Текст книги "День и ночь (СИ)"

Автор книги: Галина Гончарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

– Бррр.

– А правда ведь. А уж если там дети до двадцати лет… вообще, не то, что лезть, три раза стороной обходить надо. Тебе потом за подлость так прилетит, слезами ульешься и кровью умоешься.

Почему-то Ирине верилось.

– А Клава…

– Там двое детей было. Старшему еще десяти не было, а Клавка и закрутила, и залетела, и к той бабе ходила. Ну, там жена оказалась не промах, за волосы ее оттаскала, да и выкинула. Клавка к матери, а та ей правду и выложила. Мол, так и так, дела не поправишь, рожай, чтобы хоть ребенок был. Клавка назло матери и помчалась к врачу.

– Дура.

– Ага. Тетя Паша как узнала, вся аж почернела.

– А заранее она не могла предвидеть, или остановить…

– На близких не срабатывает. Их судьба всегда в тумане, любовь глаза застит.

– Понятно.

– Плохо получилось. С тех пор тетя Паша и дочь видеть лишний раз не хотела, и маялась. А под конец еще и переживала отчего-то…

– Не говорила – почему?

– Нет. Молчала…

Из гостеприимного домика Ирина уходила с четким осознанием ситуации. Конечно, она еще разложит все по полочкам, разберется…

А пока – надо учиться пользоваться тем, что ей досталось. Сила-то самая к работе подходящая.

И что ей надо бы сделать, так это отплатить добром за добро. Найти убийцу старой ведуньи.

Глава 7

В общежитии Ирина упала на кровать и задумчиво уставилась в потолок.

Вот такие дела. Такой подарочек с того света.

Черная монетка удобно устроилась в кулаке, но не нагревалась, оставалась приятно прохладной. Дар передать…

Можно ли так сделать?

Ирина коснулась телефона, набрала несколько запросов… можно. Оказывается – можно. Требуется какая-то вещь, которой касается одна ведьма или колдун, потом другой… иногда это книга, иногда кольцо, медальон… да хоть бы и корочка хлеба. Правда, последнюю съесть придется.

Еще бы отличить правдивую информацию от откровенно ложной. Ведьмы – ведают? Допустим. Гадают, лечат… в это Ирина верила. А простите, в черных козлов, на которых на шабаш летали, уже – нет. Это уже у инквизиторов от спермотоксикоза мозг вскипал. Ну, хотелось им!

А нельзя.

Допустим, старая ведунья понимала, что умирает. Знала, что не сможет уйти, пока силу не передаст… иные и по нескольку дней мучились, кому и крышу в доме разбирали. Да много чего было. Только вот преемницу надо было найти.

Хм.

Ирина была далека от мысли о своей уникальности. Для себя-то каждый – уникум, а если посмотреть беспристрастно? Сколько таких, как она? Да на пятачок – пучок. Юристов хватает, девчонок тоже, иголки она в детстве взглядом не магнитила и спички не двигала. А к экстрасенсам всегда относилась с долей (98 %) здорового цинизма.

Почему выбрали ее?

Или – не ее?

Могла эта монетка быть предназначена кому-то еще? Ой, вряд ли. Цветок должен был достаться соседке, а у той дочерей не было. Это Ирина узнала мимоходом, но – не было ведь. Двое сыновей.

Есть ли какие-то ограничения на передачу силы? Возраст, девственность, красный диплом высшей Лысогорской академии, личное чертячье благословение, родинки, шестипалость?

М-да.

Поиски в интернете привели к тому, что Ирина выключила телефон и едва не взвыла в голос.

Политики! Сволочи вы наши обожаемые, с какого бодуна вы отменили карательную психиатрию? Сами, что ли, клиентами были? Вы хоть представляете, сколько недоумков осталось на свободе, благодаря вам?

Ирина теперь представляла. И не была от этого в восторге. У нее создалось впечатление, что каждого третьего с таких специфических сайтов давно было пора того-с. Лечить.

А то черти уже являются без всякой водки, что потом-то будет?

Здесь она правды не найдет.

