Текст книги "Кольцо безумия (СИ)"

Автор книги: Галина Гончарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

– Если пожелаешь, я прикажу отвезти тебя домой. А завтра вечером буду ждать здесь. Приезжай пораньше, нам нужно будет время подготовиться…

– с чего бы такое благородство?

– Не хочу, чтобы ты обвиняла меня во всех грехах. В том, что я мешаю твоей 'нормальной', – Мечислав подчеркнул это слово, – жизни.

Я минуту подумала. Я устала, да и Питеру было чем заняться, надо было сделать перерыв, пусть все, что мы смогли понять сегодня, уляжется у нас в головах…

– Хорошо. Распорядись, пожалуйста.

– Уже распорядился. Тебя отвезет Валентин. Пойдем, я провожу тебя.

– Пит, счастливо оставаться, – подмигнула я.

– Счастливо, – отозвался вампир. – Увидимся на днях.

Умница. Понимает, что если завтра приезжает Альфонсо – всем нам будет полный аврал и… одним словом – будет. А что и кому – увидим.

Мечислав ловко подхватил меня под руку – и повел к дверям клуба, лавируя между людьми. Я следовала за ним. Нас словно не замечали. Вампирская магия? Возможно. Иначе Мечиславава просто разорвали бы в толпе на сувениры.

В коридоре вампир вдруг резко остановился.

– Юля, я еще раз тебя очень прошу – завтра никаких споров и ссор. Хорошо?

Я опустила ресницы.

– Ты сам знаешь, не провоцируй – и я не сорвусь.

– Знаю. Я буду очень осторожен. Но ты – мой фамилиар. И нам придется изображать близкие отношения. Нравится тебе это – или не нравится.

– Не нравится.

Зеленые глаза сверкнули, двумя изумрудами.

– Юля, Юленька… Почему ты так сопротивляешься?! Сопротивляешься мне, сопротивляешься себе, борешься с тем, что нельзя остановить… Все равно мы будем вместе. Обязательно будем. Это так же верно, как то, что завтра взойдет солнце. Ты – мой фамилиар. Это все равно, что вторая половинка. Ты – часть меня. Моей души, моей жизни, моего разума, моего сердца. И равным образом я – твоя вторая половинка. Если нас разъединить – мы просто умрем. Мы уже не в силах жить друг без друга, прислушайся к себе – и ты поймешь сама… Разве не бывает, что ты просыпаешься посреди ночи – и смотришь в потолок. Потому что рядом нет меня. Потому что ты хочешь увидеть меня, дотронуться, поговорить о чем-нибудь – неважно о чем. Мы сами лишаем себя главного, что может быть в мире – возможности разделить все, все, что нас ждет – на двоих. Возможности знать, что рядом есть родное существо, которое никогда не обманет, не предаст, не ударит в спину, ведь моя спина – это и твоя спина. И наоборот… Юля, сколько ты еще будешь ломать через колено свою и мою души? Сколько!?

Руки вампира опустились мне на плечи – необычно тяжелые и горячие. Чуть помедлили – и сомкнулись стальными оковами – кричи не кричи, а дороги на свободу уже не будет. По телу побежала обжигающая и плавящая кости волна. Закружилась голова. А перед глазами поплыли звезды. Запах яблок и мёда, запах Мечислава, дурманил и кружил голову, сводя с ума…

– Пусти!!! – выкрикнула я не своим голосом.

Рванулась – и помчалась по коридору. Куда угодно, лишь бы подальше от вампира.

И вылетела из запасного входа – на улицу, прямо в руки Валентина.

– Юля? – оборотень явно удивился, но смолчал.

– Поедем домой, – выдохнула я. – Пожалуйста.

Валентин молча запихнул меня на заднее сиденье машины.

Мечислава я не видела. Он решил не преследовать меня и не позориться? Тем лучше.

Для него? Для меня?

Такого Мечислава я боялась.

И только в машине я вспомнила, что не рассказала ему ни про черный туман, ни про ИПФ…

Еще расскажу. Потом.

* * *

Мечислав со злостью врезал кулаком по стене.

Стена выдержала, только штукатурка чуть-чуть осыпалась. Кулаку пришлось немного сложнее. Будь ты хоть трижды вампир, но если вдарить голой рукой по камню – минимум – ты сдерешь кожу.

