Текст книги "Сингапур. Падение цитадели"

Автор книги: Гарри Тюрк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Синие ракеты

На одном из холмов около Джохор-Бару высилось подобное дворцу здание, с красными каменными стенами, облицованными темно-зелеными глазурованными кирпичами. Местное население называло его «Метана хиджау» – «Зеленый дворец». Это была резиденция джохорского султана.

Роскошное строение было окружено парком, в котором тщательно ухоженные газоны чередовались с кустами заботливо подобранных декоративных растений, В восточном флигеле главного здания имелось нечто вроде наблюдательной башни – довольно современного вида сооружение из стали и стекла. С ее верхнего этажа открывался отличный обзор Джохорского пролива и острова Сингапур. Была видна широкая, болотистая бухта Кранджи, покрытая мангровыми зарослями, и полностью просматривались аэродром Тенгах – одна из четырех английских авиационных баз на острове, а также порт Селетар – ядро военно-морской базы Сингапур.

Тридцать первого января, вскоре после полудня, к Джохор-Бару, осторожно прощупывая оборону, стали подходить авангардные части 5-й японской дивизии. Они не встретили почти никакого сопротивления. Немного погодя за ними двинулись моторизованные соединения. Уже к вечеру над самым высоким зданием города – султанским дворцом – развевался японский военный флаг. Ночью произошло несколько мелких стычек с отставшими английскими подразделениями, пытавшимися переправиться через Джохорский пролив. В остальном же царило полное затишье.

На следующее утро (ровно в десять часов) генерал Ямасита ожидал командиров дивизий и высших офицеров в своей ставке, располагавшейся на небольшой каучуковой плантации между Клуангом и Джохор-Бару. Он сообщил им, что немедленно перемещается в султанский дворец, чтобы оттуда руководить сражением за остров Сингапур.

Ямасита больше не говорил, что возьмет Сингапур точно 11 февраля – в день коронации Тенно[17]17
  Тенно – древний титул японских императоров.


[Закрыть]. Теперь японцы стали осторожнее. Малайская кампания приближалась к завершению. Японская армия уже потеряла более 1700 человек убитыми и около 2800 ранеными. В наступавшей последней стадии надо было свести потери к минимуму. Офицеры знали, что высвободившиеся войска вскоре потребуются на другом участке фронта. Да и Сингапур уже не представлял собой серьезной крепости.

Вместо того чтобы немедленно перейти к штурму, Ямасита решил провести в течение недели интенсивную подготовку и уже после этой передышки ударить со всей силой. Он пригласил своих офицеров на небольшой банкет. Было подано «кикумасумуне» – особенно дорогое вино, которое пили только по случаю больших торжеств. Ямасита произнес речь, слова из которой потом были записаны в его приказе в день наступления: «Это место – хорошее место, чтобы умереть. Мы будем счастливы найти свою смерть в этой битве». Затем он сообщил о своем решении полностью эвакуировать на глубину двадцать километров все местное население из района севернее Джохорского пролива. Далее он обрисовал в общих чертах план наступления.

Дивизия императорской гвардии должна была действовать восточнее дамбы, проводя отвлекающие операции. На 5-ю и 18-ю дивизии возлагалась задача форсировать Джохорский пролив западнее дамбы. Общий план предусматривал, что 5-я и 18-я дивизии в первую очередь преодолеют английские позиции в районе бухты Кранджи и одновременно станут продвигаться вдоль идущей с севера на юг артерии, с южной оконечности дамбы в направлении Букит-Тимах – Сингапур. Очистив от противника лежащий к западу район, обе наступающие дивизии должны пробиваться на восток и сломить вражеское сопротивление. Все это время гвардейской дивизии предназначалось оставаться в резерве. Из-за этого возникли некоторые разногласия с честолюбивым генералом Нисимурой, который был недоволен таким решением, но нехотя подчинился. Нисимура горел желанием во что бы то ни стало принять участие в заключительном штурме, а Ямасита не хотел, чтобы вокруг этой отборной части сиял слишком яркий нимб славы.