Попробуем с другого конца?

Ведунья передала силу. Допустим. Что с ней делать, Ирина потихоньку разберется. А вот что делать с козлогадом?

Если женщина все правильно понимала, означенный господин охотился как раз за амулетом, нет? Но почему – так?

Может, он знал только направление? А может, и ведунья путала, следы сбивала… вот уж это ведьмы должны уметь. Запутать, отвести глаза, поменять дорогу… что-то подобное Ирина читала, но вот где? Эх, вот хоть ты Гоголя заново перечитывай! Он о таких вещах писал, и много писал.

Но – допустим.

За силой кто-то охотился. Поэтому старуха перед смертью переживала и нервничала. А когда поняла, что дальше убегать не получится, поместила свою силу в амулет и отдала соседу.

У нее тоже ничего не нашли.

Потом она умерла. И на месте преступления… да, как ни крути, а это преступление, живого человека до смерти доводить, первой оказалась Ирина. И дядя Коля отдал ей горшок с амулетом.

И она почти сразу же его надела.

Хм.

А может быть так, что монетка ее защищает?

Коловрат молчал, молчала и змея. Да кто ж его знает? Столько всего потеряно за века христианства, столько символов ушло безвозвратно, столько знаний…

А что взамен?

Черт его знает. Но допущение есть. Ирина может находиться под защитой, а может, сила еще не окончательно усвоилась. Поэтому найти ее сложно.

И поэтому понадобился ритуал на кладбище?

Ну, если уж плодить допуски… да, кому это все расскажи, за феназепамом в аптеку побежит. Но – пусть.

Ее пытаются найти, и ничего хорошего ей это не сулит. Кто бы сомневался.

Что может сделать сама Ирина?

Вызвать огонь на себя в удобное время и в удобном месте. Поработать приманкой. Да, на свой страх и риск, потому что никому такое не доверишь и не скажешь. Но… либо что-то делает она, либо кто-то добирается до нее. И вряд ли ей это понравится. Пара трупов на этом типе уже есть. Даже три, считая Прасковью. А о ком она еще не знает?

Выбора нет.

Ирина посмотрела на календарь.

А что у нас в перспективе?

Опа!

Майские праздники.

Хорошо это или плохо? Черт его знает. Но это очень, очень хлопотно.

* * *

Для кого-то майские праздники – повод поехать в отпуск.

Для кого-то – покопаться на огороде.

Кто-то ложится на кровать и отсыпается.

Это милые и хорошие люди.

Есть и другие. Те, кто считают, что праздники – повод выпить. Или погулять. Или почудить…

Вот из-за таких Ирина искренне жалела, что телесные наказания отменены. И лучше бы на месте.

К примеру, поймали малолетних поганцев, которые стены матерщиной расписывают. И что с ними делать? Тащить в отделение? Составлять протокол?

А так дали каждому из паршивцев пять раз по заднице, и отпустили. Ни писанины, ни проблем. Заодно и до мозгов лучше дойдет, через сигнал от нижних полушарий.

Или те же алкаши.

Знаете, сколько с ними хлопот? А ведь эти паразиты и реально опасны. Да, паразиты, потому что мало кто из алкоголиков приносит реальную пользу, а вот вред…

Ежегодно от рук алкашей погибают больше тридцати тысяч человек. Это и убитые в пьяных драках, и погибшие по вине пьяных водителей, и… в среднем, тридцать процентов всех криминальных драм происходят по вине алкоголя. Это приблизительно, но факт.

Нравится?

Сто – сто пятьдесят тысяч человек в год, только в России. Тридцать процентов – из-за того, что какая-то сволочь не вытерпела без бутылки. А уж на праздники…

Как не погулять?

Как не выпить?

А потом – раззудись, плечо, размахнись, рука…

Ага, размахивается она, с летальным исходом.

Во-первых, можно забыть об отдыхе. Для полиции праздники – это всегда каторжная сверхурочная работа. Кстати – не особо оплачиваемая. Приказ – это одно, а вот жизнь вносит свои коррективы. Премию-то дадут в конце квартала, но до нее еще дожить надо.

