Текст книги "Портрет дамы(СИ)"

Автор книги: Геннадий Дмитриев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

Отто фон Краус, тогда еще молодой поручик отдела разведки Генерального штаба участвовал во взятии вокзалов, почты, телефона и телеграфа. Это происходило днем 24 октября, внешне все оставалось по-прежнему, учреждения работали в своем режиме, но офицеры разведки уже контролировали движение поездов, всю телефонную и телеграфную связь, всю почтовую информацию. А в ночь на 25 октября группа офицеров спецназа через подземные коммуникации тихо вошла в здание Зимнего дворца, разоружила юнкеров, охранявших Временное правительство, и распустила их по домам, сами министры были арестованы и отправлены в Петропавловскую крепость. Все произошло без единого выстрела, исторического штурма Зимнего просто не было.

Все офицеры и генералы, участвовавшие во взятии власти и передачи ее большевикам, заняли впоследствии руководящие посты в Красной армии, а поручик фон Краус был внедрен в качестве разведчика-агента в Белую армию; вместе с Врангелем он покинул русскую землю и стал работать в германской разведке, преобразованной со временем в абвер. Должность его была особой, он не носил формы, не посещал ежедневно штаб-квартиру абвера, а занимался предпринимательской деятельностью, отношения к службе не имеющей, но дающей ему свободу передвижения. В его ведении были вопросы контрразведки, пресечение утечки информации, разоблачение агентов иностранной разведки в органах абвера и даже гестапо, куда доступ обычным сотрудникам абвера был закрыт.

Полученное задание не показалось ему странным, каким бы не обычным оно ни являлось; ему приходилось выполнять различные задания, которые с первого взгляда казались такими, что не укладывались в обычную логику. Одним из таких заданий было предотвращение покушения на Гитлера, организованное офицерами вермахта и абвера. Сталин приказал ему сделать все возможное, чтобы сохранить жизнь своему главному противнику, Адольфу Гитлеру. Если бы Гитлера удалось устранить, то новое руководство Германии пошло бы на переговоры с Англией и Америкой о заключении сепаратного мира. О переговорах с Гитлером не могло быть и речи, а вот с новым германским руководством вполне можно было бы вести разговор, и тогда СССР остался бы один на один с фашистской Германией, с 6 июня 1944 года вынужденной вести войну на два фронта.

Получив задание еще зимой сорок второго, Отто фон Краус только летом сорок четвертого смог нащупать те нити, которые вели к древним рукописям, сокрытым где-то в горах Франции.

– Нащупать нить

К выполнению задания Отто фон Краус отнесся, как это и было свойственно его натуре, со всей серьезностью. Хотя положение частного предпринимателя и давало ему свободу перемещений, но рыскать по территории оккупированных стран в поисках следов рукописи было просто немыслимо, и он нашел довольно оригинальный выход. По его инициативе при абвере был создан отдел учета культурных ценностей оккупированных стран, которые могли бы стать достоянием нации, отдельная группа занималась фламандской живописью, все картины, собранные частными лицами, мелкими мародерами, изымались, анализировались специалистами, оценивались и, если они представляли интерес, отправлялись в специальное хранилище.

Разумеется, изъять ценности и картины у высокопоставленных чиновников не представлялось возможным, тогда, именно для тех, у кого нельзя было просто отобрать награбленное, Отто фон Краус устроил эту выставку картин. В качестве приманки он разместил в центре экспозиции картину неизвестного живописца, изъятую у одного мелкого лавочника. Краус ждал того, кто заинтересуется картиной, изображающей суд инквизиции. Он рассчитывал на то, что обычных "ценителей искусства" эта картина заинтересовать не может, поскольку "ценители", в основном, соблазнялись именем мастера, а интерес к этой картине может проявить тот, кто знает тайный смысл начертанных на ней знаков.

