Текст книги "Приведение из дачного кооператива"

Автор книги: Г. Касьянов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

Саваренский посмеялся,не разжимая губ,и объяснил:

– Это потому,что мне сейчас то же самое в голову пришло.

Больше я не стал обсуждать с ним эту тему,но в последующие часы,чем бы я ни занимался,мысль о том,чтобы каким-то образом использовать в нашем подвале сумасшедшую астрономическую идею,которая имеет происхождение,и это было совершенно ясно,от безвременно погибшего учёного из Зелёногорска,не покидала меня.Надо же,мнимая масса.Масса,которой реально нет.Что это за штука? Разберёмся.Конечно,вместо звёзд надо будет использовать нашу необузданную вертушку,дающую нужный инерционный луч,из которого мы в итоге и лепим свой фантом.Ведь "Ин.ген." и означало как раз – инерционный генератор... Только откуда о таких вещах узнал Ясиницкий?

В конце работы,разобравшись,наконец,с многоликой текучкой,я стал прикидывать,как следует повернуть в камере вертушку,чтобы ось её глядела прямо в окошко и в него же выходил не фантом,раскрученный магнитным полем,как вода в водовороте,а непосредственно инерционный луч.Но,утомлённый тяжёлой работой,запутался в сложностях конструкции и в начале ночи отправился домой.

* * *

Но вместо того,чтобы безмятежно проспать до утра,я стал мучиться разными мыслями.

Множество чудаков на свете мучается дурацкими вопросами: КАК устроен мир? и ПОЧЕМУ он так устроен? Нет,в самом деле,какая самонадеянность: если я знаю КАК,то мне подавай ещё и ПОЧЕМУ...

ПОЧЕМУ звезда с такого огромного расстояния воздействует на полупроводник? КАК она воздействует? Если вынуть транзистор из телескопа,то никакого воздействия не обнаружится.Значит,виноват во всём телескоп? Но на что он,собственно говоря,способен? Он способен всего лишь многократно увеличить РАЗМЕР изображения,но не силу улавливаемых лучей.Стоп! Где-то я уже это слышал.Ну как же! Об этом в купе скорого поезда говорил нам,случайным попутчикам,Каретников Иннокентий Николаевич.Впрочем,минуточку! Он же говорил не о телескопе,он говорил о конструкции,именуемой гиперболоидом Гарина.Значит,гиперболоид Гарина и рефлектор Кассегрена – одно и то же? Лишь место инерционного генератора занимает вращающаяся звезда.Замечательно! Значит,на рисунке от Яся непонятная деталь в фокусе большого вогнутого зеркала – малое зеркало.Как у Гарина.Эврика! В темноте я хищно улыбнулся.Завтра же начну искать что-нибудь подходящее.

И только после этого я заснул.

А утром позавтракал и отправился, конечно,в подвал.

* * *

И там в тишине,одиночестве и затхлой атмосфере,в голову мне пришли необыкновенно мудрые мысли о том,как без лишних хлопот перекантовать в нужное положение стальную болванку,чтобы она при вращении не слетела с резьбы. И я немедленно приступил к воплощению этих мыслей в жизнь.Мне везло в тот день: я успешно выполнил задачу,не сломав при этом ничего существенно важного в нашей бочке.И только взялся за монтаж в найденном куске широкой трубы тех деталей,которые сделали бы её похожей на небезызвестный гиперболоид Гарина,как в подвале появился Харчев.

– Чего вы запираться стали? – спросил он недовольно.

– Таково указание председателя.Что это ты так рано?

– ...припёрся? – закончил Харчев за меня вопрос. – Да вчера же я... охо-хо... не был здесь,одним словом.

И лицо его при этих словах слегка затуманилось.Но тут он узрел невиданную конструкцию,над которой я трудился в поте лица,и глаза его хищно раскрылись.

– Эт-то что такое?

– Рефлектор Кассегрена, – отвечал я,любовно перебирая в руках винтики и шпунтики,которыми собирался крепить к трубе заглушку с отверстием в центре. – Вот отсюда инерционный луч стрелять будет.

– В кого стрелять? – ужаснулся Харчев.

Чтобы избежать дальнейших вопросов,я сунул ему в руки журнал,который Саваренский оставил здесь до сегодняшнего вечера,и велел читать статью о воздействии звёзд на транзистор.

