Текст книги "День и ночь (СИ)"

Автор книги: Галина Гончарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

Глава 8

Когда через час Ирина вернулась с пакетом, из которого одуряюще вкусно пахло, она поняла – вовремя. Машины церковников уже не было. Так что можно отдать пакет и начать расспросы.

Только не в первые пятнадцать минут, у голодного мужчины что не спроси, ответ все равно будет один.

Ам, чавк, ням…

Точка.

А вот чуть позднее, когда утолят первый голод и разнежатся…

– Это? – Ива Петрович был не против поболтать. – Интересная личность.

– Да?

– Начальник охраны нашего святейшества, или как там его… ты поняла, да?

Ирина поняла.

– А разве им нужна охрана?

– Так-то вряд ли, говорят, Господь о своих слугах заботится. А вот неофициально… всякое бывает. Должна и в церкви быть своя СБ, чтобы сор из избы не выносить.

Ирина кивнула. Это было логично и ей понятно.

– А как его зовут?

– Кирилл Дмитриевич.

Ирина попробовала примерить имя на человека.

Кирилл.

Да, церковнику это имя пойдет.

– А здесь ему что понадобилось?

– Не поверишь.

– Нет, не поверю.

– Тогда и не расскажу.

– Иван Петрович!

– Ладно… уверял что это убийство по их части. Совершено каким-то религиозным фанатиком, и его надо искать церкви.

Ирина думала примерно так же.

– И как? Будут искать?

– Пусть ищут. Хочется им в Пуаро поиграть – пусть не стесняются, лишь бы под ногами не путались.

Ирина медленно кивнула.

– А как они так быстро узнали, что произошло?

– Мне это тоже интересно было. Но – не сказали.

Ирина подумала, что кто-то из ее четверки сопровождающих, стопроцентно, постукивает в церковь. Это плохо.

С другой стороны…. Пусть.

Она своих способностей не демонстрирует, а что сюда пришла – и что? Сказали ей! Намекнули!

– Думаете, наш козлогад здесь отметился?

– Уверен. Найдем мы его, найдем…

Ирина так уверена не была, но и спорить не стала. Вместо этого она отправилась по следующему адресу.

Кража, семейно-алкогольная сцена, еще один случай хулиганства…

Ну и то неплохо. Хватит с нее на сегодня смертей.

Вечером Ирина отдала все бумаги, и направилась домой.

Ага, домой…

Все было бы прекрасно, кроме одного. Предпраздничные дни.

Полно работы у нее, полно работы у Люси. В холодильнике печально помирает голодной смертью последний общажный таракан.

А есть хочется…

А с утра об этом никто не подумал, убегая на работу.

Ирина плюнуула со злости, накинула первое, что под руку подвернулось – джинсы и легкую ветровку – и рванула до ближайшего магазина, пока тот не закрылся. В общагу-то ее пропустят, но задерживаться все равно не хочется.

И есть охота… очень.

* * *

В магазине Ирина просто сгребала с полок все, на что упал глаз.

Голодная девушка в магазине – вариант безумно выгодный для его хозяев, она купит и то, что надо, и то, что не надо. Таким образом в сумки попали и готовые салаты, и макароны, и овощи с фруктами, и конфеты…

А, ладно. Все уйдет рано или поздно. Хотя зачем ей салат из спаржи, который она и так-то терпеть не могла? Да еще такой дорогой?

Занятая своим делом, она даже не обратила внимание на парней, которые провожали ее глазами. А и обратила бы…

Она же сотрудник полиции. Что еще надо?

Как оказалось – надо, но не ей.

Ее догнали в промежутке за гаражами, в котором она решила срезать путь, подстегиваемая воплем голодного желудка.

– Дэвушка, падажды!

Ирина обернулась.

Откуда она знает этих троих парней? Встречались где-то? Точно, пересекались! Одну девчонку она у них отбила. Там, у киоска. А теперь – что?

Ирина повернулась лицом к угрозе. А что? Не бежать же и не визжать. Сами напали, пусть сами и защищаются.

– Чего надо?

Парни тоже остановились, рассредоточились, окружая ее…

– Чэго нада…

Из нескольких существительных, снабженным большим количеством неприличных прилагательных, Ирина отлично поняла, что им надо. Решить свои проблемы в половой сфере.

Но почему за ее счет?

Шакалы…

– А хотелка не отвалится? – мирно осведомилась она. – Я вам не сопля-студентка, я работник полиции…

Парни переглянулись.

