Текст книги "Темное, кривое зеркало. Том 1: Другая половина моей души (ЛП)"
Автор книги: Гарэт Д. Уильямс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 37 страниц)
Потом он замолчал, предоставив Деленн ее собственному чувству вины. А затем задавал ей вопросы: передвижения войск, организация армии, линии снабжения, технология. Всю информацию проверяла мисс Александр, которая раз за разом вторгалась в разум Деленн.
Все это длилось несколько часов, в течение которых Уэллс раскрыл информацию, для получения которой в обычных условиях потребовались бы месяцы разведки и сотни жизней. Шеридан понимал уравнение, но все равно испытывал отвращение ко всему, что видел здесь. Уэллс, казалось, не замечал взгляда, которым Шеридан буравил его затылок. Шеридану было легче смотреть туда, чем на Деленн.
Сеанс окончился. Уэллс зевнул и поднялся на ноги, щелкнув переключателем на столе, отчего Деленн дернулась, а затем вышел, отдав честь Шеридану. Шеридан сначала глядел ему в спину, потом перевел взгляд на Литу. Она выглядела измученной и усталой, походка ее была медленной и колеблющейся.
Шеридан посмотрел на стул Уэллса, но уселся на стол и вернул переключатель в прежнее положение. Шеридан знал его назначение. Через стул Деленн с неравномерным интервалом проходили короткие, раздражающие электрические разряды. Способ не давать ей спать. Лишение сна – один из древнейших видов пытки.
– Почему вы это сделали? – спросила Деленн.
– Я не люблю пыток, – резко ответил он. – И я… мне не понравилось то, что я сейчас видел.
– Случайности войны, – сказала она хрипящим голосом. – Не думаю, что Синевал или Калэйн обращались бы с вами лучше.
– Но я не такой, как они. По крайней мере, надеюсь на это.
– У вас будут неприятности, – сказала она. – Она, должно быть, знают, что вы дали мне еды.
– Неважно. Что они могут мне сделать? Я – их единственная надежда, и они это знают.
Она слегка улыбнулась.
– Что? – он непонимающе засмеялся. – Что такое?
– Вы иногда мне напоминаете Неруна. Онтоже, но онпохож на Неруна лишь внешне. Вы же действуете, как он.
– Правда? – Шеридан попытался осмыслить этот факт. – Это хорошо или плохо?
– Хорошо. Определенно, хорошо.
– Ага, спасибо, – он замолчал и посмотрел на нее. Иногда ему почти удавалось забыть, кем она была, и что она сделала. Почти.
– Мне… кое – что нужно у вас спросить. Не знаю, имеет ли это смысл, но я… у меня такое чувство, что я знал вас раньше. Не знаю, как выразить это словами. Когда я смотрю на вас не слишком внимательно, я… я не вижу минбарку… я вижу вас. Если это имеет смысл.
Она снова улыбнулась.
– Мы верим, что души путешествуют вместе через многие жизни, возобновляя хорошие отношения, и исправляя плохие.
– Что? Вы думаете, что я испытываю это сумасшедшее чувство потому, что наши души связаны чем – то вроде… космической швейной машинки?
– Я не знаю, что это такое, но вероятно вы правы, – она внезапно подняла взгляд на охранника, безмолвно стоявшего у стены. Шеридан уловил ее выражение, и жестом приказал охраннику выйти. Он выглядел недовольным, но подчинился. – Капитан, а чувствую… что… я должна вам кое – что сказать… что – то, что они не смогли забрать у меня… Мы… это трудно. Мы верим, что души каждого поколения возрождаются в следующем, что когда один из нас умирает, его или ее душа переходит в кого – то, идущего следом. У вас есть подобная вера, капитан?
– Я… раньше… наверное, да. Я перестал верить во что бы то ни было, когда увидел Землю в последний раз.
Он не хотел ранить Деленн, но, тем не менее, сделал это. Она склонила голову, и ей понадобилось несколько секунд, прежде чем она снова смогла заговорить.