Картиной заинтересовались двое: баронесса Геркан и штандартенфюрер Генрих Гофман, причем последнего настолько заинтересовала картина, что он изъявил желание ее приобрести. Перед Отто встал вопрос: кто такой Гофман? Что известно ему о цифрах, указанных на картине? Проявляет ли он личный интерес или представляет некую организацию? Отправив картину штандартенфюреру, Краус поехал к себе в управление, где появлялся только в случае крайней необходимости.

Тихий летний день клонился к закату, легкий ветерок чуть шевелил листву, редкие облака проплывали по угасающему небу, и казалось, что нет ни бомбардировок, ни пожаров, что никогда не разорвет тишину вой сирены, что мир и спокойствие торжествуют над Землей. Тогда, когда бравые солдаты вермахта победным маршем шли по Европе, никто из обывателей, рукоплескавших победам немецкого оружия, не мог себе представить, что придет час, когда с неба, такого синего и безоблачного, посыплются на их головы бомбы, что придется, бросив все, под рев сирен и вой самолетов бежать в ближайшее бомбоубежище. Это была расплата, расплата за то, что перестав думать, соображать, делать выводы и принимать на себя ответственность за то, что происходит в мире, они, простые немецкие люди, мужчины, любившие посидеть за столиком с бокалом пива, женщины, гуляющие с детьми по аллеям сада, мирно сидящие на скамейках старики, – все они доверились вождю, только он решит все их проблемы, только он возьмет на себя их грехи. "Я освобождаю вас от химеры совести!", – кричал фюрер, но не смог он освободить их от возмездия, от ответственности за то, что с их молчаливого одобрения творилось на этой земле.

Отто вывел свой "оппель" из гаража, это был скромный "оппель-олимпия", Краус не ездил на дорогих машинах, как и не пользовался услугами шофера, ничем не привлекая внимание к своей скромной персоне. Когда он въехал в Берлин, а жил он в пригороде в своем доме, война напомнила о себе разрушенными домами, объездами завалов, маскировочными сетями и зенитными орудиями. Оставив машину у подъезда, он показал часовому пропуск, вошел в здание и направился в своей кабинет. Его порученец, капитан Гюнтер, увидев шефа, вскочил, вскинув руку в приветствии, Отто, тем же жестом ответил ему.

– Вот о чем я Вас попрошу, Гюнтер, – сказал Краус тихо и спокойно, он никогда не повышал голоса на подчиненных, – подберите мне все, что у нас есть на штандартенфюрера Генриха Гофмана, все, абсолютно все. Особенно меня интересует его родословная, копайте в глубь веков, ни одна мелочь не должна ускользнуть от Вашего внимания.

– Все будет сделано, шеф, – ответил Гюнтер.

Отто фон Краус, будучи полковником абвера, не любил, когда подчиненные обращались к нему упоминая его звание, он предпочитал, чтобы его называли просто, "шеф".

– Учтите, Гюнтер, времени у Вас.., – Отто сделал небольшую паузу, – до завтрашнего утра. Успеете?

– Постараюсь.

– Жду Вашего звонка. Постарайтесь, Гюнтер, это очень важно.

Гюнтер не удивился жесткости сроков, поставленных шефом для выполнения задачи, задания Отто фон Крауса всегда носили важный и срочных характер. Пробыв в своем кабинете не более получаса, Краус возвратился домой. Он думал о цифрах, начертанных на картине там, где обычно художники ставят свою подпись.

Что они могут значить? Возможно это шифр, но в те времена система шифров была весьма примитивна, она, в основном, основывалась на замене букв цифрами или буквами другого алфавита. Перебрав возможные варианты подстановки на место цифр букв греческого, латинского и арабского алфавита, Отто не получил ничего, что могло бы нести хоть какой-то смысл. Цифры еще могли означать географические координаты местности, на одной картине могла быть указана широта, на другой – долгота. Но проекция Меркатора, создавшего первый атлас Земли, была разработана только в 1570 году, а картина написана гораздо раньше. До этого времени была известна система координат древнегреческого ученого Клавдия Птолемея и арабского математика Аль Хорезми, последняя отличалась большей точностью.