Хотя… Заражение крови Мечиславу не грозило, так что вампир просто слизнул кровь с костяшек пальцев, стараясь не попасть по ранкам, и удовлетворенно кивнул. Само заживет. Уже заживает.

Черти его за язык дернули!

Перепугал девчонку. Теперь она к нему неделю не подойдет. Одна надежда – на ее чувство долга. Завтра приезжает Альфонсо да Силва – и Юля обязана быть рядом с Князем Города. И будет. При всех ее минусах – она отличный деловой партнер. И в трудную минуту на нее можно положиться, как на самого себя. Даже больше.

Нет, но почему вдруг его самоконтроль дал трещину!?

Мечислав задумчиво навил на палец прядь длинных черных волос. Почему?

Первый ответ лежал на поверхности. Он просто нервничает из-за того, что предстоит завтра. У вампиров тоже нервы не железные, просто выдержка получше. Вот и сорвался.

Второй ответ лежал поглубже. И совершенно не нравился вампиру.

Он отлично помнил, какой увидел свою… своего фамилиара рядом с Питером. Глаза горят, головы сдвинуты, на лицах выражение, как у детей, которым подарили магазин сладостей….

Слишком уж все безоблачно. Последний раз такое увлеченное выражение он видел у нее еще до смерти Даниэля.

А если вспомнить, что Питера Юля тоже спасла, получается печальная картина.

Он сам дал разрешение на пребывание Питера в городе. Сам разрешил им заниматься магией. Винить некого. Но злости это не объяснишь.

С другой стороны – какая разница с кем будет спать его фамилиар, если связана она исключительно с ним, силой она делится только с ним, и вообще, ему достаточно только приказать – и в любой момент она должна будет подчиняться. В теории. На практике – если Юля кого-то полюбит, неизвестно, что она наворотит. Он не может так рисковать своей властью. Если бы лет через пятьдесят, когда он закрепится на этой земле…

Одним словом – надо принимать меры. Пусть занимаются магией только в присутствии третьих лиц. За Питером тоже надо последить. И кого-нибудь ему подсунуть. Чтобы не смотрел лишний раз на Юлю голодными глазами. Так безопаснее. А Юля… она всего лишь женщина. А за семьсот лет ни одна приглянувшаяся вампиру женщина не ответила отказом. И его непредсказуемый фамилиар не будет исключением. Надо просто чуть усилить натиск. Вот уедет Альфонсо…

То, что Юля и Питер в первую очередь нашли друг в друге партнеров по исследованиям – вампиру и в голову не приходило.

Мечислав злился, негодовал, перебирал варианты… и тщательно гнал из головы простую мысль.

Почему он все-таки разозлился? Что это такое? Просто уязвленное самолюбие?

Или… ревность?

Глава 5
Институтские будни чудесные.
2-е сентября

Я едва не опоздала в институт. И это не прибавило мне ни доброты, ни хорошего настроения. Тем более, что первой парой опять шел Ливневский. На перемене ко мне попыталась подкатиться с вопросами Тихвинская, но я поглядела на нее так, что Наташа поняла – лучше уйти в тень. И правильно. Вампиры, оборотни, Альфонсо да Силва, который прибывает сегодня, ИПФ – все это подтачивало мой самоконтроль. И я сильно напоминала себе кипящий чайник.

Но это пошло и на пользу. Выйдя, во время второй пары на пять минут по очень важному и неотложному делу – я увидела в коридоре препода по ОБЖ, которого безуспешно ловила весь июнь.

– Юрий Михайлович! – возрадовалась я. – Как я рада вас видеть!

Опс. А вот восторгаться не стоило. Маленькие глазки Токаревича заискрились интересом.

– Да? А кто вы такая?

– Я? Юля Леоверенская, биофак, третий курс. У меня хвост с того семестра остался, я никак вам досдать не могу…

– Хвост, говорите?

Препод опустил глаза на то место, где у мартышки хвост, а у меня – юбка.

– М-да… Ладно Юля. Приходите сегодня, в семь вечера. Я приму у вас… пересдачу. – И этаким масляно-сахарным тоном. – Я буду ждать вас в аудитории номер триста пять. Это на третьем этаже. Приходите.

И он пошел дальше по коридору. А я, забыв про все свои дела, вернулась в кабинет. Села и задумалась.

Народ, объясните мне популярно – зачем биологу – ОБЖ?

