Текст книги "Крысы появляются ночью"

Автор книги: Ганс Эттинген

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

XI

Приблизительно в это же время в бунгало Эвелин входил Адамс.

– Я сегодня после обеда уже был здесь, мне никто не открыл, – с досадой сказал он, вешая в передней свой плащ.

Они прошли в гостиную.

– Где данные о Паули?

– У меня их нет, – ответила Эвелин и выжидательно посмотрела на него.

– Если ты мне лжешь – смотри!

Эвелин почувствовала серьезность этой угрозы и рассказала ему о посещении Перси.

Адамс едва сдержался, чтобы громко не выругаться. Итак, они выследили его и обнаружили их связь, а он не смог этого предвидеть. Их тактика выслеживания всех и вся обернулась и против него. Эвелин отлично знала свое дело и помогала ему гораздо больше, чем могла догадываться об этом. Трудно теперь будет найти ей замену, которой ами будут доверять так же, как до сих пор доверяли ей.

– Неприятная история! – мрачно сказал он. – Если Перси доложит Батлеру о том, что ты собиралась скрыть от них для меня материалы Си-Ай-Си, ты понимаешь, чем это пахнет для тебя?

– Он Батлеру не расскажет об этом.

– Ты твердо уверена?

– Да.

– Если Перси будет отрицать, что был близок с тобой, кому Батлер поверит больше: тебе или ему?

– Мне, – тихо ответила Эвелин.

– У тебя есть доказательства против Перси?

– Да. Мне удалось незаметно включить магнитофон.

– Превосходно! – возликовал Адамс. – Даже осторожные господа из Си-Ай-Си делают ошибки.

Он подошел к Эвелин.

– Дай-ка мне катушку!

– Нет!

– Нет?.. Что это значит?

Ее сопротивление ошеломило его. Этой записью он взял бы Перси в оборот. Адамс знал законы, царящие в Си-Ай-Си. Как только Батлер узнает о том, что Перси ради любовного приключения забыл о своих прямых обязанностях, лейтенанта разжалуют и предадут суду военного трибунала.

Поэтому Адамс продолжал настаивать.

– Пожалуй, достаточно будет, если ты напишешь мне жалобу, что он тебя изнасиловал. Этого хватит для его обработки.

– Нет! – повторила Эвелин.

В его глазах запрыгали злые огоньки.

– Я тебе не советую так вести себя.

– Я не хочу быть размолотой между двумя жерновами. Или ты этого не понимаешь? Когда ваше Ведомство начнет разбираться в этом деле с Си-Ай-Си, я же останусь в дураках. В конце концов, вы с ними связаны и можете рассчитывать на поддержку друг друга; в любом случае вы поладите и все останетесь чистенькими. Но не забудете, что я была причиной аферы, что я о многом знаю. Я стану лишней. Что тогда будет со мной?

– С тобой ровно ничего не случится, – ответил Адамс.

– К сожалению, я не могу поверить тебе, – с горечью произнесла Эвелин. – Я знаю законы своей дьявольской профессии и довольно ясно представляю, как может обернуться это дело.

– Глупости! – зло бросил Адамс. – Ты забываешь, кем я работаю. Я же не простая пешка. Си-Ай-Си не из тех ведомств, которые пользуются у нас большим уважением. Ты ведь немка. Я могу взять тебя под защиту.

Эвелин смотрела мимо Адамса и молчала.

– Послушай меня хорошенько, Эвелин. Если ты мне не дашь запись, я все равно надую Перси. Я просто скажу ему, что получил ее у тебя. Так что выйдет то же самое.

Эвелин медленно подошла к шкафу и вынула из ящика катушку.

– Вот. Но обещай, что ты поможешь мне, если будет нужно.

– Мы никогда не отворачиваемся от своих лучших работников.

– Ты больше меня не любишь? – спросила она дрогнувшим голосом и увидела холодный иронический взгляд Адамса.

– Нет. Перси гораздо лучший источник информаций, чем ты.

Он поднялся и, не говоря больше ни слова, ушел.

