355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Гарри Тюрк » Сингапур. Падение цитадели » Текст книги (страница 4)
Сингапур. Падение цитадели
  • Текст добавлен: 12 октября 2016, 04:24

Текст книги "Сингапур. Падение цитадели"


Автор книги: Гарри Тюрк



сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

В вечерних сумерках с самой южной японской авиационной базы поднялись истребители, чтобы как можно дольше прикрывать подход транспортов к берегу. Несколько самолетов на обратном пути не смогли в темноте найти свою базу и упали в воду. Нападающий понес первые потери в еще не начавшемся бою.

Генерал Ямасита стоял, пригнувшись, па борту «Рюи-Мару» и пристально вглядывался в ночную тьму. Там, впереди, лежал берег. А на корабле офицеры пели старую песню:

«Солдаты наши, храбрее нет на свете, покинули родившую их землю, чтобы вернуться только лишь с победой иль не вернуться больше никогда…»


Броненосцы идут в Сингапур

Тяжелый крейсер «Рипалс», стоявший на якоре в Скапа-Флоу, находился там уже несколько месяцев. Он участвовал в охоте за немецким линкором «Бисмарк», но затем, ввиду нехватки топлива, вынужден был направиться к Ньюфаундленду, а оттуда в Скапа-Флоу, базу флота отечественных вод. В течение всего лета команда несла легкую службу. «Рипалс» был отремонтирован в доке и теперь выглядел вполне хорошо. Несколько дней назад впервые заговорили о выходе в море. И вот теперь на рассвете «Рипалс» должен был отправиться в путь. Следовало ожидать, что «Рипалс» снова будет использован для боевых действий. Конца войны не было видно.

Этому приказу предшествовали долгие препирательства, нечто вроде «перетягивания каната», между министром обороны и первым лордом Адмиралтейства, а также рядом других инстанций.

В апреле 1941 года правительство устами начальников штабов в последний раз пообещало крепости Сингапур, что в случае нападения английская эскадра прибудет туда не позднее чем через восемь-десять дней после начала военных действий на дальневосточном театре войны. Военные приготовления Японии становились все более явными, и поэтому было решено уже в августе отправить в Сингапур соединение военных кораблей. Чтобы удержать японцев от морских операций против крепости, министр обороны предложил первому лорду Адмиралтейства направить в воды Сингапура небольшой, но быстроходный отряд военных кораблей. Министр обороны считал нужным послать туда «Рипалс», еще один старый линейный крейсер или столь же устарелый «Ринаун», а также новый линкор «Герцог Йоркский», строительство которого было еще не вполне закончено. К ним должен был присоединиться один старый авианосец.

Первый лорд Адмиралтейства таким составом не удовлетворился. Он предложил послать линейные корабли «Нельсон» и «Родней», а также «Ринаун», четыре линкора класса «Р» и три авианосца. Авианосцы и линкоры он предусматривал базировать в Тринкомали на Цейлоне, а в случае необходимости перевести оттуда в Сингапур.

Что же касается четырех линкоров класса «Р» – «Ревендж», «Ройял соверен», «Резолюшн» и «Рамиллис», то сии должны были использоваться для конвоев в Индийском океане, но также могли быть быстрейшим образом переброшены в Сингапур.

Министр обороны счел это предложение фантастическим. Он считал линкоры класса «Р» безнадежно устаревшими и для подобных задач непригодными. Ему удалось одержать верх над Адмиралтейством, и он приказал послать в Сингапур линкор «Принц Уэльский», линейный крейсер «Рипалс» и авианосец «Индомитейбл».

Первым вышел «Рипалс». Его командир, капитан 1-го ранга Тепнант, начал службу в Адмиралтействе в первые месяцы войны. Когда пришлось эвакуировать английский экспедиционный корпус из Дюнкерка, Тепнант возглавил эту трудную операцию. Он был в буквальном смысле слова последним англичанином, покинувшим здесь французский берег. После возвращения в Англию его назначили командиром «Рипалса».

