Текст книги "ВШ 3 (СИ)"

Автор книги: Геннадий Марченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)

– Приятно было познакомиться!

– Нам тоже, – ответил я за нас двоих. – Надеюсь на плодотворное сотрудничество… А можно и мне с вами сфотографироваться, Станислав Иосифович?

– Без вопросов.

– Только я предлагаю сделать художественное фото.

– Это как?

– Как будто мы с вами сидим и обсуждаем сценарий, а в этот момент камера нас словно бы невзначай и запечатлеет.

– Гляди-ка, а я бы и не догадался до такого, – хмыкнул Ростоцкий. – Ну давай, будем позировать.

Наконец-то мы распрощались с режиссёром и, захватив зачитавшуюся старым номером «Советского экрана» маму, направились в сторону кабинета директора, сидевшего этажом выше.

– Ой, это же Варлей! – дёрнув меня за низ рубашки, таким громким шёпотом воскликнула Инга, что, наверное, её слышно было в конце коридора.

И правда, Варлей. Идёт себе, задумчивая такая, сосредоточенная. Не иначе новую роль обдумывает.

– Макс, вот бы и с ней сфотографироваться! – продолжала шептать Инга.

– Щас решим.

Наглость – второе счастье! Я заступил Варлей дорогу и, не зная её отчества, обратился просо по имени:

– Наталья, здравствуйте!

Та на мгновение вынырнула из своих мыслей, сконцентрировав взгляд на моей физиономии.

– Здравствуйте!

И снова погрузилась было в собственные размышлизмы, но я был неумолим.

– Наталья, а можно вот эта девушка с вами сфотографируется на память?

– Какая? Эта? – снова вынырнула она на поверхность реальности. – Давайте, только быстро.

– И что, вы теперь ко всем встречным артистам будете приставать? – иронично поинтересовалась Корн, когда мы продолжили наш путь.

– А что, можно? – с невинным видом спросил я, на что Ольга Васильевна ответила возмущённым фырканьем.

Подписание договора много времени не заняло, хотя я предварительно и прочитал его дважды от первой до последней буквы. Согласно договору мама от моего имени передавала права на съёмку фильма по моей книге киностудии имени Горького за сумму в 1500 рублей без вычета налогов. Правда, деньги на её сберкнижку поступят не раньше, чем сидящий перед нами директор подпишет смету. Ну за этим, надеюсь, дело не станет. Будь моя воля, подписал бы сразу заодно договор и на сценарий, но его должен ещё прочитать режиссёр и утвердить директор киностудии, а это с кондачка, я так понял, не делается.

Время подбиралось к трём, торчать несколько часов в аэропорту не хотелось, и я предложил прогуляться в уже знакомый нам ГУМ. Здесь можно было приглядеть что-нибудь, чего в Пензе не купишь в принципе. Неудивительно, что, увидев очередь за итальянскими шарфиками, мама с Ингой тут же встали в очередь. Женщины, что с них взять…

С собой моей «двоюродной сестре» родители дали сто рублей на всякие непредвиденные расходы, и в случае чего мы бы с мамой могли её выручить, но Инга уложилась в восемьдесят пять. Помимо итальянского шарфика, мои спутницы обзавелись нижним бельём родом вроде как из Франции, польской косметикой и парфюмом. Были довольны как слонихи. Мне же пришлось поработать носильщиком.

На станции метрополитена нам попался скучающий, лузгавший семечки и складировавший шелуху в ладонь милиционер. Мазнул по нам и нашим сумкам острым взглядом, вроде мгновение, а такое ощущение, будто рентгеном просветил. И вроде бы с виду никакой не супермен – ремень под животиком свисает, под подмышками растеклись пятна пота, а глазки заплыли жирком – а всё равно как-то не по себе стало. Такое чувство, будто на тебя только что смотрел хищник, волк в овечьей шкуре. И даже садясь в вагон метро, мне казалось, я ещё ощущаю спиной этот взгляд.

Нам ехать до Комсомольской площади, потом с Казанского вокзала электричкой в Быково, ничего ближе к аэропорту пока не прорыли. В вагоне метропоезда от нечего делать уставился на карту метрополитена. Взгляд почему-то зацепился за название «Ждановская». В будущем эта станция, если ничего не путаю, станет «Выхино». Ну станет и станет, вот только мысли почему-то упрямо возвращались к «Ждановской». Словно с ней было связано что-то, причём не очень хорошее.