"Нужно будет съездить в библиотеку, покопаться там, – подумал Отто, – нужно выяснить все, что касается средневековых систем координат". С этой мыслью он и уснул, проснулся рано, ждал звонка, но телефон молчал. Отто умылся побрился, позавтракал яичницей с ветчиной, которую пожарил себе сам, он не пользовался услугами кухарки, в доме не было никого, ни прислуги, ни садовника. Наконец зазвонил телефон, это был Гюнтер.

– Я приготовил все, что Вы просили.

– Спасибо Гюнтер, сейчас приеду.

Порученец ждал его в кабинете, на столе лежала папка с документами, не такая объемная, как мог ожидать Отто. Гюнтер заметил неудовлетворенность шефа:

– Простите, шеф, это все, что мне удалось раздобыть.

Гюнтер выглядел уставшим, видно было, что всю ночь он не сомкнул глаз.

– Спасибо, Гюнтер, можете идти, сегодня Вы мне не понадобитесь.

Материалов по штандартенфюреру Гофману было мало, слишком мало, с учетом того, что абвер следил за сотрудниками гестапо, а гестапо следило за сотрудниками абвера. Черная кошка пробежала между этими могущественными ведомствами еще с тех времен, когда в 1920 году начали воссоздаваться органы разведки, запрещенные условиями Версальского договора. В это время абвер фактически взял на себя роль министерства внутренних дел, и когда было создано гестапо, остро встал вопрос о разграничении полномочий. Хотя Вальтер Канарис, руководитель абвера и шеф СД Рейнхард Гейдрих и издали 10 пунктов о разграничении полномочий, отношения между ними оставались весьма напряженными.

Материалов на штандартенфюрера Гофмана было собрано удивительно мало, о его службе ничего, кроме обычных стандартных фраз, известно не было, а родословная терялась где-то в глубине веков. Сам Генрих оказался родом их небольшой деревушки, расположенной у самой границы с Нидерландами, но откуда там появились его предки и чем занимались, неизвестно. Его отец, Алоиз Гофман, был профессором Мюнхенского университета и возглавлял кафедру истории, занимался он исследованием христианской религии. Когда к власти пришли нацисты, тема его работы была закрыта, христианство не интересовало новую власть, актуальной темой стала история ариев. Алоиз Гофман оставил университет и уехал в имение своих предков, находящееся в небольшой деревушке у самой границы с Нидерландами.

Сын его, Генрих, поступил в Мюнхенский университет еще тогда, когда там преподавал его отец. Естественно, что поступил он на исторический факультет, и, в продолжение семейной традиции, занялся исследованием христианской религии. Во время учебы он познакомился с преподававшим там известным геополитиком, разведчиком, основателем общества "Туле", Карлом Хаусхофером. Так он стал членом этого общества, преобразованного позже в "Ананербе", наследие предков, перешедшее под покровительство Гиммлера.

Свои исследования истории христианства Генрих продолжал, не афишируя их, основным же направлением его работ стала история ариев. Генрих, подтасовывая факты, доказал, что именно германские племена стали наследниками древнего народа, населявшего некогда легендарную арктическую землю, Гиперборею.

Результаты его работы, заинтересовавшие самого Гиммлера, обеспечили ему хорошую должность в "Ананербе" и звание полковника СС – штандартенфюрера.

Отто решил посетить деревушку, откуда ведет свое начало род Гофманов, и изучить книгу записи рождения, венчания и похорон, что ведется у местного священника в каждом поселении. Если никаких стихийных бедствий и действий властей, которые могли бы уничтожить часть записей, не произошло, то можно было бы проследить родословную Генриха Гофмана еще со времен становления христианства.

Деревня на границе с Нидерландами не была затронута войной, здесь по-прежнему текла мирная жизнь, как и века назад, и лишь флаг со свастикой над зданием местного отделения гестапо напоминал о том, что времена изменились. Местному священнику Отто представился частным предпринимателем, который интересуется историей края и желает написать об этом статью.

– Можете работать с книгами регистрации здесь, в кирхе, выносить их нельзя, – сказал священник подавая Отто толстые запыленные книги.

