чтоб сорваться с тетив, и длинные, тяжелые, ярко раскрашенные одежды… Так кого же мне напомнили все эти воины с их колесницами, конями, с царем во главе?

– Они сошли прямо с ворот Салманассара Третьего! – опередил мои мысли возглас Холла Бреннана.

– Ну что ж, дата прибытия, во всяком случае, ясна, – сказал я. – Но хотелось бы знать: был ли вокруг «черного ворона» фиолетовый пузырь? Салманассар сделал своей столицей Нимруд, так ведь? А это – далеко отсюда к северу.

– Значит, ассирийцы уже распространились и сюда, – ответил Бреннан, не отрывая глаз от колесниц. – Я хочу сказать: ассирийцы всегда были на тропе войны, совершали набеги, жгли и грабили соседей; но сюда, в голую пустыню, они никак не могли забрести. Значит, их наслал на нас Камушкей Бессмертный.

– Как волк на овец, правда? – с невольным восхищением Фиб обвела рукой живописное кольцо ассирийских воинов.

– А я вот что скажу! – вскричал Джордж Помфрет, и его яростный голос заставил всех нас обернуться: – Я так скажу, ребята! Эти проклятые головорезы захватят нас, заберут наших девушек и посадят на кол! А вы тут соревнуетесь в эрудиции – какое название им дать! – и он выхватил свой «Фарли-экспресс».

– А честно ли это, Джордж? – попробовал остановить его Бреннан.

– О чем ты, старина?

– Это нечестно: твой позитронный аннигилятор – против этой кучки парней на тележках с примитивными луками и стрелами?

– Не беспокойся! – Помфрет знал, что говорит. – Эти примитивные ребята выпустят тебе кишки гораздо раньше, чем ты попробуешь пожать им руки!

– Все ж ты не прав, – вмешался я. – Посмотри на них: они не знают, что с нами делать. Даже царь не знает. Если, конечно, это царь. Они могут решить, что мы – боги, и будут на нас молиться. Или что мы – демоны, и попытаются нас прогнать. Они видели девушек – и, видимо, склоняются ко второй версии…

Тем временем полицейский инспектор принял свое решение. Он слушал нас, слушал, а теперь, вспомнив о расовой и религиозной гордости, набрался привычной храбрости. Он и впрямь был очень храбрый парень.

Он пошел навстречу ассирийцам, подняв перед собой одну руку – универсальный жест миролюбия.

И ассирийцы просто расстреляли его на месте.

Тогда сержант, вскочив с колен, выхватил свой штатный пистолет и в одно мгновение превратил центральную колесницу в груду обломков и кровавых тряпок. Его люди уничтожили всех остальных ассирийцев.

– Я вижу – им выдают «Карлсруэ I–I», – отметил Помфрет. – Славная пушечка, но может дать осечку в критический момент.

Лотти схватилась за его локоть; ее лицо казалось еще белей на фоне рыжих волос.

– Ужасно! Ужасно!.. – повторяла она.

– Какое зверство! – с отвращением произнесла Фиб.

Дрожащие полисмены осторожно двинулись вперед – осмотреть то, что осталось после бойни.

– Такую цену мы платим за прогресс, – сказал я, не найдя ничего умней. Меня тоже мутило от случившегося. Насилие есть зло – если только устраняемое им зло не будет еще хуже; правило упрощенное – но жизненное и почти всегда справедливое…

Зверь Времени приземлил нас в древней Месопотамии – в эпохе необычайной жестокости, в эре насилия. Увы! Несмотря на высокий уровень цивилизации, на накопленные сокровища, на огромные статуи, стенные рельефы, богатую литературу, – ассирийцы вошли в историю в ряду самых кровожадных народов. Каждый лист их летописей заполнен военными походами, осадами городов, грабежами покоренных стран, жестокими казнями. Мало радости приносила жизнь простому крестьянину, – даже если его дом оставался цел…

Полисмены шевелили ногами обломки колесниц, обрывки разноцветных тканей, оплавленные остатки оружия. Все они – числом около десятка – выглядели ошеломленными, тыкались во все стороны, как баранье стадо без вожака: ведь их инспектор лежал на песке мертвый, и ветерок шевелил оперение стрелы, торчащей в его груди.