– А форма гдэ? – поинтересовался один.

Ирина чертыхнулась.

Она так привыкла за последнее время к форме, к оружию… она даже не сообразила, что в магазин вышла в штатском.

– Дома, – хмуро отозвалась она.

– Ага, у мамы….

Парни перебрасывались глумливыми репликами, нагнетая обстановку. Ирина скрипнула зубами, подумав, что будь она с табельным оружием…

Первый выстрел в воздух, второй можно уже на поражение. А так придется словами, словами…

– Я вас не просто посажу, вас в камере еще и опустят…

Угроза не подействовала.

Ирину дружно заверили, что ей понравится. С непередаваемым акцентом.

Ирина собралась. Да, сейчас ей придется драться. Ну, хотя бы одного она точно покалечит! А там…

Надо бы привлечь внимание, но как?

Булыжником в стену гаража, что ли, запустить? Место уж больно неудобное.

И орать бестолку, никто не прибежит. Гражданская сознательность у нас не то, что поубавилась – в минус ушла за последние годы.

А если огреть первого пакетами?

В принципе, может и сработать, только целиться надо не в голову, пониже. Пакеты тяжелые, в них несколько банок одних консервов…

В чем-то эта стая похожа на волчью, подчиняется своим законам. И если первого же напавшего жестоко покалечить, остальные могут и отступить. Если правильно повести себя.

Ирина собралась.

Шаг.

Еще один…

И что-то начинает шевелиться на донышке души.

Разгораясь, стремительно теплеет монетка на шее. И вдруг приходит озарение.

Ирина достает из кармана сотовый телефон, благо, на улице уже темно, и догнали ее в месте, где даже фонари не работают.

– Парни, посмотрите сюда!

– Чэго?

Следуют три недоуменных взгляда.

Ирине ровно того и нужно. Камера полыхает ослепительной вспышкой.

– Видели? И больше вы ничего не увидите!

И следует вторая вспышка.

Магия?

Гипноз?

Да кто ж его знает, как оно называется! Но если из темноты посмотреть на магниевую вспышку… вы поняли. На пару секунд ослепнешь. А Иринин приказ все это просто закрепил.

Глушь ночной улицы разнообразилась дикими воплями.

Парни на три голоса кошмарили друг друга.

Орали, что ослепли, орали просто от ужаса, проклинали ведьму…

Как легко догадаться, Ирина не стала останавливаться, оказывать им первую помощь или уверять, что все пройдет. Хотя и так знала, что эффект недолгий.

Дня на три хватит, потом прозреют.

Можно бы и подольше устроить, но это уже надо с ограничениями. К примеру, быть тебе с мордой медвежьей, пока доброе дело не сделаешь. Как в сказке "Морозко".

Нет, такое ни к чему. И дольше это, и…

Привлекать к себе внимание тоже не стоит. А двух-трех дней негодяям хватит подумать о жизни и что-нибудь в ней переосмыслить.

Будем надеяться.

Отбежав примерно на сто шагов, Ирина перешла на более спокойный темп и направилась в общежитие. Домой и спать.

* * *

Спать получилось не сразу.

Болтала о чем-то Люся, поглощая жареную картошку (вредную, калорийную и дико вкусную) на ужин, и закусывая маринованными огурчиками, а Ирина размышляла о том, что произошло.

Она не думала, что ее сила может проявиться – вот так. Хотя чего удивительного?

Она не нападала, но ситуация была критическая. Еще бы немного, и эти трое ее завалили прямо в грязь.

Насилие?

Для некоторых мужчин это просто слова. А любая женщина априори добыча, особенно если она ходит не в юбке до пят и не в платке.

Логическая цепочка проста.

Открытая одежда – приглашение к действию – желание мужчины – изнасилование.

Ублюдки. Это, кстати, как с драгоценностями.

Не надевайте бриллиантов – и у вас их не вырвут с мясом? Безусловно. Но носить-то можно, что захочешь. А вот грабеж чести человеку не делает. Так же и с изнасилованием.

Почему в древней Греции можно было хоть голышом по городу ходить – и это было в порядке вещей? Почему в парках и на улицах стояли обнаженные статуи и никто им ничего не отбивал, не приклеивал, не уродовал похабщиной?

Культура?