В тот же день Ямасита переместился со своим штабом в султанский дворец, а его офицеры стали разрабатывать детальный план наступления. С высоты башни султанского дворца остров Сингапур лежал перед глазами Ямаситы, словно раскрытая книга. В довольно сильный бинокль генерал различал «Харрикейны» в Тевгахе, видел передвижение мелких судов на военно-морской базе. Его нисколько не беспокоило, что время от времени на подстриженной травке султанского парка разрывался английский снаряд. Англичане не вели по зданию прицельный огонь, они щадили его, ибо никак не предполагали, что в нем находится ставка японского командования.

После захвата Джохор-Бару тяжелые японские гаубицы перенесли огонь на Сингапур. Их главной целью были аэродромы, порт и особенно нефтехранилища на военно-морской базе, а также в Сунгей-Мандайе и Кечиле. Орудия меньшего калибра взяли под обстрел полевые позиции австралийских частей, окопавшихся в устье реки Кранджи и в северо-западной части острова. Яма-сита назначил наступление на ночь с 8 на 9 февраля. А пока его артиллерия непрерывно вела беспокоящий и прицельный огонь из отдельных орудий по важнейшим сооружениям англичан. Японские бомбардировщики вновь и вновь атаковали английские укрепления и город Сингапур.

В первый же день густой черный дым заволок весь город. Горели нефтехранилища, и тяжелый жирный чад застилал поле зрения. Лица английских и австралийских солдат покрылись слоем сажи, удалить ее было нелегко: для мытья на острове почти не было воды, поскольку ее берегли для питья. Значительная часть питьевой воды поступала из водохранилищ Джохора, но при взрыве дамбы водопровод был разрушен. На острове уцелело только несколько резервуаров и цистерн для сбора дождевой воды, но она не могла удовлетворить все потребности населения. Скоро гражданское население осталось почти совсем без воды.

В распоряжении командующего – генерала Персиваля – находились крупные контингента: восемьдесят пять тысяч человек, в том числе пятнадцатитысячный гарнизон. Но семьдесят тысяч солдат и офицеров боевых войск были истощены, а моральное состояние их никак нельзя было назвать хорошим. Боеспособность же этих численно довольно внушительных войск была куда ниже средней. Солдаты не бунтовали, по роптали, относились к своей судьбе фаталистически и действовали без самоотверженности. Презрение к смерти и готовность к обороне до последнего, которых требовал Черчилль в своем приказе, начисто отсутствовали.

Остров Сингапур был забит войсками и мирными жителями, что никак не благоприятствовало его обороне. Население только одного города Сингапур насчитывало полмиллиона человек. К ним добавились десятки тысяч беженцев, которые оказались здесь раньше отступавших войск; многие из них почти умирали с голоду, были ранены или больны.

Протяженность побережья острова Сингапур составляла несколько больше ста десяти километров. Персиваль взвешивал две возможности обороны. Он мог либо сгруппировать все наличные войска вблизи побережья и предпринять попытку не допустить предстоящей высадки японцев, либо ограничиться охраной побережья патрулями и в случае распознанного маневра противника быстро бросить к месту форсирования находящиеся в резерве части. Командующий отдал предпочтение первому варианту, поскольку вследствие непрерывного артиллерийского обстрела он едва ли смог бы быстро перебросить крупные контингенты войск в нужное место. Итак, Персиваль разделил весь остров на три зоны обороны и приказал командующему каждой из них обеспечить возможно более плотное прикрытие побережья в своей зоне. Кроме того, он создал резерв, который мог нанести удар из глубины.