– Ого, да здесь работы не на один день! – обрадовался Краус. – Не подскажите ли, где здесь можно остановиться на несколько дней?

– Вон там, – священник показал рукой на дом, видневшийся вдали, – там старый Петер сдает комнаты постояльцам, правда, сейчас мало людей ездят сюда отдыхать, а вот раньше, до войны.., – священник осекся, опасаясь сказать лишнее.

Договорившись со стариком Петером о жилье на три дня за умеренную плату, Краус приступил к работе, он делал выписки из книг всего, что касалось предков Генриха Гофмана. Оказалось, что впервые записи о неком Гофмане, прибывшим из Фландрии, появляются в четырнадцатом веке, в 1314 году, когда последний Великий Магистр ордена тамплиеров, Жак де Моле, окончил свою жизнь на костре инквизиции. Имело ли это событие отношение к появлению в деревне некого Гофмана? Возможно, он имел отношение к тамплиерам и спасался от преследования, а возможно и нет. Выяснить откуда прибыл этот переселенец и по какой причине, было практически невозможно, вероятно, во Фландрии он носил иную фамилию. Отто решил поговорить с жителями села, для начала со старым Петером, возможно, сохранились какие-то слухи, легенды, предания, которые передаются через поколения.

Отто очередной раз сидел над книгой регистрации, делая выписки, и когда вошел священник, он, оторвавшись от своей работы, задал вопрос:

– Могу я спросить Вас, святой отец, что Вы можете сказать об Алоизе Гофмане? Интересная личность. Профессор Мюнхенского университета и в такой глуши. Что от за человек?

– Довольно странная личность, – ответил пастор, – в кирхе бывает редко, и не по праздникам, когда тут полно народа, а когда церковь почти пустует. Долго стоит перед распятием, но не молится, а просто стоит молча. Потом так же молча уходит. С прихожанами не общается. Он вообще ни с кем не общается. Ни разу не исповедовался. Люди относятся к нему настороженно, как только он появляется, все разговоры смолкают. Говорят, сын его занимает большую должность в Рейхе, вроде как приятель самого Гиммлера.

Священник, несмотря на радушный прием, оказанный Краусу, доложил о нем в местный отдел гестапо, и однажды вечером, когда Отто вернулся из костела в дом Петера, к нему пришел дежурный и пригласил для беседы с начальником отделения, гауптштурмфюрером Вилли Грефом. Краус знал, что священник доложит о его визите, он просто обязан был это сделать.

Гауптштурмфюрера не удовлетворило объяснение Крауса о цели его прибытия и необычном интересе к регистрационным книгам, Вилли Греф решил задержать гостя до выяснения обстоятельств, и тогда Отто показал ему удостоверение полковника абвера, объяснив, что выполняет поручение своего начальника, полковника Лаубе. Удостоверение возымело действие на начальника отделения, и он, извинившись, отпустил Крауса, пожелав успеха в его работе. Но Отто не сомневался, что гауптштурмфюрер через свое руководство проверит, действительно ли Краус получил столь необычное задание от своего непосредственного начальника. И хотя Лаубе никакой подобной задачи своему подчиненному не ставил, слова Крауса он подтвердил.

Естественно, по прибытию в Берлин, Краус был вызван для объяснения.

– Я интересовался родословной штандартенфюрера Генриха Гофмана, у нас на него нет никакой информации, это подозрительно, я решил проверить.

– Не беспокойтесь, Отто, Гофман не предатель, он не агент иностранной разведки, он сотрудник "Ананербе", сами понимаете, данные о таких людях засекречены.

Отто фон Краус, получил то, на что рассчитывал, если бы он высказал свои подозрения Лаубе перед поездкой, то, возможно, Лаубе и поделился с ним информацией о Гофмане, но поездка бы не состоялась, и он не смог бы узнать того, что удалось ему выяснить из книг регистрации и бесед с местным населением.