– Но последнюю тысячу лет каждое поколение казалось… слабее предыдущего. Нас рождается все меньше и меньше, и ныне живущие не сравнятся с нашими предками. Как будто их души исчезают. И… наш величайший духовный лидер Вален оставил некоторые пророчества о будущем, пророчества о возвращении Древнего Врага, об огне и тьме, и о том, что мы должны объединиться с другой половиной нашей души, или мы будем уничтожены. Я не могла понять, что он имел в виду, до тех пор, пока не увидела ваше с Синевалом противостояние. Думаю, теперь я понимаю.
– Это почти святотатство, капитан, но я не могу больше этого игнорировать. Я… я думаю, что наши души уходили к вам.
– Что? Это… это же абсурдно. Разве нет?
– Я не знаю. Я… я тоже так считала, но… есть кое – что еще. Когда я была ребенком, у меня было видение Валена. Я как – то отстала от родителей, потеряла их, и спряталась в заброшенном храме. У меня было видение там. Вален сказал мне, что он не позволит никому меня обидеть. Наши пророчества всегда говорили о Валене, как о минбарце, рожденном не от минбарца. Недавно, когда меня допрашивали, я испытала еще одно видение. Я думаю, что Вален был человеком.
Шеридан открыл рот, но не нашел, что сказать. Это все звучало так бессмысленно. Наконец, он произнес:
– Мы по большому счету вышли в космос всего лишь около ста лет назад. Как я слышал, Вален жил намного раньше, – она кивнула. – Но тогда как возможно то, о чем вы говорите?
Я не знаю, но я ни о чем больше не могу думать. Я… как раз шла проверить свое предположение, когда наткнулась на вас и… ту.
– Проверить? – его глаза сузились. – Как?
– Есть… такой артефакт, трилюминарий. То есть, их всего три. Я позаимствовала один. Их можно использовать для телепатического сканирования, или для… исследования души. Я собиралась проверить вашу душу, капитан, и узнать, права я или нет.
– Трилюминарий? Вы имеете в виду это? – Шеридан вытащил из кармана треугольный предмет из неизвестного ему металла. Она кивнула, раскрыв рот от удивления. – Я взял его у вас тогда. Вы и впрямь думаете, что у меня душа минбарца?
– Я не знаю. Мне… мне страшно, капитан. Если это все правда, то война с Врагом грядет раньше, чем мы могли подумать. Мне страшно подумать, что произойдет, если меня не будет с моим народом, чтобы возглавить борьбу с ними.
– Ага. Вот оно что. Надо полагать, вы просто хотите, чтобы я выпустил вас отсюда, не так ли? Может, мне отвезти вас обратно на Минбар? Даже отделаться от наших новых союзников?
– Капитан, пожалуйста! У вас, наверное, были… сомнения… о них?
Он помолчал, затем медленно кивнул.
– Да, но пока мне все равно. Я честно думаю, что вы верите в то, что говорите, но у вас нет никакой власти на Минбаре на текущий момент. Рано или поздно, ваши люди придут к нам, и нам надо быть готовыми. Если для этого нам придется заключить сделку с дьяволом, то пусть будет так. У нас будет время сомневаться в наших новых друзьях, когда мы будем в безопасности.
– Будет слишком поздно.
– Никогда не поздно, – он сунул трилюминарий в карман и отошел. – Мне надо пойти проверить мой корабль. Мы отправляемся на пограничный патруль через несколько дней, и я должен быть уверен, что все в порядке.
– Я… да… я понимаю. Спасибо вам, капитан.
Он вышел, ни сказав больше ни слова.
* * *
Лита окинула взглядом заботливо убранный стол и удовлетворенно кивнула. Превосходно! Она надела свое любимое, зеленое с коричневым, платье. Она надеялась, что приготовленное блюдо окажется съедобным, несмотря на низкое качество местных продуктов, выращенных на бедных плантациях и гидропонике. Кроме того, качество ужина определяет собеседник. Если только он приходит.
Маркус пришел в двадцать пять минут девятого – или ей следует говорить 20:25? Он зашел осторожно, как будто в этой комнате находилась куча минбарцев, а не весьма привлекательная, по ее соверщенно непредвзятому мнению, женщина. Он медленно оглянулся и протянул ей бутылку. Лита посмотрела на этикетку и улыбнулась.
– Апельсиновый сок? Спасибо.