Субкультура, контркультура, а принцип-то один и тот же. Сколько ты умных слов не придумывай, но глядя на отдельных товарищей мигом понимаешь, что Ева удрала от Адама и согрешила с целым стадом человекообразных обезьян. Иначе откуда оно взялось? Такое… непосредственное?

Ирина понимала, что все эти мысли она крутит просто, чтобы не думать о своей магии. Но все равно ведь – пришлось.

Хотя чего она удивляется?

Если магия позволяла даже убить… Наташа рассказывала, то просто ослепить – спокойно. Это даже не столько магия, сколько простенькое и примитивное внушение. Сейчас вы откроете глаза на счет три, и будете помнить то, что я скажу…

Да, это тоже рядом.

Она жалеет о том, что произошло? Нет.

Раскаивается? Тоже нет…

Тогда что происходит?

Уже поздно ночью Ирина поняла, что именно не так.

Она не могла полностью контролировать себя. Не знала, чего следует ожидать и в какой форме, в какой ситуации. И это откровенно пугало.

Именно это, а не три придурка, которые получили по заслугам, и им еще мало досталось. Была б на месте Ирины другая, рыдала б сейчас девчонка дома или в отделении, если бы еще жива осталась.

А ее магия выручила.

Дикая и бесконтрольная, вот что плохо. Но может, все как-то еще образуется? Постепенно?

Авось пронесет… главное – запастись фуразолидоном и вовремя принимать по результатам проноса.

* * *

О своем случае Ирина прочитала на следующее утро, в ежесуточной сводке преступлений.

Как оказалось, трое молодых людей сидели на лавочке и вели высокоинтеллектуальную беседу о поэзии Шопена. Или о музыке Шопенгауэра – неважно.

Мимо прошла женщина и кинула им в глаза что-то такое, отчего они ослепли.

Надо найти негодяйку и посадить! Обязательно!

Ирина прочитала, и откровенно фыркнула.

– Иван Петрович, в это надо верить? А кричать они не пробовали?

– Что именно?

– Помогите! Хулиганы зрения лишают, – спародировала Ирина бессмертную комедию.

Наставник фыркнул ей в тон.

– Лишишь таких, как же.

– Вот, кто-то же умудрился… интересно, чем в них кинули?

– Ничем. Медики ничего не обнаружили, так что можешь даже не искать девчонку.

– И не буду. Не сомневаюсь, что получили эти трое по заслугам.

– Вот и никто не сомневается. Ну что, давай ноги в руки и на территорию?

Ирина закивала. И понадеялась, что этот день у нее пройдет получше, чем вчерашний.

* * *

Не успела она выйти за шлагбаум, как…

– Ирина Петровна?

Ирина развернулась.

Женщина, которая к ней обращалась, по виду была типичной мусульманкой. Внешность, одежда, платок (хиджаб)…

– Здравствуйте?

Ирина ошалела, но сделать ничего не успела. Женщина реально упала на колени прямо на грязный асфальт.

– Простите их! Простите их, госпожа!!! Умоляю!!!

Какие глаза стали у патрульных и дружинников, лучше даже не говорить. Но…

– Кого?

– Моего сына и его друзей! Прошу вас, простите их!

Ирина замотала головой.

– Я же ничего…

– Они мне все рассказали! Простите их! Прошу вас, они еще молодые, глупые… мы их обратно в аул отошлем, навек зарекутся!!!

Женщина причитала, размазывая по лицу слезы. Пыталась совать Ирине в руки какие-то побрякушки, кажется, цепь, браслеты… что-то явно золотое и массивное… да что ж это такое!

Ирина пыталась ее поднять, но куда там? Тетка была объективно раза в три тяжелее. Наконец, Ирине это надоело, и она по-простому топнула ногой.

– Хорошо! Встаньте!

Вот это подействовало. Тетка вскочила и Ирина посмотрела ей прямо в глаза. Да, мать есть мать.

Понимает, что сын дерьмом вырос, а все же сын…

– Я-то могу их простить…

Тетка насторожила уши.

Ирина прищурилась.

– А как насчет других девушек? Ведь не первый случай был, и даже не второй…

Она не спрашивала, утверждала.

Мусульманка побледнела.

– Глупые они…

– Вы их не просто домой отошлете. Вы расспросите их про других девушек, и компенсируете тем ущерб. Я понятно объясняю? Иначе…

Тетка закивала вдвое интенсивней, как только голова не отвалилась.

– Да, да… мы сделаем!