Кто знает? Вот я – нет. Что это вообще такое? Охрана безопасности жизнедеятельности? Основы того же самого? Я до сих пор не знаю, как ЭТО правильно обозвать. И что мы на нем проходим?

Ладно. Еще туда-сюда я выслушаю основы первой помощи пострадавшим. Я безропотно прогляжу фильмы про ожоги, эпидемии и проказу. Тут уж – от сумы и от тюрьмы не зарекайся.

Но выслушивать фразы типа: 'при ядерном взрыве надо натянуть каску поглубже на голову и упасть ногами в сторону предполагаемого взрыва' или 'в случае ядерной атаки надо действовать согласно заранее утвержденному плану, а именно погрузить в машины все материальные ценности и двигаться ровной колонной к ближайшему укрытию'…

Жесть!

Почему я не умею спать с открытыми глазами!?

Вот как вы себе это представляете?

Ядерный взрыв. Ага. А я – каску на уши – и ногами к взрыву. Так меня и откопают. Когда-нибудь. Когда пройдет период полураспада. Какая, блин разница, куда и как надо падать при ядерном взрыве? Все равно помрешь. Если сразу накроет – хорошо. Если нет – загнешься через пару месяцев от облучения. Еще и помучаешься.

Второй вариант. Наступает ядрёная, то есть ядерная война. Третья, она же и последняя мировая. Конечно – не дай бог, но вдруг?

И проводится ядерная атака. А тут мы, бодренько, грузим все ценное – три сотни банок с формалином и образцами, скелета Борю, полтонны плакатов и наглядные пособия в машины. Угу, кто б нам их предоставил. Спорим – в случае атаки каждый будет драпать сам за себя? С максимальной скоростью. А первыми в 'Великом Убегании' будут наши чиновники. Эти – как тараканы, за версту тапок чуют.

Но пусть предоставили. Вот вы – знаете, где в округе ближайшее укрытие?

Ага! А я вот – знаю. В трех кварталах отсюда. Мне дед показывал. Правда, сейчас там интернет-клуб 'Бэйби Блю'. Что хотел сказать его хозяин, обзывая так свое заведение – не знаю. Но на всякий случай туда не хожу.

Но – надо, так надо. Засядем в интернет-клубе. Связь с внешним миром у нас там будет. Если сразу не накроет. Еда – вода? Без вопросов! Я же упомянула банки с образцами? Если кто не знает – образцы обычно мясные. Например, у нас только заспиртованных раков банок пятьдесят. А еще есть ракушки, черви, птицы, различные органы… всего – не перечислишь. Но жить захочешь – что угодно схряпаешь. Хоть копченную нематоду.

Вот! Будем жарить образцы на плакате из костров. И запивать спиртом из вскрытых банок. Веселуха, а не война. Только пробовать надо будет на ком-то кого не жалко. А то потравимся на фиг. У нас на факультете был случай – голодные студенты проникли в лаборатории, сперли штук десять банок, вскрыли и поступили, как я сказала. Образцы – нагло стрескали, спирт – выпили. Визгу бы-ы-ыло… В итоге студентам повысили стипендию, в лабораториях поставили решетки, а в банки с образцами (не во все, но кое-куда) добавили формалин.

Так что будем пьяные, но осторожные. Спать можно будет на чучелах, как в фильме 'Гараж'. Бурого медведя (скоро сто лет зверушке стукнет, уникальный экземпляр, его нам чуть ли не Николай Второй дарил) приспособим вместо дивана.

А в тамбуре, перед входной дверью поставим раритетного скелета Борю.

Если нагрянет враг, он подумает, что мы все тут – такие. А если решит проверить – будем защищаться. Я еще не говорила, что у нас замечательный набор костей на факультете? И пластмассовые, и натуральные… Закидаем противника позвонками и забьем берцовыми костями.

По-моему замечательный план. Полная безопасность жизнедеятельности!

И это мне на полном серьезе надо сегодня сдавать.

Специализацию я сдавала в первую очередь. И сдала на пятерки. А вот ОБЖ и политологию… Вопрос.

ОБЖшник у нас…

Ну что тут скажешь. С паршивого козла хоть шерсти клок, а этот даже лысый. Потрясающий кадр. Рост – метр с кепкой в прыжке с табуретки. Лысый, как бильярдный шар. Фигура – близка к правильному шарику на роликах. Когда он идет, такое ощущение, что на вас просто накатывается здоровущий колобок. Фейс – просит тейбла.

