Текст книги "День и ночь (СИ)"

Автор книги: Галина Гончарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

Да уж…

Ирина представила, что это ее ребенок пропал…

Кошмар!

Лучше о таком даже не думать. Кирилл помахал рукой.

– Наташа, доброе утро. Пустите нас, пожалуйста, я специалиста привез.

Долго упрашивать не пришлось.

– Специалиста?

Ирина пожала плечами.

– Может, и получится чем помочь. Вы – мать… эээ

– Ксюши, – подсказал Кирилл.

– Ксюшину комнату покажете?

Наталья кивнула и повела ведьму в комнату дочери.

Типичная девчачья комнатка. Барби, розовые оборочки, занавески, обои с какими-то куклами… Ирина и половины не знала. Да и не надо, видно было, что ребенок в этой семье – любимый.

Девушка прошлась по комнате. Потом достала из рюкзака траву…

– Миску с водой принесите. Вода самая обычная, миска любая… Кирилл?

– Сейчас.

Кирилл понял правильно, подхватил Наталью и повел на кухню за водой. А Ирина тем временем достала из рюкзака купленную траву.

Полынь.

Сильное средство. А еще крапива и сон-трава.

Ирина прошлась по комнате, рассыпая по щепотке травяной порошок, потом бросила несколько щепоток в принесенную миску с водой, опустила туда же девчачью розовую расческу в стразах…

Наталья молчала.

Все ждали, потом Ирина медленно отставила миску, подошла к шкафу и принялась там копаться.

– Что…

– Откуда это у вашей дочери?

В руках Ирина держала небольшую куколку, сделанную точь в точь, как живая девочка лет восьми. Те же пропорции, большие карие глаза, русые волосы, явно натуральные…

– Н-не знаю, мы такого не покупали.

А вот одежда была далека от современной. Рубаха с вышитыми знаками.

– Косой крест…

– Знак Морены, – хмыкнул Кирилл. – Я знаю.

– Морены?

– Повелительницы Нави. Славянская богиня зимы и смерти…

Рядом громко охнула Наталья.

– Успокойтесь, жива ваша Ксюша, это точно, – рыкнула Ирина.

Наталья тихо заплакала. По симпатичному лицу катились слезинки.

– Поздняя она у меня… любимица… кто ж ее так? За что?

– Кукла на вашу дочь похожа?

– Копия…

Ирина вздохнула.

– Она вам не говорила, что куклу нашла?

– Нет.

– Может, поменялась с кем-то, или подарил кто?

– Нет…

– Кирилл, проводи меня за околицу. И… нож какой есть?

– Есть. А остальные дети? Там… тоже?

Ирина подумала пару минут.

– Да, думаю, да.

– Тогда, может, к ним сходить? Ты уже знаешь, что делать надо?

– Знаю, – грустно вздохнула Ирина. – Догадалась. Ладно, пойдем. Это быстро…

Наташа, получившая надежду на возвращение дочери, помчалась вслед за Кириллом и Ириной. Точно такие же куклы обнаружились и в трех других домах. И каждая из них была копией пропавшей девочки.

Только рубашки одинаковые, домотканые, с одной и той же вышивкой.

– У вас в деревне никто не умирал в последние пару лет? – поинтересовалась Ирина.

– Кто именно?

Наталья смотрела внимательно.

– Молодая девушка?

Люди переглядывались, думали…

– У нас – нет. А вот в Тополихе у Никифоровны внучка отравилась, – вспомнил кто-то.

– Утопилась! – возразил другой голос.

Народу набежало – человек пятнадцать, одна родня пропавших девочек, да еще пара любопытных. Почему пара?

Так ведь деревня, кто ж днем не работает? Крепкое хозяйство и держать надо крепко.

– Подробности можно? – громко спросила Ирина.

Подробности были неприглядны.

Деревня – это свой обособленный мир. И если в городе можно рожать абы от кого, то в деревне – не стоит. Помоют косточки девушке деревенские кумушки, ох, помоют…

И ей, и ее семье, и спустя двадцать лет тот случай припомнят…

Внучка Никифоровны как раз и оказалась беременна от кого-то из "пансионатников". Поморочил девушке голову, да и бросил. Та кинулась к бабке, а Никифоровна, человек старой закалки, мексиканских сериалов не смотрела, а беременность вне брака считала позорной. Ну и досталось девке по полной.

