Текст книги "Лера и параллель (СИ)"
Автор книги: Галина Горенко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)
Проснулась я от легкой тряски. В полумраке, который царил в нашей каюте вид вампира показался мне зловещим, а его слова ужасными:
– Прошу, не пугайся, но кажется мы падаем.
Глава 16. Мы пришьём друг другу крылья. И я летаю, и ты летаешь
Я ожидала, что вот-вот накатит кислотный ужас происходящего и ошпарит кипятком обреченности, но меня, грешным делом, пробило на хи-хи. Нет, ну надо же какая я везучая! Черт возьми, для полного счастья мне осталось проплыть на подлодке, которая наткнется на глубоководную мину и сверзнуться с горного моста путешествуя восточным экспрессом и все, гарнитур приключений будет собран, как подвески Анны Австрийской*. Я хохотала так, что на глазах выступили слезы и никак не могла остановиться, а затем и вообще стала икать, ооооой. Уф! Упырь смотрел на меня во все глаза, распахнув, от моей неожиданной реакции рот, не зная как себя вести: видимо ему еще ни разу не приходилось лицезреть истерящих женщин, а может вампирши стократ спокойнее? Боюсь терпения у него немного, вон как глаз дергается, надо приходить в себя, а то решит ускорить процесс пощечиной. Любит мужской пол женский в норму пощечиной приводить. Еще во вкус войдет.
– Все нормально, – еще похохатывая сказала я, утирая слезы, – шансы выжить есть?
– Конечно есть Валерия, мы же не совсем дикари, я хотел было тебя оставить в апартаментах и посмотреть, что случилось, один. Но боюсь оставлять тебя. Держись сзади. – Я кивнула. Можно подумать у меня было желание лезть на баррикады. Спасибо, я – пасс!
Двигаясь совершенно бесшумно, у меня так никогда не получится, не то, чтобы я была страшно неуклюжей, вовсе нет, я бы назвала себя чрезвычайно ловкой, ведь в юности я занималась художественной гимнастикой, да и до девятого класса училась в балетном классе, просто до Дракулы мне никогда не дотянуться. Природная грация и расторопность вампиров не могла не восхищать, дверь не скрипнула, шагов не слышно, даже дыхание как будто отсутствует, хотя кто их знает, может и правда временно не дышит. Он прислушался к окружающей обстановке и по расслабившимся мышцам спины и кивку, я поняла, что прямой угрозы нет и опасность, по крайней мере прямая, та, что могла быть на борту, минула.
Продвигаясь по палубе, мы зашли сначала в рубку, она была ближе всех от наших комнат, к тому же необходимо было определить, что с управлением и почему мы снижаемся. Разумеется, капитана и его помощника здесь не было, но ничего не указывало на борьбу, всё было на своих местах, а вот кристаллы связи и управления были разрушены, как я это поняла? Очень просто: и в тот, и в другой, были воткнуты тонкие стилеты, от которых молниями расходились трещины, превращая ценные артефакты в никчемную хрустальную крошку. Максимилиан повел носом и попросил меня не ходить за ним.
– Я здесь не останусь одна, лучше пойду с тобой, – он нехотя согласился, потому как двери в рубке не было, а терять время он не хотел.
Минуя спуск в инженерный и артиллерийские отсеки, мы подошли к столовой. Удивительно, но гондола дирижабля, ранее казавшаяся мне небольшой, оказалась довольно внушительных размеров, так как до комнаты приема пищи мы прошли камбуз и какие-то сооружения, названия которым я дать не могла. Вероятнее всего мне следовало послушаться Лигару и остаться на мостике – словно выжженная на внутренней стороне век картина массового убийства предстала моему взору, когда мы вошли в большое прямоугольное помещение столовой.
За длинным столом сидело семеро мертвецов, с одной стороны – четверо, замерших в разных позах агонии, со скрюченными пальцами, опрокинутыми на себя тарелками, в кровавой пене, раздирающих горло. Двое напротив были заколоты серебряными клинками, почему я была уверена, что это серебро? Да потому, что анатомия вампиров такова, что даже если воткнуть им кинжал в сердце – через какое-то время они регенерируют, убить их можно лишь двумя способами, серебром и отсечь голову. Серебро должно непременно попасть в кровь или кровеносную систему, тем самым вызвав коллапс сердечной мышцы. Здесь же оно было очень четко доставлено по адресу.