Он прочёл и,конечно,от избытка чувств выразился.Засим последовало продолжение,но уже в более мягкой форме:

– Они белены объелись.В Крыму её полно,я сам видел.Как можно разогнать что-то до сверхсветовой скорости? Масса ж не даст.А если и разгонишь каким-то чудом,от неё пар один останется.Как от метеорита,который в атмосфере летит.Летит,летит,хлоп – и нет его...

– При сверхсветовой она мнимой становится, – сообщил я.

– Масса?!

– Да.

Тарас помотал головой,но понятней ему от этого не стало.

– Это как?

Тут я и сказал искусительным тоном:

– Хочешь увидеть? Присоединяйся.Посмотрим вместе.

Харчев думал долго,играя желваками.Наконец,спросил:

– А звезда где?

– Звезда – далёко.Без телескопа не достать.Вместо неё закрутим эту вот болванку.И лучик отсюда...

– Лучик,хм... А председатель знает?

– А зачем ему знать? – удивился я.

– Правильно, – согласился Харчев. – Незачем.

И через минуту мы заработали в четыре руки.

Как-то вдруг преодолев субординацию и прочие условности,мы стали у стола бок о бок и мгновенно ушли из этого скверного мира,с головой прогрузившись в творческую работу.Мы яростно строгали,пилили и крутили.То по часовой стрелке,то против неё.Мы многозначительно хмыкали при этом или пели заунывные песни,наслаждаясь благородством наших научно-технических идей.Мы обменивались мнениями по поводу множества недостатков,мешавших нам работать.Наши мнения всегда совпадали.Иногда мы рассказывали друг другу всякие дурацкие истории и анекдоты и поощрительно смеялись при этом.Глаза наши горели,а лица были суровы,что было несомненным признаком напряжённой умственной работы.

И всю эту прекрасную гармонию вдруг грубо нарушил грохот и трезвон электрического звонка.Кто-то ломился во входную дверь.

* * *

Бесстрашно отперев её,я увидел на пороге высокую,с прекрасной фигурой девицу в брюках и фиолетовом жакете,с большими,фиолетовыми же глазами.Как могло появиться на свет такое чудо природы? Для меня сие,конечно,остаётся загадкой...

– Вам кого? – спросил я,разинув от изумления рот.

Девица посмотрела на меня оценивающе и ответила:

– Конусова Филиппа Лукьяновича.

Я вытаращил глаза,но,впрочем,скоро опомнился.

– Это я.Прошу зайти.

– В этом нет необходимости, – заявила она и полезла в сумочку, висевшую на плече. – Я только передам вам записку.

Я взял её,не дрогнув.В записке,написанной торопливой рукой,было сказано следующее: "Филипп Лукьянович! Обстоятельства таковы,что я прошу вас позвонить мне сегодня в любое время по телефону сорок два ноль пять семьдесят восемь.Не называйте меня в разговоре по имени.Владислав Евсеевич."

Я поднял на неё глаза.Кажется,грядёт ещё одна тайна; как же она так неосторожно,не проверив,я это или не я,вручила мне записку?

– Мне описали вашу внешность, – сказала она.

Ухмылка,уже вылезавшая на моё лицо,мгновенно исчезла.Я вдруг сообразил,что не давал Владиславу Евсеевичу никаких адресов.

– А... как вы меня нашли?

– Мир не без добрых людей, – ответила она,улыбнулась и пошла вверх по каменным ступеням.Я смотрел ей вслед.

Наверху она остановилась.

– Совет хотите?

– От вас? Всё,что угодно.Даже совет.

– Не верьте никому и ничему в ваших делах, – произнесла она и склонила голову набок. – Но этой записке верьте от первого до последнего слова.

– Что вы,у меня нет никаких сомнений, – заверил я,галантно улыбаясь.

Чудо природы с фиолетовыми глазами тряхнуло головкой,повернулось и пропало за каменным парапетом.А я прикрыл дверь и остолбенело замер за нею,держась за ручку.Что она сказала? Не верьте никому и ничему в ваших делах! Это же слова из той записки,что лежала в моём почтовом ящике.Чудеса...

Распахнув дверь,я поскакал по каменным ступеням наверх.И,высунувшись на поверхность земли,увидел,как слева,в двадцати шагах сорвался с места яркосиний Ниссан и пропал за углом...

– Кто там был? – спросил Харчев,налаживая электродрель. – Сколько раз свёрла просил купить,ядр-рёна вошь...