И при всем этом – жуткая сволочь. Извольте любить и жаловать. Токаревич Юрий Михайлович.

Раньше он служил в армии. В чине прапорщика. Долго служил. Аж пять лет. Потом, то ли сам ушел, то ли его ушли, но армия вздохнула с облегчением.

Зато зарыдали студенты. Этот колобок приходится нашему ректору двоюродным братом подруги тети соседки. А с соседями надо дружить. И это наказание господне прописалось у нас в институте.

Поскольку к биологии он имел такое же отношение, как я – к боевым вертолетам НАСА (или НАТО?), то его взяли преподавать несчастным нам ОБЖ.

И начался кошмар.

Я молчу про прекрасную привычку препода гаркать, войдя в класс: 'равняйсь, смиррррна!!!'. Бывает.

Я даже не обиделась, когда мы целое занятие мерили противогазы. Могло быть и хуже. Нас хотя бы в них отжиматься не заставляли.

Я не буду говорить, что читать лекции бывший прапорщик не умел в принципе. И делал это таким монотонным голосом, что не заснуть становилось сложнее всего. Я обычно боролась с этим, засовывая в одно ухо наушник от плеера и маскируя его волосами. Тогда появлялся шанс послушать хоть что-то интересное.

'Достоинства' нашего преподавателя можно было перечислять еще часами. Худшее было в другом. Бывший прапорщик, тридцати пяти лет от роду, обладал редкой любвеобильностью и обожал фразу: 'Я женюсь на своей студентке'.

Обрести радость совместной жизни с этим редким представителем семейства шарообразных студентки почему-то не стремились. Поэтому преподаватель взял дело в свои потные ручонки и активно намекал всем симпатичным девчонкам на 'это самое…'. Поглаживал ручку, мог положить ладонь на коленку, спрашивал телефончики или приглашал сдавать зачет часов в восемь вечера, когда во всем корпусе были только он, студентка и уборщица тётя Нина.

Особенно везло симпатичным и блондинкам.

Выкручивались все, как могли. Или шли сдавать целой толпой и ждали подругу под дверью. Или старались перенести зачет. Давали чужие телефоны. Надевали на занятия обручальные кольца. Одевались в сплошные джинсы и толстые свитера. Причесывались так, чтобы не понравится даже последнему маньяку. Да много чего! Одна подруга вообще пришла сдавать с парнем – косая сажень в плечах. Зашли они в аудиторию вместе. Там она пошла сдавать, а парень многозначительно так поглядел на Токаревича – и осведомился: 'это из-за вас я с подругой вторую неделю пообщаться не могу? У меня ваше ОБЖ уже в зубах навязло!'.

Экзамен счастливица сдала одной из первых и на пятерку. Так-то.

У меня таких знакомых… не то, что не было. Были. И оборотни, и вампиры. Валентин мог бы сходить со мной. Или Мечислав мог заглянуть на огонек. Но!

Я уже четко делила свою жизнь на две части. Дневная – с родными, институтом, друзьями и подругами, нормальными людьми которые при слове 'вампир' спросят: 'Что, опять Дракулу крутят?'.

Ночная – с вампирами, оборотнями, ИПфовцами и прочей нечистью. И скрещивать я их НЕ ХОЧУ!!! И НЕ БУДУ!!!

А то знаю я этих товарищей. Палец дашь – руку по плечо отжуют.

Поэтому экзамен я пойду сдавать сама. Самостоятельно.

Ой, блин! А сегодня ж Альфонсо еще приезжает!

Я настолько ушла в свои мысли, что даже не заметила, как прозвенел звонок.

– Леоверенская! – рявкнул преподаватель. – Ты тут корни пустить решила?

Ой!

Я подскочила, извинилась, схватила в охапку свои вещи – и помчалась прочь из кабинета. Хорошо, что у нас только две пары. Мне надо выспаться. И этим я и займусь.

Еще днем я звякнула Валентину – и попросила прислать за мной кого-нибудь к дому. К половине седьмого. И даже не удивилась, когда в мою квартиру поднялся Константин.

– приветик! Куда едем?

– Сначала в институт, потом к вампиру, – заказала я.

– Опа! А в институт зачем?

– Экзамен сдавать.