У Эвелин дрожали губы. В окно она видела, как он торопливо шел по дорожке к выходу на улицу.

Она всегда знала, что Адамс из той породы людей, кто не любит никого и ничего, кроме самого себя. И все же она любила его. Его силу, холодный, расчетливый ум, даже наглость.

Она почувствовала приближение истерики. Медленно подошла к проигрывателю, поставила пластинку.

Гостиную наполнили ласковые звуки концертного рояля. Эвелин резко выключила проигрыватель.

«Как все это смешно и глупо», – пронеслось у нее в голове.

Батлер сидел за столом и читал доклады Мюллера и агентов, следивших за домом Эвелин.

Прочтя, что Перси находился у Эвелин почти три часа, он присвистнул. Затем поднял трубку и вызвал лейтенанта к себе.

Спустя несколько минут Перси вошел в кабинет.

– Вы уже слышали, что Паули отказывается выполнять задание Мюллера? – обратился он к майору.

Батлер кивнул.

– Я знаю. Его жена уехала в Брауншвейг. Он уже дважды пытался дозвониться до нее, но безрезультатно. Теперь он решил завтра поехать туда. По-видимому, она заметила, что он завел на стороне любовные шашни.

Перси, усаживаясь, произнес:

– Очевидно, его охватило раскаяние.

– Раскаяние – самая бесполезная вещь на свете, – философски заметил Батлер. – Потерянное так же не вернуть, как не заставить стрелки часов вращаться в обратную сторону. Парёнь просто уклоняется… Но мы ему покажем, что значит отказаться от нашего задания, – продолжал Батлер. – И мисс Эвелин, видно, придется втолковать, как мы смотрим на то, что она одновременно работала на нас и на Ведомство по охране конституции.

– У нас нет доказательств, сэр, – сказал лейтенант Перси.

– Что, действительно, нет? – ловя лейтенанта на слове, спросил Батлер. – Интересно, как прошел ваш визит к этой даме.

– Она призналась, что у нее с Адамсом личные отношения.

– И больше ничего?

– Ничего, сэр.

– Сколько вы находились у нее?

– Примерно с полчаса, – помедлив, ответил Перси.

– Так, так… – Батлер вынул коробку сигарет и, помолчав, как бы невзначай спросил:

– Между прочим, вы знаете Адамса?

– Мне знакома только его фамилия.

– Я знаю его лучше. Это самый хладнокровный и педантичный из всех немцев, работающих здесь, в Берлине. У него нет никого, с кем бы он лично дружил. Есть только те, кто работает на него или против него. Эвелин не могла составлять исключение. Разве вы не заметили чего-нибудь такого при своем посещении, лейтенант?

– Нет, сэр!

Батлер встал.

– Ну и прекрасно. Теперь мы придумаем что-нибудь для этого Паули.

Вернувшись вечером домой, Сид открыл дверь квартиры и остановился как вкопанный, не веря своим глазам.

В маленьких креслах расположились трое мужчин. Один из них был американским офицером, к которому он тогда обратился в пресс-клубе. Двое других – пожилой господин в темных очках в толстой роговой оправе и молодой широкоплечий гигант – были ему незнакомы. Все были одеты в штатское.

– Как, черт возьми, вы попали сюда? – спросил Сид.

Батлер дружески улыбнулся.

– Через дверь, разумеется. Правда, с помощью своего ключа.

Сид обратился к Перси.

– Вас я знаю, а кто остальные?

Свои, – лаконично ответил лейтенант.

– Как я слышал, у вас нет большого желания сотрудничать с нами… – с места в карьер перешел Батлер.

Сид придвинул стул.

– Господину Мюллеру я уже объяснил.

что сейчас у меня нет времени. Я срочно должен уладить свои личные дела и с этой целью еду в Брауншвейг.

– Вы подразумеваете историю с вашей женой?

Сид остолбенел.

– Она уехала туда, даже не зная всех подробностей вашего визита к красотке в Груневальде.

– Откуда вы знаете?