– У Павла в столе ищи, – проворчал я. – Приходили кружок воздухоплавателей искать.Здесь,говорят,был когда-то...

– Каких только чудаков на свете не бывает, – удивился Харчев,включил электродрель и с визгом врубился в неподатливый металл.

ГЛАВА 11.

"Хочу сообщить о новом,но ужасном

опыте,который не советую Вам

повторять." Мушенбрук,изобретатель лейденской банки.

Через час пришёл Павел.Спокойный,уравновешенный и трудолюбивый.Посмотрел на бочку,увидел,что внутри неё стальная юла лежит почему-то на боку,и поинтересовался:

– Кто её уронил?

– Я, – признался я. – Пусть полежит,ей тоже отдыхать надо.Потом поднимем.

Павел подумал над моим ответом и решил,что надоедать начальству вопросами не стоит.И принялся за свою работу.

Ещё через час опять раздался звонок в дверь.Открывать пошёл Харчев и привёл с собою нежданного гостя – Геннадия Прохоровича Закусило. Старику по какой-то причине не сиделось дома.

– Гурин здесь? Нет? Когда будет? – спросил Закусило,по-хозяйски оглядывая помещение.

– Полегче,Геннадий Прохорович, – осадил я. – Крутые вопросы задаёте.

– Почему крутые?

– Ну... Гурин гордится тем,что его никто никогда найти не может.А вы хотите сразу,раз – и в дамки.

Начальствующий старик не улыбнулся.

– Что за стрельба тут у вас была?

– Какая ещё стрельба? – изумился Тарас,подняв голову.

– Это не у нас, – отказался я. – У нас стрельбы не было.

– А где была?

– Там,в коридоре.То не наше помещение.

– Кто стрелял?

Прокурорский тон я не могу выносить с детских лет.Даже от спонсора.

– Вам же Пётр Петрович всё объяснил.

– С чего ты это взял? – поинтересовался спонсор,подняв торчком брови.

– А откуда бы вы об этом узнали?

– Сорока на хвосте принесла, – веско отвечал Закусило. – Ходит,слухи распространяет...

Это относилось,конечно,к Пэ Пэ.

– В кого он стрелял?

Ну,это уже было слишком.

– Геннадий Прохорович! – возопил я. – Вы бы спросили об этом у Гурина.Я,видите ли,вообще ничего не слышал.И не видел.В коридоре же было...

– Понятно.

Закусило коротко хохотнул,снова по-хозяйски оглядел помещение,засим не спеша подошёл к вакуумной камере и уставился на неё.Сейчас про чёрного кота спросит,подумал я.

Но спросил он не про кота.

– Ваш производитель фантомов почему в таком необычном положении находится?

Что-то неприятно царапнуло меня внутри.

– Профилактику делаем, – сообщил я,нахмурясь.

– Профилактику... – пробурчал Закусило. – Ага... Ну,коли вашего хозяина нет,рассказывай ты,чем занимаетесь.

И я повёл его от стола к столу.Что делать,спонсор есть спонсор.

Когда мы сделали полный обход,спонсор,подводя итог,в целом одобрил организацию работы,пожелал творческих успехов сотрудникам и дружески распрощался.Провожая его к двери,я всё думал,почему он так и не спросил про кота.Я бы спросил.Неужели кот его ни капли не заинтересовал? Глупость какая-то втемяшится в голову...

– Григория нет почему-то, – напомнил Павел,когда я,наконец,уселся за свой стол.

В самом деле,научный сотрудник оставил редкостный журнал здесь всего на один день,но не является за ним.Заболел,что ли?

Работа,между тем,шла своим чередом.

К концу вечера мы с Тарасом,хорошо вникнув в подробности своей задумки,осознали реально,что трудиться нам предстоит ещё много.Одна только наводка на резкость двух кривых зеркал обещала быть посложнее,чем в хорошем фотоаппарате.Фокус,вследствие широты замыслов,нам непременно хотелось сделать переменным: от бесконечности,когда лучи идут параллельно,и до полутора метров,когда лучи должны пересекаться всего в двух шагах от прибора.Но как этого в наших условиях достичь?

Кончился вечер,началась ночь.

Тяжело бросать работу,если не удалось сделать задуманного.Ибо есть в научных тайнах какой-то сладкий дурман,и оторваться от него никак невозможно.Это вам любой научный сотрудник подтвердит...

