Текст книги "Клуб любителей фантастики 21"

Автор книги: Гарри Гаррисон

Соавторы: Роберт Шекли,Джек Холбрук Вэнс,Д. Бойд
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 31 страниц)

Глава 17

Прошла вечность, прежде чем я очнулся от боли, растекающейся от затылка по всему телу. Я не шевелился, пытаясь отогнать боль – но безрезультатно. Меня окружала темнота Или это оттого, что глаза закрыты? Выяснять не хотелось. Я застонал. Звук показался таким приятным, что я не удержался от второго стона и при этом ощутил, как мою голову приподнимают и к губам прижимают что-то влажное. Вода? Очень кстати. Я сделал несколько глотков и, почувствовав облегчение, рискнул приоткрыть глаз. Надо мной нависало пятно, напоминающее человеческое лицо. Я моргнул несколько раз, очертания лица стали более четкими.

– Мортон…

– А то кто же? – горестно отозвался он. Затем перетащил меня к стене и придал моему телу сидячее положение.

Голова раскалывалась на куски. Сквозь пелену боли в мозг с трудом проникал голос Мортона:

– Ну-ка, проглоти и запей. Так доктор сказал. Это от головы.

Яд? Черта с два, не стоит и мечтать. Пелена заколыхалась и растаяла, оставив немоту во всем теле. Я открыл второй глаз и посмотрел на Мортона, понуро сидящего на фоне решетки.

– Он мертв? – прохрипел я.

– Кто?

– Генерал Зеннор?

– Полчаса назад выглядел живее некуда.

Я тяжко вздохнул. Выходит, сорвалось. Впрочем, может оно и к лучшему. Конечно, мне ничего так не хотелось, как отомстить Зеннору за Епископа. С другой стороны, я впервые в жизни пытался убить человека, и не скажу, что эта процедура доставила мне удовольствие. Похоже, в убийцы я не гожусь. Одного только жаль: чтобы выяснить это, я сунул голову в петлю. Да еще и Мортона подвел.

– Прости меня, если можешь, – сказал я ему. – Я слишком увлекся и забыл позаботиться о твоей безопасности.

– Меня выдал сержант Блох, когда на электростанцию прибыла военная полиция. Он догадался, что я не офицер. Я им все рассказал, еще до того, как меня принялись бить.

– Это я во всем виноват.

– Не говори так, рано или поздно меня все равно арестовали бы. Армия и я – несовместимы. А ты мне очень помог, Жак.

– Джим. Мое настоящее имя Джим ди Гриз. Я с далекой планеты.

– Будем знакомы, Джим. Ты шпион?

– Нет, Я искал генерала Зеннора. По его вине погиб мой лучший друг.

– А как насчет говорящей птицы?

Я прижал палец к губам и указал на дверь. Мортон непонимающе поморгал и хотел о чему-то спросить, но я его опередил.

– А, ты вспомнил ту байку о моем школьном дружке, у которого была говорящая птица? Да, бедняга потом спился и пошел в миссионеры, только не припомню, к чему я это рассказывал.

Мортон смотрел на меня, как на чокнутого. Я огляделся и увидел, что лежу на тонком матрасе, брошенном на пыльный пол. Я написал пальцем в пыли: «Тихо – могут услышать», дождался, когда лицо Мортона прояснится, и стер слова.

– Но сейчас мне неохота травить байки. Где мы?

– В большом здании посреди города, захваченного войсками. Здесь теперь штаб или что-то в этом роде. Пока меня сюда вели, я заметил много военных.

В замочной скважине заскрежетал ключ. Мы оглянулись на дверь. В камеру вошло несколько военных полицейских с винтовками, за ними – Зеннор, с повязкой на шее и жаждой мести в глазах.

– Да, теперь-то ты можешь меня не бояться, – с ухмылкой произнес я, обведя взглядом полицейских, державших нас на мушке.

Зеннор подошел и ударил меня ногой в бок. Корчась от боли, я прохрипел:

– Какие мы смелые – бить лежачих…

Зеннор отвел ногу для удара, но передумал и, вытащив пистолет, прицелился мне в переносицу.

– Уведите второго. Оставьте нас одних. Принесите стул.

Полицейские быстро выполнили приказ: вытолкали за дверь Мортона, внесли деревянный стул в камеру и благоговейно поставили его под начальственный зад. Зеннор медленно сел, не выпуская меня из-под прицела Заговорил он после того, как снаружи заперли дверь.