И тут меня словно обухом по голове пригрело! Ну ё-моё, это же именно на «Ждановской» в декабре 1980 года менты оприходуют майора госбезопасности! Я ведь даже фильм смотрел, снятый по этому делу, он так, кажется, и назывался «Убийство на «Ждановской».

По итогам расследования вроде и Щёлокову перепало так, что он лишился своей должности, после чего застрелился. Да-а, распустил своих подчинённых Николай Анисимович.

А ведь всё это случится через два с половиной года. Но я более чем уверен, что уже сейчас сотрудники линейных отделений далеко не ангелы, и пусть, возможно, пока и не промышляют убийствами, но уже на пути к этому. По-любому уже уводят к себе в служебное помещение подвыпивших пассажиров и опустошают их сумки и кошельки. Сделал себе зарубку в памяти обязательно рассказать об этом Сергею Борисовичу.

Удивительно, но он сам напомнил о себе звонком на следующий день.

– Максим Борисович, как у вас со временем? Сегодня можете в пять вечера подойти по известному адресу? Прекрасно, буду ждать.

Что там опять стряслось? Надеюсь, ничего такого, что могло бы помешать моим планам как минимум слетать в Грецию. А то вдруг объявят меня невыездным, и всё, хана моим мечтам о международной боксёрской карьере. В сборную больше не пригласят, смысл приглашать спортсмена, который не может с командой улететь за рубеж?

Ровно в семнадцать ноль-ноль я нажал кнопку дверного звонка уже знакомой квартиры. Буквально через пять секунд щёлкнул замок и дверь распахнулась.

– Заходите. Чай будете? Ну всё равно я уже заварил, для антуражу посидим на кухне.

Кухонная форточка была приоткрыта, в воздухе витал запах сигарет, а в пепельнице, сооружённой из вычищенной до блеска консервной банки, лежал раздавленный окурок. До этого как-то не доводилось видеть, чтобы Козырев курил. Тот, поймав мой взгляд, немного виновато пожал плечами:

– Всё бросить хочу, месяца два не курил, а тут что-то захотелось так, что не выдержал, купил пачку «Примы».

– Да мне-то как-то… Дело ваше, Сергей Борисович. Так что стряслось-то? Меня в Грецию не отпускают?

– Нет, с этим всё в порядке, – успокоил меня подполковник, наливая заварку по стаканам. – Тут такое дело… В общем, недавно выяснилось, что один не в меру ретивый сотрудник в обход Лазарева собрал на тебя сведения и отправил их в Москву.

– Нормально, – пробормотал я. – И что теперь будет?

– Пока всё не так плохо. На наше счастье, досье попало в руки нашему бывшему сотруднику, и он не дал делу ход, а более того, отзвонился Ивану Ильичу. Сотруднику этому ретивому влетело за самодеятельность, но всё же я хочу вас предупредить, Максим Борисович, чтобы не переусердствовали со своими талантами. И так уже слишком много внимания к себе привлекаете.

– Так а что же мне делать? Завязать с музыкой, перестать писать книги и начать всем проигрывать в ринге?

– Зачем же так кардинально? Просто следите за собой, чтобы не прокалываться на разного рода мелочах. Тем более что скоро летите в Грецию, страна ещё не так давно была членом НАТО, и там вам нужно будет просчитывать каждый свой шаг.

– Сергей Борисович, да уж понимаю, не маленький, – хмыкнул я, и мой собеседник тоже невольно улыбнулся. – Спасибо за совет, постараюсь держать себя в рамках… хм… приличия. А у меня для вас, между прочим, тоже имеется важная информация.

– Ну-ка, ну-ка…

– Недавно были в Москве, и я там в метро вспомнил кое-что, что должно случиться, и что можно предупредить. Хотя, если мы с вами меняем историю, может и не случиться, но порядок в этом деле по-любому нужно навести.

Мой рассказ занял несколько минут, пока говорил – Сергей Борисович делал себе пометки в блокноте.

– Да, с этим безобразием нужно разбираться, – вздохнул он, когда я закончил. – Не по мне, конечно, шапка, но я поставлю своё руководство в известность, а оно в свою очередь… В общем, вопрос постараемся решить, хотя тут впору уже начинать коренную чистку всего персонала МВД.

– А я тут ещё кое-что вспомнил.

– Ещё? – приподнял брови Козырев. – Ну-ка, выкладывайте, Максим Борисович.

