Текст книги "Двойной Киндер для Блудного Санты (СИ)"

Автор книги: Габриэлла Риччи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Двойной Киндер для Блудного Санты
Риччи Габриэлла

Дорогие читатели! Обратите внимание, это история про Лидку из «Мужа заказывали?», но книга легко ЧИТАЕТСЯ ОТДЕЛЬНО! ОДНОТОМНИК!

1

Спустя девять месяцев после описанных в «Муже» событий

Первым, что услышала, войдя в собственную квартиру, стала музыка.

Бархатная, льющаяся по всей жилплощади и, скорее всего, за пределы стен тоже. Она царапала слух игривыми нотками, затем убыстрялась и – внезапно – обрывалась, оставляя сердце тревожно стучать в груди.

Продрогшие пальцы скользнули по запотелой ручке двери. Благо, последнюю я сменила не так давно, и будучи еще новой, она не издала ни звука. Лишь мягко закрылась.

Погруженная во мрак прихожая (от удивления я совсем забыла включить свет), как и остальные комнаты, вкупе с музыкой нагоняли чувственный флер. Едва ли значимая полоска света проступала на полу, на всю высоту дверного проема спальни. Из чего я сделала вывод, что скрытая сейчас от глаз шкафом в прихожей, дверь пригласительно приоткрыта.

Хм… Меня ждут? А я грешным делом решила, что Костя позволил себе вопиющее – нагло забыть про собственную невесту. Как и о том, что ее же, невесту, требовалось встретить сегодня в аэропорту. Впрочем, последнюю мою просьбу он все равно успешно провалил.

Хорошо, что существует такая опция как университетский автобус, иначе до сих пор дрогла бы на морозе или слонялась по аэропорту – как назло, мелочи в кошельке на такси не хватало, а дробить круглую сумму на кредитке не хотелось. Жаба душила.

Спокойно доехавшая со своими ребятами до места работы, и все-таки еще час – от универа до дома – в вонючей холодной маршрутке я Костику так просто забыть не могла.

Пока решила промолчать. Женишок играть изволит? Что ж, я вовсе не прочь. Только вот где сказано, что играть можно лишь по его правилам?

Расстегнув шубу, я собиралась было повесить ее в шкаф. Но только и успела отодвинуть зеркальную дверцу, когда музыку перекрыл стон.

Глубокий, откровенный, грязный и отвязный.

Женский… стон.

Догадка родилась быстрее, чем я успела моргнуть. Кровь ударила в голову, и в шубе, в помещении, мгновенно стало горячо. Хотя, готова поспорить – в моей собственной спальне сейчас было куда как жарче.

Чувствуя себя чертовым Шерлоком и молясь неизвестно о чем, я по-мышиному тихо скинула ботинки на основательном каблуке. Хотя каучук практически не издавал звука при ходьбе. Не дыша и не помня себя от напряжения и набирающей обороты ярости, я бесшумно подпорхнула ко входу в спальню.

Соберись, Лида! Не будь тряпкой.

Даже если все подтвердится – я не дам благоверному удовольствия наблюдать за предательскими слезами. Он их не стоит, и пусть даже не пытается тешить себя надеждами об обратном!

Три… два…

Выдох.

Не знаю, что потрясло меня больше: то, что призрачная догадка подтвердилась, или то, что в подсвеченной гирляндами спальне их оказалось трое. Костя и две «шалавы», как сказала бы с придыханием соседка тетя Рая, и, с чем я спорить совершенно отказывалась. Сейчас так точно, как минимум из-за накрывшего с головой шока.

М-да… Такого порно-фитнеса я еще в жизни не видела!

2

В центре семейного, как предполагалось изначально, ложа лежала первая адептка Эроса. С распростертыми ногами, между которых мастерски орудовали пальцы моего благоверного, и с широко открытым ртом, она старательно вбирала в себя его напряженный член. Тот проникал до самой глотки, грузно ударяя мошонкой по тонкой переносице, и девушка захлебывалась при каждой тяжелой фрикции нависшего сверху Кости.

Сам он… даже не знаю, как точнее охарактеризовать представшее моему, как оказалось, абсолютно неискушенному взгляду действо.

