Текст книги "Сибирь, союзники и Колчак т.1"

Автор книги: Г. Гинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

Уполномоченными Сибирского Правительства было получено письмо от Акмолинского краевого комитета партии социалистов-революционеров, которое потом осталось в делах. Текст этого письма не был опубликован, но оно представляет большой интерес как показатель того давления на Комиссариат, которое он испытывал со стороны партийных организаций.

Письмо эсеров

«В Акмолинский губернский комитет ПСР (партии социал-революционеров. — Авт.) людьми, сочувствующими сохранению завоеваний демократии, доставлен проект Положения об Административном Совете Западной Сибири.

Под скромными заданиями, которые ставит себе этот проект, кроется неприкрытое стремление создать из Совета высший административный орган, на службе у которого состоят и Временное Сибирское Правительство, и Коллегия уполномоченных Временного Сибирского Правительства по Западной Сибири.

Параграф 6 "проекта" особенно ярко обрисовывает ту ловушку, в которую вовлекается Коллегия.

По этому проекту Административный Совет: а) разрабатывает и редактирует общие предначертания Сибирского Правительства или Коллегии уполномоченных Временного Сибирского Правительства по Западной Сибири; б) рассматривает все проекты постановлений и общих распоряжений Коллегии уполномоченных Временного Сибирского Правительства по Западной Сибири; в) рассматривает штаты служащих отделов и кандидатуры на важнейшие должности и т. д.

Параграф 12 «проекта» требует, чтобы все постановления и общие распоряжения Коллегии уполномоченных Временного Сибирского Правительства по Западной Сибири скреплялись председателем Административного Совета и заведующим подлежащим отделом, который тем самым принимает за них ответственность перед Bp. Сиб. Правительством или перед Зап.-Сиб. Обл. Думой, когда таковая будет созвана.

Мы, Акмолинский губернский комитет партии социалистов-революционеров, всемерно протестуем против всяких попыток введения бюрократического строя в пределах свободной Сибири и против образования новых правительств, в лице ли комиссариатов – отрыжки большевистской диктатуры, в лице ли Административного Совета. Мы знаем лишь Коллегию уполномоченных Сибирского Временного Правительства, охраняющую полное народоправство и имеющую аппарат, восстанавливающий и укрепляющий народоправство, а не умаляющий его авторитета и власти.

Мы вместе с демократией будем всемерно бороться за полное и скорейшее осуществление платформы Bp. Сиб. Правительства и Сиб. Обл. Думы.

В противовес указанному «проекту» мы выдвигаем необходимость создания при Коллегии уполномоченных Совета из представителей гор. и земск. самоуправлений и демократических организаций, которые призывались дать своих представителей в Сиб. Обл. Думу.

Только такой Совет может сплотить все элементы Сибири, жаждущие ее устроения на началах самоуправления и не руководящиеся узкогрупповыми в этом деле интересами.

Принятие Коллегией уполномоченных переданного нам сочувствующими демократии и жаждущими проявления в вольной Сибири истинного народоправства людьми «Проекта» будет обозначать полный разрыв уполномоченных с демократией, и у последней в целом, и в части, представляемой Акмолинским Губернским Комитетом ПСР, практически встанет вопрос о самозащите и об охране принципов полного народоправства.

Каждое лицо, замещающее тот или иной пост, должно неуклонно проводить в жизнь платформу Сибирского Временного Правительства, а не диктовать этому Правительству своей воли, своих взглядов.

Дабы Коллегия уполномоченных могла иметь за собою всю силу приверженцев народоправства, весь авторитет в борьбе с тенденциями к административному бюрократическому управлению Сибирью, она должна решительно направить свои усилия в область немедленного создания при себе Совета на началах, кои были положены в основу Сибирской Областной Думы, и приступить к практическим шагам по подготовке к выборам в Сибирское Учредительное Собрание.

Прилагаем при сём инструкцию центрального Комитета партии по вопросам самоуправления, начала которой, по нашему убеждению, неоспоримы не только для членов партии, но и для всех сторонников народоправства.

С товарищеским приветом, члены Акм. Губ. Комитета ПСР. Подписали: А. Корякин, С. Раснер. 28/6 1918 г., г. Омск.