В конце концов вспомнив,что дома нас ждут жёны,мы с сожалением оторвались от работы и отправились по домам.

* * *

Прибыв домой и бросив случайный взгляд на телефон,стоявший на кухне,я вспомнил о записке.Часы показывали пять минут второго. Ещё минут пять я думал,следует ли мне пренебречь правилами приличия и тревожить малознакомого человека в такое позднее время,и,наконец, взял трубку.

Абонент откликнулся мгновенно.

– Извините, – сказал я. – Я только что пришёл с работы.

– Ничего, – произнёс абонент. – Я не сплю.Вы телевизор смотрели сегодня вечером? Местные новости.

– Нет.

– У нас несчастье.Вчера во время эксперимента погиб наш шеф. Обстоятельства непонятны.

– Чёрт возьми! – сказал я. – Как это случилось?

– Взрыв во время опыта.

Взрыв? В голове моей вдруг возникла шальная догадка.

– Послушайте... Не связано ли это с тем самым др.? Вы помните, я вас спрашивал про др.?

– С др.? Да... Именно так.Потому я и хотел поговорить с вами.Вы читали ДАН? Тот номер,в котором...

– Читал.

– Мне показалось,что вы заинтересовались идеей этого опыта.Или нет?

– Да.

– Похоже,сбываются худшие опасения.Поэтому...

Он помолчал,подбирая слова.

– Я хотел бы вас предупредить.Эти опыты опасны.Несчастье отрезвляет... Есть область запретного,в неё вторгаться нельзя: природа препятствует,она не доверяет нам.Попробую это объяснить.Вы слушаете?

– Да.

– Прометей в древности научил людей обращаться с огнём и был наказан Богами.Огонь – это стихия.Люди овладели огнём и это было началом их могущества.Человек выиграл,но проиграла Природа; такое не прощается.Теперь мы стоим на пороге подобного события.Искушение велико... Но мы всё время живём среди искушений.Нужно ли нам ещё одно? Я хочу,чтобы вы подумали...

И тут,перебив его,я задал совершенно логичный ворос.Я спросил:

– А почему бы нам не встретиться и не поговорить?

– Нельзя, – отвечал он. – Я сейчас уезжаю.

От этих слов явственно запахло какой-то опасностью.

– Тогда скажите... если можно: зачем в нашем разговоре нужны такие меры предосторожности?

– Скажу.Меня,м-м... разыскивают.Я говорю с вами по радиотелефону.Но я почти уверен,что нас подслушивают.

– Вот как... А кто?

– Я не знаю, – сказал он с какой-то безнадёжностью в голосе. – Всё очень запутано.Может быть,даже свои...

– Чьи это – свои? – завопил я.

В ответ в трубке что-то щёлкнуло,послышался нарастающий шум,перешедший в грохот,как от падающей воды.Напрасно кричал я "Алло! Алло!".Внезапно наступила тишина; связь прервалась.

В задумчивости я долго стоял у окна,глядя в темноту за стеклом.Потом разделся и лёг спать.

* * *

Но утром проснулся рано.Жена,отработав вчера две смены,собиралась ехать с утра на дачу.

– Что поднялся так рано? – удивилась она.

– Не спится, – буркнул я. – Ты вот что... Ты вчера вечером новости по телевизору смотрела?

– Смотрела.

– Там какое-то происшествие показывали...

– В НИИФРИСе? Показывали.

В НИИФРИСе! Ясно.В НИИФРИСе я бывал на конференциях и знал,чем там занимаются.Впрочем,после девяносто первого года там многое изменилось; дирекция жила тем,что разгоняла научные отделы,увольняла сотрудников и сдавала в аренду чёрт знает кому целые этажи.

– Что у них стряслось?

– Что-то взорвалось на первом этаже в лаборатории.Учёный погиб.

– Угу.Фамилию сказали?

– Сказали,да я забыла.Старинная фамилия.

– Лошадиная? – решил пошутить я.

Жена немного подумала.

– Да,с лошадьми как-то связана.

– Гм... Овсов?

– Не выдумывай.Овсов – у Чехова.

Угадывать я,конечно,не собирался,поэтому,повернувшись,отправился выполнять водные процедуры.И когда окончил их,жена,стоявшая уже у двери,вдруг вспомнила:

– Каретников его фамилия.

– Каретников?!