Движения Костика походили на отжимание. Разве что перед лицом его лежала вторая самка «бражника», с не менее широко разведенными бедрами, а «отжиматься» приходилось на одной руке. Вколачиваясь членом в глотку первой девушки, он опускался на тренированной руке и широко лизал клитор другой, успевая подразнить тот языком. И вот она-то, вторая прости-господи, как раз и стонала…

Вернее, делала это громче товарки, поскольку ее рот был свободен. А еще хохотала и между делом не забывала вести счет… Явно получая от происходящего… удовольствие.

Какое-то совершенно нездоровое, больное удовольствие.

«Вот же ж… Вот же…! Ар-р-р!!!» – слов не нашлось описать весь охвативший меня спектр эмоций!

Мозг натурально вскипел и норовил выплеснуться из ушей плавленым металлом, черепная коробка готова была лопнуть от скакнувшего давления, что немедленно прострелило виски.

Ай да Костик! Ай да сукин сын! Фетишист, блять, недоделанный!!!

Сказать, что я выпала в осадок – пожалуй, не то, что не сказать ничего, а откровенно потоптаться на моих чувствах, во главе с гордостью, и от души вытереть о них грязные ноги.

Короткий шок, однако, быстро отпустил, уступая разум накрывшей вдвойне ярости. Алая пелена застлала взор. И противиться разрушающим чувствам не осталось во мне, уставшей с дороги, ни сил, ни желания, ни уж тем более терпения!

Это что же получается? Я, значит, по командировкам маюсь, места себе не нахожу, лишь бы лишнюю копейку в дом принести, а этот кусок дерьма преспокойно себе развлекается! Гребаный поручитель по ипотеке. И ладно бы делал это на стороне, так нет же! В моей собственной квартире, в спальне. На моей, мать ее, кровати!

Нервно сглотнув, я краем сознания отметила засуху в горле.

В голове вспышкой молнии промелькнула мысль по-тихому намочить полотенце в ванной. Дабы немедленно выжать, скрутить в тугой жгут и отходить нехристей как следует!

Ух-х! Кукурузы в углу на них нет! И дедушки моего, для комплекта! Он у меня человек военной закалки, мигом бы показал, где раки зимуют.

Дикий поросячий визг и первые крики вернули умом на землю, и только после я поняла, что, гневно сопящая, стою посреди спальни с ремнем в руках. Из натуральной телячьей кожи. Прочным, не в пример жалкой Костечкиной любви. Точно знаю, потому что лично выбирала для благоневерного сей аксессуар.

Тьфу ж ты, еб твою мать!

– Лида! Погоди! Погоди, ты все не так поняла!

Костя вскочил с постели и спешно нашарил трусы на полу. Мерзко было наблюдать его такого: растерянного, раскрасневшегося от утех и волнения, и все еще возбужденного.

Судорожно перебираемые в руках трусы так и не определились, где у них север, а где юг, и ни в какую не желали натягиваться на стоящий колом, разноцветный в свете гирлянд, член. Даже через пустую голову. Поэтому Костик принял единственно верное за сегодня решение: приложить их к гладко выбритому лобку.

Трижды «ха»! Можно подумать, сдался он мне после такого, вместе со своим никудышным хозяйством.

– Костя, это что за сумасшедшая?! – взвизгнула меж тем любительница нетрадиционного куниллингуса.

– Ты говорил, что втроем будем! – подхватила профессиональная минетщица. – Я на такое не подписывалась! Или убирай ненормальную, или мы уходим!

А вот от подобного хамства подумывавший было вернуться дар речи развернулся ко мне задницей и помахал ручкой. Окончательно, если не считать рвущиеся с языка многоэтажные маты.

От злобы меня натурально потряхивало и уберечься от скорого извержения не представлялось возможным.

Подскочив к любительнице чужих помолвленных членов, я рывком забрала прижатую к пышной груди простыню.

– Это. Моя. Простыня. – Отчеканила, игнорируя пляшущее нижнее веко и не сводя прожигающего взгляда сверху вниз. – Это мой дом.

И это был мой жених! – пронеслась горькая мысль, которую я таковой и оставила. Разбора полетов не избежать, но ни к чему делать это на публику. Тем более на такую низкосортную.

Тьфу!

