Текст книги "Темное, кривое зеркало. Том 3 : След на песке.(ЛП)"
Автор книги: Гарэт Д. Уильямс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 38 страниц)
Глава 2
Свет… и тьма. Два начала слились в одно целое в её глазах, всякое различие, что существовало между ними, исчезло без следа.
Крики… боль, сожаление, позор, унижение. Она помнила всё. Она помнила его глаза, о, как они отличались от его голоса. Его слова говорили о прощении, искуплении, милосердии… даже тогда, когда он слушал её крики и игнорировал её мольбы. Его глаза… они оставались нормальными. Это противоречило всякому здравому смыслу, и она знала, что никогда не сможет этого понять.
Катс медленно сделала выдох, глядя на столб света перед собой. Это было святое место, место, одухотворённое тысячелетней историей её народа. Лишь очень немногие когда-либо просто видели этот Зал, и многие из этих счастливчиков говорили, что увидели здесь призраки тех, кто приходил сюда прежде. Немейн, Дераннимер, Вармейн… герои древности, легенды.
Но не Катс. Она видела только одно лицо.
Его.
Техника, которую извратил Калейн, чтобы пытать её, давно была демонтирована и уничтожена по приказу Синевала. Сам зал едва ли использовался с тех пор, как Синевал распустил последний Серый Совет. Корабль был теперь практически бесполезен.
Но Синевал нашел применение и для него. Вален'табыл первоклассным символом. Он долго был центром целой нации так долго, что некоторые всё ещё верили, что тот, кто управляет этим кораблем, управляет минбарским народом.
Сейчас было так легко потерять всё. Её народ был разбросан и разобщён. Если Синевал хочет сохранить власть, то ему понадобится поддержка губернаторов немногих независимых колоний, переживших войну. Среди виндризи и охотников за душами его лидерство не подвергалось сомнению, но среди его собственного народа…
Она закрыла глаза, почувствовав как наворачиваются слёзы. Она протянула руку и вдруг почувствовала лёгкое прикосновение.
Никакой боли. Конечно же её и не должно быть. Но на мгновение…
– Вы снова здесь, – мягко сказал голос, и она вздрогнула. Не… его, нет. Но почти никто кроме него не говорил с ней в этом Зале. Вновь прибывший был одним из немногих, кто говорил.
Снова. Катс… это… не полезно для вас. Вы не должны… вы…
Убрав руку из столба, она обернулась, чтобы увидеть, как Козорр хромает по залу – бывший сатаи, а ныне шай алит – положение, которое он всегда считал более значимым. Некоторые – почти все из них были воинами – называли его 'Левая рука Примаса' с почти благовейным страхом. Не было никакой необходимости объяснять, о каком Примасе идёт речь. Для охотников за душами этот титул мог бы иметь совершенно иное значение, но для тех воинов, кто выбрал остаться, 'Примас Синевал' был их Богом.
'Левая рука Примаса'. Катс посмотрела на собственную левую руку Козорра. Она безвольно висела, скрытая под чёрной перчаткой, но Катс всё равно могла видеть её. Она могла видеть расплавившуюся плоть, раскрошившиеся кости, рука стала совершенно бесполезной в результате одного храброго, но глупого поступка.
По крайней мере его нога заживала. Хромота была теперь заметно меньше, и он уже меньше опирался на посох. Уже хотя бы это, стоит благодарить Валена.
– Я просто… изгоняла призраков из моего прошлого, – тихо сказала она, глядя ему в глаза. Его беспокойство было написано на лице большими буквами. Интересно, что он боялся здесь найти. – Просто… визит старого завсегдатая.
– Вы зацикливаетесь на прошлом, – упрекнул он. Он дохромал до неё и остановился. – Это… закончилось, Катс. Вам не придётся проходить это снова. Вы…
Она протянула руку и нежно коснулась его плеча. Улыбнулась. – Я помню вас здесь, Козорр, – сказала она. Это была неправда. Она помнила только Калейна. – Вы были единственным, кто думал обо мне. Я не помню, благодарила ли уже вас за это, но я всегда была благодарна вам. – Он кивнул. Она заметила чувство вины в его поведении.
