Текст книги "Портрет дамы(СИ)"

Автор книги: Геннадий Дмитриев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

– Меридиан удачи

Отто фон Краус снова и снова анализировал каждое слово, сказанное на вчерашнем вечере. Нет, не мог штандартенфюрер случайно проговориться, не мог, даже изрядно выпив; он профессионал, а профессионалы не развязывают язык, не расслабляются, даже под воздействием алкоголя. Все, что было сказано, сказано умышленно, только вот, с какой целью? Хотел спровоцировать собеседников? На что? Какой реакции он мог ожидать? И вдруг Отто пришла в голову мысль: «Он не провоцировал, он обращался за помощью», нужна еще одна картина, это понимали все, кто-либо из двоих: то ли фон Краус, то ли баронесса могли знать, где искать вторую картину. Он не ждал немедленной реакции, он понимал, открыто никто игру вести не станет, но если ему захотят помочь, то информацию он получит.

Где может быть вторая картина, Краус не знал, а баронесса? Ведь не зря же она организовала эту вечеринку. Какова была цель? Услышать то, что она услышала от Гофмана? Выяснить, какова роль каждого из двоих в этой игре? А она, какова ее роль? Чьи интересы представляет Изольда Геркан? Решив отложить эти вопросы, Отто сделал то, что намеревался сделать вчера, посетить библиотеку, подобрать литературу по системам координат, которыми пользовались в средние века.

Он поехал в библиотеку, отобрал карточки книг, в которых были описаны исследования ученых древности в области картографии, и протянул карточки библиотекарше, старой чопорной даме в очках, фрау Эльзе. Приняв карточки у Отто, она внимательно посмотрела на них, издав многозначительное: "О...о".

– Что-то не так? – поинтересовался Отто.

– Нет-нет, все правильно, просто последнее время слишком популярны стали книги о географических исследованиях средневековья.

– Не подскажете ли, фрау Эльза, кто интересовался этими книгами до меня?

– Вообще-то это секрет, – кокетливо сказала фрау Эльза, поправляя прическу, – мы не сообщаем клиентам, кто брал книгу до него, но ради Вас, герр полковник, я готова сделать исключение.

– И кто же это?

– Штандартенфюрер Гофман, только...

– Ну... Естественно, это между нами. Но я не удивлен, штандартенфюрер интересуется той же тематикой, что и я, по долгу службы.

"Вот как, – подумал Краус, – Гофман опередил меня, но это хорошо, если бы я первым взял эти книги, то фрау Эльза, эта старая плутовка, "по секрету" рассказала бы об этом штандартенфюреру."

Отто фон Краус несколько часов провел над книгами и выяснил, что цифры, указанные на картине обозначали, скорее всего, долготу местности в системе координат арабского математика Аль Хорезми. Он пересчитал долготу в современную систему, и когда нанес на карту вычисленный им меридиан, то ахнул, он проходил рядом с тем замком, в котором и была обнаружена картина.

Смог ли разобраться в координатах Гофман? Сумел ли пересчитать долготу в современную систему? Отто фон Краус окончил академию Генерального штаба, получил соответствующее образование, в том числе и в области математики, потому пересчитать долготу не составило для него невыполнимой задачи. А Гофман? Исторический факультет не давал серьезных знаний в области математики, достаточно ли хорошо разбирается Гофман в картографии? Но, даже если ему и удалось пересчитать долготу, то он не знает, где нашли картину.

Если первая картина обнаружена вблизи вычисленного меридиана, то и вторую, вероятно, следует искать где-то поблизости. Отто решил посетить замок, в котором нашли картину, изображающую суд инквизиции, поговорить с местными жителями, собрать мифы, легенды, предания, – возможно, удастся нащупать вторую нить.