Северная зона обороны пролегала от Чанги, где находились многочисленные казармы, почти до самой дамбы. Она включала в себя военно-морскую базу и расположенные на севере аэродромы Селетар и Сембаванг. Обороняли ее 3-й индийский корпус, 11-я индийская дивизия и остатки 9-й индийской дивизии. Командовал этой зоной генерал сэр Льюис Хит.

Западная зона обороны начиналась от дамбы, потом шла сначала на юг, а затем на юго-запад до Букит-Тимаха, где находились крупнейшие склады вооружения и продовольствия. Кончалась она на южном побережье, западные бухты Джуронг. Обороняли ее австралийские части под командованием генерала Гордона Беннета.

Южная зона обороны подчинялась коменданту крепости Сингапур генералу Кейту Симонсу. Она начиналась у бухты Джаронг, включала водохранилища Мак-Ритчи и Пирс, а также сам город Сингапур с аэродромом Каланг и кончалась у Чанги.

Противовоздушной обороной командовал генерал Уайлди. Он имел в своем распоряжении около ста пятидесяти зенитных орудий и прожекторный полк. Что касается самолетов, то на острове имелась одна-единственная эскадрилья истребителей, преимущественно «Харрикейнов». Она базировалась в Каланге, восточнее города. Другие три аэродрома уже находились под обстрелом японцев. Все остальные самолеты, как и суда, без которых можно было обойтись, в последние дни эвакуировались на Яву, Суматру или Цейлон.

Эвакуация продолжалась и сейчас. Каждое пригодное судно использовалось для того, чтобы вывезти с острова английское гражданское население, главным образом женщин. Многие из этих судов уже в нескольких морских милях от Сингапура были атакованы японскими подводными лодками или фрегатами и потоплены.

Особенно тревожило Перснваля состояние медицинской помощи. Госпиталей было ясно недостаточно даже для раненых, доставленных с континента. Вместе с нуждающимися в госпитализации больными их было десять тысяч. Госпиталь «Александра», в западной части города, принимавший только белых, был переполнен, точно так же как госпиталь «Тайерсолл», куда помещали индийских солдат. В «Катайбилдинг» – огромном административном здании, где размещались различные правительственные учреждения, а также в клубах, школах, даже в церквах были устроены полевые госпитали. Но и их не хватало для жертв беспрерывных воздушных налетов, составлявших более тысячи человек в день, и большинство раненых оставалось под открытым небом. Операции были связаны с большими трудностями. Все время гасло и без того слабое электрическое освещение. Порой врачам приходилось оперировать, когда в здании рвались бомбы.

Подготовить Сингапур к длительной обороне было уже невозможно, ибо основные предпосылки для нее не были своевременно созданы. Солдаты располагались на слабооборудованных позициях, а для гражданского населения не имелось бомбоубежищ. Колониальные власти не подготовили в достаточном количестве даже простых противоосколочных щелей. Ко всему прочему добавилась и нерешительность командования, выражавшаяся в противоречивых приказах штаба самого Перснваля. С одной стороны, солдат призывали к сопротивлению до последней капли крови, а с другой – уже сейчас взрывались важные сооружения, склады и транспортные средства, что заранее подрывало базу такого сопротивления.

Попытка совместить все эти противоречащие друг другу меры приводила к полной сумятице. Ситуация обострялась еще и тем, что гражданские административные органы тоже давали свои распоряжения, зачастую противоположные указаниям командующего. Нечего и говорить о трудностях, возникавших в связи с тем, что многие сооружения, подлежавшие уничтожению, являлись частной собственностью и владельцы их отнюдь не выражали стремления жечь, к примеру, свои каучуковые плантации или взрывать запасы олова и уничтожать бочки со спиртным.