– Я должен был сделать больше. Я мог бы сделать больше.
– Вы сделали то, что смогли, и я навсегда останусь благодарной вам за это. Кроме того, если мы будем распределять вину, тогда и я виновна, помните? – Она позволила своим пальцам скользнуть по его перчатке.
– О, нет! – немедленно воскликнул он. – Это… не ваша вина. Если бы я действовал тогда быстрее, возможно… Нет, Катс… вы не должны… – Он остановился, заметив её улыбку. Её пальцы, что так недавно купались в свете её боли, коснулись его губ, и стёрли с них слова.
– Молчите, – сказала она. – Сколько времени у нас осталось до прибытия?
– Час или около того, – сказал он, всё ещё глядя ей прямо в глаза. Его тоска… читалась так ясно, что ей почти хотелось кричать. – Хотел бы я, чтобы Примас мог бы быть здесь.
– Синевал или охотник за душами? – спросила она. Она была одной из немногих, кто осмеливался называть Синевала по имени, без титула.
Синевал, конечно. Он – вождь. Я… не дипломат. Я боюсь забыть свою речь, и начать заикаться, и…
– Вы его левая рука. Нет никого, кто подошёл бы для этого больше вас, так что прекратите волноваться. Кроме того вы знаете, как важен этот саммит, а кого ещё он мог бы послать на Таролин Два? Примаса Majestus et Conclavus? Сеч Дархан не покинет мир Виндризи.
– Я всё это знаю, – ответил он. – Только… я чувствовал себя не на месте, будучи сатаи, потому что не считал свои способности достаточными. Я солдат, и вождь солдат, и это всё.
– Вы справитесь. Это не более, чем устоявшаяся практика. Важная, да… но лишь устоявшаяся практика.
Он кивнул. – Вы выполните для меня ту же роль, что вы делаете для При… для Синевала, пока его нет?
– Какую роль? – спросила она, её голос стал едва слышен.
– Говорят, что он опробывает на вас свои речи, что вы его спичрайтер… и его наперсница.
– Ему это не нужно, – прошептала она, её глаза переполняла боль и тихий ужас. – Да я выполняю для него роль. Я молюсь, что никогда не должна буду играть такую роль для вас, Козорр. Пожалуйста, я надеюсь, что вы никогда не будете нуждаться во мне таким же образом, как он сейчас.
– Что же это за роль?
Смертельная уверенность, полная убеждённость. – Его совесть.
* * *
– Тень грядёт! Великая и ужасная Тьма закроет наши небеса! Мы будем гореть под её взглядом… мы все будем гореть!
– Тень грядёт!
– Мы все будем гореть!
– Тьма…
Премьер-министр Малачи в равной степени великой и ужасной Республики Центавр подавил невольную дрожь, пробиравшую даже здесь, глубоко под императорским дворцом. Слова сумасшедшего, проповедующего на городских улицах, всё ещё звучали в его ушах. Их становилось всё больше, и их слова достигали более восприимчивых ушей.
Глашатаи Тени, так называли они себя, объявляя прибытие Тени.
Глупость. Такая… пугающая… глупость.
– Он практически готов, ваше превосходительство, – официальным тоном объявил гвардеец. Капитан гвардии, провёл многие десятилетия при императорском дворе, руководствуясь своим собственным видение Республики. И всё же ни один аристократ при Дворе не знал его имени. Даже Малачи. Он спрашивал, но капитан ответил, что это не имеет значения.
Малачи вздохнул. Так много неправильного с Республикой, с их народом, с… всем. Турхан, его лучший друг, однажды имел сказал ему: «Вы не можете изменить целый народ». Он был не прав. Малачи может изменить целый народ, потому что он знает, как им управлять. Турхан боялся даже пытаться, и в этом была его слабость. Малачи не боялся, и он сделает это.