– Обманете – все верну, как сейчас. До конца дней света не увидят, – Ирина почти прошипела последние слова.

Мусульманка поежилась.

– Да, госпожа. А когда…

– Через три дня, – поняла Ирина невысказанный вопрос. – Через три дня к ним вернется зрение, но мои слова запомните. От проклятия ни одни горы не закроют, я их уже зацепила…

– Спасибо! Все сделаем!

Тетка опять запричитала, пытаясь упасть на колени и поцеловать Ирине руку, но тут уж Ирина отпрыгнула подальше.

– Прекратите, а то передумаю. Вы мое условие слышали?

– Да.

– Так и мужу передайте.

Женщина закивала.

Ирина и сама не понимала, почему она сказала про мужа, но была уверена, что это – так.

Муж – тиран, сын – болван. В результате за всех приходится отдуваться матери. Муж в курсе, но сам прийти не соизволил.

Да и черт с ним, невелика потеря.

– Соврете – все вернется, только уже никто ничего не снимет. Прощайте.

Ирина развернулась – и направилась к ожидающим ее мужчинам, уже не обращая внимания на женщину. Та тоже перестала подметать асфальт – и кинулась в ближайший проулок, только юбки запарусили.

– Что это было? – поинтересовался Вася.

– Отмена карательной психиатрии в отдельно взятой стране, – зло огрызнулась Ирина.

– А если серьезно?

– А от меня ты что хочешь? Эта дура свято была уверена, что я навела порчу на ее родных.

– А ты наводила? – это уже Дима не удержался.

– Ага, три раза, – злобно огрызнулась Ирина. – Хочешь – тебя импотентом сделаю?

– Не хочу. А ты можешь?

– Это любая баба может. Надо только побольше нервов мужику перемотать, и не кормить его. И будут ей счастье.

Мужчины дружно рассмеялись, и на том тема была закрыта.

Порчи какие-то, сглазы… у вас какой век на дворе? Третий? До нашей эры?

Хватит чушь нести, работать надо!

* * *

Драка.

Наркоманский притон.

Опять пьяная драка.

Дар не солгал, выводя аккурат туда, где требовалось вмешательство патруля. И Ирина начинала думать, что это полезная штука. Ты еще не успел подумать о преступлении, а участковый уже на месте. Это и потом пригодиться может.

Спасибо старой ведунье.

Ладно, сейчас праздники пройдут, и она попробует поискать "козлогада".

Не успела.

Вечером, после работы, подходя к общежитию, она заметила ту самую машину.

Черную, большую… сильно забилось сердце.

А когда при ее приближении из машины вылез тот самый "серый, хвостатый", Ирина почувствовала, как пересыхает где-то в горле. Страшно, знаете ли, господа.

Непонятно почему, но страшно.

А с другой стороны…

Ирина расправила плечи и шагнула вперед, демонстративно не обращая внимания на мужчину. Мало ли кого он тут ждет?

Шаг, второй…

– Здравствуй, ведьма.

Ирина вскинула голову.

Мужчина возвышался над ней почти на голову. А еще он был вдвое шире в плечах, и массивнее, и весил вдвое больше. И все это были литые мышцы.

Причем церковник об этом отлично знал – о разнице в масштабах, и прекрасно ей пользовался. Нависал, давил…

Нашел на кого.

Ирина невольно хмыкнула.

Первый страх прошел – ну и что он ей сделает? Рядом с общагой, в которой сплошные полицейские, под камерами… да рискни ты здоровьем! Потом – возможно, но надо не подставляться.

– Ну, здравствуй, серый волк.

И на миг непроницаемая маска на лице мужчины дрогнула. Ирина поняла, что пробила его.

– Вот даже как?

– Чего надо? – без лишних размышлений и рассуждений поинтересовалась Ирина.

– Поговорить.

– Слушаю?

– Не здесь же!

– И где же?

– Я знаю рядом одно кафе…

– Шагу лишнего с вами не сделаю, – отрезала Ирина. – Хотите поговорить – могу к нам пригласить. Разово.

Мужчина поморщился.

– Не хотелось бы…

– Афишировать наше знакомство? Мне тоже с вами разговаривать не хочется, – согласилась Ирина. – Давайте откажемся от этой идеи?

Как же!

Мужчина зло сверкнул глазами, и вперед Ирины направился к общежитию.

* * *

– Пропуск!