Итак, отремонтированный в доке корабль плыл к мысу Доброй Надежды. Он сопровождал караван, и плавание проходило без помех. Да и около мыса Доброй Надежды не произошло ничего, что могло бы напомнить матросам «Рипалса» о войне. Корабль заходил в различные южноафриканские порты и крейсировал в прибрежных водах. Команду отпускали на берег, и так, почти идиллически, шла неделя за педелей. Впереди лежал Индийский океан. Там «Рипалс» должен был соединиться с «Принцем Уэльским».

Линкор «Принц Уэльский» шел из Англии. Его командир, капитан 1-го ранга Лич, по праву гордился своим кораблем. «Принц Уэльский» находился в боевом строю всего несколько месяцев. Его первой операцией была охота за «Бисмарком». Во время боя корабль получил несколько пробоин, кроме того, были обнаружены недостатки в поворотных платформах орудийных башен. Поэтому после операции «Принц Уэльский» вернулся в Англию, подвергся ремонту на верфи и дальнейшей модернизации. Его ближайшей целью был Скапа-Флоу, где предполагалось провести военные учения, но затем приказ изменили, и корабль отплыл в Гибралтар, чтобы сопровождать важный караван судов. По возвращении в Англию капитан Лич получил приказ: 21 октября 1941 года «Принц Уэльский» должен отбыть на Дальний Восток в качестве флагманского корабля соединения, находящегося под командованием адмирала Филипса.

Филипс принадлежал к чипам Адмиралтейства. Кроме «Рипалса» под его началом находитесь еще несколько устаревших крейсеров китайской эскадры. К ним и должен был присоединиться «Принц Уэльский», сопровождаемый двумя миноносцами – «Экспресс» и «Электра».

По настоянию Филипса командующему английским флотом в Средиземном морс было приказано отдать Дальневосточной эскадре еще два миноносца. Филипс получил «Вэмпайр» и «Тенедос». До передачи авианосца «Индомитэйбл» дело не дошло. Авианосец этот был сравнительно новым кораблем. Поэтому его отправили к вест-индским островам, где команда, не подвергаясь угрозе со стороны вражеских подводных лодок, могла совершенствовать боевую выучку. Но летом авианосец сел в вест-индских водах на мель, его пришлось отвести на ремонт в сухой док, и он на неопределенное время вышел из строя. Адмиралу Филипсу было известно, что в Индийском океане находился авианосец меньшего размера «Гермес». Он попытался добиться включения «Гермеса» в свое соединение, но получил от Адмиралтейства отрицательный ответ.

В результате небольшое соединение оказалось плохо защищенным от нападения с воздуха. Однако офицеры из окружения Филипса не воспринимали эту опасность трагически. Ведь «Принц Уэльский» как-никак имел самые современные американские зенитные орудия с радарной наводкой – так называемые «Чикаго-пианос». До сих пор корабль блестяще справлялся со всеми боевыми заданиями, в том числе и с такой немаловажной миссией, как плавание с премьер-министром Уинстоном Черчиллем на борту через Атлантический океан для встречи с президентом Рузвельтом. «Принц Уэльский» в шутку даже называли яхтой Черчилля.

Однако адмирал Филипс был озабочен. Ему придется действовать в условиях, когда каждый раз надо будет требовать воздушной поддержки с суши, а это сокращает радиус действия эскадры. После ряда срочных радиограмм Адмиралтейству Филипсу удалось дополнительно получить несколько современных зенитных орудий «Бофорс», что должно было уравновесить силы. «Принц Уэльский» принял их на борт в последнюю неделю ноября в Коломбо. В Тринкомали, на восточном берегу Цейлона, его уже ждал «Рипалс».

Опережая свой отряд, адмирал Филипс вылетел из Коломбо в Сингапур. Командование он передал капитану Теннанту, который 2 декабря прибыл в Сингапур с обоими линкорами и четырьмя миноносцами. На пирсе этой военно-морской базы его встречал и генерал Персиваль. Настроение в Сингапуре поднялось. Теперь здесь почувствовали себя несколько увереннее, хотя никто еще не знал, как будут использованы корабли. Было известно лишь высказывание премьер-министра Черчилля, звучавшее довольно нереалистически и свидетельствовавшее о том, насколько недооценивалась Япония, ее военная тактика и техника:

«Мы посылаем в эти воды суда для того, чтобы от них исходила та неопределенная угроза, которую создают для любых планов вражеского военно-морского флота крупные боевые корабли, обладающие мощнейшим вооружением…»

Однако два пассивных линкора отнюдь не представляли собой достаточной угрозы для противника, владевшего таким сильным флотом, как Япония. А поскольку эти линкоры вдобавок не имели соответствующей защиты с воздуха, они легко могли стать добычей вражеской авиации. Персиваль знал это. Знал это и адмирал Филипс. Обоим было ясно, что шансы на успех лишь в стремительной, ошеломляющей атаке. Средствами, находящимися в их распоряжении, они должны не просто угрожать противнику, а решительно атаковать его и разгромить.

Персиваль просил представителей всех информационных агентств, аккредитованных в Сингапуре, как можно шире осветить в печати прибытие кораблей. Он надеялся на психологическое воздействие этого фактора. «Неопределенная угроза», о которой говорил Черчилль, должна была стать достоянием гласности. О ней в тот же вечер узнали в Токио, в Сайгоне и на «Хокай» – флагманском корабле эскадры генерала Ямаситы. А тем временем японский парикмахер в Сингапуре спокойно пересчитывал стволы «Чикаго-пианос» и зениток «Бофорс» на борту «Принца Уэльского». Потом он в привычное время вернулся в свое заведение и по японской рации послал донесение в Сайгон. Получив эту радиограмму, Ямасита передал ее офицеру-артиллеристу. Тот взял карандаш и стал подсчитывать.

Наконец он сказал;

– Если «Принц Уэльский» откроет одновременно огонь из всех стволов зенитных орудий, наши самолеты встретит шквал огня.

Ямасита ненадолго задумался. Потом подозвал одного из адъютантов:

– Позаботьтесь, чтобы это донесение было немедленно передано морской авиации. Пусть представит свои тактические соображения.

В Сингапуре матросы «Рипалса», «Принца Уэльского» и четырех миноносцев сошли на землю. Но увольнение было ограничено всего несколькими часами. Вернувшись на «Рипалс», матросы увидели на доске у трапа приказ капитана Теннанта: «Матросы, мы выходим в море, чтобы искать встречи с противником! И мы найдем то, что ищем!»


Ямасита сходит на берег

То было около полудня 6 декабря 1941 года. Северо-восточный муссон гнал плотные, дымно-серые тучи. Ливень барабанил по земле, превращая долины в предательские болота, срывался водопадами с горных склонов и накатывал волны на берег. В это самое время с аэродрома Кота-Бару в разведывательный полет над морем у берегов Восточной Малайи поднялся самолет «Гудзон». Он входил в состав 1-й авиационной эскадры австралийских военно-воздушных сил – тех частей, которые были направлены сюда под командованием генерала Гордона Беннетта с целью усиления обороны Малайи.

Лейтенант Рэм шоу, пилот «Гудзона», с трудом поднял тяжелую машину со взлетной полосы. Муссон принес с собою капризные ветры в приземных слоях атмосферы, что предъявляло к командиру самолета особые требования. Но Рэмшоу не первый раз летал в муссон. Да и вообще, к службе в Малайе он относился весьма серьезно.

По всему было видно, что японцы вознамерились установить власть над всей Юго-восточной Азией, а это – серьезная угроза и для Австралии. Поэтому удар надо по возможности перехватить, прежде чем он дойдет до родной страны.

Солдаты 8-й австралийской дивизии хорошо сознавали это. Многое, что они видели в этой стране, было им непонятно, но в конце концов это земля чужая, и до нее им дела мало. Они почти не обращали внимания на то, сколь нелеп кодекс отношений английских колониальных служащих и членов их семей с населением, как строго здесь следят за тем, чтобы между англичанами и местными жителями не происходило никакого сближения. По мнению англичан, любое послабление и изменение однажды установленных взаимоотношений подорвало бы позицию белого человека в Малайе. Некоторые австралийцы порой говорили, что англичанам следовало бы дать оружие всем боеспособным малайцам – тогда здесь не было бы нужды в австралийских войсках, ибо местное население само защитило бы себя от японцев. Но подобные взгляды нельзя было высказывать вслух.