Константин поднял брови.

– Юль, а ты уверена, что это хорошая идея?

– Альфонсо приедет и уедет, а мне здесь жить и учиться, – обрезала я.

– Нам тоже. И хотелось бы выжить, – вздохнул Костя.

Я подмигнула ему.

– Да ладно! Дольше часа меня там не задержат. К восьми освобожусь. А Альфонсо раньше одиннадцати – двенадцати не прилетит.

– Надеюсь. А что за экзамен?

– Охрана беременных женщин.

– Чего?!

– Того. ОБЖ.

За разговором мы успели выйти из подъезда и даже дойти до машины.

Глеб оценил коротко:

– подруга, класс!

– Мерси в боку, – ответила я, упихиваясь в очередной джип.

Старушки на лавочке проводили меня классово-ненавидящими взглядами. Ну не любят они меня, не любят. И осуждать их я не могу. Что можно подумать, если женщина днем спит, а вечером ее куда-то увозят на здоровущих джипах и мерседесах? И привозят далеко не сразу. Только честно?

То-то же. Вот и они меня считают женщиной облегченного поведения. Т. е. шалавой.

Я уже не протестую. Тем более, что общественное мнение сейчас звучит где-то так: 'Энта, из двадцать третьей квартиры, опять куда-то усвистала. Ну да ладно, она хоть и шалава, но зато ее хахель в подъезде ремонт сделал, порядок навел, вон, вазу поставил, замок кодовый… Опять же, у нас теперь детская площадка есть… и гаражи снесли… Пусть живет, она хоть не напивается вечерами и песен не орет, как Юрка из двадцать пятой квартиры… хотя… эх, как бы ее при коммунизьме пропесочили…'.

Я не доказываю, что я – хорошая. И вовсе даже не верблюд. Что мне, доказывать бабкам: 'Я не проституцией занимаюсь, а с вампирами по делу встречаюсь?'

Ага. Так мне и поверили. Скорее уж психушку вызовут. И буду я доказывать дяденьке в белом халате с добрыми глазами, что вампиры – существуют.

* * *

Машина домчалась до института за пятнадцать минут.

– Юля, с тобой точно не надо прогуляться на экзамен? – уточнил Костик.

– не надо, не надо…

– Ладно. Но если ты до восьми не выйдешь – войду я.

– И твой преподаватель останется без ног, ушей и носа, – ухмыльнулся Глеб.

– А почему такой выбор? – удивилась я.

– А почему бы нет? – парировал оборотень.

Я фыркнула и поскакала в институт.

Интересно, Юрик уже там – или его придется прождать часика два?

А то в семь вечера в институте еще слишком людно. Вот в восемь, или ближе к девяти… можно хоть обораться, никто не придет на помощь…

Но и у меня была пара 'приятных сюрпризов' для 'Йорика'. Йорик – мы называли так препода Юрия Михайловича. Юрик – бедный Юрик – бедный Йорик, жертва пьяного зачатия, как пел кто-то сто лет назад.

На экзамен я успела вовремя. Юрик уже пришел и сидел в аудитории, раскладывая перед собой билеты. Увидев меня, он весьма недвусмысленно пробежал глазами сверху – вниз, потом опять наверх и задержался на груди. М-да. А бюстгальтера-то я и не ношу.

Почему?

А мне эта зараза жутко натирает шрам. Тот самый под ключицей, от укуса вампира. Так что у меня был выбор. Либо подкладывать что-нибудь, либо носить белье без бретелек, либо вообще его не носить. Я плюнула – и остановилась на третьем варианте. Я даже до второго размера не дотягиваю, мне – можно. Народу тоже по фиг, в чем я хожу.

Не учла я только одного. Народу – по фиг. Озабоченным извращенцам – нет. И судя по масленым глазкам, Йорик относился именно к таким.

Одета я была – в меру. Так, чтобы после экзамена спокойно пойти на встречу, не переодеваясь в машине. То есть – все тот же зеленый костюмчик. Только под низ – вместо полупрозрачной блузки – короткий шелковый топик того же неистового золотисто-оранжевого цвета. И пояс завязан таким образом, что можно его моментально перевязать и превратить в пышный бант.

В ночном клубе не замерзнешь.

У пиджачка изнутри были пришиты карманы, в которых я сейчас удобно устроила шпаргалки.