Батлер сделал пренебрежительный жест рукой.

– Вам теперь нелегко будет привести в порядок свои дела… без нашей помощи.

– Я вас не понимаю! – отрывисто сказал Сид. – Что вы хотите этим сказать?

Батлер вынул из кармана несколько фотографий и бросил их на стол.

– Они сделаны той самой ночью, когда вы были в гостях у фрейлейн Эвелин. У вашей супруги будут довольно-таки веские доказательства для развода.

Сид судорожно схватил фотографии.

– У нас есть еще две катушки с магнитофонной записью того памятного вечера, – радушно произнес Перси. – Хотите, мы вам сейчас их прокрутим?

– Зачем вам понадобилось делать это? – тихо спросил Сид.

– Мы любопытные люди, – цинично заявил Батлер, забирая снимки. – Нас интересует все. Может быть, мы просто хотели узнать, как вы выглядите в постели, мой милый.

– Свиньи! Проклятые свиньи! – вскакивая, закричал Сид. Он попытался было выхватить снимки у майора, но Перси кулаком ударил его в лицо.

Сид пошатнулся. Ярость захлестнула его. Правой рукой он нанес лейтенанту удар такой силы, что тот с грохотом свалился.

Батлер подмигнул широкоплечему штаб-сержанту. Верзила выпрямился.

– Хэлло, мальчик! Может, ты немножко успокоишься? – флегматично обратился он к Паули.

Сид обернулся и выжидательно поднял кулаки; в тот же миг он получил пинок тяжелым ботинком в нижнюю часть живота. Сид застонал, ловя широко открытым ртом воздух. Сержант стал зверски избивать растянувшегося на полу Паули.

Батлер тщательно стряхивал пепел с кончика сигары, временами с иронией посматривая на лейтенанта, который вытирал кровь, лившуюся у него из носа.

Сержант только тогда оставил Сида, когда тот, скрючившись, неподвижно замер на ковре. Верзила левой ладонью помассировал суставы правой кисти и вопросительно посмотрел на майора.

– Воды! – приказал Батлер.

Сержант принес ведро воды и вылил ее на голову своей жертвы.

Сид застонал и пошевелился. С большим трудом попытался подняться. Его вырвало, и он снова упал.

– Вставайте! – проговорил Батлер, обращаясь к Сиду. – Не можем же мы весь вечер изображать из себя сиделок.

Сержант принес еще воды и опять облил Сида, затем поднял его и усадил в кресло. Голова избитого безжизненно повисла. Из разбитой губы струйкой текла кровь.

Медленно возвращалось к нему сознание.

– Чего вы от меня хотите? – невнятно спросил он. Губы отекли и отказывались повиноваться.

– То, что вам положено делать, – мягким тоном объяснил Батлер, – и ничего больше. В будущем вы будете делать только то, что мы вам прикажем.

Сид молчал.

– Вы поняли меня?

– Да, – буркнул Сид.

– Так точно, сэр! – требовательно поправил его майор.

– Так точно, сэр! – повторил Сид.

– Очень хорошо! – Батлер встал. – Следовательно, вы поедете к профессору Арендту, передадите ему привет от своего отца и от его имени пригласите профессора на встречу ученых, которая состоится в отеле на Штейнплац. Вероятно, мне не нужно разъяснять вам, что по понятным причинам вам придется проявить осмотрительность и осторожность. Если профессор в следующий вторник не приедет, эти снимки окажутся у вашей жены в Брауншвейге. Вы меня поняли?

– Так точно, сэр!

– Это меня уже радует, – произнес Батлер и почти доброжелательно посмотрел на Сида. – Обоюдное понимание – самая лучшая предпосылка для приятного сотрудничества, – добавил он мягко. – Вы согласны?

Несмотря на эту явную издевку, Сид счел благоразумным кивнуть в ответ.

Батлер подошел к рабочему столу Сида и взял в руки небольшую серебряную рамку, в которую была вставлена фотография Дорис.

– У вас действительно очаровательная жена, – проговорил он. – Если наши деловые отношения будут развиваться хорошо, вы сможете выполнять любые ее желания.