Судя по пустому месту между мертвыми заколотыми мужчинами, предатель сидел между ними. Но больше всего мне было жаль капитана, этот бородач мне чрезвычайно понравился, бывалый вояка чем-то напомнил мне моего дядю, и юмор у него был похожий, и тембр голоса. Джастис, несмотря на отравление, а это было именно оно, (вероятнее всего оксид серебра был в вине, в воде его легко заметить) успел выхватить меч и судя по крови на нем и на полу даже ранить предателя, и всё же, ослабленный драгоценным металлом, он стал легкой добычей для убийцы, тот отсек ему голову.
Мы быстро дошли до капитанской рубки: по пути вампир несколько раз заглянул в какие-то ячейки разочарованно цокая и качая головой, а потом и вовсе, открыв огромный кованный сундук рядом с инженерным отсеком, в голос и от души проматерился так, что будь я благовоспитанной леди, покраснела бы даже ушами. Затем он заскочил к нам в комнату и чрез секунду подошел ко мне.
Тошнота то накатывала, когда я вспоминала увиденную картину, и я с трудом боролась со рвотным позывом, то отступала, а когда Макс практически насильно влил в меня пол фляги виски – вовсе прекратилась, хотя я думала, что от алкоголя мне станет еще хуже и вчерашний ужин не удержится в желудке. Я очень быстро захмелела и глаза стали слипаться. Таким образом мой организм отреагировал на серьезный шок, я либо становилась очень деятельная, неусидчивая и болтливая, либо засыпала практически стоя, совершенно наплевав на окружающие обстоятельства. Понимая, что сейчас именно такой случай, я решила отвлечься и пристала с расспросами к зубастику.
– А почему нас не убили? – вопрос дебильный, не спорю, но он не давал мне покоя с того самого момента, как я увидела почти всю команду мертвой.
– А зачем, Тари, – я промолчала, не реагируя на оговорку по Фрейду, если ему так спокойней – на здоровье, – мы преспокойно спим, если я не вышел на шум, хотя работа двигателей полностью заглушила какие-либо другие звуки, столовая слишком далеко, значит уже и не выйду. От парашютов он избавился, либо заранее, либо в момент своего прыжка, только вот он не учел, мою паранойю…
И с этими словами он вытащил из своего большого кофра парашют.
– Один? – удивилась я.
– Да, к сожалению, я взял его как запасной, – покаялся Макс, – но в любом случае, шанс у нас появился. Если бы проспали еще немного, мы бы просто во сне столкнулись вон с теми горами, видишь? – Я проследила за его рукой и в центральный иллюминатор, который занимал половину рубки действительно увидела, на фоне светлеющего неба и бледно-рыжей земли серые горы, с шапками снежных пиков на верхушках. – Местность непонятная, карты и компас я захватил, а приборы дирижабля выведены из строя, этот ходячий труп постарался. Возьми всё, что считаешь необходимым, но так, чтобы вместилось в один рюкзак. У гор больше вероятности встретить поселение или город, а мой амулет связи так далеко не берет.
Я быстро собралась, смену одежды, куртку потеплее я надела, переобулась в буцы, блокнот с записями – второй раз фиг полечу, украшения из сумки. А еще я собрала то, что осталось на столе с ужина, сыр, мясную и рыбную нарезку, хлеб, горсть шоколада и связку бананов. Неизвестно сколько мы будем блуждать. В столовую не пошла и потому, что не хотела вновь увидеть мертвых, и потому, что не могла доверять той еде, положим мне этот оксид серебра как мертвому массаж, а вот Лигару может помереть – поэтому только ту пищу, что мы вчера протестировали.
Когда я вышла из каюты, Максисмилиан уже надел конструкцию на себя, на наши легкие и малогабаритные рюкзаки он был похож мало, но спрашивать подробности я не хотела, было страшно узнать, что это например экспериментальная модель или вообще его разработка. Он притянул меня к себе, проверил лямки рюкзака, застегнул оставшиеся три пуговицы на куртке, обжигая в вырезе обнаженную кожу, протянул мне гогглы на прочном кожаном ремешке и шапку, как у нас их называют гондошку – от дождя и мокрого снега, зато уши закрыты. Вместе мы подошли к люку, я заметно тряслась, он же был спокоен и собран.