P. S. Мы выражаем сожаление, что поручение Временного Комитета о необходимости через товарища Линдберга-младшего информировать наш комитет о предположениях ваших в области управления и мотивах к изданию тех или иных распоряжений или постановлений вами не выполняется, и вы лишаетесь возможности быть в курсе тех настроений, которые господствуют в массах и грозят крахом идее народоправства, если эта идея будет осуществляться таким образом, как она осуществляется до настоящего времени».

Причины смещения Комиссариата

Письмо не могло повлиять на политику Комиссариата, так как он доживал уже последние дни.

Официально члены Сибирского Правительства: Вологодский, Пату-шинский, Михайлов и Шатилов (старик Крутовский не принимал участия в их решении и только присоединился к нему) – пришли к мысли взять в свои руки власть ввиду недостаточной авторитетности Комиссариата и неопределенности его полномочий, особенно в области внешней политики. В это время появилась в газетах произнесенная в Челябинске речь какого-то французского майора Пине, который высказывался в таком тоне, как будто русских вовсе не существует и союзники могут свободно распоряжаться на русской территории, делая что им угодно. Защита достоинства возрождавшегося государства требовала сильной и полномочной власти.

Но были и другие мотивы выступления. В телеграмме, которую Сибирское Правительство по вступлении во власть послало в Пекин Дерберу, говорилось о подымавшей голову реакции, об авантюристах, в смелых головах которых бессилие и неавторитетность Комиссариата порождали замыслы захвата власти.

В действительности таких замыслов тогда не было, но Патушинский и Михайлов, как фигуры активные, не могли безучастно наблюдать за ходом дел, не принимая в них решающего участия. И они, конечно, были инициаторами выступления. Вологодский и Шатилов пошли за ними. Якушев, председатель Думы, тогда не успевший еще окунуться в партийную политику, взялся санкционировать как переход власти к пяти министрам Сибирского Правительства, так и присвоение ими всей полноты государственной власти (Грамота 30 июня), хотя это и не соответствовало выработанному Думою Положению о временных органах управления Сибирью, так как верховная власть должна была принадлежать Думе.

Заслуги Комиссариата

Деятельность Комиссариата не прошла бесследно. Она недаром отмечена Грамотою Сибирского Правительства от 1 июля. Главная заслуга Комиссариата – создание гражданской власти. Когда Сибирское Правительство вступило в управление, аппарат хотя и несовершенно, но уже работал.

Смена Комиссариата Сибирским Правительством все же составляла положительный факт. Первоначально буржуазные круги были чрезвычайно встревожены слухом о предстоящем изменении в структуре власти. Депутация от несоциалистических организаций направилась к Вологодскому просить его отказаться от вступления во власть, но она опоздала. Причиною волнения было отсутствие уверенности, что Сибирское Правительство будет лучше Комиссариата. Последний, как учреждение временное, не мог, по мнению несоциалистических групп, идти ни на какие решительные меры, и ему можно было прощать ошибки, которые были бы непростительны со стороны коллегии министров, объявивших себя полномочными носителями государственной власти. Сибирское Правительство показало, однако, впоследствии, что эти опасения были напрасны.

Переворот или преемство

Один момент в истории смены Комиссариата казался тревожным. Кто вошел во вкус власти, тот нелегко расстается с нею, судорожно хватается за нее. Западно-Сибирский Комиссариат тоже не сразу выпустил из рук власть. Сначала он не усмотрел никаких препятствий к передаче власти пяти министрам Сибирского Правительства. Но в последний момент, 30 июня вечером, вероятно, под влиянием личной неприязни к Ив. Михайлову, державшему себя вызывающе по отношению к членам Комиссариата, а также из опасения ущерба партийным интересам, так как министры Крутовский, Вологодский и Патушинский, не говоря уже о Михайлове, были правее Комиссариата, возникло некоторое колебание: сдавать или не сдавать власть.

Случайно я попал на совместное заседание членов Западно-Сибирского Комиссариата и членов Сибирского Правительства вечером 30 июня. Присутствовал и Якушев. Председатель Сидоров заявил, что Комиссариат, прежде чем сдать власть, просит членов Сибирского Правительства ознакомить с их программой.