– Я считаю себя ответственным за них, черт побери все это! – мрачно сказал Бреннан.

– Теряешь свои способности аналитика, Холл? – спросил Помфрет с необычайным для него злорадством.

– Но ведь не можем же мы оставить их здесь! – с чувством воскликнула Фиб.

Полисмены продолжали бродить по песку, шевелили то, что осталось после устроенной ими бойни, переговаривались отрывистыми фразами; некоторые вновь распростерлись ниц, головами в сторону Мекки.

Не такова ли будет реакция и всего остального мира, когда Камушкей Бессмертный начнет наносить свои удары?

Я вспомнил реакцию Пола Бененсона на появление первых кошмарных чудовищ, и это укрепило мою решимость.

Такой подход выглядел несколько напыщенно: я воображаю себя спасителем мира!.. Но как иначе? Если не считать нескольких истинных святых, то разве не были дикими эгоистами все те люди, которые вошли в историю как избавители человечества от разных бед?

– Мы должны, так или иначе, добраться до Эс-Самайя, – решительно объявил я. – У меня родилась интересная теория насчет Зверя Времени. Думается мне, что он – полуидиот. Ведь, наверное, каждый одуреет, просидев взаперти семь тысяч лет. Он яростно реагирует на малейшую угрозу. Как только мы делаем попытку достичь его, пусть даже самую слабую, – он сразу же делает ответный ход.

– С его стороны это означает переброску нас во времени, – заметил Бреннан.

– Именно.

– Безумец, запертый на семь тысяч лет, – вздохнула Фиб. На ее лице отразился ужас.

– Безумец – это человек, – возразил Помфрет, вытирая пот со лба. – А этот больше похож на дьявола!

– Или на языческого бога, – угрюмо заметил Бреннан.

– Только не говорите мне всякой мистической ерунды насчет бога-идиота на временном троне; упоминайте о нем с оглядкой, не называйте его вслух! – я говорил быстро и тихо, понимая, что Зверь может подслушать.

– Да! – сказал Помфрет и непристойно, но очень точно охарактеризовал нашего врага. Мы все зашикали на старину Джорджа, и ему пришлось понизить тон.

Ибо я вдруг понял, почему мы еще не погибли. В Борсуппаке было все что нужно для уничтожения нас. То же самое – и в безымянной пустыне острых камней. И только вмешательство Камушкея Бессмертного уносило нас от неминуемой смерти. Да, он перебрасывал нас в другую, не менее опасную ситуацию, но делал это лишь потому, что стар, одинок, полоумен и очень, очень напуган…

И вот здесь снова мы были на грани гибели. Я не мог сказать этого вслух, опасаясь вездесущих глаз и ушей Зверя Времени; но, по иронии судьбы, только он один мог спасти нас от смерти в пустыне, куда он сам же нас и забросил.

– Захватите все, что пригодится, – распорядился я. – Чарли, ты обследуй весь фургон. Холл – будешь главный, ты знаешь пустыню. Возьмем буровой станок и все, что нам нужно. – Я оглядел понуро стоявших полисменов. – За ними тоже придется присматривать.

Холл Бреннан с минуту смотрел на меня, по-воробьиному склонив голову.

– Пойдем налегке, Берт, – сказал он наконец. – Чарли может нести брезент с фургона. Он нам пригодится – накрываться от солнца в полдень. Вода… ну, возьмем все, что здесь есть – в радиаторе машины и во всех бутылках. Мне дьявольски хочется пить; но, как ваш лидер, я категорически запрещаю всем даже упоминать о жажде. Решено?

– Решено! – отвечали мы хором.

Теперь надо было объяснить багдадским полисменам, почему они должны начать поход по пустыне. Проблема невообразимо трудная. У них оставалось оружие. Любая попытка припугнуть их нашими пушками могла бы спровоцировать настоящую битву. Однако, к нашему удивлению, все они с дружной покорностью просто присоединились к нам и пошли за нами – след в след.