– Пора, – громко сказал он, открывая люк, длинным рычажком, – промедлим немного – или врежемся в горы, или парашют не успеет раскрыться, сейчас мы на критически минимальной высоте. Держись за меня как можно крепче, я не нашел чем тебя пристегнуть.
Ветер трепал одежду и пряди волос – злой, ледяной, порывистый.
– Хорошо, – сказала я, повиснув на нем как коала на эвкалипте.
Телом я чувствовала упругие, сильные мышцы и черт подери, неоспоримое доказательство того, что этот адреналиновый маньяк смерти не боится, а думает о кое-чем другом. Я наклонилась сказать ему пару ласковых, а тот, разгадав моё желание подвинулся поближе и подавшись всем телом – поцеловал. Сладко, напористо, покусывая губы, врываясь в рот языком, раня неосторожными клыками. Его руки шарили по моему телу, голова моя закружилась от удовольствия, я ответила на поцелуй, и он…
Прыгнул.
Вот же упырь!
*Анна Автрийская, супруга Людовика XIII, подарила в знак благосклонности свои подвески герцогу Бекингему, о чем рассказал в своем романе А. Дюма.
Глава 17. Всю важность секса по-настоящему понимает лишь тот, у кого его нет
Спустя всего мгновение, когда мне казалось, что ветром шапку сорвет с головы, Дракула дернул, ну или нажал какой-то рычажок на парашютном снаряжении. Сначала ничего не происходило, и за несколько секунд моё бурное воображение уже успело нарисовать картинку того, как я усилено машу руками, стараясь изобразить птичку. Хотя если я и была сейчас какой-то птицей – то только киви*, такая же тяжеловесная и бескрылая. И как только этот бред промелькнул в моем воспалённом мозгу, меня рвануло наверх так сильно, что мои ногти с мерзким звуком проскрипели по кожаной куртке Макса, вызывая у меня ассоциацию с окном и пенопластом, отрывая руки от его твердого тела. Если бы Лигару не держал меня крепко за талию, я бы на собственной шкуре испытала, что чувствовал Икар, слишком близко приблизившись к солнцу.
Шею заломило, от резкой смены угла, зубы клацнули, а ноги безвольно болтались над бездной, но по крайней мере полет, точнее падение, ощутимо замедлилось, и я смогла услышать, что, говорит мне упырь, приблизив губы к моему уху:
– Ноги согни в коленях, постарайся спружинить, я тебя поддержу, но на прямых ногах можешь сильно удариться…
Я закивала, с парашютом я не прыгала ни разу, Кари пыталась меня как-то затащить, но я была категорична в этом вопросе, и она отстала, поэтому за любой совет была благодарна. Совершенно разные мысли сменяли одна – другую во время падения, но так быстро и бескомпромиссно, словно их выдувал стремительный ветер. Руки вампира крепко прижимали меня к себе, одной рукой он держал меня за талию, другую мягко подхватил под попку, наверное для того, чтобы отдача от удара не была слишком сильной.
Приземление было на удивление мягким, меня, конечно, тряхнуло, но я совершенно не успела отреагировать, ноги согнула так, как и сказал упырь, а толстая каучуковая подошва и разношенная кожа поспособствовали аккуратной посадке. Макс отрезал рюкзак и споро стал сворачивать купол, перематывая его стропами, словно диверсант, скрывая следы нашего приземления.
– Я не знаю есть ли здесь жилье, – ответил он на мой немой вопрос, – а из этого материала вполне может выйти непромокаемая палатка. – Ничего себе какая предусмотрительность, прям десантник-любитель, да мы вообще парочка не промах, я съестными припасами озаботилась, а он тем, где мы их будем есть. Красотища.
– В какую сторону пойдем? – спросила я. – Мыслей, где мы, не появилось?
– Появились, но боюсь новости не очень радостные, скорее всего мы на границе с Йоморе, миром магов. И, по правде говоря, я не знаю точно с какой мы стороны находимся, – негромко ответил он. – Боюсь если нас обнаружат на территории другого государства ни к чему хорошему это не приведет, поэтому нам как можно быстрее нужно оказаться вооон в том лесочке, видишь?
– Вижу, – буркнула я.