– Ты что,знал такого?

– Немного.

Она ушла.А я остался и мысли мои побежали тут же в разные стороны.

Первой,осветившей путь остальным,была: вот кто поместил историческое объявление в газету! И сидел после этого в кабинете медстатистика,поджидая энтузиастов.Жаль,что не дождался меня... А следом за этой мыслью заспешили другие: значит,ушёл он от федеральной службы безопасности... Где же он работал? В какой конторе? И что в этой конторе могло так сильно грохнуть? При непонятных обстоятельствах,заметьте. Неужели гиперболоид,о котором он толковал в поезде? Вот уж не повезло... Отчего всем хорошим людям так фатально не везёт в жизни? Ладно,это сейчас лишнее.А вот почему кто-то усердно ловит моего доброго знакомого Владислава Евсеевича? С какой целью и,главное,кто? Он сказал: может быть,свои... Но кто для него свои?

И тут в голове моей из тёмных закоулков памяти выплыла лысоватая голова научного консультанта фирмы "Контакт".Вне всякой связи с описываемыми обстоятельствами.Вспомнилась – и всё тут.

Я долго тёр лоб,соображая,почему он пришёл мне на ум,потом взял телефонный справочник и сел к аппарату.Фирма "Контакт" имела офис на улице Октябрьской Революции,229.Наследнички социализма... Я посидел,глядя на телефон,подумал.Потом набрал номер.На том конце провода подняли трубку и сказали женским голосом:

– Хи-хи...

Потом,отнеся трубку подалее,продолжили:

– Не лезь... А то скажу...

Наконец,после негромкого шуршания женский голос произнёс невинно:

– Аллоу?

– С добрым утром! – гаркнул я. – Так.У меня неувязочка...

И я поведал в трубку,что машина с грузом у меня простаивает с ночи,а я не знаю адреса,потому что экспедитор,едрёна мать,со вчерашнего вечера в загуле,а время идёт и работа стоит.Короче,как проехать в ихнюю лабораторию?

– Это... – подрастерялась девушка с телефонной трубкой. – Какой у вас груз?

– Научный,научный, – заверил я,удивляясь собственной наглости. – Я уже полсуток в гараже стою.Мне за аренду платить – не расплатиться... Где ваша лаборатория,едрёна мать? А то на свалке всё оставлю,мне до лампочки.

– Улица Якоби,57, – отвечала девушка. – Но... если там не примут приезжайте сюда.

– Почему не примут? – фальшиво удивился я,однако в ответ услышал короткие гудки.

Впрочем,в ответе я и не нуждался: по указанному адресу был расположен НИИФРИС.А после вчерашнего взрыва там было,вероятно,не до научных грузов.Девица,конечно,права.

Прекрасно,думал я,уложив на рычаг трубку,теперь я уже кое-что знаю.Именно: научная лаборатория "Контакта" находится в НИИФРИСе; в ней работал Каретников; в лаборатории проводились опыты,связанные,возможно,со сверхсветовой скоростью и закончившиеся трагически.Но это не всё!

Там же работает научным консультантом Наумов Анатолий Николаевич. Который совсем недавно жаждал нас консультировать и даже предлагал за это деньги.Странно.Зачем? Неужели Каретников его не устраивал?

Но ещё страннее было то,что по следам Наумова к нам явился его загадочный двойник.Это вообще ни в какие ворота не лезет...

Я было застучал ритмично ногою об пол,чтобы получше сосредоточиться на этой странности,но тут в голову мою пришло воспоминание о ночном телефонном разговоре.Вот ещё проблема...

Проблема заключалась не в трагедии при загадочных обстоятельствах.Проблема была в чём-то другом.Не зря он вспомнил об огне,подаренном людям Прометеем.

В большой науке существует принцип,проверенный веками: ни перед какими исследованиями нельзя останавливаться из нравственных соображений; ибо если истину,какая бы она ни была,не узнаешь ты – её непременно узнает кто-нибудь другой.Сатанинская ситуация.Она приводит к тому,что учёный нередко попадает в опасное пространство между молотом и наковальней: молотом нравственности и наковальней интересов истины.Откуда больней прилетит – неизвестно. Яркий тому пример – атомная бомба.Попробуй из такого пространства выбраться, если интересы истины и морали противоречат друг другу. И никакого очевидного и понятного для всех решения этой проблемы нет.Это одно из фундаментальных противоречий в науке.Впрочем,Галилей верил,что научная истина – божественна и не может быть вредной.Однако теперь,когда благодаря науке и технике экологические проблемы уже держат человечество за горло,вряд ли кто разделяет его мнение.