Англия была полна решимости при всех условиях сохранить в Малайе прежний колониальный режим, даже если бы это и повело к временным потерям. Ведь в конечном счете здесь при минимальных издержках получали половину всей мировой добычи олова и треть каучука. Любое ослабление социального корсета, туго стягивавшего грудь малайцев, усилило бы требование независимости и тем поставило бы под угрозу существующие здесь отношения собственности.

Уже много месяцев Коммунистическая партия Малайи стремилась начать переговоры с английскими колониальными властями об обеспечении военной безопасности Малайи от вероятного нападения японцев. Широкие слои населения были готовы внести свой вклад в оборону страны. Но англичане отклоняли все предложения. Мысль о вооружении и военном обучении местного населения внушала им больший страх, нежели японская опасность. Между тем в течение одного года, несомненно, можно было обучить в интересах обороны страны сотни тысяч молодых малайцев, китайцев и индийцев. Такое войско было бы в состоянии оказать японцам серьезное сопротивление, тем более что боевые действия развернулись бы на его собственной территории, которую местные жители знали лучше, чем японцы. Но Англия не желала подобной организации народного сопротивления. Для Лондона Малайя была и должна была оставаться колонией. Поэтому население не допускали к военной службе. Англичане всячески внушали малайцам, что Малайя прежде всего не их родная страна, а владение Англии.

Рэмшоу, преодолевая мрачные облака муссона, направил свой самолет далеко от берега, а затем опустился так низко, что летел вплотную под облаками. После часового полета он вдруг заметил на воде несколько кораблей. Осторожно приблизился к ним. То были три минных заградителя и одно небольшое судно сопровождения.

– Это могут быть только японцы, – сказал летчик своему наблюдателю, – В этом районе наших кораблей нет.

В Кота-Бару немедленно пошло донесение. Через полчаса Рэмшоу увидел большой отряд кораблей. Он состоял из линкора, трех крейсеров, семи миноносцев и примерно двадцати пяти транспортов с войсками.

Рэмшоу радировал о местонахождении отряда, а потом повернул назад. Тем временем с аэродрома Кота-Бару поднялся второй «Гудзон», который должен был продолжить наблюдение за отрядом, обнаруженным Рэмшоу. Но на пути к указанному пункту самолет заметил еще одно соединение кораблей, а именно: два крейсера, десять миноносцев и примерно двадцать транспортов. Погода немного улучшилась, и с палубы одного из крейсеров взлетел самолет и атаковал «Гудзон». Тот с большим трудом ушел от огня его пулеметов.

Тем временем в Кота-Бару изучали донесения. Обнаруженный Рэмшоу отряд шел курсом на северо-запад в Сиамский залив, словно направлялся в Бангкок. Второй плыл на запад. Донесение было немедленно направлено через Сингапур на Яву и поступило в расположившееся там английское Главное командование вооруженных сил на Дальнем Востоке, возглавляемое маршалом Робертом Брук-Пофэмом. Последнему и надлежало принять решение. Он приказал объявить «боевую готовность первой степени». Еще было не поздно атаковать в море транспорты с войсками бомбардировщиками, стоявшими в готовности к взлету на аэродромах Северной Малайи. Но Брук-Пофэм не отдал приказа па сей счет. По его мнению, эта акция японцев относилась к Таиланду, и он продолжал держаться за директиву Лондона: не делать ничего, что могло бы спровоцировать японцев. Никто из ближайшего окружения Брук-Пофэма не дал себе труда задуматься над тем, зачем японцы доставляют па побережье Таиланда войска па транспортных судах, если от их военных баз в Индокитае до Бангкока всего несколько часов езды на автомобиле. Даже генерал Персиваль, находившийся в Сингапуре, отреагировал на донесения весьма спокойно и присоединился к точке зрения Брук-Пофэма. Оба британских генерала допускали грубейшую ошибку, недооценивая агрессивность японского империализма, и в этом они мало чем отличались от своих начальников в Лондоне.

Только утром 7 декабря с аэродрома Кота-Бару поднялись новые разведывательные самолеты, чтобы вести наблюдение за японскими военными транспортами.