– Это любознательность или условие? – спросил Ив. Михайлов.

Сидоров не сумел уклониться от ответа. Тогда все прения направились в русло формального вопроса: может ли Комиссариат противодействовать вступлению во власть министров Сибирского Правительства или ставить им какие бы то ни было условия? Имеют ли право пять министров требовать присвоения им прав, принадлежащих пятнадцати избранникам Думы, и кто правомочнее: пять министров или четыре члена Комиссариата, получившие специальные полномочия от всего (!!) правительства? Прения обострялись. Уже Патушинский заявил, что если Комиссариат не сдаст власти, то министры объявят об этом отказе всему населению. Уже, казалось, происходил разрыв сношений и переговоров, когда я взял слово и стал горячо убеждать Комиссариат передать власть Сибирскому Правительству, потому что Сибирскому Правительству, а не отдельным лицам, присягали войска, от имени Сибирского Правительства действуют все власти, за Комиссариатом никто не пойдет, а авторитет власти будет расшатан.

– Вы правы! – сказал мне Якушев, которого я тогда впервые видел.

Подействовали мои слова и на членов Комиссариата. Власть была передана. «Переворота» не потребовалось.

ГЛАВА V

СОВЕТ МИНИСТРОВ СИБИРСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА

Великое смятение происходило в общественных кругах Омска накануне перехода власти от Комиссариата к пяти министрам Сибирского Правительства. Будет ли это лучше? Левые не хотели Сибирского Правительства, считая его недостаточно революционным, правые боялись его, полагая, что им будет легче справиться с Комиссариатом для установления чисто буржуазной власти. Каждая из этих двух сторон не знала о настроении противоположной.

Омский состав Сибирского Правительства обеспечивал уравновешивающее среднее течение политики – таково было его большинство. Утверждался у власти подлинный центр.

Политическое направление группы Омского Правительства

В революционное время, когда закономерность политической жизни нарушается и развитие ее происходит толчками, личность правителей приобретает большее, чем обыкновенно, значение. Личный состав Сибирского Правительства в том его виде, в каком оно было избрано Сибирскою Думою, мог опираться только на партийные эсеровские круги. Одно имя Дербера приводило в ярость буржуазные круги, офицерство почему-то не могло слышать имени Моравского, относилось с большим подозрением к полковнику Краковецкому, и все вообще члены Сибирского Правительства, находившиеся на Востоке, казались пугалами революции, мало отличавшимися от большевиков. Демагогическая декларация Думы от 27 января укрепила это предубеждение к Сибирскому Правительству.

Какая-то счастливая случайность оставила на территории, занятой большевиками, как раз тех членов Сибирского Правительства, которые были наиболее приемлемы для широких кругов. Вологодский и Крутовский пользовались общим уважением, Патушинского считали одним из лучших адвокатов Сибири, Серебренников был всегда умеренным во взглядах и скромным в притязаниях человеком. Михайлов был homo novus (лат. новый человек. — Ред.), о котором не знали ни доброго, ни злого.

П. В. Вологодский

Занявший пост председателя Совета министров, Петр Васильевич Вологодский родился 30 января 1863 г. в деревне Комаровой Канского уезда Енисейской губернии. Родители его – и мать, и отец – родом из старинных духовных семей.

Петр Васильевич кончил томскую гимназию в 1884 г., и в тот же год поступил на юридический факультет Петроградского университета. В 1887 г., при переходе уже на четвертый курс, Петр Васильевич, в числе 300 других студентов, был исключен без права поступления в другие университеты как неблагонадежный. Но потом ему удалось добиться разрешения держать государственные экзамены в Харьковском университете в 1892 г.

Выдержав экзамены, он был принят на службу в судебный стол канцелярии степного генерал-губернатора, затем в 1893 г. был судьей г. Верного и в том же году назначен товарищем семипалатинского областного прокурора. При введении в Сибири судебных уставов в 1897 г. он перешел в присяжные поверенные и был избран товарищем председателя совета присяжных поверенных.

Петр Васильевич был одновременно и энергичным общественным работником. Он, между прочим, представлял Томскую думу на съезде земских и городских деятелей в Москве. На выборах во 2-ю Государственную Думу Петр Васильевич прошел по списку прогрессистов, но по дороге в Петербург застиг его роспуск Думы.