– Здравствуйте, Леоверенская, проходите. Что вы стоите в дверях, как не родная. Берите билет, – пропел Йорик.

Угу, родная я тебе, как же! И не надейся, мои предки зоофилией не страдали, а потому с твоими и не скрещивались!

Я проскакала к столу и вытащила билет. Ура! Списываю дословно:

Билет ? 13.

1. Первая помощь при ожогах.

2. Спасение на водах – приемы, методы, средства.

3. Продемонстрировать умение правильного надевания противогаза.

Каково? Особенно третий вопрос. За версту несет безграмотностью.

Я достала из сумочки листок и ручку, уселась за парту и приготовилась отвечать. Вообще, все это я знала. Это как раз те разделы, которые я выучила без всякого внутреннего сопротивления. Сейчас кратко набросаю план – и пойду отвечать.

Ох, ё…

Лучше б я на другую парту села. В этом кабинете парты узенькие, всего сантиметров тридцать. А ноги у меня длиннее. И сейчас мои коленки во всей красе торчали из-под стола а Йорик шарил по ним жадными глазами. Так и хотелось сказать: 'Отвернись, козел, все колготки салом заляпал'. Нельзя.

Вот, пусть сначала отметку поставит в зачетку, в ведомость и в отработку. А потом я ему противогаз натяну на глаз – и по самую… попу!

И Танька, зараза! Не могла выбрать юбку подлиннее! А то все вещи – максимум до колена. А кое-что вообще можно принять за расширенный купальник с оборочкой.

Первым нарушил молчание Токаревич.

– Итак, Юлечка, что же вы мне можете рассказать о…

– много всего полезного и хорошего, – тут же откликнулась я. – Можно без подготовки?

– Вам, Юлечка – можно все. Абсолютно все, что вы пожелаете, – пропел Юрик, испепеляя мои коленки страстным взглядом.

– все-все? – уточнила я.

– Абсолютно, – интимно шепнул Юрик. – А что вы хотите?

Я мерзко ухмыльнулась и подвинула ему ведомость с зачеткой.

– Оценку 'отлично' поставьте. А то у меня еще сегодня дел по горло.

Юрик широко улыбнулся. Выглядело это так, словно блин раздернули на две неравные части. Пахнуло запахом нечищенных зубов и чеснока. Хоть дирол бы пожевал, гад! Стошнит ведь сейчас…

– Какие же дела могут быть ночью у такой очаровательной женщины? То есть – девушки?

– Да хоть – бабушки, главное, оценку поставьте, – не утерпела я. И с горечью подумала, что общение с вампирами и оборотнями изрядно подкосило мою выдержку. Оно и неудивительно. Доброе слово эти зубоскалы понимают только после того, как получат по рогам. Поэтому нет смысла их уговаривать. Лучше сразу показать зубы, а потом тебя будут слушаться по праву сильного. – Личная жизнь на то и личная, что касается только одного человека. А уж никак не всех окружающих.

– И насколько… личная у вас эта жизнь, – шепнул Юрик, накрывая толстой ладонью с сарделечными пальцами, мою руку.

Меня передернуло. Озабоченный подлец принял это, видимо, за дрожь страсти, и удвоил натиск.

– я бы не возражал стать ее частью…

Я представила лирическую картину – показываю я Мечиславу этого… Токаревича и произношу: 'Дорогой, это моя личная жизнь!'.

На миг очень захотелось так поступить и потом полюбоваться на лицо вампира. А что? Вдруг его кондрашка хватит? От осознания кого ему предпочли?

План разбили вдребезги шевельнувшиеся на моей ладони сосисочные пальчики бывшего прапора. Боюсь, что при одной попытке поцелуя с этим меня крепко стошнит. И кто над кем будет смеяться – неясно. Я резким движением выдернула руку.

– Извините. Но моя личная жизнь слишком насыщенна, чтобы уплотнять график.

В глазках Токаревича вспыхнули нехорошие огоньки.

– А вы подумайте, Юлечка. Я ведь не каждой делаю такое предложение… а вы девочка умная, из хорошей семьи…

Ты еще и про мою семью вякнул, недоделок!?

– Вот-вот. И портить генетику семьи мне никто не позволит, – огрызнулась я.

Токаревич поднялся из-за стола, обошел его и положил тяжеленные ладони мне на плечи.