Я и выложил про танцора Александра Годунова, который следующим летом во время американских гастролей останется в США. Вспомнил-то я не только что, а пораньше, но всё думал, стоит ли об этом говорить Сергею Борисовичу. В конце концов, Годунов никому ничего плохого не сделал, кроме, наверное, ответственных лиц в делегации, он просто искал лучшей доли для себя. Но в итоге решил, что в Штатах кроме эпизодической роли в «Крепком орешке» Годунов ничем не отметился, тогда как в Союзе ему светили блестящие перспективы. Да и весь был открыт перед ним, облетел бы с гастролями всю планету. Всё это я и выложил собеседнику, который меня внимательно выслушал. И совсем уж напоследок рассказал про грядущую кончину Высоцкого 25 июля 1980 года.

– Негативное влияние на него оказывает его антрепренер, если можно так выразиться, он же администратор театра на Таганке Янклович. А реаниматолог Анатолий Федотов снабжает Высоцкого наркотическими препаратами. Мне-то, собственно говоря, творчество Высоцкого постольку-поскольку, но за роль Глеба Жеглова я его уважаю.

– Какого ещё Жеглова?

– Ах да, фильм-то ещё не вышел… Сейчас как раз режиссёр Говорухин снимает многосерийный фильм по повести братьев Вайнеров «Эра милосердия», называться будет «Место встречи изменить нельзя». Выйдет он на экраны в следующем году. Там Высоцкий сыграл харизматичного начальника отдела по борьбе с бандитизмом. Неплохой у них тандем в этом сериале получится с Владимиром Конкиным.

– А мне-то вот песни Высоцкого нравятся, – задумчиво сказал Козырев. – Ладно, сделаю себе пометочку, может, что придумаем.

По пути домой я подумал, а правильно ли делаю, что берусь перекраивать историю? Не будет ли от этого только хуже? Иногда, достигнув, как тебе казалось, дна, оказывается, что можно падать и ниже. Но если бы моё вмешательство отразилось в худшую сторону, думаю, «ловец» на это как минимум намекнул бы. Так что не стоит рефлексировать по поводу того, чего может и не случиться.

Добравшись до своей комнаты, я сел перед пишущей машинкой, вставил в неё чистый лист и задумался. Руки чесались уже начать писать что-то новое. Но что – насчёт этого в голове пока было пусто. Брать какое-то своё прошлое произведение не имело смысла, там сплошь попаданцы. А у меня тут и так роман уже один был с попаданцем. Не писать же третий том. Это в литературном портале я мог выкладывать хоть десять частей об одном и том же герое, а тут, в советском книгоиздании, такой номер не пройдёт. Может, и правда замутить что-нибудь про школу магов типа Хогвартса, только не с Гарри Поттером, а, скажем, с Игорем Портновым. И Хогвартс будет называться Залесском или Загорском, или что-нибудь в этом роде.

Нет, на фиг, слишком уж муторно. Надо придумать что-нибудь понятное и доступное для советского читателя. А не окунуться ли мне во времена давно минувших дней? В смысле, во времена викингов? Ведь у того же Ростоцкого в середине 80-х выйдет снятый совместно с норвежцами фильм о том, как словенский паренёк сумел стать своим среди викингов, а их конунг даже его усыновил. Я бы с удовольствием отправил в ту эпоху нашего современника, который, как у Мазина в его «Викинге», умел фехтовать на мечах, но не уверен, что стоит перебарщивать с попаданцами. С другой стороны, конечно, могу стать своего рода первооткрывателем жанра, хотя эти попаданцы уже давно описаны Марком Твеном и даже Лагиным, который кроме «Старика Хоттабыча» написал ещё и «Голубого человека»,

В моей памяти отложилось примерное содержание всех восьми томов мазинской саги «Викинг», уж оттуда можно будет почерпнуть немало информации о тех временах, о жизни как славян (тут в помощь его же серия «Варяг»), так и викингов. И пока не забыл, нужно в отдельную тетрадочку вписать основные факты: даты, имена, прозвища, названия поселений… Так что подождёт машинка, пока вооружимся ручкой.

Нашего героя будут звать… будут звать… Ну, скажем, Задор. Оно его характеризует как парня задорного, в то время имена зачастую давали по каким-то признакам характера. А этот с пелёнок отличался задорным характером, вот и назвали Задором. Нормальное такое имя, без особых претензий, не Блудом же мне его назвать. А имена конунгов, всех этих Хрёреков и Рагнаров, можно позаимствовать у Мазина, он сам выписывал реальных исторических персонажей.