– Пошли вон отсюда. Обе!

– Костя?! – вскинулись эти клуши разом, ожидая немедленных объяснений.

Видимо, не одну меня водили за нос, но на данный момент сей факт волновал меня меньше всего.

– Собирайте шмотки и проваливайте! – на ходу переобулся женишок и со всей искренностью попытался заверить: – Лида, я сейчас все объясню! Клянусь!

Ага, да. Не виноватый я, нимбом клянусь!

Короткого смешка я не сдержала: объяснит, как же. Он и трусы-то до сих пор надеть не сподобился!

– Ну естественно, объяснишь. Куда ты денешься с подводной лодки, – почти безразлично отозвалась я.

Впившиеся в ремень пальцы стремительно немели. Несмотря на показное спокойствие, голос выдавал с потрохами: звенел и рокотал, проносясь по спальне близким громом. При иной ситуации можно было бы ставки делать на то, что пронырливые соседи уже полным ходом греют уши на чужой Санта-Барбаре, приложившись к стенам через стаканы.

Мигающий свет гирлянд бил по нервам, как оголенный провод. И если обычно акты членовредительства мне были не свойственны, то сейчас я с агрессивным упоением вдолбила выключатель кулаком. С размаху. От души. И плевать, что восстанавливать потом за мой же счет.

Ни одна из финансовых затрат не сравнится с тем, что сегодня мне самым неблагодарным образом нагадили в душу.

Хотелось разбить вообще все, что не так лежало, и финальным аккордом сломать скалку на голове Быкова, – подарок его мамочки «нерадивой хозяйке», как полу в шутку называла меня она. А лучше одну из двух – непочатую – бутылку шампанского, что приютилась в ведерке со льдом у изголовья кровати. И сразу после схватить опасливо прошмыгнувших мимо девиц и придушить, одну за другой.

3

Во мне бушевала буря.

С одной стороны, тошно было настолько, что хотелось как можно скорее со всем разобраться и покончить. А с другой – я потеряла контроль над собственными демонами, и гады внутри меня требовали перебить тут все к чертям. Желательно, об одного отдельно взятого и завравшегося до неприличия донжуана.

Шалав и след простыл. Да и кому они нужны? Сегодня с одним развлекаются, завтра клиент другой. Зарабатывают как могут, по крайней мере, не лезут ни в чей карман, не убивают, не насилуют. Как и не прыгают насильно на чужой член.

Я не знала, как быть дальше. Тело и мысли плавились в огне, и я машинально, довольно грубым и резким движением, сняла шубу. Швырнула ее на диван в зале и, сама не зная, почему, сердито протопала на кухню.

Костик наконец справился с одеждой и бежал за мной, точно собачий хвост.

– Лид, послушай… Лидусь… Лида!

– Лапы прочь!!! – резко обернулась я и со всей дури оттолкнула бывшего.

Хотя не мешало бы и леща отвесить. Смачного! Такого, чтоб зубы по полу ползал собирал. Ишь ты, чего удумал, лапищи свои грязные распускать.

И уж не знаю, от неожиданности ли, или от того, что подстегиваемый яростью мой толчок оказался сильным, но на ногах Костик не устоял. Плюхнулся на мягкую табуретку и если бы не стена в полуметре за спиной, выписал бы кульбит вместе с ней. С табуреткой, то бишь.

К мойке я больше не отвернулась. Поэтому отчетливо видела, как медленно но верно меняется в лице Костя.

Он встал с пресловутой табуретки и, как бы никуда не спеша, подошел ко мне. Почти вплотную. Гордо распрямив плечи, заложил руки в карманы спортивок.

Хочет подчеркнуть свою значимость? Поздно.

Знакомый до боли, а сейчас смешанный с запахом секса и лишь усиливающий раздражение его собственный запах я уловила непроизвольно. Пальцы за спиной сжались мертвой хваткой на краешке столешницы.

– Да ты никак охренела, мать, – нарочито спокойно и тихо проговорил он. – Один раз с бабами застукала – и не растерялась. Хотя, знаешь, очень удачный повод забыть все хорошее, что для тебя сделал. Хах!.. А соображалка-то варит. Уважаю.