– Уберите, – потребовала я. – Вы мне потом пиджак стирать будете?!

Вместо исчезновения пальцы медленно сжались. Вид толстых розовых отростков на зеленой ткани вдруг пробудил в моей душе уснувшую женщину со звериными глазами. И я почти физически ощутила, как она шевельнулась, внимательно вгляделась моими глазами в наглого хама, который решил, что ему все позволено… а потом озорно улыбнулась.

– Смотри сюда…

Шепот в моей душе пронесся ветерком, раздувая огонь ярости – и способности. И я увидела.

Ауру Токаревича. Неприятную. Откровенно неприятную. Такую… желтовато-серовато-зеленовато-коричневатую. Но в этот раз я видела ее немного по-другому. Так, как меня учил Питер. Под смесью цветов – спутанный клубок нитей. И – куда они ведут.

Клубок серо-желтых нитей к желудку и кишечнику, коричневых – к мозгу, ярко-алая ниточка к паху…

Женщина со звериными глазами насмешливо оскалилась. А потом моя рука вдруг сделала короткий жест. Благо Токаревич стоял совсем рядом со мной. И он прошел, как неловкий взмах руки.

Но я знала, что потянула именно то, что необходимо.

– Б-л-у-р-п… – сказал желудок преподавателя.

Я зловредно ухмыльнулась.

Розовые сосиски изчезли с плеч с рекордной скоростью. Токаревич рванулся за дверь так, словно через мину в кабинете должна была взорваться граната. Оно и неудивительно.

Не подходите к ведьме, она не слишком добра…

Да, лет триста так назад, в Европе, меня сожгли бы как ведьму. За что?

А за дело. Например, за насылание порчи. Вот как сейчас. Почему с такой скоростью вылетел Токаревич?

Потому что я крепко дернула за ниточки, ведущие к его желудку и кишечнику. По моим скромным представлениям, ему сейчас очень сильно захотелось в туалет. Ну, очень сильно. И не факт, что он успеет добежать до места.

Хотя какая мне разница? Воспитательный процесс объявляю открытым. И если понадобится – я еще раз пять повторю это действие. То, что сделано один раз – получится и второй…

Женщина со звериными глазами надменно усмехнулась в глубине моей души. Она была настолько яркой, живой и реальной, что даже становилось страшно. Алый плащ развевался на невидимом ветру. И я отлично понимала, что она мне хочет сказать. Рано или поздно, так или иначе…

Я стану смотреть на мир ее глазами. Или она – моими?

Не знаю. Это по-прежнему пугало. Меня ведь тогда не будет. Будет кто-то другой. И не факт что лучше меня нынешней…

Хлопнула дверь. Токаревич изрядно осунувшийся, вошел в аудиторию – и остановился, не доходя до меня двух шагов.

Добавим перца?

Я поднялась и медленно направилась к преподавателю.

– Так на чем мы остановились, Юрий Михайлович? Давайте поговорим подробнее… о жизни, о взрывах, об ожогах…

Двух шагов хватило. И моя рука опять сжала серо-желтые нити.

– Б-л-у-р-п… – сказал желудок преподавателя.

Токаревич опять метнулся за дверь. Я улыбнулась. Вообще-то есть такой метод похудения, как гидроколонотерапия. Это означает, что бедолаге ставят кучу очищающих клизм. И вес снижается. Потом правда, наедается опять. Но это же – потом? А пока…

Сколько потребуется Токаревичу, чтобы осознать всю глубину своих заблуждений и быстренько поставить мне оценку? Три раза? Пять?

Да что это я так мелочусь?

Для хорошего человека и десять прочисток не жалко!

Я уселась на парту и принялась болтать ногами в воздухе. Минут десять. Потом Токаревич вернулся и встал на пороге. Я улыбнулась и соскочила с парты…

– мы с вами не договорили…

Третий раз ничем не отличался от двух первых. Скоростью – так точно. А я даже задумалась – откуда в человеке столько… навоза? Вроде бы два раза уже ему все прочистили…

Он бы у меня и еще часика два побегал, но я недооценила крысиную сообразительность. Когда мокрый, красный и изрядно потрепанный Токаревич в третий раз воздвигся на пороге комнаты, я было направилась к нему но…

Юрик попятился от меня, как от гадюки.

– Пятерку? – хрипло спросил он.