Дилетантство, проявлявшееся даже тогда, когда дело шло о разрушении очевидных военных объектов, было просто анекдотично. Примером служит взрыв военно-морского порта с его огромным доком, получивший кодовое наименование «операция Q». Осуществить ее должен был гарнизон военно-морской базы Селетар. Но внезапно он был эвакуирован в город Сингапур, ибо принадлежал к тому специальному персоналу, который следовало, по возможности, вывезти на судах. Тогда начальник военно-морской базы адмирал Спунер передал это задание старшему саперному офицеру 11-й индийской дивизии. Тот не имел представления об особенностях объектов базы и взорвал ее настолько неумело, что уже через несколько недель, японцы ее восстановили.

Таким образом, Сингапур являл собой картину полной растерянности, от которой сильнее всего страдало гражданское население. Начался голод; дети, родители которых погибли, умирали от истощения, поскольку никто о них не заботился. Стали распространяться болезни. Войска располагались на открытой местности, а ночью вели земляные работы, чтобы хоть как-то оборудовать свои позиции. Артиллерия получала на орудие двадцать снарядов в день, хотя еще имелись огромные запасы боеприпасов. Самолеты почти не поднимались в воздух.

Персиваль отдал приказ разведать наступательные приготовления японцев на южном берегу Джохора. С этой целью было сформировано несколько разведывательных групп. Ночью они переправились через пролив, частью вплавь, частью на небольших сампанах, которые могли причалить в непросматриваемых местах, между островками мангровых зарослей и густым лесом.

* * *

Крис Беккер был отобран в одну из этих групп и в ночь с 3 на 4 февраля переплыл самое узкое место Джохорского пролива – Путри-Нарроуз[18]18
  Ширина Джохорского пролива – от 1 до 2 км.


[Закрыть]. Болотистый берег был покрыт здесь мангровым кустарником. На северном берегу на несколько километров в глубину простирался заболоченный лес. Как и предполагалось, японцев там не оказалось: они не смогли бы здесь оборудовать стрелковые позиции и подготовиться к форсированию. Никаких дорог не было – только болото да мангровые, корневища которых тверды, как железо. Однако знающим людям было известно, что глубина болота на северной стороне Путри-Нарроуз едва доходила до бедра, а дальше слой каменистой почвы не давал завязнуть. Таким образом, продвигаться, хотя и с трудом, было можно. Японцы никак не рассчитывали, что вражеские разведчики высадятся именно здесь.

Малаец шестом провел сампан по мелководью на север. Небо покрывали плотные темные тучи, видимость не превышала нескольких десятков метров. Беккер и двое других солдат были вооружены лишь автоматами и ручными гранатами. Мазать сажей лица и одежду им не пришлось: они и так были покрыты копотью от горящих нефтехранилищ. Берег Джохора начинался мангровыми зарослями с переплетавшимися корневищами. Сюда и причалил сампан. Малаец положил шест в лодку и притаился на дне, а солдаты вышли на берег. Некоторое время слышался легкий шорох их шагов, а потом все стихло. Только вдали било несколько японских батарей; на фоне черного неба выделялись разрывы их снарядов. Нефтехранилища все еще продолжали пылать. Англичане не смогли справиться с пожаром, тем более что все противопожарное оборудование было повреждено артиллерией. И хотя языки пламени вздымались не так высоко, как раньше, плотный черный чад по-прежнему стлался по острову, выпадая дождем жирных грязных хлопьев.

Трое австралийцев довольно быстро добрались до сухого лесистого участка позади прибрежного болота. Они притаились и стали выжидать, не появится ли японский дозор. Но ничего не было слышно и видно. Только пройдя еще несколько сот метров к северу, они вышли к узкой проезжей дороге, на которой остановилась колонна автомашин с орудиями на прицепе. Это были малокалиберные противотанковые пушки. Их доставили сюда, чтобы переправить при атаке и в случае необходимости использовать для поражения бронированных целей. Водители стояли у машин и тихо переговаривались. Никто не курил. Немного погодя колонна двинулась, и дорога снова опустела.