– Мне почти жаль тебя разочаровывать, но взаимностью ответить не могу. – Я нервно усмехнулась и после слабо закивала: – Ну и свинья же ты, Быков.

Слово и вправду не воробей. Оно вылетело гораздо быстрее, чем успела сообразить. Стоило только поднять голову и встретиться с ненавистными карими глазами.

На скулах Костика заходили желваки. А я вдруг осознала, что если до сих пор при любой ссоре бросала все силы на то, чтобы унять свой характер и огибать острые углы широкой дугой, то сейчас внутренне подначивала себя. Настраивала на диаметрально противоположное поведение.

– Ты забавно сопишь, – как-то недобро и невпопад усмехнулся он. Повергая меня этой своей репликой в еще большее изумление. Хотя миг назад казалось, что дальше уже некуда.

Я моргнула несколько раз кряду.

– Это все, что тебя волнует сейчас? Ты правда считаешь, что ничего особенного не произошло, или меня за круглую идиотку принимаешь?

Он помолчал, выдерживая тяжелый взгляд. Недовыдержал. С неохотой разлепил плотно сомкнутые губы.

– Перефразирую с твоего позволения. Получилось некрасиво, согласен. Но я не вижу резона поднимать истерику.

«Некрасиво»?! Он серьезно? Нет, кто-то в данной ситуации точно потерял всякие берега!

– А как еще, черт возьми, на это реагировать?! – вспылила я. – По головке погладить?! Леденец вручить?! Или, может, подсобить? Резинку по члену раскатать? Умница, милый, продолжай в том же духе?! Считаешь, что раз когда-то помог со средствами для отца, так теперь тебе все дозволено? Как бы не так. Не знаю и знать не желаю, как долго это продолжалось, но – все. Конец. Баста, нахуй!

Во-первых, я вернула ему все, до копейки. Всю ту сумму, на которую он раскошелился для отца. Для проведения операции и поддержания достойного уровня реабилитации.

А во-вторых, я не девочка с улицы, и унижать себя не позволю. Неважно, по какой причине. Слава богу, живу в собственной квартире, способна себя обеспечить и не смотрю на всяких там бабников с протянутой ладошкой, не заглядываю им в рот. А ипотека…

Справлюсь. И не такое переживала.

Кстати, за все три месяца ипотеки Костя лишь единожды сподобился разделить сумму напополам. Да и то в первый месяц, дабы пыль в глаза пустить, мол: видишь, я тоже в договоре не для одной полноты комплекта значусь.

А пока пыль, или, вернее, песок оседал, он успешно зарылся в бархан, обезопасив тем самым себя от будущих излишних телодвижений.

Знаете, самый опасный момент для принятия важных решений – состояние счастья. Я же как чувствовала, что не стоит соглашаться на его условия о том, что я буду выплачивать ипотеку, а он – обеспечивать семью и откладывать на лучшее будущее! По крайней мере, пока не поутихла радость от получки премии.

А я согласилась. Дура. И не только с ипотекой – я много где шла ему на уступки, порой откровенно наступая на горло собственным принципам. Семьи хотела. Нормальной. Но кто бы знал, что градаций у этой самой «нормы» ничуть не меньше, чем у того же «денег нет», а желание мое отнюдь не обоюдно.

Да что уже локти кусать о собственной слепоте. Теперь я все одно вынуждена расхлебывать последствия.

– Тебе не идет роль стервы, – поморщился Костик.

– А тебе не идет главная роль в ЖМЖ, – мгновенно парировала я. – Выглядишь наинелепейшим образом. Это ж надо было додуматься совместить куни, минет и отжимание! «Тирлим-бом-бом», ёпрст, – фыркнула и со злостью постучала я по столешнице. – Только с поправочкой на то, что в голове вместо мозгов у тебя явно нечто иное.

Понятия не имею, что именно поумерило его пыл, но произошло это буквально на глазах.

– Сама виновата, – уже более нормальным тоном сказал Быков. – Какого черта было заявляться без предупреждения?

Пф! Можно подумать, это в корне бы поменяло положение дел. Максимум, отсрочило бы неизбежное, и это было ясно как божий день. Но я решила собрать всю волю в кулак и – раз уж пошла такая пьянка – говорить до конца.