Но для поездки на территорию оккупированной Франции нужно заручиться поддержкой своего непосредственного начальника, полковника Лаубе, оформить командировочные документы. Если поездка в селение на границе с Нидерландами дала результат благодаря тому, что была предпринята самовольно, иначе Лаубе, сообщив Краусу информацию о Гофмане, устранил бы повод для этой поездки, то в данном случае ситуация противоположная. Что сказать Лаубе? Какую причину для командировки придумать? И тут Отто решил, что придумывать ничего не нужно, надо сказать правду, не всю, конечно, а в том количестве, которое будет достаточно для мотивации поездки.

Полковник Лаубе был потомственным военным аристократом, в его облике чувствовалась военная выправка: стройность фигуры, походка, седые, коротко стриженные волосы, прямой нос, аккуратные усы, не опускающиеся ниже линии губ. Он был из тех ветеранов, что работали еще под началом легенды немецкой разведки, Вальтера Николаи, а начитал свою деятельность в качестве разведчика он под руководством Карла Хаусхофера, основателя геополитики. Он не любил этих выскочек из гестапо, вчерашних лавочников и булочников, пришедших к власти на волне национал-социализма, этих мясников, костоломов. Для него разведка – это тонкая работа ума, главное в разведке переиграть противника, а не ломать ему кости на допросах, выбивая показания.

Отто фон Краус вошел в кабинет к своему начальнику, полковнику Лаубе.

– Разрешите, герр полковник?

– Слушаю Вас, Отто.

– Мне необходимо выехать на несколько дней во Францию.

– По нашей работе, или по Вашей предпринимательской деятельности? – спросил полковник.

– Ни то и ни другое, мне нужна эта поездка в связи с делом штандартенфюрера Гофмана.

– У Вас есть что-то на него?

– Нет, герр полковник, дело обстоит совсем наоборот, ему нужна моя помощь.

– Помощь? Гестапо? Какой в этом смысл?

– Смысл есть, герр полковник, Гофман ищет документы, древние рукописи, которые, по мнению "Ананербе", могут изменить ход войны.

– Бросьте, Отто, ход войны уже ничего не изменит, даже обещанное фюрером чудо-оружие. Что за документы?

– "Ананербе" ищет древние рукописи, в которых содержатся слова Иисуса Христа, те, которых нет ни в одном из Евангелий.

– Бред какой-то. Ну и как эти рукописи могут повлиять на ход войны?

– Специалисты из "Ананербе" считают, что информация, которая содержится в рукописях, может существенно подорвать основы христианской религии, и тогда союзников России, а это страны с христианской религией, их можно будет шантажировать этими рукописями, вынудить заключить с Германией сепаратный мир.

– Только мистики из "Ананербе" могут додуматься до такого, с ними никто не будет даже разговаривать. Я, Отто, человек старого воспитания, католик, и не верю всяким оккультным бредням, я скептически отношусь ко всяким апокрифам, и уж никак не думаю, что они могут спасти Гарманию от поражения. А заключением сепаратного мира пусть занимаются дипломаты. Это геополитика, Отто, старик Хаусхофер говорил о союзе Германии и России, континентальных держав против морских, Англии и Америки, но Британия нас переиграла, она стравила Германию и Россию, и было бы наивно думать, что Британию можно чем-то шантажировать.

– Я тоже человек старого воспитания, и мне, честно говоря, не хотелось бы, чтобы эти апокрифы, если, конечно, они существуют, попали к гестапо.

– Так Вы хотите помочь Гофману, или помешать ему?

– Скажем по-другому, хочу сам разобраться, и если эти рукописи действительно существуют, то желательно, чтобы ими занимались историки и политики, а не мистики и шарлатаны.

– Тут я с Вами согласен, Отто, поезжайте, но особо не увлекайтесь этим делом, помните, у нас с Вами есть более важные дела.