– Я хочу знать, как ты сюда попал и как тебе удалось выследить меня. Выкладывай.

«Почему бы и нет?» – подумал я, потирая ушибленный бок. Выдумывать не было ни сил, ни желания. Легче рассказывать все как на духу. С некоторыми поправками, разумеется.

– Ладно, расскажу. Мы с тобой распрощались на Спайовенте, когда ты продал нас в рабство. Это очень суровая планета, малопригодная для стариков вроде Епископа. Он умер, и за мной остался должок.

Зеннор, поправив повязку, прорычал:

– Дальше!

– А дальше почти нечего рассказывать. Несколько войн, убийство, пытка – обычные дела. Спасся я только благодаря Космической Лиге. Я был арестован и попал на Стерен-Гвандру, там бежал из-под стражи и напал на твой след. Ведь ты допустил большую ошибку.

– Что за чушь?

– Это не чушь, капитан Гарт. Помнишь, ты подсунул одной девчонке наркотик и выдал ее полиции?

– Это несущественно.

– Для кого как. Для Бибз – существенно. Она теперь на свободе, и прежде чем мы с ней расстались, я узнал, где тебя искать. Вот и вся история.

Зеннор смотрел на меня, гладя пальцем спусковой крючок. Я старался не глядеть на пистолет.

– Не вся. Выходит, шпион, высадившийся в бухте Мархавено – это ты?

– Да. И мне не составило труда проникнуть в твою бестолковую разгильдяйскую армию, и расти в чинах, пока не представился случай схватить тебя за горло. Просыпаясь по ночам в холодном поту, вспоминай о том, что я запросто мог тебя пристрелить. Ну что, будешь стрелять, или ты пришел сюда поиграть с пистолетом?

– Не подзуживай меня, щенок! Ты, конечно, умрешь, но с большей пользой для нашего дела. После суда, на котором тебе и твоему помощнику предъявят обвинения в нападении на вышестоящее начальство, самовольном присвоении офицерского звания, разглашении военной тайны. Затем вас расстреляют. Публично.

– И чего ты надеешься этим добиться?

– Я надеюсь убедить упрямых туземцев в том, что наши слова не расходятся с делами. Это трусливое, бесхребетное стадо без боя отдало свою планету, а теперь оно жалобно блеет, требуя ее обратно, и отказывается работать, пока мы не улетим. Если они сейчас же не вернутся на рабочие места, город будет парализован. Но твоя смерть заставит их одуматься.

– Интересно, как?

– Очень просто. Они увидят, что я не бросаю слов на ветер. Сначала мы расстреляем тебя, потом возьмем заложников и убьем их, если остальные не уступят.

– Ах ты, ничтожество! Подонок! Зря я тебя не прикончил, когда была такая возможность!

– Но ведь не прикончил, – усмехнулся он. И выстрелил, когда я к нему бросился.

Пуля меня не задела, но выстрел оглушил. Я упал, и на меня обрушился град ударов. Наконец, Зеннор перестал меня пинать и остановил полицейских, пришедших к нему на помощь.

Я встал на четвереньки и посмотрел на него сквозь красный туман.

– Вымыть и переодеть. Второго – тоже. Через два часа суд.

Что случилось потом – не помню. Я очнулся, когда Мортон стаскивал с меня куртку.

– Оставь. Я сам. – Моргая, я уставился на чистую форму рядового, лежащую на стуле. Такой же мундир был на Мортоне. Я сбросил на пол окровавленную куртку, стащил сапоги и брюки.

Сапоги. Сапоги? Сапоги!

Мои губы растянулись в довольной ухмылке.

– Ты знаешь, что скоро суд?

Мортон мрачно кивнул.

– Сколько осталось времени?

– Около часа.

Я сунул руку в правый сапог, нащупал тайничок в каблуке. Около часа? Ну, за это время мы далеко уйдем. Сейчас достанем отмычку, отопрем дверь, проскользнем в коридор и растворимся в безликой толпе солдат.

Но, увы, этому прекрасному плану не суждено было осуществиться. Отмычки в каблуке не оказалось.

– Зеннор велел передать тебе странные слова, когда ты сунешь руку в сапог, – сказал Мортон, – «Дельце не выгорит». Я ничего не понял, но он сказал, что ты поймешь.

– Понял, – со вздохом произнес я и принялся одеваться.