– Здесь, ваше превосходительство, – сказал Капитан, отпирая тёмную дверь и впуская Малачи. – Я буду ждать снаружи. Мне не разрешают входить. – Малачи кивнул с явным сожалением и шагнул в одну из самых мрачных и гнетущих комнат, которые ему когда-либо приходилось видеть. Он уже был здесь однажды с Турханом. Императора стошнило, и он сбежал. Его премьер-министр остался, парализованный абсолютным ужасом.
Человек висел на цепях из кориллиума. На нём практически не осталось никаких признаков, что он вообще когда-то был человеком. Его плоть была мастерски срезана. Мускулы была разрезаны пополам, но сосуды тщательно обойдены. Крови практически не было.
Человек с трудом поднял голову, когда звук шагов выдал присутствие Малачи. Его лицо… на него невозможно было смотреть, но премьер-министр смотрел.
– Ваше превосходительство, – произнёс вежливый, удивительно мягкий голос с другого конца комнаты, рядом со стойкой инструментов, которые не хотелось рассматривать. Палач выступил вперёд, в свет фонаря, который нёс Малачи. Здесь не было других источников света. Палач очевидно не нуждался в них после того, что сделал с его глазами один из заключённых.
– Вы хотите признаться? – спросил Малачи охрипшим голосом.
Палач – другая безымянная и безликая фигура – посмотрел с удивлением. – Я получил признание ещё несколько дней назад, ваше превосходительство. Он один из Глашатаев Тени. Он сказал это даже без принуждения. – При упоминании о Глашатаях Тени, заключённый вновь поднял голову.
– Тьма грядёт! – кричал он. Ну конечно, его голос было приказано беречь. – Мы все будем гореть, когда Тьма придёт к нам. Мы все… будем… гореть… – Его голова резко упала.
– Что вы знаете об убийстве министра Дугари? – спросил Малачи, его лицо заливала смертельная бледность. Смерть Дугари, случившаяся несколько недель назад, шокировала Двор. Все согласились, что только маньяк мог бы сделать такое, настолько сильно был искалечен министр. Маньяк или животное. Малачи долго разглядывал леди Эльризию и принц Картажье во время похорон Дугари и однажды кивнул.
Глашатаи Тени были лучшими кандидатами для обвинения. Причины такого решения были совершенно иррациональны. Но Двор был слишком пристрастен, чтобы обращать на это внимание. Поймайте главарей, казните их, и они смогут вернуться к своим милым вечеринкам и пьяным играм.
– Боюсь ничего, ваше превосходительство. В действительности от него очень трудно получить какую-либо информацию. Все, о чём он говорит – прибытие Тьмы, и что каждый будет гореть пред нею. Я… э… извиняются за эту неудачу, ваше превосходительство.
– Он вообще что-нибудь сказал?
– Палач отвёл взгляд. – А, да, он сказал, ваше превосходительство. Но это просто неподтверждённый слух, если не уловка, чтобы спасти свою жизнь. – Малачи, прекрасно знавший, что Глашатаев Тени меньше всего заботила их собственная жизнь, кивнул, приказывая продолжать. – Он утверждает, что лидер этой группы – аристократ Двора. Он утверждает, что именно он заказал убийство министра Дугари и обещал всем его товарищам, что они будут править Центавром после того, как придёт Тьма, и наш мир изменится.
– Тьма… – прошипел заключённый.
– Здесь, конечно же, нет ни слова правды, ваше превосходительство, – быстро продолжил палач. Он явно нервничал. За такое обвинение против императорского Двора… палач мог сам занять место Глашатая Тени.
– Несомненно, – мягко сказал Малачи. – Я уверен, что он готов говорить что угодно, лишь бы получить передышку. А вы преуспеваете. Вас нужно поощрить. Как… – Он сделал паузу. – Как вас…? – Он остановился и покачал головой. Почему его беспокоит выяснение чужих имён? Он не мог понять. Что значит имя по сравнению с сутью?
– Не берите в голову. Это не важно. Продолжайте. – Палач церемонно поклонился и вернулся к своим инструментам. Малачи поспешно ушёл. Капитан гвардии, конечно же, ждал его.