– Э – э-э, здесь не так уж много мест, где можно купить выпивку. И, прежде чем начать искать, мне пришлось подождать, пока капитан Шеридан не вернется на Вавилон.
– Это замечательно. Сейчас практически невозможно найти настоящий фруктовый сок.
– Вообще – то это не…
– Вы подумывали, стоит ли идти, не так ли?
– Вы меня сканируете?
– Нет, – солгала Лита. – Это просто наблюдение. Я не слишком навязчива?
– Нет… просто… зачем вы попросили меня прийти? Вы едва меня знаете.
– Вы меня заинтриговали, а это вообще – то не так просто. Вы меня… интересуете, – он выглядел готовым удрать в любую секунду. – Давайте, присаживайтесь. А то еда остынет. У меня есть бутылка сносного центаврианского бренди. Гораздо лучше этой нарнской сивухи.
– Я… не… пью спиртное, – осторожно произнес он. Лита посмотрела на него и мысленно себя обругала. Она могла легко это прочувствовать: совсем неглубоко, под самой поверхностью; неконтролируемая ярость, порожденная опьянением и питаемая ненавистью. Он был… когда – то был алкоголиком.
– Не беда, – сказала она. – Мы попробуем ваш апельсиновый сок.
Он молча ел, не обращая внимания на ее слова, в крайнем случае, давал односложные ответы. Она не спрашивала его о семье – в его разуме ощущалось чувство потери – но Лита слышала о бойне на Веге-7. По крайней мере, она знала официальную версию случившегося; она также знала, что эта версия была либо ошибочной, либо попросту придуманной.
Она произвела несколько быстрых, поверхностных, незаметных сканирований. Он вроде бы не заметил, и она старалась не выдать себя внешне. Маркус был зол. В нем была скрытая, но жгучая, едва не переливающаяся через край, злость, направленная на весь мир, на минбарцев, на… что – то, чего она не могла распознать, да и не хотела; но более всего на самого себя. Злость и ненависть, ужас и горе, все в одном флаконе. Лита была уже не заинтригована. Она была очарована.
– Вы действительно так ненавидите минбарцев? – спросила она.
Маркус дернулся, как ошпаренный. Он посмотрел на нее, не зная, что ответить. Лита слегка склонила голову набок и надела самую нежную и дружелюбную улыбку из своего гардероба.
– Они отняли у меня все, все, чем я когда – либо владел, – прошептал он. – Они отняли у меня мое наследие, мои мечты, мои цели в жизни, обоих последних близких мне людей. Да, я ненавижу их. А вы?
Я не знаю. Я никогда об этом не думала. То, что произошло… то произошло. Потеряла ли я друзей на Земле? Да. Семью? Да. Но… ненависть не вернет их. Смерти минбарцев не вернут их. Пси – корпус погиб вместе с Землей, а он был единственным, ради чего я жила. Корпус – мать, Корпус – отец. Меня вырастил Корпус, он кормил меня и одевал, а теперь его больше нет. Но… это не значит, что я прекращу быть тем, чем он меня сделал. Я служу Правительству Сопротивления, потому что это мое призвание. Все, что вам нужно – найти свое призвание.
– Я уже нашел, – произнес он охрипнувшим голосом.
– Нет. Извините, Маркус, но я думаю, что у вас этого никогда не было. Вы ходите за капитаном Шериданом, потому что надеетесь где – нибудь удачно сгинуть, – она грустно, и в то же время ободряюще, улыбнулась. – Вам нужно то, ради чего стоит возвращаться, – Она протянула руку над столом и дотронулась рукой в перчатке до его щеки. – А я… я думаю, мне тоже кое – что нужно. Мне нужно помогать людям. Я могу помочь вам.
– Вы это все прочитали у меня в голове?
– Нет, – она солгала еще раз. – Я просто… привыкла годами наблюдать за людьми. Это делают мою работу проще. Я могла бы войти в ваш разум, если вы не против. Я могла бы помочь вам, но только если вы сами этого хотите.
– Никто не может помочь мне. Вообще никто. Даже вы.
– А капитан Шеридан? Хм, я думала, вы будете возражать. Он так же плох, как и вы, Маркус. Ему даже хуже. Лучше держитесь от него подальше. Однажды он уйдет на самоубийственное задание и не вернется, а я не хочу, чтобы с вами случилось то же самое.