Во-вторых, сколько еще после праздников разгребать! Уж поверьте – немало. Одних протоколов хватит израильскую Стену Плача обклеить. И поплакать рядом.

В-третьих…

Да тут никаких пальцев перечислять не хватит. Даже если ты – сороконожка. Ирина печально вздохнула, и принялась размышлять. А ведь во время праздников…

Вот бы этот козлорог вылез на девятое мая, к примеру? Но как это сделать?

Объявление, что ли, в газету дать?

Ага, так и так, вы искали, я нашла. Могу сторговаться за хорошую сумму. И вместо подписи руна "Одаль".

А если так и сделать?

Только не в газете, а в интернете?

Ирина задумалась, глубоко и всерьез. Мысль была интересная, как бы еще самой не подставиться? Потом она с грустью поняла, что это – авантюра и вообще…

Она – не гражданское лицо, которое перечитало детективчиков и возомнило себя "великим сысчиком". Она – при исполнении, на службе. И такие вопросы должны согласовываться с вышестоящим начальством.

Которое стопроцентно пошлет ее…

Нет, не туда.

Туда нельзя, накануне праздников каждый сотрудник на счету. А вот улицы патрулировать, или сидеть, бумажки писать, или…

Майские праздники на носу. Как известно, у нормальных людей голова болит после праздников, а у полиции она начинает болеть дня за три ДО праздников. И не проходит все праздничное время.

Уж молчим о каторжном режиме работы.

А потом отдельные моральные недоумки верещат: "опричники! Сатрапы! Душители свободы!".

Ага, чтоб вам такую свободу, как полиции во время праздников. Уже через два дня так озвереете, что крокодилы рядом с вами пушистыми няшками покажутся.

Заметим – миллионов за этот ад тоже не платят.

Служи, служивый…

Сам подписался. А мы тебя потом в газете обгадим, в книге припечатаем и в жизни, при случае, пнем. А чего? Нельзя, что ли?

Очень хочется…

Ирина махнула рукой, и решила так.

Праздники – это кошмар любого полицейского. Так что все, что она захочет предпринять, она будет делать после праздников. Сейчас у нее ни сил не будет, ни времени. Любые планы просто нереальны. При двенадцатичасовом режиме-то работы?

Факт.

Ну, хоть в интернете полазить, почитать пока, что могут ведьмы. Вдруг повезет наткнуться на реальную информацию, а не только на бред клиентов психлечебницы?

* * *

Прошло аккурат два дня.

"Козлорог" пока не появлялся. Зато появился приказ об усиленном варианте несения службы в связи с предстоящими праздничными мероприятиями. И по городу началось отчетливое шевеление.

И первым делом объявили двенадцатичасовый режим несения службы для полиции.

К концу первого дня Ирина пришла домой никакая. Глаза по пятаку, голова квадратная, сил не осталось ни на что. Высосала бутылку с колой, коварно подсунутую Люськой – и упала. А на следующий день опять потопала на службу.

Падать в ноги начальству.

Первый день у Ирины прошел за столом – в составе группы работы с доставленными. То есть – писала, писала и писала. К концу дня ей уже казалось, что она – печатная машинка.

Поменяться?

Да хоть бы с кем, и хоть куда, а то вчера у нее эти протоколы даже не в глазах – в печенке сидели. Но тут не было бы счастья, да несчастье помогло.

На участке перед праздниками, на каждом участке, начинаются рейды. Вот, Сеня вчера, в таком рейде, умудрился подвернуть ногу. Вроде бы и ничего, а лодыжка заметно опухла, он прихрамывал, и становилось ясно, что гулять по району он не сможет.

Зато отлично сможет сидеть и писать.

Начальство беззлобно (ситуация насквозь житейская) ругнулось, распорядилось заменить Сеню на Ирину – и махнуло рукой в сторону двери.

И с каким же удовольствием Ирина вылетела на улицу!

Лучше целый день на ногах, чем то же время с бумагами! Сил уже нет на этот канцелярит! Гррррр!