Ага, вахтер – непобедимая и непреодолимая сила. И плевать ей, кто там пришел.

Мужчина достал из кармана удостоверении и помахал им в воздухе, но турникет даже не дернулся.

– Давайте сюда.

– Я не…

– До свидания.

Вахтерша, тетя Люда, свою службу начинала еще сорок лет назад, причем – работала в тюрьме. Порядок у нее был… соответствующий.

Есть контингент. Он должен быть учтен, построен и настроен. А что контингент не тот…

Это уже малозначительные детали. Равняйсь – смиррррна! Стоять – бояться! Упасть – отжаться!

Ирина с затаенным злорадством наблюдала, как тетя Люся переписывает данные из удостоверения и строго предупреждает.

– До девяти вечера.

Учитывая, что до девяти оставалось минут двадцать…

Ирина послушно кивнула. Она не возражала, она бы и на половину девятого согласилась.

– У вас до десяти написано, – попробовал вякнуть наивный мужчина.

Тетя Люся протянула ему удостоверение, словно дохлого мыша за хвост.

– Ирина, в девять я приду проверять.

– Да, тетя Люся.

Мужчина явно был недоволен. Интересно – чем? Ты думал, кто-то трепетать будет? Наивный…

* * *

В комнате я уселась на свою кровать и кивнула мужчине на стул.

– Чай – кофе не предлагаю, тетя Люся скоро явится. Могу сок или колу.

– Сок, – выбрал мужчина. Посмотрел на пачку томатного, скривился, но налил в стакан и отхлебнул. – Сойдет…

– Представьтесь для начала?

– Ложкин. Кирилл Иванович.

– Не могу сказать, что мне приятно. Итак, что вам от меня надо?

– То же, что и всегда.

– Сжечь ведьму? – не удержалась Ирина.

Мужчина оскалился.

– Как и всегда, это зависело только от ведьм.

– Да неужели? Учтите, у нас нет времени на ваши детские игры. Или говорите прямо, или приходите завтра.

Кирилл скривился.

– Ладно. Итак, вы давно стали ведьмой?

Ирина покачала головой.

– Нет, не так давно.

– Поэтому вас и не удавалось запеленговать.

– Запеленговать?

– Есть методы.

– Есть информаторы. Кто из четырех моих спутников поделился с вами информацией? – не удержалась Ирина. А что? Она тут самая тупая, что ли?

Пеленг, радар… да заведи ты десяток стукачей – и нет проблем!

Кирилл поморщился.

– У нас свои методы…

Ирина пожала плечами.

– Я ведь завтра просто спрошу. И узнаю… чего там ваши стукачки боятся? Импотенции?

– А вы умеете ее насылать?

– Не-а. Но я умею изображать стррррашную ведьму. Остальное сделает их собственное воображение.

– Как со вчерашними ребятами?

– Они меня подстерегли, чтобы изнасиловать. Я просто ошеломила их и удрала.

– Как именно?

Ирина могла бы и рассказать, но…

– Скажите четко, что вам от меня надо?

– Как и всегда, Ирина Петровна. Учет, контроль…

– И добровольная помощь? – прозорливо прищурилась женщина.

– Что в этом плохого?

– Что в этом хорошего?

– А на что вы рассчитываете в этой жизни? Так и будете промышлять по мелочи?

Ирина пожала плечами.

– А это – не ваше дело. Я не лезу к вам, вы не лезете ко мне.

– А если другие полезут? Защититься сможете?

Ирина нахмурилась. Сказано это было так, словно мужчина что-то знал… что именно?

– До сих пор – могла.

– Вы были на кладбище?

– Я знаю, что там произошло.

– И знаете, что кто-то охотится за вашим даром?

Ирина вздохнула. Догадывалась.

– Время на исходе. Мне надо уходить, но я могу вернуться завтра.

– А можете – не возвращаться?

– Не могу. Подумайте, что нужно вам, в обмен на добровольное сотрудничество.

– Я подумаю, – кивнула Ирина.

Кирилл быстро допил остатки томатного сока и поднялся.

– Тогда я зайду завтра.

И тут Ирина… поняла? Нет, скорее, почуяла внутренним чутьем.

– Каково волку на привязи?

Лицо мужчины словно выцвело, блеснули желтым глаза.

– Не ваше дело.

– Мое. Потому что я не хочу на сворку.

Дверь хлопнула.

Ирина откинулась на стенку и длинно выругалась. Вот ведь…

Песец?