– Почему? Только из – за того, что я… заинтриговал вас?
– Ваша смерть будет напрасной. Я думаю, у вас еще есть, что предложить жизни.
– Все, что я могу предложить кому бы то ни было – моя смерть. Не забирайте это у меня.
– Я должна, Маркус. Я… я ощущаю, что у вас никогда не было много друзей, не так ли? Лишь несколько людей, которым вы небезразличны? Вы всегда были одиноки? – Он кивнул и отвел взгляд в сторону. – Я согласна выслушать, и поговорить, и просто побыть здесь. Если вы этого хотите.
– Почему вы обо мне заботитесь? Я не могу поверить, что вы готовы на столь многое.
– Может, оттого, что я тоже одинока. Потому, что я прожила столько чужих жизней, что я не знаю, где начинается моя собственная. Или может, просто потому что мне не хватает моего призвания.
Маркус поднялся.
– Вряд ли вам понравится то, что вы обнаружите в моем разуме. Спасибо за ужин, но мне пора идти, – он направился к двери.
– Маркус! – он обернулся. – Если вам будет нужна моя помощь, приходите. Я всегда буду здесь.
Он попытался что – то ответить, но затем опустил голову и вышел. Лита посмотрела на закрывающуюся дверь и устало покачала головой. «Хорошо, что мне нравятся сложные задания…» – подумала она.
* * *
Дни проходили за днями, наполненные мукой и агонией, вопросами и ответами, болью и унижением. Деленн не могла сказать, сколько времени прошло с тех пор, как Шеридан в последний раз посетил ее. Надо полагать, он ушел на свое задание, оставив ее на милость мистера Уэллса и мисс Александр.
Она рыдала, кричала, взывала к Валену, молила о помощи; но никто не откликнулся. Она пыталась медитировать, сопротивляться, пробовала думать о Неруне, Драале, об отце, о Дукхате; но никто из них не смог облегчить ее страдания. Она пробовала думать о Шеридане, но эти мысли приносили ей только боль.
Дверь открылась, и она подняла глаза, ожидая увидеть телепатку. Уэллс расспрашивал ее о Рэйнджерах, но вдруг прервался. Это был капитан Шеридан.
– А, капитан. Снова пришли посмотреть? – Деленн не удалось уловить эмоций в его голосе. Казалось, их вовсе не было.
– Не совсем. Я ухожу на пограничное патрулирование через несколько часов, и я забираю ее с собой, – Уэллс приподнял бровь. – Обсуждению это не подлежит.
– Мы с ней еще не закончили.
– Меня это не волнует. Отныне вы будете допрашивать ее только в моем присутствии. Она будет содержаться под стражей на борту «Вавилона». Ее присутствие здесь вызывает слишком много беспокойства.
– Понятно. Кто дал вам полномочия на это?
– Я сам. Больше ничьи полномочия мне не нужны.
– Ясно. А вы не находите, что вы… злоупотребляете своим положением?
– Нахожу.
– Ладно, капитан. Забирайте ее. Я надеюсь, что вы не совершаете тем самым большую ошибку. Она все еще ценна для нас.
– Более ценна для меня, – Деленн подняла взгляд и посмотрела ему в лицо, в первый раз за эту встречу. Он улыбнулся, подошел к ней и протянул ей руку. Деленн приняла ее и поднялась на ноги. Под циничным взглядом Уэллса она, прихрамывая и опираясь на Шеридана, прошла к выходу.
Деленн никогда не чувствовала себя более свободной, чем когда они вышли в коридор, а дверь камеры закрылась позади них.
Она улыбнулась.
Часть 4. Услышать Машину
Странные события на планете Эпсилон 3, с первого взгляда кажущейся необитаемой, привлекают Шеридана и двух его неожиданных гостей. Но не они одни проявляют интерес к тому, что там происходит.
Глава 1
То было время, которое позже назовут началом Третьей Эры Человечества; тогда многим казалось, что Человечеству вряд ли суждено пережить его. Родной мир землян был уничтожен, сами они большей частью истреблены и рассеяны. Они боролись за свое существование, хватаясь за любую соломинку, и их опорой была сила единственного корабля и храбрость единственного человека. Тот корабль был «Вавилон», тот человек был капитан Джон Шеридан.