Бабка требовала, чтобы та на аборт пошла, а девчонка криком кричала, мол, любит, и ребенка сберечь хочет…

Не так уж и хотела, если топиться кинулась. Там ее и нашли, на берегу, всю белую…

Ирина кивнула.

– Ну, что-то подобное я и предполагала.

– Что это за существо такое? – тихо спросил Кирилл.

– Мавка.

– Чего?

– Мавка, я же говорю.

– Так они же вроде…

Ирина поморщилась. Пересказывать то, что она услышала от наставницы, не слишком хотелось, ну да ладно. Оборотень имеет еще одно большое преимущество. Рядом с ним можно говорить тихо-тихо, чтобы никто другой не услышал. А у него-то слух куда как острее человеческого.

– Официально мавка – это дух некрещенного ребенка. Но в данном случае все еще хуже. И крестины тут не при чем. Будь эта девушка не беременна, может, и обошлось бы. А тут все один к одному. И сама она сильно обижена, и душа нерожденного ребенка покоя не нашла, а может, и еще чего… Сходишь потом со мной к этой Никаноровне?

– Схожу.

Ирина благодарно кивнула.

– Это даже не совсем мавка. Это хуже. Если у меня сил не хватит справиться, бей ее крестом, святая вода у тебя с собой есть?

– Две минуты, сейчас до машины добегу. И церковные свечи есть, не то барахло, которое продают по рублю, а настоящие…

– Тащи. Христианская символика для них что крапива. Хоть отпугнешь.

– Как я узнаю, что вмешиваться надо?

Ирина фыркнула.

– Не перепутаешь.

Вот и околица деревни. Место, где терялись следы детей.

И ведь не к реке они пошли, нет…

Ирина осмотрелась вокруг, махнула рукой людям.

– Отойдите, и ближе чем на двадцать метров даже не подходите. Ясно?

Народ закивал.

– Я прослежу, – рыкнул Кирилл.

Ирина подумала про пастушью овчарку и стадо баранов. Ну, тут пастуший волк…

Девушка подумала еще пару минут и подобрала ветку. А потом принялась чертить круг, заключая в него себя и куколок. И знаки нарисовать не забыть.

Те самые, старые, которые уж и не помнят почти…

Солнце, огонь, одолень-трава, громовое колесо – иначе не справиться.

А теперь…

Ирина достала нож. Самый обычный, с пластиковой рукояткой, купленный в свое время рублей за пятьдесят. Картошку им чистить было замечательно.

А сейчас…

Девушка положила перед собой первую куклу.

– От крови – к крови, от нави к яви, от Мораны к Живе…

Полоснула себя по пальцу, кровь закапала на куколку, больно… а что делать, если некоторые знаки только кровью рисуются? И больше ничем?

Ничего, надо вытерпеть, надо справиться. У Ирины было такое ощущение, что она тащит из воды бревно. Тяжелое, скользкое, гадкое, и надо его вытащить, надо не допустить, чтобы сорвались руки… и как же болит порез….

Вот и она, кажется… ну, иди сюда, тварь!

* * *

Кирилл смотрел на девушку, которая стояла в круге на коленях и что-то шептала.

Что-то?

Этого заговора он не знал. Так ведь он и не специалист, чего уж там. Ирина явно знала, что делает… откуда? Силу ей передать могли, а вот знания…

У нее тоже что-то в роду было? Или она нахваталась по верхам?

Нет ответа.

Кирилл и сам не понял, как это произошло. Но внезапно запахло тиной, речной водой, воздух словно сгустился, а потом на границе круга очутилась девушка.

Симпатичная, лет двадцати – двадцати двух, светловолосая, с пухлыми губами, красивая и притягательная. Любой мужчина повелся бы, там одна грудь роскошная… Только вот нос оборотня отлично чувствовал запах тины и гнили. Так от живого человека не пахнет, нет…

– Не тронь моих детей!

– Отдай что взяла – и не трону!

Ирина смотрела прямо на мавку. Та оскалила острые зубы. Не человеческие, даже не звериные, может, акульи? Да, вот на акулью пасть ее рот был похож больше всего, такие же острые треугольники клыков…

– Зачем тебе мои дети, ведьма?

– Зачем тебе человеческие дети, нежить?

– Я живая!

– Разве?

Ирина поднялась с колен, но куколка у нее была по-прежнему в руках. Нежить рассмеялась.

– Убьешь их?

– Могу куклу тебе отдать. Но взамен…

– Взамен?