Не-ет, это целый волк. С ценным зимним мехом.

* * *

На следующее утро сменился один из четверки.

Вася сильно заболел. Горло, нос, сопли, кашель… продуло где-то.

Ирина примерно подозревала и где, и как, и что. Но ругаться не стала, черт с ним. Пока – не до пакостника, а вот если он еще раз попадется…

Тогда он – попадет во всех смыслах.

И снова – по улицам. Ноги, ноги, ноги… завтра праздник. Ирине уже сказали, что она будет стоять в оцеплении, неподалеку от рамки.

А то!

У нас, если кто не знает, есть мусульмане. Ничего плохого про них сказать нельзя, и из-за нескольких уродов осуждать всех мусульман тоже нехорошо. Но…

Все проходят через "рамку".

Если начинает "звенеть" мужчина его можно легко обыскать. А если женщина?

Мусульманка?

Тут же начинается визг об унижении и попрании вековых ценностей. Ладно, мужчины их обыскивать не могут, но женщины – вполне. Да и просто так Ирина лишней не будет.

Можно в толпе поработать, можно еще где…

Лишних сотрудников полиции на праздниках не бывает. Только их острая нехватка.

* * *

Кирилл появился, когда Ирина обедала.

Перекусывали у уличного киоска… интересно, как он их нашел? Но нашел, вышел из машины и помахал ручкой.

– Ирина Петровна, мое почтение.

Ирина никакого почтения не испытывала, только раздражение.

– Добрый день. Был…

Последнее уже тихо-тихо, для себя. Но, кажется, Кирилл все равно услышал, потому что улыбнулся не слишком весело.

– Уделите мне пару минут?

– Куда ж я денусь? Скамеечка устроит?

– Вполне.

На этот раз мужчина тянуть не стал.

– Скажите, можно ли вас пригласить в гости?

– Нет.

– Почему?

– Не хочу.

– А если вы сможете что-то узнать о своей силе?

Ирина, которая уже успела со всех сторон обдумать этот вопрос, покачала головой.

– Разберусь без вас. И с силой, и с проявлениями.

– С нами лучше дружить, – непрозрачно намекнул мужчина.

Ирина только плечами пожала.

Лучше? А как насчет цены этой дружбы? Знает она таких друзей… за вход рубль, за выход десять, да еще и визг поднимается. Как это так – ты уже вышла, а мы еще не попользовались?

– Я не хочу работать в вашей структуре.

– А в своей?

– Увольнение мне организуете?

– Запросто. И увольнение, и служебное несоответствие…

– На здоровье, – Ирина даже не блефовала. – Полы мыть меня всегда возьмут, а нет…

– К родителям вернетесь?

Ирина побледнела.

– Если понадобится.

– А примут?

– Не ваше дело.

– А может, мое? Никогда вам поквитаться не хотелось? За то, как с вами поступили? Нет?

Ирина подумала пару секунд.

Когда-то хотелось, а сейчас… да плевать на них три раза! Живите вы себе, как хотите, только без меня. На здоровье.

– Хотите услышать новости из дома?

– Нет, – равнодушно отказалась Ирина.

Мужчина прищурился.

– А хотите поймать убийцу раньше, чем он поймает вас?

Ирина вздохнула.

– И для этого я должна играть с вами и по вашим правилам? Это все?

Глаза мужчины пожелтели.

– Вы не понимаете, от чего отказываетесь…

– Или наоборот – слишком хорошо понимаю, на что меня пытаются уговорить, – отрезала Ирина. – Всего хорошего.

Она сама не понимала, чего она так упирается. Но…

Есть вещи, от которых лучше держаться подальше. В частности, организации, которые насчитывают не одну сотню лет. Ей-ей, пригласи Ирину в Ватикан, она бы отказывалась точно так же. Плохая это игра. У оппонента на руках все козыри, а ей даже неизвестно, во что играют. Так дело не пойдет.

Что с ней могут сделать?

Да много чего, в том числе и заставить силой. Но сначала будут пробовать договориться по-хорошему. Так всегда делают. А уж потом…

Самым гадким было упоминание о семье.

Ну и ладно. Ирина вдохнула, выдохнула – и потопала на территорию. Работа сама себя не сделает.

* * *

Праздник, праздник, солнечный денек.

Ага, погулять. Часик, может, два…

А стоять в оцеплении?