Но чёрные дни наступали для всех, а не для одних лишь землян. Стремление минбарцев завершить дело, начатое более чем за четырнадцать лет до того, заставляло их забывать свои древние пророчества и традиции, и неудержимо мчаться прямо в бездну. Мой собственный народ был настолько поглощён войной и ненавистью, что не мог разглядеть истину, лежавшую прямо у его ног, а центавриане… что ж, они всегда останутся центаврианами.
Но именно Человечество падало быстрее всех и глубже всех. Под гнётом ужаса и злобы, ничего не зная и не желая знать о цене, которую им придётся заплатить, они стали союзниками самой Тьмы, которая вновь обретала силу.
Но, как сказал мне однажды мой дядя, всегда остаётся надежда. Отказ от надежды есть отказ от жизни, а потерять надежду значит потерять сам смысл своего существования.
Но в то время чаще вспоминались слова другого мудреца: тот, кого лишили надежды, становится человеком, лишённым страха.
Из личных дневников Ха'Кормар'А Г'Кара, вождя рейнджеров Нарна.
* * *
Он никогда не смог бы рассказать кому-нибудь о тех чувствах, которые вызывал в нём контакт с Великой Машиной. Это невозможно было передать словами, это нельзя было описать в понятиях и образах формы, звука, вкуса или цвета. Это было гораздо проще. Как если бы он становился частью Вселенной, самым подлинным образом ощущая свою преходящую, минутную значимость для этой сложнейшей громады. Но, вместо того, чтобы испытывать подавленность или угнетённость от собственного ничтожества, он наполнялся торжествующим ликованием от своей сопричастности к такому ослепительному величию.
Но нынче место ликования занимало отчаяние, ибо Варн умирал, а если он умрёт, то Машина умрёт вместе с ним, планета погибнет вместе с ним; его народ, всё богатство его наследия и вся его неповторимость тоже уйдёт в небытие вместе с ним.
Надежда на будущее не имела права умирать, но она не могла и жить без памяти о прошлом. Машина должна была стать залогом того и другого. Но только если кто-нибудь живой будет занимать место в ней.
Варн видел многие звёзды, его сознание пронизывало насквозь всю Галактику. Он видел существ, бредущих в песках Сигмы-957, он видел древнюю силу, набиравшую мощь на За-Ха-Думе, видел, как готовились к этому ворлонцы. Он видел минбарцев и землян, нарнов и центавриан, ведущих свои мелкие, бессмысленные войны, которые служили предвестьями Великой войны. Тьма возвращалась. Варн никогда не собирался становиться защитником Света, но это было суждено тому, кто должен был придти вслед за ним.
Но Варн всё же умирал, и ему не хватало сил, чтобы хоть ненадолго дотянуться до тех, в ком он нуждался. И поэтому, ему пришлось послать в дальнее странствие своих слуг, хранителей Машины. Он отправил десятерых, и только двое из них всё ещё оставались в живых, и только эти двое достигли тех, за кем были посланы. Один из них был уже на пути сюда, но второй… второй почему-то шёл окольным путём. Варн не понимал. Затрас знал, насколько важна его миссия. Г'Кар был убеждён в том же, и сам согласился пойти, так почему же они изменили свой путь?
И зачем они направлялись к миру, который добровольно и с радостью впустил Тьму в самое своё сердце?
* * *
Капитан Джон Шеридан прилагал колоссальные усилия для того, чтобы ни с кем не повстречаться по пути. Скрытность была качеством, которое он тщательно вырабатывал в себе – в галактике, где смерть его была мечтой каждого минбарца, это был очень полезный элемент техники выживания. Тем не менее, когда бывало необходимо, он с успехом использовал его и в собственных коридорах власти. А именно, в Главном Куполе на Проксиме-3. В принципе, предполагалось, что это место – его дом. В действительности же, его домом был «Вавилон», последний корабль тяжёлого класса, не уничтоженный в войне с минбарцами и последняя надежда Человечества. Теперь, после четырнадцати лет, проведённых в рубке «Вавилона» с самого начала войны, он воспринимал этот корабль как часть самого себя, и даже привык к его мелким причудам и идиосинкразиям. О да, на его борту, чтобы найти его, команде было достаточно послать сообщение на его коммуникатор, но это не имело значения. Он мог не показываться никому на глаза столько, сколько ему хотелось. Но здесь… здесь всё было совершенно иначе. Ступив на твердь Проксимы, он переставал быть главнее всех окружающих. Тут он мог быть призван к ответу Правительством Сопротивления, и он не имел возможности прятаться от них, хотя и пытался делать это, пользуясь каждым удобным случаем.