Нежить сделала еще один шаг, оказываясь на самой границе круга. Ирина тоже сделала шаг к ней.

– Взамен уйдешь отсюда. Навсегда. Сделка?

– Сделка! – отозвалась нежить.

И протянула руку.

Зря, стоило бы помнить, что ведьмы с нечистью и нежитью не церемонятся. А иногда и с живыми тоже.

Ирина что есть сил вцепилась в склизкую холодную кисть – и втащила мавку внутрь.

Вой раздался…

С тем же успехом ее можно было на костер затащить. Земля, на которой были нарисованы знаки, жгла нечисть хуже греческого огня, та просто оплывала…

– Ведьма проклятая!!!

Крик не крик, визг не визг…

Мавка бросилась на Ирину.

И получила в лицо полную пригоршню трав, смешанную с крупной солью.

Полынь, крапива, сон-трава, все это было куплено не только ради снятия чар. Но и…

Смешать с крупной солью, каменной, самородной, ей-то и досталось нечисти в лицо.

Вой был такой, что деревья дрогнули. Ирина поняла, что сейчас мавка попробует удрать, не считаясь ни с какой болью и ущербом, и кинулась вперед. Задержать, хоть ненадолго…

Ухватить за руку, свалить старым приемом, нечисть ты там или нет, а ноги у тебя есть – и мордой ее в землю. В громовое колесо!

Жри, тварь!

Вой стоял – деревья гнулись.

И все же Ирина понимала – не удержит. Сил не хватает, опыта, ей бы еще подучиться… ну и пусть! Цепляться будет до последнего!

Не убью, так покалечу, тварь!

– Ну-ка, дай я ее!

Кирилл бестрепетно вошел в круг. И от души полил мавку святой водой. А потом еще и распятием принялся охаживать, как дубиной.

Это оказалось последней каплей.

Существо взвыло и начало истаивать.

Минута, две, три…

Держать, только держать… плевать, что руки жжет… Кирилл нашел где-то сверток с соляно-травяной смесью и высыпал сверху. Часть соли и в порез угодила… зараза!!! Чтоб ты здоровенький был!

Ирина чудом не взвыла в голос.

Но держать оставалось недолго. Еще буквально минут пять – и на траве осталась только грязная лужица. И словно чей-то вой затихает вдалеке.

Ирина выдохнула.

– Кажется, все. Готова.

– А дети? – Кирилл протянул руку и поднял ведьму.

– Дети? А, это уж вовсе просто. Где там родители?

Кирилл повернулся и кивнул.

Остановить мать, у которой похищен ребенок какой-то нечистью? Смешно! Тут разве что БТРом пробовать надо. Четыре куколки легли в женские ладони.

– Идите. Они нагреваться будут, как будете к детям подходить, а как вспыхнут – тут и ваше чадо рядом.

Поляна вмиг опустела, даже зевак не осталось.

Ирина откинулась на руки оборотня.

– Все, готова.

– Она – или ты?

– Она – окончательно, а я еще оклемаюсь. И нервы тебе попорчу.

– Вот напугала-то, – проворчал оборотень, поудобнее подхватывая девушку на руки. – Дикобраза голым афедроном.

Ирина фыркнула.

– А то ж. Пожрать есть?

– И поесть есть, и пожрать…

Откуда-то неслись торжествующие вопли – нашли первую из пропавших девочек. Живую… и Ирина позволила себе расслабиться. Все хорошо, что хорошо кончается.

* * *

Это она и объясняла через час, сидя за богато накрытым столом.

– …ей ребенка хотелось. А бабка против была, утопиться-то девчонка утопилась, а вот желание осталось. Ну и принялась детей воровать, а вам куколок оставляла, вроде как замену.

– Вот оно что, – кивнул Кирилл. Остальные слушали Иринин рассказ, как кошмарную сказку. Понятное дело, и не забудут, и детям передадут, но…

Не слишком-то и приятно о таком слушать. Страшно даже.

– Куколок она с девочками связывала. Жива девочка – цела куколка. Потому я ничего и увидеть не могла, они ж по домам лежали, да в укромных местах, где потемнее, да мавка следы путала… вот и пришлось выманивать. Если бы я вред куклам причинила, девочки бы тоже умерли. Но и так хорошо получилось, мавка почуяла, что я на ее покушаюсь – и пришла. Дальше – дело техники.

– Совсем она… того? – спросила Наташа.

– Совсем. Безвозвратно.

– Это хорошо. А с девочками что теперь?