Из истории становления этого мира я знала, что вампиры и маги ладили лишь условно, они будто США и СССР, а сейчас и Россия, устраивали вечные гонки вооружений, поддерживали статус холодной войны, при этом дружелюбно скаля зубы на официальных встречах и старались произвести на людей впечатление получше, дабы перетянуть тех себе в союзники. Короче мерялись пи… Иногда это пи было длиннее у вампиров, иногда у магов, именно так и сохранялся хрупкий худой мир, который все же лучше, чем добрая война.
Ту зеленую полоску, которую Дракула показал мне в самом начале представив лесом, я нормально рассмотрела лишь часа через три безостановочного пути. Пока солнце не было в зените, можно было идти не напрягаясь, но то, что климат здесь другой и через несколько часов здесь будет пекло было неоспоримым фактом. Я обрадовала упыря парой бананов, а он меня флягой с водой, от которой отчетливо несло виски, но я не жаловалась.
После полудня он предложил мне отдохнуть:
– Не думаю, что это разумная идея, я пока совсем не уставшая и могу идти еще долго, уж лучше пройти как можно большее расстояние, ты не находишь?
– Нахожу и просто поражен твоей разумностью, не ожидал, право слово, но все же ты человечка, запас твоих сил подойдет к концу много быстрее моего.
– Не буду даже спорить, я представить себе не могу лимит твоей силы. По твоим прикидкам долго ли нам идти до леса? – спросила я. Мне хотелось более разумно тратить свою энергию.
– Если не сбавим темп, то раннему вечеру точно дойдем, – последовал ответ. Максимилиан давно забрал мой рюкзак, и я топала налегке, что значительно упрощало мою задачу, даже куртку и ту, он повязал к парашюту.
– А ты близко знал предателя? – спросила я вампира, когда солнце стало клониться за горизонт. До этого говорить совсем не хотелось, у каждого из нас были свои мысли, которые хотелось обдумать, да и молчать нам было комфортно.
– Лера, я был знаком близко со всеми на этом судне. Я лично отбирал их в свою команду. Фактически это не просто дирижабль Лигару, это мой аэростат. И то, что среди моих людей оказался предатель заставляет меня задуматься как сильно противник проник вглубь клана, – в его словах я слышала горечь, он не просто скорбел, он был раздавлен и я оставила эту тему, не желая расстраивать его еще сильнее. На меня совершенно внезапно, каменным водопадом обрушилась усталость, и говорить мне резко расхотелось. Вообще.
Наверное, захлопнуть рот надо было раньше, потому, как только я это сделала, буквально через пару минут из-за пригорка буквально бросившись мне в лицо показался лес. Довольно густой, со странными деревьями, незнакомыми кустарниками и мягким пологом изумрудно-зеленой травки. Протоптанных дорожек не было, но пахло изумительно: свежестью, влажным мхом, какими-то незнакомыми цветами. Когда Максимилиан стал доставать из сумки карту и компас, я, не дожидаясь отмашки к отдыху, плюхнулась на травку, с блаженством вытянув ноги. Он недолго, но очень тщательно производил какие-то вычисления, царапая выданным мной карандашом по плотной бумаге дорожной карты цифры и знаки, а потом, видимо решив сложную задачку, клыкасто улыбнулся.
– Мы не так далеко от Перта. Это в пяти часах езды на поезде до столицы. Но идти придется около полутора суток, это с ночёвкой. Надо подальше углубиться в лес и устраиваться на ночлег.
– А ты не боишься диких зверей, ну там медведей или пум, кто тут у вас ещё водится?
– Самый страшный зверь в этом лесу – это я, – заржал этот недоделанный хищник. – Тебе нечего бояться.
– Говорил паук мухе, – пробурчала я себе под нос, но он услышал и захохотал пуще прежнего. Видимо радость от того, что определил, где мы – пьянила.
С трудом поднявшись, я отказалась от протянутой руки, не хотела лишний раз его касаться, вспоминая то, как во время полета простые, поддерживающие прикосновения будоражили меня, раздувая спящие угли утихшего желания.
Не знаю, то ли местные боги услышали мои молитвы, то ли проклятия, но к обоюдному удивлению далеко нам идти не пришлось. Буквально через минут двадцать неторопливого хода по просеке, мы вышли на поляну, на которой, о чудо, стоял с виду нежилой домик.
Мой ассоциативный ряд сразу же вытащил из недр памяти избушку на курьих ножках из сказок Александра Роу*. Прям такая типичная Бабёжная дачка. Для полноты картины не хватало ступы и черного кота.