– А ничего, что я писала тебе? И что ты как бы ответил?

– Когда? – натурально удивился Костя, а я не выдержала:

– Ты издеваешься? Хотя, чего я спрашиваю.

Благоневерный сбегал в спальню за мобильником, и, принеся его, открыл чат в мессенджере. Принялся едва ли не тыкать экраном мне в лицо, доказывая, что ничего я, коварная плутовка, ему не писала. Я в ответ показала свой телефон. Ошарашенный взгляд растерянного Костика надо было видеть! Как бальзамом на душу плеснули, честное слово, и я не сдержала злорадства:

– Так что, Быков, скажи спасибо своим подстилкам, сколько их там у тебя было… И я тоже скажу. Иначе и дальше ходила бы… гм… рогатой, – хохотнула я, а потом выдохнула и серьезно добавила: – Собирай манатки и оревуар. Как хочешь, но чтобы через полчаса духу твоего здесь не было.

А дальше меня как будто занесло в параллельное измерение. Потому что события происходили, как в замедленной съемке, и пока на меня, больно ударившуюся спиной о стену, выливали тонну помоев, время будто тянулось вечность.

Столько претензий и обидных эпитетов разом, да к тому же от мужчины, я в свой адрес не получала еще никогда. И поняла, что – да, действительно во всем виновата я сама. Хотя бы уже тем, что пустила это быдло в свою жизнь.

– Лохудра пергидрольная! – рыкнул Костик, когда мне удалось вырваться из стальной хватки.

Критическая отметка терпения осталась далеко позади. Меня натурально бомбануло.

Не разбирая происходящего вокруг, я, словно в бреду, кинулась к шкафчикам. Распахивала все подряд и, так же, без разбору, принялась швырять найденным в женишка.

– Я попросила бы! Пергидрольная – твоя мать, а я в салонах осветляюсь, дерьмо ты мамонтово! Пшел вон из моего дома!!!

Новый сервиз на двенадцать персон пал жертвой произвола. Радовало то, что частично он таки цели достиг.

– Ненормальная! – рявкнул Костик, прижимая кухонным полотенцем рассеченную бровь.

– И кто меня такой сделал, м?!

– Успокойся! Да успокойся ты! – поднял он свободную руку в предупреждающем жесте. – Дай мне выйти. Я не трону, обещаю.

– Только попробуй, – угрожающе процедила я, поудобнее перехватив рукоять вилки для мяса. И когда только взять ее успела?!

Костик с опаской и чуть ли не по стеночке, скача через диван, точно горный баран, прошмыгнул к выходу и пулей вылетел из кухни.

– Шмотки свои завтра заберешь! – крикнула я вслед. – У помойки!

Входная дверь хлопнула так, что заложило в ушах. Я от души выругалась, рухнула на диван, все с той же гребаной вилкой в ходящих ходуном руках.

И только после дала волю чувствам – разрыдалась.

4

Нюни я распускала, впрочем, недолго. Быстро смекнула, что слезами горю не поможешь, о, нет. Зато хорошим алкоголем и приятной компанией – вполне! И если не проблемы решить, то хотя бы расслабиться и свыкнуться с новым положением дел оно вполне может помочь.

Должно помочь.

Схватив со стола телефон, я быстро набрала одну из подруг и коллег по совместительству – Ваську Беду.

– О, Деева! А я как раз звонить собиралась, – вместо приветствия затараторила подругайка, после недолгих гудков. – Ну рассказывай, как поездка? Интересно было? Вернулись нормально, надеюсь? А то я звонила, а ты трубку не берешь!

Я закатила глаза: олимпиада как олимпиада. Ничего нового и сверхъестественного, хотя организаторы и постарались на совесть. Об этом-то я Ваське и сообщила, бегло обрисовав поездку и пояснив: не отвечала ей только потому, что была очень занята.

Не зная, с какой стороны зайти, я невпопад начала плести что-то о том, что при желании Васька могла бы поспрашивать и Лапину. Помнится, у подруги с ней случился конфликт, на фоне тайного служебного романа Васьки с математиком. Ну, теперь-то уже не тайного, но и дело было не намедни. И хотя сам конфликт разрешился, но, сдается мне, холодная война между девушками продолжалась до сих пор.