– А что с ними не так будет? Все в порядке. Сутки проспят, а потом и не вспомнят ничего, – Ирина пожала плечами. – Только вы их потом обязательно в церковь сводите, святой водой, что ли, облейте, и пусть крестики носят. Да не один, а штуки четыре-пять. Браслетики там, фенечки… лишь бы символика была та самая.

Судя по лицам родных – в церковных лавках всю символику скупят. На корню.

Кирилл хмыкнул.

– Ведьма, которая посылает в церковь.

– Иногда самое простое – самое верное. Нет здесь жриц и жрецов, чтобы все обряды по правилам провести, – отмахнулась Ирина. – Пусть их Распятый бережет, его паства, ему и стараться. Да и не любит нечисть вашу веру, сам видишь.

– Ну, соль тоже не любит.

– А… пока не забыла.

Ирина разделила остатки соли с травами на четыре части и рассыпала по пакетикам.

– Положить в постель. В подушки зашить, или еще как… понятно?

Пакетики исчезли со стола. Всем все было понятно. И Ирина, дожевав картошку со шкварками, поднялась со стула.

– Кирилл, ты меня отвезешь Никифоровну навестить?

– Отвезу. А то ж…

– Тогда поехали.

* * *

Просто так уехать не удалось.

Благодарные родители умудрились так забить машину разной сельхозпродукцией (деньги никто давать и не пытался, понимали кое-что), что "хонда" жалобно пищала и оседала пузом в грязь.

Кирилл медленно рулил по главной улице.

– Это было… зрелищно.

– Все видели? И… эту?

– Видели. И слышали, – кивнул оборотень, – но молчать будут, деревня, сама понимаешь…

Ирина кивнула.

Она в деревне выросла, она как раз понимала. Это кому другому пришлось бы объяснять. А деревенские… тут и знаний сохранилось больше, и многое еще живо по разным углам.

Не всякому, правда, откроется, тут пожить надо, и не просто так, своим стать, чтобы тебе доверяли. Можно купить дом в деревне, но врасти – не получится.

– Не хотелось бы увидеть все это на ютубе.

– Дураки здесь живут, что ли? Если кто и решился бы на такие глупости, живым бы не ушел. Его бы родители на клочья порвали, прямо на месте.

Ирина хмыкнула.

– Ладно. Все хорошо, что хорошо кончается.

– Чем тебе грозило сцепиться с этой тварью?

Ирина помолчала пару минут.

– Если бы она одолела – могла бы убить. Или просто удрать, зависит от того, насколько сильно я бы ее потрепала. Кстати – спасибо тебе. Я все-таки себя переоценила.

– А откуда ты вообще о таких тварях знаешь?

Ирина помолчала пару минут. Говорить правду не хотелось, лгать – тоже, пришлось выбрать нечто среднее.

– Я тоже в деревне выросла.

Понимай, как хочешь. То ли там уже сталкивалась, то ли рассказал кто…

– У девочек точно последствий не будет?

– Не должно. Разве что сны будут какое-то время. Но соль с травами – оберег хороший. Особенно если нашептать кое-что.

– И когда ты успела?

– Соль дома нашептывала, травы потом добавила. Плохо, что они аптечные, столько силы в них не было, сколько нужно.

– Да уж спасибо, хоть что-то было. А соль откуда, если не секрет?

– Ничуть. Люся капусту квасила, вот и осталось.

Кирилл фыркнул и притормозил.

– Ну что – приехали?

Ирина кивнула.

Приехали, она и так это могла сказать. От дома, рядом с которым они стояли, явственно тянуло затхлостью, плесенью, тиной и ряской.

– Она сюда приходила.

Кирилл хмыкнул и полез из машины.

* * *

Долго звать и стучать не пришлось. Высокая крепкая старуха выглянула из дома почти сразу же. Вгляделась в гостей, прищурилась.

– Ишь ты. Сто лет таких не видывала.

– А вам ста лет и нет, – не стала церемониться Ирина. – Шестьдесят – да, и то не полных.

Старуха хмыкнула. Иронично так.

– А ты и того можешь не прожить. Сама понимаешь…

– Понимаю, – вновь не стала спорить Ирина. – Что вы над внучкой видели? Ведь не просто так уговаривали на аборт?

Никифоровна поникла.

– Нет, не просто так. Сама видишь, дар у меня такой. Видеть – вижу, а больше ничего и не могу. Да и то, вижу через два раза на третий, когда накрывает. Вот прабабка, говорят, сильной ведьмой была, а нам не передалось.