Австралийцы один за другим пересекли ее. Пройдя немного дальше, они услышали едущий по дороге мотоцикл. Одолеть мотоциклиста и взять его в плен – дело нетрудное, но у них не было такого задания. Им поручено только продвинуться как можно дальше в направлении Джохора и проследить за сосредоточением войск.

Через час разведчики достигли широко раскинувшегося лагеря японских войск. Обнаружить его было легко, потому что некоторые палатки, установленные под деревьями, были освещены. Солдаты занимались тем, что распиливали бамбуковые стволы и связывали их веревками в маленькие плоты. Целые штабеля готовых плотов уже лежали рядом, а грузовики подвозили все новые бамбуковые стволы. Лагерь находился так далеко от Джохорского пролива, что солдаты даже курили и громко разговаривали. Для японцев здесь был глубокий тыл.

Австралийцы осторожно обошли лагерь и стали пробираться дальше через лес. Теперь им все чаще встречались японские автомашины, одиночные велосипедисты, целые маршевые колонны и транспорты боеприпасов, которые по узким дорогам двигались к побережью.

Наконец разведчики натолкнулись на только что прорубленные в лесной чаще узкие просеки шириной всего в один метр – как раз достаточно для одного солдата или для колонны, идущей гуськом. Беккер решил проследить, куда ведет такая тропа, и они сделали интересное открытие: главные силы частей, предназначенных для наступления, японцы держали в тылу. Лишь за несколько часов до атаки отдохнувшие солдаты должны были двинуться вперед по просекам, ведшим прямо к берегу. Это позволяло избежать скопления войск в районах, достижимых для английской артиллерии. Новые просеки, несомненно, вели к заранее намеченным переправам, которые Беккер сразу пометил на карте.

Чем ближе разведчики подходили к Джохор-Бару, тем больше встречалось им таких просек. Беккер со своими солдатами приблизился к Джохор-Бару на расстояние нескольких километров. Здесь они остановились, нанесли все замеченное па карту и отправились в обратный путь. Беккера поразило, что передвигаться в тылу японцев оказалось так легко. Они были не в состоянии оккупировать Малайю столь плотно, чтобы держать под контролем всю ее территорию. Им приходилось ограничиваться захватом главных транспортных артерий, крупных населенных пунктов и хозяйственных центров. А все, что лежало между ними, – тысячи квадратных километров леса, болот, широкие саванны, поросшие кустарником, заросли каучуковых деревьев, – словно самой природой было предназначено для того, чтобы здесь скрываться от захватчиков.

Паша боевая тактика полностью упустила это из вида, размышлял Беккер. Обороняясь, мы не поступали так, как японцы во время наступления: не обходили узлы сопротивления, не атаковали их с тыла, не прятали в лесу целые подразделения, чтобы потом нанести неожиданный удар противнику, мнящему себя в безопасности. Мы совершенно не приспособили свою оборону к местности, к условиям страны. С помощью нескольких тысяч малайских солдат, умеющих передвигаться в лесу, мы смогли бы настолько задержать продвижение японцев, что еще неизвестно, удалось ли бы им сегодня закрепиться в Малайе. С помощью небольших частей и эффективной разведки мы могли бы сорвать снабжение японских войск и тем парализовать их боевые части. Мы могли бы…

Но перечислять все упущения и ошибки было бесполезно. Фактом оставалось то, что английское командование противопоставило японскому нападению непригодную концепцию обороны и что войска противника уже стояли в Джохор-Бару, готовые преодолеть последнее препятствие – узкий пролив, отделяющий их от Сингапура.

На обратном пути трое австралийцев обнаружили еще одну колонну японских автомашин, везших множество небольших понтонов с подвесными моторами. Пересечь на них Джохорский пролив было делом нескольких минут. Беккер зарисовал небольшие моторные лодки.