– Ой, да ну эту выпендрежницу! – отмахнулась Беда, чем только подтвердила мою догадку.

Лапина – наша коллега, преподаватель английского языка, и на олимпиаду мы везли ребят вместе с ней и информатиком. Только все это волновало Ваську сейчас меньше прочего. Видимо, мой пессимистичный настрой слишком отчетливо проступал в голосе, потому что она немедленно принялась допытываться:

– Ты лучше выкладывай, давай, что там у тебя стряслось?

Решимость в голосе Васьки пошатнула мою. Я машинально приготовилась отмахнуться, но тут же передумала – не в этот раз. Имела уже однажды опыт с самой собой, оставшейся без поддержки и в состоянии аффекта. Ни к чему хорошему это не привело тогда. И вряд ли приведет сейчас.

– Вась, а я… я Костика выставила, – выпалила я на выдохе.

Молчание с секунд пять, а потом полный противоречивых чувств вопрос:

– То есть как это, «выставила»?!

– Да вот так! – гневясь на свою же доверчивость, сказала я.

Порывисто встав, я отошла к окну. Слушала недолгое молчание на том конце провода, в то время как запотелое стекло приятно холодило лоб.

– Слушай, Лид, – сказала наконец Васька. – Мы с Вадиком в кино собирались, но ты погоди, я сейчас позвоню ему. Предупрежу, чтобы с сеструхой шел, и сразу к тебе. Ты только дождись, ладно? И, пожалуйста, не делай глупостей!

И мне бы отговорить подругу слать собственные планы к черту, но… Спорить не осталось никаких сил – ни моральных, ни физических, – да и это было бессмысленно, когда речь шла о Беде. Поэтому на том мы и порешили, и я осталась дожидаться подругу.

В идеале бы прибраться к ее приходу, конечно, но пустота в душе словно завербовала меня всю.

Пофиг. Абсолютно пофиг.

***

Я знала подругу как облупленную. Наверное, только потому-то и не шибко удивилась, увидев на пороге вместо одной Василисы всю нашу коллективно-сплоченную шайку в составе из трех холеных мордашек – Люську, Маруську и Ваську собственной персоной.

Практически всю.

Ну, Беда, ну, удружила! – ошарашено обняла я подруг и поцеловала воздух у их щек. Может я не хотела вот так сразу и с бухты-барахты докладываться девчонкам? А, впрочем, поздняк метаться, как говорит племяшка. Да и где наша не пропадала!

– А Нату чего не позвали? – спросила я, хотя догадывалась, что Васька обзвонила всех подруг. Как и представляла примерно, по какой причине Ната не смогла приехать к подруге в ночь, поддержать в трудную минуту.

– У нее свекруха как с цепи сорвалась, – поморщилась Беда, второй раз за вечер подтверждая мои догадки.

М-да, не повезло все-таки подруге со свекровью. Утешало то, что скверный характер родственницы с лихвой компенсировали забота и любовь мужа. И частенько я белоснежно завидовала Наташке – вот бы и мне так. Не со свекровью, конечно, чур меня! Но как же хотелось встретить заботливого и уважающего не одного лишь себя мужчину.

Вот только не в этой жизни, скорее всего. Так что периодически я старательно закатывала губу и продолжала жить реалиями в виде эгоцентричного Костика.

– Ну что, Лидка-краса белобрысая коса. Выкладывай, – потребовала Маруська, когда руки с улицы были вымыты и мы засели на кухоньке.

Девчонки затаились, а я оказалась под прицелом сразу трех пар глаз. Даже Люська замерла с откупоренной бутылкой вина в руках.

Захлопнув дверцу холодильника, я обернулась к девушкам. И рассказала. Помолчав, правда, дабы ради приличия выдержать томительную паузу, но – рассказала. Вывалила все как есть, ничего не утаила.

Помирать, так с музыкой, что называется!

А следующие часа два мы только и занимались, что обильными возлияниями и – это уже больше касалось Васьки – в перерывах между планами на мое светлое, несомненно, будущее, я выслушивала нотации о том, что  так жить нельзя. Любить себя надо, а не позволять каким-то левым козлам вытирать об себя ноги.