Эх, всё равно Интернет не помешал бы, сколько можно было бы найти дополнительной информации… Но придётся ещё лет пятнадцать точно ждать, а то и все двадцать, пока Сеть не станет общедоступной. Я отнюдь не был уверен, что моё вмешательство в историю поможет советским гражданам беспроблемно пользоваться интернетом уже лет через десять – на более ранний срок надеяться было просто наивно.

По идее, конечно, нужно перелопатить нашу Лермонтовскую библиотеку. Может быть, там что-то найдётся если уж не по викингам, то хотя бы по Древней Руси. Завтра и пойду, а пока будем конспектировать то, что застряло в голове.

Исписав двенадцать страниц, я отложил ручку в сторону и посмотрел в окно, за которым пылал закат. В этот момент раздался телефонный звонок. Оказалось, Катков.

– Здравствуй, Максим! Что-то ты совсем к нам не заходишь. Заглянул бы на чаёк, рассказал, над чем работаешь.

Что-то меня сегодня все норовят чаем угостить. Хотя Катков про сегодня не говорил, это он так, заманивает, может, ему что-то от меня надо?

– А то бы и нам чего-нибудь подкинул, не всё же в «Юность» писать.

– Почему бы и не подкинуть, Николай Иванович? Вот завтра к вам и забегу с одной рукописью.

– Конечно, забегай, всегда рад видеть тебя у нас, – сразу оживился редактор «Суры».

Так что на следующий день, поработав с утра над будущим романом о викингах, я отправился в местное Управление Союза писателей, попробовать вручить Каткову своего «Сироту», пусть пока хоть в «Суре» опубликуют. Если в «Юности» в этом году роман не выйдет, то можно его пока пристроить в местный журнал. Гонорары пусть и не такие тучные, как у Полевого, но лишними точно не будут.

Поздоровавшись с Катковым, я шлёпнул на его стол пухлую папку.

– Вот, Николай Иванович, мой новый роман. Это как бы сказка, только для взрослых. Вы почитайте на досуге, а потом поделитесь со мной своим мнением профессионала.

– Ну спасибо за комплимент, – негромко рассмеялся Катков. – А в Москву повезёшь?

– Уже.

– В «Юность» отдал?

– Ага. Только Полевой предупредил, что меня одного постоянно публиковать не очень прилично перед другими молодыми писателями, у меня и так выходит в Юности» второй том о похождениях Виктора Фомина, так что придётся подождать как бы не год.

– Вон оно что… В общем-то, правильно сказал. Но зато у нас появляется право, так сказать, первой ночи, – довольно потёр ладони Катков. – А я, между прочим, пробиваю твоё членство в нашем Союзе писателей. Ты как, не против?

– Николай Иванович! И вы ещё спрашиваете? Большое вам спасибо!

– Рано благодарить, я только внёс предложение, утвердить должны там, – он ткнул пальцем в потолок, – в Москве. Таких молодых обычно не принимают, но у тебя опубликован роман, к выходу книга готовится, может, и сделают исключение. А что по этому роману – почитаю, не откладывая в долгий ящик. Как закончу – наберу, поделюсь мнением, твой домашний номер у меня есть.

После посещения местного отделения Союза писателей отправился в расположенную по соседству библиотеку. По Древней Руси, к моему глубокому разочарованию, в зале исторической книги нашёлся лишь один опус, в котором со всех сторон рассматривалась «Повесть временных лет».

– Это вам, молодой человек, нужно в Москву ехать, в Ленинскую библиотеку. Там-то точно что-нибудь найдёте, – посоветовала от доброты душевной библиотекарь.

И при этом, к моему несказанному удивлению, в этом же отделе я обнаружил книгу, которая мне весьма пригодится при работе над моим романом. Она называлась «Походы викингов» под авторством Арона Яковлевича Гуревича.

– С собой никак взять не получится? – жалостливо спросил я библиотекаршу.

Но та была неумолима, и мне пришлось, вооружившись захваченными из дома тетрадкой и ручкой, засесть за конспектирование интересующих меня моментов. Закончил я уже перед самым закрытием библиотеки, исписав полторы тетрадки.

Так, а что же делать с историей Древней Руси? Искать специалиста на истфаке пединститута? Или обойдусь своими силами? В общем-то, кое-какие знания, почерпнутые в том числе из книг того же Мазина, сидели ещё в моей голове, так что, пожалуй, постараюсь как-нибудь сам вывернуться. Тем более что основные действия будут происходить в Норвегии и Дании, а по ним благодаря товарищу Гуревичу и опять же засевшей в памяти информации из книг Мазина у меня уже кое-что есть.