Через час за нами пришли, заковали в цепи и потащили на суд. Естественно, мы с Мортоном не испытывали ни малейшего желания участвовать в этом дурацком шоу, но не было и другого выбора. Нас проволокли по коридору и лестнице на улицу. Там под злобные крики и лязг оружия заставили подняться на помост, сооруженный специально для спектакля. Все было готово: судьи, конвой, клетка, горнисты и толпа горожан вокруг помоста. Толпу, судя по оцеплению, собрали силой. Несколько горожан (все седые или лысые) сидело в креслах на помосте, среди них я заметил Стирнера. Увидев меня, он поднялся и подошел к клетке.

– Капитан, что они хотят с вами сделать? Мы ничего не понимаем…

Я ушам своим не поверил.

– Вы говорите на эсперанто?

– Да. Один из наших ведущих лингвистов разыскал в библиотеке учебники этого любопытного языка, и многие освоили его за ночь, дабы облегчить общение с…

– Немедленно усадите старика! – рявкнул Зеннор. В этом спектакле он, разумеется, отвел себе роль прокурора.

– Что здесь происходит? Я ничего не понимаю! – восклицал Стирнер, когда его тащили прочь от клетки.

Начался суд. Каждый раз, когда Стирнер и его друзья пытались протестовать, горнисты трубили что было сил. Я клевал носом и получал за это пинки. Мортон сидел в оцепенении, глядя в одну точку. Я не слушал судей до тех пор, пока нас с Мортоном не заставили подняться.

Зеннор зачитывал приговор:

– …тяжестью неопровержимых улик. Поэтому осужденные будут отправлены в камеру до восьми часов завтрашнего утра, откуда доставлены на место казни и расстреляны.

– Это беззаконие! – закричал я. – Это фарс! Почему ни о чем не спросили подсудимых! Я требую последнего слова!

– Конвой, утихомирить осужденных.

Тотчас мой рот зажала волосатая лапища, вскоре уступившая место тряпичному кляпу. Подобным образом конвоиры расправились и с Нортоном, хотя он молчал и был на грани обморока.

– Скажите, что сейчас будет важное сообщение, – обратился Зеннор к переводчику. Тот поднял мегафон, и на толпу обрушились громоподобные слова:

– Вас собрали в связи с тем, что значительная часть населения города не подчинилась военным властям. Мы вам продемонстрировали, как вершат суд посланцы острова Невенкебла. Перед вами двое злодеев, обвиненных во множестве тяжких преступлений. Вина их доказана, приговор вынесен. Завтра в восемь утра они умрут. Вам все ясно?

По толпе пробежал шепоток. Стирнер встал. Стражники протянули было к нему лапы, но Зеннор жестом велел оставить старика в покое.

– Думаю, мой голос будет голосом всех горожан, – сказал Стирнер, – если я попрошу некоторых разъяснений. Нам непонятно, откуда эти люди знают, что завтра умрут? Они не похожи на больных. И на каком основании вы называете точный час их кончины?

Зеннор ошалело посмотрел на него и взорвался:

– Вы что, недоумки? Неужели эту планету заселяли умственно отсталыми? Преступники умрут завтра потому, что мы их расстреляем. Из огнестрельного оружия! Вот оно, оружие! – он выхватил из кобуры пистолет и пальнул несколько раз в деревянный настил. – Оно стреляет пулями, а пули делают в людях дырки. Завтра оружие сделает дырки в приговоренных. Я знаю, что вы – не вегетарианцы, вы забиваете скот на мясо. Подобным образом мы забьем завтра двух преступников! Теперь вам все ясно?

Побледневший Стирнер рухнул в кресло. Зеннор схватил мегафон.

– Да, они умрут, причем у вас на глазах. И тогда вы уясните, чего мы от вас хотим, и выполните все наши приказы, и впредь будете делать все, что мы ни потребуем. Если откажетесь – будете осуждены и казнены. Мы готовы стрелять и убивать, стрелять и убивать до тех пор, пока уцелевшие не поймут, чего мы добиваемся, и не согласятся делать в точности все, что…

Он умолк, обнаружив, что лишился аудитории. Стирнер и его товарищи повернулись к Зеннору спиной, спустились с помоста и пошли прочь, их примеру последовали все остальные. Те, кого хватали солдаты, молча пытались вырваться, но не дрались, большинство расходилось беспрепятственно. Зеннор понял, что без насилия удержать горожан не удастся. Он был порочен и злобен, но не глуп, и сообразил, что зубы показывать еще рано.