Ирина утеплялась от всей души. Май там на улице, не май…

Шерстяные носки, такая же шерстяная фуфайка, рейтузы… кто тут нос кривит? А вы погуляйте по двенадцать часов подряд! И греться вам запрещено любыми спиртными напитками. Сверху можно и форму, а вот под низ…

Холодный май выдался. Как бы без ушей к концу дня не остаться.

Люди идут, рамка звякает, сумки открываются, проверяются…

Сначала туда, потом оттуда… слов иногда на людей нет! Зачем вы с собой таких малявок тащите? Ведь года нет ребенку!

Все равно ничего не поймет, только надышится невесть чем, вирусов нахватается, замерзнет… хотя тут все ясно. Родителям охота погулять. А дети…

А пусть привыкают к гулящей жизни.

Тьфу.

В остальном – рутина.

К обеду народа почти и не осталось. Но порядок есть порядок, Ирина стояла, медитировала у рамки. Вроде пока было без происшествий?

А это что?

Чутье аж взвыло.

Ирина насторожилась. К рамке приближалась целая веселая компания студентов, человек шесть. Вполне русского вида, с гамбургерами и газировкой в руках, веселые, довольные… но почему так тревожно?

Что случилось?

Ирина прищурилась.

Рамка не пищит.

На одного, на второго, запищала на третьего, тот оставил сумку, но рамка продолжала пищать…

Под плащом была целая куча металлических цепочек.

– Снимать? У меня еще пирсинг есть…

Только вот чутье работало не на него. На следующего.

Ирина посмотрела на напарника, тот осматривал парня в цепях, и следующий попробовал проскользнуть. Тоже цепочки, тоже писк…

– Стоять, – резко скомандовала Ирина.

– Мы, пожалуй, пойдем, – среагировала компания.

– Стоять, – добавил металла в голосе старший. Он еще не понял, что произошло, но… – Руки подняли! Не дергаемся!

– Тикаем!!! – завопил один из ребят, и попробовал удрать.

Не получилось.

Нога, что ли, неудачно подвернулась… парень споткнулся и тяжело шлепнулся на асфальт, а на него, секундой позже, упал и следующий.

Ирина скрипнула зубами.

Да, и так бывает.

И вовсе она не желала им ноги переломать, честно-честно. Вслух – не желала.

Вот как с таким жить? Это ж и с соседкой не поругаешься! Кошмар!

* * *

Через два часа Иван Петрович позвонил Ирине на сотовый.

– Алексеева, премия тебя не минует.

– Что случилось?

– Вам спасибо, не случилось.

– Так что?

– Эти сопляки хотели взрывпакеты побросать в толпу.

Ирина выразилась непечатно.

Ага, в нашей обстановке, когда все нервничают, переживают…

Взрывпакеты?

А если бы паника началась? Истерика? Сколько людей пострадало бы от взрывпакетов?

Мало. Но от паникующей толпы… а там и дети, и старики… ёпт! Ур-роды малолетние! Дегенераты!

– Они хоть соображают, что могло случиться?

– Не соображают они. Нечем там!

С этим Ирина была полностью согласна. Но…

– Рамка не сработала бы?

– Ты сама видела, цепями эти бараны так обвешались, что могли и проскочить.

Ирина согласно кивнула.

– Повезло, одним словом.

– Так что смотри дальше в оба, – напутствовали Ирину, и повесили трубку.

Так Ирина и собиралась сделать.

* * *

Вечером ее сменили. И домой она решила отправиться по набережной.

Если пройти метров триста, потом подняться по старой, еще дореволюционной лестнице, а потом еще метров пятьсот уже по улице – вот оно и будет общежитие. Почему бы и не пройтись?

Гулять и участвовать в развлечениях Ирине решительно не хотелось, но размять ноги, купить себе мороженое и сгрызть, сидя на скамеечке и глядя на реку… такие невинные радости.

Несколько минут, в которые можно никуда не торопиться, ни о чем не думать, не волноваться, не гнаться ни за кем и ни за чем. Минуты, в которые можно побыть счастливой.

Это не то счастье? Не деньги, не власть, не слава?

Ну и что. Пять минут – но ее.

Так Ирина и поступила.

По случаю праздника, мороженое было даже вкусным. Ирина прикупила порцию мягкого мороженого, к которому была неравнодушна с детства, и направилась к лестнице, медленно слизывая языком вкусняшку.