Вологодский всегда был близок к сибирской публицистике.

Как адвокат Петр Васильевич выступал в самых больших политических процессах. Ему всегда удавалось смягчить настроение судей, и ни одному из его подзащитных не был вынесен смертный приговор.

После переворота 1917 г. он был избран в Комиссариат по управлению Томской губернией, а потом председателем Омской судебной палаты; по упразднении же большевиками судебных учреждений был избран председателем сибирского казачьего войскового суда, организованного казаками в противовес так называемым «народным» судам.

Вся Сибирь знала П. В. Вологодского как безукоризненно честного, идейного и смелого человека. Как литератор и общественный деятель, П. В. выделялся начитанностью и изяществом стиля. Он славился и как оратор.

В тот величайший момент своей жизни, когда судьба поставила его на первое место во всей Сибири, П. В. Вологодский был, однако, уже не во цвете сил, не тем человеком, которого знала Сибирь до революции. Тяжелые переживания за время большевизма наложили на весь его облик неизгладимую печать. Однако другой, более удачной фигуры на безлюдном сибирском горизонте не было, и по настоянию политических друзей Вологодский согласился стать во главе правительства.

В. М. Крутовский

Второе место по значению в правительстве и общественному доверию в Сибири занял Владимир Михайлович Крутовский. Несмотря на свой уже солидный возраст и седины – В. М. было уже более 63 лет, – он сохранил в себе и физическую силу, и ясность ума, и твердый характер. В нем сказалась здоровая крестьянская кровь: отец его, крестьянин Владимирской губернии, деревни Крутой (отсюда и фамилия Крутовский, вернее Крутовской), был мальчиком привезен в Сибирь, где затем и обосновался, развивая свое небольшое хозяйство.

Учился В. М. в красноярской гимназии, потом в Петербургской медико-хирургической академии, окончив которую получил в 1881 г. звание врача. Вернувшись из Петербурга на родину, служил два года сельским врачом, а после этого был врачом красноярской городской больницы. Еще со студенческой скамьи на Крутовском висело подозрение в политической неблагонадежности, так как он был привлечен жандармами к суду по делу об организации конспиративной квартиры известных народников (процесс Емельяновой, Саловой, П. Ф. Якубовича-Мельшина и др.). Подозрение усилилось в Красноярске вследствие того, что, исполняя обязанности тюремного врача, В. М. входил в короткие и иногда дружеские отношения с политическими заключенными и оказывал им материальную и моральную помощь.

Все свободное время В. М. отдавал общественной и литературной деятельности. С 1883 г. и почти до последнего времени он состоял гласным Красноярской городской думы, прошел выборщиком в 1-ю Государственную Думу по красноярскому списку объединенных прогрессистов; основал в этом городе первое общество врачей, первую женскую фельдшерскую школу, первую в Сибири медицинскую газету «Сибирские врачебные ведомости». В 1907 г. иркутский генерал-губернатор Селиванов, видя в В. М. Крутовском «опасного» в политическом смысле человека, выслал его из пределов Сибири. В. М. Крутовский принужден был скитаться года два по Европейской России. Любовь к Сибири заставила его, однако, пойти на рискованный шаг: с переселенческой экспедицией он в качестве статистика инкогнито уехал из Европейской России в Уссурийский край.

За последние годы Владимир Михайлович почти безвыездно жил в Красноярске. В начале марта 1917 г., сразу после революции, он был единогласно избран представителями всех партий в председатели Красноярского коалиционного Исполнительного Комитета, а через некоторое время назначен Временным Правительством на должность губернского комиссара. Во второй половине декабря 1917 г. был большевиками обыскан, арестован и посажен в тюрьму. Любопытно, между прочим, что у Владимира Михайловича за его жизнь было 14 обысков: 10 при самодержавии царском и 4 при самодержавии большевистском.

С 1916 г. В. М. Крутовским издавался первый в Сибири серьезный ежемесячный журнал «Сибирские записки».