Он поставил фотографию на место и сделал знак рукой своим подчиненным.

– Счастливо оставаться, господин Паули, – любезно проговорил он, прикрывая за собой дверь.

XII

Каждое воскресенье, если позволяла погода, лейтенант Перси ходил играть в гольф. Даже зимой.

В веселом настроении – ему везло в это утро – он забил последний шар, швырнул клюшку запыхавшемуся служителю и, довольный собой, гордо зашагал через лужайку к ресторану для игроков в гольф. Едва он успел сесть за стол, как старший официант уже поставил перед ним его обычное блюдо – огромную порцию яичницы с ветчиной и пол-литра молока.

– Это место свободно? – спросил высокий мужчина с седеющими висками, указывая на соседний стул.

– Прошу, – пробормотал лейтенант, продолжая есть..

Мужчина внимательно посмотрел на него и сел. Он ждал, пока официант кончит сервировку. Перси почувствовал, что незнакомец, видимо, что-то хочет сказать ему, но сделал вид, что ничего не замечает. Покончив с едой, он закурил сигарету и принялся равнодушно рассматривать простиравшийся за окном зеленый луг.

– Сегодня вы забили уйму шаров, – заговорил мужчина, – это была отличная игра, лейтенант.

– В самом деле? – обрадованно отозвался Перси, но тут же удивленно уставился на незнакомца: тот назвал его, одетого в штатское, по званию.

– Откуда вы меня знаете?

– Ведь вы лейтенант Перси?

– Да, а вы кто?

– Моя фамилия Адамс.

– Ах вы Адамс! – с интересом проговорил Перси. – Я уже слышал о вас.

– Я полагаю, – усмехнулся Адамс, – наш общий знакомый Батлер рассказывал вам обо мне много хорошего.

– Как сказать… – увернулся от ответа Перси. – Я догадываюсь, вы неслучайно сели за мой столик?

– Нет. Я хотел бы передать вам привет от одной вашей приятельницы.

– По всей вероятности, от вашей приятельницы, Эвелин, – осклабился Перси. – Я думаю, что майор Батлер не оценит того, что вы беспокоитесь об этой даме.

– Вы считаете, для него было бы лучше, чтобы вы заботились о ней?

Перси не понял намека. Он был уверен, что Эвелин будет молчать обо всем. Поэтому он ответил так, как и предполагал Адамс:

– Мисс Эвелин наша сотрудница. Я связан с ней лишь деловыми отношениями.

– Конечно, – кивнул Адамс. – Я хотел бы вас спросить, для чего вы готовите Паули?

Перси озадаченно посмотрел на него.

– С чего это вы взяли, что я буду разговаривать с вами о служебных делах?

– Будете, – сказал Адамс многозначительно.

– Совсем необязательно. А почему вы, собственно, заинтересовались этим Паули?

– Он немец.

– Ну и что?.. – спросил Перси. – Лучшие наши сотрудники из немцев.

– Как бы вы посмотрели на то, если бы американец работал на наше Ведомство? – осведомился Адамс.

Перси пожал плечами.

– Каждый знает, что делает.

– Но вы не очень-то уважаете тех американских граждан, которые работают на разведку чужой, хотя и дружественной, державы. По отношению к ним вы применяете какие-то меры.

– Ясное дело, – отозвался Перси.

– Так же и мы, – сухо произнес Адамс.

– К чему вы клоните? – спросил лейтенант. Ему не нравилась вся эта неопределенность.

– Как представитель немецкой власти, я интересуюсь, чем занимается у вас немецкий подданный Паули. Вот и все.

– Спросите об этом лучше Батлера, – уклонился Перси. – Я не могу давать вам разъяснения.

– Ну хорошо, – невозмутимо произнес Адамс. – Тогда я спрошу вас о другом. Немецкая гражданка Эвелин Бринкман, проживающая в Берлине, Груневальдштрассе, восемьдесят шесть, заявила нам, что находится в опасности. Вас это интересует?