По слухам, идущим из глубины веков, переселенца из Фландрии звали Готфруа, Гофманом он стал уже здесь, в Германии, говорили, что он был колдуном, которого во Фландрии непременно сожгли бы на костре. Гофманов в деревне не любили, говорили о них с опаской, или вовсе предпочитали молчать, хотя и не знали о том, какой чин в гестапо имеет их земляк. Отто предполагал, что и Готфруа не его настоящая фамилия.

Полученная информация порождала еще больше вопросов. Проявляет ли Гофман личный интерес к рукописям, или же он представляет интересы "Ананербе"? Но "Ананербе" не интересовалось историей христианства, для чего им эти рукописи? В то же время, вести поиск в личных интересах, на свой страх и риск сотруднику "Ананербе" было крайне опасно, чем был оправдан такой риск?

– Баронесса Геркан

Хотя тайное общество Наследников рыцарей храма официально и не принимало в свои ряды представительниц прекрасного пола, оно активно пользовалось влиянием женщин на тех, кто определяет политику, от кого зависит решение задач управления обществом. Институт жен и любовниц в политике был известен еще со времен древнего Египта, наиболее ярким примером в истории является влияние на политику Рима египетской царицы Клеопатры, соблазнившей сперва Цезаря, а после и его последователя, Марка Антония.

Все мужчины, если они, конечно, придерживаются естественной сексуальной ориентации, зависимы от женщин, потому многие тайные общества допускают на высшие ступени посвящения только мужчин нетрадиционной ориентации, ритуальные акты гомосексуализма нередко входят в обряд посвящения. Наследие матриархата настолько прочно сидит в современном обществе, что даже те мужчины, кто считает себя свободным от влияния прекрасной половины человечества, с презрением относящиеся к "женской логике", чаще всего и становятся жертвами дам. Женщина, зная логику поведения мужчин лучше, чем мужчины – логику поведения женщин, тому, кто всегда действует вопреки женскому совету, она посоветует не делать того, чего от него добивается. Даже если мужчина не женат и не имеет любовницы, всегда найдется подруга, сестра, жена лучшего друга, которая вовремя подбросит нужную ей идею.

Баронесса Геркан пользовалась влиянием в обществе аристократов, куда входили известные политики, банкиры, промышленники и военные, потому она, хотя и не была официальным членом общества Наследников рыцарей храма, но пользовалась в этой тайной организации правами не меньшими, чем ее члены довольно высокой степени посвящения. Она могла обращаться к Мастеру тогда, когда считала нужным, в то время, как другим приходилось добиваться высокой аудиенции согласно соответствующей процедуре.

Баронесса явилась к Мастеру сразу же после выставки картин, организованной Отто фон Краусом. Сам Мастер был человеком невысокого роста с неподвижным, как у восковой куклы лицом, сходство с восковой скульптурой подчеркивала неестественная его бледность; аккуратно зачесанные седые волосы, прямой нос и тонкие губы довершали схожесть лица с манекеном. Говорил он ровно, без эмоциональной окраски, и невозможно было понять, как он реагирует на полученную информацию, одобряет ли то, что сделано или осуждает. Выслушав сообщение Изольды о том, что штандартенфюрер Гофман заинтересовался картиной, и даже приобрел ее у инициатора выставки, мастер сказал:

– Нужно выяснить, чьи интересы представляет Гофман, если это его личный интерес, то что им движет? Это важно для нас. В любом случае, не нужно ему мешать, пусть он сделает то, чего не могут сделать наши рыцари вот уже десять столетий, пусть найдет рукопись, а тогда будем действовать в зависимости от того, чьи интересы он представляет. Постарайтесь вызвать его на откровенный разговор, используйте все свое очарование, думаю, у Вас получится. А пока я Вас больше не задерживаю.

Попрощавшись таким образом с баронессой, Мастер отвернулся и занялся своими делами, будто посетительницы и вовсе не было в кабинете. Изольда молча вышла, она знала привычки Мастера.