Владислав Евсеевич призывал меня не заниматься сверхсветовой скоростью: потому что это опасно; и это грозит тем,что мы выпустим из бутылки джинна.Какого джинна? Я не знал.

А если он ошибается?

Тогда нас обязательно обгонят,причём в скором времени.На что же решиться?

Ни на что не решившись,вечером я пошёл на работу с распухшей от разных мыслей головой.

* * *

В подвале вокруг стола сидели трое: Тарас,Павел и Таисия.Лица у всех были вытянуты.

– Ну? – спросил я хмуро. – Что случилось?

Все трое посмотрели на меня и не менее хмуро ответили,что не случилось ровным счётом ничего.Просто Таисия Ивановна рассказывает подробности чрезвычайного происшествия в НИИФРИСе.

Взрыв там произошёл в конце дня в угловом помещении цокольного этажа.Во время какого-то эксперимента взорвалась небольшая ёмкость со сжатым газом.Взорвалась неудачно – осколками убило начальника лаборатории,который работал в тот момент с новым прибором. Все горюют.Жалко начальника и прибор.

– Что говорят по этому поводу местные мудрецы? – поинтересовался я.

– Говорят,что ёмкость была перед тем исправной.Ещё говорят, что взрыв был какой-то необычный: полкорпуса этой ёмкости куда-то пропало.Даже среди осколков не нашли.Так не бывает,говорят.

– Всякое бывает, – не согласился Павел; возражать ему никто не стал.

– Тая,будь добра, – попросил я. – Припомни: называл кто-нибудь из мудрейших тот прибор по имени?

– Какой прибор?

– А с которым перед взрывом работали.

Таисия посмотрела на меня с интересом: зачем мне нужны такие детали?

– Я могу ошибиться, – произнесла она медленно, – но один... короче,один из мудрейших назвал его в расстройстве чувств рефрактором... или рефлектором.

– Ага, – согласился я. – Рефлектором Кассегрена.

– Почему вы так решили? – возмутился Харчев. – Мало ли на свете рефлекторов!

Я не ответил.Я покачал головой и набрал в грудь воздуху.

– За работу! – рявкнул я с мрачной торжественностью. – Может,слава первооткрывателей уже маячит за нашими спинами.А мы сидим в это время и прохлаждаемся.История нас осудит... А где этот бездельник Саваренский?

Никто не знал,где бездельник Саваренский.Прочие мои слова были тут же приняты,как руководство к действию.

Поковырявшись в служебных бумагах,я вскоре отодвинул их в сторону и пошёл к Харчеву.Вид у него был сосредоточенный.

– Что делать будем? – спросил я тихо.

– Работать, – отвечал он. – Вы же сами сказали... Вот,микровинт сюда сейчас засобачу.Авось,фокус можно будет двигать.

– Молодец, – похвалил я. – Я по поводу истории... Вдруг,в самом деле,осудит?

Тарас долго молчал,наконец,поинтересовался:

– Почему?

– Как тебе сказать... Не всё,что делает наука,полезно для здоровья.Так?

– Так-то оно так, – усмехнулся Тарас. – А что дальше?

– Дальше вот что.В нашей истории есть интересная тенденция: чем больше могущества имеет человек,тем хуже приходится природе.Это очевидно.Вот овладели люди в древние времена огнём и стали возвышаться над всеми.А каково теперь биосфере приходится? Вся в дыму и в ядовитых газах...

Тут я скосил глаза и вдруг обнаружил,что Тарас снисходительно улыбается.И замолчал на полуслове.Нет,не пронять такими словами современного человека.Уже давно живёт он в дыму и ядовитых газах,и ничего,приспособился...

– А что вы конкретно предложить хотите? – спросил он.

– Природа будет мстить, – сказал я мрачно,чувствуя какое-то странное бессилие оттого,что слова мои бесполезны. – Наша работа сейчас идёт по такому направлению,которое выведет нас рано или поздно к ещё большему могуществу.А мы его совсем не заслуживаем,понимаешь? И в итоге будет только хуже.

– А что вы-то сможете сделать? – спросил Тарас с некоторым раздражением. – Или я.Закрыть направление? Но прогресс не остановишь.Хорош он или плох,но его не остановишь,вот в чём шутка.Эту работу всё равно будут делать,не мы,так другие.А мы,значит,будем стоять на обочине и смотреть?

Я молчал.Он прав: стоять на обочине и смотреть,как работают другие,никому не хочется.

Тут Харчев,не желая быть совсем уж немилосердным,добавил:

– Мы же напролом не полезем.Мы осторожненько будем вперёд двигаться.Да и баллонов со сжатым газом у нас нет...

– Зато чёрные коты иногда наведываются, – пробурчал я.

* * *

Прошло два дня.Работа над рефлектором шла полным ходом.Три обстоятельства отвлекали меня и мешали сосредоточиться на ней полностью.

Во-первых,куда-то запропал Саваренский.Это было весьма странно,потому что ранее он никогда не исчезал надолго.

Во-вторых,позвонил Гурин и стал нести по телефону какую-то тревожную абракадабру: чтобы мы укрепили входную дверь; чтобы никого не впускали к себе во время работы; и вообще,чтобы берегли себя.

– А в чём дело,Пётр Петрович? – удивился я. – Объясни понятней.

Пётр Петрович немного помялся и сообщил,что,по всем признакам,трактующим безопасность бизнеса,мы перешли дорогу какому-то могущественному человеку чуть ли не из губернаторской команды.А это ни к чему хорошему,естественно,не приведёт.

Такое объяснение меня не устроило.

– А как мы можем перейти кому-то дорогу? – продолжал удивляться я. – У нас пока нет никаких реальных результатов.Одно научное баловство: фантомы-невидимки.Кому они опасны?

Однако,Пётр Петрович не стал вступать со мною в дискуссию.Он отмахнулся от этих доводов,как от летней мухи,и неожиданно посетовал, что не продал тогда Наумову всю нашу контору вместе с идеями и оборудованием.Теперь уже вряд ли кто даст хорошую цену...

После таких слов я со злобным выражением лица бросил трубку на рычаг и облегчил душу непечатно.После чего на всякий случай немного подождал у телефона,но больше он не позвонил.

Дверь укреплять мы,конечно,не стали.

А то,что произошло в-третьих,было,вообще-то,сущим пустяком.И только под воздействием моего пылкого воображения ему было придано значение чего-то важного.

Пустяк заключался в следующем: на нашей даче какой-то заср... бездельник,простите великодушно,опять оставил памятную запись на стене.Кругом столько дач,так нет же,ему на нашей писать приспичило.

Написал мерзавец вовсе не про то,кто в кого влюблён.И не про то,кто,по его мнению,дурак.Написал он короткую руководящую фразу: кто ищет,тот найдёт.И подписался: Гриша.И думай после этого,что хочешь...

Узнав от жены о такой шутке,я на следующий день отправил Павла в общежитие,где проживал Саваренский,на разведку.В общежитии полагали,что он поехал к матери в Барнаул,потому что давно собирался туда съездить; но уверены в том не были.Вопрос,куда исчез Саваренский,остался открытым.

Прошло,как я уже сказал,два дня чёрной изнурительной работы.

* * *

А когда пришёл третий день,мы решили с Харчевым более не ждать и включить генератор инерции вместе в примкнутым к нему рефлектором.Мы полагали: генератор,не зажатый магнитными линиями,должен будет свободно излучать своё таинственное поле,а зеркала рефлектора – собирать его в стройный пучок невидимых лучей... А мы,грешные,начнём крутить микровинт и фокусировать те лучи в точку... то в одном месте,то в другом... Это же почти райское наслаждение! Только вот что будет происходить в том фокусе? Авось,ничего страшного.

Ближе к обеду мы поодиночке пробрались в подвал,заперли за собой дверь и принялись за работу.

Две мощных лампы,два солнца сверкали под потолком.Орал,трясясь от возмущения,вакуумный насос,который заставили работать раньше положенного времени.Со стойки хмуро взирали на суету сонные приборы неизвестного назначения.В металлической камере с окошком дурным голосом визжала чёртова юла,набирая скорость.А вплотную к окошку стоял на треноге кусок широкой трубы с запечатанным торцом и дырочкой в центре...

Мы молча следили за приборами.Приборы следили за токами и напряжениями.Режим эксперимента выходил на завершающий этап. – Ставь сачки с бумагой, – сказал я,следя за мелькающими цифрами на стекле некоего электронного умника в плоской коробке. – Первый ставь у стола,второй за ним,у стены.

На двух контрольных приборах стрелки качнулись вправо.

– Всё.Выключаю разгон.Начинаю фокусировать.

И,щёлкнув тумблерами,я взялся за микровинт.

Сквозь вой вертушки я неожиданно услышал где-то рядом сухое потрескивание.Будто недалеко от рефлектора кто-то рвал сухую бумагу.В трёх шагах от него вдруг возникло плотное облачко тумана и заклубилось в воздухе.

– Тарас,не шевелись, – сказал я. – Мало ли что...

– Вижу,вижу, – отвечал он. – Вы двигайте фокус вперёд,к сачку.

Медленно и осторожно я вновь повернул микровинт.Облачко двинулось вперёд.И вдруг,когда оно было где-то на полпути,что-то негромко хлопнуло,сачок наш дрогнул и бумага,затягивавшая его,мгновенно исчезла...

– О! – гаркнул Харчев. – Я же говорил! Масса – в пар...

– Пару нам только нехватало, – сказал я задумчиво. – Но действует.Поехали вперёд?

– Поехали.

Я снова закрутил микровинт,подбираясь ко второму сачку с бумагой,стоявшему у стенки,но не достал его; потом крутанул ещё раз, чуть порезче,и в этот момент раздался страшный скрежет,облако пыли метнулось от стены,пол под ногами дрогнул.

– Назад! – крикнул Харчев и вскочил на ноги.

Торопливой рукой я повернул сатанинскую ручку в другую сторону, и тут резьбу заело... винт стал.Я вдруг сообразил,что мы совсем не предусмотрели аварийного отключения кассегреновских зеркал.Вот дурачьё...

Дым и пыль заполнили лабораторию,в воздухе что-то шипело и потрескивало.Ждать,когда остановится визжащая юла,становилось опасно.Надо отключать вручную.Ухватив обоими руками трубу рефлектора,я приподнял её вместе с треногой и рванул в сторону,подальше от бочки.И тут грохнул взрыв...

* * *

Доработались... Это была первая мысль,пришедшая мне в голову,когда я обнаружил,что лежу на полу рядом с треногой.Кусок трубы откатился в сторону.В воздухе висела густая пыль и пахло чем-то резким и неприятным.

– Тарас! – позвал я,поднимая тяжёлую голову. – Ты где?

Откуда-то из другого угла послышался звук,смахивающий на протяжное "Ф-ф-у-у!".И хрипловатый голос сказал:

– Я в порядке.Это что бабахнуло?

Он сидел,опершись спиной о стену и раскинув ноги.Глаза у него были круглые.

Бабахнул большой осциллограф,которым все гордились и на котором ещё недавно рассматривали с таким наслаждением синий импульс.

– Как его угораздило? – бормотал я,поднимаясь на ноги и бессмысленно тыча руками в воздух. – Я же его развернул,рефлектор... точно помню,вот сюда повернул.

– И я помню, – подтвердил Харчев. – Сквозь дым.

– А! – вдруг догадался я. – Всё понятно.Я только начал его поворачивать,и тут на пути луча оказался осциллограф.И,главное,в фокус попал.Вот не повезло...

– Повезло, – не согласился Харчев. – Мы-то живы остались.

– Это так.

Однако,главный сюрприз был впереди.Над столом,где стоял сачок, но уже без бумаги,в стене зияла круглая дыра диаметром сантиметров двадцать.Штукатурка вокруг неё осыпалась.

Вот тут наши челюсти поползли вниз: кирпичная стена в соседнюю комнату в мгновенье ока оказалась пробитой насквозь неведомой силой.Это уже было нечто серьёзное.

Вначале мы долго и молча рассматривали дыру в стене с разных сторон.Потом стали выяснять,отчего же она возникла.Решили,что дело было так: микровинт,как и объектив фотоаппарата,гоняет фокус неравномерно,с разной скоростью.Поэтому я лёгким движением руки нечаянно перемахнул сачок с бумагой и упёрся фокусом в стену... Удовлетворившись таким объяснением,мы поздравили друг друга с тем,что просверлили так удачно дыру всего лишь в комнату Саваренского,а не куда-нибудь... ну,страшно даже подумать,куда.И,наконец,задумались о последствиях нашего поступка.