В германской разведке были люди, которые понимали, что поражение Германии неизбежно, даже заключение сепаратного мира не может изменить ход войны, и дело, которое Лаубе назвал более важным, состояло в том, чтобы организовать работу германской агентурной сети в интересах Соединенных Штатов. Разведчики и США и Германии понимали, что с падением власти Гитлера бывшие противники станут союзниками в той тайной войне, которая не прекращается даже в мирное время, и общим врагом для них будет Россия. Понимал серьезность и важность этой работы и Отто фон Краус, принимая в ней самое активное участие, он преследовал цели, отличные от тех, что стояли перед Лаубе и его американскими коллегами.

Всю ночь шел дождь, дул ветер, швыряя мокрую листву в окна, завывал в трубах, словно голодный бездомный пес в предчувствии неотвратимой беды. К утру непогода утихла, и едва серое утро забрезжило над промокшим городом, Отто вывел свой "оппель" из гаража и выехал в сторону французской границы.

Он ехал по вымытому дождем асфальту, обгоняя колонны грузовиков с солдатами, они двигались на Запад, туда, где высадились войска союзников, открывших, наконец, обещанный второй фронт, когда стало ясно, что Советский Союз и сам справится с фашистской Германией. Уже виден был конец войны, Англия и США решили предпринять наступление, не для того, чтобы помочь русским, сохранить жизни тем, кто один на один сражался с фашизмом, а для того, чтобы потом, на правах победителей, участвовать в послевоенном устройстве мира. Отто пытался сквозь забрызганное водой стекло разглядеть лица солдат, в них уже не было той уверенности, что переполняла их в мае 1940, когда они победным маршем прошли по Западной Европе. Теперь Германия вела войну на два фронта, и даже самому неизлечимому оптимисту было ясно – конец войны предрешен.

Во Франции, в отделе абвера, Отто сменил свой "оппель-олимпию" на "пежо" и продолжил путь в северо-восточную область, изрезанную горными хребтами, сбегающими к той болотистой низменности, которая в средние века называлась Фландрией. Приехав туда, где располагался замок, некогда принадлежавший графу де Гиру, Отто, решив поговорить с местным населением, представился писателем, Пьером Готье, взяв фамилию известного французского литератора Теофиля Готье, и лишь один пожилой француз спросил его:

– А не родственник ли Вы, мсье, тому Готье, что написал роман "Капитан Фракасс"?

– Внук, – ответил Отто.

Отто фон Краус, как русский дворянин, французским владел безупречно, потому писатель, собирающий мифы, легенды, предания, не вызвал ни у кого подозрения. Отто остановил машину на обочине и подошел к крестьянину, пасшему овец на склоне горы напротив замка де Гира.

– Красивые здесь места, не правда ли?

– Да, места красивые, а Вы, как я погляжу, человек городской, решили отдохнуть на природе?

– Я писатель, собираю мифы, предания, хочу написать книгу об этих местах, вот интересуюсь, кто проживал в этом замке, скажем.., – Отто сделал паузу, – в двенадцатом веке?

– Э, как далеко Вы хватили. Да кто же его теперь знает? Разные слухи ходят, говорят, жил тут колдун, которого сожгли на костре, а иные сказывают, что убили его рыцари, чтобы отобрать замок и земли. А вот там, на горе, в пещере жил монах, там скала есть, которая так и называется, Старый монах. Только Вы туда не ходите, там теперь, – пастух понизил голос до шепота, хотя их слышать никто не мог, – теперь там концлагерь.

– А кто теперь живет в этом замке?

– Теперь-то ни кто не живет, молодой хозяин служил в авиации, а как началась война, так пропал, может погиб, а еще говорят, – пастух снова понизил голос и с опаской оглянулся, – что он с другими французскими летчиками воюет в России против немцев.

– История – это разведка

История – это разведка, разведывающая назад, вглубь веков – так любил повторять Отто фон Краусу его руководитель и наставник в Москве. Чем больше Отто общался с людьми, тем более противоречивые версии исторического прошлого возникали перед ним, одни рассказывали, что у старого графа была дочь, которую сожгли на костре, другие – что у графа был сын, который влюбился в девушку, и именно ее сожгли на костре, третьи – что в простую деревенскую девушку влюбился сам инквизитор, но она не отвечала ему взаимностью, и он сжег ее на костре. А еще рассказывали, что девушка, о которой идет речь, была дочерью виконта, что жил в замке, расположенном в пятидесяти километрах вниз по реке.