Только начали мы этот полукомический пустынный марш, достойный Иностранного легиона, – как палящие лучи солнца вдруг потемнели и слились в несколько огненных столбов. Земля закачалась. Мощный порыв ветра пролетел над нашими головами. Полисмены бросились наземь с паническими воплями. Мы же – ветераны временных путешествий – сгрудились вокруг массивной металлической фигуры Чарли, придававшей нам хоть какую-то уверенность.

Когда все стихло, мы подняли головы и стали оценивать новую ситуацию.

На первый взгляд, местность к северу казалась все той же: желто-коричневая пустыня. У меня блеснула мысль: возможно, Зверь применил всю свою мощь для переброски нас во времени, но эта последняя попытка не удалась… И я взглянул на юг.

С небольшой горки мы теперь могли обозревать весьма живописный край: сады, пересеченные узкими оросительными каналами, – они сверкали на солнце сквозь ветви; небольшие поля и пыльные белесые дороги, а кое-где возвышались охряные стены городов с зубцами и квадратными башнями.

– Каждый город занимал площадь не более чем в одну квадратную милю, так, во всяком случае, казалось на первый взгляд, тут и там возвышались зиккураты – эти огромные ступенчатые храмы, политические и религиозные центры этих стран… Мне удалось насчитать целых пять таких городов.

– Ну, Холл! – начала практичная Фиб. – Где мы теперь?

– Что ж… – начал Помфрет и усмехнулся: – Пока что неплохо…

Бреннан размышлял. Я посмотрел на полисменов. Ошеломленные и потрясенные, не понимая смысла происходящего, они снова пали ниц головами к Мекке. Вернее, они думали, что к Мекке. Направление Багдад-Мекка примерно совпадало с линией нашего пути в Эс-Самайя. Я нашел в этом некую иронию.

– Смотри, – сказал я, прерывая размышления Бреннана. – Полисмены молятся на Мекку, а значит – на Камушкея Бессмертного. Интересно: нравится это ему?

– Мне это, во всяком случае, нравится, – добавила Фиб. Я мало что знал о мироощущении Фиб Десмонд, но ее либеральное университетское воспитание, пронизанное веротерпимостью, – почти наверняка вызывало у нее невольное снисходительное презрение к религиям с открытым божеством. Она не могла принимать всерьез наших правоверных полисменов.

Лотти вытянула свою компакт-пудру (новую, купленную в багдадской автоматической лавке, а не ту, что уронила на черный стальной пол) и начала приводить в порядок свое лицо, пытаясь защитить его заранее от будущего загара. Несколько мгновений Помфрет с нежной улыбкой глядел на нее, потом подошел к нам – полюбоваться новым ландшафтом.

Я подумал: ну и дураки же мы все. Нас можно принять за компанию, возвращающуюся с уик-энда, но никому бы и в голову не пришло, что перед ним группа людей, выполняющая важную миссию и ежеминутно рискующая жизнью.

Холл Бреннан уверенно заговорил:

– Мне кажется – старик К. Б. на этот раз решил нас купить.

У подножья высоты, где мы стояли, кончался мысок возделанной земли. Поле пересекал довольно широкий ручей. Над водой склонялись запыленные пальмы; какие-то длинные предметы плавали по воде и лежали на берегах.

– Ну так что же? – вопросил Помфрет, оборачиваясь к нам.

– Полагаю, – бодро сказал Бреннан, – мы можем идти по нашей линии без задержки. Вода, еда, что вам еще нужно?

– Транспорт! – серьезно ответил Помфрет.

Мы все засмеялись.

Дружба, смелость, энтузиазм – все это последние несколько дней работало на нас. Я даже питал слабую надежду, что когда мы доберемся до Камушкея Бессмертного – то будем точно знать, что нам делать.

Мы вновь двинулись к той точке, где – как нам представлялось – стоял Склеп Времени. Мы были очень похожи на мотыльков, упорно бьющихся головами об экран, который отделяет их от манящего, но губительного света. Да, мы шли по этой линии вниз, к потоку (правильность берегов, каменная кладка и глинобитные откосы говорили о его искусственном происхождении), – мы – слабые маленькие люди – гордо, уверенно шли к тому будущему, которое сами выбрали для себя!..