В своем родовом замке, перестроенном по современному стилю, она устроила небольшую вечеринку для весьма узкого круга лиц, приглашены были лишь штандартенфюрер Гофман и Отто фон Краус. Прием состоялся в небольшом зале, в центре которого стоял стол, накрытый на три персоны. Стены зала были украшены гобеленами, изображавшими сцены охоты знатного вельможи в средние века. В центре гобелена, на белом коне, в пестром одеянии восседал сам вельможа, впереди мчалась за невидимым зверем свора собак, сзади на конях серой и темной мастей ехали слуги, один из них трубил в рог. В центре зала под высоким потолком висела хрустальная люстра, освещение было включено, а окна затянуты плотными шторами, – светомаскировку необходимо было соблюдать и аристократам.

Сама баронесса, высокая, стройная, в черном длинном платье, полностью закрытом спереди, и глубоким вырезом сзади, была очаровательна. Возраст ее уже миновав пору юности, еще не вступил в фазу увядания, хотя тонкие нити, идущие от основания носа к уголкам губ не превратились в морщины лишь благодаря усилиям косметолога. Предложив гостям выпить по бокалу вина, она легко и непринужденно начала отвлеченный разговор ни о чем.

Тот, кто не просто участвует в разговоре, а умело управляет им, знает, как направить его в нужное русло, вбросить, вроде бы ничего не значащую фразу, которая переключит внимание собеседника, затем задать наивный вопрос, ответ на который известен, – и вот, разговор уже сменил направление, вышел на нужную тему. Так, незаметно, Изольда вывела беседу на тему рыцарей-тамплиеров, их тайны, предметы их поисков.

– Говорят, они искали священный Грааль и Копье судьбы, – озвучил известную версию Отто фон Краус, – те, кто обладает ими, могут получить полную власть над миром.

– Я слышала, – ответила баронесса, – что и сам Гиммлер ищет эти реликвии, возможно, они уже у него.

– Все это сказки, – возразил штандартенфюрер, он уже изрядно выпил, и пытался изложить свое понимание тайны тамплиеров, – как, по-вашему, баронесса, что дает власть над миром?

– Деньги и сила, что же еще?

– Ошибаетесь, баронесса! Деньги и сила – это еще не вся власть, самая главная власть – власть идеи. Если нет идеи, то деньги и сила ровно ничего не значат. Деньги можно потерять, вложив в проигрышное дело, силу можно утратить, убить, но идею убить невозможно. Убить можно человека, а идея будет жить, пока существует человечество, или пока ее не победит более мощная идея.

– Фюрер предложил миру идею национал-социализма, вряд ли есть идея, сильнее этой, – сказал Отто.

– Идея национал-социализма борется с библейской идеей, – ответил Гофман. – Как думаете, в какой культуре мы живем? Нет-нет, не возражайте! Все мы живем в библейской культуре, что изображает живопись? Сцены из Библии. Что воспевали поэты? О чем писали писатели? Ничего нового, все те же библейские сюжеты. А музыка? Бах, Бетховен? Вся музыка отражает сюжеты Библии. Идеи христианства распространились по всей Европе.

– Но мы создали новое искусство, – возразил Краус, – оно отвергает Библию и воспевает мощь и непобедимость арийского духа.

– Искусство вторично, – отозвался Гофман, – первична идея. Христианская идея отвергнута, но не сломлена. Ее нужно сломать, уничтожить.

– Что же, – спросила баронесса, – Вы предлагаете посадить в концлагерь всех священников?

– Это слишком примитивно, баронесса. Чтобы сломать идею, нужно разоблачить ее основу, доказать ее лживость. Что составляет основу христианства? Догма о том, что Бог сошел на Землю и своей смертью и воскресением искупил грехи человечества. А если мы докажем, что это ложь? Что Христос не умер на кресте, и потому воскресения не было?

– Эта мысль не нова, – ответила баронесса, – какой-то русский корреспондент уже писал об этом, он был в Тибете и видел документы, в которых говориться о том, что Христос после библейских событий ушел в Индию и там продолжал учить людей. Но священники не признали подлинность этих документов.