К вечеру следующего дня позвонил Катков.

– Максим, я ознакомился с твоей книгой. Ничего подобного мы ещё не публиковали, да и, честно тебе скажу, не припомню, чтобы нечто похожее выходило в советских книжных издательствах. Это уже не Шарль Перро или Братья Гримм, это действительно сказка для взрослых. Причём очень увлекательно написанная. Материал на следующий номер у нас уже практически собран, а вот через номер можно попробовать поставить первые главы твоего романа. Я, конечно, соберу редсовет, дам всем почитать, но мой голос всё равно решающий.

Ну вот, не мытьём, так катаньем, в смысле Катковым. Не в «Юности», так в «Суре». А может, после публикации в нашем журнале мне смотаться в славный город Саратов, предложить в литературный альманах «Волга»? А заодно можно зайти в Приволжское книжное издательство, может, удастся договориться на издание отдельной книги. У них там многие пензенские авторы публикуются и будут публиковаться, насколько я помнил. Не «Молодая гвардия», конечно, и не другие ведущие издательства с их качественным переплётом, стотысячными тиражами и приличными гонорарами, но на безрыбье, как говорится, и рак рыба.

К тому моменту, как мне позвонил Катков, я успел в общей тетради наваять уже первую главу романа под рабочим названием «Ладожский викинг» и готовился перепечатывать её на машинке. Первое упоминание о Ладоге, если верить одному из лежащих сейчас передо мною исторических трудов, относится к середине VIII века, а у меня действо как раз начинается примерно век спустя.

По сюжету, Задор – парнишка тринадцати лет, сын сельского кузнеца, шустрый и смелый не по годам. Отряд данов во главе с конунгом Харальдом нападает на деревню на берегу озера Ильмень, убивает всех мужчин, включая отца Задора, убивает его мать, а нашего героя вместе с младшей сестрой Дарёной увозят на своих драккарах, чтобы сделать рабами – трэллями.

На середине пути, когда они проплывали недалеко от норегского берега, Задор прыгает в холодную воду балтийского моря. Будучи хорошим пловцом, он проплывает под водой метров пятьдесят, потом выныривает и, невзирая на посылаемые ему вслед проклятия и стрелы, стремительно плывёт к берегу. Даны развернули свой драккар, но догнать беглеца не успели – тот выбрался на берег и скрылся в лесу. Там он после двух дней блужданий забредает на полянку, посреди которой стоит древний дуб с необъятным стволом, а в середине его трещина, служащая входом в жилище отшельника. Это уже как у Мазина в «Варяге», если я ничего не путаю. Отшельник – бывший викинг по имени Трувор, который, оказывается, немного разумел по-словенски, так как когда-то ходил в те края под началом конунга Эйнара Волосатого, и считался одним из лучших его воинов, даже мог в одиночку противостоять берсеркам. В одном из походов ему отсекли топором правую ступню, и больше ходить в набеги он не мог. Так и не успев обзавестись семьёй, решился уйти в отшельничество, в итоге забрался в эту глушь, где и жил бобылём. Жил охотой, собирал коренья, грибы и ягоды, отбирал мёд у лесных пчёл, в общем, жил на склоне лет в своё удовольствие. А тут на его голову свалился малец, который к тому же после заплыва в ледяной воде подхватил простуду и еле держался на ногах. Будучи сведущим ещё и в разного рода зельях, Трувор выходил паренька своими отварами, а затем разрешил остаться у себя. Помимо того, что он использовал паренька как бесплатную рабочую силу (надо же расплачиваться за постой), бывший викинг по ходу дела стал обучать словенина высокому воинскому искусству, короче говоря, делать из Задора скандинавского ниндзя.

Несколько лет спустя подросший Задор, из которого Трувор сделал настоящую боевую машину, покидает своего учителя и отправляется на поиски сестры Дарёны. В пути его ждут разнообразные приключения, славные битвы, обретение невесты и сестры, а апофеозом становится поединок с датским конунгом, в котором, естественно, наш герой одерживает нелёгкую победу.

Такую вот сюжетную линию я планировал воплотить на страницах своего романа – на меньшее по объёму я размениваться не собирался. Ну а что, отдельной книгой повести за редким исключением не издают, разве что сборник повестей, а роман страниц на пятьсот – это уже солидная вещь, приятно в руках подержать.