– Выродились – или не захотели? – уточнила Ирина.

– Выродились, – махнула рукой Никифоровна. – Сама понимаешь, дать-то любой можно, но не всякая ту ношу снесет. А безумная ведьма – смерть.

Ирина понимала.

Даже ей сейчас было тяжко.

Вот это сочетание власти – и дозволенности… ведь не верит никто в ведьм, так что можно творить что угодно, никто и не остановит. А натворить можно многое…

Страшно?

Очень. А как остаться человеком? Хотя бы удержаться на этой тонкой грани? Недаром ведьмы в сказках или феи – или колдуньи. Добрые или злые. Либо пугаются и бросаются творить только добрые дела, чтобы не дай бог, не замараться, либо не пугаются и живут в свое удовольствие. Конец, впрочем, все равно один.

Костер.

– У вашей внучки способностей не было…

– Способностей не было, кровь была. Вот и вышло, как вышло…

– А ее ребенок?

– Он бы уродом родился. Как животное, ел бы да спал и под себя гадил. Я-то видела…

– И сказали ей об этом.

– Ну да. А эта дуреха уперлась, даже если ребенок такой будет, она его все равно любить станет… себя бы приговорила и свою жизнь.

– Она и так себя приговорила.

– Дура, я ж говорю… жаль, род обрывается.

– Жаль, – искренне согласилась Ирина. Это она могла понять, у нее дед тоже жалел, что род оборвется. И Ирину просил, если муж будет не против, то хоть одному из детей дать ее фамилию. Пусть хоть так… кровь жива будет, род жив, остальное приложится. – Она к вам приходила, да? Потом, после того, как себя погубила?

– Было. Четыре раза, детей своих показывала. Живы хоть девчонки?

– Да. Успела я вовремя.

– А… она?

– Ушла. Навсегда.

Никифоровна выдохнула и даже как-то ссутулилась.

– Это хорошо. Зайдите, что ли, чая выпейте?

Ирина не смогла отказаться. Да и не хотела.

Чая действительно вдруг захотелось, крепкого, горячего, с медом. А раньше, под взглядами родственников спасенных девочек ей буквально кусок в горло не лез.

– Зайдем, – кивнула она. – Спасибо.

* * *

Обратно ехали молча.

Жалко было. И бабку, которая не смогла найти нужные слова, и внучку, которая сама свою жизнь погубила, и девчонок – тех хоть спасти удалось…

Но ведь останется на всю жизнь след.

И сны сниться будут нехорошие, и от воды им бы лучше подальше держаться, а как еще на детях отразится? Это только кажется, что все можно вылечить, все можно загладить…

Нельзя.

С другой стороны, теперь друг у друга будут эти четыре девочки. Ближе родных сестер, связанные навьей нитью, связанные памятью и кровью… что-то принесет им будущее?

Жалко было всех.

* * *

– Афигеть!

Люся смотрела на продуктовое изобилие в полном шоке. Это при том, что добрую треть Ирина оттащила Светлане Сигизмундовне.

А что?

Ей столько не надо, а бабка все не впроголодь поживет. От денег она бы отказалась, а вот такую "спонсорскую помощь" примет.

– Откуда дровишки?

– Из лесу, вестимо.

Кирилл сгрузил мешок картошки и выдохнул. Он-то от всех этих солений-марений отказался наотрез. Отпихивался всю дорогу, четырьмя лапами.

Нет – и отвяжись!

– Мы это за год не съедим!

– Экономить будем, – буркнула Ирина.

– Пойду, с комендантшей поговорю. Пусть в подвале, что ли, хранить разрешит…

– Давай, – кивнула Ирина. И потянулась за сковородкой.

Яичница – отличная штука. И плевать на холестерин!

Глава 16

Мистика не отменяет суровых трудовых будней, а если высказать начальству оправдание типа: «мавок гоняла», получишь предсказуемый ответ: «закуси – и за работу». Так что Ирина даже и не оправдывалась, получив на руки очередное дело.

А почитав его, и порадовалась, что не отпихивалась.

Дело было – как раз по ее части.

Возможно, в советские времена и можно было баловаться взрывами на уроках. И никто детей в террористы не записывал.

А вот сейчас…

Взрывпакет три придурка не на коленочке сварганили, они его купили, в чем и признались, наперебой размазывая сопли и слюни. Это ж не просто так понтоваться перед друзьями, это ЧП районного масштаба.