– Ладно, идите, – сказал он в мегафон. – Солдаты, не задерживайте их. Расходитесь по домам. И думайте о том, что сегодня увидели и услышали. Завтра утром вы вернетесь сюда и увидите, как умрут осужденные. Потом узнаете наши требования. И выполните их.

Он дал знак конвоирам, и нас с Мортоном потащили в камеру. И оставили там, не сняв цепей и не вытащив кляпов. В замке звучно провернулся ключ. Мы с Мортоном переглянулись.

Если в тот момент мой взгляд был похож на взгляд Мортона, то это значит, я был очень и очень напуган.

Глава 18

Одному Богу известно, сколько часов пролежали мы с Мортоном в камере. Наконец, распахнулась дверь и вошел коренастый полицейский с двумя подносами. Он взглянул на нас, и его лоб избороздили морщины. Мне казалось, я вижу, как по недоразвитым синапсам ползают вялые мысли. «Принес еду. Кормить заключенных. У них кляпы. Не смогут есть…» На этой стадии мыслительного процесса он оглянулся и позвал через плечо:

– Сержант! У меня проблема.

– У тебя точно будет проблема, если ты вызвал меня по пустяку, – проворчал сержант, входя в камеру.

– Глядите, сержант. Я принес им еду. Но у них кляпы, как они будут есть?

– Ладно, ступай, сам как-нибудь разберусь.

Сержант достал связку ключей, отомкнул мои оковы, и повернулся к Мортону. Я испустил тихий стон через кляп, разминая ноющие кисти, и попытался сесть. Сержант ударил меня ногой, и я застонал громче. Выходя, сержант ухмыльнулся. Я выдернул изо рта кляп и запустил им в дверь, затем склонился над подносом, ибо невзирая на все неприятности, успел зверски проголодаться. Но взглянув на содержимое подноса, брезгливо отодвинул его.

– Колбаса, – сказал Нортон, выплевывая клочки материи. – Я почувствовал ее запах еще в ту минуту, когда стражник подходил к двери.

Я последовал его примеру, глотнув воды из кружки. А потом легонько стукнул своей посудой о его посуду и сказал:

– Тост. За военную справедливость.

– Хотелось бы мне быть таким же стойким, как ты, Джим.

– Я не стойкий, просто свищу в темноте, поскольку не вижу выхода. Эх, была бы отмычка…

– Это ее имел в виду генерал?

– Да, ее. Теперь мы можем только сидеть и ждать утра.

Эти слова предназначались не столько для Мортона, и без того подавленного, сколько для чужих ушей. Камера, возможно, была оборудована «клопами», в том числе и оптическими. Я внимательно осмотрел стены и потолок, но ничего подозрительного не заметил и решил рискнуть. Жуя колбасу намывая ее мерзкий привкус глотками воды, я бесшумно наматывал на кулак цепь. Скоро глупый полицейский вернется за подносом, и он будет один…

В замке заскрежетал ключ. Я прижался к стене, готовый хорошенько треснуть того, кто войдет. Но дверь приоткрылась всего лишь на ширину пальца.

– Эй, ты, за дверью! – проворчал сержант. – А ну, брось цепочку, если хочешь дожить до расстрела.

Я выругался, швырнул цепь в угол, пересек камеру и уселся, привалясь спиной к стене. Выходит, оптический «клоп» здесь все-таки есть, но он надежно скрыт.

– Сержант, сколько времени? – спросил Мортон.

– Шестнадцать сто.

– Мне пора в туалет.

– Пора будет в двадцать сто. Приказ генерала.

– Передай генералу, что я хочу на горшок! – заорал я, глядя на затворяющуюся дверь. Подумать только – вот этими руками я сжимал шею негодяя! Если бы меня не стукнули по башке… Интересно, смог бы я дождаться, когда пройдут все три секунды? Не знаю. Но если тогда я не был готов его убить, то сейчас сделал бы это без малейших угрызений совести.

Вечером нас по одному сводили в сортир, затем снова заковали. Не знаю, спал ли Мортон, но мне после взбучки, полученной от генерала, тонкий матрас показался пуховой периной. Разбудил меня знакомый скрежет ключа.

– Ноль шесть сто, последняя кормежка, – с превеликим удовольствием сообщил сержант.

– Снова колбаса?

– Как ты догадался?