– Конечно. Кто же ей угрожает?

– Вы.

Перси нервным движением раздавил сигарету.

– Вы что, спятили?

– Отнюдь нет. Немецкая гражданка Эвелин Бринкман обратилась к нам с просьбой о помощи. Она заявила, что вы совершили преступление по отношению к ней как к женщине, использовав для этого ее зависимое от вас служебное положение. Это верно?

– Она что, сошла с ума? – хрипло спросил Перси. – Я американский офицер и не позволю себя оскорблять.

– Совершенно верно, – поддержал его Адамс. – Этого вы не должны так оставлять. Поэтому я и завел с вами разговор. Правда, Бринкман представила нам доказательства.

– Доказательства? – забеспокоился лейтенант.

– Да! Катушку с магнитофонной записью. Она находится сейчас в моем распоряжении. К сожалению, раньше я не имел чести быть лично знакомым с вами. Сегодня я воспользовался случаем, чтобы познакомиться. Должен же я был в конце концов убедиться, что мужской голос, записанный на пленке, это ваш голос.

– И что же? – Перси с трудом сдерживал волнение.

– Я убедился, – спокойно продолжал Адамс. – Фрейлейн Бринкман сказала правду. Как представитель немецкой власти, я обязан защитить немецкую подданную. Даже если она сотрудничает с иностранной разведкой. Это разные вещи. Преступление остается преступлением, несмотря на то, кем и при каких обстоятельствах оно совершено.

Растерявшийся было лейтенант неожиданно перешел в наступление:

– Майору Батлеру я не сказал, что отобрал у мисс Эвелин две катушки и кассету с кинопленкой, предназначавшиеся для вас.

– Для меня? – притворно удивился Адамс. – Почему для меня?

– А для кого же тогда?

– Откуда мне знать, – недоуменно протянул Адамс. – А если бы вы свои предположения – хотя они совершенно надуманны – высказали майору Батлеру, что тогда изменилось бы? Я не подчиняюсь Си-Ай-Си. Я очень высоко ценю майора, но не получаю от него ни указаний, ни заданий. Никто из американцев не властен надо мной.

– А кто дает вам деньги, кто помогает вам восстановить былую силу? – обрушился на него Перси. – Мы, только мы!

– Молодой человек, – холодно процедил Адамс, – мы всегда были достаточно сильны. У нас, например, есть нечто, чего вы лишены начисто, – это традиции. В прошлую войну у вас не было ни малейшего шанса выиграть ее у нас в одиночку. Я был офицером…

– Да, офицером гестапо, – перебил его Перси, – это нам известно. Попадись вы нам в сорок пятом, мы бы вас повесили.

– Верно, – улыбнулся Адамс. – А сегодня вы, американский офицер, боитесь меня. Вот как меняются времена.

– Я? Боюсь? – с презрением переспросил Перси. Но, встретив пронзительный взгляд Адамса, похолодел.

– По своему служебному положению я у вас в Си-Ай-Си, – продолжал Адамс, – имел бы звание полковника. Вы не находите, что, разговаривая с вами, лейтенант, я проявляю любезность?

Перси молчал. Он начинал понимать, что этот человек имел право так разговаривать с ним. Адамс мог бы запросто прийти к полковнику Шерману, начальнику Батлера, и был бы тотчас же принят им.

– Тогда почему же вы подсели ко мне? – угрюмо спросил Перси.

– Потому что это дело заинтересовало меня лично. – Адамс затянулся сигаретой. – Итак, вы согласны с тем, что изнасиловали немецкую гражданку Эвелин Бринкман?

– Изнасиловал? – оцепенел лейтенант.

– Ну, речь идет по меньшей мере о случае принуждения, – деловито объяснял Адамс. – Это достаточно точно засвидетельствовано магнитофоном. Я еще выясню кое-что по этому поводу в прокуратуре, а затем можно будет поговорить с вашим начальником Батлером. Собственно, все это произойдет тайно. Выносить процесс на суд общественности – не в интересах вашей фирмы.