Форма успешно превращала ее в невидимку. Парни не стремились знакомиться с девушкой при исполнении, и ее это устраивало.

Доносилась издалека музыка, шелестел ветер, тянуло с реки таким привычным запахом… река-то одно название, но все равно приятно.

По дороге, переваливаясь, прошел наглый откормленный селезень. Ирина слизнула остатки мороженого из рожка и бросила ему вафлю. Птиц подумал минуту, а потом ухватил подношение в клюв, и с таким видом, словно делает женщине громадное одолжение, удалился к реке.

Вот и лестница.

Старая, из желтых каменных плит, она была построена еще при царе, и потому успешно сопротивлялась времени. Но популярностью это место все равно не пользовалось. Неподалеку проходил канализационный коллектор, пахло в воздухе далеко не розами и пары здесь уединяться не стремились. Неромантично.

Ирина повернула от реки к лестнице.

* * *

Звук был… странным.

С таким звуком челюсти громадной собаки перемалывают кость. Только Ирина поняла это не сразу, не ожидала она ничего подобного, вот и не идентифицировала его сразу.

А потом обругала себя дурой и сделала шаг за лестницу.

Набережная туда уже не продолжалась. Там начиналась трава, тропинки, кусты, и днем там легко можно было подвернуть ногу. А уж в сумерках…

На Ирину блеснула пара алых глаз.

Женщина застыла на месте.

Оно было не слишком крупным… где-то по пояс ей, в холке.

Серая шерсть, алые глаза, алая пасть… пасть просто в крови…

И трава.

И тело на траве…

Ирина не завизжала. Рефлексы оказались сильнее истерики, пальцы судорожно рванули кобуру, но прежде, чем она успела что-то сделать, тварь прыгнула.

Как показалось Ирине – злорадно оскалившись и метя прямо ей в лицо.

Ирина даже закричать не успела – над ней пролетело второе серое тело, врезалось в тварь, и две комка шерсти покатились по траве.

Застежка кобуры наконец поддалась, но в кого тут стрелять? Две твари сцепились так, что поди, разберись… лязгающий клыками, рычащий и кажется даже, зло шипящий клубок прокатился по набережной – и рухнул в реку.

– Твою мать!

Ирина выразилась чуть покрепче, но…

Пистолет уютно лежал в ладони, даруя хоть какую-то уверенность в себе.

Женщина бросилась к воде, но опоздала.

Одна из тварей уплывала по течению, а вторая ее преследовать не собиралась. Выбиралась на берег, светя на Ирину желтыми глазами.

Встряхнулась, и… стала меняться.

– Мать твою!

А что тут можно было еще сказать, если на глазах у Ирины происходило преображение?

Расплывалась серым туманом шерсть, менялись очертания тела, искажалась морда… и вот уже перед ней стоит на четвереньках старый знакомый. Только без рясы.

Даже без трусов и резинки на хвосте.

Кирилл поднял голову, посмотрел й прямо в глаза.

– Понравилось?

– Видела я мужчин и посимпатичнее, – рассеянно отозвалась Ирина.

Посмотреть там было на что. Сухощавое подтянутое тело с четко прорисованными мышцами, может и не выглядело так красиво, как в журналах для культуристов, но Ирина понимала – любого культуриста он завяжет в узел, даже не вспотев.

Теперь покраснел Кирилл.

– Я имел в виду вурдалака.

– А, этого, красноглазого? – сообразила Ирина.

– Да.

– Он жив?

– Живее всех живых.

– Это плохо. А почему вы его не загрызли?

Ниже пояса Ирина старалась не смотреть. Хотя и там было что показать. Кирилл тряхнул волосами каким-то вовсе уж собачьим жестом и встал на ноги.

– Ох уж мне эти бабы! Спасаешь – и еще не так им что-то!

– Спасали вы меня, как же, – огрызнулась Ирина, которая уже начала соображать. – Скажите честно, следили. А на эту тварь я случайно наткнулась. Что это за зверушка такая, кстати?

– Я же сказал, вурдалак!

– Так это вы тоже…

– Я – не такой.

– А что с ним не так?

– Это долгий разговор. Хотелось бы одеться, а уж потом…

Ирина вздохнула.

– Ладно. А я пока наряд вызову.

Лежащему перед ними бедолаге было уже не помочь. Но не оставлять же его до завтра? Наткнется еще кто, и получится дикая паника. Еще и в газете какую-нибудь дрянь пропечатают.