– Унеси. Я умру, проклиная тебя за нее. Умру с твоим именем на устах.

Если на сержанта и подействовала моя угроза, он не подал виду. Уронил подносы на пол и удалился, громко топая.

– Еще два часа. – У Мортона в уголке глаза блеснула слезинка. – Мои родные даже не знают, где я. И никогда не узнают, какая участь меня постигла.

Что я мог ему на это сказать? Что я мог поделать? Впервые за мою короткую и бурную жизнь мною овладело ощущение полной безнадежности. Еще два часа. И никакого выхода.

Что это за запах? Я принюхался и кашлянул. Запах был достаточно едким, чтобы пробиться сквозь мою смертную тоску. Я снова кашлянул и увидел в углу тонкую струйку дыма. Не веря своим глазам, я смотрел, как по деревянному полу ползет дымящаяся точка, оставляя за собой кривой след. Наконец, след образовал полный круг. Мортон кашлял, вертя головой во все стороны.

– Что это…? – пробормотал он, и тут деревянный круг подскочил и покатился по полу. Над темным отверстием показалась седая мужская голова.

– Не касайтесь краев – кислота очень едка, – предупредил Стирнер.

За дверью послышались вопли и частый топот. Я рывком поднял Мортона на ноги, толкнул его к Стирнеру и закричал:

– Нас видят и слышат. Быстрее!

Стирнер исчез из виду, и я подтолкнул Мортона к отверстию. Он прыгнул. Услышав бренчание ключей за дверью, я прыгнул следом.

Я ударился ногами обо что-то мягкое, повалился набок и выругался, сообразив, что почти оглушил Мортона. Стирнер схватил его за руку и попытался подтащить к круглой дыре в полу, такой же, как наверху. Я схватил Мортона под мышки подтащил к отверстию и сбросил. Послышался визг и глухой удар. Затем спустился Стирнер, мудро использовав лестницу, которая там была.

Наверху стражники уже ввалились в камеру. Я схватился за край отверстия, повис, разжал пальцы и упал на пол тускло освещенного подвала.

– Сюда! – позвала девушка, стоящая в дальнем конце помещения у отворенной двери.

Стирнер кряхтел, безуспешно пытаясь поднять Мортона на ноги. Я оттолкнул Стирнера, взвалил Мортона на закорки и засеменил к выходу. Девушка заперла за нами дверь и бросилась следом за Стирнером. Я старался не отставать. Вот еще дверь, за ней – длинный коридор, а там еще дверь, и еще…

– Ну, все, можно остановиться, – сказал Стирнер, запирая очередную дверь. – Подвал – настоящий лабиринт, преследователи не скоро сюда доберутся. Ваш друг не пострадал?

– Глунк… – сказал Мортон, когда я поставил его на ноги.

– Похоже, он всего лишь оглушен. Хочется надеяться.

– Ладно, потом разберемся. Сначала надо как можно быстрее выбраться отсюда. Сейчас мы выйдем на улицу, и я оставлю вас на попечение Шарлы. Там полно народу, собранного на церемонию убийства по приказу вашего начальства… Все горожане предупреждены о вашем побеге и с радостью помогут вам в столь необычной ситуации.

– Будьте осторожны, – предупредил я, – в камере, где нас держали, находилось устройство для подглядывания. Вас видели, и теперь будут искать.

– Меня не найдут. До свидания.

Он отворил дверь, вышел и исчез в толпе. Наша проводница придержала дверь и мотнула головой, приглашая нас выйти. Я взял Мортона, еще не пришедшего в себя, за руку и вывел наружу.

Там толпилось великое множество народу; мужчины, женщины, дети. И никто из них – просто невероятно! – не смотрел в нашу сторону, не подавал виду, что замечает нас. Но они расступались перед нами, образуя проход, и закрывали его своими телами у нас за спиной.

Вдали раздавались крики и выстрелы. Люди реагировали на них нервным вздрагиванием и испуганным перешептыванием, и снова замолкали. Мы беспрепятственно пересекали улицу. Чтобы наблюдатели из окон не смогли нас заметить, толпа пришла в движение.

Когда мы приблизились к зданию на противоположной стороне улицы, в стене отворилась дверь, из которой выглянула седоволосая женщина с материнской улыбкой на лице.

– Это Грин, наша библиотекарь, – представила ее Шарла. – Это она организовала ваш побег.

– Спасибо вам за то, что спасли нам жизнь, – от всего сердца поблагодарил я Грин.