– А реакция-то у старика ослабла! – весело заметил Джордж Помфрет.

Мы согласились, но Лотти, со своей обычной способностью одной фразой наводить панику и портить настроение, сказала:

– Если он уже не выслал новых чудовищ.

– Вы накаркаете, миссис Лотти Помфрет! – с чувством произнесла Фиб.

Мне снова пришлось отметить удивительную особенность человеческой психологии: непрошибаемая убежденность в собственном бессмертии – мы все разделяли ее, независимо от личных верований каждого. Ведь Зверь Времени уже не раз посылал своих монстров убивать нас; а мы по-прежнему уверенно говорили о завтрашнем дне, считая, что «завтра» обязательно наступит.

Полисмены не без колебания поднялись и пошли за нами вниз, к каналу. Мы двигались осторожно, готовые к любой неожиданности: кто знает, куда Камушкей Бессмертный умудрится забросить нас отсюда.

Но мы шли прямым курсом на его берлогу.

На берегу канала мы остановились. По спокойной воде плыли какие-то бревна. Такие же бревна в беспорядке валялись на том берегу канала.

– Внимание! Крокодилы! – указал на них Помфрет.

– Я вижу. – Бреннан прикинул ширину канала. – Добрых тридцать ярдов. Видите – песок наступает на эту цивилизацию. Жители проиграли битву за пригодную к обработке землю. Таков жестокий порядок мировой истории…

– Я думаю, когда-то это был главный оросительный канал, – Фиб захватила горсть песку и швырнула в воду.

Гладь канала покрылась мелкой рябью.

– Не перескочить, – покачал головой Бреннан. – Мне это не по душе: Камушкей Бессмертный собирается задержать нас каким-то каналом со стаей крокодилов!..

– Мы поплывем группами, а те, кто на берегу, будут отпугивать этих гадов, – предложил Помфрет.

Я сразу запротестовал. На этом песчаном берегу канала не росло никаких деревьев. Берег уходил плавными кривыми в обе стороны, и в пределах видимости мостов перекинуто не было. Были только крокодилы. Это не фантомы нашего воображения; равным образом, как мог я судить, это и не агенты Камушкея Бессмертного.

– Ну так придумай сам что-нибудь другое! – с обидой за своего возлюбленного сказала мне Лотти.

Наконец мы договорились. Мы объяснили полицейскому сержанту, что собираемся делать; напуганный перспективой остаться в пустыне, он согласился сотрудничать. Мы разделились для опасного заплыва. Чарли собрал все наше барахло (полиция тоже подготовилась) и с сомнением посмотрел на воду своими кварцевыми линзами, сверкнувшими на солнце.

– Чарли! – крикнул я. – Иди прямо по дну, старина. Мы тебя смажем маслом на той стороне.

Чарли звякнул металлическими суставами:

– Я боюсь, – показал он на сверток, – что там слишком глубоко: ваша одежда промокнет.

Мы рассмеялись – и все наши страхи как рукой сняло.

Выстроив отряд, Бреннан, как признанный лидер, стал впереди. Бревна в воде зашевелились.

Я остановился у самого края воды. Странная смесь уверенности и тревоги: проведя почти всю жизнь в воде, я успел отвыкнуть от нее, и даже эта канава меня несколько смущала…

Крокодилы – я легко справлюсь с одним, с другим; но против всей стаи мне не устоять. Все будет зависеть от меткости стрелков, стоящих по берегам.

– О'кэй! – весело крикнул Бреннан. – Начинаем рождественское купанье! – Он бросился в воду почти без всплеска.

Он плыл на боку, далеко загребая рукой и раздвигая воду мощными движениями ног. Для меня этот стиль – половина тела на воздухе – казался странным и неумелым. Бреннан достиг половины пути, когда ближайший крокодил, внезапно вильнув хвостом, рванулся к нему; но Помфрет мгновенно вскипятил своим лучом воду вокруг чудовища. Крокодил исчез.

Увы! Нам пришлось начать военные действия.