– Это вы серьезно? – взволнованно спросил Перси.

– Вполне, – категорично ответил Адамс. – А как поступили бы вы на моем месте?

– Но это же был просто флирт, – сказал лейтенант, – вот и все.

– Фрейлейн Бринкман иного мнения. И я тоже.

– Мистер Адамс, ведь вы же мужчина. С каждым может случиться, что он вдруг загорится страстью к женщине. Вы не хотите за:-ключить джентльменское соглашение?

– Я государственный служащий и дал торжественную клятву верно служить своей стране! – патетически произнес Адамс. – Я защищаю права и свободу моих сограждан! Если вы предложите мне что-нибудь такое, что для моей страны окажется важнее, чем защита отдельной гражданки, мы сможем договориться, – закончил он уже иным тоном.

– Что вы требуете от меня? – спросил Перси.

– Информации, – лаконично ответил Адамс, затем, чуть помедлив, уточнил: – Той информации, которую вы получаете от немецких агентов, размещенных в Федеративной Республике и советской зоне. Сейчас в первую очередь меня интересует дело Паули. Для какой цели вы готовите этого агента?

Перси молчал, нервно постукивая пальцами по бутылке из-под молока.

«Неисправимая нацистская свинья! – думал он, приходя в отчаяние. – Если я откажусь, он обо всем доложит Батлеру. А если Батлер услышит о деле с Эвелин, он сразу же даст делу законный ход. Значит, военный суд, разжалование, уход из армии, тюрьма. На гражданке никто не предоставит мне приличного места. Останется только валяться на парковых скамейках. Значит, я пропал окончательно и бесповоротно…»

– Ну? – тихим голосом напомнил Адамс.

– Этого Паули мы собираемся заслать к профессору Арендту, – медленно проговорил Перси.

– Интересно!.. – Адамс, устраиваясь поудобнее на стуле, откинулся назад. – Очень интересно, лейтенант. Расскажите-ка мне обо всем поподробнее. И не вздумайте чего-нибудь забыть!

Наклонившись над столом, Перси вполголоса стал рассказывать.

Этот воскресный вечер Эвелин коротала одна в своем маленьком домике. Его предоставил ей Батлер, и жить в нем с некоторых пор стало для нее невыносимо. Она сидела перед камином, куря одну сигарету за другой и посматривая на пламя.

«Лучше жить свободной на чердаке, чем медленно погибать здесь», – думала она.

Часто мечтала она о том, что сбежит куда-нибудь – во Францию, Италию, Швейцарию. Ей удалось накопить несколько тысяч марок. Она могла бы работать, если удастся, манекенщицей или на худой конец официанткой… Но это невозможно: где бы она ни находилась, ее везде отыскали бы и «выключили», как выражался Батлер.

Как это ни парадоксально, единственное, что может ее спасти, – старость. Когда она потеряет красоту, исчезнет и интерес к ней. Но и тогда они не оставят ее в покое. Не доверяя ей, станут за ней шпионить. Настоящей свободы ей никогда не видеть.

Помочь ей мог только Адамс. Он был человеком, облеченным властью, и она надеялась, что он вырвет ее из лап Си-Ай-Си.

Кто-то позвонил у входа.

Эвелин открыла.

У двери стоял штаб-сержант Вильямс.

– Хэлло, мисс Эвелин! – ухмыльнулся он. – Майор страстно желает вас видеть.

– Сейчас, в воскресный вечер? – удивленно спросила она.

– Так точно! Пошли!

Эвелин надела пальто, мельком взглянула в зеркало и вслед за сержантом поспешила к ожидающему их «бьюику». В машине Эвелин пыталась понять, почему ее вызвали в такой неурочный час.

Ей стало страшно.

Переступив порог кабинета Батлера, она растерянно остановилась и уставилась на прожектор, стоящий рядом с письменным столом. Шторы на окнах были спущены.

– Садитесь! – недружелюбно произнес Батлер.

Разглядеть его Эвелин не смогла. Яркий свет ослепил ее. Ощупью она нашла стул и присела.