– Это все косвенные доказательства. А что если мы докажем это словами самого Иисуса Христа? Если мы предоставим документы, которые содержат слова Иисуса, записанные свидетелями его проповедей, а не кем-то двести лет спустя, как все Евангелия? И вот еще что, – добавил Генрих, подняв очередной бокал, – как думаете, кем был Христос? Назорей или Назореянин? В разных местах Евангелия его называют по-разному, то назореем, то назореянином. Одни исследователи утверждают, что он не мог быть назореянином, поскольку города Назарета в те времена еще не существовали, о нем не упоминает ни Иосиф Флавий, ни другие историки. Иные доказывают, что Христос не мог быть назарееем, так как назореям было строго запрещено не только пить вино, то и употреблять в пищу виноград, а Христос с учениками пил вино. Еще он воскрешал мертвых, а назорей не мог входить в дом, где лежал покойник, ибо видя покойника, он осквернял себя прикосновением к смерти. Да и приобщить ребенка к секте назореев могли лишь его родители в младенчестве, так как человек, который однажды вкусил виноград, уже никогда не сможет стать назореем.

– Ну и что из этого? – спросила баронесса. – Теологи постоянно ведут споры вокруг различных мест как Нового, так и Ветхого завета. Сути это не меняет.

– Не скажите, баронесса. Есть вещи, которые меняют суть, подрывая сами основы христианства. Мой отец, профессор истории, много лет посвятил изучению документов, связанных с возникновением христианства. Он утверждает, что Иисус вовсе не сын Иосифа, он сын Иегуды Галилеянина, поднявшего восстание после смерти Ирода Великого.

– Как?! – воскликнула баронесса. Ведь сыновей Иегуды Галилеянина казнили!

– Казнили двоих взрослых сыновей, а Иисус был младенцем. После гибели Иегуды некто по имени Иосиф, соратник Галилеянина, происходивший из рода царя Давида, взял вдову Иегуды Марию и младенца Иисуса, и бежал в Египет, спасаясь от преследований всех родственников главаря восставших.

– Но что это меняет? – поинтересовался Отто.

– А то, что в этом случае речь может идти только об Иисусе Варавве. Не мог соратник организатора восстания выбрать для сына его иной путь, кроме вооруженной борьбы с римлянами. Было два Христа, один – назорей, другой – назореянин. Один призывал к восстанию, другой – к миру. Именно Варавва был распят на Голгофе, именно его считают воскресшим их мертвых. Если эти документы предадут гласности, то основы христианской религии будут разрушены. Станет ясно, что молятся люди не Богу, а вождю, фюреру. И это придает нашему движению новую силу. Фюрер – наш Бог!

– Но почему Вы решили, что Христа было два, два мессии? – спросила баронесса.

– Родословная Иисуса приведена в двух Евангелиях, от Матфея и от Луки. Родословные совпадают до царя Давида, дальше они расходятся. У Матфея Иисус ведет свой род от ветви Соломона, а у Луки – от его брата Нафана. У Матфея сказано, что родится Вождь, который спасет народ Израиля, а у Луки – что родится пророк, и он будет нести свет просвещения всем народам.

Время рождения также различается. Матфей утверждает, что Иисус родился за год до смерти Ирода Великого, и родители его бежали в Египет, спасаясь от гнева царя. Это четвертый год до нашей эры. А у Луки сказано, что Иосиф с Марией пришли в Вифлеем из Назарета на перепись населения, проводилась она по указу кесаря Августа в шестом году нашей эры. Ирод Великий к тому времени был уже мертв, и об избиении младенцев и бегстве в Египет у Луки ничего не сказано.

– Но на эти противоречия исследователи христианства не могли не обратить внимания, – возразил Отто.