Однако он прятался не только от Правительства Сопротивления. Он также скрывался от своей жены Анны. Если ему везёт, то сейчас она просто сильно пьяна и исполнена желания досадить ему, осыпая оскорблениями его самого и всё, что для него дорого, включая их погибшую дочь Элизабет. Если же он не столь удачлив, то она трезвая, тихая, любящая, почти как та женщина, которую он взял когда-то в жёны. Эти краткие периоды её нормальности были для него гораздо хуже, чем самые ядовитые реплики, брошенные в пьяной ссоре, потому что они напоминали о том времени, вернуть которое было невозможно.
Ещё он избегал встречи с Маркусом. Этот человек дал клятву служить личным телохранителем Шеридана. Казалось, все вокруг воспринимали это как нечто само собой разумеющееся, и выказывали Маркусу такие же знаки уважения, как и приближенным к Шеридану командирам. Это раздражало, а иногда и приводило в ярость капитана, но Маркус, по крайней мере, действовал из лучших побуждений. Шеридан предполагал, что в данный момент Маркуса, очевидно, зажала в угол мисс Александер, находящаяся на очередном этапе своей неустанной охоты за ним. Шеридан мысленно пожелал ей удачи и решил, что она ей определённо понадобится. Ему приходилось видеть трупы, окоченевшие в меньшей степени, чем Маркус.
А ещё он скрывался от Сьюзен, и встречи с ней он желал менее любой другой. С самого момента своего возвращения с Нарна несколько месяцев тому назад, он испытывал тяжёлые сомнения насчёт таинственных друзей Сьюзен, с которыми Правительство Сопротивления заключило союз против минбарцев. Деленн пыталась предупредить его о том, кто они такие, с тех самых пор, как он захватил её в плен на Минбаре. Нет, надо быть откровенным до конца. Иванова сказала, что минбарцы и… те – Шеридану скоро понадобится для них какое-то определённое имя, – были врагами с древних времён, и казалось логичным, что минбарцы не захотят, чтобы у обломков Человечества появились бы хоть какие-нибудь союзники.
Но потом Шеридан повстречал Г'Кара. Величайшего героя Нарно-центаврианской войны, закончившейся в кровавом противостоянии без шанса какой-либо из сторон на победу несколько лет тому назад. Г'Кар исчез из виду сразу после той войны. Шеридан, найдя его, увидел проповедника, который на виду у всех обращал в свою веру собратьев-нарнов, и, в то же время, тайно управлял сетью секретных агентов, чьей целью, по всей видимости, были приготовления к возвращению друзей Сьюзен. Слова Г'Кара – и кое-что ещё, то видение, что он едва ли мог вспомнить наяву, но которое упрямо возвращалось к нему во снах – затронули что-то в душе Шеридана, нечто такое, насчёт чего он не думал, что оно ещё живо в нём.
И произошло ещё одно событие, оказавшее на него подобное же воздействие. Сатаи Деленн, чьи оковы были надеты на неё самим Шериданом, которую допрашивали и пытали, психологически и физически, сумела сделать так, что Шеридан первый раз в своей жизни сжалился над минбарцем. Он дал ей еду, воду и сон. Он выслушал её, он разговаривал с ней, и, в конце концов, освободил её из камеры и поместил в охраняемую каюту на борту «Вавилона». За это ему пришлось вытерпеть от Правительства семь казней египетских, но и ему, и им было хорошо известно, что по-настоящему что-то предпринять они были не в силах. В конце концов, он же был капитан Джон Шеридан, величайший герой человеческой расы. Что они могли сделать с ним – разжаловать? Отдать под суд? Нет, Шеридан был в полной безопасности. По крайней мере, опасность не угрожала ему со стороны Правительства Сопротивления. Хотя, если сатаи Деленн и Г'Кар были правы, скоро никто не сможет чувствовать себя в безопасности.