«Фарли-экспресс» превратил в пар большое количество воды, и за паром мы уже не видели Бреннана.

Наконец мы услышали, сквозь шипение и бурление кипятка, громкий крик Бреннана:

– О'кэй! Кончайте стрельбу! Я добрался!..

Пришлось подождать минут пять, пока не остынет вода.

Теперь поплыла Фиб – ее переправу мы организовали уже лучше.

Следующим вызвался Помфрет; на этот раз Бреннан смог добавить огня из своего «Крейтона-80», который ему перевезла Фиб. У меня возникла проблема: мне придется плыть тридцать ярдов со своей пушкой, не имея возможности пускать ее в ход. Когда я перевезу свой «Фарли» – работа пойдет хорошо. Но «Крейтоны» не дадут мне полноценной защиты – даже выстрелив залпом, они не согреют воду у этого берега.

На берегу остались Лотти и я, а полисмены яростно ссорились. Одни хотели плыть поперек, как мы, двое даже помогали нам своими служебными пушками; другие – это было ясно по жестам – собирались пройти вдоль канала, в обход. Мне кажется, иные из них думали: если пройти достаточно далеко, то перед ними из-за горизонта встанет родной Багдад.

– Я жду вас, сэр! – напомнил Чарли.

– Спасибо, старина! – кивнул я ему. – Как хорошо, что ты с нами в этих передрягах…

Лотти набралась смелости и приготовилась прыгать в воду. Я улыбнулся ей, чтобы ободрить:

– Сразу греби руками и плыви точно по прямой, на Джорджа. Не отвлекайся ни на что, ясно?

На ее лице отразилось сомнение:

– Я – неважный пловец. Да и вообще никакой. Я только в бассейнах и плавала, скажу тебе…

– Ну до того берега-то сможешь доплыть, черт возьми?!

– Ду… думаю, да…

– Дьявол!

– Ой, не будь таким злым, Берт!

– А ты не будь такой… давай! Прыгай и плыви!

Она прыгнула в воду, блеснув своими белыми ногами и подняв целый фонтан воды. Крокодилы – их число заметно не уменьшалось – сразу ринулись к ней. Эти рептилии подчинялись своему обычному инстинкту – сжирать все съедобное, что попадется на глаза; какая бы ни случилась беда – она ничему их не учила. Те, кто научился, – уже убиты…

Лотти колотила по воде своими белыми ногами, но почти не продвигалась вперед. Вдруг сквозь шипение и свист перегретого пара я услышал ее испуганный крик:

– Спасите! Берт! Я тону!..

Плохие пловцы в беде всегда предполагают наихудшее. Я сунул в руку Чарли свою пушку:

– Отбивай крокодилов, Чарли! – и, разбежавшись, прыгнул в канал.

Даже в этот ужасный момент я ощутил наслаждение от материнских объятий воды.

Без ласт я не мог развить свою привычную скорость, но короткую дистанцию до Лотти я проскочил мгновенно. Поднырнув под нее, я обхватил ее за бедра и вытолкнул ее голову из воды.

Девушка обмякла в моих руках. Я вновь погрузился с головой в свою любимую стихию и огляделся. Серебристое небо надо мной крошилось и вскипало, полосы жгучего огня прорывались сверху и разрывали на мелкие куски разрубленные трупы крокодилов. Я вытащил нож, предусмотрительно прихваченный мною в багдадском отеле.

То ли Чарли был плохой стрелок, то ли рептилии набрались опыта, не знаю; но они подбирались все ближе, атакуя нас не только с боков, но и снизу.

Вот первый из них – он поднимается вертикально от самого дна канала, повиливая хвостом и открывая зубастую пасть. Да, вид приближающегося к вам под водой крокодила, с его змеевидными движениями тела, страшен для rex, кто никогда не сталкивался с подводными чудовищами.