Может, не попади учитель в больницу, не возьмись за это дело Ирина, все и сошло бы с рук малолетним паршивцам. Но как получилось, так и получилось. И девушка с удовольствием думала, что – поделом.

Так что Ирине передали адрес торговца и попросили разобраться.

Что, как, правда или нет, торговал – или послал… если что, этого точно будут раскручивать по полной программе. Торговля пиротехникой – это вам не памперсами торговать, там куча правил и инструкций, половину из которых этот ларечник нарушил!

Ирина проглядела адреса и отправилась в магазин пиротехники.

Магазин – это было сказано громко. Киоск.

Причем откровенно грязный, старый и обшарпанный. Такое ощущение, что начинал он еще в девяностые годы и с тех пор ни один хозяин его не покрасил.

Зайти внутрь?

Ассортимент на витрине, крохотное окошко для выдачи товара…

Клетка для канарейки.

Закрытая.

Недолго думая, Ирина стукнула в соседний киоск, с шаурмой. Выглянула девушка лет двадцати-двадцати двух.

– Что закажете?

Ирина махнула удостоверением.

– Правдивый рассказ о вашем соседе.

Девушка погрустнела.

– А чего я? Я ничего…

– Вот, ничего и не надо. Только объясните, почему закрыто? День, вроде, рабочий?

– Женька отдохнуть решил.

– Хозяин?

– Ага, хозяин, – покривилась девчонка. Ирина даже испугалась. Косметики на собеседнице было столько, что ей-ей, еще слой – и она бы отваливаться начала, как некачественная штукатурка. – Голь он перекатная, едва концы с концами сводит. И товар у него г…но!

Ирина кивнула.

И выслушала печальную историю Ларисы.

Девушка пошла торговать шаурмой не от хорошей жизни. Приехала из деревни, закончила кулинарный техникум, ну и…

Куда устроиться?

Куда ни устраивайся, а надо где-то жить, на что-то жить…

Кое-кто из Ларисиных товарок устраивался в жизни, а именно, выходил замуж. Лариса тоже принялась оглядываться по сторонам, и положила глаз на Женю. Казалось бы, что такого?

Вы привлекательны, я чертовски привлекательна, чего терять время?

Ты на мне женишься, я получаю мужа, прописку, жилплощадь, что получает муж?

Меня!

Понятное дело, муж в выигрыше, не каждый же день такое сокровище предлагают по себестоимости!

Женя, увы, оказался неприступен. Наверное, ему не понравилась перспектива делить любовницу с ее работодателем. Лариса сильно обиделась и с тех пор искала повод насолить парню.

А чего он?

Брезгует?!

Вот козел!!!

Торгует ли он пиротехникой?

Да, только дрянной и паршивой. А что? Вы у него что-то купили, или что? Урод он! И товар у него плохой! Вот!!!

Чего его сегодня нет?

А и не будет. Денежка у него явно есть, здесь ему торговать в развлечение. Так что ходит, как хочет. Вот…

Домашний адрес? Телефон?

Есть, чего только не найдешь у разозленной женщины, записывайте.

Что Ирина и сделала. И отправилась в путь. Искать Евгения по месту жительства.

* * *

И снова частный сектор. Правда, этот дом куда как поприличнее соседних. Явно на одну семью, с небольшим двориком, с хозпостройками, видно, что у хозяина деньги есть. И на сайдинг, и на пластиковые окна, и на новую крышу, и даже на высокий, в полтора человеческих роста забор.

Ирина хмыкнула и надавила на пимпочку звонка.

Эстет, однако?

Мелодия "Прощания Славянки" раскатилась по округе.

За оградой залаяла собака, судя по басу – не левретка, а полноценный зверь, вроде "кавказца" или добермана. Ирину это не испугало.

Ведьма же…

Если кто не знает, таких даже комары облетают. А животные относятся… неоднозначно.

Кошки любят, собаки и лошади – не особо. Хотя ведьмам все равно. Раньше еще были собаки-первородки, которые могли распознать ведьм. Их стоило опасаться. А сейчас…

Сейчас глубоко плевать, распознают в Ирине ведьму – или нет. Все равно в них никто не верит.

Спасибо экстрасенсам и передачам из зомбоящика. Они столько трещат о сверхъестественном, что никто и никогда уже не поверит в его существование.

Ждать пришлось недолго, ворота открылись.

– Кто тут?