Замок виконта, имени которого уже никто не помнил, представлял собой груду развалин. Стены и башни давно обвалились, местами из земли поднималась кладка до полуметра высотой, обвитая плющом и поросшая лопухами. Одна башня сохранилась до половины, оплетенная вьющимися растениями: хмелем и диким виноградом, часть стены, примыкающая к башне, образовывала треугольник, как бы подпирая ее. Внизу, под остатками стены, в широких лопухах валялась груда поросших мхом камней, меж ними бегали зеленые ящерицы, устроив под камнями свои жилища. Камней было на удивление мало, видимо местные жители растащили развалины, используя камни для строительства. От рвов, некогда окружавших замок, не осталось и следа. Искать картину в этих развалинах не было смысла, ничего ценного давно уже не осталось, а если какие-либо картины и были, то они уже давно уничтожены ветром и дождями, что свободно гуляли по заброшенным, развалившимся строениям.

Замок был покинут своими обитателями много веков назад, и с тех пор, по-видимому, никто не завладел этой территорией, пребывающей в запустении и забвении. Отто бродил по развалинам, не обнаруживая ничего, что могло бы напомнить ему о прежних хозяевах замка. Его окликнули с дороги:

– Эй, мсье, что Вы делаете там? Это территория заповедника! Она охраняется.

– Извините, не думал, что это заповедник, и что, собственно, здесь охранять?

– Да, сейчас, конечно, охранять нечего, заповедником эти руины объявили перед самой войной, сейчас не до них, но после войны мы обязательно восстановим замок, это уникальное место, замок одиннадцатого века, здесь есть реликтовые растения, которые не растут более нигде. А там, за вашей спиной, кустарник роз, растения давно одичали и выродились, но среди них есть сорта, редкие для этих мест.

Человек, окликнувший Отто пробрался к нему сквозь густую листву деревьев и кустарники. Это был скромно одетый мужчина среднего роста, лет пятидесяти, черные с проседью волосы были аккуратно причесаны, черные глаза на смуглом лице выдавали уроженца южных провинций.

– Извините меня, мсье, я школьный учитель, заведующий местным музеем, который сам и организовал. Жак Лафар, – представился он.

– А я, писатель, Пеьр Готье, – отрекомендовался Отто, – собираю местные легенды, предания.

– О! Я мог бы Вам многое рассказать! Давно занимаюсь историей этих мест. Все началось с мальчишек, они лазили по развалинам и задавали мне вопросы, на которые я не знал, что и ответить, ну и решил заняться историей, кто и когда построил замок, кто здесь жил? Так, понемногу, набралось материала на небольшой музей. Хотите посмотреть?

– Да, с огромным интересом! Это далеко?

– Там, в деревне, километрах в пяти.

– Ну, тогда воспользуемся моим "пежо".

Деревня находилась ниже по течению реки, на самом берегу, поросшем ивами и кустарником, школа – двухэтажное строение с островерхой крышей, покрытой красной черепицей, стояла на возвышенности в самом центре деревни. Музей располагался в помещении школы и занимал две небольшие комнаты, в одной были собраны доспехи и оружие рыцарей средневековья, во второй на стенах висели картины, изображающие эту местность в те давние времена, когда высился еще замок, ныне разрушенный временем. На стеллажах вдоль стен были собраны образцы посуды, дамские украшения, элементы лепки, некогда служившие отделкой стен и потолка, обломок каминной решетки и даже старинная библия.

– Интересные у Вас экспонаты, – заключил Отто, осмотрев музей.

– Все это удалось собрать там, в разрушенном замке, если поискать, то можно найти еще много интересного, есть подземные помещения, ныне заваленные, но ребята мои раскопали некоторые из них, там и нашли эти вещи.