Разведчики еще раз, необнаруженные, пересекли район сосредоточения японских войск. Продвигаясь преимущественно лесом, они опять добрались до болотистого берега. Нигде ни одного японского часового, который мог бы их заметить. Японцы поставили дозоры только па наиболее просматриваемых местах. Они не допускали мысли, что английские войска могут попытаться через канал пробиться в Джохор. Австралийцы подошли к своей лодке, малаец взялся за шест и, ловко маневрируя, вывел ее на водный простор. Слегка подгоняемая течением, она скользя поплыла к южному берегу.

Задолго до рассвета лодка причалила к острову. Ожидавшая здесь автомашина быстро доставила их в штаб, где они доложили о виденном. Утром результаты ночной разведки стали известны Персивалю. Намерения японцев были теперь ясны: усиленная подготовка к атаке ведется западнее взорванной дамбы. К востоку от нее, в расположении дивизии императорской гвардии, признаков предстоящего форсирования мало. Но Персиваль и его штаб так опасались зачастую необычной тактики японцев, были столь напуганы их часто неожиданными маневрами, что крайне осторожно отнеслись к данным разведки. Они сочли, что противник хочет ввести их в заблуждение насчет действительного направления удара. К тому же восточнее дамбы японцы ввели в действие больше артиллерии, да и, само собой разумеется, полагал Персиваль, главный удар нанесет именно дивизия императорской гвардии. И хотя войсковая разведка доставила безупречные и весьма важные данные, они почти не повлияли на тактику обороны. В Сингапуре теряли время в бесполезных и путаных приготовлениях к японскому наступлению. Воинские части перебрасывались из одного места в другое. Полным ходом шла эвакуация гражданского населения и необходимого для обороны военного персонала. Не прекращался грохот взрывов: это взлетали на воздух жизненно важные объекты. Тем самым обороняющиеся систематически лишали себя базы для своих будущих действий.

Генерал Ямасита не без коварного умысла расположил дивизию императорской гвардии в тылу восточной части Джохора. Между ним и генералом Нисимурой с некоторых пор существовали трения, и каждый при первой возможности с удовольствием подставляет ногу другому. И хотя Ямасита планировал поручить нанести первый удар по острову Сингапур частям гвардейской дивизии, по его замыслу этот удар уже через несколько часов должен был потерять всякое значение. Зато впоследствии он всегда сможет сказать, что предоставил отборному войску Нисимуры честь первым поднять меч, хотя в действительности этот первый взмах послужил бы второстепенным, отвлекающим маневром.

И вот за день до наступления, 7 февраля 1942 года, около четырехсот офицеров и солдат дивизии Нисимуры приступили к выполнению особого приказа главнокомандующего. На двадцати моторных паромах, пригнанных сюда из Кота-Бару и снаряженных на месте, они переправились вечером через Джохорский пролив и высадились на небольшом острове Убин, лежащем точно посредине пролива, между Джохором и островом Сингапур. Хотя Убин был более или менее укреплен англичанами, всерьез его не обороняли. Персиваль предвидел, что остров все равно долго не продержится, а поэтому не направил на него сколько-нибудь значительных сил. К тому же остров почти целиком состоял из твердой скалистой породы. Прежде здесь добывали бокситы. На острове имелись несколько орудий и рота солдат, ожидавших противника в углублениях скал, С острова открывался прекрасный обзор военной базы Чанги с ее обширными казармами и военными складами, а также военно-морской базы Селетар.

Итак, вечером 7 февраля солдаты дивизии императорской гвардии высадились на берегу Убина, в то время как орудия держали его под дождем снарядов. Оборонявшиеся сразу же запросили Персиваля о помощи. Тот отдал артиллерии приказ взять под обстрел пролив между Убином и Джохором, но запоздалый, и к тому же сравнительно слабый, огонь не задержал высаживающихся японцев.