Слова же том, что, собственно, по той же самой причине я и выгнала Костика, успешно пропускались мимо ушей. Первое время. Потому что очень скоро из-за количества влитого в кровь горячительного не то что говорить или спорить – думать было лень. Да и подруги чихвостили мою благоговейную слепоту уже без былого запала.

Уснуть если не лицом в салате, то как минимум в полупустой коробке шоколадных пралине у нас были все шансы. Но в тот момент, когда я на полном серьезе готовилась отдаться в ласковые руки Морфея, меня самым бесцеремонным образом ткнули в плечо:

– Пошли на балкон.

Продрав глаза, в приглушенном свете свечей увидела Ваську. Странно, подумала я. Зачем сидеть в полумраке, когда есть электричество и лампы дневного света?

Но вместо этого спросила другое:

– Зачем?

– Покурить.

– Ты разве куришь? – удивилась я. – Чего еще я о тебе не знаю, женщина?

Подруга в ответ пьяно хихикнула:

– Ну, я ж не всегда. Изредка, под настроеньице. Просто у Вадика такие сигареты классные, с ароматом ни то яблока, ни то меда. Только смотри у меня, ему об этом ни слова!

– Все с тобой ясно, – хмыкнула я и не без помощи поднялась.

Мы вышли на крошечный балкон, наполовину заставленный якобы нужным хламом Костика. Свежий воздух отрезвлял сознание, пока морозец, живо пробравшись под вязаный свитер, пощипывал спину и бока.

Васька затянулась.

– У тебя есть мечта? – спросила она вдруг, глядя перед собой, в сияющий огоньками ночной город. – Я не имею в виду оторванные от реальности планы в далекой перспективе, которые порождают в нас жажда лучшей жизни и банальная зависть. Есть у тебя какая-нибудь мечта из детства? Такая, чтоб с запахом нереальности или даже волшебства и мандаринок?

Я задумалась. Понимала где-то в глубине души, что не все так просто в датском королевстве, но пары алкоголя все еще диктовали свое. Так что я пробормотала в воротник-кишку:

– Знаешь, а я ведь еще под стол ползала, когда впервые заподозрила ненатуральность деда Мороза.

Мы с Васькой переглянулись и рассмеялись.

– Нет, правда! – заверила я. – Отец таинственным образом терялся всякий раз перед визитом красноносого старика с мешком подарков. И вообще говоря, сложить простые числа было несложно.

Васька хмыкнула, сделала очередную затяжку.

– Это, несомненно, чудесно. То, что ты баба неглупая, я знала всегда. Но что там с мечтой?

– Увидеть настоящего деда Мороза? Чтоб пришел и поправил мне все, что не так лежит. А лучше огрел посохом по тыковке! Авось заработает и перестану наконец на мудаков западать…

– Это можно устроить.

– Смеешься? – скептически прыснула я.

– Нисколько, – масляно улыбнулась подруга и икнула: – Организуем на раз-два! По лучшему разряду! Ик!

– Опасно тебе пить, Беда, – хмыкнула я, крепче прижимая скрещенные на груди руки и поежилась: – Тебя заносит в параллельное измерение и – уж прости – ты начинаешь нести… ахинею. Вот.

А дальше разговор круто свернул в совершенно иное русло. Вот ведь всегда диву давалась, как люди умудряются вывернуть чужие слова, а порой откровенно путают жопу с пальцем, уж простите. Это талант надо иметь, не иначе!

Не помню, как едва не поцапавшиеся, мы с Васькой оказались на кухне. Посидели еще немного, пока не осушили все запасы алкоголя, подобрели на этой почве, а время меж тем не перевалило далеко за детское.

Что поделать, в отличие от меня подруг дома ждали, – кого дети, кого мужья. Ничего удивительного, что на мое предложение остаться они ответили вежливым отказом. Пожелали, правда, не киснуть, заверили, что все у меня наладится и встречу еще своего прынца. Признаться честно, в это слабо верилось, но и заработать репутацию нытика в глазах подруг хотелось еще меньше. Поэтому я покивала и нарочито бодро согласилась.

Вышла в прихожую, проводить подруг. И аккурат в этот же момент в дверь позвонили.