Около полудня были посланы летающие лодки «Каталина». Но погода вновь ухудшилась, и ни одному из самолетов не удалось увидеть японские корабли. Одна летающая лодка не вернулась. Только к вечеру пришло донесение, что одной из летающих лодок обнаружены японский крейсер, четыре миноносца и несколько транспортных судов, идущих курсом на юг. Но из Сингапура не поступило приказа об атаке японских судов с воздуха. Хотя можно было с уверенностью сказать, что японская агрессия будет направлена не против Таиланда, Главное командование на Дальнем Востоке медлило с принятием решения. Время, когда еще можно было наличными силами упредить противника, осталось неиспользованным. Так был утеряй еще один важный шанс, который мог оказать влияние на исход неминуемого столкновения.

Спустя час после полуночи из Северной Малайи неожиданно стали поступать радиограммы: японские военные корабли обстреливают береговые укрепления у Кота-Бару. Японские бомбардировщики бомбят аэродромы в северных провинциях. Тысячи десантных судов высаживают японских солдат на берег.

В четыре часа ночи в Сингапуре впервые завыли сирены противовоздушной обороны. Еще через полчаса город охватило лихорадочное возбуждение. Поступило донесение о приближении японских самолетов. И тем не менее в Сингапуре продолжали гореть все уличные фонари. Полиция, военные команды и служащие городской электростанции в отчаянии разыскивали по всему городу чиновника, у которого находился ключ от главного распределительного щита электростанции. Найти его не удалось, и фонари так и продолжали светить.

В половине пятого в ночном небе появились первые японские самолеты. Девять бомбардировщиков прошли сомкнутым строем над городом, не сбросив ни одной бомбы. Летели они на высоте примерно трех тысяч метров. Прожектора старались схватить их, по ним били все зенитки. А тем временем па высоте всего тысячи метров шла вторая эскадрилья японских самолетов: они бомбили порт, аэродромы и центр города.

Совершив круг, ко второй эскадрилье присоединилась и первая, она тоже сбросила свой бомбовый груз. С английских же аэродромов не поднялся ни единый самолет. Взлет истребителям был запрещен, чтобы они не попали под огонь собственных зениток. Повсюду в Сингапуре уже вспыхивали пожары, а сирены еще только возвещали о приближении вражеских самолетов. Безоружное местное население, на спине которого вели дуэль между собой две империалистические державы, понесло большие потери. Начало боевых действий характеризовалось безжалостными методами агрессора, но вместе с тем и безответственным промедлением английского командования.

* * *

Генерал Ямасита наблюдал за побережьем у Сингоры в свой бинокль ночного видения. Окопы, которые таиландская армия выкопала на берегу, не были заняты войсками. Ямасита довольно улыбнулся. Сингорский маяк продолжал светить. А дальше по побережью можно было различить огни города.

Транспортные суда медленно подходили все ближе к берегу. С борта «Рюи-мару» подали сигнал спускать лодки. Все происходило как многократно отработанный маневр. Только вот прибой у берега был определен специалистами части № 82 неправильно. Волны вздымались довольно высоко и заставили некоторые десантные суда из тех, что помельче, поначалу повернуть назад.

Повсюду, высоко подняв оружие над головой, к берегу двигались японские солдаты. Было два часа ночи. Бледная луна освещала высадку. Шум прибоя полностью поглощал рокот моторов десантных судов. Зловещая картина: бесчисленные японские солдаты, словно муравьи, барахтаются в воде, неустанно борясь с набегающими волнами, выбираются на сушу, формируются в группы и длинными шеренгами продвигаются по берегу, исчезая во тьме.

Высадка прошла совершенно незамеченной. Свидетелем ее был один-единственный велорикша, стоявший в нескольких сотнях метров от берега. Но происходившее нисколько его не удивило: покуривая сигарету, он сидел в седле своего трехколесного экипажа, пока к нему не подошли два японских офицера. Теперь он спокойно глядел на них, ожидая условного пароля.

– Это я, господин капитан, – произнес в ответ странный велорикша. – Садитесь.