– Что мы знаем о Глашатаях Тени? – спросил он, когда они начали свой длинный путь назад на поверхность. Из некоторых камер слышались жалкие крики, слабые стоны, резкие рыдания. Из других… ничего. Кем были эти люди? Почему они были здесь? Капитан без сомнения мог бы сообщить ему имена и 'преступления' каждого из них, так же как и палач и другие стражники. Но аристократов – тех, кто без сомнения и сослал сюда этих людей, и кто мог бы освободить их – не тревожили эти стены.
– Очень немногое, в чём можно было бы не сомневаться, ваше превосходительство, – сказал капитан. Непохоже, чтобы его удивил этот вопрос, но возможно его задавал кто-то ещё. Немногие проявляли интерес к делам дворцовых гвардейцев – министр внутренних дел, министр Двора, и при случае премьер-министр и император. Других это мало интересовало.
В настоящее время министр Двора был сослан в свой имение на юге, не было никакого министра внутренних дел, а следующего императора ещё предстояло выбрать – так что оставался только Малачи.
Как он и хотел.
Принимая во внимание всё более или менее похожее на информацию, мне кажется, что где-то кто-то получил особенно яркое видение. Было ли это предсказание истинным или нет, мы не можем сказать, но кем бы ни был этот первый провидец, оно должно быть свело его с ума. Просто ли он пересказал своё видение другим, или его увидели и другие, мы не уверены, но небольшая группа сумасшедших взялось готовить народ к огню и проповедовать приход Тьмы.
Таких лунатиков немного, я уверен. Возможно не более сотни на всей планете, и возможно ещё несколько сотен в колониях. Но к ним присоединяются очень многие в надежде… на что-то. Зима была суровой и недавние катаклизмы, голод и восстания привели к широкому распространению разочарования. И потом ещё просачиваются новости о ситуации на Гораше… Всё очень просто, ваше превосходительство, люди нуждаются в чём-то, чтобы верить.
Он тщательно избегал упоминать практически полное отсутствие реакции Двора на эти проблемы. Крестьяне голодали, посевы гибли на корню, армия слабела, колонии захватывались нарнами… и Двор продолжал праздновать и пировать.
И сегодня люди сжигают себя на улицах.
Малачи провёл остальную часть дороги в молчании, думая о всех людях, что умерли этим отвратительным способом. Он знал о Глашатаях Тени, и знал всё, что сказал ему капитан. Он мог бы даже понять первого человека, грезившего о Тьме, безумного провидца, кто по непонятным причинам был освобождён из соответствующего учреждения только, чтобы проповедовать людям, а затем убить себя в пламени. Но его слова распространились.
Малачи также знал правду об аристократах, поддерживающих некоторых… рьяных Глашатаев Тени. В действительности они не имели никакого отношения к убийству Дугари, но они принимали участие в других… актах террора. Но и они действовали не самостоятельно.
Малачи сам стоял за ними, почти с самого начала.
Тьма действительно надвигалась, но не снаружи, как они проповедовали, а изнутри. Если ничто не изменится, она поглотит Республику Центавра. И потому, всё должно измениться.
Малачи позаботится об этом.
* * *
Неудачи жестоко уязвляли Синевала, Примаса Nominus et Corpus и вождя свободных минбарцев. Он не раз испытывал это прежде, но каждый раз мог рационально объяснить причины своих неудач. Имелось высказывание Валена, что очень подходило к данному случаю. Есть две группы людей в этой жизни: те, кто отказываются верить, что они способны ошибаться, и те, кто знают о своих ошибках и стараются избежать их в дальнейшем.
Синевал всегда относил себя ко второй группе, но сейчас, сидя в одиночестве в своей каюте на Вавилоне 4, он начал в этом сомневаться.
Его самой большой ошибкой, несомненно, была Джа'дур. Будучи мёртвой уже более двух лет, она всё ещё приносила ему неисчислимые беды. Если бы только он убил её раньше и освободил себя от кандалов, унаследованных от глупости его предшественников.
Но он этого не сделал, и теперь вспоминая свой разговор с Деленн и Старкиллером, он познал чудовищную глубину своей ошибки.