– Скажите, а никаких старинных картин вы не находили? Обычно в замках было принято хранить портреты предков.

– Мы нашли в подземных комнатах несколько картин, возможно портретов, но они все в ужасном состоянии, даже невозможно определить, что изображено на них, поэтому я их и не выставил.

– А можно на них взглянуть?

– Конечно можно. Вот, пройдемте сюда.

Жак провел Отто в еще одну комнату, где были собраны остатки картин, обнаруженных в замке. Отто достал из кармана лупу и внимательно осмотрел поверхность полотен, ничего не напоминало того, что он искал, скорее всего, это были портреты бывших владельцев замка, выполненные довольно грубо, не представляющие интереса.

– Интересуетесь живописью? – спросил Жак.

– Да, меня, в основном, интересуют работы старых фламандских мастеров.

– Тогда эти картины Вас не заинтересуют. Это все грубая мазня, не более, хотя от них мало что сохранилось, но руку мастера я могу определить и по остаткам полотна.

– Вы художник? Это Ваши картины, там в зале?

– Да, некоторые из них мои. Называть меня художником было бы слишком громко, я просто любитель, но в живописи разбираюсь, я изучал старинную живопись, правда, я самоучка, специального образования не имею, но ценность картины определить могу. Здесь ничего интересного нет. Если что-то ценное и было, то хозяин, вероятно, вывез его, когда покинул свой замок.

– Вы считаете, что замок был покинут? Хотя и так понятно, что замок заброшен давно.

– Замок покинут его владельцем где-то в 1260 – 1300 годах, так гласит древняя легенда.

– Интересно, что говорит легенда об этих местах?

– Хотите послушать?

– Да, если не возражаете, то даже кое-что запишу, я ведь собираю предания старины, мне будет очень интересно услышать легенду здешнего края.

– Так, вот, – начал свой рассказ Жак, – принадлежал этот замок некому виконту де Ламберу. Была у него дочь, красавица, и розарий, остатки которого Вы видели на развалинах замка. В дочь был влюблен один художник, и жили бы они счастливо, если бы не любовь инквизитора.

– Любовь инквизитора?

– Да, мсье, сам инквизитор влюбился в дочь виконта, он арестовал ее по обвинению в колдовстве, хотел силой заставить полюбить себя, а когда та ему отказала во взаимности, отправил ее на костер. Сказывают, что он силой овладел ею, и у нее родился сын, которого инквизитор отдал в монастырь.

– А как же художник? С ним что стало?

– Сведений о нем нет, он отправился на Ближний Восток, на Святую землю, видимо, там и сгинул. А виконт, после гибели дочери, собрал отряд рыцарей и напал на монастырь, где жил инквизитор. Монастырь защищали рыцари-тамплиеры, но виконт разбил их и убил инквизитора, а сам, опасаясь преследования, вместе со своим отрядом ушел на остров Руян, теперь это остров Рюген, в Германии.

– А Вам ничего не говорит фамилия Готфруа? – спросил Отто.

– Готфруа был слугой виконта, командовал отрядом рыцарей, он погиб в том бою, когда штурмовали монастырь.

– А Вы ничего не путаете? Готфруа действительно погиб?

– Нет. Не путаю, но сами понимаете, легенда. Кто знает, насколько она соответствует реальной истории? А почему Вы интересуетесь Готфруа?

– Я собираю предания старины, и как-то, в Нидерландах, в деревушке у самой границы с Германией, слышал легенду о неком Готфруа, переселившимся около 1300 года в Германию.

– О! Вспомнил! По одной из легенд, сын инквизитора, по достижению совершеннолетия, стал рыцарем-тамплиером, взяв фамилию Готфруа, а когда тамплиеров стали преследовать при короле Филиппе, бежал, возможно, что и в Германию.

– Но, а художник, не мог же он не написать портрет своей возлюбленной?