* * *

Группа была небольшая, всего четыре человека.

Ирина, два патрульных и двое представителей народной дружины.

Ирине выдали список объектов, которые надо бы проверить, и адресов для обхода, помахали ручкой и благословили на подвиг.

А список был велик.

Стройки, помойки, недостройки, подвалы, чердаки, свалки, притоны… это по местам.

А по людям – алкоголики, тунеядцы, хулиганы, те, кто недавно освободился из тюрьмы, условно-осужденные, наркоманы…

Ох, пока все перечислишь – и то жутко становится, как мы живем-то в этом кошмаре?

А пока все обойдешь?

– Ирина Петровна, – представилась Ирина.

– Дмитрий Олегович, – отозвался патрульный. Молодой, лет двадцати пяти, веснушчатый, рыжеватый, со смешливым лицом. Поставь их рядом с Ириной – они бы за родственников сошли.

– Виталий Иванович, – второй патрульный. Примерно того же возраста, блондин скандинавского типа. Симпатичный и прекрасно это осознает, вот, улыбается. Ирина посмотрела через него, как через стекло.

– Сергей Викторович.

Этому было чуть побольше. Народная дружина. Полезное, кстати, дело, особенно в такие дни. Не разорваться же полиции на двадцать две части?

Годам к тридцати мужчине, серьезный, темноволосый и кареглазый, волосы стянуты сзади в хвост, глаза весело блестят. Ирине он понравился. Неплохой, кажется, человек?

– Василий Игоревич.

По возрасту нечто среднее. По внешности – мышь серый лабораторный. Серо-русые волосы, серые глаза, а вот телосложение…

Хоть ты бери и Муромца рисуй. Или Добрыню. Киношные качки бы плакали горько, у них-то все стероидное, а здесь свое, родное, двухметровое. Ну, может чуток и подкачанное спортзалом, но… результат все равно шикарный.

Ирина пожала руки каждому и улыбнувшись, предложила перейти "на ты" и без отчеств.

Мужчины подумали и согласились. Почему – нет? Время они так точно сэкономят. А Ирина решила попробовать проверить ведьмовскую удачу.

А что?

Если ей достался такой дар, пусть проявляется и работает. Ей одной, что ли, пахать без продыху?

Палец заскользил по списку. Как еще его проверить Ирина не представляла, но уже на шестой строчке под ноготь словно игла вонзилась, едва от вскрика удержалась.

И что тут хорошего?

Гороховая, двенадцать. В скобочках помечено "притон, алкоголики".

Ну… почему бы и не проверить, что там за алкашня такая собралась, что их специально проверять надо? А то сегодня они алкоголики, а завтра господа рэволюционэры. Под хорошим-то градусом, чего б и не побуянить?

Ирина сверилась с выданной картой города (навигатор – хорошо, но карта как-то лучше) и группа направилась по указанному адресу.

* * *

Гороховая, двенадцать.

Есть по городам такие особнячки.

Одноэтажные, кирпичные, некогда уютные и красивые. А сейчас…

Стояли они себе в центре города – и стояли. Этот конкретный даже напротив стадиона. А потом пришли застройщики.

Почесали они тыковки и подумали – эва! А земля-то дороже квадратов стоит! Если на этом месте дом построить, да "свечку" какую-нибудь, двенадцатиэтажную, да квартиры продать…

Это даже не тысяча процентов прибыли. Это космос…

Что для этого надо?

Для начала – выжить жильцов. Признать дом пригодным под снос, снести его, ну и участок пригрести в свою пользу. Это реально при определенных усилиях и затратах.

Данный особняк как раз проходил стадию выселения жильцов.

Кто-то уже уехал, кто-то пока еще оставался.

Калитка надсадно заскрипела, поворачиваясь на плохо смазанных петлях.

– Тихо тут как, – заметил Сергей.

Ирина кивнула. Подошла к двери дома, постучала…

Нет, не отзываются.

Толкнула ее, потом чуть посильнее…

– Помогите!