На улицу высунул нос мужчина, весьма похожий на хорька. Острое подвижное личико, усики, светлые жидковатые волосы, падающие на лоб, щуплое телосложение – Ирина и то была крупнее, чем он. Уж в груди точно пошире. И повыше.

– Алексеева, Ирина Петровна, лейтенант полиции. Вы – Евгений Николаевич Исеков?

– Я. А что случилось?

Испуганным человек не выглядел, виноватым тоже. Ирина потянула из кармана телефон.

– Вам знакомы эти молодые люди?

Фотографии троих паршивцев ей тоже переслали.

– Кажется, видел где-то. Это не новый сериал по телику? Там, вроде, такие балбесы… эти… корнеты, что ли?

– Нет. Это ваши клиенты, – улыбнулась Ирина. – Побеседуем на улице – или в дом пригласите?

– Во двор могу пригласить, если Гаррика не побоитесь, в доме не прибрано.

– Приглашайте.

Во взгляде мужчины мелькнуло хорошо запрятанное злорадство.

– Ну, проходите.

Ирина спокойно прошла во двор.

А, ну понятно, почему мужчина ничего не боялся. Здоровущий кобель-кавказец даже на цепи не сидел, не то, что в вольере. Увидев постороннюю, пес встал на лапы и медленно, опустив лобастую голову, направился к ней.

Ага, наивная собачка.

Ирина насмешливо ждала. Точно так же, как и продавец пиротехники, который, наверное, рассчитывал на визг, писк и панические вопли. А то и бегство.

За пять шагов пес начал принюхиваться. За три остановился.

Ирина шагнула вперед.

Кавказец попятился.

– Место, – цыкнула девушка, доставая бумаги из планшетки. И повернулась к Евгению Николаевичу. – У вас где присесть найдется?

Хорек, которому в попу шокер засунули. Наверное, так они и выглядят. А если не хорьки, то хозяин точно соответствовал портрету. Особенно глаза.

Глаза большие, вертятся и хлопают, вот так-то. Ирина фыркнула.

– Ну так?

– Д-да, пожалуйста…

Стол был идеально чистым. И двор, кстати, тоже. И скамейки.

Все сделано аккуратно, красиво, надежно… и у такого – в доме грязь? Ой ли! А почему приглашать не хочет…

Да мало ли?

Может, у него там любовница в неглиже. Или он рассчитывал, что Ирина удерет от Гаррика, как вариант…

Вот было б у него там что-то противозаконное… но – так просто этих умников не поймаешь. Прокурор, ордер, основания… а только потом обыск и носом в травку. Презумпция невиновности. Не доказано – не виноват.

– Гаррик…

– Простите?

– Гарри… да собака. Странно он себя как-то ведет.

– Перегрелся, наверное. Дни жаркие, вы бы его водичкой. Или подстригли, – посоветовала Ирина. Если владелец и понял, что над ним издеваются, то виду не показал.

– Д-да, наверное.

– А теперь давайте поговорим о ребятах.

Увы…

Чего-то другого и ожидать не стоило. Мужчина твердо отрицал знакомство, стоял на своем и сдаваться не собирался. Ничего не продавал, никого не знает, знать не хочет, и вообще – вы о чем?

Ладно, пиротехникой он торгует!

Но дешевка же!

Китайская!

Чтобы такая серьезно взорвалась, ее "КАМАЗами" отгружать надо. И то не факт, что получится.

Продал что-то соплякам до шестнадцати лет?

Не продавал!

Не был, не привлекался, не участвовал, и вообще – докажите? Это его оговорили. Именно потому, что он этим соплякам ничего не продал!

Доказательства?

Это вы докажите, что он виноват!

Ирина скрипнула зубами, но пришлось уйти несолоно хлебавши. И самое обидное…

Она отлично знала, что ей врут.

Подозреваемый знал, что он врет.

Но ведь не докажешь! Близок локоть, а не укусишь. Увы…

Выйдя из негостеприимного дворика, Ирина скрипнула зубами еще раз.

Ах, как же велико было искушение немножко надавить на поганца ведьминскими методами. К примеру, кошмары наслать. Чтобы являлся тебе каждую ночь самый твой большой страх, грозил кокетливо пальчиком, или там, хоботом, и вежливо говорил: "не сознаешься – наяву явлюсь". Милое дело!

Но – нельзя.

Слишком велико искушение, слишком просто получится… лучше уж по старинке поработать. Ножками побегать, свидетелей опросить…

Хотя…

А чего бегать?