Под видом таиландцев японская секретная служба уже давно насадила здесь своих агентов. Велорикша подождал, пока офицеры уселись в его коляску, а потом нажал на педали. Через четверть часа он уже кратчайшим путем ехал по ночному спящему городу к японскому консульству. Капитан держал на коленях довольно большой узел. В нем было сто тысяч таиландских тикалей, предназначенных для начальника жандармерии Сиигоры. Второй пассажир – лейтенант, знавший таиландский язык, – позвонил в дверь консульства. На пороге появился японский консул Кацуно. Увидев лейтенанта, он радостно воскликнул:

– А, армия уже здесь!

Из гаража консульства, тихо урча мотором, выехала автомашина. Офицеры и консул сели в нее. Велорикша исчез в здании консульства. Автомобиль покатил по городу, к жандармерии.

Япония подготавливала вторжение разными способами. Помимо соглашения с правительством японцы договорились и с местными властями, чтобы предотвратить возможные самоуправные действия против высадившихся войск. Коррупция была в Таиланде делом вполне обычным, и начальник жандармерии в Сингоре согласился за эту мзду не давать своим солдатам приказа открыть огонь.

Однако все сложилось иначе. Предвкушая получение круглой суммы, начальник сингорской жандармерии накануне устроил большую попойку и, хватив лишнего, выболтал свою тайну. Среди присутствовавших находилось несколько антияпонски настроенных жандармов, которые отказались стать предателями. Они посадили за решетку допившегося до бесчувственного состояния начальника и приняли команду на себя. Лишь только автомобиль консула Кацуно приблизился к зданию жандармерии, раздался первый выстрел. Он разбил прожекторную фару автомашины. Загремели залпы. Кацуно и оба офицера бросились наутек, шофер скрылся в соседнем переулке. Одновременно таиландский гарнизон на окраине города дал первый орудийный выстрел по высаживавшимся японцам. Здесь тоже нашлось несколько офицеров-патриотов, готовых обороняться.

Ямасита действовал быстро. Он приказал батальону 5-й дивизии немедленно сломить сопротивление. Целый час па улицах Сингоры трещал пулеметный огонь. Наконец бой был окончен, раздавались лишь одиночные выстрелы, но они уже не могли помешать японцам. Авангардные части 5-й дивизии продвигались к малайской границе.

Всего в сотне километров южнее Сингоры, у маленького городка Паттани, тоже расположенного на побережье, в это время происходили аналогичные события. Первым высадился 4-й пехотный полк 5-й дивизии. Не встретив значительного сопротивления, он захватил дорогу, ведшую от Паттани к малайской границе, к верховьям реки Перак. Первоначальное сопротивление отдельных таиландских солдат и подразделений, не желавших без борьбы отдать свою страну японцам, здесь тоже удалось быстро сломить. Давно просочившиеся в Таиланд японские команды проделали большую предварительную работу. И все-таки продвижение японцев шло не так быстро, как они ожидали. Ливень размыл дорогу, и путь через горы стал гораздо труднее, чем предполагалось. На рассвете английские бомбардировщики из Кота-Бару бомбили японский транспорт у Паттани, но это уже не могло ничего изменить. Японские войска и техника уже двигались к Малайе.

* * *

На рассвете к Сингоре стали подлетать первые японские самолеты. Их уже ожидали таиландские аэродромы, которым, однако, лившие целыми днями муссонные дожди нанесли немалый ущерб. На взлетно-посадочных полосах (все они, без исключения, были небетонированные стояли огромные лужи, и первые приземлившиеся самолеты подняли целые фонтаны воды. Из них выгружали цистерны с горючим и бомбы, патроны для пулеметов и запасные части. Пока около полос вырастали горы снаряжения, летчики получали дальнейшие приказы. С максимальной быстротой самолеты были заправлены, снаряжены и снова подняты в воздух. Они брали курс к малайской границе. Машина вторжения работала на полных оборотах.

Перед восходом солнца генерал Ямасита сообщил в Токио, что операция по высадке войск в Сингоре и Паттани увенчалась полным успехом. Потом он уселся в вездеход и отправился вслед своим войскам, уже проделавшим первые километры наступления.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю