Текст книги "Бог моря на востоке, океан на западе (ЛП)"

Автор книги: Фуюми Оно

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Бог моря на востоке, океан на западе

Пролог

На краю земли находится океан, называемый Кёкай или «море Пустоты».

На востоке и западе от этой границы расположены два мира. Но, как правило, они отрезаны друг от друга и не имеют средств связи и сообщения между собой. Одна и та же легенда возникла в каждой из стран далеко за горизонтом.

Лишь немногие избранные могли посетить эти райские, плодородные земли, где богатства били ключом, а свободные от боли и страданий люди не знали смерти и старости.

Одно из этих королевств было известно другому как Хорай. Другие называли его Токио. В каждом из этих загадочных, далёких друг от друга миров, ребёнок открыл глаза. Это случилось глубокой ночью.

Его неожиданно разбудили звуки голосов. Шёпот доносился сквозь темноту. Его мать и отец разговаривали возле дома.

Стены и крыша этого дома, изготовленные из соломенных циновок, были обвязаны вокруг четырёх столбов. Голая земля служила ему кроватью. Трель насекомых, заполонявшая ночь, свидетельствовала о позднем времени года. Но у него не было даже одеяла, чтобы укрыться, он мог согреться лишь теплом тел своих братьев и сестёр.

В прошлом его семья обладала куда лучшим жильём. Но в городе, охваченном пожарами, оно было сожжено дотла.

– У нас нет выбора, – сказал еле слышно его отец.

– Но… – запнулась мать. – Пусть он и младший, но такой умный, что это даже пугает.

Ребёнок задрожал в темноте. Теперь стало ясно, что они говорят о нём, и его сонливость моментально исчезла.

– И всё же…

– Он благоразумен. Другие дети в его возрасте едва умеют говорить. Он словно не от мира сего.

– Верно. Но как бы там ни было, он ребёнок. Он не поймёт того, что происходит.

– Меня не это беспокоит. Я боюсь, что тот, кто лишит его жизни, будет проклят.

Ребёнок натянул ворот одежды на уши, свернулся калачиком и попытался уснуть. Он не хотел слышать того, что доносилось до его ушей. Хотя ему ещё не исполнилось четырёх лет, он понимал, что речь шла о нём.

Голоса звучали монотонно. Он старался их не слушать, гоня мысли прочь и заставляя себя заснуть.

Прошло два дня.

– Сынок, – взглянул на него отец. – Мне поручено кое-что сделать. Хочешь пойти со мной?

– Конечно, – согласился он, не спрашивая куда и зачем.

– Ну что ж, хорошо.

С загадочным выражением лица отец протянул ему руку, и мальчик принял её. Большая, грубая рука обхватила его ладошку. Они покинули дом и отправились через пожарище. Продвигаясь вглубь горы Кинугаса, они взбирались и спускались со склонов до тех пор, пока мальчик окончательно не лишился чувства ориентирования.

После чего отец разжал руку:

– Сынок, подожди здесь. Я скоро вернусь. Это ненадолго.

– Хорошо, – кивнул ребёнок.

– Оставайся тут. Никуда не уходи.

В ответ он снова кивнул головой. Его отец зашагал прочь, оглянувшись несколько раз через плечо перед тем, как исчезнуть в лесу.

«Я не сдвинусь ни на йоту. И останусь здесь, – он сжал кулаки и посмотрел в направлении, где в последний раз видел своего отца. – Я больше не вернусь домой».

Оставаясь верным своему обещанию, он не ступил ни шагу с того места. Когда солнце зашло, малыш уснул. Проголодавшись, он срывал дикие травы в пределах досягаемости руки и грыз корни. А также пил ночную росу. Спустя три дня он не мог даже пошевелиться.

«Я буду ждать здесь», – ребёнок знал, что вернувшись домой он лишь разозлит родителей.

Тела погибших складывали в кучи близ выжженного города. Человек, на которого работал его отец, был убит простым пехотинцем из Западной армии. Содержать семью, не имея работы или дома, возможно, если избавиться от детей, которые не могут работать, чтобы себя прокормить.

Он закрыл глаза и погрузился в смятение. Но прежде чем лишиться сознания, он услышал звук, как будто дикое животное крадётся по траве.

«Я жду здесь».

Он надеялся, что его семья выживет, где-нибудь обоснуется и улучшит своё положение. А затем они, вероятно, вспомнят о нём и вернутся, чтобы предать земле его тело и отправить душу в иной мир.

Он ждал бы вечно, сколько бы ни потребовалось.

Ребёнок проснулся посреди ночи. Люди о чём-то разговаривали. Будучи усталым, он не мог понять, о чём они говорят, только то, что все бранят его мать. Он хотел встать и броситься ей на защиту, но не смог вырваться из оков дремоты.

На следующий день мать взяла его за руку, и они ушли из деревни. С её лица не сходили слёзы, пока они вместе куда-то шли. Он никогда раньше не видел, чтобы она плакала.

У него не было отца. Его мать сказала, что он уехал в дальние страны. Они приехали сюда после того, как их ферма сгорела. Теперь им приходилось спать на земле на окраине деревни.

Большая группа людей, собравшихся там, сильно сократилась. Он был единственным ребёнком. Взрослые, помимо его матери, относились к нему равнодушно, жестоко били и оскорбляли, особенно когда он жаловался на то, что голоден.

Приглушая рыдания, мать вела его через выжженные рисовые поля. Они подошли к горе и направились мимо деревьев. Он никогда не заходил так далеко.

Посреди леса, она наконец-то разжала руку:

– Давай остановимся ненадолго здесь. Ты хочешь пить?

Чувствуя жажду, он кивнул.

– Я пойду, поищу воду. Побудь тут, хорошо?

Ребёнок переутомился из-за длительной прогулки, поэтому, несмотря на тревогу из-за ухода матери, он снова кивнул. Она потрепала его по голове, а затем резко отвернулась и поспешила в лес.

Он сидел на земле. Наконец, обеспокоенный тем, что она не возвращается, он отправился её искать. Но после блужданий по лесу и криков он уже не мог понять, куда она ушла или как теперь добраться до деревни.

Он замёрз и хотел есть. К тому же его мучила жажда.

Ребёнок продолжал идти, плача и разыскивая свою мать. В скором времени лес закончился, и его взгляду предстало морское побережье. Идя вдоль берега, ему удалось вернуться в деревню к вечеру. Он бежал по деревне в поисках матери, но натыкался лишь на совершенно незнакомых ему людей.

Единственным разумным объяснением казалось то, что он каким-то образом очутился в другой деревне.

К нему подошёл мужчина и спросил, что случилось. На какое-то время он смог успокоиться и объяснить, что произошло. Человек похлопал его по голове и дал немного пищи и воды.

Затем мужчина обменялся продолжительным взглядом с собравшимися людьми, взял его за руку и повёл назад к скалам, осматривая голубые воды моря. Далеко за морем находилась высокая горная цепь, уходившая вдаль словно огромная серая стена.

Они остановились у края утёса. Мужчина снова похлопал его по голове и пробормотал:

– Прости.

После чего столкнул мальчика в пропасть.

Когда он в следующий раз открыл глаза, то оказался в тёмной расщелине. Запах солёной воды заполнял его ноздри, перемежаясь с хорошо знакомым ему запахом гнили. Запах мертвечины. К этому он уже привык, и его это не страшило и не тревожило.

Он промок, замёрз и чувствовал себя одиноким. Ребёнок услышал, что кто-то движется неподалёку и повернулся в том направлении. Но из-за темноты, он увидел только большую тень.

Теперь он вспотел. Да, малыш испугался, но одиночество подавляло гораздо сильнее.

Ребёнок ощутил тёплое дыхание на своих руках и резко отшатнулся назад. Что-то лёгкое и пушистое пробежалось по его коже, будто мягкие перья птицы. Это тёмное место, должно быть, являлось её домом, и ей нужно было хорошенько оценить его состояние.

Он был слишком напуган, чтобы пошевелиться. Перья устремились вперёд и обвили его тело. Малыш оказался окутан крыльями. Ему стало так тепло, что он ухватился за перья.

– Мама… – не переставая, плакал ребёнок.

В самых отдалённых уголках Кёкая никогда не существовало рая. Таким образом, эта мечта лишь отражала пылкие надежды людей, страдавших в Хорае не меньше, чем в Токио.

В обоих мирах, на востоке и западе Кёкая, бросили двоих детей. И однажды они совершенно случайно встретятся.

Вместе они станут ответственны за крах и разрушения, несмотря на то, что стремились создать рай здесь, на земле.

Глава 1

Сецузан. Пустошь разрушенных гор, словно достававшие до небес вершины горы Рёан раскололись на кусочки и разлетелись по всему периметру.

Рокута осматривал внутренний двор в полном неверии. Когда он в последний раз видел это место, то мог поклясться, что хуже оно не станет. Но картина, представшая его взору, вызывала сомнения на этот счёт.

Тонкие облака медленно проплывали в высоком небе. Под ослепительно яркими небесами приближалось лето. Но ожидаемая яркость цветов и зелень травы здесь была не видна. Фермерские угодья выглядели совершенно бесплодными.

Поля пшеницы, являвшие прежде океаны зелени, были не намного больше разросшихся сорняков. Увядшие, колышущиеся ростки, взошедшие в сухой, потрескавшейся земле, утратили свой тёплый, золотистый цвет.

Плотины, орошавшие рисовые поля, были разрушены, что вызвало запустение деревенских земель. Окружавшие их каменные стены кое-где развалились на куски, почернели от пожаров и подверглись воздействию ветра и дождя, приобретя мрачно-серый цвет.

Частокол, окружавший деревню у основания холма, был сломан, а дома превратились в развалины.

Только рибоку одиноко стоял посреди деревни, выгорев до цвета потускневшего серебра. Вокруг него расположилось несколько человек, застыв словно статуи.

На вершинах ветвей сидели птицы, а в небе кружил летающий йома. На дереве совсем не осталось листьев, и йома беспрепятственно наблюдал за людьми сквозь голые ветви. Но никто не бросал тревожных взглядов в его сторону. Йома и другие хищники не нападали в тени рибоку.

Но, даже не принимая это во внимание, ничто не заставило бы их уйти. Эти люди были слишком истощены, чтобы чего-то бояться.

Некогда зелёные горы выгорели, а реки вышли из своих берегов. Ото всех деревень давно осталась лишь изгарь. Никто не пытался вспахивать эти бесплодные земли. Любые надежды собрать урожай за последние годы иссякли. Фермеры изголодались и слишком устали, чтобы пахать мотыгами, распределять работу и приглядывать друг за другом.

Кружащий йома тоже сложил свои крылья. Он умирал с голоду. Когда Рокута посмотрел на него, тот рухнул на землю. Даже демонические создания не могли выжить на этих разорённых землях.

Таково запустение, крушащее горы и истребляющее нацию. Без сомнения, это были последние дни королевства Эн.

Предыдущий правитель стал посмертно известен как Кёо. Хотя он хорошо правил долгое время, в какой-то момент его разумом овладел злой дух. Император притеснял своих подданых и, казалось, наслаждался видом их страданий.

Он четвертовал людей в деревнях. Любого, кто выражал малейшее недовольство императорскими указами, тут же арестовывали и вместе со всеми родственниками подвергали публичной казни.

Когда вспыхивало восстание, власти открывали шлюзовые ворота и затапливали деревню. Или заливали масло в сточные желоба и поджигали их огненными стрелами, убивая всех мужчин, женщин и детей.

В королевстве было девять провинций и девять провинциальных лордов. Император казнил всех провинциальных лордов с непреклонным характером и высокой моралью. Не осталось никого, кто мог бы ему противостоять.

Когда Сайхо оказался прикован к постели, его душа была смертельно изранена, а тело поражено сицудо. Император, в свою очередь, надменно заявил, что такова воля небес и начал строительство огромной гробницы.

Мобилизованные солдаты вырыли двухкольцевой ров. Выкопанная земля и трупы убитых рабочих образовали могильный холм такой высоты, что стоявшему поблизости человеку нужно было запрокинуть голову, чтобы увидеть его вершину. По слухам было убито сто тридцать тысяч девушек, служивших императору во внутреннем дворце.

Император Кёо умер накануне завершения строительства гробницы. Королевство уже пребывало в руинах. Долгие годы вся страна подвергалась тяжёлым испытаниям, сражаясь за каждый вздох. После кончины правителя все ликовали от радости так громко, что соседние королевства, должно быть, слышали этот гвалт.

Жители возлагали свои надежды на следующего императора. Но коронация так и не состоялась.

В мире «двенадцати королевств» правителя избирал кирин. Он считался божественным созданием, получающим откровение согласно воле небес. После избрания императора и принятия Тентеку, он становился его ближайшим советником и главным подданым, а также случил ему в качестве Тайхо.

Но за прошедшие тридцать лет новый правитель так и не появился. Тайхо завершил свой жизненный цикл и умер. Подобное несчастье случалось всего восемь раз за всю историю.

Император не просто руководил королевством, но и управлял всеобъемлющими силами инь и ян. Когда трон пустел, природные стихии выходили из-под контроля. Бедствия продолжались. В стране, уже разорённой действиями императора Кёо, это лишь усугубило дальнейшее разрушение. В скором времени у людей не осталось сил, чтобы озвучивать свои жалобы.

Результатом этого явилось запустение.

Стоя на холме, Рокута перевёл свой взгляд на мужчину, находившегося рядом с ним. Он всматривался в мрачные перспективы.

Официальное имя и звание Рокуты – Энки. Хотя он выглядел как обычный мальчик, его сущность была далека от человеческой. Он являлся кирином королевства Эн. Подле него стоял мужчина, избранный им в качестве нового императора.

– Ты хочешь королевство? – спросил его Рокута. – Даже если оно на грани уничтожения и здесь некем управлять. Если да, то я дам тебе его.

– Хочу, – без колебаний ответил он.

«О чём он сейчас думает, глядя на эти разорённые земли? Разумеется, он не ожидал столь масштабного разорения».

Рокута посмотрел на него: «Он вздыхает? Или, может, злится?» Вероятно, ощутив на себе его взгляд, мужчина повернулся к нему и сказал:

– Здесь совсем ничего не осталось.

Рокута лишь кивнул.

– Возрождать королевство с нуля – большая ответственность, – сказал он с беззаботной лёгкостью, – но если не с чего начинать, то мы вольны поступать, как посчитаем нужным.

Он повысил голос и рассмеялся над тем, что прозвучало как беспечное пренебрежение. Рокута опустил голову. По какой-то причине он хотел плакать.

– Что такое? – спросил его дружелюбный, мягкий голос.

Рокута сделал глубокий вдох и выход. Впервые он ощутил тяжёлое бремя, возложенное на его плечи.

– Ну, тогда… – мужчина опустил руку на плечо Рокуты. – Как насчёт того, чтобы отправиться на гору Хо, чтобы с чего-то начать?

Единственное, что теперь ощущал кирин – это рука мужчины. По человеческим меркам Рокуте было тринадцать лет. Все эти годы он разделял участь отвестственности за целое королевство и только теперь смог доверить её другому человеку… во благо или во вред.

Мужчина похлопал его по плечу и отошёл. Рокута оглянулся и сказал:

– Я рассчитываю на тебя.

Он не сказал в чём именно. Мужчина рассмеялся:

– Положись на меня.

Глава 2

– Зеленеет, – сказал Рокута слегка удивлённым голосом.

Он стоял на балконе императорского дворца и всматривался в Канкю сквозь море облаков. С момента коронации прошло двадцать лет. Страна постепенно восстанавливалась.

Канкю был столицей королевства Эн. Дворец Ген’эй располагался на вершине этой горы, иными словами – лишь небольшой островок, плывущий в бескрайнем море облаков.

Высоко в небе море облаков заслоняло верхний мир от нижнего.

Глядя с земли наверх, его воды были не видны, за исключением белых облаков, вздымавшихся волнами, что омывали берега горы Рёан.

Взирая сверху вниз, бледно-голубое море представлялось не глубже высоты человеческого роста. Но погрузившись в него, оно оказывалось бездонным. Сквозь эти прозрачные глубины открывались взору земли внизу… молодые поля пшеницы и зеленеющие горы, защитные лесополосы, укрывавшие города и деревни.

– Справедливости ради стоит сказать, что мы многого добились за эти двадцать лет.

Рокута положил кисти на перила и спрятал лицо между руками. Волны с грохотом разбивались о балконные плиты и возвращались обратно в море, оставляя привкус солёной воды в воздухе.

– Тайхо…

– Разумеется, это неплохое достижение. Когда мы вернулись во дворец Ген’эй, здесь не оставалось ничего, кроме почерневшей земли.

За прошедшие двадцать лет некогда выжженные земли заметно покрылись зеленью. Королевство встало на верный курс. Беженцы, наводнившие соседние королевства, возвращались. Праздники урожая с каждым годом отмечались со всё большим размахом.

– Тайхо.

– Хмм?

Рокута повернулся, оперевшись локтями о поручень. Перед ним стоял императорский магистрат с кипой документов в руках. Он улыбался.

– Благодаря вашему содействию, мы ожидаем небывалый урожай ячменя в этом году. От имени ваших подданных я выражаю признательность за то, что вы нашли время в своём плотном графике, чтобы заняться земельными вопросами. А теперь, если вы уделите немного внимания докладам своего покорного слуги, я буду премного счастлив.

– Я слушаю. Продолжайте.

– Простите мою грубость, но не могли бы вы относиться к этому посерьёзней?

Рокута сидел на голове у статуи льва, поднявшись выше обычного стула, и болтал ногами взад-вперёд напротив перил.

Он обернулся с ухмылкой:

– Но я ребёнок!

– И сколько же вам лет?

– Тридцать три.

Он совсем не походил на тридцатилетнего мужчину, скорее на тринадцатилетнего юношу. Все, кто жили над морем облаков, не старели. Что касается Рокуты, то более взвешенное поведение ему бы больше подошло… Обычно, кирины достигали взросления в период между подростковым возрастом и серединой третьего десятка лет, но Рокута прекратил расти после того, как прибыл во дворец Ген’эй.

Возможно, когда он остановился в физическом развитии, то перестал взрослеть и ментально. Или это стало результатом того, что другие относились к нему как к ребёнку, исходя из его внешнего вида. В любом случае он вёл себя словно тринадцатилетний подросток.

Строго говоря, из-за требований воинской службы, возраст ребёнка рассчитывался прибавлением лет к дате его рождения, а не каждого нового года по традиционным предписаниям.

– Вы – находящийся на службе дворянин во цвете лет и, тем не менее, так ведёте себя. Как императорский советник, Сайхо обязан служить примером добродетели для своих подданных. Он – единственный придворный чиновник, имеющий звание герцога, первый среди равных. И ему бы следовало поступать надлежащим образом.

– Как я уже сказал, я весь внимание. Кстати, это, случайно, не насчёт дамбы на реке Рокусуй? Тогда вам стоит обсудить этот вопрос с императором.

Императорский магистрат был бледным худощавым мужчиной с утончёнными чертами лица. Впрочем, внешность может быть обманчива. Его звали Йо Сюко. Император прозвал его Мубо (что означало «дерзкий») и не безосновательно.

– Тогда я так и сделаю. Где сейчас может быть его величество?

– Почём я знаю. Гоняется за юбками в Канкю или, может, ещё за чем.

Лёгкая улыбка озарила благодушное лицо Сюко:

– Тайхо знает, почему императорский магистрат поднимает вопрос о дамбе на реке Рокусуй?

– Ох, понял! – Рокута хлопнул руками. – Но что касается уровня воды в реке, то этим должен заниматься соответствующий министр. Ведь это не ваша работа, верно?

Императорский магистрат отвечал за правоохранительную деятельность и судебные дела. Точнее говоря, он следил за работой других министров. Контроль за уровнем воды в реке подпадал под юрисдикцию министерства Земли, а именно отдела по земельным отношениям под руководством Суйдзин. Хотя официально Чосай, руководивший правительством и министерством земли, доложил об этом императору.

– Нет, это не моя работа. Однако в Эн скоро начнётся сезон дождей. Если не предпринять соответствующих мер, то зелёные угодья, которыми Тайхо так восхищается, в конечном счёте будут затоплены. Подобные вопросы требуют скорейшего рассмотрения. Так где его величество?

– Хмм…

– Меня попросил выступить с этим вопросом не кто иной, как сам император. Хозяин своего слова никогда не нарушит обещания, ведь его величество служит образцом для других министров.

– Ну, такой уж он человек, импровизирует на ходу.

– Император – главная опора, на которой держится государство. Когда она сотрясается, то же самое происходит и с королевством. Он не присутствует на совещаниях, и его днём с огнём не сыщешь, когда наступает время исполнять свои обязанности. Я спрашиваю у вас, сколько ещё правительство сможет продержится в таких условиях?

Рокута взглянул на Сюко, подняв глава вверх:

– Я бы хотел, чтобы вы этот вопрос адресовали Сёрью.

Сюко вновь приподнял изящные брови. Он резко хлопнул по столу пачкой документов:

– Сколько раз Тайхо присутствовал на правительственных совещаниях в этом месяце?

– Хмм… – Рокута посмотрел на свою правую руку, загибая пальцы. – Ну, не учитывая сегодня, прошлый раз и…

– Четыре раза, осмелюсь заметить.

– Вам лучше знать.

Императорский магистрат не обладал достаточно высоким званием, чтобы посещать правительственные совещания. Когда Рокута посмотрел на него слегка удивлённым взглядом, лицо Сюко озарила безмятежная улыбка.

– По всему дворцу слышны жалобы министров из-за этого. Вы знаете, что совещания созываются каждый день?

– Это так…

– Да, его величество назначал совещания раз в три дня. Но даже в этом случае выходит десять раз за месяц. К какому выводу я должен приходить, основываясь на том, что месяц уже заканчивается, а Тайхо присутствовал на совещаниях всего четыре раза?

– Хмм…

– Что касается его величества, то он удостоил их своим присутствием только один раз! Для чего, по вашему мнению, служит правительство?

В этот момент на балконе с грохотом упал стул. Посмотрев в направлении звука, Рокута понял, что Дайбу Итан (Cуйдзин), должно быть, уже некоторое время ожидает там.

Он выглядел раздражённым не меньше Сюко. Вены на его лбу вздулись, и плечи тряслись от злости.

– Почему вы сейчас не в императорском дворце, как вам и полагается? Что происходит с императором и его подчинёнными в этом королевстве?

– Итан, когда ты сюда пришёл?

Искры в глазах Итана остудили дружелюбную улыбку на лице Рокуты.

– Только подумать! Вы ничуть не лучше обычных бездельников! Это просто чудо, что Эн всё ещё благоденствует!

– Дайбу, Дайбу, – проворчал Сюко с кривой ухмылкой на лице, но Итан уже повернулся прочь.

– Дайбу, куда ты направляешься?

– Я собираюсь разыскать его лично!

Наблюдая за уходом Итана, Рокута вздохнул:

– Какой же он опрометчивый.

Прозвище Итана было Тётоцу, что означало «буйный как кабан». И оно было дано небеспричинно.

– Увы, – сказал Сюко, улыбаясь Рокуте. – Я не такой вспыльчивый как он.

– Неужели?

– Когда его величество не присутствовал на совещаниях, ничего не удавалось решить. В конечном счёте, Итан официально обратился к императору, и ему сказали отложить это на другой день. А именно на сегодня. Но сколько бы он ни ждал, его величество так и не появился. При обычных обстоятельствах он должен был обратиться к императорскому советнику, Тайхо, вот только Тайхо оказалось невозможно нигде найти.

– Да?.. Ну… хм…

– Когда это происходит изо дня в день, я тоже вынужден принимать определённые меры. При всём уважении, ни император, ни Тайхо не должны полагать, что с ними станут церемониться, когда дело касается их должностных обязанностей.

Чуть улыбнувшись и склонив голову, Рокута ответил:

– Я исправлюсь.

Сюко доброжелательно улыбнулся:

– То, что вы искренне вняли моим увещеваниям, уже достаточная награда для меня. Вы ведь понимаете смысл этой беседы?

– Конечно, понимаю.

– В таком случае… – Сюко вынул манускрипт из своего кармана и протянул его Рокуте. – В первом свитке небесного мандата подробно излагаются обязанности императора и Тайхо. Для подтверждения вышесказанного, я попросил бы вас переписать раздел, в котором говорится об уклонении от совещаний.

– Сюко…

– Шесть копий к завтрашнему утру будет достаточно. Ведь это слишком обременительно?

Рокута взглянул на Сюко:

– Если я буду тратить на это время, то застопорятся административные дела!

На лице Сюко всплыла простодушная улыбка:

– В настоящее время один день отсрочки едва ли что-то изменит.