У меня случилось дежавю. В столь поздний час я не имела привычки открывать дверь кому бы то ни было в принципе, а после гадких мурашек, что табуном пробежали по спине, перехотела вовсе.

Зато за меня это сделала Васька. Тьфу ж ты, голова садовая!

5

– Доброй ночи, сударыня. Санту заказывали? – расплылся визитер в жеманной улыбке. А потом окинул нашу подвыпившую компанию шальным взглядом и растерялся: – Предупреждаю сразу: я со всеми не справлюсь. И вообще, это не входит в базовый набор.

– Послушайте, молодой человек, – раздраженно затараторила Васька, под руку выводя его на лестничную клетку, – нам ваше «это» и не нужно. Как вы сказали? Базовый набор? Его вполне хватит, скажите мне номер карты…

Что это за чувак и о каком таком «этом» шла речь, мне оставалось лишь гадать. Ну, то есть, учитывая габариты мужчины и то, что чисто теоретически могло скрываться под красной шубой, ответ был очевиден. Настолько очевиден, что я отмела эту мысль, не дав ей до конца сформироваться.

Ну не могла Васька учудить такое, точно знаю! Это ж кому сказать – не поверят.

Внезапно в какой-то момент я поняла, что в прихожей мы с мужчиной остались наедине. И что странно, меня сей факт не покоробил от слова «совсем». Прислонившись к стене, я в излюбленной манере скрестила руки на груди. И окинула мужчину внимательным взглядом с головы до пят. Насколько внимательным, на сколько вообще могла фокусировать взгляд в состоянии тотального нестояния.

– Вы не дед Мороз, – заплетающимся языком, отчего-то серьезно постановила я, а потом сама же от своей серьезности рассмеялась.

– Все верно, – улыбнулся он и многозначительно поиграл широкими темными, как смоль, бровями. – Я Санта-Клаус, это намного круче.

Мужчина игриво подмигнул. И этот простой жест вкупе с его богатым на оттенки, глубоким и сочным баритоном без труда сбили с толку поддатую меня.

– Чего-о? – протянула проморгавшись, сама не зная, что конкретно имею в виду.

Мужчина меж тем разулся, ловко скинул лоснящуюся бархатом шубу и, оставив ту на лавочке у трюмо, осмотрелся и пошел прямиком на кухню. А заодно забрал с собой меня, крепко ухватив за руку.

– Не споткнись, – только и попросил из-за плеча.

Происходящее напоминало мне сюр чем дальше, тем отчетливее.

Ну почему? Почему вместо того, чтобы потребовать представиться и объясниться человека, хозяйничающего в моей квартире и уже мне «тыкающего», я думаю о том, какие у него длинные, теплые, чуть шершавые пальцы и до одури классная задница, очертания которой так явственно проступают через сидящие точно влитые красные штаны?

Боже, неужели я отупела настолько за жалкие несколько месяцев с Костей?

– Ничего себе, – изумленно присвистнул мой гость, едва мы зашли на кухню. – Вы, русские, всегда так… развлекаетесь?

Кажется, мне наконец удалось идентифицировать ту единственную деталь, которая меня действительно смущала на данный момент. Неопределенный легкий акцент незнакомца.

Ну да, что есть, то есть. Девчонки помогли мне прибраться – смести битое стекло, то бишь. Но, как ни странно, более выдающихся талантов среди них не отыскалось. Так что парочка сорванных с петель дверей шкафчиков так и остались сиротливо стоять на полу, прислоненными к стене.

– Это еще что! – гордо заверила я, соображая потихоньку, чем дело пахнет. – А вот как мы с Бедой отмечали проводы Антошика-а… Эх! Повторить бы как-нибудь снова… Как в старые добрые времена. Ик!

Если вдруг мой гость – маньяк-иностранец – пусть трепещет в благоговейном страхе перед сумасшедшей русской. Бу-га-га! Медведи, балалайки, матрешки, ага-ага. А у меня ведь к прочему и подруги есть – ведьмы еще те! Так что в случае чего ему точно не поздоровится…

– Выпить есть? – спросил мужчина, уложив меня на диван.

Хотя «уложив» – мягко сказано! Я буквально плюхнулась ставшей невероятно тяжелой пятой точкой.