Под совместным нажимом мужских плеч дверь поддалась, и Ирина оказалась в небольшом темном коридоре, узком и захламленном.

А еще в нем был запах…

Кто знает, тот не перепутает. Своеобразный такой…

Сладковатый запашок тления, запах рвоты, фекалий, чего-то кислого и невообразимо тошнотворного. Ирина уже представляла, что именно она найдет. Но…

Надо было войти.

И посмотреть.

И…

Девушка зажала нос и шагнула к двери. Осторожно натянула перчатку (хозяйственную, из толстой розовой резины), специально с собой прихватила, на всякий случай, потянула за ручку.

М-да.

Три тела, которые лежат вповалку. И один явно уже мертв, это Ирина видела, не прикасаясь. А вон тот и этот, кажется, еще дышат…

Интересно, чем они?

Бутылки, конечно, стоят. Ими?

Черт его знает…

Ирина вышла во двор, стараясь унять бунтующие внутренности. Постояла, подышала пару минут под уважительными взглядами мужчин, и принялась звонить.

Труповозка.

Скорая.

И просто – дежурная часть, чтобы прислали следственно-оперативную группу. Надо же выяснять, что именно здесь произошло?

* * *

Первыми про везение сказали медики, приехавшие на скорой.

Упаковали два чудом выживших туловища в машину и один из врачей кивнул Ирине.

– Повезло кретинам. Так бы точно померли, а сейчас, может, и откачаем.

Вслед за ними про везение повторил и начальник СОГ.

– Повезло вам. С первого раза – в десяточку.

Да уж.

Оставлять такое на праздники – нехорошо. Очень некрасиво получится.

Третьим стал Василий Игоревич. Он же Вася, два метра ростом и полтора в плечах.

– Да уж… повезло. Никогда такого не видел…

Ирина только вздохнула.

Повезло…

Да уж. Одно утешение – протоколы не ей писать. СОГ, конечно, жалко, а у нее почти по классике – следую своим курсом.

* * *

Второй раз ноготь цепануло на Рогожской, 73.

Улица проходила в двух кварталах от Гороховой, и по дороге к ней было еще штук пять разных объектов, но чутье прямо-таки требовало пойти именно туда.

Ирина махнула рукой и направилась по нужному адресу.

Тоже частный сектор, у них две трети участка такие сектора.

Дом, участок…

Рядом – стройка.

Есть и такие по городам.

Долевое участие. Это когда ты на стадии строительства вкладываешь деньги, и тебе это обходится дешевле.

Или наоборот – дороже. Если застройщик оказывается сволочью и сбегает с твоими деньгами. Вот, здесь оказался именно второй случай.

Стояла эта новостройка уже третий год, и конца-края ей было не видно. Жильцов было откровенно жалко.

Когда-то здесь тоже был частный сектор, но домики снесли подчистую. Все, кроме одного…

В нем, надо полагать, жила часть рабочих, а по ночам сидел сторож, хранились инструменты, была устроена кухня и сортир…

В само недостроенное здание Ирину не тянуло. Но в домик?

Со страшной силой.

Только вот дверь оказалась закрыта. На большой висячий замок.

– Странно как-то, – заметил Дима.

– Что именно?

– Ну смотрите, стройка три года назад подохла?

– Да.

– Забор наполовину обрушенный, а вот замок – новенький. Аж блестит…

Ирина пригляделась.

Действительно, так и не обратишь внимания, кто там приглядывается, но замок действительно свежий. Не заржавленный, как можно бы ожидать.

– А петли? – вслух подумала она.

Раньше дверь закрывалась на врезной замок, это было видно. А потом сверху кто-то прибил две петли и повесил навесной. Да не тот, который пальцем сковырнуть можно, а надежный, основательный…

Кстати – ничем не рискуя. Вряд ли сюда кто явится, кроме бомжей…

– Что делать будем? – посмотрел Дима.

Ирина знала, что НАДО делать.

Оповестить старших по званию, вскрыть, составить протокол… угу. Только обоснование – никакое. Я тут сердцем чую – неладное что-то!