– В доме никого нет, Лера, но хозяин неподалеку. Судя по остаточной магии, вход зачарован от зверья и гнуса, мы же зайдём беспрепятственно.
И отворив дверь, на которой не было даже простейшего замка (зачем он в лесу), прошел в темный проем.
Спустя мгновение я последовала за ним.
Внутри было тепло и сухо, неуловимо пахло травами и свежеиспечённый хлебом, да так, что рот мой мгновенно наполнился слюной. Но есть я ничего не собиралась, ещё не хватало, ввалиться в чужой дом без спроса и слопать еду хозяев, моветон – как сказала бы моя бабушка. Упырь, не теряя времени обошел помещения небольшого домика, состоящие всего из двух комнат, коридор-кухня и спальня, следы недавнего присутствия человека были очень четкими.
– Здесь живёт одна женщина, больше ничьего запаха не чувствую. Хотя может быть такое, что травы мешают учуять кого-то ещё, – вообще Макс выглядел отлично, словно мы вернулись с недолгого пикника за городом, у него даже обувь не запылилась, я же была выжита как лимон и потрепана как мочало, поэтому даже если здесь живёт людоед, мне начхать. Я хочу разуться и посмотреть на всех ли моих пальцах кровавые мозоли или через один.
– У нас гости, – тихо шепнул упырь и выжидательной посмотрел на дверь.
– Это не у вас гости, а у меня. Добрый вечер, – сказала молодая, привлекательная женщина, заходя в дом и втаскивая корзинку с травами, в руке у нее была связка побегов молодого папоротника и пучок с черемшой. – Вы поспели к ужину.
Далила, как представилась женщина, была потомственной травницей, держала небольшую аптеку в Перте, а в сезон выбиралась в дом, оставшийся от прабабки за свежими травами, и оставалась здесь практически до середины лета, смешивая составы на месте.
– А вы как здесь очутились? – Спросила она. Максимилиан с видимой неохотой признался, что нам удалось пережить крушение дирижабля, по-другому объяснить наше здесь присутствие, да ещё в таком виде не представлялось возможным.
Девушка споро собрала на стол, предложив разделить с ней её нехитрый ужин, я достала остатки твердого сыра и ветчины напоминающей пармскую, рыбу и хлеб мы слопали ещё днём, к тому же продукты были на грани, и мне было не жаль отплатить за гостеприимство хотя бы так, судя по убранству домишки, хозяйка позволить себе деликатесы не могла, пусть они были и не первой свежести.
За сытным, пусть и простым ужином, Далиле удалось разговорить упыря, да ещё как, они хихикали как подростки на лавочке в сквере, она кокетливо хлопала ресницами, смущаясь опускала глаза долу и всячески очаровывала вампира. Тот же отвечал немного невпопад, но был так открыт и приветлив, что во мне невольно свернулись гадючьим клубком нехорошие предчувствия.
Сначала я подумала, что это ревность сжала тисками мое переменчивое сердце, но внутри ползало что-то холодное и скользкое, сигнализирующее об опасности.
– Пейте травки, милая, – ворковала она, – это свежий сбор, все сама, сама.
– Вы невероятная, мисс, – хриплым голосом полным сексуального томления отвешивал все новые комплименты Макс, – одна, в лесу, вам нужен мужчина, нельзя так жить, вы слишком хороши для отшельничетва. А вдруг другие случайные путники не будут так порядочны, как мы?
– Да, вы совершенно правы, Максимилиан, – чирикала травница подливая свежий кипяток в заварник, моя кружка была полной, поэтому она щедро плеснула Дракуле, тот вдохнул аромат и на его лице, уже имеющим странно-глупое выражение, вылезла совершенно дебильная улыбка, а за ней на свет показались кончики клыков, – может вы разделите со мной эту невыносимую тяжесть одиночества.
Тот кивал как китайский болванчик, а вот зрачок его был не алмазным, как при возбуждении, а мутно-черный, он закрывал всю темно-синюю радужку, и для меня это было показательно. Я обалдела, вампиры не то, чтобы скрывали свою принадлежность к кровососущим от других людей, они скажем так, старались не светится, Макс априори был сильнее многих, так чего он так поплыл?