Он не прятался от них, по правде говоря. Он просто был занят, принимая донесения с уцелевших колоний и ведя переговоры с сановниками, собравшимися на встречу, что должна была положить начало новому союзу… Он был занят, но к сожалению не достаточно занят, чтобы гарантированно избежать Деленн и Старкиллера.
Он знал, о чём они будут просить. Лекарство. Ответ на смертоносный вирус Джа'дур, угрожающий жизни Шеридана. Вирус, которому он несознательно позволил быть созданным.
Он знал, о чём они спросят, и знал свой ответ.
– Нет. Я не нашел никакого лекарства. Пока нет.
И затем… обвинения. – Ты хорошо искал? Насколько хорошо?
– Чего ты хочешь меня, Деленн? Может ты хочешь объяснить моим людям, почему их вождь слишком занят, чтобы уделять внимание их проблемам? На Таролине Два уже несколько месяцев свирепствует чума. В системе Овари нашим трассам угрожают рейдеры. Соновар и его отступники все ещё скрывается, все ещё что-то готовят. Ворлонцы продолжают действовать, Тени продолжают действовать.
– Я должен игнорировать все эти проблемы в стремлении помочь старому врагу нашего народа? Ты хочешь объяснить им это?
– Я тоже занимаюсь проблемами минбарцев, Синевал. Ты это знаешь.
– И всё же они меньшинство среди тех, кто приходит к вам нам Казоми Семь. – В его словах притаилось тонкое жало. Это было не достойно его, но это была правда.
– Они приходят за помощью. Мы не отказываем никому, кто искренне нуждается в помощи. Я не придерживаюсь твоей политики.
– Вы можете передать часть файлов людям Г'Кара? – Старкиллер. – Возможно они смогли бы помочь.
– Нет. Там есть… подробности, которые нельзя разглашать. Тайны, которые никогда не должны быть раскрыты.
– Тогда храните свои тайны, Синевал! Я только надеюсь, что мы все не сгорим из них. – Эти слова повисли в воздухе, когда Деленн ушла.
Ошибки… слишком много их было, слишком мало из них он искупил.
Синевал попытался медитировать, но мир не пришёл к нему. Ни проблеска. Он чувствовал возвышение тьмы и знал насколько хрупок был свет, поднявшийся против неё.
И впервые за все эти годы, он познал страх.
* * *
Казоми-7, символ надежды, триумфа света над тьмой, победы оптимизма над отчаянием. До недавнего времени это название ничего не говорило Кэтрин Сакай. Сообщения ISN на Проксиме редко затрагивали дела инопланетян, и любые новости о становлении нового Альянса тщательно редактировались. Особенно то, что оно явилось результатом хаоса, последовавшего за вторжением дракхов. Дракхи был союзниками человечества, и никто не собирался показывать людям, что их союзники едва не вырезали полностью население целой колонии.
Однако, не все люди были столь же не осведомлены, как она, и Кэтрин (не)посчастливилось найти корабль с такими людьми.
Это было долгое путешествие. Даже теперь, когда человечество медленно возвращало себе своё законное место в галактике, межзвездное сообщение было ограничено… Собственно единственным общепринятым местом назначения были другие земные колонии и, возможно, некоторые из миров Нарна.
С Проксимы Кэтрин отправилась на старую колонию Вега-3, бывшую временную базу горнодобытчиков, её значение однако выросло после нападения минбарцев, разрушивших основную базу на Веге-7. Оттуда к родному миру нарнов, и затем окольными путями к Казоми-7.
Путешествие занимало все её мысли, но теперь, достигнув цели, она начинала задаваться вопросом, зачем всё это. Почему она отказалась от своей работы и друзей, ради путешествия в место, где практически не было ниодного человека одной с ней расы? Был ли в этом какой-то интерес у IPX…? Возможно, но тогда, почему компания просто не отправила её сюда?
Слишком много вопросов, и ни одного ответа. Она продолжала размышлять над этим, чтобы хоть как-то отвлечься от непрерывного бормотание пилота.