– Вполне возможно, но если такой портрет и существовал, то виконт забрал его, когда покинул замок, это, наверное, была единственная память о дочери. Несколько картин этого художника у меня есть, Вы видели их в зале, но портрета среди них нет.

Отто вернулся к картинам и осмотрел их более внимательно: на одной из них был изображен замок виконта, на другой розарий, а на третьей – горы. Похоже, они принадлежали кисти того же мастера, что написал "Суд инквизиции".

– Вот на этой картине, – Жак показал рукой на горный пейзаж, – видите там, пещера? Это прямо над нами, если подниматься по самой короткой тропе, то за день можно дойти до этого места. Вот в этой пещере, по преданию, жил монах-отшельник. Вот эта скала так и называется, "Старый монах". Теперь немцы устроили там концлагерь. Условия жуткие. Там и летом дуют холодные ветра, а зимой и вовсе ад ледяной. Бараки не отапливаются, некоторых держат в пещерах. Люди умирают каждую неделю.

– Эти картины Вы обнаружили на развалинах? – удивленно спросил Отто. – Они в отличном состоянии.

– Нет, что Вы, мсье, эти картины я приобрел у одного коллекционера в Париже, сразу узнал наши места, и предложил ему продать их. Это уже потом я сделал вывод, что картины написаны тем самым художником.

– А как они попали к нему?

– Не знаю толком, говорил, что купил их на какой-то частной выставке.

Когда Отто посмотрел на карту, он понял, что рукописи спрятаны где-то на территории теперешнего концлагеря, меридиан, указанный на первой картине проходил через пещеру старого монаха. Это было единственное место, где можно было спрятать рукописи, постоянная температура подземелья способствует минимальному разрушению хранимого. Вторую картину следует искать где-то на острове Рюген, но Отто уже мог передать данные о месте, где вероятнее всего хранится рукопись. Приступить к поискам прямо сейчас мешает концлагерь, но это не надолго, союзники наступают, скоро эти места будут освобождены.

– Тайна острова Рюген

Говорят, беда не приходит одна, но и удача порою ведет за собой другую удачу. Простившись со школьным учителем, собравшим и бережно сохранившим местные легенды и реликвии, Отто ехал по пыльной проселочной дороге в сторону шоссе, но его остановили, въезд на шоссе был перекрыт военными регулировщиками. По шоссе, что спускалось с перевала, названного в честь старого монаха, одна за другой шли грузовые машины с контейнерами серого цвета, маркированными буквами и цифрами. Там, наверху был только концлагерь, ничего другого не было. Значит, его эвакуируют? Что, концлагерь? Или то, для чего он был здесь построен? Военное производство? Подземный завод?

Когда вся колонна спустилась с перевала и регулировщики покинули свой пост, Отто последовал за колонной. Машины шли быстро, без остановок в сторону границы. На некоторое время он потерял колонну из виду, когда менял полученный в отделении абвера "пежо" на свой "оппель", но у самой границы вновь догнал ее. Колонна проследовала через границу без досмотра и проверки, не останавливаясь и не сбавляя скорости. Машины шли в сторону морского порта Германии, города Киля. Проводив колонну до самого города, Отто вернулся в Берлин. Он сумел переписать номера машин и маркировку контейнеров. На следующий день Отто встретился со своим агентом, встречались они в парке, на скамейке, Отто говорил, не поворачиваясь к собеседнику, смотря прямо перед собой:

– У меня к Вам будет просьба, Пьеро, – это была кличка агента, ни имени, ни фамилии, просто Пьеро, – постарайтесь узнать куда отгрузили контейнеры под такой маркировкой, вот список, – он рукой пододвинул к Пьеро сложенный вчетверо лист бумаги, Пьеро взял список и спрятал в рукаве пиджака, – и еще, свяжитесь с нашими людьми во французском сопротивлении, это срочно. Концлагерь у скалы "Старый монах" будет ликвидирован, узников, скорее всего, расстреляют. Нужно организовать нападение на лагерь, спасти пленных, от них следует узнать, что за подземный завод находился в этих горах, что он производил? Когда начато производство? Все.