Ночь прошла в различных маневрах по высадке десанта, а потом японцы быстро справились с гарнизоном скалистого острова. Они подтянули легкие орудия, которые сразу же начали обстреливать Чанги. К утру к ним присоединились еще три десятка полевых орудий среднего калибра, двенадцать легких гаубиц и четыре тяжелые мортиры. Таким образом восточная часть острова Сингапур совершенно неожиданно оказалась под сильнейшим артиллерийским огнем. При этом артиллеристы Нисимуры так умело рассредоточили огонь по Сингапуру, что у английских артиллерийских наблюдателей сложилось впечатление, будто это обычная пристрелка по новой цели. Отсюда Персиваль заключил, что начался первый акт артиллерийской подготовки к высадке на Сингапур, что там, где сейчас ведет огонь одно орудие, во время высадки окажутся десятки новых. Он не разгадал обманного маневра японцев, хотя собственные разведчики довольно точно предсказали ему, где именно будет предпринята высадка.

Отвлекающий маневр около Убина, закончившийся к утру 8 февраля, вполне удался, и Ямасита был очень доволен. 8 февраля агенты шпионской сети, контролируемой майором Ленда, донесли с самого Сингапура, что англичане переместили орудия в восточную часть острова, где стояли лучшие войска Персиваля.

Вечером 8 февраля Ямасита отдал приказ нанести главный удар. В течение целой недели части 5-й и 18-й дивизий тайно сосредоточивались в лесах Джохора; их пополняли людьми, инспектировали, снабжали по растянутым коммуникациям оружием и боеприпасами. Они были хорошо оснащены переправочными средствами – от крупных моторных лодок до крошечных плотов. На плот солдат мог погрузить оружие и боеприпасы, а сам, плывя сзади, толкать его к вражескому берегу.

Весь день японские самолеты интенсивно бомбили позиции австралийцев в западной части острова. С полудня японская артиллерия настолько усилила свой огонь, что буквально перепахала позиции австралийцев. С наступлением темноты японские части сосредоточились в джунглях на тропах, ведущих к побережью. Примерно до одиннадцати часов вечера они форсированным маршем шли на юг и достигли побережья. Затем четыреста пятьдесят японских орудий внезапно открыли массированный огонь по всей линии западного берега Сингапура. Под этим губительным огнем взлетали на воздух кое-как оборудованные дзоты, превращались в клочья проволочные заграждения. Австралийские солдаты прятались в любое углубление, лишь бы пережить убийственный обстрел. Гордон Беннет приказал оборудовать прямо на берегу цепь пулеметных гнезд; теперь, почти все они были разбиты. То же самое произошло и с прожекторами.

Первая волна японцев, начавшая около полуночи форсировать Джохорский пролив, насчитывала около четырех тысяч человек. Как только моторные лодки, плоскодонки, плоты и другие переправочные средства, частично самодельные, достигли берега Сингапура, артиллерийский огонь внезапно прекратился. Каждый из солдат был уверен, что теперь австралийцы возьмут пролив, кишевший лодками противника, под сильный артиллерийский обстрел. Но прошло очень много времени, пока плохо работавшая связь австралийцев передала своей артиллерии приказ открыть огонь. Телефонные линии были выведены из строя, а радио Персиваль запретил использовать, чтобы японцы не смогли подслушать переговоры. Таким образом связь ограничивалась сигнальными ракетами и посыльными. Только после того как целая рота японцев закрепилась на берегу, австралийская артиллерия наконец открыла по Джохорскому проливу редкий огонь.

Но к этому времени штурмовые группы японцев уже пробивались на юг через разбитые береговые укрепления, через разорванную колючую проволоку и перепаханные окопы. Главное направление удара высадившихся войск проходило между Путри-Нарроуз и устьем бухты Кранджи – напротив того самого места, где разведывательная группа Беккера обнаружила новые просеки сквозь джунгли.