– Разумеется. А куда вы пятитесь? Мы же еще не пообщались…

– не надо! – взвизгнул Токаревич. – Не надо общаться!

Какой умный человек. А никто и не догадывался. Ну да ладно.

– А то не стесняйтесь… Я рада буду с вами пообщаться в любое время дня и ночи…

Юрик еще сильнее сбледнул с лица и напоминал сосиску, которую забыли окрасить. Такой же мучнисто-крахмальный цвет…

– Я сейчас вам все поставлю… только не подходите…

А жаль. Я бы ему еще раз пять устроила бег на короткие дистанции… Сообразительный, гад. Понял, что это из-за меня. Теперь надо оправдаться. Я глупо похлопала ресницами.

– У вас что – на меня атипическая реакция? Как аллергия? Очень, очень жаль… Вы точно уверены?

Токаревич был настолько уверен, что обошел меня по большому кругу. Быстро, даже не присаживаясь за стол, черканул отметки в зачетке, в ведомости и в 'отработке' – листке, полученном в деканате, расписался и кивнул мне.

– Забирайте – и всего хорошего.

Я послушалась. Бедный прочищенный Юрик предусмотрительно передвигался так, чтобы оказаться от меня на расстоянии двух метров. Умница. Урок усвоен.

Я подмигнула ему.

– Всего хорошего, Юрий Михайлович…

И выскользнула за дверь. Завтра занесу все в деканат.

Вот видите, как хамы поддаются воспитанию? А говорят, не получается, Макаренко бы не справился, характер формируется до трех лет…

Главное – это правильный подход. И тогда любого человека удастся наставить на путь истинный. Хотя бы – до туалета и обратно.

* * *

Мечислав чувствовал себя омерзительно с момента пробуждения. Это Юле вольно смеяться и радоваться жизни. Она просто не сталкивалась вживую с Членами Совета. Не знает про их милые привычки.

Ничего не знает.

И просвещать ее вампиру не хотелось. Пусть будет спокойна хоть какое-то время. А пока…

Встреча должна пройти на высшем уровне. А для этого все надо хорошо организовать. И вот уже сутки ни один вампир и ни один оборотень из подвластных Мечиславу не знал покоя.

В программе у Мечислава были: встреча у трапа самолета. Приезд в клуб. Скромный ужин. Переговоры. И – если все пойдет удачно – выступление. Хотя бы тех же Доси и Линды. Обе достаточно красивы, чтобы привлечь внимание, достаточно глупы, чтобы стереть им память, и достаточно неразборчивы, чтобы согласиться лечь в постели с первым попавшимся мужчиной – лишь бы у него были деньги.

И вроде бы все шло хорошо – сначала. Уже был организован комитет по встрече – пока существует ИПФ надо соблюдать все правила безопасности. Уже все было готов в клубе.

И даже Юля не задержалась. Она вошла в кабинет и широко улыбнулась:

– Готовишься к часу 'Хэ'?

– Готовлюсь, – отозвался Мечислав, включая на полную мощность свое обаяние. – Шикарно выглядишь, радость моя.

– Не твоя и не радость, – привычно отрезала Юля.

– Хорошо, – согласился Мечислав. Чужая и грусть.

– Учишься общаться, как человек?

– Ты любого научишь. А что – плохо получается? Мы нормально разговариваем вот уже…

– Два минуты. Если протянем еще три – установим рекорд.

Девушка рассмеялась – и вампир внутренне приободрился. До приезда Альфонсо есть еще часа четыре. И можно…

Как оказалось – нельзя.

Хлопнула дверь кабинета. И внутрь ворвался Вадим, встрепанный и взволнованный.

Вот так и начинаются большие проблемы, – шепнул вампиру внутренний голос.

Мечислав со злостью послал голос… куда подальше.

* * *

Разделавшись с Токаревичем я была довольна и спокойна. И даже Мечислав казался мне почти симпатичным. Что я ему и хотела сказать. Но не успела. Мы только-только поздоровались – и ворвался Вадим чуть не сшибив меня дверью. На лице у него были написаны два слова: 'Все Пропало!'! Включая колбасу в холодильнике.

– Что случилось? – спросил Мечислав таким тоном, что стало ясно – случилось? – ну и х…вост с ним! От дохлого оборотня!

– У нас серьезные проблемы. Убит Лаврик Звездно-Прогульский. Подозревают жертвоприношение.