Про таких женщин в моём мире говорили – роковая, только вот некоторые были по-настоящему la femme fatale**, некоторые из себя корчили властительниц мужских дум и сердец, а эта играла, как на сцене, но так гротескно и карикатурно, что на языке помимо воли крутилась знаковая фраза Станиславского "Не верю!"***. Она расточала свое обаяние и на меня, изо всех сил пыжась и стараясь очаровать, но выходило лишь наоборот, она лишь отталкивала меня своим поведением, да к тому же смотреть на нее мне стало крайне неприятно.
А вот представитель сильной половины распластался по лавке, практически обволакивая нескромную мисс, милое щебетание и сладкое кокетство перешли в откровенную похоть, и, судя по всему, мешала им только я.
Я пристально, но скосив взгляд так, чтобы Далила не заметила моего излишнего внимания, посмотрела на девушку. Что-то в её поведении меня настораживало. Периодически её лицо как-то плыло, словно портилось качество картинки в телевизоре, глаза мутнели, а силуэт подергивался и мельтешил.
Подскочив с лавки, хозяйка поставила предо мной новую кружку с парящим отваром, а мою убрала.
– Вы, наверное, очень устали, Валерия, – её намек по прозрачности мог бы соревноваться с офисными окнами, за которые Борисыч дрючил уборщицу каждый день, был у него такой пунктик, – вот свежий отварчик, тут мелисса, мята, крыжец, мышиный горошек и ещё кой-какие травки, он поможет вам уснуть, милая.
Другими словами, пей и проваливай в спаленку, а мы тут с Максиком без тебя разберемся как отдыхать. Я осторожно глотнула остро пахнущий, горький отвар, гадость какая, сделала вид что выпила ещё и подняла глаза на хозяйку. В ее очах сияло первобытное торжество самочки над конкурентками, а внимательный, цепкий взгляд подмечал изображаемую мной зевоту, как я тёрла глаза, как осоловевшим взглядом шарила куда бы прилечь, и как в конце концов завалилась на сложенные руки прямо на грубо сколоченный стол.
Она сделала именно то, что я от нее и ожидала – не стала терять ни секунды и тут же подняла будто пьяного, перепившего крови зубастика и повела за собой в комнату, воркуя, поглаживая, судя по шелесту и страстно целуя сбрендившего Лигару.
Раздались стоны, шепот, хихиканье и все сопутствующие так сказать прелюдии звуки, дверь слава Богу она за собой не закрыла, а я громко и ровно сопела, похрапывая и стараясь изображать ровно спящую дурочку.
Как я и ожидала, следующая серия звуков мало напоминала мелодию страсти, скорее сладкую конфету, покрытую оболочкой похоти с начинкой из БДСМ. Упыря явно привязывали, а по тому, как кряхтела мисс, хоть он и не сопротивлялся, дело это было сложное и неблагодарное.
Спустя пару минут, когда все звуки стихли, а тишина перемежалась стоном, возбуждённым и страстным, но каким-то вымученным что ли, я, стараясь делать все как можно тише вышла из-за стола прихватив тяжёлый чайник. Чугуний – как ржали мы в школе.
Что ж, я не имела не малейшего понятия что она такое, но увиденное, могло запросто стать офигительным сюжетом в передаче «Необъяснимо, но факт». Голая, лысая и черт побери, сморщенная как урюк, засушенный под жарким солнцем братского Узбекистана, Далила Батьковна стояла напротив прикованного посеребренными оковами к стене Лигару раскинув руки. Пальцы её немного светились в полумраке, она вся заходилась в экстазе, а зубастик был слегка не в форме, грустный какой-то. Впрочем, продолжать более детальное наблюдение не было смысла, со всей силы, что осталась во мне после тяжёлого, дневного марш-броска по пересеченной местности, я долбанула этой "травнице" заварником по затылку, жалея, что сил то осталось не так много, как того заслуживает оказанное гостепреимтво.
* Алекса́ндр Ро́у (1906–1973) – советский кинорежиссёр, автор 16 художественных фильмов, лучшие советские сказки – творения его рук.
**Роковая женщина (фр. la femme fatale) – распространённый в литературе и кино образ сексапильной женщины, которая манипулирует мужчинами посредством флирта. Она всегда не та, за кого выдаёт себя вначале.
*** «Не верю!» – фраза, ставшая легендарной в мире кино, театра и в бытовой сфере, после того, как её стал употреблять в качестве режиссёрского приёма К.С. Станиславский.