Так вот, тут и заключался вопрос на шестьдесят четыре тысячи долларов: почему он, вместо того, чтобы выложить свои сомнения членам Правительства, держал их при себе? Ответ: во-первых, потому что они не стали бы слушать его, а во-вторых, он и сам не был уверен, что должен был сделать это. Шеридан лично наблюдал друзей Сьюзен в деле. Два минбарских крейсера были уничтожены в считанные секунды. Такую силу следовало уважать, и, по крайней мере, в данный момент, они были союзниками землян. Если их удастся удерживать в этом качестве, всё хорошо и прекрасно. Если же нет… тогда ему надо быть готовым к такому повороту дел.
Он обязан быть начеку.
Чтобы обдумать всё это, ему нужно было затратить время и силы, и он позаботился о том, чтобы его никто не беспокоил. Деленн была на «Вавилоне», за Маркусом охотилась мисс Александер, Правительство Сопротивления и Сьюзен совещались, обговаривая разные аспекты соглашений, размещения сил и тому подобные вещи, Анна была где угодно, но только не здесь, а командор Корвин – правая рука Шеридана – занимался учениями в эскадрильях Старфьюри вместе с лейтенантами Франклином и Конналли.
И всё вокруг было тихо, но Шеридан знал, что так будет продолжаться недолго. Он прятался, внутренне ожидая и подготавливаясь к взрыву, приближение которого было неотвратимо.
Так и есть, его коммуникатор заработал. Это был Корвин. Дэвид (как и кто угодно на «Вавилоне») знал, что если Шеридан сошёл на берег, его нельзя беспокоить, разве что только вдруг появятся два десятка минбарских крейсеров.
Но это были не два десятка минбарских крейсеров. Это было хуже.
* * *
– Должен сказать, – говорил Шеридан, – я несколько удивлён тем, что вы никак не дали знать нам о своём намерении нанести нам визит. Служба Безопасности здесь всегда начеку. Если бы я знал заранее…
– Это было никак невозможно, – сказал гость. – Здесь есть отдельные… лица, которые не сочли бы моё присутствие желательным. Мы воспользовались попутным кораблём, капитан которого – один из сотрудников моей агентуры. Он не задавал никаких вопросов, а я послал сообщение командору Корвину с тем, чтобы он разрешил нам взойти на борт.
Шеридан откинулся на своём сиденье, оглядывая своего гостя. Г'Кар определённо оправился от своих ранений, которые чуть было не стоили ему жизни несколько месяцев назад. Его движения были как у безукоризненно здорового человека, но что-то изменилось в его взгляде. Стальная непреклонность и раньше присутствовала в его глазах, а вот затаённый страх Шеридан увидел в них впервые.
– Кто это «мы»? – спросил Шеридан. – Вы не привезли с собой Неруна?
Шеридану было всё ещё трудно было смириться с мыслью, что один из самых преданных агентов Г'Кара минбарец.
– О нет, это вряд ли было бы… удачной идеей. Он и Та'Лон всё ещё работают над восстановлением наших укреплений в горах Г'Хоражар. Меня же сопровождает один… очень интересный компаньон.
– О, – раздался голос, которого Шеридану до сих пор не приходилось слышать. – Очень польщён встречей с вами, да. Очень большая честь.
Послышались странные щелчки.
– Вас ожидает великая судьба, да. ЦОК, ЦОК. Истинно великая судьба.
Шеридан взглянул на своего помощника, который привёл этого загадочного волосатого гуманоида в командный пункт «Вавилона». Корвин пожал плечами.
– Не спрашивайте, – сказал он. – Если он будет здесь, мы, по крайней мере, будем знать, где он.
Шеридан перевёл взгляд на нового гостя.
– Так кто же вы?
– Меня называют Затрас, о да, и я пришёл сюда вместе со святым Г'Каром, чтобы встречаться с вами, капитан Шеридан. Вы должны идти с нами, о да. ЦОК, ЦОК.