Мы, новые аквамэны, – подводные жители – привыкли на своих океанских фермах и фабриках отбиваться от куда более страшных монстров, чем какие-то крокодилы; но, признаюсь, с такой обузой, как беспомощная девушка, я не был уверен в исходе боя…

Мое подводное дыхание держалось устойчиво; и я, продолжая поддерживать Лотти левой рукой, развернулся в удобную позу для встречи с крокодилом. Он уверенно приближался. В последнюю секунду я увернулся от него вбок, увлекая за собой Лотти, и, глубоко воткнув нож в брюхо гада, выпустил в воду целое облако темной крови. Не медля ни мгновения, я резко ударил ногами и вытолкнул нас обоих из отвратительного бульона. Нужно было скорее выйти в чистую воду. Иначе, ничего не видя, мы стали бы легкой добычей для следующего крокодила.

Сквозь слой воды непрерывные разрывы лучевых снарядов казались мне глухим барабанным боем. Я подумал, что полисмены усилили огонь. Но уже второй крокодил, распаленный вкусом крови, приближался к нам сбоку – гораздо осторожней, чем первый.

Я подтолкнул Лотти вверх, выставил наши головы из воды и прокричал ей прямо в ухо:

– Плыви на спине! Осталось немного!

Потом я резко пошел вниз, в последний миг избежав страшных челюстей, утыканных кривыми зубами; левой рукой я ухватил переднюю ногу и шею ящера, оседлал его и смог нанести несколько быстрых ударов в мягкие места. Освободившись, я толкнул ногой ослабевшую тушу. Мой враг закувыркался ко дну, испуская клубы крови. Не наглотаться бы тошнотворной похлебки… я сделал рывок и высунул голову на свет.

Лотти не удалось далеко уплыть: она болталась здесь же, по-собачьи колотя воду руками и ногами.

Когда я обхватил ее рукой и быстро поплыл, она перестала трепыхаться и расслабилась; поняла – я знаю, что делаю.

Сам я остался недоволен собой после встречи с любимой стихией. Аквамэны естественно гордятся своим умением жить под водой; как первопроходцы нового мира, мы считаем себя стоящими выше обычных людей. Аквамэны – это элита нашей системы. Во всяком случае, мы в это верим. Однако я мог себе представить усмешки своих товарищей, если я буду рассказывать им об этих своих приключениях.

Когда мы добрались до берега, насмерть перепуганный Помфрет помог нам выбраться. Он поднял Лотти на руки, хлопал ее по спине, гладил ее мокрые золотистые волосы и бормотал что-то о своих ужасных переживаниях. Взглянув на него, я засмеялся. Может быть, это было не слишком учтиво, но мне требовалось сбросить напряжение после подводной схватки.

Бреннан с наивным восторгом смотрел на меня.

– Спасибо, Берт! Огромное спасибо! – обернулся к нам Помфрет. – Эй, Холл! Ты не знал, что Берт – аквамэн? Это ведь почти – сверхчеловек!..

– Иди ты! – отмахнулся я от него.

Эта немного детская реакция была, в общем, естественной. Когда Чарли тяжело вышел из воды, держа в одной руке нашу насквозь промокшую одежду, а в другой – оторванный хвост крокодила, которым он отбивался от рептилий, – мы все расхохотались. Близость Камушкея Бессмертного взвинчивала наши нервы. И мы искали разрядки нервного напряжения, идиотски смеясь друг над другом.

Помфрет и Бреннан все же старались сдерживаться при своих подругах, и обе девушки имели перед ними преимущество большей свободы. Что до меня, то я, аквамэн, стоящий выше «сухопутников», не считал нужным держать себя в жестких рамках…

Или аквамэны все же не вправе ставить себя выше остальных, как вы думаете?

На том берегу полисмены так еще и не решили, что им делать. Мне стало жалко их.

– Вперед, ребята! – Бреннан, уже надевший рубашку и брюки цвета хаки, снова возглавил нас. Мы двинулись прочь от канала. Полисмены не обратили ни малейшего внимания на уход своих бывших пленников. У них была другая проблема – как справиться с крокодилами. Я дал себе слово – не забыть их на обратном пути.

Наш маленький отряд шагал на юго-запад, изрядно уставший, но решительный. Где-то впереди, за горизонтом, стоял Склеп Времени Камушкея Бессмертного. Рано или поздно, но мы дойдем до него!