Что ей скажут на это?

Ничего хорошего.

Значит вопрос стоит иначе. Как бы попасть внутрь и посмотреть, а уж потом…

Это Ирина и озвучила своим товарищам по "везению".

Мужчины задумались. Выручил Сергей.

– Ну-ка, минутку…

Действительно, зачем вскрывать замок? Если можно аккуратно достать из кармана плоскогубцы, подцепить гвозди и выдернуть их в несколько секунд?

Дерево-то старое, трухлявое…

Замок так и остался висеть в петлях, только вот одна из них раскачивалась совершенно свободно. Ирина подергала дверь – и та приоткрылась.

– Смотрим быстро, – решила она.

Взгреют ее за эту авантюру. Но победителей не судят, если что, а чутье просто вопит…

Ирине стоило громадных усилий не направиться прямиком к большой русской печке. Вот хотелось ей туда залезть – удержалась, кивнула Игорю.

Тот и полез.

– Опа! А это что такое?

– Соль или сахар? – грустно пошутила Ирина, понимая, что вряд ли.

Зачем кому-то хранить в печке такое количество соли? Вот совершенно незачем…

Ирина вздохнула, и потащила из кармана телефон.

Что-то ей подсказывало, что завтра ее вообще из отдела не отпустят, чтобы больше ничего не нашла.

* * *

Отдел по борьбе с наркотиками себя ждать не заставил.

Приехали, потерли руки, опросили Ирину и остальных – и буквально выпнули патруль обратно на улицы. Идите, ребята, работайте дальше. Еще что найдете – не стесняйтесь, мы приедем.

А пока топайте, не мешайте дядям звездочки зарабатывать.

Ирина спорить не стала, порадовалась, что легко отделалась, и отправилась дальше.

Уже по третьему адресу.

Мужчины с ней не спорили.

Неясно, по какому принципу она отбирает эти адреса. Но ведь работает? Хотя сама Ирина сказала – мол, тут проходила, там слышала, на этот посоветовали обратить внимание…

Мужчины согласились и пошли обращать.

Третьей почему-то Ирине понравилась квартира. С пометкой (УДО).

Старый фонд, старый дом. Примерно на восемь квартир, небольшой двор, скамеечка…

Вот и нужная квартира.

Ирина позвонила раз, второй…

– Да вы стучите сильнее. Пьет он, охальник!

Старушка, которая выглянула из двери напротив, выглядела типичным "божьим одуванчиком". Но засекала любое движение не хуже радара. Эх, побольше бы таких бабушек!

Незаменимые они в работе участкового! Невероятно полезные.

И знают все, и поделятся своими знаниями с громадным удовольствием, только правильный подход к ним найди. Не люди, а сущий клад.

– Здравствуйте…

– Анна Матвеевна. Прохорова я.

– Здравствуйте, Анна Матвеевна, – вежливо поздоровалась Ирина с бабушкой. – а у нас, вот профилактический рейд. Праздники на носу, сами понимаете…

– А чего тут не понимать? Витька, ирод проклятый, как нажрется, так буянит, а водку он не жрет только если денег нет, – вздохнула бабушка. – Когда уж он допьется, да сдохнет, сволочь такая? И мать довел, и отца, и сам по пьяни себе жизнь поломал…

Ирина навострила уши.

Выяснилось, что Витька, пользуясь бабушкиным выражением, был буен во хмелю. И его тянуло на подвиги. Вот, по пьянке и покалечил собутыльника.

Отсидел, мать его за это время умерла, а отец жив остался, он к себе сыночка и прописал. Вместе квасили. Потом у старика печень окончательно померла, потянув за собой владельца, а Витька, вот, остался, и отравлял соседям жизнь.

Управы на него, увы, не было.

Участковый заходил, проводил беседы, но…

Кто б эти беседы еще по пьяни помнил? Уж точно не Витька.

И орал он, и чертей ловил, и за соседями гонялся, и… Скучно никому не было. Это – факт.

– А он один пьет – или нет?