– Естественно, об этом писал и Штайнер, и Эмиль Бок. Они пытались по-своему разрешить эти противоречия. Штайнер предполагал, что старший Иисус умер в раннем возрасте, но, скорее всего, было по-другому. Умерла Мария, мать старшего Иисуса, а позже умер Иосиф-плотник, отец младшего. Иосиф, отец старшего Иисуса, взял Марию, мать младшего, и оба Иисуса долгое время жили в одной семье. Старший Иисус – это Варавва, назорей, а младший – Христос, назареянин. В Евангелиях смешаны два учения – Вараввы и Христа, хотя Христом, что означает мессия, помазаник Божий, народ считал и одного и другого. А мессия мог быть только один, потому и искали первосвященники способ схватить и уничтожить Назареянина.

В Евангелии много противоречий, но если разделить историю Христа и Вараввы, то все противоречия исчезают.

– И составители Нового Завета об этом знали?

– И не догадывались. Евангелисты писали свои сочинения спустя столетия после описываемых событий. Сменилось не одно поколение, предания передавались из уст в уста. Возможно, существовали и отдельные записи. Кто-то записывал слова Христа, а кто-то – Вараввы. И главное, они были уверены – мессия был один. Потом слова Христа и слова Вараввы слились в один миф.

– Простите, штандартенфюрер, – сказал Отто, – но откуда Вам это известно?

– Я окончил истоический факультет Мюнхенского университета и занимался историей религии, да и мой отец исследовал зарождение христианства и имел доступ к материалам из библиотеки Ватикана. Там есть один любопытный документ, письмо Понтия Пилата императору Тиберию. Из него следует, что прокуратор встречался с Иисусом Назареянином еще до его ареста. Он писал, что Назареянин не причастен к организации восстания и убедил кесаря в его полной невиновности. А потому отдать его на казнь он не мог, это означало бы, что он либо солгал Тиберию, либо не разобрался в ситуации. В любом случае казнь того, кого он признал невиновным, имела бы для прокуратора печальные последствия.

Но и это еще не все. Скажите, Отто, как бы Вы поступили, если бы Вам было поручено выяснить, не призывает ли некий проповедник народ к восстанию? Вызвали бы его для беседы? И все?

– Пожалуй, нет. Ведь Назареянин проповедовал открыто. Я поручил бы своему человеку следить за ним, записывать его проповеди и регулярно докладывать. Потом я, вероятно, побеседовал бы с ним лично, но уже имея письменные доклады своего агента.

– Вот именно! Понтий Пилат так и поступил. И рукописи этих докладов существуют. Именно их искали тамплиеры. Эти документы дали бы им власть над церковью, а, следовательно, надо всем миром, где господствует христианская религия.

– Но откуда могут взяться подобные документы? – поинтересовался Краус.

– А вот это уже вопрос государственной тайны. "Ананербе" знает, где искать эти документы. Именно их искали тамплиеры. Искали, но не нашли. А мы найдем! Найдем! И тогда мы станем править миром! Мы! Наши идеи национал-социализма навсегда восторжествуют над библейской идеей! Кто правит миром сейчас? Короли? Президенты? Премьеры? Нет, нет, господа! Нет, и еще раз нет! Миром правят жрецы. Да-да, те самые жрецы древнего Египта, что дали миру библейскую идею. Мы знаем, где они. В Швейцарии. По всей Европе идет война, только в Швейцарии мир и спокойствие. Там, в ее банках, все капиталы мира. Почему фюрер начал войну в Европе, вместо того, чтобы захватить Швейцарию, ее банки, и тогда весь мир был бы у наших ног? Власть жрецов в Швейцарии сильнее власти фюрера. Фюрер сказал: "Швейцария – это прыщ на теле Европы, но придет время, мы и его раздавим". Скоро такое время придет. Когда мы докажем тем, кто правит миром, что знаем об обмане, что подбросили они людям в качестве наживки, покажем им документы. Тогда они сами положат мир к нашим ногам. Они будут делать все, что прикажем мы, ибо мы обладаем знаниями, недоступными более никому из смертных! Тогда все христианские страны, что воюют против нас: и Англия, и Америка, повернут оружие против России, они вынуждены будут сделать это, иначе библейская идея, которая составляет основу этих стран, рассыплется в прах.