– О да… Казоми Семь всегда отнимает кучу времени. Даже в былые времена, когда это был простой транзитный порт, нейтральная планета между территориями. Сколько сомнительных сделок я прокрутили там в те дни, позвольте вам сказать. Как-то я напивался с одним из этих дрази, с которым хотел делать бизнес, когда эта леди бракири подходит ко мне. Я тогда начинаю волноваться, потому что хорошо наслышан о всех этих инопланетных женщинах, вы понимаете о чём я. Ну ладно, она и говорит мне: «Это вы капитан Джек». Капитан Джек, это меня так зовут. Не припомню, говорил я вам уже или нет. Но так или иначе, я говорю ей…
И наконец она здесь. Казоми-7. Когда она вышла с причала, то поняла, что не имеет ни малейшей идеи, с кем она должна увидеться или куда пойти.
Взгляд, брошенный вокруг, мало что её памяти. Несколько дрази, спорящих с таможенным офицером бракири. Несколько массивных буллоксианских охранников. Торговец-ллорт с двумя телохранителями дрази.
– Это снова вы? – произнёс утомлённый голос. Кэтрин обернулась, чтобы увидеть капитана Джека, беседующего с дрази, носившим перевязь, которая, она была уверена, символизировала какой-то ранг.
– А, хорошо, что вы меня знаете, – ответил капитан Джек. – Не мог не завернуть сюда. Всегда в пути, всегда в делах, вы же сами знаете. Только небольшой бизнес, и это всё. О, и могу я вам представить моего прекрасного компаньона, гхе гхе… Кэтрин Сакаи. Она любит ночные забавы, держу пари. Ха ха!
Дрази обернулся, чтобы посмотреть на Кэтрин и пожал плечами. – Вейяр должен будет взглянуть на неё.
– Вейяр? Кто…? – Она остановилась, ощущая приближение чего-то неописуемого. Обернувшись, она увидела землянина, молодого мужчину в чёрном одеянии. В его осанке чувствовалась огромная сила, но сейчас… казалось, его разбирало своего рода любопытство.
– Новенькая, – сказал дрази. – Взгляните на неё.
– Зачем вы здесь? – спросил её Вейяр, пристально глядя в её глаза.
– Вы представитель таможни или чего-то в этом роде?
– Нет я… скорее особый вид охраны. Кто вы?
Она сообразила, что это вопрос. – Я… Кэтрин. Я просто… путешествую.
– Откуда вы?
Не говори ему, не говори ему, не говори ему. – Проксима, – сказала она, это слово будто само собой выскользнуло из неё.
– Проксима. – Он, могло показаться, искал перевод на свой язык. – Проксима… Зачем вы здесь?
– Просто… я просто… Я… не знаю.
– Проблемы? – спросил охранник дрази. Его рука легла на оружие. Несколько буллоксиан начали угрожающе двигаться в их направлении.
– Она не… заражена, – сказал Вейяр, задумчиво. – И я не могу обнаружить… ничего неправильного, но…
– Мы можем задержать её, – предложил дрази. – Или выслать?
– Нет, – сказал Вейяр, покачав головой. – Не нужно. Пропустите её. Я… не до конца… уверен… Пропустите её.
Дрази пожал плечами. – Как скажете. – Он выглядел несколько неуверенно. Обращаясь к Кэтрин: – Идите в том направлении. Там вас встретят таможенники и выпишут пропуск. – Она кивнула и пошла в указанном направлении, чувствуя, как глаза Вейяра буравят её спину.
Лишь, когда она говорила с таможенным офицером, она вспомнила кое-что очень важное. – Скажите, – спросила она его, – вы знаете, где я могу найти Валена?
* * *
Это продолжалось всего несколько месяцев, с любой точки зрения. По сравнению с ритмом жизни последних двух лет, недавние события были несколько… более спокойными и менее насыщенными, но это было вполне в духе центаврианской политики. Теоретически занимать руководящую должность на Приме Центавра было менее опасно, чем бежать с опустошённой колонии с дракхами на хвосте, но теория и практика всегда сильно расходились друг с другом.