Вообще такой жанр, как повесть, для меня всегда оставался чем-то типа второго сорта. Понятно, что многими замечательными писателями написано множество замечательных повестей, но по мне – это всё же либо рассказ-переросток, либо недороман. Когда читаешь рассказ, то заранее настаиваешь себя на то, что это яркий, но короткий литературный высер. А за роман берёшься в предвкушении долгих часов пусть и не пылающего нескончаемым экшном, но затягивающего чтива.

И за дело, признаться, я взялся с энтузиазмом. Да с таким, что целых три дня из своей комнаты выходил только чтобы перекусить да справить нужду, да ещё в шесть утра делал пробежки, без этого никак. А в один из вечеров посетил тренировку, и то выглядел таким задумчивым, что Храбсков мне попенял. Через неделю отъезд на двухдневные сборы в уже знакомый Новогорск, а следом летим в Афины, готовность должна быть 100 процентов, а я витаю в облаках. На кону как-никак звание Мастера спорта СССР.

Даже мама начала волноваться, не заработаюсь ли я до такой степени, что съеду по фазе и крыша поедет куда-то, не спеша. Ну это я утрирую, мама выразилась чуть мягче. На четвёртый день я всё же решил дать голове отдохнуть, и мы с Ингой на моём застоявшемся мотоцикле скатались позагорать на Узу, заодно посмотрели, как строится Сурское водохранилище, которое должно войти в строй вроде бы в конце этого года. Ради его создания затопили пару деревень с их погостами, потом не раз отдыхающие находили на берегу человеческие кости. Ходила легенда, что в числе зеков, работавших на стройке, был и знаменитый уже к тому времени телеведущий Александр Масляков, отбывающий срок за валютные махинации. Но сколько мы с Ингой ни вглядывались в лица строителей, никого, похожего на Маслякова, обнаружить не удалось.

31 июля мы с Ингой встретились последний раз перед её завтрашним отлётом в Ялту. Вернее, в Симферополь, так как из Пензы в Ялту прямых рейсов не было. Ну да там наймут извозчика, всего-то 50 км по прямой, а по трассе порядка 80 км. Это меня Инга просветила, они там чуть ли не каждый год отдыхают в каком-то привилегированном санатории. Прощание прошло с бурным выплеском не только эмоций, но на этот случай у меня всё ещё имелись резинотехнические изделия – докупал в последний свой самостоятельный визит в Москву. Надо бы, кстати, в Греции посмотреть, может, там дешевле купить получится.

– Что тебе привезти из страны эллинов? – спрашиваю у Инги, провожая её домой.

– Ой, а что там есть?

– В Греции есть всё! – отвечаю фразой грека-кондитера из чеховской «Свадьбы».

– Ну я честно, не знаю, что оттуда обычно привозят. Да и опять будешь тратиться, не надо…

– Нет уж, без подарка для тебя я не вернусь. Ты же не хочешь, чтобы я просил в капиталистической стране политическое убежище? В общем, что-нибудь выберу постараюсь тебя не разочаровать.

– А что же мне тогда тебе из Крыма привезти?

– Один-один, – рассмеялся я. – Я тоже совершенно не представляю, что обычно везут в подарок из Крыма. Разве что местные вина, но, думаю, родители вряд ли позволят купить тебе для меня бутылочку массандровского портвейна. Так что тоже – на твоё усмотрение.

А сам подумал, что не так уж и много времени осталось до того момента, когда по указу Горбачёва вырубят две трети крымских виноградников. Самым странным в этой антиалкогольной кампании было то, что больше всего от неё пострадали не дешёвая водка и незатейливая «плодово-выгодная» бормотуха, а элитные сухие вина и редкие селекционные сорта винограда, в основном произраставшие в Крыму. Гнида меченая… И ведь какой живучий, в 2020-м уже своё 89-летие отметил, хотя черти в аду уже давно сковородку по его душу греют. Надеюсь, у Козырева с Лазаревым, а также у тех, кто с ними в одной связке, всё получится. Иначе… Иначе всё напрасно. Не считая, естественно, моего личного благополучия и благополучия моих близких. Однако мне уже хотелось большего, я нутром чувствовал, что лично меня впереди ожидают очень серьёзные события.

[1] Романтическая баллада с альбома «Jazz» группы «Queen» 1978 года. Это единственный сингл, вышедший в СССР. Сингл вышел с песней «Don't Stop Me Now» на второй стороне «А» и записями О. Родригеса на стороне «Б».