По своим политическим убеждениям Владимир Михайлович примыкал раньше к народовольцам, а с появлением партии социалистов-революционеров всегда сочувствовал этой последней; в партию, однако, не вступал, дабы не связывать себя партийной программой и дисциплиной. Общественные и политические симпатии В. М. характеризуются его долголетними и дружескими отношениями с В. Г. Короленко.

В составе правительства В. М. был постоянным заместителем председателя Совета министров и проявлял себя человеком властным и чутким к жизненной правде. Он оценивал все не с точки зрения отвлеченных идей, а по соображениям практичности и целесообразности. К сожалению, однако, у него проявлялось, и очень заметно, старческое самолюбие: он желал всегда быть первым, не выносил возражений, постоянно обижался, считая, что к нему проявляют недостаточно внимания. За В. М. Крутовским надо было «ухаживать». Он считал одолжением со своей стороны, что вошел в правительство, постоянно заявлял об уходе, и все же оставался министром внутренних дел, фактически передав все министерство помощникам. Таким образом, у этого второго члена правительства, несмотря на его бесспорные достоинства, были такие существенные недостатки, которые не могли не сказаться на судьбе власти.

Г. Б. Патушинский

Наибольшие задатки министериабельности проявил министр юстиции Патушинский. Бесспорно хороший юрист, талантливый адвокат, Г. Б. рьяно взялся за свое дело и сразу вошел во вкус власти...

Григорий Борисович Патушинский – коренной сибиряк. Родился в 1873 г. в Канском уезде Енисейской губернии и общее образование получил в красноярской гимназии. По окончании Московского университета он вернулся в Сибирь и служил по Министерству юстиции, в должности мирового судьи, в округе Читинского окружного суда, а затем судебным следователем округа Иркутского окружного суда. В1912 г., при производстве расследования на Кругобайкальской железной дороге по делу жандармского унтер-офицера Лебедева, Г. Б. Патушинский обнаружил факт истязания жандармскими чинами заподозренных в убийстве рабочих, о чем довел до сведения прокурора палаты. Через несколько месяцев Г. Б. Патушинский вышел в отставку и вступил в сословие присяжных поверенных округа Иркутской судебной палаты; занимаясь исключительно уголовными защитами, он выступал и во всех крупных политических процессах.

Выступления Г. Б. в военных судах с горячими протестами против смертной казни вызывали неудовольствие генерал-губернатора Селиванова, по распоряжению которого в 1907 г. Г. Б. был выслан в г. Балаганск под гласный надзор полиции и пробыл в ссылке более года.

В 1912 г., после известного расстрела рабочих на ленских золотых приисках, Г. Б. по избранию общего собрания присяжных поверенных округа Иркутской судебной палаты состоял членом адвокатской комиссии, ездившей на ленские золотые прииски для расследования и защиты интересов рабочих. После возвращения Г. Б. выступал во многих сибирских городах (Иркутске, Чите и др.) с публичными докладами о ленских событиях, причем доклады эти производили сильное впечатление и в свое время были отмечены как сибирской, так и столичной прессой.

После объявления войны с Германией Г. Б. отправился добровольцем на фронт; за свою боевую деятельность он имеет боевые награды, до Владимира 4-й степени с мечами и бантом включительно. После Февральской революции Г. Б. приехал в Петроград, где при его энергичном участии были организованы сибирский общественный комитет и союз сибиряков-областников, выкинувший лозунг государственного самоопределения Сибири.

В октябре и декабре 1917 г. Г. Б. участвовал на всесибирских съездах в г. Томске, где был проведен в члены Сибирского Областного Совета. В ночь на 26 января 1918 года Г. Б. был арестован большевистской властью и отправлен в красноярскую тюрьму, где содержался вплоть до переворота весны 1918 г.

К сожалению, и этот человек отличался недопустимым для ответственного деятеля недостатком: чрезвычайною экспансивностью. Честолюбивый и болезненно самолюбивый, Патушинский по вспыльчивости напоминал индюка. Он окружал себя карикатурною помпою: имел двух адъютантов, называл свой вагон «ставкою», но, надо отдать ему справедливость, как министр юстиции он больше, чем кто-либо другой из состава правительства, проявил умение направлять деятельность ведомства, поставить ему задачи и активно осуществлять их.