Лондо был более чем удивлён тем, как далеко ему удалось зайти. Успех его ходатайства перед парламентом Целини основывался на тщательном изучении политического климата, а также на немалой доле слепой удачи. Последовавшие за этим события, однако, могли бы начать развиваться в самых различных направлениях.
Он был очень рад обнаружить трех очень серьёзных союзников при Дворе Целини. Вирини, бывший министр Двора. Насмешливый, гиперактивный коротышка был весьма сведущ в политике и интригах Императорского двора. Слишком многие считали его не больше, чем объектом для шуток, а его – весьма сомнительный – этический кодекс позволил обратить это отношение в источник самой разнообразной информации. Приняв сторону Лондо, он просто горел желанием поделиться своими открытиями.
Затем Дурано, много лет прослуживший в министерстве Разведки. Скрупулёзный, дотошный аккуратист, казалось, что он знает всё, что кто-либо, когда-либо и о чём-либо говорил. Его старые связи и в столице, и в других местах позволяли ему быть в курсе всего, что происходило интересного. Он был снят со своего поста в министерстве, где проявил себя слишком эффективным, и выслан в своё имение в Сфодрии. Услышав об избрании Лондо, он прибыл на Целини, чтобы предложить ему свои услуги.
И наконец спикер Двора, наследственный и почти забытый пост на Целини, наследие времён независимости. Спикер уже помог Лондо в его попытке стать губернатором, и теперь он был возможно наиболее важной частью этой небольшой коалиции. Пока он признаёт Лондо в качестве нового правителя Целини, его будут признавать и остальные.
Остальные. Бывший заседатель(ситтер) Воле – первым же указом Лондо как губернатора, он должен был быть снят со этой должности – сбежал в столицу сразу же после возвышения Лондо. Агенты Дурано подтвердили, что он достиг Двора, сообщил обо всём, что случилось, и затем… исчез. Его настоящее местонахождение было неизвестно.
Лондо осмотрел собравшихся вокруг него отставных игроков, в смысле своё Правительство. Он не улыбался. Было время, когда он сделал бы это с гораздо большим удовольствием. Однако, он был доволен теми союзниками, которых смог собрать. И большинство из них было больше чем просто союзники – они были друзьями.
Среди некоторых рас распространено убеждение, что сила человека основывается на достоинствах его друзей. Если так, думал Лондо, то он был одним из самых счастливых людей в галактике.
Дурано, Вирини и заседатель(ситтер) конечно же были здесь. Они все занимали официальные посты в новом Независимом Парламенте Целини. Несколько менее официальным было положение Шаала Ленньера, телохранителя Лондо. Присутствие минбарца в таких августейших кругах шокировало кое-кого, но в ещё больший шок их повергло присутствие жены Лондо, леди Тимов.
– Но… но… она – женщина! – Запротестовал консервативный Вирини.
– И я в этом более чем уверен! – ответил Лондо. – Удивительно, не так ли? Вы женаты на ком-то в течение более чем тридцати лет, и всё это время продолжаете обнаруживать в ней всё новые и новые горизонты. Будем надеяться, что любая жена, которую вы выберете себе, Вирини, окажется женщиной. Было бы не слишком приятно обнаружить иное во время свадебной ночи.
Многовековые традиции не позволили Лондо предоставить ей официальный пост, но она всегда присутствовала на их встречах и дискуссиях. Как он однажды заметил, это спасло её от необходимости шпионить за ним.
И в этом потоке встреч возник один очень старый друг, совсем недавно вернувшийся из-за границы. И вестник очень плохих новостей.
– Система Гораш для нас потеряна, – сказал лорд-генерал Марраго, бывший глава центаврианских войск. – Константини Хадриануничтожены. Клаудиуссумел уйти, но он сильно повреждён. Он не сможет вернуться в строй по крайней мере месяцев шесть. И то, если ремонт начнётся немедленно. Но пока, похоже, никого это не интересует.
– Возможно это попытка сохранить лицо – высказался Дурано. – Расходы на такой ремонт были бы огромны, их будет сложно скрыть. В настоящее время очень немногие при Дворе полностью информированы о степени нашего поражения. Всем говорят, что система Гораш находится на военном положении.