Через три для, Отто, прогуливаясь по парку, заметил, что у афиши с концертной программой звезды Третьего Рейха, Марики Рёкк, аккуратно оторван нижний левый угол. Это был знак того, что задание выполнено, можно идти на встречу с агентом. Если бы был оторван правый угол, – это означало бы, что операция провалена и встреча не желательна.

Пьеро сидел на скамейке и читал газету, он никак не прореагировал, когда Отто сел рядом, говорил Пьеро тихо, не поворачиваясь к собеседнику, продолжая смотреть в газетный разворот:

– Контейнеры прибыли в порт, их погрузили на подводную лодку, сегодня лодка ушла, куда, неизвестно. Узников концлагеря удалось спасти. У них была подпольная организация, было оружие. Согласовали действия с партизанами, бой был коротким, охрана уничтожена, пленные в отряде, в горах. Потери: четверо наших и двое пленных. На подземном заводе собирались производить оружие возмездия, собрали только одну бомбу. На сборке, на всех радиационно опасных операциях, использовали военнопленных безо всякой индивидуальной защиты. У многих уже вылезли волосы. Месяц назад продукцию вывезли, куда, неизвестно, вывезли и всех специалистов. В тех контейнерах, что увозили позавчера, было оборудование и обогащенный уран. Упаковывали и грузили заключенные. Вчера их должны были ликвидировать. Расстреливать не собирались. Планировали согнать всех в пещеру и подорвать вход, завалить, похоронить заживо.

Так, совершенно неожиданно, Отто получил информацию о состоянии дел в ядерной программе Третьего Рейха. Было ясно, что немцы добились определенного успеха, был даже создан опытный образец, который где-то, каким-то образом должен будет пройти испытания. Десант союзников создал угрозу захвата подземного завода, он был демонтирован и вывезен. Но куда? Поскольку его вывозили подводные лодки, то восстановлен он будет уже за пределами Германии. Этот вопрос еще предстоит решить, а пока нужно продолжить поиск рукописи.

Хотя координаты места, где спрятана рукопись, уже были определены, картину все же нужно было найти, и для этого Отто решил поехать на остров Рюген, но когда он обратился к Лаубе, то неожиданно получил отказ.

– Я не могу Вам оформить пропуск на остров, с некоторых пор он закрыт, даже абверу не положено знать, что там происходит, – ответил полковник Лаубе на просьбу Отто. Займитесь лучше нашей агентурой в России, коллеги из США нас торопят.

– Странные вещи происходят, не находите, герр полковник? На острове собираются испытывать оружие возмездия, а разведке об этом знать не положено.

Отто не знал о том, по каким причинам закрыт остров Рюген, об испытании нового оружия, которое должно изменить ход войны, у него никакой информации не было. Он лишь предположил, что это возможно, и заявил об этом, как об известном ему факте. Что ответит Лаубе? Из его ответа можно будет сделать вывод о верности такого предположения.

– Каждый занимается своим делом, Отто, – ответил Лаубе, – знают те, кто обеспечивает безопасность испытаний, а задача разведки, знать, что готовит противник.

Полковник косвенно подтвердил верность предположений Крауса. Нужно было выяснить, что же происходит на острове? Пьеро понадобилось две недели для того, чтобы разузнать у населения Штральзунда, города на побережье, соединенного дамбой с островом, какие события последнего времени нарушили спокойную жизнь обывателей. Пьеро великолепно владел искусством общения: познакомиться с людьми, завязать непринужденную беседу, простыми, невинными вопросами о жизни вывести собеседника на интересующую его тему так, чтобы никто не мог заподозрить его особый интерес.