– Это допрос? – спросила она.

– Да!

В комнате воцарилась мертвая тишина.

Эвелин закрыла глаза.

– Смотрите на меня, – приказал Батлер, – и отвечайте на мои вопросы.

У нее стало резать глаза.

– Расскажите мне обо всем, что произошло, когда к вам пришел лейтенант Перси, чтобы забрать данные о Паули.

– Я их отдала ему, – ответила Эвелин.

– Все? – спросил Батлер.

Она помедлила. Неужели Перси донес майору? Это показалось ей невероятным.

– Все!

– Как долго Перси находился у вас?

– Пожалуй, с полчаса. Он взял материалы и ушел обратно.

– Это ложь! – резко оборвал ее Батлер. – Он был у вас почти три часа. Это мы знаем точно. Что происходило в это время?

– Он пытался…

– С успехом?

– Да!

– Вы любите его?

– Нет!

– Значит, он заставил вас… Почему?

Эвелин молчала. Она лихорадочно пыталась обдумать ответ. Но резкий свет действовал на нее как пытка. Резало глаза, стучало в висках…

– Как часто вы передавали информационный материал… Адамсу?

«Он все знает!» – в отчаянии заключила она и сказала:

– Около двадцати раз.

– Вы могли бы припомнить, о каких вещах там шла речь?

– Да. Это были…

– Мы зафиксируем это позднее. Сколько он платил вам за эту службу?

– Ничего. Я люблю его.

– Следовательно, вы зависите от него. А почему вы стали любовницей лейтенанта Перси?

– Он заметил, что я отдала ему не все материалы, и обещал мне молчать об этом, если я…

– Достаточно, – остановил ее Батлер. – Эти материалы тоже предназначались Адамсу?

– Да!

«Каков наглец! – подумал Батлер, имея в виду Перси. – Он не только нарушил мой приказ в отношении Эвелин, но вдобавок еще к скрыл, что Эвелин пыталась передать немцам важные сведения».

– Прошу вас, выключите свет, – слабо попросила Эвелин.

– Нет! – тотчас же раздался голос Батлера. – Допрос еще не окончен.

Лицо женщины было ярко освещено. Теперь можно было разглядеть скрытые косметикой тонкие морщинки у глаз. Батлер молча наблюдал, как от палящих лучей прожектора у нее сохли губы и она то и дело нервно облизывала их.

– Между прочим, вы знаете о том, что вами возведено чудовищное обвинение, против американского офицера? – с расстановкой проговорил он. – Я мог бы и не напоминать, что будет с вами, если вы не сможете это доказать…

Эвелин была близка к обмороку. Перед ее глазами бешено завертелись ярко-красные спирали.

– В то время когда лейтенант был у меня, я включила магнитофон, – простонала она.

– Эта запись у вас?

– У меня ее больше нет.

У Эвелин потемнело в глазах, она медленно стала оседать вниз на своем стуле.

Штаб-сержант подхватил ее под мышки и усадил снова.

– У кого эта запись? – заорал Батлер. – Отвечайте!

– Адамс… – едва слышно произнесла Эвелин, пытаясь защититься от ослепительного света, бьющего по глазам.

– Адамс… – тихо повторил Батлер. Лицо его сразу осунулось. Он тяжело поднялся из-за стола и выключил лампу прожектора.

Наступившая темнота ударила по натянутым до предела нервам Эвелин. Она потеряла сознание.

– Выйди, милочка! – толкнул ее Вильямс и, подняв со стула, вывел из кабинета.

Майор, приподняв одну штору, заглянул в густо разросшийся сад, подступавший вплотную к окну.

«Адамс… – думал он. – Сразу видна его работа. С помощью этой записи он попытается воздействовать на Перси, а может, и на меня, раз я отвечаю за лейтенанта. Устраивать скандал нельзя ни в коем случае. Остается один-единственный путь – сделка с Адамсом. Я, майор Батлер, шеф одного из отделений Си-Ай-Си, бессилен против какого-то занюханного наци».