– Интересно, как долго будет длиться этот маскарад, – пробормотал Лондо. – Долго ли мы сможем вести боевые действия без центров снабжения на Гораше?
Марраго пожал плечами. – Сложно сказать. Я предполагал возможность такой ситуации во время последней войны, когда Гораш был атакован и почти пал. Есть несколько менее мощных центров снабжения на наших секретных базах, так что это не такое большое бедствие, как могло бы оказаться. Однако, ситуация очень не благоприятна. Я сказал бы даже сказал, что на исправление положения у нас имеется год или чуть больше. Что не включает… стремление некоторых индивидуумов, сократить это время.
Ему не было нужды продолжать. Марраго достаточно было напомнить о потере базы в Квадранте 37. Сложная и длинная военная кампания – и победа – была полностью уничтожена за несколько часов распоряжениями Двора. Некомпетентность – в лучшем случае: измена – в самом худшем. Никто не хотел верить, что некоторые силы Двора хотели, чтобы война была проиграна, но факты были неумолимы.
– Но всё, что я могу предполагать относительно нарнов, слишком зыбко, – продолжил Марраго. – Они… используют стратегию, на которую я никогда не считал их способными.
– Как это? – спросила Тимов.
Марраго посмотрел на неё и начал усиленно жестикулировать, пытаясь объяснить сказанное. – Нарны – это партизаны, миледи. Так было всегда. Именно так они вынудили нас оставить их родной мир. Они просто сделали наше существование там невозможным. Их стратегией всегда была война на истощение… разорвать линию снабжения здесь, убить лидера там. Они создают хаос – понемногу, но повсюду. Слишком чуждая для нас концепция. Они не воюют так, как это делаем мы.
Но недавно… их тактика изменились. Возвращение Квадранта Тридцать семь, и теперь это открытое нападение на нашу самую большую базу снабжения… это смело, агрессивно и очень на них не похоже. Они редко практикуют прямые нападения, если только не уверены, что гарантированно смогут победить, они скорее предпочтут отступить, чем понести тяжелые потери, предпочтут дождаться более благоприятного дня. У Гораша их потери должны были быть просто ужасными, особенно на самой планете… но они остались, и они победили.
Он покачал головой. – Я не могу этого объяснить, но они изменили свою тактику, и для нас… определенно стало хуже. Они посмели напасть на одну из наших самых первых колоний в самом сердце наших территорий, и они будут удерживать её. А что, если они нападут здесь?
– Тревожная мысль, – тихо сказал Лондо.
– Да, очень тревожная, но поскольку сейчас мы с этим поделать ничего не можем, то мы должны вернуться к вопросам, с которыми можем иметь дело. Что с лордом Вало? Он покинул Гораш, да?
– О да, – ответил Дурано. – Для публики он герой. Конфиденциально… среди тех, кто знает правду… мнения самые различные. Имеются определённые предположения о его дальнейшем продвижении по службе. Куда-нибудь… подальше.
– Он должен стать очень непопулярной фигурой, – сообщила Тимов. – Простые люди должны быть обеспокоены тем, что он подавил их восстание и установил военное положение. Это не может помочь росту его популярности.
Большинство выглядело ошеломленными, но Лондо улыбнулся. – Теперь вы видите, почему она здесь, друзья мои. Иногда мы нуждаемся в помощи женщины, чтобы исследовать темы, которые никакой нормальный человек даже не стал бы рассматривать. – Она так пихнула его локтем, что он охнул. – Возможно, в этом что-то есть. Некоторые аристократы могут также не доверять Вало теперь, как и простолюдины.
– Это возможно, – подтвердил Вирини. – Но кого волнует, что думает простой народ? У них нет никакой политической силы.
– Нет. – Спикер поднялся на ноги, в его твёрдом голосе звучала такая же социальная власть, которую он использовал бы в разговоре с группой фермеров. – Нет, у них нет политической власти, но они обладают гораздо большей властью, чем многие думают. Они кормят вас, одевают вас, снабжают вас почти всем, в чём вы нуждаетесь.