– Раньше один пил, а недавно к нему дружок заявился, – махнула рукой пенсионерка. – Здоровущий такой, весь в наколках… вдвоем квасили. Правда, тихо.

Ирина придавила звонок на несколько минут.

Ответа по-прежнему не было.

– Не помер бы он там, болезный, – забеспокоилась Анна Матвеевна. – Погодите минуту, ребята.

Ребята послушно ждали.

Бабушка нырнула к себе в квартиру, и зашебуршала там, как мышь под веником. А потом вынырнула обратно с ключом!

– Вот!

– Это…

– Это мне еще Витькина мать давала, на всякий случай. Вот, и пришел час-то…

Ирина только вздохнула. Может, ей повезет, и там не будет очередного трупа?

Увы. Она уже поняла, что сегодня ей везет исключительно в обратном смысле.

* * *

Витька был жив.

Пьян вусмерть, но жив. А чего ее тогда сюда тянуло?

Вот зачем?

Ради этого орангутанга? Который нажрался до потери человеческого облика и спит мордой на столе. Нет, не в салате, салат – это буржуйская роскошь. Скатерть – тоже.

Просто спит сидя на стуле и уткнувшись лицом в стол.

Вот ради него она сюда и пришла?

Анна Матвеевна об этом не думала. Она просто прошла в квартиру, подняла за отросшие нечесаные патлы голову алкаша, вгляделась.

– Рыло пьяное… чтоб ты от белой горячки подох!

И отпустила мужика. Тот послушно ткнулся носом обратно в стол. Под таким наркозом с него шкуру можно было снимать – не поможет.

А что – поможет?

Ирина прошлась по квартире.

На этот раз ее тянуло под стол.

– А что это такое? Анна Матвеевна, подойдите сюда, пожалуйста?

– Да?

– Вы видели, что я нашла эту сумку под столом и ничего в нее не подкидывала?

– Да, деточка. А что?

– А вот мне тоже интересно – что именно?

Перчатки пригодились и в этот раз. И Ирина с ужасом уставилась на…

Молоток.

Здоровенные гвозди-шайбы.

Нечто красное в баночке. Не кровь, а что-то вроде красной краски.

Моток веревки, связку отмычек…Надо было в очередной раз вызывать СОГ. И… она понимала, что это такое.

С помощью подобного набора распяли недавно на кладбище несчастного наркомана. Кстати…

– Анна Матвеевна, а такого парня вы тут не видели?

Ирина потыкала пальцем в телефон и показала фото.

Наркошу-то до сих пор не опознали, так что всем разослали ориентировки. А учитывая, что электронка рулит, фото у Ирины в телефоне было. Даже не одно.

Анна Матвеевна присмотрелась к снимку – и закивала.

– А то ж! Колька это!

– Колька?

– Из соседнего двора. Наркоман несчастный, с детства на клей подсел, потом травку покуривал, а последнее время ему вообще все трын-трава. Была бы наркота!

Ирина сверилась со списком.

Это верно, соседний дом в нем был.

– Четвертая квартира?

– Она самая. Родители глаза выплакали, уж и на порог его пускать перестали… он у Витьки часто оставался. Сладкая пара – гусь да гагара.

Ирина подумала, что алкоголь и наркота вещи, конечно, разные. Смешивать их – или употреблять по отдельности, дело вкуса. Зато очень хорошо сочетается возможность получить приют на некоторое время и хозяин, которому на все плевать, кроме бутылки.

Да и…

Где бы она искала жертву?

Вестимо, рядом. Не шляться же по притонам, если нет времени?

– А родителям этого… Коли, еще не сообщили?

– О чем? – насторожилась Анна Матвеевна.

– Так вроде бы… неужели не нашли их еще?

– А как ты их найдешь? – резонно возразила старушка. – У них же не только Колька, у них еще двое. И люди они хорошие, детям с внуками помогают, то у дочки поживут, то у сына… заодно и Колька перестал все из дома тащить…

– А подробнее? – Ирина приготовилась слушать. Только надо СОГ опять вызвать…

Чуяло ее сердце, скоро ее анафеме предадут. Или телефон отберут.