Надо топать обратно на рынок и поговорить с Ларисой. Эта что хочешь подтвердит, в любой форме. А что наврет…

Вот ведь вопрос – можно ли бороться ложью – с таким же враньем? С одной стороны – недостойно.

С другой – подобное лечится подобным. Ох уж эти философские вопросы.

* * *

Светлана Сигизмундовна позвонила вечером.

– Ирочка…

И слезы хлынули.

– Что случилось? – напряглась Ирина. Выслушала и скрипнула зубами.

Ах вы ж…

– Сейчас приеду.

Повесила трубку и принялась одеваться.

Сволочи такие, ну, вы нарвались! Иногда ведьминский дар – самое то!

Телефон опять зазвонил.

– Ириш, ты мне нужна.

– Это не взаимно, – огрызнулась Ирина в трубку. – Ты в курсе, что ездовых ведьм не существует? Только ездовые собаки?

– В нашей стране даже ездовые академики попадаются, – фразой из мультика огрызнулся оборотень. – тут на кладбище… сможешь взглянуть одним глазком?

– Не знаю. Мне сейчас в одно место надо, а уж потом…

– Давай я тебя подвезу? Или помощь нужна?

Ирина размышляла недолго.

– Приезжай к общаге.

* * *

В знакомую коммуналку она входила, как иллюстрация к поэме «кипящий чайник».

Мало – вора поймать и посадить. У него ж еще и знакомые есть, друзья, родные, а у этого, конкретного – любимая девушка Милочка и ее замечательная мамочка – Надежда Гавриловна.

Сказать, что Милочка разозлилась на "подставу"? Это еще слишком мягко сказать.

Нет, это еще представить себе надо!

Впервые появился мужчина, который проявляет к девушке интерес, которого не отпугнула ни Надежда Гавриловна в качестве тещи, ни коммуналка в качестве жилья. И тут…

И тут – его сажают!

Полицейский беспредел!

Произвол!!!

Правозащитников на вас нет, мусора позорные!!!

Но до полиции ты еще доберись. Да и подозревала Милочка, что ее желание покачать права кончится в "обезьяннике", где она будет смотреться очень органично и просидит по максимуму. На полицию наезжать с ее шестка дело дохлое. А вот на соседку…

А кто еще может быть во всем виноват?

Понятное дело, она, стерва старая! Сдохла б еще лет двадцать назад, ни у кого и проблем бы не было! А она – поди ж ты! – живет и жизнь людям портит!

Да за такое убивать мало!

Убить Милочка не решилась, но попортить жизнь?

Запросто.

Кто не жил в коммуналке, тому не понять, как могут попортить жизнь мелкие и крупные коммунальные пакости.

Последней каплей оказалась дохлая крыса, которую Милочка засунула в холодильник соседки. Крыс Светлана Сигизмундовна боялась до истерики, вот и решилась позвонить.

Кирилл, которому все это было изложено, нахмурился.

– Ириш, а что ты будешь делать?

– Проведу профилактическую работу, – огрызнулась Ирина. А что тут сделаешь?

Как это ни грустно звучит, при советской власти у нее хоть какие-то рычаги воздействия были бы. А сейчас…

Увы.

– А давай я ее проведу? – предложил Кирилл.

– Это как? – насторожилась Ирина.

Потом выслушала предложение, и кивнула.

Да, это ничуть не хуже всего остального. Не совсем законно, но…

Но будет очень действенно и конкретно.

* * *

Светлана Сигизмундовна визиту обрадовалась. Пригласила Ирину к себе, и девушка выставила на стол коробку с тортиком. Надо же подсластить человеку жизнь?

Надо!

А Кирилл, выждав в машине минут двадцать, поднялся на площадку, и от души грохнул кулаком в дверь соседей.

Ирина отлично знала, что именно там происходит. Кирилл вежливо и мило улыбаясь, постукивая для наглядности кулаком по дверному косяку, доносил до дам простую истину.

Если вы…

Если ты, личность нехорошая…

Если моя тетка еще хоть раз, хоть на что-то пожалуется…

Я тебе ноги выдерну, а швабру засуну. На ней и прыгать будешь. Намек понятен?

Непонятен?

Сейчас покажу, как это в жизни будет…

Выглядел он в роли бандита так убедительно, что Надежда Гавриловна в панике застучала в стену к соседям. Она же знала, что Ирина пришла.