– Вы еще не спасены, – возразила она. – Я перерыла всю библиотеку в поисках книг об узниках и побегах и нашла подходящий способ. Нашим инженерам удалось его осуществить, но что вам теперь посоветовать, я не знаю. В книге больше ничего на этот счет не сказано.

– Вы сделали самое главное, – заверил ее Мортон. – Больше не о чем беспокоиться. Мой друг Джим – чемпион Галактики по побегам. Я уверен, он потом придумает, как быть дальше.

– Придумаете? – спросила библиотекарь.

– Разумеется! – воскликнул я со вновь обретенным оптимизмом. – Мы вырвались из лап палачей, мы в надежном укрытии – теперь Зеннору вовек до нас не добраться. Скажите, этот город большой?

Грин поразмыслила, покусывая нижнюю губу.

– Интересный вопрос. С севера на юг приблизительно…

– Нет, постойте! Я имею в виду не диаметр, а население.

– По последней переписи в самом густонаселенном районе Беллегаррика шестьсот восемьдесят три тысячи жителей.

– В таком случае нам совершенно нечего опасаться! Я хорошо знаю военных и могу в точности предугадать каждый их шаг. Сначала они будут носиться по улицам и палить в воздух. Потом кто-нибудь из самых головастых – несомненно, наш друг Зеннор – сообразит перекрыть все дороги из города и начнет повальные обыски. Начнет прямо здесь, с этого квартала.

– Вам надо бежать! – воскликнула Шарла, и на ее милом личике отразился испуг. Я воспользовался поводом взять ее за руку, чтобы успокоить. «Какая гладкая кожа!» – отметил я и спохватился. Не время думать об этом.

– Надо, разумеется, но не сломя голову, а обдумав каждый шаг. Зеннор обязательно вышлет патрули прочесывать соседние районы. Вот мой план. Мы переоденемся, сольемся с толпой, найдем укрытие где-нибудь на окраине, а после наступления темноты покинем город.

– Замечательно! – очаровательные глаза Шарлы засияли.

Прежде чем я успел спросить, как она собирается это сделать, она выскочила из комнаты.

Ее решение оказалось простым, как раз в духе местных жителей. Очень скоро она вернулась, приведя с собой двоих мужчин.

– У них почти такие же фигуры, как у вас. Они согласны обменяться с вами одеждой.

– Мы очень счастливы, что на нас пал ваш выбор, – сказал мужчина ростом пониже. – Приступим к обмену?

– Спасибо вам огромное, но это не обмен, – возразил я. – Возьмите наши мундиры, но ни в коем случае не надевайте. Надо их спрятать или уничтожить. За ношение этой одежды вас расстреляют.

Мои слова их ошеломили.

– Этого не может быть! – воскликнула библиотекарь.

– Очень даже может. Поверьте, я очень хорошо знаю военных.

Раздался частый стук в дверь, и Шарла открыла ее прежде, чем я успел вмешаться. К счастью, за дверью оказался Стирнер. Он тяжело дышал, глаза были широко раскрыты.

– Что-нибудь случилось? – спросил я. Он кивнул.

– Меня никто не заметил, я пришел сюда другим путем. Но пришельцы избивают народ безо всякой на то причины. И стреляют. Некоторые ранены, хотя убитых вроде бы еще нет.

– Надо остановить военных, – сказал я. – И мне известно, как это сделать. Нам нужно вернуться на электростанцию, покуда оттуда не ушли Блох и моя рота. Днем идти туда очень опасно, поэтому сейчас мы найдем спокойное место и отсидимся до вечера. Пошли.

– Ничего не понимаю, – сказал Стирнер.

– А я понимаю. – К Нортону на свободе быстро вернулась его сообразительность. – Говорящая птица, да? Мы ее спрятали в ящике с амуницией.

– Да, под флягами со спиртным. Надо спешить, пока унтер-офицеры не вылакали все и не добрались до фальшивого дна. Когда мы с ней беседовали, ты слышал голос моего дорогого друга, капитана Варода из Космической Лиги. Он не знает, где мы находимся, знает лишь, что покинули Огерен-Гвандру. В птице должно быть сигнальное устройство, иначе он не всучил бы нам ее.

– Вперед! К птице и спасению! – воскликнул Мортон.

– К птице! К птице! – с воодушевлением подхватил я, не обращая внимания на окружающих, которые смотрели на нас, как на психов.