Если хотите узнать побольше о последних события в городе, районе, во дворе, поговорите со стариками и старушками, что сидят на скамейках и обмениваются друг с другом сплетнями. Они наблюдательны, ни одно событие не пройдет мимо их внимания, они обязательно заметят то, на что не обратит внимания молодежь, что не смогут увидеть занятые своими делами рабочие люди. Старики видят мелочи, детали, и еще, они любят, когда найдется тот, кто сможет их выслушать. Выслушать все: их семейные неурядицы, отход молодежи от старых традиций, капризы погоды, болезни и прочие заботы и волнения, среди которых упомянут и нужную Вам информацию.

Нашлись люди, которые вспомнили, как однажды ночью, примерно месяц назад, их разбудил гул моторов: два военных грузовика и два автобуса прошли на большой скорости по дамбе на остров, при этом дорога была оцеплена военными, а наутро у дамбы появился шлагбаум и люди в черной форме СС стали проверять документы у всех, кто пытается попасть на остров. Рыбаки рассказывали, что в море, у северной оконечности острова строят какую-то платформу, для чего баржами с берега завозят металлические конструкции.

Связав эту информацию с тем, что происходило в концлагере у "Старого монаха", Отто сделал вывод, что его предположение об испытании ядерного оружия в районе острова Рюген не лишено основания. Необходимо было узнать дату проведения испытаний, и в этом ему мог помочь ни кто иной, как штандартенфюрер Гофман, и тему Гофмана совершенно неожиданно продолжил полковник Лаубе. Он вызвал Отто и сообщил:

– Удивляюсь Вашей проницательности, похоже, Ваши опасения относительно штандартенфюрера Гофмана подтвердились. Наши коллеги из третьего отдела перехватили радиограмму, адресованную МИ-6, там упоминается имя штандартенфюрера Гофмана, якобы он обладает информацией, которой интересуется британская разведка. Займитесь им.

– Почему Вы решили, что радиограмма адресована именно МИ-6? Этот передатчик уже работал? Перехваты были?

– Нет, передатчик вышел на связь впервые, или наши пеленгаторы по каким-то причинам его не засекали. Но система шифрования использована та, которой обычно пользуется МИ-6.

– Ну, тогда радиограмма может быть адресована кому угодно, применение аналогичной системы шифрования еще ни о чем не говорит. Или шифр совпал?

– Шифр не совпал. Наши специалисты промучились не один день, прежде чем смогли ее расшифровать.

– Текст у Вас есть?

Полковник Лаубе протянул Отто лист с текстом.

"Штандертенфюрер Генрих Гофман. Часть информации у него"

– Когда перехвачена радиограмма?

Лаубе назвал день, тот самый день, когда Отто фон Краус организовал выставку картин в своем особняке. Именно тогда Гофман проявил интерес к картине "Суд инквизиции" и Отто продал ему эту картину, кроме их двоих об этом знала только баронесса Геркан. Каков ее интерес в этом деле? Кому она сообщала о том, что Гофман купил картину? Или не она? Те, на кого она работает?

Штандартенфюрер Гофман был потомком инквизитора, это Отто понял из легенды, рассказанной школьным учителем, Жаком, а баронесса? Кто она? Рукопись искали тамплиеры, возможно, существует какой-то тайный орден, продолжающий их традиции и баронесса как-то с ним связана. Тогда центр этого ордена находится в Британии, хотя почему именно в Британии? С таким же успехом он может находиться и в Швейцарии, не о нем ли упоминал Гофман на вечеринке у баронессы?

Но есть еще одна не стыковка, тайные организации масонского типа не пользуются радиосвязью, это не их уровень. Они осуществляют бесструктурное управление. А если возникла потребность в быстрой передаче информации, то что-то должно решиться в самые кратчайшие сроки. Что? Не важно, кому была предана эта информация, важно, зачем? Или, действительно, речь идет о заключении сепаратного мира между Германией и союзниками? Кто в этом может быть заинтересован, кроме Германии? Британия? США? Вряд ли. Теперь даже выход союзников из войны не сможет предотвратить поражения Германии. Тогда кто и зачем? Кто заинтересован в сохранении Третьего Рейха? Куда вывозили оборудование секретного военного завода?