– Э-э-э… Шеридан уставился на Г'Кара, который в ответ сделал жест, означающий у нарнов пожатие плечами.
– Боюсь, что мне тоже известно немного, капитан. Он явился ко мне, когда я выздоравливал, и рассказал мне о месте, где я кому-то очень сильно нужен. Он не сообщил, где это, и почему я должен идти туда, но он знает о Великой войне, на пороге которой мы с вами стоим, и он знает о Враге, и ещё он знает о вас. Опять-таки, он не сказал мне, откуда и с какой целью ему известны эти вещи, и я не стал его спрашивать.
– Ну что ж, тогда это сделаю я. Итак… Затрас? Вы же понимаете, что я не могу вот так просто бросить всё и мчаться куда-то только потому, что вы мне так сказали. Мне придётся кое-что объяснить Правительству Сопротивления, и они могут заинтересоваться, куда это я вдруг собрался.
– О, нет, нет, нет, нет. Нельзя говорить им, нет. ЦОК. Их портит Тьма, да. ЦОК. Очень плохо, очень грустно, очень плохо.
Шеридан схватился за свой лоб.
– Г'Кар, я не собираюсь действовать по его указке. Вы действительно ему верите?
– Да.
– Разрешите поинтересоваться, почему?
– Ваша судьба быть с нами, – вмешался Затрас. – Много жизней, да. Вы должны видеть, вы должны учиться, должны понимать. У вас судьба, великая судьба. Больше, чем вождь, больше, чем Старкиллер, больше, чем мессия. Да, да, надо идти, чтобы понять.
– Какая такая судьба?
– Ах, нет, Затрас виноват, но Затрасу не разрешено говорить вам это. Варн дал Затрасу список того, что нельзя говорить, и там было… ах, нет, Затрасу не разрешено говорить, что не разрешено говорить Затрасу. Вы не перехитрите Затраса. Затрас знает, что не говорить, и Затрас не говорит этого. Вы должны пойти. Это всё.
– Куда пойди? Или вам и этого не разрешено говорить?
– О, нет, Затрасу разрешено вам это говорить. Вы должны пойти домой – увидеть Варна. Да, Варн хочет видеть вас. Вернее, нет, Варн не хочет видеть вас, но Варну нужно увидеть вас. Варн не понимает, Варн не знает. Варн старый и умирает. Очень печально.
– Полагаю, в том, чтобы спрашивать у вас, кто такой этот Варн, особого смысла нет?
Затрас кивнул головой.
– И о том, где находится ваш дом – тоже?
– О-о. Пожалуйста, подождите минуту. Затрас будет думать. Да, Затрасу разрешено сказать вам это. Затрас говорит вам, где дом.
– Ну, понятное дело, – пробормотал Корвин. – А то, как же мы туда добирались бы?
– Дом… известен вам как третья планета Эпсилона Эридана. Да, это дом. Называется Евфрат. Да. Затрас называет это дом, а вы называете это Евфрат. Затрас думает, что дом лучше называть дом, но что знает Затрас?
Шеридан и Корвин быстро переглянулись.
– Я понял. Г'Кар, не могли бы мы минутку поговорить с вами наедине?
Г'Кар кивнул, и Корвин увёл Затраса. На лице командора застыла гримаса болезненного раздражения. Когда они ушли, Шеридан повернулся к Г'Кару.
– Что за чертовщина вся эта история? Эпсилон-3 – это пустыня, я знаю это наверняка. Три года назад я проводил исследования всего этого района в поисках подходящих мест для проекта «Вавилон» – миссии 4. Мы просканировали всю область, и не нашли ничего, что было бы хоть сколько-нибудь необычным. Во что вы пытаетесь втянуть нас?
– Сканеры можно обмануть, капитан. На этот счёт вы должны мне поверить.
– Ах, чёрт! Послушайте, мне необходимо всё это обдумать. Я всё ещё не понимаю, чем я тут занимаюсь, и мне кажется, что Правительство Сопротивления скоро пожелает, чтобы я отправился на некоторое время в длительную прогулку где-нибудь у Предела. Вашим вопросом мне придётся заняться позже.