Или голову оторвут на фиг. И так праздники на носу, а тут еще от нее сюрпризы. Радости-то… вагон!

Но никуда не денешься. Вызывать надо.

Ирина набрала номер, выслушала абонента на том конце радиоволны, рассказала все – и принялась расспрашивать Анну Матвеевну. А то кто ж ей потом чего расскажет?

Старушка была счастлива и языком работала так, что мельница бы позавидовала.

Коля…

Евдокимов, с того двора…

Так-то Евдокимовы люди приличные, всю жизнь на заводе, потом, когда завод распался, не пропали. Был у них дом в деревне, так они плюнули и натуральное хозяйство завели. Кур там, кроликов… соседям, кстати, чуть не за копейки продавали… многим помогли.

Трех детей подняли. Два сына и дочь.

Вот, старший сын у них сейчас в деревне живет, с семьей. А сельское хозяйство – оно такое, успевай поворачиваться. Там недавно внук родился, Евдокимовы там и днюют и ночуют.

Помогают, значит, сыну с невесткой.

Дочь у них тоже работяга. Замуж, правда, вышла в другой город, но тут недалеко, километров сто. И ей тоже надо с внуками помогать.

А вот Колька у них неудачный получился. Оторви и брось, называется.

Нюхал, курил, теперь, вот, колоться начал… из дома все тащил, пока его отец по-простому поленом не поучил.

Мать, конечно, рыдала, а только Анна Матвеевна считала, что пережалели ребенка. Он в детстве слабеньким был, вот и жалели. Добереглись, называется.

Ну, может, скоро и отмучаются, болезные.

А что?

Лучше уж один раз похоронить, чем каждый раз страдать…

Ирина так не считала. Отношения с наркотиками у нее были однозначными, распространителей она бы с удовольствием пристреливала, а вот таких Колек…

Жалко их.

Все равно – жалко. Дурачки сопливые.

Вот, и недавно Евдокимовы к дочери уехали. Колька хоть и побузил, но смирился и пошел ночевать к Витьке. А так-то да…

Уж сколько не показывался…

Может, уже и отмучился где?

Ирина даже знала, где именно.

Завыли сирены. Рядом с домом одна за другой парковались машины.

* * *

– Алексеева, тебя никуда отпускать нельзя, – выговаривал ей Иван Петрович, приехавший вместе со всеми. – Ты за один день нашла больше, чем я за полгода!

Ирина разводила руками.

Не виноватая я, оно само.

Вслух она, понятно, ничего такого не высказывала, но и ругались на нее не всерьез. Так, для проформы.

– Нам теперь куда?

– Пока здесь побудьте, потом решим, – махнул рукой наставник. – Вон, перекуси, сходи, небось, голодная?

Ирина посмотрела на часы.

Это – да. Пришла она на работу к полвосьмому, сейчас уже почти час… куда время делось?

А вот туда. Пока обойдешь, пока вызовешь, пока дождешься, пока…

В желудке намекающе заурчало. Иван Петрович улыбнулся.

– Тут рядом шашлычка есть. Маленькая, но симпатичная, и шашлыки хорошие. И хозяин мой знакомый… держи карточку. Покажешь, скидку сделают.

Мяса захотелось до ужаса – и сразу.

Ирина кивнула, оглянулась на своих напарников.

– Я – за, – высказался Вася.

– Ешьте и возвращайтесь, – напутствовал Иван Петрович. – Нам тут работы хватит…

Ирина послушалась. Ноги аж чесались, и желудок словно спазмами сводило. И… не зря.

Они как раз отходили от дома, когда подъехал к бордюру здоровущий джип шевроле, и из него полез… да! Тот самый тип, который был на кладбище.

Слава Богу, не обратив на Ирину и ее спутников никакого внимания.

Ирина тоже не стала замирать или теряться. Она просто прибавила скорость.

Вот никакого желания встречаться у нее не было. Вообще никакого.

На час, что ли, в шашлычной задержаться? Так, на всякий случай?