И. А. Михайлов

Наиболее подвижным и энергичным членом правительства был Михайлов. Он казался вездесущим и всезнающим. Молодость его проявлялась в постоянной жизнерадостности и неутомимости.

Иван Адрианович Михайлов – сын известного народовольца. Родился в знаменитой карийской каторжной тюрьме (Забайкальской области) в 1890 г. Учился в читинской мужской гимназии и на юридическом факультете Петроградского университета, при котором и был оставлен для подготовки к профессорскому званию по кафедре политической экономии.

С образованием экономического отдела Всероссийского земского союза заведовал петроградским отделением его и по поручению союза составил книгу, изданную под редакцией проф. Струве: «О государственных расходах и доходах России за время войны».

После Февральского переворота состоял на службе в министерствах земледелия, продовольствия и финансов в качестве одного из ближайших сотрудников А. И. Шингарева.  Состоял затем управляющим делами Экономического совета при Всероссийском временном правительстве, где составил книгу: «Исчисление народного дохода России в 1900 и 1913 годах», изданную под редакцией С. П. Прокоповича.

С декабря 1917 г. состоял товарищем председателя Петроградского союза сибиряков-областников.

Иван Адрианович принимал деятельное участие в работах профессиональных союзов и их центрального бюро в Петрограде.

Политические убеждения Михайлова были неясны. В начале революции он казался социалистом-революционером. Я встречал его в Петрограде и хорошо помню его выступления в качестве оппонента моему проекту положения о продовольственных комитетах, разработанному мною как юрисконсультом центральных продовольственных организаций по заданиям А. И. Шингарева. Михайлов высмеивал проект, предлагая отдать его для «коллекции революционных курьезов», и предлагал создать продовольственные комитеты по принципам всеобщего, прямого и тайного голосования. Это выступление пришлось по вкусу собранию, в составе которого преобладали социалисты, с первых же дней революции наводнившие Министерство земледелия и цепко окружившие А. И. Шингарева.

В Омске И. А. проявил себя сторонником умеренной демократической политики и всегда поддерживал решительные меры, направленные против левых течений революции, причем обнаруживал много смелости, находчивости и несомненную даровитость. Никто не умел так быстро овладевать предметом спора и так легко формулировать заключительные положения, как он. Но в нем проявлялись непостоянство и задор молодости.

И. И. Серебренников

Несмотря на всегдашнюю скромность и стремление стушеваться, видную роль в истории Омской власти сыграл и Иван Иннокентьевич Серебренников.

Он – коренной сибиряк и, подобно Крутовскому, происходит из крестьянской семьи. В течение 1903—1906 гг. он принимал участие в революционном движении этих годов и неоднократно подвергался со стороны правительства преследованиям. С 1906 г. он отходит от политической жизни и всецело посвящает свои силы общественно-культурной работе, литературной и научной деятельности, работая преимущественно по вопросам сибиреведения, сибирской статистики, экономики, истории и этнографии. В 1911 г. под его руководством были произведены экономические изыскания Иркутско-Ленской железной дороги, а в 1912 г. по поручению Иркутского биржевого комитета – экономическое обследование кустарных промыслов Иркутской губернии. В следующем году по поручению городского управления г. Мысовска, Забайкальской области, будущим министром была составлена и напечатана работа по вопросу о проведении железной дороги Мысовая-Кяхта. Целый ряд статистических работ И. И. Серебренникова был напечатан как результат изучения отдельных вопросов сибиреведения по обширным цифровым материалам всеобщей переписи 1897 года. Общественная деятельность И. И. была сосредоточена преимущественно в г. Иркутске.

Во время войны Иван Иннокентьевич принимал ближайшее участие в делах Ирк. Комитета Союза Городов, состоя товарищем председателя этого комитета и председателем его военно-технического отдела, исполнявшего ряд заказов на оборону. В то же время был представителем «Земгора» в Заводском Совещании Сибирского района. В последнее время, после захвата большевиками власти в г. Иркутске и разгона ими Заводского Совещания, И. И. Серебренниковым была принята от Бурятского Национального Комитета в г. Чите работа по описанию хозяйственного быта и землепользования бурят Иркутской губернии и Забайкальской области, а от правления Монгольской экспедиции по заготовке мяса – работа по описанию скотоводства и скотопромышленности Сибири и Монголии.

От этих работ И. И. Серебренникова оторвал призыв в ряды Сибирского Правительства летом 1918 г. Человек очень умеренных и трезвых взглядов, он занял в составе Омской власти позицию уравновешивающего и примиряющего центра.

М. Б. Шатилов

Наименее влиятельным членом правительства был Шатилов. Как уже указывалось, он был избран в министры случайно, т. к. считался и Сибирскою Областною Думою малопригодным для этой роли. Этот безвольный человек, рабски подчинявшийся партийной дисциплине, не обладал даже способностью защищать те точки зрения, которые ему предуказывались Томском – центром сибирского эсерства. Единственное его качество – редкая мягкость и беззлобие – нисколько не могло помочь ему справиться с ответственными обязанностями министра.

Шатилов – сын крестьянина, окончил Томский университет в 1909 г. Он сотрудничал во многих газетах и был издателем и редактором журнала «Сибирский студент». Но его литературная работа была такой же бледной, как и политическая. По убеждениям он – «черновец» и автономист-областник. На сибирском областном съезде в 1917 г. он был избран членом Областного Совета, который и созвал Сибирскую Областную Думу.

Лучшей иллюстрацией министерских способностей Шатилова может служить следующая представленная им «Схема компетенции и ближайшей деятельности Министерства туземных дел». Схему эту Шатилов воспринял безоговорочно от туземной секции Сибирской Областной Думы.

«1) Все обитаемые преимущественно туземцами части Сибири, которые:

а) имеют редкое и малокультурное население;

б) экономически лишены возможности сорганизовать самоуправление, – выделяются из состава существующих губерний и передаются в ведение Министерства туземных дел.

2) Безусловно и немедленно переходит в ведение Министерства туземных дел та территория Сибири, которая лежит на севере за 60 градусом северной широты.

3) Условно переходят в ведение Министерства туземных дел районы, обитаемые преимущественно туземцами, лежащие южнее северной широты, причем министерство принимает все меры к немедленному определению границ этих районов для представления на утверждение Сибирской Областной Думы.

4) Все мероприятия, осуществление которых входит в компетенцию специальных министерств, передаются Министерством туземных дел для исполнения в соответствующие министерства».

Шатилов, юрист, ни минуты не задумался о том, какова же природа этого своеобразного министерства с особою территорией и другими министерствами в качестве исполнительных органов!

Общая характеристика

Правительство Вологодского обладало двумя свойствами, которые могли обеспечить ему политический успех: во-первых, умеренностью и трезвостью взглядов большинства и, во-вторых, несомненной демократичностью происхождения и социальных симпатий. Новую Россию должны создавать новые люди, по преимуществу вышедшие из народной среды, понимающие нужды народа и умеющие говорить с ним.

В этом отношении Правительство Вологодского отвечало требованиям времени, и первые его политические шаги, казалось, предвещали ему блестящее будущее. Но несчастная идея коллегиальности власти, личные нелады членов правительства, их политическая неопытность и, наконец, гибельное влияние чешского вмешательства в политику заставили Сибирское Правительство сойти со сцены.

Основы политики правительства были обдуманы им довольно бегло. Журнал частного предварительного совещания касался лишь вопроса об отмене советских декретов, денационализации, восстановлении суда, запрещении советов рабочих и крестьянских депутатов – словом, только первых вступительных шагов.

Этот журнал не был подписан Шатиловым. Он нашел, что там не все точно изложено. Удобный предлог, чтобы не закрыть себе пути отступления.

Первые декларации

Утром 30 июня ко мне на квартиру приехал адъютант министра юстиции и просил прибыть в вагон министра.

Меня просили принять должность Управляющего Делами Правительства, т. е. фактически остаться на той же должности, которую я занимал при Комиссариате. Ознакомившись с программой Правительства и симпатизируя его целям и направлению, я охотно согласился. В вагоне, стоявшем на самом берегу Иртыша, было светло, уютно и оживленно. Члены Правительства казались единомышленниками и друзьями. Все акты принимались ими единодушно и проходили легко, без излишних разговоров, но с торжественностью, отвечавшей ответственному моменту принятия власти.