После того как японские войска прочно закрепились на острове, Персиваль приказал нескольким мелким судам, еще находившимся у западного побережья Сингапура, войти в Джохорский пролив. Они атаковали переправлявшихся японцев, но с незначительным успехом. Австралийским артиллеристам удалось поджечь один японский транспорт, груженный боеприпасами. От взрывов какое-то время над водой было светло, как днем. Затем японцы подбили английское судно береговой охраны. Поспешившие сюда по приказу Персиваля другие корабли тоже отошли с повреждениями.

В эти первые утренние часы Крис Беккер лежал в окопе на левом берегу бухты Кранджи и вел огонь по наступающим японцам. Рядом с ним сапер его подразделения выпускал одну за другой ракеты, чтобы осветить цель. Беккер не слышал, как неподалеку от него разорвался снаряд. Взрыв оглушил его, но осколки не задели. Сапер был убит. Беккер оттащил его. В это время падающие комья земли почти засыпали Беккера, но он этого не почувствовал, так как потерял сознание.

Генерал Ямасита стоял на своем командном пункте, в стеклянной башне дворца джохорского султана, и в бинокль разглядывал затянутый пеленой дыма берег. Никакого сомнения: высадка удалась. Первые лодки уже возвращались через пролив, чтобы взять новых солдат. Сингапур являл собой зловещую картину. Темнота ночи вновь и вновь озарялась разрывами снарядов, но яркая вспышка тут же гасла в тяжелом черном чаду, повисшем над островом. Трассирующие пули и снаряды прошивали ночную тьму волшебными светящимися нитями. Донесения, поступавшие к Ямасите, сообщали об отчаянном сопротивлении австралийцев, но они были не в состоянии противостоять массированному натиску двух японских дивизий,

Ямасита ждал, вновь и вновь поглядывая на часы. Вокруг стояли высшие офицеры его штаба. Все самое необходимое для переправы они уже сложили. У берега Ямаситу ожидала трофейная моторная лодка. Вдруг юн поднял руку и показал на Сингапур. С лица его сошло напряженное выражение. Офицеры тоже взглянули в свои бинокли на остров. В этот момент с захваченного японцами берега взлетели снопы синих ракет – условный сигнал: высадка удалась, части продвигаются в глубь острова.

– Переправляемся! – отрывисто приказал Ямасита, надвинул кепи с козырьком и стал спускаться по металлическим ступеням. Через несколько минут автомашина доставила его к берегу, он пересел в ожидавшую его моторную лодку, и та понеслась через Джохорский пролив.

Тем временем японцы уже полным ходом вели эвакуацию местного населения из прибрежной полосы. Сотрудники японской тайной полиции следили за проведением этой операции. Солдаты гнали тысячи малайцев, китайцев и тамилов[19]19
  Тамилы – одна из народностей, населяющих Южную Индию. В Сингапуре проживало много эмигрантов-тамилов.


[Закрыть] на север. Путь в двадцать километров они должны были проделать за один день. Тот, кто не мог идти, больные и увечные, остались в селениях; после ухода остальных жителей их тут же расстреляли. Эвакуация местного населения вряд ли была вызвана военной необходимостью. Скорее, Ямасита хотел создать легенду, будто японские войска заботятся о благе малайского населения. Но расстрел больных и инвалидов разоблачил лицемерный миф.

* * *

В обширном парке султанского дворца, недалеко от теннисных кортов, стоял небольшой павильон для гостей. Он состоял из салона, бара и нескольких небольших комнат. После того как дворец был занят штабом Ямаситы, сюда переселился сам султан. Этому пожилому человеку в черном кепи Ямасита предоставил два военных грузовика и трофейный английский «моррис», которые должны были доставить султана во временное убежище – на одну из каучуковых плантаций неподалеку от Кота-Тингги, по дороге в Мерсинг, Но султан не торопился. Сейчас он сидел в одной из элегантно обставленных комнат павильона и беседовал с майором Асидой. На маленьком столике был сервирован чай. Султан предложил японскому офицеру печенье. Тот поблагодарил и сказал: